355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уильям Александер » Секреты гоблинов (ЛП) » Текст книги (страница 9)
Секреты гоблинов (ЛП)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 22:25

Текст книги "Секреты гоблинов (ЛП)"


Автор книги: Уильям Александер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Картина VI

Роуни не был готов к такому повороту событий. Он с открытым ртом уставился на капитана стражи.

Капитан промаршировал к нему. Его ботинки звенели о полированный каменный пол. Его радужки тикали и описывали идеальные круги, когда он сфокусировал свой взгляд на Роуни и наклонился к нему. Капитан взял Роуни за руки и повел его к вагону еще до того, как Роуни успела прийти в голову мысль надеть лисью маску и провозгласить себя неуловимым.

– Ты не под арестом, – сказал капитан. – Ты подозреваешься в нарушении законов этого города, но ты не под арестом. Лорд-мэр желает поговорить с тобой.

– Он говорит правду, – сказала Вэсс.

Роуни с укором поглядел на нее:

– Я попросил тебя передать послание Башке.

Вэсс кивнула:

– Если бы вместо нас здесь появилась она, тебе было бы куда хуже. – Ее голос был холоден. Ее лицо было холодно. Оба были гладкими, как стекло, и не за что было зацепиться.

Она вошла обратно в вагон. Капитан стражи втолкнул Роуни в дверной проем следом за ней и закрыл за ними дверь.

Внутри горели золотом фонари. Пол покрывал красный ковер, окна и стены были покрыты гобеленами. Большую часть места занимал длинный обеденный стол, а большую часть стола – угощение, состоящее из жареного гуся и свежих фруктов.

Роуни чуял хрустящую кожу гуся. Он никогда в жизни его не ел, но сейчас внезапно очень захотел попробовать.

Повара выпотрошили птицу и посадили ее прямо. Ее крылья вытянулись в длину по всему столу. Крылья и шея были наполнены тонкими металлическими нитями. Крылья медленно хлопнули. Клюв открылся, и оттуда прозвучала короткая мелодия. Было красиво. Было совсем не похоже на гуся.

Лорд-мэр Зомбея отрезал кусок мяса с груди этой кажущейся живой птицы и откусил.

Роуни смотрел. Мэр улыбнулся ему из-за своей густой бороды и подбородков. Он только отдаленно напоминал свою статую. Он не был очень могучим, но у него было несколько подбородков.

Вэсс села рядом с лорд-мэром, как будто у нее было полное право сесть туда и вообще куда угодно.

– Добро пожаловать, юный господин, – сказал мэр. У него было много колец. Они стучали друг о друга, когда он шевелил руками, а его руки всегда шевелились. – Я хотел бы предложить вам место в моей личной труппе актеров.

Когда он заговорил, вагон дрогнул и поехал. Роуни почувствовал, как он скользит по туннелю, вниз под реку, вниз по прямой линии к Северобережью. Гусь хлопнул крылья и спел другую песню.

Роуни думал над словами мэра. Он пытался найти в них хоть какой-то смысл:

– В вашей – чём?

– В моей личной труппе, – повторил мэр. – Я держу нескольких при себе. – Он хлопнул в ладоши. Красный занавес в голове вагона поднялся, открывая маленькую сцену. Там появились три актера, поклонились и начали беззвучно представлять историю. Все трое были в масках. Одна маска была расписана прямыми, тонкими линиями, как вытатуированная карта Северобережья, и увенчана короной маленьких башен – башен Зомбея, но не в том виде, в котором они были сейчас, а так, как они стояли когда-то. Маска имела надменное и властное выражение. Остальные две маски были похожи на рыб.

Роуни забыл о том, каким вкусным мог быть гусь, и почти забыл о том, как странно то, что Вэсс сидит рядом с лорд-мэром Зомбея:

– Вы запретили актерскую игру! – прокричал он. Он попытался говорить тише. Не смог. – Как у вас может быть собственная труппа, собственная сцена, если вы все это запретили?

Меж тем представление продолжалось. Три актера, казалось, не замечали, что их зрители больше увлечены разговором, чем происходящим на сцене. Они продолжили рассказывать свою тихую историю, смотрел кто-то или нет.

– Это так, – сказал мэр. Его кольца звякнули. – Я запретил представления. Но то, что эта вещь не годится для всех, не значит, что я не могу продолжать ей наслаждаться. – Он подмигнул. – Съешь миндаля.

Он кинул Роуни маленький орешек. Роуни поймал его. Ярость кипела в нем, но он попытался проглотить ее. Орать на лорд-мэра было не очень-то умно, особенно под холодным и тикающим взглядом капитана стражи, поэтому вместо этого Роуни съел орех. Он яростно жевал его, пока не проглотил.

Мэр продолжил трапезу и ничего больше не предложил Роуни. Вэсс съела несколько виноградин и тоже ничего не предложила. Вагон катился по рельсам где-то под рекой.

– Ты знаешь, грядет наводнение, – сказал мэр. Он сказал это Вэсс, а не Роуни.

– Я знаю, сэр, – сказала Вэсс.

– Ожидается, что они заполнят весь овраг и затопят весь южный берег, который, конечно, ниже и ближе к реке. Ущерб будет огромный. – Мэр покачал головой и подбородками, ужасаясь трагедии. – Я делаю все, что могу, чтобы подготовиться. Я собираю средства на восстановление построек после того, как наводнение отступит. Мы вернем городу его былую славу, мы поможем южному берегу оправиться и внесем в него немножко порядка.

– Это очень щедро с вашей стороны, сэр, – сказала Вэсс. – Она съела еще одну виноградину. Роуни так и не смог понять, льстила ли она мэру, вправду ли им восхищалась или же насмехалась над ним. Ее голос и лицо были по-прежнему гладкими, как стекло.

– Спасибо, – сказал мэр. – Я делаю, что могу. Но, пока катастрофа не наступила, резоннее находиться на северном берегу. Мы должны оставаться на безопасном расстоянии от воды, особенно с учетом того, что у меня есть актеры в масках, способные обратиться к реке от лица севера. – Он махнул рукой в сторону сцены, не взглянув на актеров. – Ты, конечно, это понимаешь, – сказал он Вэсс. – Поэтому ты и пришла ко мне.

– Да, сэр, – сказала Вэсс. – Именно. – Она посмотрела на Роуни. В ее лице было что-то новое. – Башка ненавидит соперников, – сказала она. – Она их ненавидит. Мне все равно бы пришлось покинуть Южнобережье, как только я научусь от нее достаточной доле колдовства. Раньше на южном берегу было много колдуний, а теперь – она одна. Она следит за тем, чтобы там была только она. – Стеклянная поверхность в ее голосе разбилась. Она говорила так, как будто хотела, чтобы Роуни понял. – Мне нужно место, куда я могу пойти. Я отправлюсь на север. Мэр уже обещал мне собственный дом. Огромный дом. Мне не придется спать на соломе. Мне не придется залезать в окно. Мне больше никогда не придется бегать с Башкиными поручениями. И все, что мне нужно было сделать, – сказать мэру о тебе.

– Как ты видишь, – сказал мэр, обращаясь непосредственно к Роуни, – будет лучше избегать южной части города, пока наводнение не спадет, и в этот раз даже святилище моста не поможет. На это время я предлагаю тебе работу и место у меня в доме. Это великая часть – служить в труппе лорд-мэра. У них есть собственная сцена в моем доме, знаешь ли, и она гораздо больше, чем та крошечная гоблинская платформа, на которой ты недавно побывал. Ты понимаешь, какая это честь?

Роуни засмеялся. Он не мог остановиться. Он попытался, и вместо этого начал икать.

Улыбка мэра стала немного кривой. Он еще несколько раз откусил от гуся. Вэсс смотрела на Роуни, как будто он превратился в какую-то рыбину. Три актера продолжали свою пантомиму, не замечая ничего вокруг.

– Я понимаю, – сказал Роуни между приступами икоты. – Вы хотите, чтобы это случилось. Вы хотите, чтобы южный берег затонул и вы смогли бы сделать его подобным северному, просто еще одной частью южного берега. Вы арестовали всех, кто когда-либо надевал маску, чтобы убедиться, что южный берег затонет.

Мэр стукнул Роуни своей покрытой кольцами рукой. Было больно.

– Я говорю от лица города, мальчик, – сказал он холодным голосом. – Я. Никто не наденет кусок гипса и не будет притворяться, что говорит от лица Зомбея. Никто не будет совершать сделок от лица Зомбея – с армиями ли, с дипломатами ли, или с рекой, – пока я не скажу им сделать это. Это моя обязанность. Я выполню ее, и ты отнесешься ко мне с положенным уважением. Не притворяйся тем, чем ты не являешься.

– А чем я являюсь? – с искренним любопытством спросил Роуни.

Мэр не ответил, и Вэсс не ответила, потому что что-то ударилось в бок вагона. Мэр раздвинул красные шторы на одном из окон. Фонари внутри вагона освещали кирпич туннеля.

По туннелю летели птицы, окружая их, беря их в заложники. Голубиные крылья стучали по стеклу окна.

Мэр выглядел раздраженным. Вэсс выглядела испуганной. Ее глаза расширились:

– Это она. Она идет за нами. Она не позволит нам переправиться.

– Это всего лишь птицы, – сказал мэр. Но голуби налетали целыми стаями. Вагон качался, когда птицы бросались между колесами и рельсами.

Роуни должен был испугаться. Но он перестал думать о птицах, потому что коронованная маска Северобережья соскользнула с лица главного актера. Лицо под ней было ближе Роуни, чем какое бы то ни было другое.

Вагон задрожал и остановился. Свет мигнул и погас.

– Роуэн? – спросил Роуни в темноте.

Картина VII

Мэр что-то крикнул. Роуни услышал его, но не слушал и не обратил внимания, что сказал мэр.

Вэсс произнесла заклятие. На стене зажегся единственный фонарь. Она взяла его в руку. Мэр давал приказания капитану стражи, который взял меч и разбил им окно. Роуни не обращал на это внимания. Он смотрел на Роуэна. Роуэн смотрел в пустоту. Веревка от маски болталась вокруг его шеи. Маска покоилась у него на груди. Представление прервали, и ни один из актеров с тех пор не пошевелился.

Мэр подставил к разбитому окну стул и приказал капитану выбираться наружу. Капитан выбрался наружу и потянул за собой Роуни.

Роуни сопротивлялся. Он кричал. Он изо всех сил, которые у него когда-либо были, тянул в противоположном направлении. Он прокричал имя брата, свое собственное имя, только немного длиннее, но Роуэн продолжал спокойно и безучастно смотреть в никуда. Роуни боролся, но это не помогло. Рукав его куртки цвета пыли порвался, когда капитан стражи вытянул его через дыру в окне в туннель. На земле под ногами был толстый слой мертвых птиц.

Капитан стражи позвал мэра и сказал ему, что туннель был пуст и что в колесах вагона застряло слишком много мертвых птиц, чтобы они могли поворачиваться. Единственным способом попасть а северный берег была пешая прогулка.

Мэр вылез в разбитое окно. Вэсс пошла следом. Она несла единственный фонарь, который повиновался ей.

В свете этого фонаря Роуни увидел Башку.

Башка скребла когтями по крыше вагона. Она в два длинных шага спустилась вниз. Она надвигалась на них, пока не стало казаться, что весь туннель состоял из Башки и служил только ей.

Капитан стражи поднял меч. Башка тихо произнесла заклятие:

– Твои механизмы сломаны. Твое зрение тоже сломалось. Ты видишь только, как оно ломается. – Она сказала это там, как будто слома уже были правдой, и они стали правдой. В его стеклянных глазах расправились пружины и разбились шестеренки. Он громко вскрикнул и уронил меч.

А еще он отпустил Роуни. Роуни медленно заполз обратно в разрушенный вагон.

– Ну, ну, – сказала Башка, как будто утешая капитана. Она подняла один коготь и стукнула его о стену туннеля. Он соскользнул на землю, прикрывая руками нерабочие глаза.

Башка поглядела на Вэсс и мэра. Она рассматривала Вэсс, как будто решая, съедобна ли она.

– Здравствуй, внучка, – сказала она. – Здравствуй, маленькая соперница.

Вэсс стояла очень прямо.

– Здравствуй, Башка, – сказала она. Ее голос казался надтреснутым, но в то же время храбрым. – Я не твоя внучка. Никто из нас никогда не был твоим внуком.

– Были, еще как были, – сказала Башка. Она протянула к Вэсс руку и заправила ей за ухо упавший локон. Он снова упал на лицо. – Кем вы еще могли быть? Я подобрала всех вас, когда у вас больше никого не было. Я взяла вас домой, когда ваши семьи утонули, умерли с голоду или бросили вас. Кому еще вы принадлежите, ну, если не Башке?

Вэсс вздернула подбородок:

– Спасибо за это. Но я все равно не твоя внучка.

Башка долго оценивающе на нее смотрела и скрестила руки перед собой:

– Я думаю, в этом ты можешь быть права, – сказала она голосом, полным удивления и боли. – Ты можешь больше не быть моей. Что ж, отправляйся на северный берег. Заставь мэра сдержать его обещания и заставь его страдать, если он не даст тебе твоего собственного дома. Ты сделала выбор, так держись его. Лучше тебе не метаться – он этого не одобрит, а я тем более.

Мэр выбрал этот момент, чтобы заговорить раздраженным и преисполненным осознания собственной важности голосом:

– Не говори обо мне так, как будто меня здесь нет, ведьма.

Башка улыбнулась. Она выглядела обрадовано. Она выглядела так, как будто только что съела самое вкусное в мире яйцо.

– Мэра здесь нет, – сказала Башка Вэсс. – Будь он здесь, я бы и его покалечила, и тогда он никогда бы не сдержал всех своих щедрых обещаний. Это мо тебе подарок, и он будет последним. Чтобы воспользоваться им, тебе нужно бежать. Этот туннель заполнится водой наводнения, и очень скоро. Наводнение придет сегодня.

Башка подалась вперед и прищурилась одним глазом:

– Можешь сказать его мэрству, что, даже если река вылижет южный берег, как чистый могильный камень, я позабочусь о том, чтобы он никогда не смог перестроить его на свой вкус. Южный берег принадлежит мне. Передай ему мои слова, ну. Я бы сказала ему лично, но его здесь нет. Я бы серьезно покалечила, если бы он был здесь. Я бы наложила на него прекрасные проклятия.

Мэр едва не взорвался от ярости. Вэсс вложила в его руку зажженный факел:

– Пожалуйста, бегите, сэр, – сказала она. – Вас здесь нет. Вас здесь не должно быть.

Он еще немного побрызгал слюной, развернулся и убежал в темноту туннеля.

Вэсс помедлила. Она посмотрела на Роуни. Роуни не понял, что она хотела сказать этим взглядом. Потом Вэсс помогла капитану стражи подняться, и они последовали за мэром. Все трое исчезли в глотке туннеля.

Роуни остался в темноте с Башкой. Он пытался вспомнить, как нужно дышать.

Картина VIII

Башка заговорила тихо и напевно. Кирпич и камень стен туннеля засветились зеленым, как молодые светляки. В этом зеленом свете она посмотрела на Роуни сверху вниз, как будто выискивая во фрукте на рынке гниль и червей. Она знакомо пахла затхлостью и перьями.

– У тебя послание для меня, карлик? – спросила она. Воздух между ними натянулся не хуже скрипичных струн.

Страх пробрал Роуни до костей. Он не убежал. Он знал, что от Башки не убежать, в туннеле негде спрятаться, а ее механические ноги очень широко шагают. Он показал Башке, что не убежит, и сказал то, что собирался:

– Я хотел, чтобы ты помогла найти Роуэна, – сказал он. – Но потом я его нашел. Он в вагоне. Он не шевелится, и он не узнал меня, когда я крикнул ему. Он просто стоял там и глядел в никуда пустыми глазами. Я не знаю, что с ним не так. Пожалуйста, помоги ему. Я вернусь к тебе. Я снова стану твоим внуком.

Он пытался стоять, как великан.

Башка встала, как Башка, и проворчала:

– Ты все еще пахнешь воровством и жестью.

– Я не изменился, – сказал Роуни. – Я не гоблин. Я не измененный. Я вернусь.

Башка подняла один коготь, схватилась за вагон и оторвала добрый кусок стены. Металл лязгнул по металлу и оторвался. Роуни передернуло. Было неприятно это слышать.

Три актера никак не отреагировали на надвигающуюся Башку. Она ногой оттолкнула с пути двоих в рыбьих масках и прищурилась на третьего.

Маска Северобережья все еще свисала с шеи Роуэна. Башка сдернула ее с него, бросила на пол туннеля и придавила ногой. Роуэн, казалось, не заметил. Он стоял неподвижно и смотрел куда-то в сторону.

– Что с ним не так? – спросил Роуни.

Башка разорвала рубашку Роуэна спереди. Его грудь покрывал тонкий заживший красный шрам. Роуни знал, что это значит. Он очень старался не знать, что это значит. Мир вокруг него изменил форму, и эта новая форма не была такой, какой должна была быть. Башка скривилась и сплюнула.

– Кукла, – сказала она. – Его мэрство полагает, что может говорить с наводнением с помощью кукол. Он еще глупее, чем заслуживает быть, ну.

– Ты можешь помочь? – спросил Роуни. – Ты можешь отдать ему то, что они забрали?

– Нет, – сказала Башка. – И я не буду принимать тебя обратно. Ты можешь быть моим, но мне ты больше не нужен. Больше нет времени, чтобы научить тебя, чтобы ты был полезным, а Башка не собирается играть с куклами. Река не будет танцевать под дудку кукловода, поэтому наводнения не избежать.

Она вскарабкалась на то, что осталось от вагона.

– Помоги ему! – закричал Роуни ей вслед. Она должна была быть способной помочь ему. Она могла изменить мир своими словами. Она сама была стихией. Она была Башкой.

– Беги, карлик, – ответила она. – Беги к Семеле. Убегай от реки. Мне надо отнести мой дом повыше и забрать с собой большую часть южного берега, ну. – Она направилась вверх по туннелю, и скрип ее ноги затих вдали.

Извилистые кирпичные стены все еще светились от Башкиного заклятия. В их свете Роуни прошел по искореженному вагону. Он встал рядом с братом, и тот его не заметил.

– Роуэн?

Молчание.

– Это я.

Тишина заполнила пространство вокруг них. Роуни вдохнул полные легкие холодного молчания. Он стоял и смотрел на брата, просто смотрел, в туннеле под рекой, под тем местом, откуда они всегда бросали камешки. Он оглядел лицо Роуэна, пытаясь увидеть хоть какой-то признак узнавания или радости. Он не понимал, что он там видел. Он не знал, значит ли что-нибудь любое легчайшее движение глаз или рта.

Роуни чувствовал себя так, как будто это в нем проделали дыру.

Вода сочилась между кирпичами потолка. Она сочилась быстрее и быстрее. Капля упала на лицо Роуни. Он заставил себя двигаться. Он взял брата за руку и вывел его из искореженного вагона. Роуэн легко шел, не сопротивляясь, не проявляя никакой собственной воли.

Роуни вернулся к двум остальным, тем, что были в рыбьих масках. Он толкнул их к северу.

– Бегите, – сказал он. – Не останавливайтесь, пока не выйдете из туннеля, а потом взберитесь по какой-нибудь лестнице. – Они послушали его. Он понадеялся, что оба убегут от наводнения.

Роуни и Роуэн двинулись на юг. Они обогнули вагон, наступая на останки птиц и осколки стекла. Воздух с тихим воем летел по туннелю. Роуни не понимал его речи.

Они обошли лабиринт из луж там, где грязь около рельсов лежала неровно. Воздух вокруг них пах мокрыми мертвыми собаками и гниющей рыбой. Роуни услышал всплеск, доносящийся из самой большой лужи. Он не оглянулся, но обратился к тому, что плеснуло там.

– Грядет наводнение, – сказал он луже, призракам и копателям. – Примите меры. Грядет наводнение. – Может быть, они его услышали. Может быть, все, что бродит здесь, закопается в безопасное место, туда, куда река не доберется – если река способна куда-то не добраться.

С потолка теперь капало чаще. Вода текла между кирпичами. Ручейки текли по грязи под рельсами и расширялись. Грязь исчезала. Рельсы исчезали. Наконец осталась только вода, доходящая до икр, а потом до колен. Насекомоподобный свет Башкиного заклятия начал исчезать.

Роуни и его брат двигались сквозь поднимающуюся воду. Они шли медленно. Роуни не думал, что они доберутся до южного берега раньше, чем туннель окончательно затонет. Он не знал, что ему делать. Он чувствовал себя бесполезным, беспомощным и маленьким. Он чувствовал, что ему нужно стать кем-то, кто не был бы им, так что он достал лисью маску и надел ее.

В меркнущем неверном свете Роуни оглядел туннель лисьими глазами.

Он увидел дверь в стене туннеля. Он вспомнил, что Эсса сказала ему о ступеньках Часовой башни: лестница вела до самой центральной опоры, вниз и еще вниз.

– Я знаю свой путь, – сказал он Роуэну, – и могу узнать твой. – Он все еще не помнил остальной речи, но он знал то, что ему потребовалось. Он припустил по туннелю, двигаясь, как могла бы двигаться лиса, и таща брата за собой.

Они дошли до двери. Она была заперта. Это ничего не значило, потому что замок уже проржавел и сломался. Дерево и металл протестующее заскрипели, когда Роуни нажал на них, но дверь открылась. В темноте за ней Роуни увидел железную лестницу. Он нашел перила и сильно их потряс. Ничего не сломалось и не отошло. Она не очень сильно проржавела.

Роуни и Роуэн взобрались по железной лестнице, наверх и еще наверх.

Они прошли сквозь опустевшие бараки. Немного света пятнами проникало сквозь узкие двери. Свет казался ярким и ослепляющим на фоне тьмы туннеля.

Роуни был зол. Злость толкала его вперед. Его кожа была злой, его кости были злыми и его сердце злилось на вертикальный шрам на груди у Роуэна, там, где было его сердце.

Они забрались по центру моста Скрипачей на Часовую башню. Роуни провел брата мимо масок и шестеренок и маятников размером с деревья, под циферблатами из цветного стекла.

Он снял лисью маску и позвал на помощь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю