Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Уча Авсаджани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3. Плен

Голова отзывалась дикой болью. Впрочем, и все остальное давало о себе знать.

Глеб открыл глаза и попытался осмотреться, однако все вокруг расплывалось. Наконец, ему удалось сфокусировать взгляд. Он лежал на каменном полу, с трех сторон окруженный лишь голыми стенами, не считая прикрепленного к одной из них факела, тускло освещавшего комнату. Он хотел было попробовать встать, как донесшиеся голоса заставили его застыть и прислушаться.

– Может, выбросим его? – спросил кто-то хриплым голосом.

– Почему это? – ответил ему обладатель голоса тоньше.

– Да, кажется, он умер уже.

– Ну нет, – возразил бас. – Хозяин велел не заходить и сообщить ему, как только он очнется.

Глеб понял, что голоса относились к нему. Но он никак не мог взять в толк, что все это означало, а усиливающаяся головная боль отбивала всякое желание думать.

Мальчик протянул руку, чтобы откинуть со лба волосы, но что-то не дало ему дотянуться до лица. Словно чья-то холодная рука схватила его, крепко сжав запястье. Он повернул голову и вытаращил глаза от изумления – неясный свет факела отражался на металле. Его запястье и вправду было заковано в кандалу, а по полу, подобно питону, стелилась уходящая в стену толстая железная цепь. И если до этого Глеб не слишком волновался о том, куда он попал, то теперь этот вопрос вставал особенно остро.

От напряжения он забыл об издаваемом цепью скрежете.

– Смотрите-ка, кто очнулся, – обрадовался один из участников недавнего разговора.

– Я доложу, а ты стереги его, – ответил другой.

Раздался топот бегущих ног, но из-за темноты ничего нельзя было различить.

– Кто вы? Где я? Что вообще происходит? – спросил Глеб, но в ответ услышал лишь усталое сопение, переросшее в глухой смех.

Мальчик ощутил усиливающуюся тревогу. Каменные стены, кандалы, факел – все напоминало сцену из средневекового фильма, но с одним отличием – на этот раз главным героем был он сам. Нет, он не боялся, а списывал все на недоразумение, которое скоро обязательно должно разрешиться. Он даже попытался найти логическое объяснение происходящему – он точно помнил, как выбирался из воды…

Глеб запнулся – ведь он был в самолете! В голове промелькнули увеличивающаяся на иллюминаторе точка, взволнованное лицо стюардессы, озарившееся таким же светом, какой испускал факел на стене, вода, и как он плыл в ее толще… Глеб схватился свободной рукой за голову.

– Где Лена? Где Ян Гарт? Где они все? – закричал он голосом, напугавшим его самого.

Вместо ответа раздался противный скрежет металла, и через секунду перед Глебом предстали пятеро незнакомцев.

В центре стоял высокий мужчина с ясным взглядом и седыми волосами. Он был одет в изящный и в то же время простой синий камзол с золотыми пуговицами, а к поясу были прикреплены ножны, из которых торчала рукоять меча. Даже плотная ткань не могла скрыть мускул его атлетической фигуры, что было достаточно странно, учитывая его преклонный возраст. Орлиный взгляд, прямая осанка и одежда сразу выдавали в нем лидера.

Рядом с ним находился мужчина такого же крепкого телосложения, но ниже ростом. На нем был просторный костюм, состоявший из карего камзола и сбившейся в складки материи поверх него, что делало его сильно похожим на греческую тогу. Глаза незнакомца смотрели холодно, даже жестко, а на лице не было никаких эмоций.

Сзади высокого мужчины (отчего Глеб заметил ее позднее) стояла девочка его возраста или чуть старше, по подобию взрослых облаченная в карий кожаный камзол и такие же брюки. Ее темные волосы были грубо обрезаны у плеч, а бойкие глаза с интересом его разглядывали. У нее было много общих черт с высоким мужчиной, и Глеб решил, что они точно состояли в родстве. В голове промелькнула мысль, что она кого-то ему напоминала.

По краям этой троицы расположились двое здоровых парней в простых кожаных доспехах. Они держали копья и с опаской следили за каждым его движением.

