Текст книги "Больница неизлечимо помешанных"
Автор книги: Томазо Гарцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Рассуждение XVIII
О помешавшихся от любви [335]335
Различные примеры любовного безумства см. также в: Piazza, disc. XCVI (Garzoni 1605, 700).
[Закрыть]
[1] Нужно иметь знание и опыт в многочисленных любовных делах, что приключились в древние и в новейшие времена, чтобы описать с подобающей важностью все безумства влюбленных: они – явная причина тысячи других видов безумства, кои от этого ствола, как от своего начала и истока, выводя свое бытие, заставляют жизнь этих людей не только казаться, но и в самом деле быть безумней всего, что можно вообразить. [2] Это помешательство, как представляется, главным образом укоренено в мыслях, желаниях, понятиях, решениях, речах, жестах, знаках и поступках:[336]336
Далее Гарцони развертывает эту мысль, говоря о мыслях влюбленного (3—5), его желаниях (6), понятиях (7), решениях (8), речах (9), жестах, знаках и поступках (10).
[Закрыть] все эти вещи, выступая в согласии, делают человека помешанным в любовных делах до такой степени, что его безрассудство превосходит всякое другое безрассудство, мною описанное.
[3] В сумасбродных помыслах безумный влюбленный склонен строить себе воздушные замки, день напролет праздномысля о том, каков самый короткий и быстрый путь к исполнению всех его сладострастных мечтаний, что делает его непрестанно беспокойным, унылым, удрученным, одержимым. [4] Отсюда мысли о сокровищах, о богатствах, о государствах, о владычестве, о могуществе, об империи как об удобном пути завоевать предмет любви; с этими помыслами он смешивает желание Крезовых богатств, Мидасова золота, власти Цезаря, роскошей Коммода. [5] Засим мысли о чарах, о волшебствах, о заклятиях, магических влияниях всякого рода, желание сделаться невидимым с помощью Гигесова камня и травы гелитропии,[337]337
О Гигесе и его волшебном кольце, которое делало своего обладателя невидимым: Adagia 1575, 71 («Кольцо Гигеса»); Text. Off. IV. De homine: De fortuna ac felicitate (Textor 1566, 393, где говорится о волшебном камне, gemma, в его кольце, чем объясняется упоминание камня, pietra, у Гарцони); Pl. Resp. II 359d—360b, X 612b. Гелитропия (elitropia) – обычно не трава, а камень; ср. боккаччиевскую новеллу, посвященную его поискам: Decam. VIII. 3.
[Закрыть] обладать тайнами Петра Абанского, или Чекко д’Асколи, или Антонио де Фантиса;[338]338
Петр Абанский (1250—1316), Чекко д’Асколи (Франческо Стабили, 1269—1327), Антонио де Фантис (1460—1523) здесь упомянуты как знаменитые чернокнижники. Петр Абанский и Антонио де Фантис упомянуты в том же качестве в: Piazza, disc. XLI (Garzoni 1605, 419).
[Закрыть] уметь пользоваться ключиком Соломона[339]339
Ключик Соломона (clavicula di Salomone) – амулет, используемый в магических ритуалах (в частности, вызывающих любовь или ненависть), ср.: Piazza 1605, 251, 425. Кроме того, «Малый ключ Соломона» – известное пособие по магии, которое приписывалось библейскому Соломону.
[Закрыть] и с помощью заклинаний повелевать демонами. С одной стороны он мыслит об алхимии, которая, даруя серебро и золото, могла бы наградить его возлюбленным предметом; с другой – об обманчивой каббале, которая силою неведомых имен могла бы склонить даму на его желание; и, разливаясь в тысяче помышлений о том, как сыскать посредников, своден, слуг, ханжей, нянек, ключниц, как сочинить письма, записочки, сонеты, мадригалы, песенки; как послать цветы, букеты, подарки, подношения, вознаграждения; как запечатлеть в страстных речах его тягостное любовное рабство, он мало-помалу изводит свой мозг и истощает рассудок и благоразумие в этих фантазиях. [6] Полный безрассудных желаний, он жаждет сделаться блохой, мухой или даже муравьем, чтобы пробраться в покои своей любимой; он хочет уметь вести подземные ходы, подобно кроликам, для той же цели; он алчет всякого рода величия, красоты, дарований, приятности, знаний свыше всего в мире, чтобы добиться ее благосклонности; и – что еще хуже – он хотел бы, чтобы смерть и жизнь были к его услугам одновременно. [7] С помощью понятий (concetti) он творит любовные девизы, эмблемы остроумные и изящные, стихи нежные и сладостные, афористические суждения, искусные словца, отточенные остроты, и создает в душе денно и нощно все то, что, по его мысли, должно помочь в его намерении. [8] В своих решениях он постановляет положить этому конец и быть твердым в своих намерениях, решаясь больше этого не сносить, не терпеть мучений долее, но наблюдать за тем, что он говорит, что думает, на что решается. [9] Словами же он на нее нападает и беседует с нею, то горько, то сладко, то средне меж тем и другим. [10] Жестами он возбуждает в ней сострадание, скрещивая руки, и заставляет ее изнывать от жалости, когда умеет применять знаки и движения; коротко сказать, он ведет себя так, что и звери иной раз бывают мудрее и рассудительнее, чем любой из этих помешанных от любви.
[11] Среди этих безумцев несравненным примером служит римлянин Марк Антоний, который, ополоумев от любви к Клеопатре, царице Египта, из-за нее одной потерял власть, жизнь и честь.[340]340
Text. Off. IV. De homine: De iis qui sibi variis modis mortem consciverunt (Textor 1566, 583). Следующие примеры в большинстве из того же раздела Текстора.
[Закрыть] [12] Не умолчим и о безумстве Пирама и Фисбы, умерших плачевным образом один из-за другого, вследствие чего Строцци-отец такими стихами славит их смерть:
[13] И Каленцио в своих «Эпиграммах» пишет о них:
[14] И знаменитейший пример – Геркулес, который, обезумев от любви к Омфале, царице Лидии, из-за этой любви согласился одеваться в девичье платье и прясть, как женщины, в обществе девушек. [15] Поэтому у Проперция говорится:
Ризою сидонской одет, я некогда рабской был занят
Должностью, дневный урок с прялкой лидийской верша:,
Грудь волосатую мне обнимала нежная повязь,
Хоть тяжела моя длань, ловкой прислугой я был. [343]343
Text. Off. IV. De homine: De viris qui muliebri habitu induti foeminas se finxerunt (Textor 1566, 419); Prop. IV. 9. 47—50.
[Закрыть]
[16] Равно знамениты пример фиванца Гемона, из-за любви покончившего с собой пред могилой Антигоны, дочери Эдипа и Иокасты, и пример Сапфо, которая бросилась с Левкадского мыса из-за Фаона, почему Анджело Полициано в своих «Элегиях» и написал о ней:
[17] О Федре, удавившейся из-за любви к Ипполиту, Авсоний говорит так:
[18] О Дидоне, бросившейся в пылающий костер из-за любви к Энею, Силий Италик говорит:
[19] Филлида, дочь Ликурга, царя фракиян, повесилась на балке из-за любви к Демофонту, сыну Тесея; ее смерть описана у Панфило Сассо в следующих стихах:
[20] Разве не удивителен пример Аристотеля, который своей любовнице курил ладан, как богине?[348]348
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De libidine et lascivia (Textor 1566, 1283).
[Закрыть] [21] Нерона, который вышел замуж за мальчика Спора и вольноотпущенника Дорифора?[349]349
Ср.: XIV. 8. О Дорифоре см.: Suet. Nero. 29.
[Закрыть] [22] Коринфянина Периандра, который, согласно Геродоту, лег с блудницей Мелиссой после ее смерти?[350]350
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: Da amore coniugali; De maritis qui uxores suas interfecerunt (Textor 1566, 1093, 1095); Hdt. V. 92. Гарцони искажает корректное изложение Текстора: Мелисса была женой Периандра.
[Закрыть] [23] Разве не являет выдающийся пример безумия Семирамида, которая, согласно Целию в его тридцать седьмой книге и Юстину в первой, помешалась на любви к быку?[351]351
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De filiis qui parentes suos interfecerunt (Textor 1566, 1109), со ссылкой на Целия, которую Гарцони искажает (должно быть: Cael. Lect. XII. 37), и Юстина. В одном из первых изданий «Больницы» (Феррара, 1586) напечатано «к коню», а не «к быку»: именно о любви Семирамиды к коню сообщает Текстор, однако ни один из двух источников, к которым он отсылает, об этом не рассказывает. См.: Garzoni 2004, 111.
[Закрыть] [24] А пример пастуха Кратида, который, согласно Вольтерранцу, обезумел от любви к козе?[352]352
Этот пример и два следующих уже были использованы Гарцони, см.: X Мол. 1; следующие четыре, от Кипариса до Ксеркса, взяты там же: Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De animalium et aliarum rerum amatoribus (Textor 1566, 1327—1328). Вольтерранец — Раффаэле Маффеи (1451—1522), по прозвищу Рафаэль из Вольтерры (Raffaello Volterrano); гуманист, историк, богослов, автор энциклопедического труда «Commentariorum rerum urbanarum libri XXXVIII» (Рим, 1506). О Кипарисе и олене см.: Ov. Metam. X. 109—149; о Пигмалионе и статуе: Ov. Metam. X. 243—299; о Ксерксе и платане: Hdt. VII. 31; Ael. VH. II. 14.
[Закрыть] [25] А эфесянин Аристон, который, согласно Плутарху в «Сравнениях»,[353]353
Аристоним Эфесский и его дочь от ослицы, а также Фульвий Стелл и его дочь от кобылицы, по имени Эпона, упоминаются в «Собрании параллельных греческих и римских историй» Псевдо-Плутарха (Plut. Parali, min. 312d—e).
[Закрыть] был безумно влюблен в ослицу? [26] Римлянин Фульвий, который, по свидетельству того же автора, безумно любил кобылу и имел от нее дочь, названную Гиппоной? [27] А Кипарис, который помешался на любви к лани? [28] Пигмалион и родосец Алкида, оба одержимые страстью к изваянию? [29] Ксеркс, помешавшийся на любви к платану? [30] Во времена не столь давние мантуанец Галеаццо, по сообщению Понтано, безумно влюбленный в девицу из Павии, по ее приказу, когда она в шутку сказала ему пойти утопиться, безрассудно бросился в реку Тесино.[354]354
Text. Off. IV. De homine: De iis qui sibi variis modis mortem consciverunt (Textor 1566, 595). Ha p. Тесино (нынешний Тичино) стоит Павия.
[Закрыть] [31] В еще более близкие времена миланец Тироне, безумно влюбленный в одну рыбу в садке, которую он звал Пескариком, после того как некая добрая компания ее съела, много дней был сверх меры подавлен ее утратой и ничем не мог утешиться, ибо ему неотступно казалось, что смерть Пескарика повлечет за собою и его скорую кончину.[355]355
Источник анекдота не обнаружен.
[Закрыть]
[32] Вот помешавшиеся от любви, препорученные богу Купидону,[356]356
Источник эпитетов и атрибутов Купидона: Gir. De deis. XIII (Giraldi 1548, 557—565).
[Закрыть] которого по этой причине мы пылко приветствуем следующей молитвой от их имени.
Молитва к богу Купидону
за помешавшихся от любви
[1] Здравствуй, прекраснейший крылатый отрок, здравствуй, изящнейший сын Венеры, здравствуй, превосходнейший стрелец с колчаном, и еще раз здравствуй, хитроумнейший боец в любовных бранях! Все эти безумцы, твоей сетью уловленные, твоей приманкою заманенные, в твоих узилищах заключенные, со смирением и покорностью просят тебя, как подчиненные твоей власти и державе, чтобы ты тронулся их муками и к терзаньям их и скорбям выказал такую жалость, какая богу нежному и мягкосердечному, как ты, мнится не только приличной, но и безусловно присущей и надлежащей. [2] Убери свои силки, прочь крючки, отбрось стрелы, отложи лук, безоружен и наг явись пред ними, дабы они не страшились того оружия, которым уже уязвленные, испытали, сколько вреда в нем таится. [3] Если же тебе будет угодно это исполнить, они обещают принести в тот знаменитый храм, коим ты владеешь на острове Кипре, огромную глыбу кремня без кресала, чтобы показать, что твой пламень заперт и сокрыт тот огонь, что, выходя наружу, жестоко сжигает всякое сердце.
Рассуждение XIX
О помешанных отчаявшихся
[1] Иные происшествия, случающиеся с людьми, приводят к тому, что человек, потрясенный горькими событиями, стремительно ввергается в отчаяние столь великое, что, потеряв рассудок и благоразумие, немедленно и без остатка отдается скорби и огорченной и унылой душой соглашается со всем, к чему тяжесть положения – столь же безрассудно, сколь и безжалостно – его склоняет; и от сих тлетворных следствий он получает у людей прозванье отчаявшегося безумца, так как этот род исступления в самом деле есть явное безумие тех, кто, не в силах сносить горе, спешит к концу, недостойному человека мудрого и умеющего управлять собой.
[2] Первый пример сего рода помешательства, что нам встречается, – Луций Силан, зять императора Клавдия, который, лишившись своей жены Октавии, отданной Нерону, был внезапно охвачен такой скорбью, что в самый день свадьбы, чтобы усилить к ним неприязнь, как говорит Корнелий Тацит, убил себя собственным кинжалом.[357]357
Text. Off. IV. De homine: De iis qui sibi variis modis mortem consciverunt (Textor 1566, 587); из этого раздела Текстора взяты все следующие примеры вплоть до Эццелино. Ср.: Тас. Ann. XII. 3—4, 8.
[Закрыть]
[3] Второй пример – Силий Италик, знаменитый поэт, о котором Анджело Полициано в «Даре кормилице» рассказывает, что, пораженный неисцелимой болезнью, он так опротивел сам себе, что от отчаяния покончил с собой; вот стихи о нем:
[4] О Марке Порции Латроне в римских хрониках говорится, что, одоленный величайшей тяготой двойной четырехдневной лихорадки, он наложил на себя руки и добровольно кончил жизнь.[359]359
Textor 1566, 593. Гарцони понимает latrone как нарицательное «разбойник» и пишет его с маленькой буквы (так во всех ранних изданиях), в то время как речь идет об имени собственном (Latro – когномен в роде Порциев). М. Порций Латрон – знаменитый римский ритор Августова века, учитель Овидия; о его смерти сообщается в Хронике Евсевия – Иеронима (PL 27, 557).
[Закрыть]
[5] О Сарданапале, царе ассириян, у Овидия писано, что, изнуряемый жесточайшей войной, увидев, что обстоятельства оборачиваются против него, от отчаяния он бросился в пылающий костер и плачевным образом сгинул в пламени; вот стихи Овидия:
[6] В более близкие нам времена об Эццелино, падуанском тиране, рассказывают Бьондо и Корио, что, раненный в сражении людьми Мартино Турриано, миланского властителя, он, как остервенелый зверь, сорвал с раны повязки и в отчаянии изблевал свою душу, что была рождена лишь на урон и пагубу роду человеческому.[361]361
Textor 1566, 596. Ср. ниже: XXVI. 4. Бьондо — Флавио Бьондо (1392—1463), автор, помимо прочего, истории средневековой Италии (Historiarum ab inclinatione Romanorum impérii decades, опубл. 1483). Корио — Бернардино Корио (1459—1519), миланец, автор истории Ломбардии (Patria Historia. Vitae Caesarum continenter descriptae a Julio ad Fredericum Aenobarbum, 1503). Мартино Турриано — Мартино делла Торре (ум. 1263), властитель Милана, участник гвельфской лиги, разбившей Эццелино при Кассано д’Адда в сентябре 1259 г.
[Закрыть]
[7] Целий рассказывает отменную историю Тиманфа Клеонейского, борца по роду занятий, который – отчасти по старости, отчасти по отвычке – не имея силы натянуть лук, с которым в юности без труда управлялся, был так раздосадован, что в отчаянии убил себя ножом.[362]362
Text. Off. IV. De homine: De furiosis ac maniacis (Textor 1566, 508); Cael. Lect. IX. 37 (Caelius 1517, 452); Paus. VI. 8. 4.
[Закрыть]
[8] Божественный Ариосто придает прекраснейшей Брадаманте дух такого помешательства, тотчас изгнанный из ее разума другим духом, в строфе, начинающейся:
и так далее.
[9] В наше время подлинно смехотворно отчаянное безумие Чекко из Брисселли[364]364
Место не идентифицируется.
[Закрыть], о котором рассказывают, что он, страдая сальной чесоткой в середине лета, вследствие этого терпел несравненную досаду от роя мошкары, как это часто приключается, и такую они доставляли ему тяготу, что, не в силах отогнать их ни от носа, ни от лба, ни от рук, ни от затылка, полностью покрытого коростой, он, словно отчаявшись, бросился в ушат с медом, примолвив: «Теперь-το вы тут увязнете и не выберетесь!», и, через некоторое время выбравшись из ушата, увидел, что эти надоеды плавают там, к великому его удовольствию. [10] Но вот что из этого вышло: на медвяный запах явилась докучливая стая ос и пчел; донимаемый их гулом и жалом, от нового натиска он впал в такое неистовство, что, облекшись с головы до ног в воинские доспехи, с опущенным забралом уселся на солнце, говоря: «Теперь бормочите, сколько угодно, ибо несмотря на всех мух, пчел и ос, сколько их ни есть в мире, я буду развлекаться моей коростой без вас!» [11] Но когда собралось вокруг него несметное полчище этих тварей, привлеченных одним лишь запахом, он, наконец не стерпев находиться в такой осаде, пришел в отчаяние и бросился в котел кипящего щелока со словами: «Теперь идите сюда с вашими укусами, коли вам такая охота до меду, как вы изображаете!»[365]365
Сюжет напоминает басню Эзопа «Лысый человек и муха», с моралью «Ты только навредишь себе, если будешь обращать внимание на ничтожных врагов».
[Закрыть]
[12] Эти люди, о которых мы сказали, суть отчаявшиеся безумцы, чья эмблема в Больнице – образ богини Венилии[366]366
Отсутствует у Джиральди, упоминается у Текстора, Text. Off. 1. De deis eorumque cultu: De multitudine deorum (Textor 1566, 16); Гарцони, видимо, выбирает ее по связи с лат. venia, «милость, прощение».
[Закрыть]. [13] К ней-то, как их поборнице, мы обратимся с подобающими мольбами от их имени.
Молитва к богине Венилии
за отчаявшихся безумцев
[1] О наполняющая души незыблемой надеждой, безутешные умы утешающая мудрыми помышлениями, утомленный дух укрепляющая чистою радостью и потому усердно призываемая всеми опечаленными! Взирая на глубокие тяготы и жесточайшие скорби этих безумцев, позволь твоему сострадательному сердцу тронуться столь великой жалостью, чтобы ты прославилась как богиня Венилия, матерь отчаявшихся, а эти люди были твоею милостью возвращены к жизни, словно из мертвых воскреснув, ибо, когда они увидят, что возвращается к ним растерянный дух, потерянная кровь, угасший цвет, сладостною обязанностью будут приневолены повесить в твоем храме петлю палача с разорванным узлом, как верное знаменье, что твоей благосклонностью они избегли смерти и из отчаянного состояния выведены к твердому упованию на будущую жизнь.
Рассуждение XX
О безумцах чудаковатых, странных, повредившихся умом или конченых сумасшедших [367]367
На схожую тему – Teatro, disc. LUI (Garzoni 1993, 234—236).
[Закрыть]
[1] Есть в мире такие причудливые характеры, которые никак не склонить ни к чему справедливому, достойному или истинному и которые в своих действиях не знают ни правила, ни порядка, ни меры: мозг их, со всех сторон искалеченный, не признает обязанностей, не соглашается со справедливостью, не сообразуется с тем, чего требует рассудок, но во всем и везде – вне верной колеи и вдали от истинной стези: людей такого нрава называют обыкновенно чудаковатыми, странными, повредившимися умом или кончеными сумасшедшими.
[2] Такого нрава был Персей, побежденный Павлом Эмилием, ибо когда двое его доверенных слуг желали дружелюбно его утешить после поражения, он от этого впал в такое неистовство, что, словно зверь, вопреки всем резонам в мире приказал, чтобы они были немедленно казнены в его присутствии.[368]368
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: De ira et odio (Textor 1566, 1167); ср.: Plut. Aem. 23. 3. Все следующие примеры взяты из этого раздела Текстора.
[Закрыть]
[3] О философе Еврилохе, что был слушателем Пиррона Элидского, Афиней рассказывает, что он подлинно был конченым безумцем, так как по ничтожной причине приходил иной раз в такую ярость, что до самой базарной площади гнался за своим убегающим поваром, пустившись вслед ему с вертелом, на котором еще было горячее, дымящееся жаркое.[369]369
Textor 1566, 1166—1167. Текстор не ссылается на Афинея, у которого этой истории нет; см.: Diog. Laert. IX. 68. Анекдот пересказан также в: Teatro, disc. XIV (Garzoni 1993, 96).
[Закрыть]
[4] Император Коммод, как многие пишут, был столь великого безрассудства, что, нашед однажды ванну, в которой намерен был мыться, слишком горячей, в крайней ярости велел бросить банщика в пылающую печь, дабы, пока он наслаждается теплом, тот, напротив, ощутил зной, в который ввергло его ожесточенное помешательство.[370]370
Textor 1566, 1168; SHA. Comm. 1. 9.
[Закрыть]
[5] О Махмете Оттомане пишет Сансовино, что, когда ему на прогулке по саду случилось увидеть, что два прекрасных арбуза сорваны, он обвинил двух милых юношей самой изящной внешности, коих к тому же употреблял для своего распутства, и, хотя они отрицали, что это их рук дело, тотчас жесточайшим образом убил обоих.[371]371
Textor 1566, 1169 (ссылки на Сансовино у него нет). Франческо Сансовино (1521—1586), венецианский писатель, историк, автор истории турок (Historia universale dell'origine et imperio de' Turchi, 1568). Махмета Оттомана отождествляют с Мехмедом II.
[Закрыть]
[6] Софист Филагр, слушатель Лоллиана, был столь причудливого и странного духа, что, если иной раз его ученики по чистой необходимости засыпали в классе, он, не извиняя их нуждой, бил кулаками по лицу и башмаками в живот, без всякого сочувствия к естеству.[372]372
Textor 1566, 1166; Cael. Lect. XL 41 (Caelius 1517, 583); Philostr. VS. II. 8. 578. Любопытно отметить, как агрессивность Филагра вырастает от пересказа к пересказу: в первоисточнике он «однажды, говорят, дал задремавшему ученику оплеуху» (Филострат 2017, 280), у Целия «он, рассказывают, иной раз (quandoque) спящего слушателя ударял кулаком в челюсть», у Текстора «он, говорят, иной раз спящего слушателя ударял кулаком в челюсть и давал оплеуху».
[Закрыть]
[7] Из того, что пишет Бьондо, ясно, что Ведий Поллион был безнадежно помешанным во всем и всюду, ибо когда те, кто прислуживал ему за столом, случайно разбили какой-то сосуд, притом ничтожнейший, он тотчас, словно обезумев от гнева, велел убить их и скормить муренам, коих держал в своем садке, замечательном по огромности[373]373
Textor 1566, 1168 (без ссылки на Бьондо); Sen. Ira. III. 40; Dio Cass. LIV. 23.
[Закрыть].
[8] Херефонт афинянин, малоизвестный философ, отличался столь великим безумием этого рода, что о законченном безумце у Павла Мануция явилась пословица: Следуя за Палладой, с Херефонтом не управишься.[374]374
Textor 1566, 1166; пословица в таком виде приводится у Текстора со ссылкой на «Адагии», но в них не встречается; ср.: «Ничем не отличаешься от Херефонта» (Adagia 1575, 702).
[Закрыть]
[9] У Корио обнаруживается неподражаемый пример причудливого помешательства – Бернабо Висконти,[375]375
Анекдоты о Бернабо Висконти, миланском правителе (1323—1385), не обнаруживаются у Корио; об их традиции см. в комментариях П. Керки и С. Барелли (Garzoni 1993, 323; 2004, 118—119).
[Закрыть] велевший убить бедного пекаря потому только, что, проходя подле замка, где жил Бернабо, тот по ночам иной раз его будил, выкрикивая о своем хлебе. [10] Другая история, хорошо известная свету, – о его поступке с двумя послами Его Святейшества: он приказал им съесть письмо, с коим они к нему явились, только для того, чтобы выказать презрение понтифику, с которым он был тогда в открытой вражде из-за государственных дел. [11] Не отдает пореем[376]376
Аналогичные выражения: I. 16 и 18.
[Закрыть] и рассказ о том, что он сделал с приходским священником (хотя тот по корыстолюбию своему заслуживал сурового наказания): как он не желал хоронить мужа одной бедной женщины бесплатно, Бернабо заставил его сойти вместе с покойником в могилу, чтобы поплатиться за несправедливость, учиненную им прилюдно.
[12] Таковы безумцы конченые, или чудаковатые и странные, как мы показали; пред их палатой в Больнице выставлено изображение Вулкана,[377]377
Источник атрибутов и эпитетов Вулкана: Gir. De deis. XIII (Giraldi 1548, 567—571).
[Закрыть] хромого и колченогого, как сами они – колчемозгие, а посему мы подобающим образом препоручаем их богу, с ними схожему, в следующей молитве.
Молитва к богу Вулкану
за безумцев чудаковатых, странных, повредившихся умом, или конченых сумасшедших
[1] Молим тебя, о великий кузнец небесный, служитель этнейского пламени, нареченный Мулькибером, поскольку ты размягчаешь железо, Вулканом, поскольку ты даешь твоим огням быстро взлетать ввысь, Киллоподием, поскольку ты, упав с небес, по несчастью остался хром, Лемнием, поскольку, сброшенный матерью с небес, ты упал на Лемносе, где был вскормлен Евримоной и Фетидой[378]378
Миф о том, как Гефеста приняли Евринома (у Гарцони – Eurimone) и Фетида, не обнаруживается у Джиральди; см.: Нот. II. XVIII. 398.
[Закрыть] или же обезьянами (тебе лучше знать), чтобы ради сострадания, выказанного при твоем злосчастье, ты сострадательно помог этим твоим братьям, хромым не на ноги, а, как видишь, на голову; и как ты закаляешь Юпитеровы дроты, как снизал сеть, чтобы поймать Венеру и Марса, как изготовил ожерелье Гермионы,[379]379
Ожерелье Гармонии, как справедливо замечает Керки (Garzoni 1993, 324).
[Закрыть] как создал венец Ариадны, как выковал колесницу Солнца, как твоими руками в кузнице Киклопов было создано оружие Ахилла и Энея, как создал ты шлем Мамбрина, Дуриндану Роланда, Фусберту Ринальда, волшебное оружье Мандрикарда, доспех Аргалия,[380]380
Шлем сарацина Мамбрина, трофей Ринальда (Boiardo. Or. Inn. I. IV. 82; XIII. 18; XXVII. 6; Ariosto. Or. Fur. I. 28; XVIII. 151; XXXVIII. 79), памятен всем по «Дон Кихоту». Дуриндана — меч Роланда (Or. Inn. I. I. 5; IL 23; III. 76; Or. Fur. XII. 79; XXVII. 54 etc.), его название известней во французском варианте «Дюрандаль». Фусберта — меч Ринальда (Or. Inn. I. IV. 42, 48; V. 3, 41; Or. Fur. II. 10; XVI. 49). Мандрикард носил доспех Гектора Троянского (Or. Fur. XIV. 31; XXVI. 100). О волшебных доспехах Аргалия: Or. Fur. I. 25—29; VIII. 42.
[Закрыть] так закали и мозги этих людей, чтобы они, торжествуя, могли повесить в твоей мастерской огромную мозговую колбасу по-ломбардски,[381]381
Cervellata, типичная для Милана колбаса, здесь появляется по своей связи с мозгом (cervello).
[Закрыть] во знаменье, что мозг их отлажен и благодаря тебе обрел подобающую закалку.
Рассуждение XXI
О помешанных шутах [382]382
На схожую тему: Teatro, disc. XL (Garzoni 1993, 172); Piazza, disc. CXIX (Garzoni 1605, 814).
[Закрыть]
[1] Побаски, болтовня, присказки, не скажу остроумно, но шутовски выраженные, вместе с поступками, жестами, действиями определяют тот род помешанных, что зовется у нас помешанными шутами, намерение коих состоит лишь в том, чтобы дать миру развлечение и забаву, так как их умственное расположение – сверх меры жизнерадостное и под его влиянием они говорят и выделывают тысячу шутовских штук каждый день на людях, как тот Клисоф, парасит Филиппа, царя Македонского, упоминаемый Линкеем Самосским в его «Записках», который, видя, что его хозяину случилось сломать ногу, начал хромать, как тот, и шутовски заводил глаза, кривил рот и скалил зубы, когда ел что-нибудь кислое, усердно подражая во всем, как обезьяна, своему повелителю.[383]383
Text. Off. VII. De variis virtutibus ac viciis: Adulatores, scurrae, et parasiti (Textor 1566, 1217, без ссылки на Линкея); Ath. VI. 248d; Ael. NA. IX. 7. Следующие анекдоты – из того же раздела Текстора.
[Закрыть]
[2] О Харисофе, шуте тирана Дионисия, у Гегесандра написано, что всякий раз, как видел, что его хозяин в сторонке смеется с каким-нибудь бароном или вельможей, он тоже смеялся с великим удовольствием, так что однажды Дионисий, приметив шута, спросил, отчего он смеется, на что тот отвечал: «Я смеюсь по той причине, что догадываюсь, что вещи, о коих вы говорите, достойны смеха, коли вы так над ними смеетесь».[384]384
Textor 1566, 1217; Ath. VI. 249е (Хирисоф).
[Закрыть]
[3] Но прежде всего Марк Варрон и Гальба упоминают одного подлейшего тарентинского шута, по имени Ринтон, который был таков, как в наши дни Ческо,[385]385
По замечанию Барелли (Garzoni 2004, 122), возможно, имеется в виду сер Чекко, маска комедии дель арте, упоминаемая также в: Piazza, disc. CXIX (Garzoni 1605, 816).
[Закрыть] ибо во всяком деле, даже важном и нешуточном, всегда держал наготове шутовскую выходку, которая была для него прямо как мать или сестра. Схожим образом Сосикрат в первой книге о критских делах приписывает жителям Феста, как неотъемлемую черту, шутовство, ибо они сызмальства упражняются в метких и неизбитых высказываниях, дабы утончить свое остроумие, сильно усовершаемое таким занятием.[386]386
Ath. VI. 261e.
[Закрыть]
[4] В древние времена славились шуты Мандиогенид и Стратон афинянин,[387]387
A th. XIV. 614d; имя первого – Мандроген (у Гарцони Mandiogeni).
[Закрыть] как свидетельствует македонянин Гипполох в послании, написанном Линкею, а также Каллимедонт, Краб, Диний и Менедем, которым, как рассказывает Телефан в книге «О городе», писал Филипп, царь Македонии, ради их шутовских изречений, доставлявших ему высочайшее удовольствие.[388]388
Ath. XIV. 614de. Краб — прозвище Каллимедонта.
[Закрыть] [5] Среди прочих Дионисий Синопский, комический поэт, восхваляет Кесиодора, а поэт Феогнет в своем «Поклоннике» – Панталеонта.[389]389
Ath. XIV. 615е—616а; имя первого – Кефисодор (у Гарцони – Cesiodoro).
[Закрыть]
[6] Таковы были те, кто отирался при дворах князей и вельмож, обыкновенно весьма наслаждающихся сим родом помешанных, как иной раз наслаждался ими Филипп, царь Македонии, пославший, согласно Афинею в четырнадцатой книге его «Гимнософистов», талант золота упомянутым шутам за их остроты.[390]390
Ath. XIV. 614e.
[Закрыть] [7] Деметрий Полиоркет, как пишет Филарх в шестой книге своей «Истории», питал такую приязнь к шутам, что часа не было, чтобы он отослал их от себя.[391]391
Ath. XIV. 614е.
[Закрыть] [8] Подобное пишет Геродот об Амасиме, царе Египетском, более любившем общество шутов, чем добродетельных и мудрых[392]392
Ath. VI. 261с; Hdt. II. 173.
[Закрыть]. [9] Но вот пример великий: Никострат в двадцать седьмой книге своей «Истории» приписывает такое же пристрастие римлянину Сулле, в остальном весьма серьезному и суровому в своих делах.[393]393
Ath. VI. 261с (Афиней ссылается на сто седьмую книгу «Истории» Николая Дамасского).
[Закрыть] [10] Во времена недавние замечательнейшим шутом был Гонелла, а также Карафулла, а еще ближе к нам – падуанец Боккафреска,[394]394
Знаменитые шуты, упомянутые также в: Piazza, disc. CXIX (Garzoni 1605, 816). Особенно известен Гонелла, подвизавшийся при дворе феррарских герцогов, частый персонаж итальянской новеллистики (Саккетти, новеллы XXVII, CLXXIV, CCXI, ССХП, Банделло, новелла XVII).
[Закрыть] которому, я полагаю, не обретается в шутовстве равного, а тем паче – лучшего; тем остроумней являл он себя в шутовстве, что, сам никогда не смеясь, заставлял всех смеяться; он был не как тиринфяне, прославленные Феофрастом, которые, уродившись шутами, однажды сообща обратились к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать, можно ли им избавиться от этого рода помешательства, оракул же отвечал им, что можно, если им достанет выдержки принести в жертву Нептуну, морскому богу, быка, при этом не засмеявшись, но они, не умев сего исполнить, остались в прежнем состоянии шутовства.[395]395
A th. VI. 261d.
[Закрыть] [11] Шуты, по крайности, тем полезны, что веселят людей и изгоняют меланхолию у них из сердца, и они не едят хлеб в лукавстве, как льстецы, от которых ничего не бывает, кроме вреда и стыда.
[12] Эти безумцы пред своей палатой в Больнице воздвигли изображение бога Фабулана[396]396
Фабулан упомянут в Text. Off. 1. De deis eorumque cultu: De multitudine deorum (Textor 1566, 15), Фабулин – Gir. De deis. I (Giraldi 1548, 66); это бог, которому приносят жертвы, когда дети начинают говорить. По замечанию Барелли (Grazoni 2004, 124), Гарцони выбирает этого бога как покровителя болтовни.
[Закрыть] как своего друга, так что неудивительно, если ему, как покровителю этих баснословящих (fabulosi) балагуров, должным и приличным образом мы препоручим оных в следующей молитве.
