Текст книги "Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века"

Автор книги: Уильям Энгдаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

Что посеешь, то и пожнёшь

Последствия нефтяных шоков и валютных потрясений в результате высоких процентных ставок 1970‑х годов были слишком похожи на 1920‑е годы. Вместо бремени версальских репараций на мировых производственных инвестициях мир нёс тягостное бремя процесса «реструктуризации» МВФ задолженностей стран Третьего мира. Невероятные темпы инфляции в первой половине 1980‑х годов (как правило, 12–17% в год) диктовали условия начисления процентов на капитал.

После октября 1982 года политика «структурного регулирования» МВФ для перекачивания миллиардов долларов из стран Третьего мира привела к огромной и непредвиденной финансовой ликвидности в американской банковской системе. Одновременно рвение Уолл-Стрит и министр финансов Дональд Риган к отмене правительственных «оков» на финансовых рынках завершилось феерией финансовых эксцессов. Когда к концу десятилетия пыль осела, кое-кто начал понимать, что свободный рынок Рейгана уничтожил чуть ли не всю национальную экономику.

В августе 1981 года президент Рональд Рейган подписал законопроект о самом значительном в послевоенной истории снижении налогов. Законопроект содержал положения, которые давали щедрые налоговые льготы для некоторых видов спекулятивных инвестиций в недвижимость, особенно в коммерческую недвижимость. Правительственные ограничения по корпоративным захватам были также сняты, и Вашингтон дал ясно понять, что «можно все», пока это стимулирует промышленный индекс Доу-Джонса.

Летом 1982 года, когда Белый Дом заручился согласием Пола Волкера и Федеральной резервной системы с тем, что процентные ставки наконец‑то начнут неуклонное снижение, спекулятивная «золотая лихорадка» уже была на старте.

Чтобы убедить Волкера в том, что пора ослабить удавку на денежных потоках, весной того же года с мексиканским кризисом было совмещено и банкротство небольшого банка нефти и недвижимости «Пенн Сквайр Банк» в Оклахоме. Вырисовывалась цепная реакция крахов в банковской системе, если продолжать удерживать процентные ставки высокими.

И за следующие полгода учетная ставка ФРС США была радикально снижена в семь раз до уровня 4%. На фоне таких низких ставок финансовые рынки пришли в возбуждение. Облигации и акции взлетели вверх. Иностранный капитал хлынул на нью-йоркские финансовые рынки за лёгкой прибылью, подтолкнув доллар ещё выше.

«Экономический подъём» Рейгана ничего не сделал для поощрения инвестиций в совершенствование технологий и повышение производительности труда в промышленности за малым исключением горстки военных и аэрокосмических фирм, которые получали официальные государственные оборонные контракты. Деньги вместо этого уходили в спекуляции недвижимостью, в спекуляции на фондовом рынке, в нефтяные скважины Техаса и Колорадо, во все так называемые «налоговые убежища».

Как только процентные ставки Волкера пошли вниз, разгорелась лихорадочная спекулятивная деятельность. Задолженность приобрела новый вид. Люди получили мотивацию, что «дешевле» занять сегодня и вернуть завтра с более низким процентом. Это сработало не совсем так, как задумывалось. В то время как американские города продолжали своё двадцатилетнее ветшание, падали мосты, приходили в негодность без надлежащего ремонта дороги и разрушались школы, новые торговые центры из стекла и бетона зачастую так и оставались пустующими.

Раскол организованного трудового движения

Центральной частью политики Рейгана по примеру Тэтчер были профсоюзы, которые трактовались как «часть проблемы». Был создан вид классовой конфронтации в стиле 1920 годов между рабочими и управляющими, результатом чего стал раскол организованного трудового движения.

Отмена государственного регулирования в сфере транспорта стала ключевой частью антипрофсоюзной политики Рейгана. Автомобильные и авиационные перевозки стали «свободными». Как грибы, росли не входящие в профсоюзы авиа– и транспортные компании, зачастую придерживающиеся низких или небезопасных стандартов. Коэффициент травматизма подпрыгнул, уровень заработной платы профсоюзных работников нырнул.

