Текст книги "Чародей (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Настала очередь Такари наступать. Она проползла несколько шагов на четвереньках, потом побежала вверх по склону. Как и в случае с первой волной, молния ударила вниз по склону в тот момент, когда они поднялись, и разнесла Йавина Зеленую Иглу, ближайшего друга Такари из Рейтхиллаэтора, на обгорелые куски. Такари закричала, не только из-за Йавина, но и из-за всех потерянных эльфов компании. Это были не просто разведчики, которых она обучила сражаться с фаэриммами. Это были ее друзья детства, партнеры по танцам и будущие любовники, сыновья и дочери родителей, которые умоляли ее вернуть их детей домой в целости и сохранности. Каждый раз, когда кто-то умирал, часть ее умирала вместе с ними, но с этим ничего нельзя было поделать, кроме как убить фаэримма и потерять еще больше друзей. К тому времени, как волна Такари была готова найти укрытие, она потеряла еще троих друзей. Она также была достаточно близко к нападавшему, чтобы увидеть, что он спрятался в расщелине скалы. Стрелы ее роты рикошетили от отверстия одна за другой, без сомнения, потому, что обитатель запечатал щель снарядной защитой и заклинательным щитом, чтобы он мог наблюдать за своим невидимым питомцем из безопасности. Кривая линия эльфийских статуй поднималась вверх по склону к левой стороне хребта, где нападающему скоро будет закрыт вид из-за края его собственного укрытия.

Фаэримм послал василиска охранять его фланг. Как и Рамеалаэруб, он беспокоился о том, чего не мог видеть. И снова первая волна эльфов поднялась, чтобы возобновить атаку, и снова фаэримм взял одного из них в тот момент, когда он покинул укрытие, послав огненный шар, дымящийся и шипящий в большое дерево дымящегося терна. Молодая Харла Элмворм, шатаясь, вышла из огня, охваченная пламенем и крича в агонии. Его заклинания приходили все быстрее, верный признак того, что враг слишком быстро восстанавливался.

Нападение на Харлу было также признаком того, что камуфляж её роты был мало полезен против этого врага. Фаэримм буквально видел магию, и, учитывая всю магию, которую носили ее разведчики, они должны были быть столь же очевидны для врага, как фонарь в Подземье. Такари активировала посылающую магию шлема и сказала:

– Найдите хорошее укрытие и возьмите его. Вот что я хочу, чтобы вы сделали…

Пока Такари объясняла свой план, она расстегивала плащ и снимала сапоги, кольца и наручи и сбрасывала все остальное, что несло в себе слабый двеомер магии. К тому времени, как она закончила, она была раздета до своих кожаных доспехов и не более того.

– Я постараюсь быть быстрой, – закончила она. – Просто держите внимание врага сосредоточенным на себе, пока не увидите меня на вершине утеса, и во имя Повелителя Листьев, если услышите, что василиск подкрадывается к вам сзади, не смотрите! Просто бросьте магическую стрелу на звук и бегите в другую сторону. Я уверен, что наш добрый лорд верховный командующий считает, что у него есть лучшее применение для своих боевых магов, чем превращение нас всех обратно в народ.

Последним, что сняла Такари, был ее шлем. Она связала его со своим плащом и другой магией. Вагг и дюжина других начали забрасывать укрытие фаэримма взрывными заклинаниями, а остальная часть роты начала ползти, очень медленно и очень осторожно, к расщелине.

Фаэримм ответил, нацелив свои собственные заклинания на тех, кто приближался к его укрытию. Хотя разведчики старались как можно дольше оставаться в надежном укрытии, их враг был смертельно опасен, и слишком многие его заклинания попадали в цель.

Когда Такари решила, что атака будет достаточно ослепительной, она встала и побежала вверх по холму босиком, не имея при себе никакой магии и почти ничего, кроме оружия. Двадцать шагов спустя мрачный лесной эльф напугал Такари, внезапно упав рядом с ней. Он был на век или два старше Такари и, как и она, был раздет до доспехов и оружия.

