Текст книги "Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века"
Автор книги: Уильям Энгдаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)
Мартовская речь 2000 года
В марте 2000 года, на самом пике биржевой мании «дотком» Алан Гринспен выступил на конференции по «Новой экономике» в Бостонском колледже, где повторил свои в те времена стандартные мантры во славу ИТ-революции и влиянии на финансовые рынки. В этой речи он даже превзошёл предыдущие восторги фондовыми пузырями информационных технологий и их предполагаемым «обогащающим воздействием» на уровне потребления домохозяйств, который, по его утверждению, поддерживал устойчивый рост экономики США:
«В последние несколько лет стало всё более очевидным, что этот бизнес-цикл отличается кардинальным образом от многих других циклов, которые характеризовали Америку после Второй мировой войны. Достигнуто не только рекордное по длительности расширение, но и сделано это при большем экономическом росте, чем ожидалось».
Он продолжал почти поэтически источать мед:
«Мои замечания сегодня будут сосредоточены как на том, что очевидно является источником этого впечатляющего достижения – революция в области информационных технологий... Когда историки будут изучать вторую половину 90х или два последних года, я подозреваю, они заключат, что мы сейчас переживаем ключевой период американской экономической истории... Эти инновации, и здесь характерным последним примером служит умножившееся использование сети «Интернет», поставили на поток запуск фирм, многие из которых претендует на возможность произвести переворот и доминировать в крупных частях национальной системы производства и распределения».
Затем Маэстро перешёл к своей реальной теме – способности распределять риски через технологии и сеть «Интернет», предвестнице его осмысления этого едва проклюнувшегося феномена секьюритизации:
«Влияние информационных технологий стало особенно заметно в финансовом секторе экономики. Возможно, самым значительным нововведением стала разработка финансовых инструментов, которые позволяют перераспределять риски по тем сторонам, которые наиболее готовы и способны нести этот риск. Многие из вновь созданных финансовых продуктов, и в первую очередь финансовые деривативы, привносят экономическую стоимость путём разделения рисков и перемещения их в высшей степени точным способом. Хотя эти документы не могут уменьшить риски, присущие реальным активам, они могут перераспределить их таким способом, который вызывает приток инвестиций в реальные активы, и, следовательно, приводит к повышению производительности труда и уровня жизни населения. Информационные технологии сделали возможным создание, оценку и обмен этих сложных финансовых продуктов на глобальной основе...». {888}
Пожалуй, самым примечательным был выбор момента для этой эйфорической хвалебной песни Гринспена благам фондовой ИТ-мании. Он хорошо знал, что последствия шести подряд повышений процентных ставок, которые он инициировал в конце 1999 года, рано или поздно заморозят покупки акций на заемные деньги.
Как и следовало ожидать, пузырь «доткомов» лопнул через неделю после речи Гринспена. 10 марта 2000 года сводный индекс НАСДАК достиг своего пика в 5048 пунктов, что более чем вдвое превысило его прошлогодний уровень. В понедельник 13 марта НАСДАК рухнул в одно мгновение на 4%.
Затем с 13 марта 2000 года, дойдя до самого дна, рынок потерял в стоимости ценных бумаг более 5 триллионов долларов, когда резкий подъём ставки Гринспеном привёл к жестокому проколу этого пузыря, наличие которого Гринспен продолжал отрицать, пока тот не лопнул. В долларовом выражении фондовая катастрофа 1929 года выглядит цветочками по сравнению с гринспеновской катастрофой «дотком». К марту Гринспен поднимал процентные ставки шесть раз, и этот факт привёл к жестокому охлаждению спекуляций на заёмные деньги на рынке акций компаний «дотком».
Акции и «Правила Ти»
Когда даже самым рядовым членам Конгресса стало ясно, что цены на акции вырвались из-под контроля, а банки и инвестиционные фонды выдают десятки миллиардов кредитов для спекуляций «на марже», ФРС призвали принять меры к требованиям к покупке акций с частичной оплатой за счёт кредита.
К февралю 2000 года задолженность по кредитному плечу превысила 265,2 миллиарда долларов, подскочив на 45% всего за четыре месяца. Значительная часть прироста произошла вследствие увеличения заимствований через он-лайновые брокерские конторы и направления их в акции фондового рынка высокотехнологичных компаний «Новой Экономики» (НАСДАК).