В то время как рейгановский «подъём», казалось, простым нажатием клавиши превращал молодых биржевых трейдеров в мультимиллионеров, по ускоряющейся шло снижение уровня жизни квалифицированных «синих воротничков» [39]39
  «Воротнички» белые, серые, синие – термины, применяемые для обозначения отдельных категорий лиц наемного труда, применительно к их профессиональной принадлежности: белые воротнички – инженерно-технический персонал и конторские служащие, серые воротнички – работники обслуживающих подразделений, синие воротнички – квалифицированные рабочие.


[Закрыть]. Никто в Вашингтоне не обращал на это внимания. Консервативные республиканцы Рейгана заявляли, что профсоюзы – это «почти коммунисты». В официальном Вашингтоне, как никогда, преобладала британская политика «дешёвой рабочей силы» образца XIX века.

В атмосфере экономического мрака и отмены регулирования грузовых перевозок, что поощряло неорганизованных перевозчиков, некогда влиятельные Профсоюз водителей грузового транспорта, Объединённый союз автомобильных работников, Профсоюз работников нефтяной, химической и атомной промышленности, Профсоюз шахтёров, стальные профсоюзы и другие шли на уступку за уступкой в отчаянной попытке сохранить пособия для пожилых работников, собирающихся на пенсию, или просто удержать рабочие места. Реальный уровень жизни большинства американцев неуклонно снижался, в то время как состояния меньшинства росли стремительными темпами, как никогда прежде. Общество поляризовалось по своим доходам.

Новая догма «постиндустриального общества» проповедовалась от Вашингтона и Нью-Йорка до Калифорнии. Американское экономическое процветание, связанное с инвестициями в самые современные промышленные мощности, исчезло. Сталь была объявлена «ржавым ремнём» или «закатом» промышленности, сталелитейные заводы, на которых действительно распространялась ржавчина и взрывались доменные печи, были заброшены. Деньги можно было сделать только на шоппинг-центрах, блестящих новых игорных домах в Атлантик Сити или Лас-Вегасе, на суперособняках в пригородах.

Деньги на весь этот дикий разгул всё время пребывания Рейгана у власти поступали из‑за рубежа. К середине 1980‑х годов впервые после 1914 года США из крупнейшего в мире кредитора превратились в чистейшее государство-должник. Долг был «дешёвым» и рос экспоненциально. Семьи выходили на рекордные уровни задолженности, покупая дома, автомобили, бытовую технику и даже обучение в колледжах. Правительство входило в долги для финансирования потерянных налоговых поступлений и расширенного военного строительства Рейгана.

В 1983 году годовой дефицит бюджета начал взбираться на неслыханный уровень в 200 миллиардов долларов. Вместе с рекордным дефицитом рос государственный долг, при этом уолл-стритовским дилерам облигаций и их клиентам выплачивались рекордные суммы процентов. Процентные платежи по общей задолженности правительства США за шесть лет выросли с 52 миллиардов долларов в 1980 году, когда Рейган пришёл к власти, до более чем 142 миллиарда долларов США, подскочив на 300%, к 1986 году (сумма, равная одной пятой всех государственных доходов). Деньги продолжали течь из Германии, из Британии, из Голландии, из Японии, чтобы воспользоваться преимуществами высокого доллара и получить спекулятивную прибыль в операциях с недвижимостью и на фондовых рынках.

Нефтяной шок «наоборот»

В 1985 году на экономическом горизонте США начали сгущаться грозовые тучи, угрожая будущим президентским амбициям вице-президента Джорджа Буша-старшего. Вновь на помощь должна была прийти нефть. Но на этот раз тактика манипуляций мировыми ценами на нефть весьма отличалась от тактики бильдербергских нефтяных шоков 1970‑х годов. Очевидно, Вашингтон рассуждал следующим образом:

«Если мы можем задрать цены, то почему мы не можем их опустить, когда это более удобно для наших целей?».

Причины для такого шага включали в себя растущую озабоченность по поводу слабости экономики США. Чтобы её подстегнуть, было бы достаточно, если мировые цены на нефть упадут на 30-40%, к такому выводу пришло совершенно секретное исследование Министерства финансов США в октябре 1985 года. В исследовании отмечалось:

«Снижение цен на нефть пошло бы на пользу мировой экономики... Наша политика должна... воспрепятствовать ОПЕК и другим производителям искусственно удерживать цены...» ^{839}

Фактически, как ясно давали понять речи и публичные заявления американского Министра энергетики Дональда Ходеля и других (что вызвало громкий протест саудовского министра нефтяной промышленности Шейха Йамани) Вашингтон был вовлечён в тайную операцию по снижению цен на нефть, публично отрицая подобную политику.

В марте 1985 года госсекретарь США Джордж Шульц послал засекреченную внутреннюю телеграмму в американское Посольство в Лондоне, которая в частности гласит:

«Секретарь чрезвычайно заинтересован в том, что Департамент быстро проведёт исследование воздействия резкого падения цен на нефть». ^{840}

Саудовский король Фахд незадолго до этого, 11 февраля, приезжал в Вашингтон на встречу с президентом Рейганом, чтобы обсудить «нефтяные и экономические отношения». Во время этой поездки его министр нефтяной промышленности Йамани также встретился с вице-президентом Джорджем Бушем-старшим, министром финансов Джеймсом Бейкером и министром энергетики Джоном Херрингтоном, который сказал Йамани, что цены должен устанавливать сам «рынок».

В сентябре 1985 года давление Вашингтона на Саудовскую Аравию (чтобы она подняла уровень добычи в период высоких цен на фондовом рынке) начало толкать цены на нефть вниз. Помощник госсекретаря Мортон Абрамович писал в своей записке Шульцу:

«Поднимая добычу и предлагая соотносящиеся с рынком цены... Саудовская Аравия пытается реформировать ОПЕК... Если случится ценовая война, цены на нефть упадут до 20 долларов за баррель».

Когда началась эта акция, уровень цен стоял на отметке 35 долларов за баррель. Абрамович пишет дальше:

«Почти весь мир, включая США, получит выгоду...» ^{841}

Затем в апреле 1986 года вице-президент Джордж Буш-старший предпринял поездку в Эр-Рияд. Согласно рассекреченной стенограмме переговоров, Буш сказал королю Фадху, что «рыночные силы могут наилучшим образом устанавливать цены на нефть и уровень добычи», кодовая фраза, услышав которую Саудовская Аравия сняла все заглушки с нефтяных вышек и обрушила мировые цены. ^{842}

Важно и то, что в дополнение к ускорению американской экономики, которое так удобно пришлось к ожидаемой президентской кампании Джорджа Буша-старшего в 1988 году, Абрамович отметил, что в результате резкого падения цен на нефть

«в ближайшее время пострадает и Советский Союз, так как в большой степени полагается на экспорт нефти для получения твёрдой валюты». ^{843}

В тоже самое время, когда он организовывал саудовский нефтяной шок наоборот, который воздействовал на поступление твёрдой валюты в СССР, Абрамович также был вовлечён в тайные переговоры о снабжении высоко эффективными ракетами «Стингер» афганских моджахедов, среди которых был и юный саудовец по имени Осама бин Ладен. ^{844} К своему удовольствию, после завершения своей службы в Государственном департаменте Абрамович стал президентом Фонда Карнеги за международный мир. Именно «Стингерам» приписывают серьёзный удар по советским Военно-воздушным силам в Афганистане.

Вашингтон убедил короля Саудовской Аравии Фадха, вопреки возражениям его министра нефтяной промышленности Йамани, провести «реверсивный нефтяной шок» и затопить застоявшийся мировой нефтяной рынок своей изобильной нефтью. ^{845} Цена на нефть ОПЕК камнем рухнула вниз, в среднем с уровня около 26 долларов за баррель зимой 1985 года до уровня ниже 10 долларов за баррель к концу весны 1986 года.

Волшебным образом экономисты Уолл-Стрит провозгласили окончательную «победу» над инфляцией, одновременно охотно закрывая глаза на значение нефти в создании инфляции в 1970‑х годах или в её сокращении в 1980‑е годы.

Министр нефти Саудовской Аравии Шейх Заки Йамани, который открыто протестовал против того, что он называл американским нефтяным заговором, выступил в роли удобного козла отпущения за изобретенную в Вашингтоне политику и был отправлен в отставку. Цены на нефть стабилизировались на довольно низком уровне около 15 долларов за баррель к 1987 году, вовремя обеспечив приятный рост экономики США к приближающимся президентским выборам.

Падение цен на нефть в 1986 году вызвало к жизни спекулятивный пузырь, сопоставимый с ситуацией в 1927–1929 годах в США. Процентные ставки снизились ещё более значительно, так как деньги текли, чтобы заниматься «убийствами» на Нью-йоркской фондовой бирже. На Уолл-Стрит стало модным новое финансовое извращение – приобретение за счёт заемных средств.

На фоне снижения денежных расходов и продолжающегося роста акций администрацией Рейгана, которая поощряла религию «свободного рынка», было позволено все, если на этом можно было сделать деньги. Объектом внимания новых корпоративных «рейдеров» или, как из называли на Уолл-Стрит, «мусорщиков», мог стать кто угодно, скажем, промышленная компания со столетней историей, которая управлялась по старинке, производила шины, машины или текстиль.

В результате приобретений на заемные средства становились миллиардерами на бумаге такие красочные персонажи, как Т. Бун Пикенс [40]40
  Т. Бун Пикенс-мл. ( Т. Boone Pickens, Jr.) заслужил репутацию налетчика, потому что занял крупные инвестиционные позиции в ряде нефтяных компаний. В 1983 году Пикенс стремился или сделать деньги, или успешно захватить ещё одну компанию с большими ресурсами. Он выбрал мишенью «Галф», скупив 13,2 процента её акций. Борьба стала мерзкой, причем компания «Галф» наняла детективов раскапывать грязь на Пикенса. В 1984 году «Галф» приняла дружественное предложение от фирмы «Сокал» (Socal); объединённые фирмы приняли новое название «Шеврон» (Chevron). Прибыль Пикенса: 218 млн долл.


[Закрыть], Майк Милкен или Айвэн Боски [41]41
  Первоначально в 1970‑х годах арбитражная фирма Айвэна Боски Ivan F. Boesky Со. занималась вычислением недооцененных компаний на рынке. После всестороннего анализа с использованием не всегда легальных источников информации Айван покупал пакет акций такой компании. Ставка делалась на то, что её кто-нибудь захочет поглотить. Поглощение начиналось со скупки акций, в результате чего их цена росла, и Боски закрывал позицию с огромной прибылью. Но махинации с инсайдерской торговлей достигли действительно невероятных масштабов лишь в 1985 году, после знакомства Боски с Майком Милкеном из отдела высокодоходных облигаций Drexel Burnham Lambert Inc. Майк к тому времени получил титул короля «мусорных», или высокодоходных, облигаций. Самостоятельно создав ликвидность вторичного рынка этих облигаций, он оказывал ещё и услуги по их эмиссии. К середине 80‑х в руках Майка было более половины этого рынка. Часто именно «мусорные» облигации служили источником средств для поглощений. Эти два человека были просто находкой друг для друга. В 1986 году Боски с помощью Майка разместил собственные облигации, увеличив капитал до $ 1 млрд. Союз Милкена и Боски достиг угрожающих масштабов. Практически любая корпорация чувствовала себя неуютно, если эта парочка обращала на неё внимание. Вся цепочка бизнеса Боски, граничившего с криминальным, начала рассыпаться во второй половине 1986 года. В результате Боски согласился на признание в суде и, выплатив $100 млн штрафа, получил три года тюрьмы. Милкена же осудили на десять лет со штрафом $600 млн.


[Закрыть]. Сиятельными учреждениями, например, Гарвардской школой бизнеса, была провозглашена новая корпоративная философия менеджмента, чтобы хоть как‑то рационализировать это безумие во имя рыночной «эффективности».

За 10 лет почти 1 триллион долларов ушёл в спекулятивное инвестирование в недвижимость, рекордная сумма, почти в два раза превышающая суммы предыдущих лет. Банки, желая защитить свои балансы от проблем в Латинской Америке, помимо выдачи традиционных корпоративных кредитов, впервые начали прямое кредитование в недвижимость.

Ограбление ссудосберегательных банков

Ссудосберегательные банки, созданные в период экономической депрессии как отдельно регулируемые банки, чтобы обеспечивать безопасный источник долгосрочных ипотечных кредитов для семей-покупателей, были «дерегулированы» в начале 1980‑х годов в рамках толчка к «свободному рынку». Им было разрешено «предлагать цену» оптовых депозитов, так называемых «брокерских депозитов», по высокой ставке. Чтобы облегчить этот процесс, в октябре 1982 года администрация Рейгана сняла все регулятивные ограничения, приняв Закон Гарна-Сент-Жермена, который позволил ссудосберегательным банкам вкладывать средства по любой схеме, какую они сочтут нужной, с полной страховкой правительства США в 100 тысяч долларов США в счёт обеспечения рисков на случай неудачи.

Использовав образ Лас-Вегаса, президент Рейган, когда подписывал вступление нового Закона Гарна-Сент-Жермена в силу, с энтузиазмом сообщил аудитории приглашённых банкиров из ссудосберегательной системы:

«Думаю, мы сорвали джекпот».

Этот «джекпот» стал началом краха банковской системы ссуд и сбережений стоимостью в 1,3 триллионов долларов. Прежде чем осела пыль, обанкротилось 747 ссудосберегательных банков, что стоило американским налогоплательщикам более 125 миллиардов долларов.

Новый закон открыл ссудосберегательным банкам широкую дорогу к огульным финансовым злоупотреблениям и диким спекулятивным рискам. Кроме того, он сделал ссудосберегательные банки идеальным инструментом организованной преступности для отмывания миллиардов долларов растущего кокаинового и прочего наркотического бизнеса в 1980‑х годах в Америке. Например, таким образом «засветилась» бывшая фирма Дональда Ригана «Меррил Линч», чей швейцарский офис в Лугано был замешан в отмывании миллиардов наркодолларов героинового бизнеса в так называемом скандале «Пицца Коннекшн».

Дикий и запутанный климат дерегулирования создал атмосферу, в которой нормальные, эффективно работающие сберегательные банки уступали позиции скороспелым банкам, которые ориентировались на сомнительные денежные средства, не задавая лишних вопросов. Банки отмывали средства для проведения тайных операций ЦРУ, а также для тайных операций организованных преступных семей. Сын вице-президента Нил Буш был директором позднее обвиненного правительством в незаконных действиях ссудосберегательного банка «Сильверадо» в Колорадо. У Нила оказалось достаточно чутья, чтобы уйти в «отставку» за неделю до того, как в 1988 году его отец стал кандидатом в президенты от республиканцев. ^{846} Для того чтобы конкурировать с недавно дерегулированными ссудо-сберегательными и прочими банками, наиболее консервативные во всём финансовом секторе страховые компании в массе своей также приступили в 1980‑х годах к спекуляциям недвижимостью. Но в отличие от банков они никогда не находились под государственным надзором или регулированием (возможно, потому, что в прошлом были весьма консервативны). Не существовало никакого государственного правительственного страхового фонда для защиты держателей полисов страховых компаний, как это было для банков. К 1989 году страховые компании провели сумму примерно в 260 миллиардов долларов по сделкам с недвижимостью в своих учётных книгах, увеличив эту сумму со 100 миллиардов в 1980 году. Но затем рынок недвижимости провалился в наихудшую после 1930‑х годов депрессию и впервые в послевоенной истории вызвал банкротства страховых компаний, поскольку запаниковавшие держатели страховых полисов потребовали назад свои деньги.

Окончательная стоимость фиаско ссудосберегательной системы в 1980‑х годах составила более 160 миллиардов долларов. Некоторые подсчитали, что реальные издержки для экономики достигли 900 миллиардов долларов. В период с 1986‑го по 1991 год число вновь построенных домов упало с 1,8 миллионов до 1 миллиона, самый низкий показатель со времен Второй мировой войны.

Грубая реальность состояла в том, что со времени нефтяных шоков 1970‑х годов финансовые власти Нью-Йорка были настолько поглощены своими интересами, что в Вашингтоне уже не раздавался ни один разумный голос. Задолженность возросла до поразительной суммы. Когда Рейган выиграл выборы в 1980 году, совокупный частный и государственный долг США составлял 3873 миллиардов долларов. К концу десятилетия он достиг 10 триллионов долларов США. Это означало ужасающее увеличение долгового бремени более чем на 6 триллионов за такой короткий срок. ^{847}

На фоне роста долгового бремени на производительную экономику и ухудшения ситуации на промышленных предприятиях США и в качестве рабочей силы совокупное воздействие двадцати лет забвения начало проявляться во всеобщем коллапсе жизненно важной общественной инфраструктуры страны. Автострады покрывались трещинами из‑за отсутствия регулярного обновления; мосты стали структурно ненадёжными и во многих случаях обрушивались; системы водоснабжения в депрессивных районах находились в запустении; больницы и школы в крупных городах приходили в негодность; качество жилья для небогатых резко ухудшилось. К 1989 году объединение строительной промышленности «Ассоциация американских генеральных подрядчиков» оценивала, что только для восстановления американской разваливающейся общественной инфраструктуры до современного уровня срочно необходимо чистых инвестиций в размере 3,3 триллиона. Вашингтон был глух.

Решать эти проблемы администрация Буша-старшего предложила частной инициативе «свободного рынка». К 1990 году Вашингтон погрузился в бюджетный кризис. На неравномерное распределение выгод от рейгановского «восстановления» правительству США указывали данные о количестве американских граждан, живущих «за чертой бедности».

В 1979 году, когда в разгар второго нефтяного кризиса Пол Волкер начинал свой монетарный шок, правительство насчитало 24 миллиона американцев за чертой бедности, определяя эту черту как 6 тысяч долларов США в год. К 1988 году цифра возросла более чем на 30% и достигла 32 миллионов. Как никогда ранее в истории США налоговая политика Рейгана-Буша сосредоточила богатства страны в руках немногочисленной элиты. С 1980 года, согласно исследования, проведенного Бюджетным комитетом палаты представителей Конгресса США, реальные доходы 20% самых богатых граждан увеличилось на полные 32%. Этот разрыв в благосостоянии начнёт взрывной рост, когда сын Буша, Джордж Буш-младший станет президентом и протолкнёт самые радикальные сокращения налогов в американской истории. Он продолжит приводить в исполнение план, написанный Денежным Трестом ещё в 1973 году.

Расходы на американское здравоохранение, отражавшие странную комбинацию приватизации, свободного предпринимательства и государственных субсидий, поднялись до наивысшего уровня за всю историю и как доля ВНП стали вдвое больше, чем в Великобритании; кроме того. 37 миллионов американцев не имели вообще никакого медицинского страхования, в 2009 году их количество достигло 50 миллионов. Уровень здоровья в крупных американских городах с доведенными до нищеты гетто, населенными безработными чёрными и латиноамериканцами, соответствовал скорее уровню стран Третьего мира и не был достойным самого передового в мире промышленного государства.