Такари приподняла бровь и сказала:

– Это работа для одного, Юрнэ. Двое только удваивают риск быть замеченными.

– Ты слышишь, как я иду?

– Нет, – призналась Такари.

– Ну что ж.

Юрнэ взял инициативу на себя, и на этом всё закончилось. Один из эльфов-отшельников, одиноко живших в глубинах Высокого леса, Юрне забрел в Рейтхиллаэтор после того, как разведывательная рота закончила обучение, и объявил, что он пойдет вместе с ними. Офицер лорда Рамеалаэруба совершил ошибку, предположив, что уже слишком поздно, и тут же обнаружил, что его рукав пришпилен к дереву одним из метательных кинжалов Юрнэ. Отшельник подошел совсем близко и начал слово в слово цитировать уроки офицера, а затем спросил шипящего золотого, какое дело ему было руководить ротой разведчиков лесных эльфов, когда он даже не может сказать, когда он их тренирует. После этого никто никогда не осмеливался сказать Юрнэ, что он может или не может сделать, и постоянный хор зеленых эльфов хихикал, заставляя оскорбленного золотого эльфа вернуться в главную армию, к которой он принадлежал. Лорд Рамеалаэруб передал командование ротой Такари, которая, будучи рейнджером в патруле Страже Гробниц Галаэрона Нихмеду, была единственным в группе с опытом, который можно было считать отдаленно военным. Пожар за пределами укрытия фаэримма продолжался с немалой ценой в жизни эльфов, пока Такари и Юрнэ поднимались по склону. Как только они оказались выше укрытия фаэримма, Такари присела на корточки и, решив, как можно скорее положить конец дорогостоящей битве заклинаний, начала ползти к небольшому утесу. Юрнэ продолжал подниматься на холм, и Такари приказала ему следовать за ней, но он не заметил ее жеста, или предпочел проигнорировать его, и продолжил, как и прежде. Она проклинала упрямство отшельника и снова двинулась вперед, пока не вспомнила, с какой легкостью он шпионил за разведывательной ротой во время их обучения. Такари снова прокляла отшельника, на этот раз за его молчаливость, и последовал за ним вверх по склону.

Несколько минут спустя они опустились на четвереньки и поползли по склону к упавшему дымному терну примерно в двадцати шагах над небольшим утесом. Несколько мгновений они изучали трещину сверху, хотя Такари не видела в ее глубине ничего, кроме постоянных вспышек боевой магии.

Юрнэ закрыл глаза и начал нюхать воздух, и она наконец поняла, почему отшельник настоял на том, чтобы приблизиться сверху. Ветер был слабый, но тот, что дул, поднимался по склону с горячих песков Анаврока. Такари не чувствовала ничего, кроме вони серы и обугленной плоти, но нос Юрнэ был более проницательным. Широко раскрыв глаза, он опустился за дымчатник и начал говорить пальцами неуклюжими жестами человека, редко практикующего это искусство.

– Мим огнемет охранник!

– Пожиратель разума? – спросила Такари. – Иллитид?

– Да! – Жест был резким. – Вот что я вижу!

– Где?

– Как же мне быть с носом? Я понюхал его, а не шов.

Такари выглянула из-за бревна и увидел только камень и мертвый кустарник, хотя это ничего не значило. Иллитид мог скрываться или просто быть невидимым, и использовать заклинание, чтобы найти его, было бы все равно что кричать об их присутствии фаэримму. С другой стороны, битва заклинаний не прекращалась и отвлекла внимание часового так же, как и хозяина. Такари отступила за бревно.

– Там, внизу, есть еще что-нибудь, чего мы не видим? – просигналила она.

– Заяц, парализованный страхом, ответил Юрнэ. – Киваю еще.

– Действительно? – Такари подняла бровь. – Ну и нос у тебя.

– Почему ты считаешь, я живу один?

Вспомнив, как пахнет сотня лесных эльфов после трех дней пьянства и танцев, Такари скорчила гримасу и понимающе кивнула, а затем перешла к делу.