Согласно «Правилам Ти», ФРС имеет исключительные полномочия устанавливать начальные требования к кредитному плечу (или маржинальные требования) для приобретения акций в кредит, который с 1974 года составлял 50%. Другими словами, 50% средств, необходимых для приобретения акций, могли быть заёмными.
Если на фондовом рынке происходило бы серьёзное падение, требования внесения гарантийных депозитов превратили бы умеренный спад деловой активности в катастрофу, поскольку кредиторы брокеров были бы вынуждены потребовать больше наличных средств под обеспечение для своих маржинальных кредитов на падающем фондовом рынке, вынуждая большинство инвесторов продавать свои акции, чтобы поднять наличные средства, движение, которое превратило снижение рынка в бегство в 1929. Конгресс полагал, что именно это произошло в 1929 году, когда маржинальные [51]51
Количество заемных средств при покупке акций на бирже.
[Закрыть]обязательства составляли 30% на фондовом рынке стоимости. Вот почему он дал Федеральной резервной системе полномочия контролировать начальные требования к кредитному плечу в Законе о ценных бумагах от 1934 года.
Маржинальные требования после 1929 года достигали 100%, что означало, что даже ни одна часть закупочной цены не могла быть оплачена заемными средствами. Так продолжалось до 1974 года, после чего уровень был изменён до 50% и оставался таковым, что позволяло инвесторам занимать у своих брокеров не более половины закупочной цены акций. К 2000 году этот маржинальный механизм действовал подобно бензину, подливаемому в бушующий костер.
По этому вопросу были проведены слушания Конгресса. Инвестиционные менеджеры, такие, как Пол МакКалли из входящего в десятку лидеров мировых инвестиционных фондов «ПИМКО» сообщил Конгрессу:
«ФРС должна поднять этот минимум, и поднять его прямо сейчас. Конечно же, г‑н Гринспен скажет «нет», поскольку 1) он не может найти доказательств наличия взаимосвязи между изменениями маржинальных требований и изменениями в уровне фондового рынка, и 2) поскольку это увеличение маржинальных требований будет дискриминировать мелких инвесторов, чьим единственным источником кредитования на фондовом рынке является их маржинальный счёт». {889}
«На марже» или с уплатой только части стоимости ценных бумаг Перед лицом очевидного американского фондового пузыря 1999-2000 годов Гринспен не только неоднократно отказывался от изменения фондовых маржинальных требований, но также в конце 1990‑х председатель Федеральной резервной системы фактически начал говорить в хвалебных терминах о «Новой Экономике», доказывая, что информационные и связанные с ними технологии способствовали повышению производительности. Он сознательно разжигал рыночное «иррациональное изобилие».
С июня 1996 по июнь 2000 года индекс «Доу» вырос на 93%, а НАСДАК – на 125%. Общее соотношение фондовых цен к корпоративным доходам достигло рекордных вершин, не виданных со времен краха 1929 года.
Затем в 1999 году Гринспен начал серию повышения процентной ставки, когда инфляция была даже ниже, чем в 1996 году, а производительность росла даже быстрее. Но с отказом привязать рост ставок к росту маржинальных требований, которые бы чётко дали понять, что ФРС серьёзно настроена охладить спекулятивный пузырь на рынке, воздействие Гринспена на экономику более высокими ставками, очевидно, было направлено на рост безработицы и снижение трудовых затрат во имя дальнейшего повышения корпоративной прибыли, а не для охлаждения безумия фондовых покупок Новой Экономики. Соответственно, фондовый рынок это проигнорировал.
Влиятельные наблюдатели, в том числе финансист Джордж Сорос и заместитель директора Международного валютного фонда Стенли Фишер, советовали ФРС выпустить воздух из пузыря за счёт повышения маржинальных требований.
