Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Уча Авсаджани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2. Старый знакомый

Глеб проснулся от жуткой головной боли. Сейчас, находясь в своей комнате, где все было до боли знакомо и привычно, вчерашние события воспринимались скорее как сон, чем действительность.

Глеб лениво потянулся, встал с кровати и подошел к окну, чтобы вдохнуть «свежего» московского воздуха. Он свернул жалюзи и раскрыл окно, но стоило ему это сделать, как комната наполнилась гулом и ворчаньем.

Глеб и Ирина жили в старом двухэтажном доме, занимая три крохотные комнаты на втором этаже. Здание находилось на отшибе, в спальном районе, слывшем одним из самых скучных на события мест в городе. Поэтому непонятные звуки, нарушавшие безмятежное утреннее спокойствие, выглядели из ряда вон выходящими.

Еще не до конца проснувшись, Глеб посмотрел на знавший лучшие дни двор, затем взор сонных глаз проследовал в сторону дороги, и он увидел нечто, заставившее полудрему улетучиться за долю секунды.

Прямо за жидкой растительностью и редкими кустами, точно караульные окружавшими дом с равными промежуками, на всем протяжении здания стояли разноцветные машины с огромными антеннами – телевизионные фургоны всех каналов, о которых Глеб когда-либо слышал. Перед ними были развернуты телекамеры, направленные строго на дверь подъезда, а операторы и журналисты обосновались на пешеходной дорожке, не рискуя приблизиться из-за расположившихся тут же нескольких полицейских. Некоторые из людей, образовав небольшие группы, о чем-то оживленно судачили, другие, боясь пропустить что-то важное, ели на скорую руку. Глеб даже заметил несколько палаток с фирменными эмблемами телеканалов.

Журналисты были поглощены своими делами, и еще не заметили мальчика, с интересом наблюдавшего за ними из окна на втором этаже. Наконец, сообразив, что его обнаружение лишь вопрос времени, Глеб отпрыгнул от окна и только затем, прислушавшись и убедившись, что звуки внизу не изменились, рискнул приблизиться вновь, закрыть его и спустить жалюзи. Он забрался на кровать и задумался – было очевидно, что журналисты не собирались отставать от него так просто. Конечно, он и раньше становился для них объектом интереса (когда занял третье место на областном соревновании), но тогда это было скорее проявлением учтивости к мальчику, хоть и подававшему надежды, но все же находившемуся лишь в самом начале своего профессионального пути.

Теперь же все обстояло решительно иначе. За несколько часов он превратился в настоящую знаменистость. Вернувшись поздно вечером из полицейского участка, где его заставили повторить всю историю, по крайней мере, раз двадцать, Глеб, как обычно, включил телевизор, чтобы расслабиться, но вместо ток-шоу эфир был забит спецвыпусками новостей, без конца перемалывавшими случившееся. Ведущие и телерепортеры, казалось, соревновались в том, кто выставит его в лучшем свете, а операторы показывали его профиль с немыслимых ракурсов.

Глеб выключил телевизор и направился на кухню, где его ждала Ирина. Она до сих пор не оправилась. Полицейские хотя бы позволяли ему говорить. Ирина же то и дело его перебивала, ругала за опасность, которой он себя подверг, и в редкие мгновения хвалила за спасение Лены. В конце концов, дошло до того, что майор Потанин попросил ее удалиться, чтобы они смогли спокойно взять показания. Видавшие виды полицейские тридцать первого участка, которых в городе все знали как суровых парней, расследовавших самые опасные преступления, разинув рты, с благоговейным трепетом слушали его рассказ. Раз за разом они поражались его дерзости, безрассудству и отваге. Его спрашивали про каждую деталь, просили описать каждую секунду его действий. В тот момент, когда Глеб дошел до проникновения в здание по тайному проходу, сразу несколько полицейских схватились за головы, а Потанин мрачно перевел взгляд на сотрудников аэропорта, в суматохе даже не вспомнивших о существовании тоннеля. Наконец, показания были записаны, протокол составлен, а Ирина снова получила возможность зайти в кабинет, чтобы забрать сына.

Напоследок майор предупредил, что отныне их жизнь изменится, по крайней мере, на ближайшие пару месяцев, пока репортерам не приестся вся эта история. Кроме того, он приказал выделить им несколько человек для охраны дома.

– Это необязательно, – учтиво перебила его Ирина. – Не думаю, что журналисты ворвутся к нам домой.

– Мы ведь вам не сказали – преступник все еще на свободе, – Потанин был явно ошарашен, что допустил такой промах.

– Как это на свободе?? – почти крикнула женщина.

Майор вздохнул:

– Когда спецназ вошел в здание, там никого не оказалось. Мы прочесали весь аэропорт, сантиметр за сантиметром, привлекли кинологов, даже заглянули в самолеты, но он как сквозь землю провалился.

Глеб сглотнул подступивший к горлу комок и почувствовал, как Ирина притянула его к себе. Как они могли допустить такое? Сумасшедший преступник вполне мог жаждать вендетты, и теперь Глебу и его матери грозила смертельная опасность.

Но было еще кое-что. Глаза Глеба округлились, и он перебил перешедшую в наступление Ирину:

– А как же Лена? Я его не интересовал, ему нужна была только она. Зачем нам охрана, лучше защитите ее.

Потанин положил ему руку на плечо и заглянул в глаза:

– Все в порядке: Лена и Виктория уже покинули участок и сейчас, вероятно, отдыхают дома. Их будут охранять и вас тоже. Ты поступил героически, и мы все это ценим, но теперь предоставь остальное нам. Судя по вашим рассказам, преступник явно не в ладах с головой, а значит, рано или поздно он совершит ошибку, и мы его схватим.

– Но до сих пор он не совершал ошибок и знал, что делает. Как вы могли его упустить? – голос Глеба задрожал, а его лицо покраснело от волнения, как тогда в зале аэропорта.

В голосе майора чувствовалась отеческая нежность, но ему было все равно. Полицейские проворонили преступника и, похоже, даже не понимали, какой опасности тем самым подвергли Лену.

– А как же программа защиты свидетелей? Ее ведь целыми днями по телеку крутят! Увезите ее в безопасное место! – не унимался Глеб.

– Я же сказал, опасности нет. Просто идите домой и будьте чуть бдительнее, чем обычно. Остальное сделает охрана… Кузнецов, Еременко, отвезите их, и дежурьте в машине до дальнейших указаний.

Глеб отметил, что Потанин был явно раздражен, а от его заботливости не осталось и следа. Теперь он был просто бюрократом, которому надоело общение с людьми, считавшими, что понимали дело, которым он занимался всю жизнь, лучше него. Уяснив, что спорить бессмысленно, Глеб с Ириной проследовали в полицейский автомобиль.

Глеб оделся, спустился умыться в ванную, а затем прошел в гостиную, где обнаружил спящую у включенного телевизора Ирину. Он решил не будить уставшую женщину, взял пульт и, отключив звук, принялся переключать каналы. Было еще рано, и почти везде шли утренние передачи и ток-шоу. Кое-где Глеб наткнулся на уже начавшиеся выпуски теленовостей, но про вчерашние события там не было ни слова. Вспомнив дежуривших на улице журналистов, он смекнул, что это было вызвано не отсутствием интереса, а наоборот, репортаж о нем, должно быть, прошел в самом начале, как главная тема. Почему-то в голове всплыли слова Потанина о том, что отныне их жизнь изменится. Глеб обвел взглядом гостиную. Два дивана, немного покосившийся от старости сервант с множеством фигурок на нем и журнальный столик посередине – вот и все ее убранство. Пожалуй, главным украшением комнаты был плазменный телевизор, взятый ими в кредит.

Глеб снова посмотрел на мирно дремавшую Ирину. Точно так же было и в тот день. Тогда у них в школе из-за болезни Александры Михайловны уроки закончились раньше, чем обычно, и радостный Глеб побежал домой, предвкушая обещанный поход в зоопарк. Однако, дома он застал спящую на диване маму. Не выдержав и испугавшись, что про него забыли, он немного пошумел, и та проснулась.

– Где папа? Он ведь уже должен был вернуться? – чуть не прыгая от нетерпения, спросил Глеб.

Однако Ирина взглянула на него красными глазами и покачала головой.

– Я не знаю, где он. Звонили с работы, вчера он не появлялся, – она не выдержала и заплакала.

Глеб почувствовал, как земля уходит у него из под ног. Отец не стал бы отлучаться надолго, не предупредив их. Значит, с ним что-то случилось. По щекам потекли слезы. Вскоре приехала полиция, и пахнущий дешевым парфюмом мужчина наклонился к нему и поклялся найти его отца во что бы то ни стало. Он так и не сдержал обещания. С того момента у Глеба появилась неприязнь к полиции, а также ко всем, кто давал клятвы или предлагал помощь. Именно поэтому он предпочитал сносить издевательства в школе, скрывая перед Ириной и учителями истинное происхождение синяков и считая, что должен справиться с этой проблемой сам. Глеб несколько раз пытался было ответить на оскорбления, но в таких случаях все заканчивалось еще более плачевно. Постепенно он стал нелюдим и замкнулся в себе, а поскольку друзей у него и так было немного, то и они от него отстали, и он остался совсем один. Масла в огонь подливало и то, что Ирина отныне была вынуждена работать на двух местах и, хоть она и пыталась казаться жизнерадостной и энергичной, до него не раз доносились всхлипывания по ночам из ее комнаты.

В память об отце у него сохранилась лишь одна вещь – кулон, с которым тот не расставался, кажется, даже во сне. Тем более было удивительным, что отец оставил его дома именно в день своего исчезновения. Небольшой золотистый овал, чуть вогнутый с одной стороны, с крохотной дыркой, в которую в качестве цепочки была вдета простая черная нить.

Кулон очень нравился Глебу. Чем-то он напоминал ему золотую медаль, какую выигрывают чемпионы, и которой он, пока что, был лишен.

Естественно, невольный подарок и постоянное напоминание об отце нашло приют у него на шее.

Мысли прервал телефонный звонок. Глеб метнулся в прихожую, взял трубку и машинально сказал «Алло», думая больше о том, не проснулась ли мама от громкого звука.

– Привет, Глеб, или лучше называть тебя «герой»? – поздоровался кто-то на другом конце провода.

Глеб определенно где-то слышал этот голос, но не помнил, кому тот принадлежал.

– Узнал меня? – спросили из трубки, по-видимому, расслышав невнятное мычание в ответ на приветствие.

– Это Ян, Ян Гарт, журналист, бравший у тебя интервью пару лет назад. Помнишь? Это ведь отчасти и моя заслуга, что ты знал про тот секретный ход. Так что ты у меня в долгу, парень, – жизнерадостно заключила трубка.

Ну, конечно, как он мог его не узнать? Звонкий и всегда немного ехидный голос Яна Гарта было трудно спутать с чем-либо еще.

Глеб поздоровался.

– Так вот, понимаю, что теперь у тебя на счету каждая минута, но не был бы ты так любезен дать интервью старому другу? – Ян Гарт говорил все тем же беззаботным тоном, однако за ним легко угадывались волнение и неподдельный интерес.

– Эмм… – замялся Глеб, – я бы предпочел пока ни с кем не общаться.

– Понимаю, – ответил журналист, и Глеба удивило, что тот не казался раздосадованным его отказом.

Значит, у него в рукаве был еще один козырь.

– Жаль, это мой юбилейный репортаж. Хотелось сделать его запоминающимся, – Ян Гарт выдержал театральную паузу. – Я ведь предполагал, что вы с Леной вместе дадите мне интервью, чтобы получить обе картины произошедшего.

– Лена? Там будет Лена? – не выдержал Глеб.

– Да, Глеб, жертва и спаситель, люди любят такое, – журналист понял, что заинтересовал мальчика. Теперь, когда наживка была проглочена, можно было раскрыть и остальные карты. – И это еще не все. Я знаю, что ты должен был лететь во Владивосток на соревнование, и теперь, когда ваш рейс отменили, а следующий только завтра вечером, ты не успеваешь. Более того, даже если ты воспользуешься другими рейсами, то все равно к твоему приезду чемпион успеет открыть шампанское.

