Текст книги "Наполеон. Последняя любовь"

Автор книги: Томас Костейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Наполеон не произнес ни слова до конца трапезы, но когда все было закончено, он громко сказал: «Прекрасно!» – давая понять, что он счастлив, что все наконец закончено.

Наполеон принял участие только в одном обсуждении, когда речь зашла о любовном романе. Как могут начаться романтические отношения между людьми? Мужчинам не очень нравился выбор темы, и в дискуссии участвовали две дамы. Мадам Бертран считала, что тут бывают затронуты духовные ценности, родство душ и общих интересов. Мадам Монтолон держалась другого мнения. Она считала, что романтические отношения начинаются с сияния глаз, игривой нотки в голосе и даже мелькания стройной ножки.

– Вы обе забыли настоящую причину, – заявил Наполеон, которому надоело слушать их рассуждения. – Близость…

– Близость, сир? – засверкала темными глазками мадам Монтолон.

– Конечно. Большинство мужчин женятся, особенно не утруждая себя поиском, и думают, что нашли в ней все, о чем вы говорили, дражайшая Альбина. Если бы я оставался в Марселе, я обязательно женился бы на моей милейшей малышке Дезире Клери и какое-то время был бы с ней счастлив, а потом нашел бы кого-то еще. Я уехал бы по службе в другое место, а она увлеклась бы этим простаком, за которого она впоследствии вышла замуж. Ей повезло! Теперь она станет королевой Швеции, когда Бернадот займет трон, вместо того, чтобы жить со мной в этомкоровнике!

Мадам Монтолон призадумалась.

– Сир, я уверена, что вы правы.

Мадам Бертран ничего не произнесла, хотя она исподлобья взглянула на Наполеона, а потом на милейшую Альбину, как бы желая сказать: «Мы уже видели, к чему приводит близость».

Наполеон встал из-за стола, коснувшись рукой плеча, резко и крепко сжав плечо Бертрана.

– Я все обдумал! – шепнул он ему. – Пока я тут сидел, до меня дошли последние детали. Да, Бертран, я все обдумал! – у него засверкали глаза. – Я отправляюсь в кабинет и больше сюда не вернусь. Приходите ко мне через полчаса.

Остальные члены компании перешли в гостиную, но Наполеон заметил, что мадам Монтолон осталась и всем видом показывала, что хочет с ним поговорить.

– Мадам, вы что-то хотите сказать?

– Да, сир. Вы со мной не разговаривали уже шесть дней. Я что-нибудь сделала, что вас обидело?

– Конечно, нет. Я просто очень занят работой.

– Но разве вы меня не видели сегодня днем?

– Сегодня днем? Нет. Я никого не видел.

– Но, сир, я осмелилась войти в кабинет. Дверь была открыта, и я видела, как вы расхаживали взад и вперед по кабинету.

У нее был маленький ротик, его часто сравнивали с розовым бутоном. Губки мадам Монтолон начали дрожать.

– Сир, я уверена, что вы на меня взглянули несколько раз. Но вы не сделали никакого знака и я… я поняла, что вы не желаете говорить со мной и потом… я ушла.

– Простите. Действительно, я видел какую-то фигуру в кабинете, но не понял, что это были вы.

Мадам Монтолон с трудом удерживалась от рыданий.

– Сир, мне очень грустно, и я несчастлива. Неужели я каким-то образом вас обидела? Вы так скоро забыли о том, чем мы были друг для друга.

Было ясно, что Наполеон вовсе не желал продолжать разговор.

– Нет никакой необходимости требовать объяснений. Да, разве они так уж необходимы? Вы меня не обидели, и я ничего не забыл. Все. Вам достаточно?

– Сир, разве вам непонятно, почему я так несчастлива? Если на вас не обращают внимания – это удар по вашей гордости. Интересно, что вы подумали, кто это был? Один из слуг? Привидение? Я уверена, что если бы это была эта болтливая девчонка, вы бы ее сразу узнали.

– О, если бы это была Бетси-и, все было бы по-иному. Она просто вошла бы в кабинет.

– Я уверена, что она именно так бы и сделала, и еще я знаю, что вы были бы не против.

– Она всего лишь ребенок.