Гринспен отказался от этой более чем разумной стратегии. На повторных слушаниях в Банковском комитете Сената США в 1996 году он заявил, что не хотел бы дискриминировать тех, кто небогат, и поэтому нуждаются в заимствованиях для игры на фондовом рынке (так!). Как он хорошо знал, эти трейдеры, покупающие акции с кредитным плечом, в массе своей не «бедняки и нуждающиеся», но профессиональные агенты, ищущие «бесплатный сыр». Интересно, однако, то, что в точности тот же аргумент Гринспен будет повторять для обоснования своей пропаганды кредитования заёмщиков с низкими доходами, группу риска, заманивая их в ловушку фальшивого упоения владения субстандарной ипотекой – порождения его политики после 2001 года. {890}
Фондовый рынок начал падать в первой половине 2000 года, и не потому, что выросла стоимость рабочей силы, а потому, что были, наконец, достигнуты границы доверия инвесторов. Финансовая пресса, включая «Уолл-Стрит Джорнэл», которая год назад славословила руководителей «доткомов» как пионеров Новой Экономики, сейчас высмеивала публику за то, что та поверила в то, что компании, которые никогда не принесут прибыли, могут расти вечно.
Это было типично для менталитета Уолл-Стрит, расценивающего «публику» как слепых сосунков, которые заслуживают быть обманутыми и ограбленными умными большими парнями с большими деньгами. Один бывший торговец производными финансовыми инструментами в «Морган Стенли», который вышел из бизнеса в середине 1990‑х годов, описывал господствующее отношение на Уолл-Стрит к своим клиентам, приобретающим деривативы:
«Когда они не проводили сложные компьютерные вычисления, они кричали о том, как они собираются "кое-кого ограбить".., поле битвы мира деривативов завалены нашими жертвами... в округе Ориндж (Калифорния), в "Бэрингс Банк", "Дайва Банк" и "Сумимото Корпорэйшн"...». {891}
Новая Экономика, как сказал один из авторов «Уолл-Стрит Джорнэл», сегодня «выглядит как старомодный кредитный пузырь». {892} Во второй половине 2000 года американские потребители, чьё соотношение задолженность-доход дошло до рекордно высокого уровня, начали уходить. Рождественские продажи пошли вниз, и в начале января 2001 года Гринспен отступил сам и пошёл на снижение процентных ставок. В результате 12 последовательных сокращений ставки ФРС снизились с 6% вплоть до послевоенного наинизшего уровня ставки 1% в июне 2003 года, где и оставались до 30 июня 2004 года.
Такого не было со времен Великой депрессии. В июле 2004 года Гринспен начал первое из четырнадцати будущих последовательных повышений ставки вплоть до своего ухода в отставку в 2006 году. Он поднял фондовые ставки ФРС с 1% до 4,5% в течение 19 месяцев. За этот период он убил несущий «золотые яйца» пузырь на рынке недвижимости.
В каждом своём выступлении председатель ФРС разъяснял, что его ультралёгкий монетарный режим после января 2001 года нацелен на поощрение инвестиций в ипотечное кредитование. Этот субстандартный феномен, ставший возможным только в эпоху секьюритизации активов и отмены ограничений Гласса-Стигала в сочетании с нерегулируемой внебиржевой торговлей деривативами между частными финансовыми учреждениями, был предсказуемым результатом преднамеренной политики Гринспена. Тщательное изучение исторических записей делает это факт совершенно очевидным.
Последняя фаза: создание нерегулируемых частных денег
После отмены ограничений Гласса-Стигала в 1999 году произошла ужасающая трансформация американского кредитного рынка в то, что вскоре станет величайшим в мире нерегулируемым механизмом для создания частных денег.
Новая финансовая система (или Новые финансы) строилась тесно взаимосвязанным, почти кровосмесительным, полуофициальным картелем игроков по сценарию, написанному Аланом Гринспеном и его дружками из «Дж. П. Морган», «Ситигруп», «Голдман Сакс», а также других крупных финансовых домов Нью-Йорка. Как полагали накануне нового тысячелетия её создатели, секьюритизация обеспечит «новый» Американский век и его финансовое господство в мире.
Ключом к революции в финансовой сфере (в дополнение к беззастенчивой поддержке со стороны ФРС Гринспена) было соучастие в ней исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти в США вплоть до Верховного суда. Кроме того, чтобы игра шла, как маслу, потребовалось активное соучастие двух ведущих кредитных учреждений в мире – «Мудис» и «Стандарт и Пурз».
Эта революция требовала такой законодательной и исполнительной власти, которая неоднократно будет отвергать призывы к рациональному регулированию внебиржевых финансовых деривативов, находившихся в собственности банка или финансируемых хедж-фондами, и систематически будет удалять все механизмы, обеспечивающие надзор, контроль и транспарентность, которые были кропотливо накоплены за предыдущее столетие. Она требовала от крупных государственных сертифицированных рейтинговых агентств присваивать высшие кредитные рейтинги AAA крохотной горстке плохо регулируемых страховых компаний, называемых «монлайнерами» [52]52
Монолайнеры – это страховые компании, занимаются узкоспециализированным страхованием для гарантии против неплатежей по секьюритизированным ценным бумагам.
[Закрыть]и зарегистрированных в Нью-Йорке. Монолайнеры стали ещё одним важным элементом Новых финансов.
Внутренние структурные связи и идеологический консенсус между всеми этими институциональными игроками за кулисами массовой экспансии секьюритизации были столь очевидны и всепроникающи, что оказалось возможным включить её в «Америка Нью-Финанс Инк.» и продавать её акции на НАСДАК.
Алан Гринспен ожидал и поощрял этот процесс секьюритизации активов задолго до того, как в начале первого десятилетия нового века он фактически взрастил феноменальный пузырь недвижимости. В очевидно жалкой попытке снять с себя ответственность за коллапс рынка недвижимости Гринспен в конце 2007 года заявил, что проблема заключается не в ипотечном кредитовании проблемных или субстандартных заёмщиков, а в секьюритизации субстандартных кредитов. В апреле 2005 года он пел совершенно другие песни о субстандартной секьюритизации На Четвертой ежегодной исследовательской конференции по связям с общественностью ФРС глава ФРС декларировал:
«Инновация породила множество новых продуктов, таких как субстандартные займы или ниша кредитных программ для иммигрантов. Такое развитие событий представляет собой ответ рынка, который движет индустрию финансовых услуг на протяжении всей истории нашей страны. Благодаря этим достижениям в технологии, кредиторы воспользовались моделями оценки кредитоспособности и другими методами для эффективного кредитования более широкого круга потребителей... Ценные бумаги, обеспеченные закладными, помогли создать национальный и даже международный рынок ипотечных кредитов, и рыночная поддержка более широкого круга внутренних ипотечных кредитных продуктов стала обычным явлением. Это привело к секьюритизации целого ряда других потребительских кредитных продуктов, таких, как автомобильные кредиты и ссуды по кредитным картам». {893}
Эта речь 2005 года была произнесена в тот момент, по его позднейшему утверждению, когда он вдруг осознал, что секьюритизация вышла из-под контроля. В сентябре 2007 года, когда кризис был в разгаре, Лесли Шталь из «СиБиЭс» спросил, почему же он не сделал ничего, чтобы пресечь
«незаконные или сомнительные методы, о которых Вы знали, и которые имели место в субстандарном кредитовании».
Гринспен ответил:
«Эээ... я не имел понятия о том, как значительны эти практики, пока не стало слишком поздно. Я реально не понимал этого до конца 2005 года и в 2006-м».
Он умолчал о том, что, даже если бы он в 2005 году «реально понял», он всё равно не сделал бы ничего, чтобы остановить вышедший из-под контроля мошеннический пузырь Понци [53]53
Создатель одной из самых хитроумных и оригинальных финансовых пирамид, которая потом была названа в его честь. Финансовая пирамида – специфический способ обеспечения дохода за счёт постоянного привлечения денежных средств от новых участников пирамиды.
[Закрыть], ради создания которого столь много сделала его политика.
Уже в 2002 году, когда субстандартная схема только появилась, Ассоциация ипотечных банкиров Америки разъяснила огромные риски на быстро развивающемся рынке секьюритизации субстандартной недвижимости. Отчет, опубликованный в журнале Федерального резервного банка Сент-Луиса в январе 2006 года отметил:
«Предварительные доказательства указывают, что вероятность неплатежа по крайней мере в шесть раз выше для нестандартных кредитов (кредиты с высокими процентными ставками), чем для основных».
Федеральный резервный банк Сент-Луиса является одним из банков-членов Федеральной резервной системы. То же федеральное исследование указывало, что риски субстандартного кредитования были известны задолго до прозрения Алана Гринспена:
«Ассоциация ипотечных банкиров Америки сообщает, что в третьем квартале 2002 года штрафная ставка [54]54
1) штрафная (процентная ставка) за досрочное изъятие депозита или погашение облигации; 2) процент просроченных ссуд.
