Текст книги "Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века"

Автор книги: Уильям Энгдаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

«Чейз» направился в Ливан

В 1966 году внутри банка была распространена конфиденциальная внутренняя записка на предмет неблагоприятного положения, в котором американские (то есть нью-йоркские) банки находились при завоевании прибыльного мирового рынка для «вывозимого за рубеж капитала». Записка указала на преимущества, которыми обладают швейцарские банки, господствовавшие на прибыльном рынке в управлении и получении прибыли от скрытых состояний диктаторов, таких, как Маркое на Филиппинах, саудовские принцы, наркобароны и прочие. Записка предложила, чтобы «Чейз» открыл иностранное юридическое лицо для захвата крупной доли быстро развивающегося офшорного зарубежного капитала или «горячих денег. «Ситибанк» уже начал такую прибыльную банковскую операцию с «горячими деньгами» в связи с деятельностью Берни Корнфельда, артистичного мастера мошенничества и основателя «Инвестор Оверсиз Сервисес». ^{755}

Внутренняя записка «Чейз» указывала на ливанский Бейрут как образцовое место. Весь Бейрут был во власти одного банка, «Интра Банк», и его аффилированного «Казино дю Либан», в то время крупнейшего в мире предприятия для азартных игр и отмывания денег, крупнее даже Лас-Вегаса. ^{756} При подозрительных обстоятельствах в 1966 году«Интра Банк» потерял свою платёжеспособность. В тот момент, когда банк нуждался в займе для покрытия акций и убытков от торговли золотом, король Саудовской Аравии, который, как известно, редко осмеливался принимать решения, не посоветовавшись сначала с Вашингтоном, внезапно изъял из банка свой существенный депозит. Затем «Чейз Манхэттен Банк» приступил к замораживанию депозитов «Интра Банк» в Нью-Йорке в качестве залога за выданные ссуды. 14 октября 1966 года бейрутский банк был вынужден остановить платежи. Его вкладчики из соображений «безопасности» передали свои средства бейрутскому отделению «Чейз Манхэттен».

Затем «Чейз» прислал в Ливан посредника Роджера Тамраза, честолюбивого человека ливанского происхождения, который на тот момент был молодым руководителем в «Киддер Пибоди и К°» на Уолл-Стрит. Тамраз успешно реорганизовал этот крупный ливанский банк. «Интра Банк» был основан в Бейруте в 1951 году и владел бейрутской портовой администрацией, «Ближневосточными авиалиниями» и «Казино дю Либан». Крах банка почти уничтожил ливанскую экономику, а ударная волна последствий прокатилась по всему Ближнему Востоку. Это была крупнейшая в мире банковская катастрофа, начиная со Второй мировой войны. ^{757}

Рискованное предприятие «Чейз Манхэттен» в банкинге ливанских офшорных «горячих денег» отметило начало основного уклонения влиятельных нью-йоркских валютных банков из-под надзора правительственных регуляторов и исполнения налоговых обязательств. Прибыли были невероятными. Поскольку они были офшорными и были де-факто разрешены американскими властями, они являлись абсолютно бесконтрольными.

Этот набег на офшорное банковское дело отметил кардинальные изменения в нью-йоркской банковской практике, значение которых стремительно возрастёт в течение последующих тридцати с лишним лет. «Чейз Манхэттен», «Ситибанк» и другие основные американские денежные банковские центры отмоют сотни миллиардов долларов незаконных «горячих денег», не задавая вопросов, откуда они взялись, от благоприятных ли для США диктаторов, таких, как Фердинанд Маркос с Филиппин, Шах Реза Пехлеви из Ирана, Рауль Салинас де Гортари из Мексики, или же это деньги наркокартеля Хуареса, передаваемые Уругваю и Аргентине, или это деньги бесчисленных других спорных и политически неоднозначных сделок. ^{758} Очевидно, что теперь было только вопросом времени, когда именно основополагающая структура послевоенной Бреттон-Вудской системы даст трещину.