– Не думаю, что иллитид заметил нас. Мы должны продолжать в том же духе, иначе фаэримм просто телепортируется на холм и продолжит атаку.

– У тебя есть план?

Такари кивнула и объяснила свою идею.

– Я его облизываю, – сказал Юрнэ. – Только капитан не должен идти первым.

С этими словами он перелез через ствол дымчатого шипа и пополз вниз по склону, двигаясь так быстро и грациозно, что Такари едва успела подготовить лук, прежде чем он оказался у разлома. Он упал на живот и заглянул через край, делая убедительную работу, притворяясь, что не знает, что где-то поблизости скрывается иллитид. Когда ничего не произошло, он встал на колено и снял с плеча лук. Все еще лежа за дымчатым терном, Такари наложила на тетиву две стрелы и начала жалеть, что не попыталась придумать более прямой план. Если бы они просто бросились в разлом, они бы уже атаковали. Фаэримм возможно даже был бы мертв. По-видимому, внимание иллитида было сосредоточено на битве, и он ничего не подозревал. Юрнэ застонал от боли, потом выпустил лук из рук и потянулся к голове. Такари оставалась совершенно неподвижной, спокойно ища источник нападения. Она не нашла никакого намека. Иллитид оставался таким же невидимым, как и раньше, без предательских шагов или дрожащих веток ежевики, которые могли бы выдать его местонахождение. Глаза Юрнэ потемнели, и он начал ползать на коленях, держась за виски и бессвязно постанывая.

Наступило одностороннее затишье, когда фаэримм перестал колдовать достаточно долго, чтобы телепатически посоветоваться со своим миньоном, а затем пожар возобновился еще более яростно, чем раньше. Такари прикусила губу и попыталась не думать о том, сколько ее друзей умирает, пока она прячется. Если фаэримм достаточно беспокоился о собственной безопасности, чтобы использовать магию невидимости, настолько мощную, чтобы держать нападающего скрытым, он был достаточно обеспокоен, чтобы выбрать охранника, который не будет делать глупых ошибок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Юрнэ опустил руки и начал трясти головой. Иллитид оставался скрытым, по крайней мере, до тех пор, пока отшельник не наткнулся на свой брошенный лук. Очевидно, забыв, что на плече у него все еще висит полный колчан, он принялся рыться в земле в поисках стрелы, которую так и не вытащил. Ветка ежевики трепетала в десяти шагах позади него, и голова Юрнэ откинулась назад, когда невидимая рука схватила его за волосы и дернула назад.

Это было все, что нужно Такари. Перекатившись на колени одним быстрым движением, она прицелилась прямо за головой Юрнэ и выстрелила. Стрелы все еще висели в воздухе, когда она перепрыгнула через дымный шип и бросилась вниз по склону. Стрелы с глухим стуком остановились позади Юрнэ, в том, что казалось пустым воздухом. Каскад темной крови вспыхнул вокруг наконечников стрел и полился на голову разведчика. Он закричал и откатился в сторону, когда Такари перепрыгнула через него, ее лук был отброшен на десять шагов вверх по холму, а меч и кинжал уже были в руке.

Огромная пасть, полная клыков и окруженная четырьмя тонкими руками, как раз поднималась из расщелины и поворачивалась к упавшему иллитиду. Такари знала, что лучше не колебаться. Она просто опустила голову и нырнула мимо клыков, рубя и кромсая, когда темная пасть существа поднялась вокруг нее. Ее меч прорезал что-то извилистое и жесткое, а затем кинжал погрузился в кучу ила размером с ее голову. Челюсти начали закрываться, и она прижала ноги к груди как раз вовремя, чтобы их не откусили.

Кисловато пахнущая жидкость вырвалась из глубин впереди и покрыла ее лицо горячей едкой слизью. Задыхаясь, Такари оттолкнулась от зубов, загоняя себя и свой меч глубже в глотку существа и волоча свой кинжал рядом с собой, пронзая и рубя все, что, казалось, могло быть разрезано. Мясистый проход, теперь скользкий и теплый от крови и других драгоценных жидкостей, сжался и начал подталкивать ее обратно ко рту. Поняв, что ею вот-вот вырвет, Такари раздвинула колени, чтобы удержаться на месте, затем воткнула кинжал по самую рукоять и удержалась. Мышцы начало судорожно дергать, сжимая ее так сильно, что она думала, что ее раздавят. Такари толкала свой меч так далеко, как только могла дотянуться, поворачивая лезвие туда-сюда, описывая вокруг кончика неловкие полумесяцы, которые иногда ничего не находили, а иногда прорезали мясистые массы, которые могли быть только органами. Когда ее меч прорезал что-то мягкое и прозрачное, фаэримм прекратил попытки изгнать ее. Поток теплой крови поднялся, чтобы заполнить темный проход. Все обмякло, и живот Такари поднялся к груди. Она думала, что они падают, но это ощущение, казалось, длилось вечно ˗  странный холод обожгли ее плоть. Ее подташнивало, она чувствовала слабость, пульс стучал в ушах, а мысли путались. А потом она просто оказалась где-то в другом месте, темном и грязном, наполненном горячей едкой слизью. Ее тело жгло, глаза горели. Эта дрянь попала ей в нос, горло и легкие, душила, топила. Она закашлялась и почувствовала вокруг себя горячую плоть, не сжимающую, а просто касающуюся и удерживающую, и вспомнила, где находится.

Или, скорее, где она была, когда фаэримм телепортировался в безопасное место. С колотящимся сердцем Такари двинулась назад по темному коридору. Плоть вокруг нее оставалась вялой и неподвижной, но тяжелой и удушающей. Она поймала себя на том, что борется, чтобы не дышать, и даже преуспела в этом, но кашель сдержать не удалось. Еще больше мерзкой желчи фаэримма хлынуло ей в горло, и ее чуть не стошнило, но она сумела подавить этот порыв, напомнив себе, что в конце концов проглотит еще больше этой ужасной дряни. Она подошла к зубам твари и, обнаружив, что они сжаты у нее за спиной, прижалась спиной к нёбу. Зубы разошлись. Снаружи хлынул луч яркого солнечного света, принеся с собой столь необходимый поток прохладного горного воздуха. Вдыхая сквозь пальцы, чтобы не проглотить больше ни крови, ни желчи, Такари втянула воздух, выкашляла красную слизь, которая могла принадлежать ей или фаэримму, и снова наполнила легкие. Только после того, как она овладела своими рефлексами, она повернулась и выглянула из-за шершавых губ существа.

Под ней лежала обширная лестница мертвых и бесплодных виноградников, спускавшихся к боевым стенам Эверески серией окутанных дымом террас, где не было видно ни одного живого существа, кроме конусообразных фигур пятидесяти плавающих в воздухе фаэриммов.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

12 флеймрула, Год Дикой магии

Восточная стена горы Унтриввин стояла в миле от нее, маячившая скала и лед, скрытая завесой молочно-белого пара, ее очертания были различимы лишь как тусклый серый клин на фоне ярко-серого неба. Перед горой виднелось расплывчатое темное пятно, лениво летящее овалом примерно на трети высоты. Когда пятнышко достигло конца своей петли и развернулось в противоположном направлении, оно приняло смутную крестообразную форму с длинным тонким телом и стреловидными крыльями. Даже без заклинания ясновидения, которое она наложила, Арр узнала бы в фигуре одного из шадоварских летучих мышей-червей – везераба.

– Значит, нас видят, – присвистнул рядом с ней Туух.

Они стояли на Высоком Льду, глядя на часового поверх затонувшей громады теневого покрова шадовар.

– Нам не придется долго ждать. Арр повернулась к Тууху. С редеющими волосами, черной бородой и темными глазами, он был точной копией знаменитого, и очень неприятного, Хелбена Арунсуна.

– Используй свой рот и говори на Общем – проинструктировала Арр. – У разведчика могут быть не только глаза, но и уши.

– Если это так, то ты, скорее всего, предашь нас своими словами, – ответил Туух, продолжая говорить на Ветрах, используя магию, чтобы разогнать ледяной воздух на свистящем языке фаэриммов. – Даже если он слушает, люди с трудом узнают наши голоса.

          – Шадовары – не люди.

– Они достаточно близки.

– Возможно, но это мой план, одобренный всем Советом Войны. Если это не удастся, ты действительно хочешь дать им повод обвинить тебя?

– Совет Войны меня не пугает.

– И если что-то пойдет не так, они будут винить только тебя. Я позабочусь об этом.

Туух повернулся и, вспомнив, что нужно пользоваться ногами, как человек, помчался прочь по льду. Хотя внутри у нее все горело от желания потребовать дар раскаяния, или, по крайней мере, напомнить ему, что Совет Войны назначил её главной, у Арр не было другого выбора, кроме как отпустить его. Это был главный недостаток фаэриммов – их неспособность работать на общее дело.

Конечно, все они знали это – разве не все они были гениями, самой мудрой расой, когда-либо населявшей Торил? Но это не означало, что они могли преодолеть свою единственную слабость. Существа с таким интеллектом были слишком нетерпимы к глупости других и слишком легко скучали в любой компании, кроме своей собственной. Рано или поздно, каждый договор фаэриммов был обречен распасться в буре встречных ветров и горькой магии. Такова была природа ее народа, и только страх и ненависть к шадоварам заставляли их работать вместе все эти мрачные месяцы заточения в Шараэдиме. Но если план Арр сработает, если она сумеет обманом заставить шадоваров и другие королевства двуногих воевать друг с другом, тогда, может быть, только может быть, она сможет удержать свой народ достаточно долго, чтобы захватить Эвереску. Как только они объявят его питающий магию мифал своим и фаэриммы увидят, чего они могут достичь вместе, кто знает, как долго продлится их терпение? Возможно, Арр смогла бы найти еще более великие цели, чтобы объединить их. Если бы она тщательно планировала и всегда держала мясо наготове перед зубами своих собратьев, то не удивилась бы, увидев, что они заняли свое естественное место хозяев мира, и она стала бы хозяйкой хозяев. Почему нет? Разве она не была самой мудрой и хитрой из фаэриммов?

– Арр! – Это от Безе, принявшей серебровласую форму любовницы Хелбена Арунсуна, Лаэраль Серебряной Руки, вплоть до крошечной конечности, растущей из обрубка руки, которую Лаэраль потеряла в Шараэдиме. – Твои ноги!

Арр посмотрела вниз и обнаружила, что ее ноги болтаются под ней, пальцы не совсем касаются ледника. Она почувствовала, как что-то теплое прилило к щекам ее человеческого лица, затем сознательным усилием воли опустилась и направилась к своему месту в очереди.

– Следи за своим тоном, сестра, – сказала Арр. За исключением того, что она была немного выше Безе и носила свои серебряные волосы немного длиннее, ее внешность была почти такой же. Она и Безе приняли облик сестер Серебряных Рук, Шторм и Лаэраль.

– Помни, кто возглавляет эту миссию.

– Как я могла забыть? – Безе кивнула в обе стороны вдоль крутого берега, который вел вниз к теневому покрову, и сказала:

– Твои скромные последователи ждут.

Арр смотрела на неё достаточно долго, чтобы понять, что сарказм не будет забыт, затем посмотрела в обе стороны, куда указывала Безе. Теневой покров растопил глубокую впадину во льду, и остальные осторожно расположились вдоль ее края, каждый примерно в тысяче футов друг от друга. Как и Туух, Безе и сама Арр, последние два фаэримма приняли облик Избранных Мистры: Аластриэль Серебряной Руки и Дав Соколицы. Арр хотела бы иметь большую силу, но учитывая, что Селунэ была призраком, который никогда не покидал Долину Теней, Куилю Веладорн редко вмешивалась в дела людей, а Эльминстер все еще отсутствовал с Симбул, пять было самым большим числом Избранных, за которых они могли разумно выдать себя. Арр подождала, пока Безе и Райри подадут сигнал, что все заняли свои места, туман был слишком густым, чтобы она могла разглядеть Тууха и Ксайна в дальних концах, затем подняла руки и начала петь. Остальные тут же присоединились к ней, жестикулируя и произнося нараспев странно звучащие слоги в тщательно отрепетированной имитации человеческого голоса. Процесс был, конечно, абсурдно медленным и примитивным, по крайней мере, по сравнению с тем, как фаэриммы творили магию, но для людей это казалось необходимым шагом. Арр и ее товарищи потратили большую часть следующей минуты на эту чепуху, затем опустили руки и просто подумали о заклинании.