[Закрыть]по субстандартным кредитам в пять с половиной раз превышала штрафную ставку для обычных кредитов, а ставка, при которой для субстандартных кредитов начиналось право потери выкупа, была выше более чем десять раз, чем для основных кредитов». {894}
Ещё в ноябре 1998 года, лишь несколько недель спустя после едва не завершившегося распадом глобальной финансовой системы краха хедж-фонда «Долгосрочное управление капиталом», Гринспен сказал на ежегодном заседании Американской Ассоциации индустрии ценных бумаг:
«Резкий прогресс в области компьютерных и телекоммуникационных технологий в последние годы позволил широкое развязывание рисков с помощью новаторского финансового инжиниринга. Финансовые инструменты ушедшей эпохи, общие акции и долговые обязательства были пополнены широким кругом сложных гибридных финансовых продуктов, которые позволяют изолировать риски, но которые во многих случаях, кажется, являются вызовом человеческому пониманию». {895} .
Это выступление стало для Уолл-Стрит чётким сигналом двинуть секьюритизацию активов в большой путь. В конце концов, не Гринспен ли только что продемонстрировал с помощью ужасных азиатских кризисов 1997/98 годов и системного кризиса, вызванного суверенным долговым дефолтом России в августе 1998 года, что Федеральная резервная система и её кран ликвидности стояли в полной готовности, чтобы оказать скорую помощь банкам в случае каких-либо серьёзных неудач? Крупные банки, как окончательно стало ясно сейчас, были «слишком большими, чтобы упасть».
ФРС, крупнейший и влиятельнейший в мире центральный банк, возглавляемый без всяких сомнений либеральнейшим в мире и дружественным рынку председателем Гринспеном, поддерживал свои основные банки в новом смелом предприятии секьюритизации. Когда Гринспен говорил, что риски, «кажется, являются вызовом человеческому пониманию», он давал понять, что осознаёт, по крайней мере, в первом приближении, что это была целая новая область финансового помрачения сознания и усложнения.
А ведь центральные банкиры традиционно были известны своим стремлением к прозрачности в деятельности банков и к консервативным кредитованию и практикам управления рисками банками-членами ФРС. Но старины Алана Гринспена это не касалось.
Самое важное, что в далеком ноябре 1998 года Гринспен заверил своих уолл-стритовских друзей по бизнесу финансового страхования, что сделает всё возможное для того, чтобы Новые финансы, секьюритизация активов, оставались бы только в ведении банков и самостоятельно регулировались.
Гринспен смотрел сквозь пальцы на то, как лисам доверяли охранять курятник. Он заявлял:
«Таким образом, ещё более важно признать, что в XXI веке финансовое регулирование будет всё больше полагаться на наблюдения частных контрагентов для обеспечения безопасности и надёжности. Не существует никаких убедительных способов вообразить себе большую часть государственного финансового регулирования, помимо надзора за процессом. Так как сложность финансового посредничества в мировом масштабе продолжает увеличиваться, традиционный надзорный процесс регулирования станет постепенно устаревать, по крайней мере, для более сложных банковских систем». {896}
В октябре 1999 года на фоне лихорадки «доткомов» и мании пузыря информационных технологий на фондовом рынке Гринспен снова давал высокую оценку роли производных финансовых инструментов и
«новых финансовых инструментов... перераспределяющих риски таким способом, что делает их более терпимым. Страхование, конечно же, является чистейшей формой этой услуги. Все новые финансовые продукты, которые были созданы в последние годы, производные финансовых инструментов, находящиеся на переднем крае, содействуют экономической выгоде путём разделения рисков и перераспределения их в высшей степени рассчитанным образом».
Он говорил о секьюритизации на пороге неотвратимо приближающейся отмены ограничений Закона Гласса-Стигала. {897}
Разрекламированное ФРС «наблюдение частными контрагентами» привело всю международную межбанковскую торговою систему к резкой остановке в августе 2007 года, когда вспыхнула паника по поводу секьюритизированных коммерческих бумаг, обеспеченных активами, фактически большинства секьюритизированных облигаций стоимостью в триллионы долларов. Последствия этого шока только начали проявляться, когда банки и инвесторы снизили цены по всей американской и международной финансовой системе. Но не будем забегать вперёд в нашей истории.