Глеб поразился таким сведениям. После возвращения из полицейского участка он облазил чуть ли не весь Интернет, узнавая расписание ближайших рейсов во Владивосток. Однако, оказалось, что даже при наилучшем раскладе, он прибыл бы туда лишь спустя три часа после начала соревнования, а к этому времени его бы уже дисквалифицировали. Кроме того, оставалась еще одна проблема – деньги на билет Ирина одолжила у знакомых, и на что теперь покупать новый Глеб себе не представлял.

– Откуда вы знаете про… – начал было он, но Ян Гарт не дал ему договорить.

– Это совершенно неважно, Глеб, важно другое – сильно ли ты хочешь попасть на свое состязание вовремя. Если да, то считай это наградой за согласие дать мне интервью.

– Но как вы?.. – Глеб был окончательно сбит с толку.

– И это тоже неважно, – снова не дал ему закончить журналист. Он знал, что рыбка уже на крючке и можно особо не церемониться. – Скажем так, в компании решили сделать мне подарок к юбилею, к тому же они очень хотят показать тебя первыми. Поэтому, Глеб, вот тебе мое деловое предложение: ты дашь мне интервью, а взамен я доставлю тебя прямиком во Владивосток на частном самолете. Да, и Лена тоже хочет попасть во Владивосток до завтра, но она сможет это сделать, только если ты согласишься.

Глеб потерял дар речи. Он был ошеломлен.

– Так что мне передать Лене? – решил взять быка за рога Ян Гарт.

– Я согласен.

– Отлично, тогда встретимся через три часа, у нашего входа в аэропорт, лишние глаза нам ни к чему. И не опаздывай, ты же хочешь быть во Владивостоке вовремя? – с этими словами Ян Гарт положил трубку.

Он получил то, что хотел, а он всегда это делал.

Глеб застыл с трубкой в руке. Ему было над чем задуматься. Он узнал про турнир полгода назад от своего тренера по плаванию, упомянувшего его в обычной болтовне с учениками, когда те выбрались из бассейна, чтобы передохнуть между заплывами. Тренер рассказал о нем вскользь, не придавая тому особого значения. Состязание проводил частный фонд, и участие в нем не сулило престижных медалей или званий. Зато соревнование обещало крупную денежную сумму победителю в категории юниоров.

Ему нужны были эти деньги. Глеб понимал, что если бы не он, то Ирине не пришлось бы торчать на двух работах. Ей не нужно было бы платить за его тренировки и копить ему на учебу. С каждым месяцем Глеб видел, как усталость все больше отпечатывалась на ее лице, а он никак не мог помочь. Однажды он было заикнулся о том, не стоило ли ему найти подработку после школы, но Ирина посмотрела на него взглядом, лучше слов выражавшим ответ. Хотя, скорее всего, его бы никто и не взял на работу, а если бы и взял, то пришлось бы бросить плавание, занятие, доставлявшее ему самое большое удовольствие на свете.

По правде говоря, до тех слов тренера Глеб и не думал, что можно заработать на том, что так любишь. Именно поэтому возможность выступить на турнире и хоть на какое-то время не чувствовать себя виноватым прочно запала ему в душу, и спустя неделю он уже знал про соревнование практически все. Его проводили в память известного владивостокского пловца, на его день рождения, и призовой фонд наверняка привлек бы немало спортсменов мирового уровня, совладать с которыми у него практически не было никаких шансов. Однако, к счастью для него, день рождения пловца приходился на период, когда оставалось всего две недели до чемпионата мира по плаванию. Из-за напряженных тренировок вышедшие на финишную прямую спортсмены не могли рисковать удачным выступлением на первенстве мира ради денег. А Глебу, из-за каких-то долей секунды в очередной раз пролетевшему мимо чемпионата не то что мира, но и России, выпадал удивительный шанс, который он не мог упустить.

Глеб положил трубку, вынес из своей комнаты еще неразложенный рюкзак и посмотрел на Ирину.

Незаметно проскользнуть мимо столпившихся вокруг дома журналистов не составило труда. Хотя их и было много, но, в основном, они расположились перед входом в подъезд. Еще несколько человек на всякий случай караулили боковые окна. А вот сзади здания, скорее всего, никого не было, поскольку этой стеной дом вплотную примыкал к соседнему. Вряд ли журналисты додумались бы о существовании прохода на крыше, беспрепятственно позволявшему попадать из одного здания в другое. Молясь об успехе, Глеб побрел по лестнице, отпер напоминавшую люк дверь и высунул голову на крышу. Снаружи его встретили лишь летний зной и провода антенн.

Глеб расплатился с подозрительно косившимся на него всю дорогу молчаливым таксистом и вышел около уже знакомой задней парковки аэропорта. Около бордюра с ноги на ногу переминался одинокий мужчина, в котором он сразу признал Яна Гарта. Журналист был одет в стильный костюм, который, так же как и его идеально уложенная прическа, наверное, здорово смотрелся на экране. В довершение, ясные голубые глаза и греческий нос делали его тем фотогеничным красавцем, на которого каждый вечер с удовольствием смотрели домохозяйки всей страны.

Лены еще не было.

Завидев его, Ян Гарт радостно помахал рукой. Похоже, он не был до конца уверен, что тот придет.

– Рад тебя видеть! Много времени утекло с нашей последней встречи, да? Хах, да ты уже успел вымахать в мужчину! – с этими словами журналист похлопал его по спине. – Лена прибудет с минуты на минуту, а пока позволь позаботиться о багаже.

Он повернулся в сторону сторожевого поста и помахал кому-то. Из будки вышел огромный рыжий парень в рваных джинсах и черной кожаной куртке с шипами на плечах. Его наряд говорил о том, что он явно должен был остаться за кадром. Приблизившись, великан принял рюкзак и, даже не взглянув на них, скрылся в тоннеле, день назад сделавшем из Глеба героя.

– Да, он не очень разговорчив, – сказал Ян Гарт, проводив того взглядом. – Зато Тимур, он же Тим, отличный ассистент и телохранитель, – подмигнул он Глебу.

Пока Ян Гарт увлеченно болтал о себе, к парковке подъехал новенький черный «Мерседес». Из него вышел шофер, одетый по всем правилам этикета, и раскрыл заднюю дверь, из которой секундой спустя показались темные туфли на высокой подошве, отлично с ними гармонировавшее темно-синее платье и хорошенькое личико с золотыми локонами.

– Фантастика! – в исступлении закричал Ян Гарт. – Она превосходна! Клянусь господом, мы с ней будем прекрасно смотреться на экране, да, Глеб?

Глеб не ответил. Он смотрел на Лену и думал о том, как она преобразилась. Уверенная походка, решительный взгляд, великолепная одежда и личный шофер с шикарным автомобилем – в этой юной леди с трудом можно было узнать ту испуганную девочку, которую он вчера спас. Словно завороженный, Глеб наблюдал, как водитель доставал из багажника огромный чемодан, как Лена искала их глазами, как ее взгляд скользнул по Яну Гарту и остановился на нем. Затем произошло нечто совсем необычное: их глаза встретились, и Глеб погрузился в полудрему, точно такую, как вчера, когда они взялись за руки. Происходящее вокруг снова напоминало кадры из замедленного кинофильма, и он даже не заметил, как перед ним оказалась сияющая Лена и с улыбкой что-то проговорила. Только тут Глеб понял, что стоит как истукан и, стремясь исправить положение, только было раскрыл рот, чтобы поздороваться, но Лена уже повернулась к Яну Гарту.

– Вы восхитительны, мадемуазель! – сказал журналист с непонятно откуда взявшимся французским акцентом.

Лена залилась краской, но, решив ему подыграть, протянула руку, к которой тот с удовольствием прильнул.

Глебу стало не по себе. Он совсем не подумал, что во время интервью придется быть на виду у камеры, которая покажет его всей стране. Глеб перевел взгляд на роскошные наряды Яна Гарта и Лены. Сам он был одет в обычные джинсы и футболку и рядом с ними скорее напоминал случайного прохожего, чем главное действующее лицо.

Водитель с трудом подтащил огромный чемодан, который тут же попал в руки Тима и разделил судьбу сумки Глеба, скрывшись все в том же тоннеле.

Шофер что-то сказал Лене на ухо, девочка также шепотом ответила ему, кивнула, должно быть, поблагодарив, и тот вернулся в автомобиль.

Рассеянно проводив его взглядом, Ян Гарт резко повернулся к Лене.

– Что это значит? Где твоя мама? Я думал, она будет с тобой.

Вместо ответа Лена раскрыла крошечный несессер, достала какую-то бумагу и протянула ее Яну Гарту. Глаза журналиста забегали по строкам, и его взволновавшееся было лицо приняло обычное невозмутимое выражение.

– Здесь сказано, что я имею право путешествовать одна, без сопровождения, – на всякий случай пояснила Лена. – Внизу стоят подписи моих родителей и печать нашего нотариуса.

Удовлетворившись ответом, Ян Гарт развернулся к Глебу.

– Твоих родителей я тоже не вижу. Надеюсь, и у тебя где-нибудь завалялась такая же бумажка? – спросил он с надеждой.

Глеб залился краской. И было от чего. Так и не решившись разбудить Ирину, он оставил письмо, в котором объяснил, что отправляется во Владивосток и вернется после соревнования. Однако Глеб знал, что его одного не пустили бы в самолет. К счастью, пару дней назад Ирина подготовила документ, разрешавший ему совершить перелет из Москвы во Владивосток и обратно. В тот раз он ему так и не понадобился, и теперь можно было его использовать, хотя и понадеявшись на удачу, поскольку в конце документа красовалась дата полета.

– Разумеется, – сказал все еще красный как рак Глеб и вынул из заднего кармана брюк помятый документ.

Пока Ян Гарт знакомился с его содержанием, Глеб вновь ощутил на себе пристальный взгляд Лены. Девочка смотрела на него как-то странно, и у него возникло чувство, будто она понимала его. Это немного его успокоило, и краска сошла. Однако он не мог забыть того, что непременно должно было случиться, стоило Яну Гарту дойти до последней строчки.

– Где пройдет интервью? – вдруг спросила Лена.

Журналист отвлекся от чтения и рассеянно поднял на нее глаза. Глебу показалось, что та специально привлекала его внимание.

– Точно, я же еще не сказал, – он протянул бумагу Глебу, и он тут же ее спрятал. – Знаю, что вы торопитесь, и решил вас не задерживать. Мы проведем интервью прямо на борту самолета, в воздухе, – сказал Ян Гарт и по обыкновению выдержал паузу, чтобы смысл его слов до конца проник в их сознание. – Разумеется, я заготовил вопросы, но лучше вам не знать их заранее, так все будет выглядеть более искренне. Потом мы дадим вам посмотреть запись и, если что, вырежем то, что не понравится. Затем мы это смонтируем, и окончательный вариант ляжет на стол нашего редактора сегодня вечером. Интервью пустят в эфир уже в утреннем выпуске новостей, как главную тему дня, – при этих словах Ян Гарт посмотрел на часы. – Батюшки, самолет должен вылететь через пятнадцать минут, а мы все еще здесь! Проверку пройдете в специальной комнате, не хватало еще, чтобы нас засекли другие журналисты. Идем, – поторопил их он.

Когда они проходили мимо будки, Глеб отметил, что на этот раз охрана была на месте. Затем, стоило им подойти к стальной двери, раздался щелчок, и та отворилась, словно приглашая их. Первым в тоннель ступил Ян Гарт, за ним последовала Лена, а замкнул колонну Глеб, которому совсем не хотелось соваться внутрь, но, словно почувствовав его неловкость, Лена оглянулась и подмигнула ему, что прибавило ему решительности.

Тоннель был освещен мягким светом. Он не был похож на тот зловещий тесный проход, через который Глеб пробирался на ощупь днем ранее. Наконец, они переступили порог комнаты, где уже ждали трое сотрудников аэропорта, двое мужчин и одна женщина.

– В виде исключения проверка пройдет в упрощенном режиме, – шепнул им Ян Гарт и попросил подойти к сидевшему за столом низкому лысому мужчине.

– Ба! А вот и наши знаменитости! – в свою очередь, весело отозвался тот. – В городе вас уже знают все, но закон есть закон: позвольте взглянуть на документы и разрешения родителей, – прощебетал он.

Они протянули мужчине требуемое, и Глеб снова заволновался, однако тот, едва раскрыв бумаги, тут же их вернул.

– Теперь положите все металлическое в этот пакет, и сотрудники вас обыщут, – сказал Ян Гарт, протягивая два пластиковых контейнера.

После всех процедур, когда они уже собрались уходить, глухой кашель вновь заставил их обратить внимание на проверяющего.

– Да, и еще одна мелочь, – сказал лысый мужчина, нервно держась рукой за галстук, – Глеб, можно мне ваш автограф? Это для моих детей, – наконец, выдавил он.

От удивления Глеб перевел взгляд на Яна Гарта, лишь закатившего глаза кверху, что можно было истолковать как разрешение. Взяв протянутые фломастер и лист, Глеб уже собирался было поставить подпись, как внезапно осознал, что держит в руках фотографию, с которой на него смотрит не кто иной, как он сам, одетый в костюм супермена. Глеб почувствовал, как рот открылся сам собой.

– Мы ведь торопимся, – прыснула уставившаяся на улыбающегося во весь рот Глеба с фотографии Лена.

– Держу пари, вечером эта карточка появится на интернет-аукционах, – подмигнул ему Ян Гарт, когда они, пройдя проверку, направились в сторону зала.

Перед тем, как оказаться в теперь уже так много для них значившем месте, Ян Гарт заговорщически посоветовал шагать как можно быстрее и, по возможности, смотреть в пол.

Ухищрения журналиста оказались напрасны. Несколько секунд на словно появившихся из стены подростков никто не обращал внимания, и им даже удалось незаметно пройти среди битком набитых людьми ровных рядов кресел до середины зала, но вот Глеб увидел, как на него пялился маленький мальчик, вытягивая руку с мороженым. Секундой спустя неровный гул голосов перерос в сосредоточенное жужжание, в котором можно было расслышать такие слова, как «тот самый мальчик», «герой» и «террорист», не оставлявших никаких сомнений по поводу темы разговоров.

Ян Гарт зашагал быстрее, и Глеб с Леной последовали его примеру, однако встававшие со своих мест люди сильно им мешали. Постепенно проход становился все теснее (Глебу даже показалось, что он снова оказался в тоннеле), а направленные на них смартфоны и фотоаппараты подбирались все ближе.

– Нечего на нас глазеть! Займитесь своими делами, – стрелял словами Ян Гарт, правда, без особого успеха.

Вдруг гул прорезал перемешанный со слезами голос:

– Оставьте меня в покое!

Все это время следовавший за Яном Гартом Глеб застыл как вкопанный. Лена! Как он мог выпустить ее из виду! Он резко развернулся на каблуках, однако вместо Лены увидел лишь протянутые гаджеты и блокноты.

Внезапно за стоящими вплотную людьми на секунду мелькнули золотые локоны, и Глеб сразу нырнул в толпу. Это напоминало плавание против течения – он работал локтями и всем своим существом, однако люди все больше на него напирали, и его уносило в сторону. Наконец, каким-то чудом ему удалось подобраться к Лене. Она была прижата к спинке стула, держась руками за свою сумочку, словно та могла ее спасти. Несколько человек, чуть не задевая ее лицо смартфонами, старались ее сфотографировать, а прямо над ней навис толстый как свинья мужчина и что-то ей кричал. Глеб был практически обессилен борьбой, однако стоило ему увидеть Лену, как все отошло на задний план. Все, кроме нее. Он не мог позволить толпе причинить ей вред. Сделав отчаянный рывок, он протиснулся между ней и жирдяем.

– Возьми меня за руку и давай выбираться отсюда, – еле выдавил Глеб из стиснутых легких.

Ему не пришлось просить дважды. Испуганная девочка кое-как вытащила придавленную руку и мертвой хваткой вцепилась Глебу в запястье. После непродолжительной борьбы с толпой он с трудом притянул ее к себе и тут же почувствовал ее руки у себя на шее.

– Мне трудно дышать. Пожалуйста, вытащи меня, – прошептала Лена.

Она была в полубессознательном состоянии, с трудом понимая, где находится. Ее глаза были сомкнуты, и лишь сжатые руки говорили о том, что она еще не готова сдаться.

– Не волнуйся. Потерпи еще немного, – попытался успокоить ее Глеб, хоть слова и прозвучали так, что он и сам бы им не поверил.

– Расступитесь! Дайте пройти! – рявкнул кто-то сзади, почти над самым ухом Глеба.

Мгновение спустя сильные руки обвились вокруг него и Лены и сгребли их в охапку. Глеб почувствовал, как пятки оторвались от пола. Меж тем, схвативший их мужчина, крича тем же страшным голосом, расталкивая людей, как пушинки, понес их в сторону от находившейся в исступлении толпы. Глеб извернулся под невероятным углом, чтобы взглянуть на похитителя.

– Дай мне еще две секунды, малыш, – добродушно подмигнул ему Тим.

Глеб знал, что помощник Яна Гарта выполнит обещание.

Наконец, Тим добрался до выхода из зала и, как щенят бросив Глеба и Лену в дверной проем, вместе с подоспевшей охраной захлопнул стеклянный люк. Людской рев разом стих, уступив место гулу взлетавших и заходивших на посадку самолетов. Уличный воздух подействовал отрезвляюще, и Глеб, все еще пытаясь прийти в себя, посмотрел на Лену. Она сидела на асфальте и часто дышала. Заметив его взгляд, она попыталась улыбнуться.

– Я в порядке, – сказала девочка, стараясь придать голосу непринужденный тон. – Спасибо, ты снова меня спас.

– Это все Тим, – возразил Глеб, – если бы не он…

– Тогда спасибо вам обоим, – Лена с благодарностью кивнула.

– Что вы, представляете, что бы сказал Ян Николаевич, если бы я вам не помог? – смущенно пробормотал великан.

– Тим, а где сам Ян? – осведомился Глеб, стараясь сфокусировать взгляд.

– Он не пропадет. Господин Гарт выбирался и не из таких передряг, – задумчиво ответил помощник журналиста.

– Смотрите! – воскликнула Лена, указывая на люк.

Глеб и Тим разом обернулись. Прямо перед ними, за стеклом, Ян Гарт жестом требовал его впустить.

– Ну-ка, помогите, – обратился Тим к охранникам.

Через секунду взволнованный журналист уже интересовался состоянием Лены.

– Моя вина, – заключил он, – нужно было предусмотреть реакцию людей. Я просто не думал, что вы настолько популярны. Хотя неплохой получился пиар-ход. Нас видели вместе, и теперь все знают, что в ближайшее время на нашем канале выйдет интервью с вами. Представляю, как обзавидуется Гоша из… – Ян Гарт, по взглядам подростков сообразив, что сболтнул лишнее, прикусил язык. – Елена, дорогая, – голос журналиста приобрел обычный заботливый тон, – ты в порядке? Может, стоит вызвать врача и отменить интервью? Глеб, мне жаль, что ты не попадешь на свое соревнование, но ты ведь понимаешь, что здоровье Елены важнее?

– Прекратите, – прервала тираду журналиста Лена, поняв, куда тот клонит. – Я в полном порядке, мне не нужны ни врачи, ни другая помощь. Все, что я хочу, как можно скорее оказаться во Владивостоке, а мы попусту тратим время!

Лена поднялась на ноги, сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на Яна Гарта.

– Вот это я понимаю деловой разговор! – воскликнул журналист довольным голосом дельца, только что заключившего выгодную сделку. – Тогда позвольте мне сберечь наше с вами время, – добавил он, вынимая мобильник.