Длинный серповидный клинок магического света появился перед ними, нижняя часть покачивалась на краю крутого склона у их ног. Арр глянула сквозь дымовую завесу и увидела темное пятнышко часового, все еще занимавшего позицию перед горой Унтриввин. Она подняла руку и указала вперед, и все пятеро «Избранных», как один, подтолкнули свое творение к краю. Очиститель покрова скользнул на пятьдесят футов на дно бассейна, где его нижняя кромка скользнула под край теневого одеяла и тихо откатила его на один ярд назад.

Это было все, что нужно было увидеть часовому. Когда Арр снова взглянула в его сторону, везераб уже исчезал в облаке пара на юге. Она позволила себе мгновение насладиться гениальностью своего плана, затем помахала остальным и соскользнула вниз по ледяному берегу к теневому покрову.

На дне ямы они оказались в шести дюймах ледяной воды. дискомфорт не был чем-то, к чему привыкли фаэриммы, но это было просто исправить с помощью небольшой магии сопротивления. Вскоре они начали толкать, и волшебный нож сработал так, как и планировала Арр, срезая покров со льда и скатывая его обратно. Чем больше было материала, тем туже инструмент сворачивал его. Единственная проблема возникла, когда они столкнулись с камнями, скрытыми подо льдом, что случалось на удивление часто, так как камни часто падали с горы, затем были перенесены ледником и медленно погребены большим количеством снега. Тем не менее, фаэриммы быстро научились устранять эти препятствия с помощью простой магии телекинеза. Два часа спустя они так продвинулись вперед, что гора Унтриввин заслонила собой весь западный горизонт, и они услышали слабый звон, давший пику название – на туземном языке унтриввин означало «поющая скала». Арр уже начала опасаться, что ее план провалился, когда впереди в клубах пара появилась неровная линия теней. Она продолжала идти вперед, пока линия не превратилась в шеренгу шадоварских воинов, полностью закованных в доспехи и вооружённых смертоносными черными мечами. Спутники Арр мгновенно оказались у нее за спиной, прибыв с помощью магии телепорта, как раз, когда враг начал наступать.

Вместо того чтобы броситься в атаку, как ожидала Арр, шеренга шадоваров остановилась в тридцати шагах от свернутого теневого покрова. Огромный воин с заплетенными в косы волосами и яркими медными глазами выступил вперед и поднял свой темный клинок в приветствии. Его звали Эсканор.

– Теперь, когда фаэриммы снова разгуливают по миру, я думаю, у Избранных Мистры найдутся дела поважнее, чем лишать Анклав Шейдов воды.

– Если бы Шейд держал воду при себе, мы бы так и сделали, – ответила Арр.

Она не ожидала, что шадовар будет больше интересоваться разговорами, чем боем, но ей пришлось ответить тем же. В то время как фаэриммы никогда не стеснялись применять силу, она и ее товарищи должны были вести себя как Избранные, а Избранные не хотели начинать драку, пока не убедятся, что у них нет другого выбора. Ваши теневые покровы затопили половину Фаэруна, – продолжала она, – и лишили остальной дождя. Поскольку ты отказываешься убрать их, мы сделаем это за тебя.

Эсканор сделал шаг вперед и сказал:

– Страдания Фаэруна – это цена за возвращение Шейду его первородства.

– Тогда пусть Шейд заплатит за это, – сказала Арр, пытаясь поставить себя на место Шторм. – Твое право по рождению не касается Фаэруна.

– Так и есть. Вы бросили нас на Плане Теней на семнадцать веков. Вы не представляете, как мы страдали.

– Мы никого не бросили. Арр задумалась, достаточно ли она говорила, чтобы казаться одной из Избранных, но потом решила, что, скорее всего, нет. Они много говорили. – Уход был выбором вашего города.

– Выбор? – Эсканор усмехнулся. – Это было уходи или умри.

– Тогда жаль, что Шейд не выбрал последнее, – сказала она. Болтливость шадовара озадачила Арр. Конечно, он знал так же хорошо, как и Арр, что будет драка, так почему же он тянет время? – Это избавило бы всех от многих неприятностей.

– Грубо и неблагодарно. – Эсканор перевел взгляд с Арр на Райри и сказал:

– Вы известны, как разумная сестра, леди Аластриэль. Конечно, вы можете видеть, что противостояние нам приведет только к большему количеству Тилвертонов. Не лучше ли было бы потратить свою энергию на то, чтобы помочь людям Фаэруна приспособиться к новому климату, чем усугубить их проблемы, начав войну, в которой вы не можете надеяться победить?

– Никто никогда не выигрывает войну, принц Эсканор, – сказала Райри, голосом и смыслом напоминая Аластриэль. – Они только теряют меньше, чем враг. Учитывая то, что Шейд потерял в Тилвертоне, я думаю, вы поймете это.

– Наш город все еще здесь.

– Как и сотня наших, – возразила Арр. – Как вы думаете, кто может потерять больше?

Глаза Эсканора вспыхнули оранжевым.

– Вопрос не в том, сколько городов вы можете потерять, леди Шторм, – его голос был резким и кипящим, но он, казалось, был так же доволен, как и раньше, стоя там и разговаривая, а не сражаясь. – Вопрос в том, сколько вы сможете уничтожить.

– Мы уже доказали, на что способны

– Если вы потеряете по армии на каждый наш город, нам вообще не придется разрушать ваш город, – сказала Арр. Говоря это, она пробежала взглядом вдоль линии Шадовар, ища других принцев. – К третьему или четвертому городу он станет нашим.

– Мы извлекли урок из нашей ошибки.

Эсканор взглянул на свернутый между ними покров и сказал:

– Вы уберете свой инструмент и позволите нам заменить теневой покров. Я попрошу об этом только один раз.

Арр завершила свои поиски по линии шадоваров и, не найдя больше принцев, упрямо положила руку себе на бедро, как это часто делала Шторм.

– А если мы откажемся?

– Битва будет вестись не здесь, – сказал Эсканор. – Платить будут города Фаэруна.

– Лжец.

Ничто так не радовало бы Арр, как мысль, что принц говорит правду, но шадовары были слишком хитры, чтобы объявить о своем плане заранее. Она подняла руку и мысленно высвободила заклинание, на разработку которого потратила большую часть своего заточения в Шараэдиме. Ровный поток серебристо-белого пламени вырвался из ее пальцев и устремился к принцу. Его магическая защита вспыхнула черным, когда ударил огонь. Теневая магия в этой защите вызвала вторичное заклинание, посылая антимагический луч, стреляющий из головки потока пламени.

В заклинательной защите Эсканора появилась дыра, через которую хлынул белый поток. Эффект был разумной имитацией серебряного огня Избранных, и Эсканор упал, крича и охваченный пламенем. Арр начала насвистывать команду своим товарищам, но спохватилась и крикнула:

– Другие принцы…

Она была прервана шипящим треском темной молнии, ударившей в дом позади нее. Безе кувыркнулась через свернутое теневой покров и приземлилась в дюжине ярдов от нее, клочья тени поднимались из зияющей дыры в ее груди. Она начала метаться и свистеть от боли, затем поднялась в воздух, слишком слабая и ошеломленная, чтобы удержаться на земле.

– Лаэраль, нет! – крикнула Арр. – Спускайся и будь…

Слово «тихой» было потеряно в ужасающем реве, когда боевая магия, и фаэриммов, и шадовар, начала трещать и шипеть позади нее. Отряд Эсканора ответил громовым боевым кличем, затем поднял руки и начал жестикулировать. Арр парировала, воздвигнув перед ними стену сверкающего цвета – шадовары ненавидели призматическую магию – но потом поняла, что забылась и забыла жестикулировать и произносить заклинания. Она прикрылась взмахом руки и прогремела дюжину слогов мистической чепухи, а затем опрокинула стену на врага. Какофония потрескивающей магии и мучительных криков на мгновение заполнила чашу, затем эхом отразилась от каменной грани Унтриввина и затихла до низкого шепота. Это был звук, который Арр очень любила, звук изумленных выживших, пытающихся собраться с мыслями и перестроиться. Она оглянулась и увидела своих спутников, стоявших позади охранников-заклинателей, швыряющих магию в полдюжины отступающих принцев. Прутья наполовину законченной теневой клетки лежали у их ног, медленно тая в слякотной воде, когда ее не связанная энергия рассеялась.

Звук резких команд снова привлек внимание Арр к тому месту, где уцелевшие шадовары уже перегруппировались. Полдюжины собрались вокруг своего пылающего принца, пытаясь задушить серебряное пламя Арр своими собственными телами. Остальные, всего около двух дюжин, следовали за высоким воином, их мечи были обнажены, а глаза цвета драгоценных камней пылали яростью. На этот раз вспомнив, что нужно произнести заклинание, как это сделал бы человек, Арр вызвала стену пламени.

К тому времени, как она закончила необходимые жесты и пение, шадовары почти поравнялись с извивающейся фигурой Безе. Обычно Арр не колеблясь поглотила бы их в огне, но оборона Безе, очевидно, была подавлена вражеской атакой. Если пламя убьет ее, она вернется в истинную форму и откроет правду о том, с кем сражаются шадовары.

Арр подняла стену позади атакующих воинов, затем протянула руку и схватила Тууха за воротник.

– Пойдем, Хелбен, – сказала она.

Арр карабкалась по свернутому теневому покрову, Туух наполовину спотыкался, наполовину плыл по нему, пока она тащила его за собой. Когда он обернулся и увидел две дюжины разъяренных шадовар всего в десяти шагах от себя, он забылся и поднял барьер из мечущихся клинков, не помня о жесте.

– Аллак тхур дуг! – позвала Арр, импровизируя. Заклинание утонуло во влажном стуке клинков барьера, пробивающих броню шадоваров.

Потянув Тууха за собой, Арр двинулся в дальний конец, крича:

– Помни себя, Хелбен.

– Доля секунды предупреждения может помочь в следующий раз, – ответил Туух. – Куда мы идем?

– Помочь Без ... э-э ... Лаэраль.

– Помочь ей? – Туух остановился. – Зачем?

Потому что она должна быть твоей парой! – прошипела Арр. – И потому, что мой план рухнет, если она умрет и они увидят, кем она обернётся.

Они дошли до конца барьера. Арр выглянула из-за угла и увидела, что Безе потеряла сознание и теперь лежит, паря в воздухе, ее руки были вытянуты над головой, а ноги сплетены в косичку, напоминающую хвост. Восемь шадовар, все, кто избежал чар Тууха, остались в ловушке между барьером клинков и стеной огня Арр. Высокий шадовар заметил ее взгляд и поднял руку, чтобы произнести заклинание. Арр вовремя отпрянула, чтобы избежать темной молнии, которая пронеслась мимо края барьера, затем опустилась на колено и послала вилку молнии, потрескивающей в направлении нападавшего. Она ударила его в грудь и сбила с ног, а затем рассеялась, не причинив вреда его заклинательной защите. Воин указал на Безе и послал своих последователей в ее сторону. Поток серебристо-белого пламени пронесся над головой Арр, пробив заклинательную защиту шадовара и окутав его пламенем. Это зрелище заставило Арр внутренне содрогнуться. Заклинание было одним из ее лучших, и, хотя она охотно поделилась им ради своего плана, ей все еще было больно видеть, как другой фаэримм использует его. Арр оглянулся на бородатое лицо Тууха и сказала: