Текст книги "Дрожь (СИ)"
Автор книги: Тревьон Бёрнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– В пять утра, – он остановился. – В свой выходной.
– Да. Для меня очень важно быть подготовленной. Я ответственно отношусь к подготовке. Мои пациенты достаточно взволнованны, поэтому я хочу , чтобы они знали о моем серьезном отношении к их здоровью. Я прихожу пораньше и приезжаю в свои выходные, выкладываясь на сто десять процентов каждый день, – она поняла, что бормотала что-то совершенно глупое, и сделала все, чтобы заставить себя остановиться. А затем понизила голос. – И мы говорили об этом.
Гейдж сжал губы и искал её глаза. Веда заметила, как он пытался контролировать выражение своего лица. Когда мужчина отвернулся от нее, пряча взгляд, то не мог произнести ни слова, или, возможно, не захотел. Она изо всех сил старалась говорить, игнорируя свое трепещущее сердце, пытаясь сохранить спокойствие в своем голосе.
– Мы договорились, что это была лишь ночь. Хорошая ночь, где мы оба поддались моменту, чтобы в последствие не поддаться искушению.
Он поднял на нее глаза, прошептав:
– У тебя получилось?
Его взгляд упал на её губы. Она сглотнула.
– Да.
Его лицо застыло.
– У меня получилось избавиться от искушения. Полностью. И теперь …
«Мой голос действительно дрожит ?»
Она замолчала на полуслове, взяв минуту для того, чтобы поменять позу под его непоколебимым взглядом, и крепче сжала бронзовый медальон в руке.
– И теперь мы вернулись к реальности. Ты помолвлен, а я…
«Сосредоточена на убийстве твоего друга? Нет, это не прокатит. Здесь, чтобы отомстить за свое тело и утраченную невинность? Нет, так не пойдет », – бормотала Веда , проклиная свое тело, поскольку теплая пульсация в самом центре её естества стала неистовой лишь за мгновение, заставляя её кожу пылать и покрываться мурашками.
– И я… я также твоя подчиненная. Ординатор с приличным долгом по студенческому кредиту, достаточным, чтобы разорить нефтяного магната. Ординатор, который не может себе позволить потерять работу из-за чего-то, настолько смехотворного, как… – она понизила голос. – Как парочка мимолетных оргазмов.
– Четыре оргазма, если быть точным, и в них не было ничего мимолетного.
– Гейдж Блэкуотер…
Что-то промелькнуло в его глазах , когда она произнесла его имя, как если бы он был в другом месте. Вероятно, вернулся обратно к прошедшей ночи, когда она стонала, кричала и хныкала, произнося его имя, а в самом конце просила о большем.
Слабая улыбка исказила его лицо.
Веда задумалась, и её дыхание стало учащенным.
– Ты помолвлен. И как бы соблазнительно это не звучало – проводить время с богатым парнем, я думаю, что воздержусь от этого. Это была одна ночь. Это было… замечательно , – Веда глубоко вздохнула, когда его глаза вернулись к ней и загорелись. – Но сейчас все кончено. Навсегда.
Гейдж смягчился , но, не смотря на это, расправил свои плечи. Он облизал губы, приподнимая брови, смотря на нее.
Веда попятилась, спотыкаясь о собственные заплетающиеся ноги, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
– С ейчас у меня пациент, который… – она кивнула назад и отвернулась от него, не закончив мысль.
Она чувствовала его пристальный взгляд на себе, прожигающий спину, и, хотя она знала, что шла неправильным путем, Веда увеличила скорость , вновь выбрав самый длинный маршрут, просто чтобы ускользнуть от него.
***
Гейдж наблюдал за тем, как уходила Веда , и его губы плотно сжимались до тех пор, пока не стали белыми как у призрака.
Она спустилась вниз в шумный зал сначала спокойной походкой, но чем дальше уходила от него, тем быстрее двигалась, пока практически не перешла на бег.
Эта женщина убегала от него.
Он нахмурился ей вслед, удивляясь, как она не высекала крошечные искры, когда прокладывала свой, словно полыхающий языками пламени, путь, тщательно обходя персонал больницы, прежде чем исчезнуть за углом.
– С недавних пор , ты, определенно, проводишь много времени в больнице.
Гейдж посмотрел налево и поник.
Старшая медсестра – Латика, ухмыльнулась ему из-за стойки регистрации.
Он вскинул бровь, глядя на нее.
– Мы потеряли главу нашей администрации. Кто-то должен управлять всем, пока мы не подыщем замену.
Латика опустила голову, глядя на него поверх оправы своих очков.
– М -м -м -хм -м -м , – промямлила она, приподняв бровь.
Гейдж собирался уйти, но остановился на середине пути и еще раз повернулся к ней лицом. Он открыл рот, чтобы кое-что сказать, но передумал, а потом повернулся, вновь намереваясь уйти. О н сделал только несколько шагов, когда внезапно развернулся на пятках и снова подошел к стойке регистрации.
– На что именно ты намекаешь?
Латика боролась с улыбкой, посмотрев в сторону коридора, в котором только что исчезла Веда, а затем повернулась к нему.
– Сладкий, так это должно было быть тайной?
Гейдж оттолкнулся от стола, сунув руки в карманы.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– М -м -м -хм -м -м.
– Прекрати. Прекрати хмыкать мне.
– М-м-м-хм-м-м.
Гейдж развернулся, произнося проклятия себе под нос. На этот раз он удалился без промедления, даже не дав Латике насладиться его раздраженным взглядом, брошенным через плечо. Было ли все столь очевидным? Был ли тот факт, что он был брошен женщиной, причем в её собственной квартире, в то время пока стоял на кухне, готовя ей завтрак как какой-то придурок , так очевиден? Было ли это написано у него на лице? Возможно ли , что все в больнице успели это заметить ?
Он вдруг почувствовал, как они все смотрели на него. Медсестры, ординаторы, хирурги – все беззвучно смеялись себе под нос над тем, как он выставил себя дураком.
Гейдж знал это с самого начала. Настоящие отношения, настоящая близость, реальная любовь, доверие и преданность не могли существовать в его мире. Часть его спрашивала, а существовали ли они вообще.
Несмотря на это, одно было наверняка.
Веда , возможно, смогла заставить его сомневаться в аспектах своей жизни, своих родителях и мире, который он всегда знал. Она, возможно, смогла заставить его поверить, пусть даже на мгновение, что это возможно, что все могло быть возможным…
Гейдж сделал вдох и заставил свой разум прекратить строить догадки. Прервать ход этих мыслей, прямо сейчас и навсегда.
Она, возможно, уже обманула его однажды, но Гейдж поклялся себе, прямо здесь и сейчас, что он никогда не даст Веде Вандайк шанс сделать это дважды.
***
П оздно вечером Веда открыла дверь своей квартиры, настолько усталая от долгого рабочего дня, что легко бы смогла вырубиться прямо на коврике у входа. Однако , когда она повернула в замке ключ, всплеск адреналина промчался сквозь нее, а пальцы начали трястись. Даже после отказа Гейджу накануне днем, он все равно был достаточно любезен, чтобы закрыть нижний замок после своего ухода.
Её сердце невыносимо сжалось.
Веда знала, даже прежде чем зашла в свою квартиру, что та не будет разгромлена, хотя она бы не удивилась, ведь некоторые мужчины мстят таким образом. Особенно, когда их эго было уязвлено настолько, насколько она ранила эго Гейджа.
Нет, её квартира была безупречна. Каждый горшок и кастрюля были вымыты и убраны. Если она не сошла с ума, её рабочие поверхности на кухне были на самом деле чище , чем они были до его прихода.
И его запах.
Он всё еще был здесь.
Веда бросила сумку на кухонный пол, молясь, чтобы аромат со временем выветрился. Она начала снимать с себя медицинскую форму, пока направлялась в сторону своей спальни, бросая рубашку и штаны на пол.
Девушка добралась до своей комнаты в одном лишь бюстгальтере и трусиках, и остановилась как вкопанная.
Посреди её кровати, где постельное белье по-прежнему было смято после их страстного занятия сексом, стоял поднос с завтраком. Два стакана нетронутого апельсинового сока манили её с порога, и она подкралась неторопливым шагом , как если бы поднос действительно был бомбой замедленного действия.
Когда остальная часть подноса попала в поле её зрения, Веда не знала почему, но из её глаз покатились слезы. Девушка дотронулась рукой до края губ и посмотрела на блинчики, которые он расположил на тарелке так, чтобы они выглядели как восход солнца.
Блинчик изображал само солнце, а тонкие ломтики клубники вокруг него представляли подобие лучиков. Он даже нашел чернику, чтобы сделать глаза, и пакетик с шоколадной стружкой для улыбки. Полоски бекона служили для того, чтобы придать завершенный образ солнцу в виде рук и ног.
Гейдж даже взял по одному из розовых цветков, которые, как она знала, росли снаружи на кизиловом дереве, и положил на каждую тарелку.
Веда была удивлена рыданию , которое вырывалось из её горла, а когда попыталась подавить его, её тело задрожало с еще большей силой, отказываясь мириться с игнорированием собственных чувств.
Она смахнула слезы со щек и прижала кулак ко рту , покачав головой, смотря вниз на поднос с завтраком и прошептав в тишине своей квартиры.
– Ты – настоящая стерва, Веда Вандайк.
Глава 6
– Ты – настоящая сволочь, Линкольн Хилл, – Вино Маретти упер свои руки в бока , и его глаза были полны тревоги. – Это уже третья боксерская груша, которую ты испортил меньше, чем за месяц.
Угол рта Линка поднялся от ухмылки , пока его обнажённая грудь вздымалась, а с подбородка вёдрами стекал пот. Его руки всё ещё были сжаты в кулаки, которые мгновением раньше уничтожили боксерскую грушу, теперь лежащую у босых ног на ярко-красном ковре. Он пожал плечами. На голову Вино – владельцу крупнейшего тренажерного зала в Тенистой Скале, с потолка вместе с упавшей боксерской грушей обрушились пыль и мусор.
– Значит, моя вина в том, что ты не готов платить деньги за то, чтобы эта вещь была установлена правильно?
– Значит, моя вина в том, что тебя отстранили? – возразил Вино, наклоняясь и пытаясь поднять тяжелую грушу с пола. Румянец расползался по его щекам, пока он еле-еле передвигал грушу, используя все свое тело, в то время как Линк снес её лишь ударом двух кулаков. – Почему мы все должны страдать из-за того, что ты не можешь контролировать свой гнев ?
Неохотно соглашаясь, Линк отодвинул Вино в сторону тыльной стороной ладони, наклонился и обернул цепь груши вокруг руки. Он потащил грушу по полу , слегка опираясь о стену.
Линк отодвинул пряди тёмно-коричневых волос, выбившиеся из насквозь промокшего хвоста , пока его грудь по-прежнему вздымалась и блестела от пота.
– Я снова установлю её, когда у меня будет время, – пообещал Линк, разматывая бинты из спандекса, которыми были обмотаны его руки вокруг ладоней и запястий.
– Как насчет прямо сейчас? У тебя есть ещё неделя, прежде чем ты вернешься к работе, так, чем тебе еще заниматься? Ничем конкретным… кроме как уничтожать мой спортзал.
Линк пронесся мимо него, его колючие зелёные глаза были сосредоточены на стеклянных дверях боксерского зала.
– Нужно кое-что уладить.
Вино проводил мужчину недовольным взглядом. Когда он увидел, на кого уставился Линк, то потянулся и схватил его за руку , которая была вдвое больше обычной , пытаясь остановить.
Линк посмотрел вниз на его руку, а затем через плечо на самого Вино.
– Если действительно хочешь найти…
Хозяин оглянулся назад на стекло, где Гейдж Блэкуотер и Тодд Локвуд подстраховывали друг друга на скамье для жима лежа.
– Ты должен привести свои мысли в порядок. Не позволяй гневу овладеть твоей сосредоточенностью.
Линк огляделся , а потом вырвал свою руку из его захвата.
– Линк, – умоляюще произнес Вино, его плечи опустились, принимая поражение, когда Линкольн рывком открыл дверь и вышел из комнаты без лишних слов.
***
Веда оторвалась от справочника по клинической анестезии, который давным-давно открыла перед занятием на эллиптическом тренажере, слишком увлеченная разворачивающимися перед ней событиями. Поглядывая через весь зал, на стеклянные двери боксерского зала, она обнаружила, что очарована детективом Линкольном Хиллом, обливающимся потом и находящимся на грани в момент , когда снес боксерскую грушу. Даже когда он начал дрожать от дикого напряжения, а пот стекал с его упругого тела, словно водопад, мужчина не смягчился. На самом деле, Линк только увеличил скорость ударов, наносимых по груше в самую середину так сильно, что тяжелый снаряд, в конечном счете, сорвался с потолка и рухнул на пол.
Одышка и ворчание её коллег – посетителей тренажерного зала, вывела её из ступора, и Веда моргнула, возвращаясь к реальности.
Её взгляд пересек весь зал и остановился на Тодде – причине, по которой она была тут в первую очередь, а затем заприметил Гейджа на скамейке для жима. В течение недели Веда выслеживала Тодда. О на узнала, что он приходил в этот тренажерный зал каждые выходные ровно в десять часов, но это был первый раз, когда кто-то сопровождал его. Она увидела, как вместе с Тоддом зашел Г ейдж. Ч ерез весь зал они пересеклись друг с другом взглядами , и у нее перехватило дыхание. Он сразу же отвел взгляд и больше не оглядывался. Ни разу.
Неделя.
Неделя пролетела с тех пор, как у них был секс. Неделю они были вынуждены терпеть друг друга на работе, изо всех сил пытаясь сохранять профессионализм. Неделю Гейдж притворялся, что она для него больше не существовала. Целая неделя, а её тело до сих пор реагировало на его запах, когда он проносился мимо её эллиптического тренажера.
Веда вырвалась из прошлого в настоящее в тот момент, когда Линкольн открыл стеклянную дверь боксерского зала. Его взгляд был устремлен на Тодда, пока он широкими шагами двигался через зал.
Тодд выпрямился, улыбнулся Линку и помахал. В течение недели, следя за ним, Веда хорошо изучила Тодда: его график, его привычки, его каждую, пусть даже крошечную, особенность. Она знала, что мужчина никогда не будет проявлять такой любезности, как улыбка или дружеский взмах рукой. В любом случае, не с добродушным намерением.
Нет.
Тодд дразнил Линка.
Но зачем?
Взгляд Веды вернулся обратно к Линку как раз вовремя, чтобы увидеть, как детектив скривил свои губы, глядя на Тодда. Он сжал кулаки, от чего его бицепсы стали в два раза больше их естественного размера. В походке поубавилось ярости, а затем он и вовсе остановился.
На мгновение Веде показалось , что Линк собирался пронестись через зал и схватить Тодда за горло. Его взгляд обещал, что так он и сделает; вернее, говорил несколько секунд назад, но появился маленький мужчина-итальянец и поймал Линка, сжав руки мертвой хваткой и встряхнув его. Детективу потребовалось несколько секунд, чтобы оторвать свой пристальный пренебрежительный взгляд от Тодда и посмотреть вниз на мужчину, и только сделав это , он позволил оттащить себя. Почему?
Веда посмотрела им вслед, широко раскрыв глаза. Часть её рвалась остановить этот эллипсоид (Прим.: Элипсоид – тренажер, смесь беговой дорожки, велотренажера и степпера ) и последовать за Линком. Тот факт, что он явно презирал Тодда, возможно, даже больше, чем она, усугубил эту потребность до практически предельного уровня. Она жаждала помочь ему. Спасти его так же, как он спас её много лет назад. Но как? Что бы она сделала? Что бы сказала?
«Привет, я девушка, которой ты делал искусственное дыхание «рот-в-рот» на пляже несколько лет назад, помнишь? На мне было белое платье, едва прикрывавшее мою незрелую, слишком-взрослую-для-неё-самой-хорошенькую задницу? Ни о чём не говорит? Да ладно, ты должен помнить. Ты дал мне медальон своей непьющей матери, чтобы немного успокоить меня? Кстати, я до сих пор храню его».
Она надула губы. Это звучало не так уж плохо. Её палец замер над кнопкой «стоп» на тренажере, но более рациональная часть мозга сдержала её от нажатия.
Если Веда действительно собиралась закончить то, ради чего сюда вернулась, было бы глупо подружиться с Линком. Даже если он спас ей жизнь, то по-прежнему был детективом. Если она расскажет ему о себе прямо перед тем, как трупы всех её мертвых насильников начнут появляться как дешёвые леденцы, он сопоставит факты в считанные секунды. Т огда её арестуют и отправят в тюрьму. Но девушка уже решила, что лучше умрет, чем попадет за решётку.
Она, в буквальном смысле, должна умереть.
Так что нет, Линкольн Хилл никогда не сможет узнать о том, кто она на самом деле. Веда никогда не сможет вернуть этот бронзовый медальон, как всегда планировала. Он так много раз помогал ей за все эти годы. Но из-за сцены, свидетелем которой она только что стала, девушка знала, что сейчас он был нужен Линку больше, чем ей.
Веда надула губы, задаваясь вопросом, смогла бы она узнать, где он живет, и подбросить вещицу ему в почтовый ящик. Н ет, об этом не могло быть и речи. Никоим образом она не могла предупредить его о своём присутствии.
– Проверяешь свою следующую жертву?
Взгляд Веды метнулся вперёд, и ошеломленный вздох вырвался из глубины её горла от звука голоса Гейджа. М еньше чем в футе от её тренажера она встретилась с его холодными карими глазами, когда он проходил мимо, набросив полотенце с логотипом спортзала на свои широкие плечи.
– Он не был с женщиной с тех пор, как пропала его жена, – сказал Гэйдж, кивая в сторону Линка, на которого смотрела Веда. – Я сомневаюсь, что он сможет справиться с тобой.
– Хорошо, что он не моя следующая жертва, – Веда крепче сжала ручки эллипсоида, всё ещё скользкие от её потных ладоней. – Я до сих пор получаю слишком много удовольствия от первой.
Его челюсть отвисла. Очевидно, мужчина решил, что девушка говорила о нём, а не о дураке, который быстро приближался к нему сзади.
– Почему ты все время говоришь с этой психопаткой? – Тодд сжал Гейджа в удушающем захвате, шепча ему на ухо так громко, что было слышно всем. – Она сумасшедшая , брат. Давай у*бывать отсюда.
Тодд потащил друга в сторону , не отрывая свой взгляд от Веды , когда Гейдж вытянул шею, и его глаза наполнились эмоциями такой глубины, что девушка еле сдерживалась вплоть до того момента, пока парни не исчезли за углом.
Веда остановила тренажер, как только они ушли , схватила бутылку с водой, влажную от ледяного конденсата, и осушила её за несколько тяжёлых глотков.
Даже когда ледяная вода охладила её горло, она, как и прежде, чувствовала сухость. Её сердце колотилось ещё больше, ведь она не должна позволять себе никаких чувств.
Как возможно, что мужчина, который являлся другом Тодда Локвуда, имел такую власть над её телом?
Что, чёрт возьми, с ней не так ?
***
– Латика, ты когда-нибудь работаешь в этой больнице? Или я плачу тебе за то, чтобы ты сидела на заднице в течение всего дня? – Гейдж улыбнулся, когда из-за больничной стойки регистрации в его голову прилетела ручка. – Когда в последний раз ты касалась больного? Как возможно, что все эти документы до сих пор не заполнены, а ты бездельничаешь за этим столом с 5 утра? Какого черта ты делаешь ? Честно?
– Мальчик, если ты не уберешься прочь с моих глаз… – Латика прервала себя на середине напыщенной речи, тыкая в него указательным пальцем. – Знаешь, что? Нынче я не потеряю работу из-за тебя. Не сегодня, сатана, – она притворилась, что сосредоточилась на экране своего компьютера, борясь с улыбкой, пока Гейдж заливался тихим смехом, опираясь одной рукой на стойку регистрации, и исследовал взглядом фойе.
– Тихо сегодня, – сказал он.
– Как всегда в праздничные выходные. Ты бы знал об этом, если бы когда-нибудь находился здесь в такие дни, – Латика наклонилась вперёд, прижимая подбородок к тыльной стороне ладони. – Но теперь, так как ты всё время здесь, я полагаю, что ты собираешься начать изучение всех маленьких секретов, которые сохраняют это место живым. З наешь, раз уж ты теперь здесь… всё время.
Гейдж сжал губы.
– Поиск нового руководителя занимает гораздо больше времени, чем ожидалось.
– М -м -м -хм -м -м.
– Независимо от того, какие сценарии в больнице общего профиля ты вообразила в своей голове, я здесь только для того, чтобы убедиться, что моя больница работает гладко, пока не нанят новый руководитель.
Латика посмотрела на него поверх оправы своих очков.
Гейдж отвернулся от неё, закатив глаза.
– У тебя есть планы на вечер?
– На самом деле, есть.
– Ах, да? – он оперся на стол обеими руками, поигрывая бровями. – Горячее свидание? И кто же этот счастливчик?
– Дензел, – ответила Латика. – Вечер в сопровождении мощного парня, как я люблю называть «Джек Дэниэлс».
Гейдж захохотал , и собрался было ответить, но кто-то прошел рядом с ним мимо стойки, он бросил мимолетный взгляд… и слова застряли в его горле.
Веда Вандайк подошла, тяжело дыша, остановилась рядом с ним и хлопнула руками по столу. Когда она повернула голову и увидела его, Гейдж задержал дыхание, выпрямился и поправил галстук. Его взгляд упал на её ногти с узором в виде американского флага. О н поспешно отвернулся, а её мягкий голос разнесся по коридору.
– Привет, Латика, – выдохнула Веда. – Ты меня вызывала?
Гейдж бросил на Латику суровый взгляд, а она проделала феноменальную работу, притворяясь, что не заметила этого.
Голос Латики стал сладким и тёплым как персиковый коблер (Прим.: Коблер (от англ. сobble – «булыжник, мостить булыжниками») – пирог-перевертыш: начинка снизу, а тесто сверху. Похож на крисп или крамбль, с той разницей, что сверху не рассыпчатая крошка, а печенье или булочки ).
– Да, сладкая. Ты забыла подписать бумаги для оплаты мистером Харрисоном его эндоскопии завтра утром.
Гейдж сверлил взглядом Латику, удивляясь, почему она никогда не использовала этот приятный тон с ним. Он втянул воздух, когда раздался голос Веды.
– Боже, у меня сегодня такая неразбериха. Несколько человек ушли на праздник, и я предполагаю, что нахожусь в полном раздрае.
– Всё хорошо, сладкая, – ответила Латика. – Вот почему я здесь.
– Спасибо, что помогаешь мне.
Царапающий звук ручки по бумаге разнесся в тишине. Краем глаза Гейдж заметил Латику, наблюдавшую за ним. Зная, что она выискивала в выражении его лица, он сделал так, чтобы удерживать свой взгляд и тело полностью отстраненными от Веды. Гейдж попытался сосредоточиться на крохотном количестве пациентов, сидящих в зале ожидания, и ослабил галстук, когда почувствовал, что тот начал его душить.
Веда по-прежнему использовала тот же шампунь, и каждый раз, когда он глубоко вдыхал, аромат возвращал его память к той ночи, что они провели вместе, вновь разрушая всю сдержанность. С каждым глотком воздуха его дыхание становилось отрывистым, а пальцы дрожали все сильнее. Гейдж вновь видел её полные губы, приоткрывшиеся в экстазе. Губы, которые она не разрешила поцеловать ни разу. П одатливость её упругих изгибов под его жадными пальцами, изгибов, которые она не позволила ему увидеть, отказываясь снять платье. Приятное тепло её киски, сжимающей его член, который сейчас стал таким же жёстким, как был в ту памятную ночь. Он всё ещё мог чувствовать её бархатные стенки, втягивающие его член.
Гейдж облизал губы, когда они совсем пересохли.
Как и раньше, мужчина испытывал необычное чувство умиротворения , пока готовил ей завтрак на следующее утро, и слишком знакомое чувство утраты, разрушившее его в тот момент, когда он понял, что она ушла.
Зажмурив глаза, он накрыл лоб рукой и был потрясён от осознания, что тот оказался влажным.
Молчание затянулось, и Гейдж знал, что Латика сделала это не просто так, давая ему взглянуть на этот момент, на них обоих.
Он отказался доставить любой из них удовольствие увидеть пот, собирающийся у него на лбу, или даже мимолетный взгляд.
А затем Веда мягко прошептала:
– Всем счастливого 4 июля (Прим.: 4 июля – в США национальный праздник – День независимости )!
И её аромат улетучился.
С ердце мужчины упало к его же ногам.
– Счастливого 4 июля, сладенькая, – сказала Латика. – Спокойной ночи.
Гейдж сжал кулаки, втянул воздух и, поворачиваясь к Веде, прошептал:
– Счастливого 4 июля.
Но она уже ушла, торопясь к автоматическим стеклянным дверям лестничной площадки, обхватив себя руками.
Гейджа затрясло. Он чуть не последовал за ней, но что-то помешало ему двинуться вперёд. Мужчина сунул руки в карманы, пока оценивал её попку. Она выглядела такой же мягкой в голубом костюме, какой и ощущалась под его жадными пальцами той ночью, когда она позволила ему обладать ею.
Их первый и единственный раз.
Его дыхание стало частым и шумным.
Гейдж повернулся лицом к Латике.
Её проницательные глаза изучали его поверх оправы очков, а губы сморщились.
Он поднял руку.
– Не надо.
– М-м-м-хм-м-м.
***
Сегодня вечером мероприятие.
Сегодня вечером, 4 -го июля, в ночном клубе отеля Тенистой Скалы на крыше, где фейерверки освещали небо, и гремела музыка в стиле «хаус», Веда Вандайк наконец-то собиралась убить Тодда Локвуда.
Без отвлечений. Без оправданий. Без исключений.
Это был клуб с возрастным ограничением от двадцати одного года и старше , так что Коко здесь не будет, чтобы всё испортить своими выразительными глазами и слащавой улыбкой. Гейджа также не было видно. От двух этих образов здравомыслие Веды стремительно восстановилось, и она стала еще на один шаг ближе к получению того, зачем пришла.
Чтобы унять демонов в её сердце. Чтобы освободиться от эмоциональной клетки, в которой она была заперта в течение многих лет. К следующему животному, на котором она поставит крест.
На один шаг ближе к номеру два.
Но сейчас, когда девушка покачивала телом под грохот музыки, сотрясающей пол, Веда оставалась сосредоточенной на своем номере один.
Горький привкус водки до сих пор согревал её язык – единственный напиток, который она употребила.
Только один.
В самый раз для снятия напряжение и расслабления самой себя , чтобы спустить курок, но не так много алкоголя, чтобы быть слишком опьяненной и позволить себя снять.
В середине танцпола полураздетые тела кружились вокруг неё. Эхо от разговоров и смеха переплеталось и сливалось с музыкой. П рожекторы мелькали, но совсем не подходили к красочным фейерверкам в звёздном небе над головой.
Веда откинула голову назад, позволяя глазам закрыться, пока водка согревала её вены. Она вдыхала запах океана, который, казалось, присутствовал в каждом уголке острова Тенистая Скала.
Её голова опустилась, и она посмотрела вниз на своё тело, движущееся в такт музыке. Серебряное мини-платье, которое было на ней , сверкало под огнями и переливалось под стробоскопами. К огда она покачивалась , её мускулистые бедра сжимались.
В правой руке, свисая с кончиков наманикюренных ногтей с изображением американского флага, был пузырёк, который ей до сих пор не удалось использовать.
Но всё это изменится сегодня ночью. Всё это изменится мгновенно , потому что прямо перед ней, совершенно не подозревая о её присутствии, Тодд Локвуд также двигался вместе с музыкой, повернувшись к ней спиной. Его правая рука была обернута вокруг шеи гибкой девушки-блондинки, и он терся своей промежностью об её задницу.
В его левой руке, опущенной вниз, был красный стаканчик с коктейлем, который он потягивал всю ночь.
Неделей ранее, в баре «У Данте» она заметила, что Тодд ни при каких обстоятельствах не ставил свой напиток, буквально не допускал, чтобы бокал покидал его руку. Сегодня ночью всё было именно так, но Веда наблюдала за ним, уткнувшимся носом в белокурые волосы женщины, предположительно нашептывающего унизительные вещи ей в ухо, и её глаза были прикованы к пластиковому стаканчику, зажатому в его пальцах.
Стаканчик, который Тодд не отпускал, но потерял из виду.
Веда почувствовала, как взрывы из звёздного неба перенеслись в её сердце, когда она дрожащими пальцами вскрыла пузырёк. Г лаза девушки были прикованы к стаканчику Тодда.
Веда шагнула вперёд, её пальцам не терпелось вылить пузырек в его оставленный без внимания напиток, как вдруг что-то остановило её на середине шага.
Она не знала почему, но её глаза взметнулись к готической лестнице в дальнем углу крыши. Извилистые перила, каждая ступенька которой, буквально светилась белым светом. Она проследила взглядом по перилам весь путь до верхнего уровня , где разрешалось стоять только VIP-персонам. Вся элита Тенистой Скалы выстроилась у перил, наблюдая за фаворитами вечеринки, проходящей внизу.
Когда взгляд Веды задержался на Гейдже, прислонившемуся к перилам в чёрной футболке, чёрной кожаной куртке и тёмных джинсах. И Веда поняла.
Она поняла, почему какая-то неведомая сила завладела её вниманием, вынуждая поднять глаза на лестницу.
Веда поняла, потому что это стало невозможно отрицать.
Всякий раз, когда она и Гейдж Блэкуотер находились в одной комнате, даже когда они не разговаривали, даже когда они активно избегали друг друга, что-то всегда притягивало её взгляд к нему.
Всегда.
Сегодняшняя ночь, по-видимому, не стала исключением, и Веда выругалась шёпотом, когда от одного его вида она задрожала и чуть не выронила флакон. Девушка посмотрела вниз, чтобы убедиться, что он всё ещё был в безопасности, проклиная своё тело, которое становилось возбуждённым. Е ё сердце колотилось, словно она приняла дозу одного из наркотиков, которые перемещались по субботней вечеринке всю ночь.
В згляд Веды метнулся обратно вверх к перилам, и она задержала дыхание, когда обнаружила, что Гейдж смотрел прямо на неё.
И она это почувствовала. Чем бы это ни было, это отразилось в его глазах. П ристальный взгляд мужчины сверху нашел её и сфокусировался на ней. Он проник в неё и скрутил внутренности в узлы. Даже с танцпола она увидела, как мышцы на его челюсти сжались. Его напряженный взгляд всегда сохранялся таким, когда касался её , но ему не следовало быть таковым.
Веда ждала, пока он отвернется, потому что знала, что сама не сможет.
Гейдж этого не сделал.
Когда трепет бабочек, рвущих к жизни в её желудке, сделал невозможным исполнять энергичный танец, Веда сделала два простых шага. Она, скорее всего, выглядела смешно, сделав два шага на танцполе, заполненном людьми, выкладывающимся на всю катушку и совершающим самые сексуальные и сложные движения, которые только можно было придумать. Толпа поднимала руки вверх, когда славили день рождения страны, но Веда не могла делать ни того, ни другого.
Когда Гейдж смотрел на неё, она не могла ничего, кроме как остановиться и изумленно смотреть, позволяя своему телу реагировать и ждать, пока пройдёт хаос. Вроде спазма. Она почувствовала, как появилась невыносимая боль, и знала, что это было ужасно, но не было ничего, что бы могло остановить его. Хаос полностью управлял ею. Всё, что она могла сделать – лечь на пол и ждать, пока он закончится.
Ч тобы вынести огонь, который Гейдж посылал внутрь неё , Веда могла сделать только одну правильную вещь – ждать пока он, наконец, не отведет взгляд, или она медленно не погасит его сама.
Гейдж нахмурил брови. Казалось, что целая жизнь промелькнула перед его глазами, прикованными к ней. Он покрутил бокал в руках; порция янтарной жидкости, находящейся внутри него, всколыхнулась. Фейерверки, сверкающие в небе, осветили его лицо, и Веда не могла решить, выглядел ли он сердитым, раздраженным, «под кайфом» или всё вместе.