Окончательно вся система рухнула 15 августа 1971 года, когда президент Ричард Никсон объявил миру, что приказал надолго закрыть Золотое дисконтное окно нью-йоркского банка Федеральной резервной системы. У иностранных держателей долларов без предупреждения односторонним действием американского президента и в нарушении договорных обязательств США было отнято их право на золотой обмен.

Долларовый переворот Никсона

В августе 1971 года Никсон действовал по подсказке узкого круга связанных с Рокфеллером советников, включая Госсекретаря Генри Киссинджера, давнего проводника интересов Рокфеллеров, и советника по бюджету Джорджа Шульца, позже Госсекретаря и председателя обширного строительного гиганта «Бехтель». Этот узкий круг также включал Джека Ф. Беннетта из Министерства финансов, который стал директором «Эксон Ойл К°» Рокфеллера, и заместителя министра финансов по международным денежно-кредитным отношениям и бывшего управляющего «Чейз Манхэттен Банк» Пола Волкера, также всю свою жизнь бывшего инструментом реализации интересов Рокфеллеров. Восемь лет спустя Волкер по настоянию Дэвида Рокфеллера станет кандидатом Джимми Картера на пост главы ФРС. ^{759}

Одностороннее действие Никсона по отмене золотой конвертации было неохотно принято ведущими европейскими правительствами, Японией и немногими другими на международных переговорах в декабре того же года в Вашингтоне. У них не было особого выбора, поскольку доллар являлся столпом мировой финансовой системы. Переговоры привели к временному компромиссу, известному как Смитсоновское соглашение, которое Никсон назвал «самым существенным денежно-кредитным соглашением в мировой истории».

США формально обесценили доллар, но не настолько, по мнению Европы, насколько было необходимо для восстановления глобального равновесия. Доллар был обесценен против золота на почти 8%, так что золотая унция стала стоить 38 долларов США вместо предыдущих 35-ти. Соглашение также официально разрешало диапазон колебания стоимости валюты 2,25% вместо изначального 1% Бреттон-Вудского правила для Международного валютного фонда. Французы призвали к цене на золото 70 долларов за унцию.

Однако, объявив мировым держателям долларов, что их ценные бумаги больше не будут выкупаться за золото, Никсон запустил в движение серию событий, которые потрясут мир. Уже через несколько недель уверенность в Смитсоновском соглашении начала исчезать.

У самого золота есть небольшая внутренне присущая ему стоимость. Оно имеет определённое индустриальное использование и привлекательно как драгоценности. Но исторически из‑за своего дефицита золото служило признанным стандартом или средством сбережения для различных стран при установлении правил торговли между собой и, следовательно, при определении стоимости своих валют. Когда Никсон решил больше не соблюдать американские валютные обязательства в золоте, он открыл широкую дорогу для разгула международных спекуляций в стиле Лас-Вегаса с никогда прежде виданным в истории размахом.

Вместо того чтобы привести долгосрочные экономические связи к фиксированным стандартам обмена, после августа 1971 года мировая торговля стала просто ещё одной площадкой для спекуляций о том, в каком направлении будут колебаться различные валюты. Отныне США были вольны создавать столько долларов, сколько пожелают, не связанные больше необходимостью поддерживать новые доллары золотом. Пока остальная часть мира будет принимать американские бумажные доллары, игра будет продолжаться. Пока Соединённые Штаты оставались основной западной военной силой в мире, мир поглощал раздутые доллары США. Во время «холодной» войны выбора почти не было. Если связанные с США страны иногда забывали об этом, то Вашингтон или его эмиссары с Уолл-Стрит грубо напоминали им об этом.

Как следствие суммарный объём долларов США в мировом обращении за следующие двадцать лет взлетел до небес. От довольно устойчивого уровня, который сохранялся с 1950 года до конца 1960-х, после 1971‑го объём долларов рос по экспоненте, увеличившись больше чем на 2500% к концу 1990-х. Эта эмиссия долларов стала источником нарастающей глобальной инфляции. Для нью-йоркских банкиров управление растущим долларовым рынком стало источником огромной власти и прибылей. ^{760}

Приостановка обмена на золото и возникновение международных «плавающих обменных курсов» в начале 1970‑х ничего не решала с точки зрения основных проблем американской экономики. Этим было только куплено некоторое время для американских финансовых властей, чтобы решить, что им делать дальше. К 1972 году массивный поток капитала снова направлял доллар за более высокими прибылями в Японию и Европу. Тогда 12 февраля 1973 года Никсон наконец объявил о второй девальвации доллара на 10% против золота, официально оценив золото в 42,22 доллара за унцию, и этот уровень сохранялся вплоть до 2009 года.

Эта девальвация ничего не сделала, чтобы остановить долларовую распродажу. Однако в мае 1973 года на курортном острове неподалёку от Стокгольма произошла одна строго секретная встреча, на которой доллар получил второе дыхание, дыхание за счёт мирового индустриального роста.

Уолл-Стрит и вашингтонская властная элита вокруг госсекретаря Генри Киссинджера решили подвергнуть мировую экономику резкому шоку, чтобы спасти падающий доллар в качестве актива мировой торговли и финансов и восстановить его как столп американской экономической имперской стратегии.

Сальтшёбаден: бильдербергский заговор

Замысел, стоявший позади долларовой стратегии Никсона 15 августа 1971 года не был очевиден до октября 1973-го, да и тогда лишь немногие кроме горстки посвященных лиц ухватили связь между событиями. Нью-йоркский финансовый истеблишмент использовал августовское никсоновское лишение доллара стандартной стоимости для того, чтобы выиграть время, пока политические инсайдеры готовили новую смелую валютную схему, «смену парадигмы», как некоторые предпочитали это называть. Определенные влиятельные лица в американском финансовом истеблишменте разрабатывали стратегию восстановления сильного доллара, чтобы вновь утвердить и расширить свою относительную политическую власть в мире как раз в тот самый момент, когда, казалось, они потерпели решительное поражение.

В мае 1973 года на фоне всё ещё наглядного резкого падения доллара группа 84 основных финансовых и политических мировых инсайдеров встретилась на изолированном островном курорте шведской банковской семьи Валленбергов на Сальтшёбадене, Швеция. Это собрание позже стало известным как Бильдербергская группа принца Бернарда. На встрече группа заслушала американского докладчика из числа участников, который в общих чертах обрисовал «сценарий» неизбежного 400%-ого увеличения нефтяных доходов ОПЕК. Цель секретной встречи на Сальтшёбадене состояла не в том, чтобы предотвратить ожидаемый взрыв цен на нефть, а скорее распланировать, как управлять предстоящим наплывом нефтяных долларов, что госсекретарь США Киссинджер позже назвал «рециркуляцией потоков нефтедолларов». ^{761}

Ежегодные собрания Бильдербергской группы начались в предельной тайне в мае 1954 года и были встречами элитной трансатлантической группы, которая включала Дэвида Рокфеллера, Джорджа Болла, доктора Йозефа Ретингера, принца-консорта Голландии Бернарда и Джорджа К. МакГи, бывшего тогда дипломатом в Госдепартаменте США, а позже руководителем высшего ранга в «Мобил Ойл» Рокфеллера.

Названный по имени места своего первого собрания «Отель де Бильдерберг» около Арнхайма в Нидерландах, ежегодные Бильдербергские встречи собирали основные элиты Европы и Америки для секретных совещаний и политических дискуссий. Итоговый «сформированный» консенсус затем тщательно пропагандировался в последующих комментариях прессы и освещался в СМИ, но собственно Бильдербергские переговоры никогда при этом не упоминались. Этот Бильдербергский процесс являлся одним из самых эффективных способов формирования англо-американской послевоенной политики. ^{762}

На встрече 1973 года американским спикером был Уолтер Леви, консультант компаний «Стандарт Ойл» Рокфеллера. Леви объяснял собравшимся грядущую атлантическо-японскую энергетическую политику. После демонстрации того, что будущие мировые потребности в нефти будут удовлетворяться небольшим количеством ближневосточных стран-производителей нефти, Леви пророчески заявил:

«Цена этого импорта нефти многократно возрастет со сложными последствиями для платёжного баланса стран-потребителей. Возникнут серьёзные проблемы в связи с беспрецедентным количеством иностранной валюты, накопленной такими странами, как Саудовская Аравия и Абу Даби... Происходит полная перемена в политических, стратегических и силовых отношениях между транснациональными нефтяными компаниями нефтедобывающих и импортирующих стран и национальными нефтяными компаниями добывающих и импортирующих стран». ^{763} Тогда же он спрогнозировал повышение доходов ОПЕК от добычи нефти на Ближнем Востоке, которое достигнет более чем 400%, тот самый уровень, который Киссинджер вскоре потребует от шаха Ирана.

В мае 1972-го, за год до бильдербергских переговоров на Сальтшёбадене, шах встретился с Киссинджером и президентом Никсоном в Тегеране. Никсон и Киссинджер пообещали шаху, что он сможет покупать любую американскую военную технику, которую пожелает, из американского оборонного арсенала, кроме ядерного оружия, и ему разрешат сделать это без одобрения Конгресса США.

Чтобы финансировать эти огромные закупки, шах нуждался в значительно более высоких доходах от добычи нефти. Банком Ирана, конечно, был «Чейз Манхэттен Банк», он же был личным банком шаха, банком «Национальной иранской нефтяной компании», семейным банком Пехлеви и банком «Фонда Пехлеви». Вся финансовая империя режима Пехлеви управлялась Рокфеллером сверху донизу. ^{764}

Понадобился всего лишь год после встречи между Киссинджером, Никсоном и шахом в мае 1972-го, чтобы появилась новая стратегия Уолл-Стрит, изложенная для элиты политических воротил Европы и Соединённых Штатов на Бильдербергской встрече на Сальтшёбадене.

Шведская зима в мае

В том мае на Сальтшёбадене присутствовали, конечно же, Дэвид Рокфеллер из банка «Чейз Манхэттен», в то время признанный «глава совета директоров» американского истеблишмента; Роберт Андерсон из «Атлантик Ричфилд Ойл»; лорд Гринхилл из «Бритиш Петролеум»; сэр Эрик Ролл из «Эс. Дж. Варбург», создатель еврооблигаций; Джордж Болл из инвестиционного банка «Леман Бразерс», человек который лет за десять до того в качестве помощника госсекретаря посоветовал своему другу-банкиру Зигмунду Варбургу создать рынок еврооблигаций в Лондоне; Збигнев Бжезинский, вскоре ставший советником по национальной безопасности при президенте Картере; среди прочих присутствовали глава автомобильного концерна «Фиат» итальянец Джанни Аньелли и глава концерна «Отто-Вольф», первый немец, вошедший в совет директоров «Эссо», возможно, самый влиятельный финансист в послевоенной Германии Отто Вольф фон Амеронген. Генри Киссинджер всегда являлся регулярным участником на Бильдербергских собраниях.

В мае 1973 года влиятельные люди из Бильдерберга, очевидно, решили начать грандиозное наступление против мирового индустриального роста, для того чтобы склонить чашу весов в пользу финансовых интересов Уолл-Стрит и особенно для поддержки пошатнувшегося доллара – ядра их глобальной финансовой и экономической власти. Чтобы этого достичь, они выбрали своё самое знаменитое оружие – контроль над мировыми потоками нефти.

Бильдербергская политика была осуществлена шесть месяцев спустя в октябре 1973 года, когда американская дипломатия сделала всё, чтобы спровоцировать мировое нефтяное эмбарго, достаточно шокирующее, чтобы вызвать намеченный значительный рост мировых цен на нефть. С 1945 года мировая нефтяная торговля обычно велась в долларах США, поскольку над послевоенным рынком доминировали американские нефтяные компании. Поэтому резкое и внезапное увеличение мировых цен на нефть одновременно означало столь же значительный рост мирового спроса на доллары США, чтобы платить за эту необходимую нефть. Это привело помимо превращения «Эксон» «Мобил Ойл» и других компаний Рокфеллера в крупнейшие корпорации в мире к превращению обслуживающих их банков («Чейз Манхэттен», «Ситибанк» и небольшая горстка других) в крупнейшие в мире банки.

Американский финансовый истеблишмент, в котором доминировал Рокфеллер, решил использовать свою основанное на нефти могущество в манере, которую никто не мог себе представить. Сама возмутительность этой схемы сыграла им на руку. Никто не мог и представить себе, чтобы подобные вещи могли быть преднамеренными. Но это было именно так. ^{765}

Война Судного дня и «Ойл Шокку»

Египет и Сирия вторглись в Израиль 6 октября 1973 года, начав войну, известную под названием «Война Судного дня». «Война Судного дня» отнюдь не была простым результатом просчёта, промаха или арабского решения нанести военный удар по государству Израиль. Вся совокупность событий вокруг начала октябрьской войны была срежиссирована Вашингтоном и Лондоном с эффективным использованием тайных дипломатических каналов, созданных советником по национальной безопасности в администрации Никсона Генри Киссинджером.

Киссинджер эффективно контролировал линию поведения и ответы Израиля через своего близкого друга Симху Диница, израильского посла в Вашингтоне. Кроме этого, Киссинджер заботливо взращивал каналы связи с египетской и сирийской сторонами. Его метод заключался в передаче каждой стороне неверных критических сведений о другой с тем, чтобы гарантировать развязывание войны и последующее арабское нефтяное эмбарго.

Король Саудовской Аравии Фейсал неоднократно ясно давал понять Киссинджеру и Вашингтону, что последствием продолжающихся односторонних поставок США американских вооружений в Израиль станет эмбарго ОПЕК на нефтяные ресурсы в США. ^{766} Фейсал не просто слегка угрожал своим американским друзьям.

Данные американской разведки, включающие перехваченные переговоры арабских официальных лиц подтверждали подготовку к войне. Киссинджер, к тому времени бывший полновластным ответственным за разведку у Никсона, по слухам, замалчивал эти доклады.

Война вызвала тот самый шок нефтяных цен, который обсуждался на майской встрече на Сальтшёбадене примерно за шесть месяцев до начала войны.

ОПЕК и арабские нефтедобывающие страны должны были стать козлами отпущения для ожидаемой гневной реакции мирового сообщества на грядущее нефтяное эмбарго, наложенное на США и Европу и приведшее к скачку нефтяных цен, в то время как реально ответственные за войну англо-американские круги незаметно оставались на заднем плане в готовности пожать плоды этого потрясения. ^{767}

В середине октября 1973 года немецкое правительство канцлера Вилли Брандта заявило послу США в Бонне, что Германия сохраняет нейтралитет в ближневосточном конфликте и не позволит США доставлять Израилю оружие и боеприпасы с немецких военных баз. 30 октября 1973 года Никсон послал канцлеру Брандту резкую ноту протеста, скорее всего составленную Киссинджером:

«Мы признаем, что европейцы больше, чем мы, зависят от арабской нефти, но мы не согласны с тем, что ваша уязвимость становится меньше оттого, что вы отделяете себя от нас в деле такой важности... Вы отмечаете, что этот кризис не был случаем общей ответственности для Альянса, и что военные поставки Израилю служили целям, не являющимся частью ответственности Альянса. Я не верю, что мы можем делать такие тонкие различия...». ^{768}

Вашингтон не позволил Германии заявить о своём нейтралитете в ближневосточном конфликте. Однако же, что характерно, Британии было разрешено ясно объявить о своей нейтральности и избежать таким образом последствий арабского нефтяного эмбарго. Лондон вновь искусно миновал ловушки международного кризиса, в котором сам же сыграл немалую роль. Великобритания очевидно была инсайдером в вопросах, связанных с англо-американским нефтяным контролем. Германия как главный европейский индустриальный экспортёр и импортёр нефти имела потенциал, чтобы разрушить эту очень существенную игру. Поэтому Никсон и Киссинджер ясно дали понять Брандту, что Германией управляет отнюдь не немецкий канцлер.

Рис. 15.Советник Никсона по национальной безопасности Киссинджер работал с израильским послом в США Диницем (сверху слева), чтобы спровоцировать нефтяное эмбарго ОПЕК 1973 года ради спасения доллара

В декабре 1973 года, когда осела пыль войны Судного дня, саудовский король послал своего пользующегося наибольшим доверием эмиссара, своего министра нефтяной промышленности шейха Заки Йамани в Тегеран, чтобы спросить шаха, почему Иран требует, чтобы столь чрезвычайно высокая цена была формализована на грядущей встрече министров ОПЕК. Цена, потребованная шахом, подняла бы цены ОПЕК, в среднем, на беспрецедентные 400% от предкризисного уровня. Когда Йамани, следуя инструкциям короля Саудовской Аравии, спросил шаха, почему Иран потребовал такого повышения цены ОПЕК, шах ответил:

«Чтобы получить ответ на Ваш вопрос, я предлагаю Вам поехать в Вашингтон и спросить у Генри Киссинджера». ^{769}

Одним из серьёзных последствий последовавшего 400%-ого повышения цен ОПЕК на нефть было то, что рискованные многомиллионные инвестиции «Бритиш Петролеум», «Ройял Датч Шелл» и других англо-американских нефтяных концернов в регион Северного моря теперь могли давать прибыль от производства нефти. Весьма любопытный факт на тот момент состоял в том, что доходность новых нефтяных месторождений в Северном море отнюдь не была бесспорной вплоть до окончания нефтяного кризиса. По мировым ценам на нефть на уровне до 1973 года проекты Северного моря обанкротились бы прежде, чем добыли бы первую нефть.

16 октября, после посвящённого цене на нефть заседания в Вене, Организация стран-экспортёров нефти (ОПЕК) подняла цену на невероятные в то время 70%, от 3,01 до 5,11 доллара за баррель. В тот же день члены арабских стран ОПЕК, назвав в качестве причины американскую поддержку Израиля в ближневосточной войне, объявили эмбарго на всю продажу нефти в США и Нидерланды – основной нефтяной порт Западной Европы.

Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак, Ливия, Абу Даби, Катар и Алжир объявили 17 октября 1973 года, что они снизят уровень добычи на 5% в октябре по сравнению с сентябрем и затем будут снижать её на 5% в каждый последующий месяц,

«...пока Израиль не завершит свой выход со всех арабских территорий, оккупированных в июне 1967 года, и не будут восстановлены законные права палестинского народа».

Последовавшее массивное сокращение вызвало первый мировой «нефтяной шок», или, как его назвали японцы «ойл шокку». Примечательно, что хороший друг Дэвида Рокфеллера иранский шах не принял участие в эмбарго ОПЕК. Фактически, шах, зависимый от американской вооружённой и прочей поддержки согласился «бойкотировать бойкот» и поставлять всё, в чём нуждались США и Великобритания. ^{770}

Важно то, что нефтяной кризис набрал полную силу в тот момент, когда сам президент США всё более впутывался в скандал, который впоследствии назвали «Уотергейтским делом». При этом Генри Киссинджер де-факто оказался президентом, определявшим политику США в течение кризиса конца 1973 года.

«Соглашение» между Министерством финансов США и Саудовской Аравии о продаже нефти только за доллары было окончательно сформулировано в докладной записке замминистра финансов по валютным делам Джека Беннетта на имя госсекретаря Киссинджера. По условиям соглашения, новые огромные саудовские сверхдоходы от продажи нефти должны были быть в значительной степени инвестированы в погашение дефицита правительства США. В Саудовскую Аравию послали молодого инвестиционного банкира с Уолл-Стрит по имени Дэвид Малфорд из лондонской «Уайт Велд и К ^°»– ведущей фирмы по торговле еврооблигациями. Малфорд станет главным «советником по инвестициям» в Центральном банке Саудовской Аравии и будет направлять саудовские нефтедолларовые инвестиции в правильные банки, естественно, в Лондоне и Нью-Йорке.

Бильдербергский план заработал именно так, как и было задумано. Рынок евродолларов, который был создан за несколько лет до этого, должен был сыграть решающую роль в офшорной стратегии «рециркуляции» нефтедолларов. ^{771} Впоследствии «Чейз Манхэттен Банк» оценил, что между 1974‑м и концом 1978 года страны-производители нефти ОПЕК получили от экспорта нефти прибыль в 185 миллиардов долларов, более трёх четвертей которых прошли через западные финансовые учреждения, львиная доля – через «Чейз Манхэттен Банк» и ассоциированные банки в Нью-Йорке и Лондоне, и вслед за тем ушли в качестве займов Третьему миру. ^{772} Это была невероятная сумма.

Киссинджер, уже надёжно контролируя все разведывательные данные США в качестве всемогущего советника по национальной безопасности президента Никсона, захватил также контроль и над внешней политикой США, за несколько недель до начала октябрьской войны Судного дня убедив Никсона назначить его госсекретарем. То есть в тот период Киссинджер совмещал два поста: главы Совета по национальной безопасности в Белом Доме и госсекретаря – что никому не удавалось сделать ни до, ни после него. Ни один человек в течение последних месяцев правления Никсона не обладал столь абсолютной властью, как Генри Киссинджер.

Рис. 16.Нефтедолларовые займы Нью-Йорка Третьему миру породили долговой пузырь, который Волкер проколол в 1979 году, заперев развивающийся мир в условия МВФ, которые позволили индустриальному Северу по дешёвке скупать сырьё для своих нужд – современный вариант былого британского империализма

После встречи в Тегеране 1 января 1974 года было принято второе увеличение цены на нефть больше чем 100%, и эталонные цены ОПЕК на нефть достигли 11,65 долларов за баррель. Это было сделано, по слухам, по требованию шаха Ирана, получившего тайный приказ от Генри Киссинджера. Шах знал, что за свое возвращение к власти в 1953 он был обязан ЦРУ и поддержке из Вашингтона. Как уже отмечалось выше, ещё в 1972 году он определил свою судьбу, заключив секретное нефтяное соглашение с Никсоном, согласно которому национальные доходы Ирана, так же как и семьи Пехлеви будут управляться через «Чейз Манхэттен Банк». ^{773} Государственному департаменту, который в тот момент был под властью Киссинджера, ничего не сообщили о тайных махинациях Киссинджера с шахом. ^{774}

С 1949 года по 1970‑й цены на ближневосточную сырую нефть в среднем составляли около 1,90 долларов за баррель. Они поднялись до 3,01 доллара в начале 1973 года, когда на роковом собрании Бильдербергской группы на Сальтшёбадене обсуждалось будущее неотвратимое 400%-ное повышение цены ОПЕК. К январю 1974 года это 400%-ное повышение стало свершившимся фактом.

После того, как в августе 1971 года Никсон устранил механизм обмена на золото, офшорный рынок евродолларов немедленно распух до размеров, которые начали затмевать внутренний американский банковский рынок. Затем, к середине 1970-х, вслед за 400% повышением цены на нефть ОПЕК, рынок евродолларов достиг стоимости приблизительно свыше 1,3 триллиона «горячих денег». Интересно, что к концу 1980‑х годов объём одних только международных доходов от продажи наркотиков, который отмывался через эти офшорные банки «горячих денег», превысил оборот приблизительно 1 триллион долларов в год. Крупные нью-йоркские и лондонские банки проследили за тем, чтобы именно они получали львиную долю доходов от торговли наркотиками.

Лондонский евродолларовый банковский рынок стал основным центром огромной операции по рециркуляции нефтедолларов, предоставляя средства с депозитов доходов от добычи нефти ОПЕК из офшорных лондонских банков Аргентине, Бразилии, Польше, Югославии, Африке и другим странам-импортёрам нефти, которые жаждали этих долларов, поскольку только на них можно было закупать подорожавшую нефть ОПЕК после 1974 года.