– Только если принять во внимание ее годы. – Она наклонилась вперед и коснулась рукой его рукава. – Разве вам не понятно? Если бы там было это дитя, вы бы перестали шагать взад и вперед. Вы начали бы с ней беседовать. Я понимаю, что нарушаю правила и задерживаю вас, но прошу вас, давайте обсудим создавшуюся ситуацию. Если я вам надоела, пожалуйста, пожалуйста, скажите мне об этом. В таком случае я попрошу мужа, чтобы он добился перевода во Францию, и вам не нужно будет терпеть мое присутствие.

Наполеон взглянул ей в лицо. Оно было хорошеньким, несмотря на мучившие ее сомнения. Внезапно он улыбнулся.

– Мы не станем говорить об этом сегодня. Я должен работать до рассвета. Позже мы все обсудим. Возможно, завтра. Моя дорогая Альбина, вы все преувеличиваете и не должны думать о возвращении во Францию. Мне нужны вы и ваш муж здесь. Вы мне верите?

Он снова улыбнулся и, обняв женщину, начал подталкивать ее к двери в гостиную.

– Идите и улыбайтесь. Никто не должен подозревать, что между нами только что была сцена. Все готовы вцепиться зубами в любой кусок сплетни.

Дама наклонила голову, чтобы коснуться щекой его руки.

– О, сир! Вы верите в то, что говорили сегодня за обедом… о близости? Когда вы это сказали, я поняла… что у меня существует надежда.

Наполеон опустил руку и легонько ущипнул Альбину.

– Мы рассуждали о соблазнах. Не беспокойтесь… У вас их предостаточно.

Глава четвертая

1

Наполеон был готов к работе к тому времени, когда у него в кабинете появился Бертран. Он приказал зажечь две свечи и приготовить полдюжины. На столе лежала стопка бумаги и перо. Он также выбрал бисквиты из большой коробки и положил их рядом.

– Садитесь, маршал. Я вам сказал, что продумал свой план. Нам придется работать всю ночь. Я ничего не могу доверить моим помощникам и родственникам. Жозеф станет все затягивать и принимать только неправильные решения, и поэтому ему ничего лучше не доверять. У аббата трезвый ум, но на все, что он предложит, наложит вето мой братец. Поэтому придется все решать самому и заранее. Следует подробно рассмотреть все детали. До того, как начать, мне нужно подробно рассказать вам о моем плане. Вы будете знать все, что я намереваюсь сделать.

Бертран поклонился.

– Почту за честь, сир.

– Первое. Вам известно, что в руках разных банкиров Европы хранятся для меня крупные суммы денег. Я пошлю доверенность, чтобы в руках аббата Форса скопились большие суммы. Очень большие. – Они будут потрачены на то, чтобы организовать новую крупную судоходную компанию в Америке, которая будет действовать между Нью-Йорком и Востоком. Я предлагаю название: Нью-Йорк-Бомбей. Вы меня поддерживаете?

– Хорошее название, сир.

– Наш остров лежит посредине между этими двумя большими портами. Если наладить активную связь между Нью-Йорком и Востоком, остров Святой Елены станет «перекрестком» всей линии. Но это дело будущего.

– Эта компания, – продолжил Наполеон, – будет иметь американский контроль и весь персонал… будет состоять из американцев. Ни один европеец не будет в открытую связан с ней и, конечно, никаких связей с Францией. Начнут строить судно в Нью-Йорке, где на Ист Ривер есть доки. Это будет самое современное судно, оно станет моделью будущего. Самые высокие мачты, и на них будет расположено наибольшее количество парусов. Другими словами, – будет красивое и быстроходное судно. Да, дорогой Бертран, скорость такая, чтобы проходить в рекордное время маршрут Нью-Йорк-Бомбей. Несомненно, строительство подобного судна привлечет к себе всеобщее внимание. Первое судно будет называться «Летучий Янки». Как вам это нравится?

– Да, сир. Это запоминающееся имя. Но, сир, должен вам заметить, что первому американскому судну не позволят тут причалить.

– Я об этом тоже подумал и собирался объяснить, что судно должно быть во всех отношениях уникальным – мачты слишком высокими, а паруса – слишком тяжелыми. В первый же рейс судно серьезно пострадает неподалеку от Святой Елены. Кое-кто на его борту будет в курсе наших планов; сломается главная мачта и потащит за собой множество снастей. Судно с обломками снастей сможет дотянуть до внешнего акватория острова, и адмиралу острова будет доложено – я не знаю, кто это будет, но к тому времени Кокберн уже возвратится в Англию. Так вот, адмиралу доложат, что судно не может следовать дальше в подобном состоянии. В мачту необходимо будет вставить металлические стержни и починить или поменять паруса.

Вы, конечно, понимаете, что и тут возникнет проблема. Англичане не посмеют отказать в помощи. Ближайший порт находится в тысяче миль отсюда и, если не оказать помощь, судно может потонуть. Я уверен, что будет принято решение, чтобы судно находилось как можно дальше от берега, пока не будет произведен необходимый ремонт. Никто из команды не сможет сойти на берег, кроме тех, кто будет руководить ремонтом. Но и за ними будут вести постоянное наблюдение. После обыска на судне на него не позволят никому подниматься.

На берег сойдут капитан, и главный плотник, с ними будет и третий спутник, некто, кто отвечает за всю конструкцию судна. Это будет человек с густой гривой черных волос и темной бородой. Никто и не заметит, что он сильно похож на меня. Он будет действовать под вымышленным именем, а на самом деле это будет Франсуа Евгений Роберо.

Бертран начал понимать план, и на лице у него проступила радость.

– Да, сир, вы правы!

Наполеон быстро продолжил.

– Далее. Ремонт «Летучего Янки» будет закончен, и судно снова отправится в путь рано утром следующего дня. Но эти три офицера проведут прощальный вечер на берегу, занимаясь там делами.

– Рано утром кто-то из моей свиты, например Монтолон, начнет сильно волноваться и крикнет караульным, что Наполеон исчез и даже не спал в своей постели. Вся свита тоже будет сильно волноваться, и все поймут, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Наполеон сделал паузу.

– Бертран, как вы считаете, что будет потом?

– Начнется суета и настоящий беспорядок, – заявил маршал. – Караульные передадут сигнал о вашем исчезновении и поднимут синий флаг в сопровождении трех выстрелов. Через секунду на всех сигнальных станциях острова начнут развеваться синие флаги.

– Правильно, – согласился Наполеон. – А потом что?

– Сир, ваша свита состоит примерно из пятидесяти человек, все они начнут суетиться. Кроме того, прибудут люди, живущие по соседству – из Леже, от Робинсонов и из Апельсиновой Рощи. Если все, что нам известно о сэре Хадсоне Лоуве, правда, то он примчится галопом, выкрикивая приказания направо и налево. С ним прибудет полдюжины адъютантов. Поднимут в ружье около тысячи солдат, и они будут готовы начать поиски.

– Вы прекрасно представили себе эту сцену, – сказал Наполеон. – Дорогой Бертран, вам не откажешь в реализме. Теперь скажите мне, обратит ли кто-либо внимание на то, что в бурлящей толпе окажутся американские офицеры? Ну, например, двое из них?

– Конечно, их присутствие отметят, но начальство будет слишком занято тем, чтобы организовать поисковые партии и ничего не станет предпринимать в отношении американцев. Когда вас найдут, они снова установят караульных по периметру дома.

– В какой-то момент один из искавших увидит зеленый мундир, – продолжил Наполеон. – В нем окажется человек, лежащий на выступе скалы, находящийся под дорогой, идущей через Долину Герани. Вам должно быть известно это место. Его со стороны дороги прикрывают деревья.

Бертран кивнул головой.

– Все можно будет объяснить тем, что поздно вечером вы отправились на прогулку и упали вниз. Мне известно там одно место, которое не очень легко разглядеть сверху.

– Вы понимаете, Бертран, – довольно улыбнулся Наполеон, – что все их предосторожности будут нам на руку. Все будут слишком заняты выполнением инструкций, разработанных именно на этот случай, и не смогут заметить кое-какие действительно важные вещи. Тело со скалы придется поднимать с помощью веревок, и человек будет продолжать находиться в бессознательном состоянии. Его отнесут в Лонгвуд, и там он постепенно придет в себя.

Наверно, вам не стоит объяснять, что придет в сознание в Лонгвуде уже не Наполеон? Это будет Роберо с подстриженными волосами, побритой бородой и одетый в мой мундир. Конечно, ему предстоит пережить неприятные минуты, потому что его придется спустить на это место ночью.

Наступила тишина, во время которой Наполеон опустил голову на руки и о чем-то глубоко задумался. Потом он взглянул на Бертрана и улыбнулся.

– Существует и еще одна часть плана. Как мне удастся выдать себя за Роберо и пройти на корабль?

– Я уже подумал об этом, сир.

– В этот вечер по дому следует осторожно распространить слух, что моей жизни что-то угрожает. Слуги начнут обсуждать этот слух и очень обеспокоятся, когда я не появлюсь на следующее утро. Я не буду ложиться и, когда все уснут, надену парик, бороду и переоденусь в одежды Роберо. Перед рассветом я пролезу через дыру в потолке в библиотеке и спрячусь на чердаке. После рассвета придете вы и разбудите Монтолона. Вы ему скажете, что не можете спать из-за этой истории насчет угроз и вместе с ним постучите в дверь моей спальни. Ответа вы не дождетесь, войдете в комнату и обнаружите, что она пуста и что постель не смята. Вы вызовете Маршана, он проверит мою одежду и обнаружит, что пропал мундир. Вы разбудите всех слуг, а Монтолон отправится к охране и сообщит им, что я пропал. Вы, Бертран, станете ходить по дому и по саду с расстроенным видом. Если в доме задержится кто-то из слуг, вы потребуете, чтобы они помогли в поисках. Наконец вы придете и дадите мне знать, что на утесе было обнаружено тело, и все отправились туда, чтобы оказаться поближе к месту поисков. Я спущусь вниз с чердака и выскользну в сад. Оттуда я выйду наружу и смешаюсь с гудящей толпой. Пока будут переносить в дом тело, я присоединюсь к двум офицерам американского судна.

К тому времени все синие флаги будут спущены, и это означает, что Наполеона нашли. Он ранен, но жив, и трое американцев поспешат в Джеймстаун, чтобы успеть к отправлению судна. Их вещи уже осмотрели на причале, а потом обыщут каждого из них. Они отправятся на «Летучий Янки» и поплывут на самом быстром корабле от острова Святой Елены.

Я надеюсь, что Жозеф закончил строить свой огромный дом, – заключил Наполеон, – к нашему приезду в Америку. Мы должны там обосноваться до того, как кто-либо начнет серьезно сомневаться в личности пленника в Лонгвуде.

– Сир, – заметил Бертран. – Я предвижу только одну сложность в осуществлении этого замечательного плана. Между вами и двойником не должно быть разницы в весе.

– Тут нам придется положиться на хитрого аббата. В письме, которое я уничтожил, он мне написал точный вес и размер Роберо и сказал, что тот до приезда сюда абсолютно не изменится.

Бертран оглядел фигуру монарха.

– Сир, вам придется похудеть. Наполеон хмуро кивнул головой.

– Я все понимаю. Мне придется похудеть на двадцать фунтов. Мне не хватает Бертье, – сказал Наполеон, покачав головой. – Я бы мог ему долго диктовать, а потом отправился спать. Когда проснулся, все приказы написаны, все копии изготовлены и во все концы отправлены курьеры с бумагами. Ни одного неправильного слова, и все знаки препинания на месте. Это был поразительный человек! Конечно, – заключил он после паузы, – в других отношениях он не был семи пядей во лбу.

Пока они разговаривали, Бертран вынул из кармана из-под ремня небольшую сумку и открыл ее; внутри оказались три небольшие сигары. Он достал одну, глубоко вздохнул, снова убрал сигару, закрыл сумочку и положил ее в карман под поясом.

– Таких на острове больше нет, – грустно заметил он.

– Самое нелепое в жизни, когда человек курит табак, – заявил Наполеон. – Через полтора года вы будете в Париже и к тому времени вам следует отучиться от этой глупой привычки.

– Никогда, сир! Но… полтора года? Неужели все займет так много времени?

– Понадобится много времени, чтобы организовать новую судоходную линию и построить такое необычное судно. Да, пройдет полтора года, прежде чем я смогу оставить во второй раз моих английских тюремщиков с носом. Пора начать действовать. Постарайтесь, чтобы все побыстрее закончили игру в вист. Мне нужно, чтобы в доме было тихо, и никто за мной не шпионил. Бертран, задерните занавески. Не желаю, чтобы на меня глазели караульные и гадали, почему я так поздно бодрствую.

– Я останусь за дверью и буду караулить, пока вы все не закончите, – заявил маршал.

– О'Мира здесь?

– Нет, доктор ушел.

– Тогда пусть мне пришлют стакан вина с одной из его противных пилюль.

Наполеон остался один и взял в руки перо.

– Бертье! Бертье! Как вы мне нужны именно сегодня!

2

Бертран проснулся с ощущением вины. Он спал на неудобной кушетке, упираясь головой в подлокотник резного дерева. Ноги свисали на пол. Он еле поднялся и подошел к окну, чтобы раздвинуть занавес. Показалось солнце и начало подниматься по восточным склонам скал.

– Наверно, уже семь часов или даже позже, – пробормотал Бертран.

Он взглянул на маленькие часы на стене. Так оно и было: Бертран хотел бодрствовать всю ночь, и сейчас он на цыпочках приблизился к двери, ведущей в спальню. Он услышал шорох бумаги. Наполеон не спал, и Бертран осторожно постучал в дверь.

– Войдите!

Наполеон, видимо, только что закончил занятия. На столе лежала стопка бумаги, испещренной мелкими буквами. Последняя свеча догорала, и он прикончил все бисквиты.

Император сбросил туфли, лицо у него было серым от крайней усталости.

– Бертран, – тихо сказал он. – Я закончил. В плане нет ни одного слабого места. Я его просмотрел дюжину раз и не нашел там никаких неясностей.

Маршал сразу ему поверил и утвердительно кивнул головой.

– Конечно, сир.

– Перед нами стоит задача передать эти записи аббату. Мне известно, что вам сравнительно легко удается передавать письма, но нам следует быть очень осторожными. Один из нашей свиты должен возвратиться во Францию и забрать с собой эти заметки.

– Да, сир. Мы никак не должны рисковать, – он начал раздумывать, – Гурго?

– Нет! – резко возразил Наполеон. – Он совсем помешался от ревности. Я ему не доверяю. Он может сделать роковую ошибку. Нет, Бертран, мне кажется, что это должен быть Пионтковский.

– Пионтковский? Сир, мы не можем ему доверять. Откуда он появился? И что он делает на острове? Где он берет деньги, и почему ему так доверяют англичане? Мы все уверены, что он – английский шпион.

Наполеон отмахнулся от Бертрана.

– Мне известно, откуда он появился, и я знаю, что он делает на острове, и я знаю откуда у него деньги. Англичане ему доверяют, так как считают, что он шпионит для них.

– Сир, вы меня поражаете. Я не знал, что он появился тут по вашему приказу.

– Пионтковский – преданный человек. Сейчас он распространил слухи, что его отец умирает в Брюсселе, и он сможет добыть позволение покинуть остров. Бертран, все идет согласно разработанному нами плану.

– Сир, я испытываю облегчение. Меня раньше мучило его присутствие на острове.

– Я немного посплю и смогу ясно рассуждать, я тогда придумаю, каким образом он сможет скрыть эти листы среди своих вещей, чтобы их никто не смог найти, – Наполеон зевнул. – Это будет несложно сделать.

– Пока вы будете отдыхать, Ваше Императорское Величество, я заберу с собой эти бумаги.

Наполеон согласно кивнул головой. Он поднялся и, покачиваясь, прошелся по комнате в чулках, упал на постель и сразу заснул.

Бертран собрал бумаги и не стал открывать занавеску. В кухне послышались тихие голоса. Резкий голос англичанина дал ему понять, что рядом находится караульный. Маршал положил бумаги под мундир и вышел.

Глава пятая

1

На рейде торжественно появилось судно «Фаэтон», принадлежащее Королевскому флоту Англии. Его встретили салютом. Это было днем в середине мая, и в заливе собралось множество зрителей. Местные жители радостно кивали головами, и люди говорили между собой, что на судне, видимо, прибыло много грузов, и если они будут помогать их перетаскивать на берег, то смогут немного заработать. Купцы, служащие порта и офицеры гарнизона обсуждали человека, который должен был прибыть на этом судне.

– Бетси, мне не нравится то, что может случиться, – сказал Вильям Бэлкум своей дочери, которая держалась за его руку. – Нам сообщили кое-что об этом человеке. С ним очень трудно ладить, а мне придется хуже всех. Я окажусь между двух огней.

– Император будет наблюдать за прибытием «Фаэтона» с помощью бинокля из-за закрытых ставен. Папа, я боюсь, что ему станет жить еще труднее.

– Я слышал, как этот человек обращался к правительству с просьбой принять закон, согласно которому всякий, кто станет общаться с императором, будет привлечен к судебной ответственности. Теперь тебе понятно, что это за человек.

На острове начинался зимний сезон, и пассаты уже пахли холодом, позже от их дыхания станут синими носы, а у людей будет пробегать по спине холодок. Море было серым и угрожающим и с грохотом обрушивалось на скалы. Бетси на секунду прикрыла лицо маленькой модной муфтой и сказала отцу:

– Папа, сейчас так холодно!

Она привстала на цыпочки, чтобы увидеть, как судно медленно входит в залив. Люди могли разглядеть нового губернатора с перьями на шляпе и сверкающими орденами на мундире. Он шел впереди сопровождающих его людей по пристани, взмахом руки потребовав расчистить для него путь. Он твердо шагал вперед, на два шага опережая довольно пухлую жену.

– Папа, у него очень дурные манеры, – шепнула Бетси.

Сэр Хадсон Лоув [xv]xv
  В исторической литературе дается имя этого губернатора как Хадсон Лоу.


[Закрыть] прошел почти рядом с девушкой, и ей удалось его хорошо разглядеть. Она обратила внимание на гордую осанку и пустое выражение глаз. Волосы у него были рыжие, а ресницы – бесцветные. На одной щеке было большое и темное родимое пятно, подчеркивавшее неприятные черты губернатора.

За ним шагала леди Лоув. Ее нельзя было назвать красавицей, но у нее была крупная пропорциональная фигура. Она благожелательно осматривала публику, и казалось, что ее все интересовало. Бетси слышала, как она сказала мужу:

– Пожалуйста, Хадди, не шагай так быстро.

«Она пользуется румянами», – подумала Бетси.

Она считала, что для женщины ее возраста, это – глупая привычка. За ними следовало несколько молодых офицеров. Они все казались похожими друг на друга – с прямыми спинами и одинаковым выражением на лице с топорщащимися усами. Они напомнили Бетси о наборе деревянных солдатиков, которые когда-то были у нее, и девушка улыбнулась.

Адмирал Кокберн встретил вновь прибывших. Кругом пожимали друг другу руки и кланялись. Бетси не сводила взгляда с губернатора и поняла, что он никогда не улыбается. Он никогда не забывал о высоком положении, которое занимал.

– Мосье Бэлкум, – обратился к ним Бертран, который пробился к ним сквозь толпу зрителей. – Я рад вас видеть. Мадемуазель Бетси, вы чудесно выглядите.

Граф Бертран и Вильям Бэлкум молча смотрели друг на друга. Им даже не потребовалось слов, чтобы понять, что каждый из них думает о человеке, который теперь станет управлять островом. Их страшили его суровые манеры и пустота, которую можно было разглядеть в его глазах.

Бертран шепотом попросил перевести его слова отцу девушки.

– Папа, он просит позволения отвезти меня к себе домой. Госпожа Бертран неважно себя чувствует, и ему кажется, что ей необходимо развеяться. А утром он меня привезет домой.

Через несколько минут Бетси садилась в небольшую карету, которая обычно возила семейство Бертран по острову. Девушка села на заднее сиденье рядом с графом. Она была довольна, что мать позволила ей сегодня принарядиться ради приезда губернатора. С течением времени ее костюм претерпел изменения. Канули в вечность ее панталоны, которые так не нравились Наполеону. Она перестала носить немодные платья, на которых настаивала мадам Бэлкум. Синее платье было отделано у горла красивыми рюшами, а поверх него надето серое пальто с крупными красивыми пуговицами. И, кроме того, у нее была с собой муфта.

– Граф Бертран, я рада, что вы меня пригласили. У нас сегодня за ужином будут гости. Дамы не переставая, станут болтать, а мужчины с большими усами постоянно повторять: «Нам следует построже обращаться с Бонапартом». И еще они будут без конца хвалить нового губернатора. Должен приехать викарий Стоджкин, а его присутствие выдержать совсем невозможно. Когда вы были молодым, вам никогда не хотелось удрать куда-нибудь из дома?

– Много раз, мадемуазель! – улыбнулся граф.