– Где я? Где остальные? – спросил Глеб, не давая незнакомцам раскрыть рта.

– Да как ты смеешь заговаривать без разрешения с его величеством?! – зарычал мужчина в греческой тоге, достав меч и двинувшись на него.

– Спокойней, Зел, – осадил его высокий мужчина, слегка подняв руку.

– Я просто не могу позволить, чтобы к вам обращались подобным тоном, – пробормотал тот, кого назвали Зелом, пряча меч в ножны.

– Итак, незнакомец, добро пожаловать во дворец Формос. Позволь представиться, – высокий мужчина выдвинул ногу чуть вперед и как следует расправил плечи, отчего стал похож на супергероя из комиксов. – Я Ванак, сын Арха, король меченосцев. Это, – мужчина указал на своего спутника, – верховный дукс Зел, повелитель земель Севера. И моя дочь, принцесса Евклея, – заключил он, подтверждая догадку Глеба насчет девушки.

Высокий мужчина замолчал, очевидно, ожидая, когда представится Глеб, но тот был слишком ошарашен, чтобы сказать хоть что-либо.

– Я тебе помогу, – опять ввязался в разговор Зел. – Похоже, соседи совсем нас недооценивают, раз уже стали посылать детей. Что ты надеялся у нас выведать?

Глеб медленно перевел взгляд с Зела на Ванака, а затем на Евклею. Он уже понял, что происходящее не было шуткой, наоборот, меч Зела был вполне осязаем и казался очень острым. Однако Глеб был твердо убежден, что все на свете можно было объяснить логически, и на этот раз решил как следует пораскинуть мозгами.

Их самолет совершал перелет из Москвы во Владивосток через огромную территорию. Глеб знал, что на просторах Сибири еще можно было встретить коренные народы, сохранявшие древний уклад жизни. Правда, люди перед ним совсем на них не походили, да и вряд ли коренные народы Сибири были настолько агрессивны, чтобы заковывать его в кандалы и бросать в темницу, но другого объяснения он решительно не видел.

Понадеявшись на удачу, Глеб собрал воздух в легкие и, игнорируя Зела, обратился прямо к Ванаку:

– Я в Сибири? – робко предположил он.

Слова Глеба произвели совсем не тот эффект, которого он ждал. Ванак нахмурился, Евклея хмыкнула, а Зел вновь достал свой меч.

– Решил прикинуться сумасшедшим? Думаешь, тебе позволено лгать его величеству в лицо? – спросил дукс, стиснув зубы.

– Скажи, незнакомец, – представившийся королем Ванаком мужчина бросил на Глеба взгляд, от которого ему стало не по себе, – так ты не шпион нашего врага, посланный, чтобы узнать количество и расположение моих войск?

– Нет, – только и смог выдавить из себя Глеб, окончательно потеряв всякую связь с логикой.

– Полагаю, тогда и эта вещь тебе незнакома? – король Ванак сделал знак копьеносцу, и тот подал ему небольшую деревянную шкатулку.

Мужчина открыл ее и достал вогнутый овальный предмет на цепочке. Глеб узнал его.

– Отдайте мой кулон! – потребовал он, невольно дернувшись.

Предупреждая его движение, дукс Зел перегородил ему дорогу, однако тот все равно не смог бы дотянуться из-за сковывавшей руку цепи.

– Значит, это все же твое, – удовлетворенно сказал король Ванак, пряча кулон обратно в шкатулку. – Поверь, мы могли бы заставить тебя говорить, однако вряд ли мой сосед настолько глуп, чтобы посылать сюда шпиона, знающего хоть что-то ценное. К тому же, – он кивнул на дочь, – не мне решать твою судьбу. Принцесса Евклея спасла тебе жизнь, когда утонула ваша летающая железная лодка, и по нашим законам отныне ты ее раб и принадлежишь ей… Вы не против? Все-таки он был найден в ваших владениях, – сказал Ванак, обратившись к дуксу Зелу.

Тот хмуро уставился на Глеба из-под кустистых бровей.

– Ваше величество, я бы отдал вам не только какого-то жалкого раба, но и все свои земли и свою жизнь, если бы на то пошло. Если вы считаете, что раб может быть вам полезен, он ваш, – заключил он.

Глеб пропустил слова дукса Зела мимо ушей. Упоминание летающей железной лодки напомнило ему, как к нему подплыла девушка (теперь он знал, что ей была принцесса Евклея) и вырубила его. Но в словах короля было заключено кое-что еще.

– Откуда вам известно про мою летающую железную лодку? – спросил Глеб, понимая, как важно сохранить спокойный тон. – И откуда вы знаете, что она утонула?

– Она пронеслась над моей лодкой и упала в море, – ответила девушка. – Подплыв, я обнаружила лишь тебя.

– Ты не обязана отчитываться перед своим рабом, Клея, – сурово произнес король Ванак, неодобрительно посмотрев на дочь, а затем, обернувшись к дуксу Зелу, добавил: – Значит, решено. Завтра раб начнет отрабатывать свою жизнь, а пока позаботьтесь о нем, – бросил он копьеносцам.

– Ваше величество прикажет отвести его в общую комнату? – с почтением спросил один из них.

– Нет, пусть побудет пока один, – с этими словами Ванак развернулся, чтобы уйти, но слова Глеба остановили его.

– Я был не один. Где остальные? – спросил он, боясь получить ответ на свой вопрос.

– Мы больше никого не видели… Мне жаль, – напоследок сказала девушка, на секунду бросив на него сочувствующий взгляд.

Глеб медленно осел на пол. Он просто не мог в это поверить. Да, самолет потерпел катастрофу, но раз он выжил, то могли спастись и другие. Может, их кто-то нашел, или, может, они сами доплыли до берега. В любом случае, нельзя было терять надежду.

Его мысли прервал лязг металла. Кандалы валялись на полу. Он был свободен.

– Иди за мной и даже не вздумай бежать, – предупредил его один из стражников, встав впереди него. Второй копьеносец расположился сзади.

Еще не оправившийся от перенесенных потрясений и шока Глеб упорно отказывался воспринимать новую информацию. Он смутно запомнил лабиринт из нескончаемых узких каменных коридоров, по которым его водили добрых пятнадцать минут. По обе стороны на стенах неизменно располагались факелы, однако их было недостаточно, чтобы побороть мрак. Изредка они поднимались по крутым лестницам и проходили мимо запертых дверей разного размера и формы. Даже если бы не боль в голове и ногах и не двое крепких стражников, бежать все равно не имело смысла, поскольку он понятия не имел, ни где они находились, ни куда направлялись. Пройденные пространства до безумия напоминали друг друга, и иногда Глебу казалось, что его специально водят по одним и тем же местам, чтобы запутать. Но больше всего его поразило то, что за это время они не встретили ни души. Казалось, что они единственные обитатели лабиринта.

Наконец, он врезался во внезапно остановившегося стражника.

– Пришли, – услышал Глеб хриплый голос в тот самый момент, когда думал, что упадет от изнеможения.

Охранник снял засов с деревянной двери и приоткрыл ее.

– Добро пожаловать, – съехидничал он напоследок, втолкнув Глеба внутрь и закрыв за ним дверь.

Мальчика встретил бледный свет единственного факела. Комната напоминала ту, из которой его вывели, но с одним отличием – в дальней стене зияла небольшая дыра, вполне могущая оказаться окном.

Позабыв про усталость, Глеб бросился к ней, однако дыра находилась чуть выше его головы, и ему пришлось встать на цыпочки. Он кое-как просунул в нее голову, и его приятно обдало свежим ночным воздухом, но из-за темноты ничего не удавалось разглядеть.

Не получив ответа от глаз, Глеб решил довериться ушам и замер, стараясь уловить хоть какие-то звуки, но слышно тоже не было. Ничего, кроме глухого гула, то исчезавшего, то появлявшегося вновь, подобно мерному тиканью часового механизма. Он не спутал бы его ни с чем другим. Это был звук волн, ударяющихся о скалы.

Глеб находился поблизости или прямо над океаном. Он был уверен, что как отличный пловец, мог преодолеть приличное расстояние, но нечего было и думать протиснуться в крошечное отверстие. К тому же он был настолько измотан, что, скорее всего, утонул бы, не проплыв и нескольких метров. Понимая важность отдыха, Глеб опустился на пол и вновь осмотрел свою тюрьму.

Его взгляд остановился на чем-то неясном в углу. Подойдя ближе, Глеб обнаружил разметанный стог соломы, похоже, заменявший кровать. Не долго думая, он улегся на него и обдумал свое незавидное положение.

Он был неизвестно где, в плену у людей, вырядившихся словно для дешевой постановки средневекового спектакля. Он не знал, что с ним будет, а его новые знакомые, судя по всему, были мертвы. На этих мыслях в голове, сменяя друг друга, пронеслись лица Яна Гарта и всей съемочной группы. Но там было еще одно лицо, при появлении которого он зарылся в солому и плакал до тех пор, пока не забылся в тревожном сне.

Глава 4. Суровые будни

Глеба разбудила острая боль между ребер.

Над ним склонился низкий лысый мужчина средних лет, внимательно его рассматривая. Затем он резко выпрямился и снова ударил Глеба ногой, облаченной в черные мешковатые брюки и грязные сандалии.

– Я кому сказал, пошевеливайся! – злобно зашипел он и крепко выругался.

Глеб с трудом поднялся на ноги. После вчерашнего ныло все тело, голова будто налилась свинцом, а случившееся казалось дурным сном.

Факел давно погас, но сквозь дыру в стене пробивался солнечный свет, создавая в камере полумрак, как на входе в пещеру.

– Проснулся, наконец! – напомнил о себе незваный гость. – Теперь слушай меня внимательно, мальчишка, дважды я повторять не стану. Видишь это? – спросил он, выпятив грудь и указав на небольшой красный значок, прикрепленный к ослепительно белой сорочке.

Всмотревшись, Глеб различил изображение лилии.

– Я спрашиваю, ты видишь? – спросил незнакомец, повысив голос.

Глеб кивнул.

– То-то же, – сказал лысый, удовлетворенно скрестив руки на груди. – Я Севака, начальник королевских слуг, и ты будешь делать все, что я скажу, ясно?

Мальчик кивнул еще раз.

– Я вернусь через пять минут, и к этому времени ты должен сиять от чистоты.

Севака указал на завернутые в материю предметы справа от себя, которые Глеб поначалу не заметил, и вышел, громко хлопнув дверью.

Предметы оказались ни чем иным, как сандалиями, темно-карими кожаными брюками и белой сорочкой, в точности, как у Севаки, правда, без красного значка на груди.

Глеб избавился от успевшей превратиться в лохмотья одежды и переоделся. Все принесенное было ему великовато, но хотя бы было чистым.

Не успел он заправить сорочку в штаны, как на него из открытой двери уже шипел Севака. Похоже, тот привык, чтобы его приказы исполнялись беспрекословно. Начальник слуг мельком оглядел его с ног до головы, развернулся и, махнув рукой, исчез в дверном проеме. Глеб последовал за ним.

Через пару минут узкие каменные коридоры превратились в просторные проходы, а от вчерашней безлюдности не осталось и следа. В некоторых местах в стенах были вырублены довольно большие окна, и входившего через них света было достаточно, чтобы как следует рассмотреть попадавшихся на пути людей.

Здесь были и стражники с копьями, и одетые, как он сам, слуги, и мускулистые мужчины в кожаных доспехах с мечами в ножнах. На них никто не обращал внимания, лишь изредка Севака наклонял голову в знак почтения перед тем или иным обладателем причудливого наряда.

Вскоре они подошли к лестнице, прямой и просторной, спустились и оказались перед железной дверью. Севака потянул за ручку, и дверь, повернувшись на петлях, отворилась с удивительной легкостью. Их сразу обдало жаром и дымом, и на миг Глебу показалось, что они открыли врата в саму преисподнюю.

Они очутились в большом и хорошо освещенном зале. В центре находилось с десяток длинных и массивных столов, уставленных разными котлами, досками, топорами и ножами всех размеров и видов. За ними копошились люди, в основном, женщины, что-то нарезая, пробуя на вкус и бросая в котлы. Сзади столов зияли жерла трех огромных каминов, в каждый из которых с легкостью уместился бы взрослый человек. За огнем наблюдало несколько слуг, периодически подбрасывавших в них дрова. Над кострами были подвешены исполинские котлы, от которых исходил резкий, но, в то же время, приятный запах.

– Джая! Где носит эту женщину? – завопил Севака в направлении столов, стараясь перекричать стоявший в зале шум.

Его усилия были напрасны. Лишь завидев их за клубами дыма, гул постепенно стих, сошел на нет, а затем сменился шепотом. Будто сговорившись, все произносили слово, которое было трудно разобрать.

Смекнув, что, скорее всего, именно он был виновником подобной реакции, Глеб прислушался и вскоре разобрал слово «радужник». Думая, что ошибся, он даже вытянул голову, чтобы лучше уловить звуки, но раз за разом переходившим из уст в уста словом действительно было «радужник».

Окончательно сбившись с толку, Глеб вопросительно посмотрел на Севаку, но тот уже здоровался с толстой женщиной в грязном переднике, с завидной для ее массы проворностью оказавшейся перед ними.

– Доброе утро, моя дорогая. Вкуснее тебя лишь блюда, которые ты готовишь, – оскалился Севака, показав гнилые зубы.

В этот момент он напомнил Глебу одного знакомого журналиста.

– Почему тогда ты с аппетитом уплетаешь одно и отказываешься от другого? – хриплым мужским голосом спросила Джая, оттянув рукой начальнику слуг щеку.

– Перестань, я по делу, – засмущался Севака, вырвавшись из цепких рук кухарки. – Ты ведь знаешь, кто это? – перейдя на шепот, он указал на Глеба.

К этому времени в зале стояла полная тишина, все слуги замерли, будто кто-то остановил время, и Глеб легко ловил каждое слово.

– Слухи распространяются быстрее, чем аромат свежезапеченного поросенка, – подмигнула ему Джая. – Значит, определили ко мне?

Севака кивнул.

Женщина отошла немного в сторону и с сомнением оглядела Глеба.

– Не знаю, какой-то он хилый. Может, чем-то болен. Еще заразу тут разнесет, – привередливо заключила она.

– Это на какое-то время. Пока не решат, что делать дальше. Приказ его величества, – на всякий случай добавил Севака.

– У себя на кухне я королева, – гордо заявила кухарка, выпрямившись во весь рост.

– Конечно, кто спорит, – забормотал Севака.

Глеба поразило такое изменение в поведении начальника слуг, поначалу казавшегося грубым и решительным человеком.

– Ясно, – сказала Джая после непродолжительных колебаний. – Я найду ему работенку. Только если сдохнет, потом меня не вините.

– Отлично, зайду позже, – пропищал Севака и, боясь, чтобы кухарка не передумала, торопливо юркнул в дверной проем.

– Не повезло тебе, – сочувственно сказала Джая, повернувшись к Глебу. – Оказаться на кухне в такой-то день!

– Анкур! – женщина набрала в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть снова, но мальчишка немного младше Глеба с непослушно торчащими во все стороны черными волосами, бегающими глазами и красным от усталости лицом оказался перед ней до того, как она раскрыла рот.

– Насколько я помню, тебе нужна была помощь? – непринужденно спросила Джая.

– Да, из-за пира его величества рыбы сегодня больше, чем обычно. Боюсь, не успеем, – сказал Анкур и, в подтверждение своих слов, вытер со лба пот рукавом.

– Что ж, считай, у тебя одним помощником больше. Он твой, – ухмыльнулась Джая, кивнув на Глеба.

Глаза Анкура расширились от страха.

– Нет-нет, все в полном порядке, я неправильно посчитал утром, никогда не умел считать, – затараторил мальчик.

Зал разразился хохотом.

– У вас что, мало работы? Еще добавить? – прикрикнула на весельчаков Джая.

Смех моментально стих.

– Мне некогда с ним возиться. Отныне вся ответственность на тебе, – бросила женщина через плечо, засеменив к столам.

Анкур повертел по сторонам головой, словно ища поддержки, но так никого и не поймав взглядом, мрачно покосился на Глеба и обреченно кивнул.

Они прошли вдоль столов к каминам, вблизи оказавшимся еще больше. По пути люди шарахались от Глеба так, словно он был заражен опасной инфекцией. При этом в их взглядах он улавливал не только страх, но и враждебность и даже ненависть, что окончательно его озадачило. Поневоле всплыли воспоминания о том, как он проходил через зал аэропорта посреди людей, выражавших прямо противоположные чувства. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Глеб вздохнул.

Поравнявшись с каминами, от которых валил ужасный густой дым, Анкур свернул в сторону и исчез в клубах такого же густого пара. Боясь отстать, Глеб нырнул за ним.

Они оказались в углу, заваленном рыбой любых размеров и видов. Глеба немедленно окружил характерный запах, от которого ему чуть не стало дурно.

– Вот, держи, – Анкур с опаской протянул продолговатый предмет.

Глаза, понемногу привыкавшие к дыму, различили отблеск металла. Чуть замешкавшись, Глеб все же взял нож и застыл.

– Ты когда-нибудь разделывал рыбу? – спросил тот, уловив его взгляд. – Стой, я и забыл, что вы ничего не делаете сами, – ответил самому себе Анкур.

По его тону было непонятно, сказал он это с издевкой или удивлением.

– Но теперь все, радужничество кончилось. Придется тебе напрячься как следует. Смотри, – не давая ему вставить слово, Анкур достал из груды рыбу покрупнее, одним взмахом ножа отсек ей голову, вспорол брюхо лезвием, вытащил кишки, отправил их в огонь, а тушу бросил в дым. – Сами найдут.

Он выжидающе уставился на Глеба.

– Это какая-то ошибка. Можешь сказать, где я? Почему все на меня так смотрят? Что я вам сделал? – скороговоркой произнес Глеб, едва получив возможность вставить слово.

Анкур удивленно на него уставился.

– Ты пленник, – пожал он плечами. – С нашими у вас не лучше обращаются. Я понимаю, что ты никогда не работал, но теперь придется.

Глеб пропустил его слова мимо ушей и продолжил:

– Те люди… Почему они повторяли слово «радужник»? Что это значит?

Анкур взглянул на него так, словно увидел привидение.

– Хочешь прикинуться дураком? Что тебе от меня нужно? Они же увидят и накажут нас обоих.

– Кто увидит? О чем ты? – не унимался Глеб.

– Королевские агенты, кто же еще. Думал, тебя вот так просто отпустят гулять по дворцу? Да они следят за каждым твоим шагом, а теперь еще и за мной.

– Но где они?

– Да кто знает, – Анкур нервно оглянулся. – Мы их не увидим, если они сами этого не захотят. Но будь уверен, следят за тобой постоянно, так что за дело.

С этими словами Анкур принялся за новую рыбу, давая понять, что разговор окончен. Решив не нервировать парня еще больше, Глеб с отвращением взял уставившуюся на него огромными стеклянными глазищами рыбину и проделал то, что ему показал Анкур.

– На этом пока все. Можно и передохнуть немного, – Анкур удовлетворенно обвел взглядом груду вспоротых рыб. – Проголодался?

Прислушавшись к урчанью в животе, Глеб кивнул.

Он только сейчас вспомнил, что ничего не ел второй день.

– Знаешь, почему я люблю королевские пиры? – спросил Анкур, пока они шли к одному из столов.

– Почему?

– Потому что и мне кое-что переподает, – ухмыльнулся он.

Анкур остановился у аппетитно пахнущего жареного поросенка.

– Похоже, полностью это есть никто не собирается. Его подадут к столу целиком, так что ничего страшного, если мы срежем немного мяса с брюха, – подмигнув Глебу, Анкур достал нож, которым только что разделывал рыбу, вытер его о грязную одежду, удостоверился, что до них никому нет дела, и, под клубами дыма приподняв поросенка и пару раз взмахнув ножом, передал Глебу огромный кусок свинины.

– Все же здесь не стоит есть, – сказал Анкур, когда мимо них прошла одна из кухарок, с подозрением уставившись на мясо.

Они вышли из кухни, поднялись по лестнице и вскоре очутились в небольшой комнатке, обставленной прохудившейся кроватью, парой стульев и несколькими сложенными друг на друга ящиками.

– Мое жилище, – Анкур обвел рукой скудную мебель. – Знаешь, сколько пришлось вкалывать, чтобы ее заслужить? Кроме Севаки, все слуги спят на соломе, – гордо добавил он, указав на кровать. – Присаживайся, только учти, нам придется заносить еду в зал, так что ешь быстрее.

– В зал? – промычал Глеб с набитым ртом.

– Да, для его величества и гостей. Хотя, может быть, для тебя приготовлено что-то другое.

– Что значит другое? – спросил Глеб, с трудом проглотив огромный кусок.

– Его величество наверняка захочет похвастаться пленником, особенно после пропажи наших, – уклончиво ответил Анкур и вцепился зубами в мясо.

Глеб запутывался все больше. Он уже понял, что попал ни в какую не Сибирь, а в место, где были король, слуги, стражники, дворец и, похоже, еще много чего. Понимал он и то, что ему никто не собирался ничего объяснять, поэтому единственным способом получить информацию был Анкур, который, как он успел заметить, просто обожал болтать. Но действовать нужно было с осторожностью, чтобы тот снова не вспомнил о каких-то наказаниях.

Анкур закончил есть и выжидающе посмотрел на Глеба. Он явно чего-то хотел, но не решался открыть рот.

– В чем дело? – помог ему Глеб.

– Покажи мне какой-нибудь фокус, – неожиданно выпалил мальчишка. – Хотя бы самый маленький.

– Эмм… – замялся Глеб, не зная, как себя вести.

– Я, конечно, понимаю, что здесь твои силы не те, но я не видел радужничества с тех пор, как был малышом.

– Радужничество? – переспросил сбитый с толку Глеб, второй раз за день услышав странное слово. – Какое еще радужничество?

– Самое обычное, – невозмутимо ответил Анкур так, словно они обсуждали погоду. – Ну, хотя бы самую малость.

– Но я не понимаю…

– Стой! – закричал Анкур подпрыгнувшему от неожиданности на стуле Глебу. – Лучше покажи сначала кулон.

– Что? Кулон? Ты о нем знаешь? – Глеб был поражен.

Откуда этому парню было известно об его кулоне? Что он еще знал?

– Еще бы, – усмехнулся Анкур. – Говорят, он сказочно красив, но я в жизни ни одного не видел.

– Их несколько? Что ты знаешь? ГОВОРИ! – Глеб не заметил, как перешел на крик.

Его сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Ладно, не показывай, если не хочешь. Зачем орать-то? – обиделся Анкур.

Глеб понял, что допустил промах. Он ничего бы не добился, если бы продолжил в том же духе.

– Прости, у меня его нет, – сказал Глеб, решив ему подыграть. – Его забрал король.

К удивлению Глеба, от обиды его собеседника не осталось и следа. Анкур как-то странно на него посмотрел, а затем хлопнул себя по лбу рукой.

– Эх, тупая я голова! – сокрушался он. – Да кто бы тебе позволил разгуливать с кулоном во дворце?! Поэтому ты не можешь радужничать, да?

Глеб промычал что-то, отдаленно похожее на согласие.

– Мог бы сразу сказать. Я бы понял, не идиот же, – проворчал Анкур примирительным тоном.

– Так и знал, что вы прохлаждаетесь! – прервал беседу показавшийся в дверях Севака, испепеляя взглядом Анкура. – Пир вот-вот начнется, будете подавать еду и, если что-то пойдет не так, пеняйте на себя!

Анкур показал язык ушедшему начальнику слуг.

– Я же говорил, за тобой следят, – сказал он, довольный подтверждением своей догадки. – Как бы еще он нашел нас так быстро? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Идем, не стоит заставлять его приходить еще раз.

Стоя на входе в королевский зал в ровной очереди слуг с подносом в руках, Глеб ощущал дрожь в ногах. Дело было не в том, что на подносе красовался поросенок, подозрительно напоминавший того, который обеспечил их обедом. И даже не в том, что он весил, кажется, целую тонну. Виновата была его голова, словно готовая разорваться от хлынувшей в нее информации.

Глеб напряженно старался найти хоть какую-то связь между теми обрывками, что у него были. Он не понимал, куда попал, не знал, почему его называли радужником и что вообще значило это слово.

Однако кое-что он все же выяснил. Во-первых, за ним следили, а значит, не было никакого резона планировать побег до того, как он не установит их личности. Во-вторых, его кулон был очень важен, и не только для него самого. Глеб был уверен, что каким-то образом он мог бы ему помочь разобраться с происходящим.

С другой стороны закрытых дверей зазвучала музыка. Она была довольно необычна, по крайней мере, Глеб, считавший себя заядлым меломаном, не слышал ничего подобного. Она напомнила ему древнюю кельтскую музыку, которую им включили на уроке истории в школе. Однако в этих звуках было нечто большее. Слушателя словно окутывало безумное смешение разных стилей, непохожих, но, в то же время, удачно совмещенных друг с другом.

– Пир начался, – прошептал стоявший сразу за ним Анкур.

– Так, подносы с миароном, вперед! – проорал сквозь музыку Севака, словно только и ждал его слов.

Огромная дверь отворилась, в полную силу впуская в коридор звуки смеха, улюлюканий и музыки. Слуги в начале строя пришли в движение и скрылись в потоке света. Глеб вытянул шею, чтобы рассмотреть, что происходило за дверями, но так ничего и не увидел. Через пару минут ушедшие вернулись с пустыми подносами, а Севака вновь прокричал название очередного непонятного блюда. Так повторялось раз пять, пока он, наконец, не крикнул: «Жареные поросята, вперед!».

Глеб направился к открытым дверям, но начальник слуг неожиданно преградил ему путь.

– О, нет, для тебя есть кое-что особенное, – сказал он, чуть ухмыльнувшись. – Подожди пока.

Севака сделал знак, и один из слуг взял поднос у него из рук.

Глеб встал в стороне и взглянул на удивленно пожавшего плечами Анкура.

– Вот, и только попробуй отказаться, – спокойно, но жестко сказал Севака, протягивая поднос с белым блюдом, напоминавшим небольшой пирог.

– Мекторианский краутвиц! – выпучив глаза, воскликнул Анкур.

Глеб, которому это название ничего не говорило, молча принял поднос.

Севака и слуги облегченно вздохнули.

– Отнеси это прямо его величеству. Можешь идти, – выпалил начальник слуг, словно радуясь возможности поскорее от него избавиться.

Думая, чем был так примечателен этот пирог, Глеб ступил в зал. Его масштабы были воистину огромны. На стенах висели исполинские куски материи красного цвета. На каждом золотом были изображены три руки, державшие скрещенные мечи. Большущие окна с расписными стеклами впускали достаточно света, но, словно не замечая этого, в стенах были установлены сотни факелов, своими неровными лучами бросавших вызов солнцу. Справа от дверей в специально отведенном месте расположились музыканты, игравшие на инструментах, напоминавших флейты. В центре, повторяя конструкцию зала, высился длинный стол в форме буквы «П». За его внешними краями сидели несколько десятков человек представительного вида. Большая часть мужчин, за исключением стариков, была облачена в одинаковые легкие кожаные доспехи с серебряными или золотыми вставками, в то время как женщины блистали всевозможными роскошными нарядами.

Впрочем, у Глеба не было времени осматривать все как следует. Еще только войдя в зал, он заметил короля. Не заметить его было трудно.

Король Ванак восседал в самом центре. На нем был красный летний камзол, а голову украшала корона. Он то и дело поправлял одежду и с завистью бросал взгляд на ладные доспехи соседей. Справа от него расположилась принцесса. Ее одеяние отличалось от замысловатых платьев и представляло собой обычные белые кожаные доспехи, которые больше подошли бы мужчине. Слева от Ванака, скорчив невозмутимую мину, расположился дукс Зел. Он был в чем-то среднем между плащом и камзолом, а держался так важно, что, если бы не корона на голове Ванака, за короля можно было бы принять его самого.