Текст книги "Око Владыки"

Автор книги: Томас Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

В огромных тюках находилось немало утвари, которая предназначалась для торговых лавок Нианы. В том числе там были и титановые лопаты.

Серебристые штыки легко взрезали землю, хотя были изготовлены несколько тысячелетий назад.

– Вечные вещи! – обронил Джиро, выбрасывая изрядный ком земли из глубокой могилы и бросая взгляд на свою лопату.

– Пролежали под землей четыре тысячи лет и вполне могут протянуть еще столько же, – согласился Кийт. – Будут служить еще четыре тысячи лет. До следующей Смерти…

Тяжело отдуваясь, Джиро пристально посмотрел снизу на своего друга и нахмурил брови:

– Ты думаешь, это повторится?

– Конечно. Человечество обязательно придумает для себя что-нибудь похожее, как только снова поднимется повыше в своем развитии.

Но большая часть времени, пока они копали могилы и переносили товарищей с места схватки, прошла в полном безмолвии.

Молчание прервалось только тогда, когда Кийт начал краткую заупокойную службу по погибшим друзьям.

– Вы пришли с разных сторон света, – едва слышно просипел он, но Джиро почудилось что этот голос громом раздался в его ушах. – Вы пришли из разных стран, но лежите здесь вместе. Пусть и дальше у вас будет одна тропа, ведущая к апостольским вратам.

Казалось, что даже смолкли птицы, перелетающие с дерева на дерево. Только легкий ветер шелестел листвой на верхушках деревьев.

Торжественно Кийт продолжил:

– Распятый Спаситель! Освободи души наших погибших друзей. Они сражались со слугами Нечистого и пусть теперь обретут вечный покой.

Никогда еще он не произносил эти слова так искренне. Перед мысленным взором все время стояли лица друзей. Они появлялись в его воображении веселыми, радостными, и он от всей души просил Спасителя об избавлении:

– Освободи души друзей наших от раскаленных мук преисподней! Избавь от вечного холода ледяного озера! Уведи от пасти огненного льва!

Бросив взгляд на Джиро, он мысленно заставил его повторить последние слова:

– Да не поглотит их мрак, и улыбки апостолов встретят их у небесных врат!

– Да не поглотит их мрак, и улыбки апостолов встретят их у небесных врат! – прошептал гигант.

Скорбно склонив голову и помолчав над могилами друзей, Кийт закончил:

– Аминь. Покойтесь с миром.

– Аминь. Покойтесь с миром, – эхом отозвался Джиро и сурово добавил от себя: – Мы отомстили за вас. Все вонючки сдохли!

Медленно ступая, в траурном настроении сёрчеры пошли обратно.

Внезапно Кийт резко остановился, а Джиро, погруженный в свои тягостные раздумья, пошел вперед один. Лишь отмерив десяток шагов, он заметил, что его друг неподвижно стоит за спиной, вперив взгляд в какую-то точку, расположенную на противоположной стороне поляны.

Вполоборота он спросил:

– Что с тобой, приятель?

– Как ты думаешь, висельники могут ходить? – едва слышно прохрипел Кийт.

Лицо Джиро недоуменно вытянулось.

– О чем ты?

Кийт молча кивнул головой. Мутант, который еще недавно висел на суку, теперь исчез. Точнее, исчез тонкий канат, на котором он болтался, а тело Волосатого ревуна валялось на траве под платаном.

– Что это может означать? – недоуменно сказал Джиро, почесывая бритый затылок.

Глаза Кийта устремились наверх и внимательно ощупывали хитросплетения зеленого растительного навеса, раскинувшегося над поляной. Взгляд его скользил по мощным ветвям платана, по лохматым шапкам пальм и сосновым ветвям, увитым хитросплетениями лиан.

Но ничего не было видно. Только зеленые сполохи листвы шевелились, перекатываясь волнами от набегавшего дуновения ветра.

Над головой звенел разноязыкий хор птиц. Кийт мог бы не только точно определить, сколько именно в этом звуковом калейдоскопе голосов и какому птичьему семейству каждый из них принадлежит. При желании он мог бы связаться с каждой из пичуг и почерпнуть необходимую информацию.

Но сейчас его интересовало нечто иное. Он пытался вычленить из этого пестрого звукового полотна только те голоса, которые не принадлежали ни птицам, ни людям.

Но как бы его внимательный слух ни перемещался по разным этажам лесных галерей, он не мог наткнуться на тембр того свиста, того клекота, который вырывался из горла прекрасной незнакомки.

Между тем, она была недалеко, и Кийт это знал!

Он осторожного прощупывал округу ментальным лучом и почувствовал присутствие человеческого сознания. Сознание не несло враждебности и ненависти, хотя и было наглухо закрыто для контактов.

«Рыжеволосая не уходит, – подумал он. – Но и не появляется… хотя спасла нас от смерти. Почему?»

Мысль его напряженно пыталась найти ответы на многие вопросы, не дающие покоя. Взгляд снова устремился наверх и стал ощупывать дерево за деревом, ветвь за ветвью. Но ничего не было заметно.

Глаза опустились и уперлись в многочисленные трупы ревунов, валявшихся на поляне. Потом он посмотрел на огромные тюки, которые они сняли с мертвых буйволиц.

В голове Кийта теснились смутные мысли. Он пытался свести их воедино и прилагал все усилия, чтобы они зацепились друг за друга и сложились в ясную логичную комбинацию.

Сначала его рассуждения развивались нелогично и сумбурно. Мысли двигались неуклюже и медленно. За этот день произошло столько событий, что трудно было выхватить основное из этого беспорядочного кома. Но постепенно, шаг за шагом, ему все же удалось отсечь в сознании массу ненужных сведений и впечатлений последнего времени.

Он смог сконцентрироваться на одной мысли и почувствовал, что находится на правильном пути. Пока ему еще было трудно определить точное направление, но внутренне он уже примерно ощущал, как необходимо действовать.

Иногда, чтобы помочь себе в размышлениях, Кийт представлял себе свой мозг в виде хрустального аквариума, в котором живут разноцветные рыбы, – его мысли. Когда верного решения не было и все казалось бессмыслицей, аквариум виделся ему неосвещенным, мутным, и рыбы плавали там хаотично и постоянно пожирали друг друга.

Но в те мгновения, когда ему открывался точный и продуманный смысл, все внутри внезапно освещалось. Вспыхивал ослепительный свет, и самые темные уголки озарялись его лучами. Тогда рыбы выстраивались стройными рядами и начинали плавать уже организованно.

Сейчас Кийт пытался осветить свой аквариум, и вскоре ему это удалось. Он снова посмотрел на листву деревьев, а потом перевел взгляд на огромные тюки.

– Как ты думаешь, что мы будем делать с нашим грузом? – спросил он у Джиро, стоявшего рядом с ним и нетерпеливо вздыхавшего.

Гигант озадаченно чесал сначала одну мокрую щеку, потом почти десять секунд скреб ногтями другую. В итоге он энергично набрал в грудь воздух и рявкнул:

– Ты предводитель отряда? Клянусь Троицей, ты и должен решать!

– Предводитель отряда… – горько усмехнулся Кийт. – Где же тут отряд?

– Это лучший отряд, который когда-либо видели здешние места! – растроганно воскликнул гигант. – Я рад за нас с тобой!

– Ты думаешь, что отряд еще существует?

– Конечно! Пусть накажут меня пророки, если я хоть на каплю обманываю тебя!

От избытка чувств друзья обнялись, что бывало с ними очень редко. Они прошли вместе уже немало дорог и пережили немало испытаний, но сегодняшний день потряс обоих. Пока они еще не окончательно пришли в себя и находились во взвинченном состоянии.

Неожиданно Кийт поинтересовался:

– Ты отдохнул, медвежья морда?

– Да.

– Идем, нам нужно выкопать еще четыре могилы!

От изумления в первое мгновение его друг почти потерял дар речи. Бешено вращая глазами, он осторожно спросил:

– Ты уверен?

Было видно, что в первое мгновение он подумал об умственном здоровье своего предводителя. Кийт понимающе усмехнулся и сказал:

– Совершенно уверен. Я абсолютно нормален и не сошел с ума.

– Ты не сошел с ума? – поинтересовался Джиро, пытливо вглядываясь в глаза Кийта. – Отлично! Тогда ответь мне на вопрос…

– Пожалуйста!

– Мы вырыли уже четыре могилы?

– Безусловно. Только что мы похоронили наших друзей. Если ты думаешь, что у меня начались провалы в памяти, я должен тебя обрадовать: я совершенно здоров!

– Отлично! Клянусь вратами апостолов, тогда это я сошел с ума. Если мы погребли Студи, Флесха, Дэггу и Мелона, зачем нам рыть еще четыре могилы? Кто же ляжет туда?

Отчетливо и неторопливо, так, чтобы Джиро не переспрашивал второй раз, Кийт сообщил:

– Могилы предназначаются для лемутов. Для четырех самых гнусных и злобных ревунов!

Этого чернокожий гигант не мог перенести. Он ожидал всего, что угодно, но только не этого!

Вскипая от ярости, он бросил лопату с такой силой, что она вошла в землю почти на половину титанового штыка.

– Я не буду хоронить лемутов! – с диким бешенством заревел он. – Клянусь Троицей, пусть отсохнут у меня руки, если я стану это делать!

От возмущения даже жилы вздулись у него на голове и покрыли лоб извилистыми побегами, напоминавшими корни молодого дерева.

Кийт ожидал именно такой реакции. Он стоял и спокойно ждал, пока утихнет первый взрыв негодования.

– Прах меня побери! Пусть отвалятся мои руки, если я хотя бы раз прикоснусь к лопате, – орал чернокожий гигант. – Моя покойная матушка будет горько плакать на плече у апостола, если я займусь этим! Я не смогу потом спокойно спать и смотреть в глаза друзьям, если только хоть раз двину пальцем!

Когда иссякли искры ярости в глазах Джиро, и он взял краткую паузу в ругательствах, чтобы отдышаться, Кийт неожиданно спросил:

– Скажи мне, отчего обычно лемуты никогда не оставляют тела своих убитых сородичей на поле битвы?

Обескураженный гигант пожал плечами:

– Не знаю. Почему ты спрашиваешь от такой ерунде?

– Это далеко не ерунда, – покачал головой Кийт. – Вспомни, что было во время драки!

Мясистые ноздри Джиро с шумом втянули воздух, и он согласился:

– Да, сегодня эти подлые твари утаскивали трупы куда-то в кусты. Стоило только убить одного, как его тело сразу куда-то волокли. Что они там с ним делали?

– Жрали!

– Не может быть! Неужели они такие голодные, чтобы поедать своих собратьев? – Джиро скорчил недоверчивую брезгливую гримасу, обнажив мощные белоснежные зубы.

– Тела лемутов, даже мертвых, наполнены яростью и бешенством. Так уж они устроены, что сама плоть пропитана ненавистью ко всему, что непохоже на них. Лемуты считают, что сила этой ненависти в соединении, они связаны между собой телепатической сетью. Так что у них есть только коллективный разум, разум подлой шайки. Если кто-то погибает, они утаскивают мертвое тело, разрывают на куски и проглатывают.

– Но зачем, – с омерзением сморщился Джиро.

– Боятся, что часть ненависти покинет стаю. Страшатся потерять коллективную силу, если хотя бы один труп пропадет.

– Зачем же нам хоронить их? – недоуменно спросил гигант. – Я не могу понять, для чего мы будем копать могилы?

– Мы соорудим защитный круг из трупов лемутов и спрячем нашу добычу!

* * *

Напряженно размышляя и глядя на трупы Волосатых ревунов, Кийт вспомнил способ, которым во многих селениях Южной Канды иногда защищались от набегов лемутов.

Мирные жители научились использовать в своих целях смрадное дыхание зла, пропитывавшее каждую клетку тела мертвых мутантов. Даже после смерти эти мерзкие твари излучали флюиды ненависти, но люди смогли направить эту энергию в нужном направлении.

Поселенцы воздвигали защитные редуты, закапывая тела мутантов вокруг своих домов. Трупы эти были невидимы глазу, но служили непреодолимым препятствием для всех нежеланных гостей, намеревавшихся проникнуть внутрь запрещенной территории.

Когда Кийт рассказал об этом, Джиро удивленно спросил:

– Поселенцы просто зарывали в землю эти гнусные трупы, и все? Так просто?

– Конечно, нет. Мало просто зарыть. Нужно совершить ритуал наведения защиты, а этим должен руководить человек, обладающий ментальными способностями и знающий священные тексты. Это должен быть Заклинатель.

Еще раз бросив взгляд наверх, Кийт спросил:

– Догадываешься, почему я все это тебе рассказывал?

Джиро сделал вид, что задумался, потом радостно сообщил:

– Да, очень интересная история, прах меня побери!

– Мы спрячем здесь наши тюки и соорудим вокруг ментальную защиту! Зароем рядом с нашими вещами трупы лемутов, и никто не сможет их даже тронуть.

– Клянусь Светлым ликом Троицы, я так сразу и подумал! – энергично воскликнул Джиро и деловито потер руки: – Где будем копать ямы для этих ублюдков?

Недалеко от поляны Кийт приметил одинокую вековую сосну. Покрытое буграми и иссеченное глубокими извилистыми трещинами дерево стояло на песчаном пригорке, в окружении сплошной изгороди цветущего тамариска.

Место было вполне подходящее. Основная тропа проходила немного в стороне, вдоль невысокого соснового подлеска, и этот пригорок был укрыт стеной остроконечных кипарисов.

Главным достоинством дерева, которое выбрал Кийт, была небольшая пещера у его основания, образовавшаяся меж толстыми корявыми корнями, уходящими в песчаную почву. Внутри было довольно значительное пространство, и там вполне могли уместиться все вещи, которые сёрчеры везли в Ниану на трех буйволицах.

Унести всю поклажу они сейчас не могли. Даже Джиро, при всей его физической мощи, не смог бы забрать и десятой доли того, что было в мешках.

Но оставлять добычу без охраны было бы полным безрассудством. Решено было воспользоваться шансом и надежно защитить вещи от случайных гостей.

Постепенно они вытащили все объемные тюки из-под мертвых буйволиц и переместили к «пещере».

– Одну сумку вы возьмем с собой, – решил Кийт. – Мы сделаем так: отнесем ее в Ниану и продадим торговцу Беддею. Он даст хорошие деньги.

– Обязательно даст, – проворчал Джиро. – Пусть только Беддей попробует не заплатить настоящую цену!

– Когда он возьмет у нас находки и расплатится, мы сможем купить новых буйволиц и вернуться сюда.

– Ты всегда прав, приятель! Клянусь Светлым ликом Троицы, я никогда не пойму, как устроен твой котелок! Откуда там берутся такие светлые мысли?

С притворным изумлением Джиро посмотрел сверху на макушку своего друга, точно пытаясь взглядом проникнуть внутрь головы.

Но Кийту было не до шуток. Нахмурив брови, он выбирал находки для того, чтобы взять их в Ниану.

– Много вещей мы брать не будем! – решил он.

– Оружие и немного посуды. Этого вполне хватит, чтобы купить новых кау.

На глаза ему попался странный диск, на котором был изображен символ «крест и глаз». Сначала он отложил его в сторону, но потом слабый внутренний голос шепнул, что можно захватить и эту таинственную находку. Порой Беддей охотно брал неведомые, неизвестные предметы, и Кийт решил рискнуть.

Для трупов лемутов они выкопали четыре неглубоких ямы. Прежде всего, не хотелось стараться и тратить силы. К тому же поселенцы в Южной Канде всегда поступали именно так, оставляли тела недалеко от поверхности земли.

Могилы были ориентированы на четыре стороны света. Если можно было бы бросить взгляд сверху, то было бы видно, что они образовывают символическую фигуру креста, центром которой являлся толстый ствол сосны.

Вскоре оказалось, что несмотря на значительные физические усилия, пока была сделана лишь самая простая часть работы. Самое трудно ждало впереди…

Им пришлось вернуться на место драки. Когда пришла пора нести сюда трупы лемутов, Джиро опять поник духом. Он ничего не говорил, но Кийт чувствовал, как флюиды бешенства кипящими фонтанами извергаются из его души.

Все же авторитет предводителя отряда был настолько велик, что чернокожий гигант намертво сцепил зубы и не проронил ни слова.

Более омерзительной картины им видеть еще не доводилось. Прошло несколько часов после схватки, и мутанты стали выглядеть еще более гнусно, чем при жизни. Мерзость, заполнявшая каждую клеточку их тел, словно начала расти и разбухать.

Сёрчеры были закаленными людьми, но даже им трудно было без брезгливого содрогания ходить по поляне, чтобы выбрать четыре подходящих тела.

Первым делом Кийт нашел того ревуна, который исхитрился откусить ему пальцы. Он беспокоился именно из-за него, поэтому сразу выбрал его и притащил к могиле за ногу, замотав нижнюю половину лица куском материи, чтобы защититься от гнусного смрада, исходящего от тела.

Потом они приволокли к сосне еще трех лемутов, самых злобных и мерзких. Среди них был облезлый ревун, кинувший дротик в буйволицу, и обезглавленный, – тот, что порвал Кийту щеки и горло.

Нужно было направить в нужном направлении всю черную энергию, сохранявшуюся в мертвых телах. Кийта ждала самая напряженная ступень ритуала заклинания.

* * *

Он выбрал из обширного арсенала мощный увесистый клинок. Абсолютно новое лезвие было изготовлено словно вчера, и зеркальная поверхность ярко сверкала, отражая солнечные лучи.

– Да поможет мне Распятый Спаситель! – напряженно прошептал Кийт.

Он сжал двумя руками тяжелую рифленую рукоятку и занес клинок вертикально над телом лемута, отхватившего ему пальцы. Острие с силой вонзилось в грудь Волосатого ревуна и прорезало глубокую продольную линию, протянувшуюся от горла до нижнего края живота.

Резко вытащив тесак, Кийт шагнул в сторону и сделал еще один глубокий разрез. Только на этот раз это получилась поперечная линия, раскроившая тело от левого бока до правого.

Это была первая ступень мрачного ритуала, – два глубоких разреза на теле образовывали Крест, самый священный символ христианства.

Разум Волосатых ревунов всегда стремился служить Нечистому. Лемуты поклонялись темным силам, поэтому не было для них знака страшнее, чем священное распятие.

Несмотря на то, что Кийт торжественно вырезал изображение креста на безжизненном, почти окоченевшем теле, мертвого лемута внезапно скрутило в корчах. Мохнатые лапы судорожно вскинулись, и пальцы с длинными острыми когтями изогнулись, как сухие ветви.

Вырезав огромные кресты и на других телах, Кийт бросил клинок к дереву. После чего они с Джиро столкнули трупы в могилы и засыпали землей.

– Теперь отойди подальше, – сурово сказал Кийт. – Тебе опасно тут оставаться.

Джиро уже двинулся в сторону, как получил еще одно предупреждение:

– Ты должен все время молиться! Молись напряженно, сосредоточенно и не отвлекайся ни на мгновение! Если расслабишься хотя бы на миг, пока я не закончу, черный ветер подует в твою сторону, и крыса сразу пролезет в твой мозг.

– Крыса? – испуганно прошептал гигант. – Какая крыса?

– Которая будет жрать тебя, пока ты не усохнешь!

Толстые пальцы гиганты непроизвольно скользнули под походную тунику и нащупали тяжелый серебряный крест, висевший на груди. Миновав заросли кустарника, он выбрал место около пальмы и встал на колени, не выпуская из рук свою реликвию.

Теперь предстояло самое сложное. Нужно было собрать черную энергию в один поток и подчинить себе.

Довольно долго Кийт молча стоял в самом центре символического креста, плотно сдвинув ладони у груди и опираясь о ствол сосны. Медальон был развернут активной стороной. С его помощью он соединял собственные энергетические потоки и концентрировал сознание.

Веки его были крепко сжаты.

Когда он почувствовал внутренним слухом упоительную вибрацию освобождающихся сил, перед мысленным взором внезапно возникла картина необъятного неба.

Черные тучи и белоснежные облака быстро наплывали друг на друга. Они мчались навстречу с севера и с юга двумя сплошными широкими полосами, как два враждующих войска, сошедшихся на поле битвы.

Черное летело навстречу Белому. Зло спешило встретиться с Добром. Нечистый хотел сразиться с Распятым Спасителем.

Сейчас не решалась мировая судьба. Но даже в таком малом деле эти противоположные силы шли в открытую друг на друга, и только от Кийта зависел итог столкновения.

«Во имя Отца, Распятого Сына и Святого Духа!» – мысленно произнес он.

Армии ускорили движение и столкнулись. Черная и белая полосы резко сомкнулись.

Хотя в лесу стояла по-прежнему умиротворенная тишина, Кийту показалось, что раздался такой оглушительный удар грома, что ему чуть не разнесло голову.

С отчаянными криками с верхушки сосны сорвались две испуганные птицы. В отдалении болезненно рявкнул Джиро, беспрестанно повторяющий слова молитвы.

В первое мгновение на месте столкновения двух полос воцарился бушующий хаос. Пестрые клубы беспорядочно бурлили, переворачивались и менялись местами.

Все кипело и клокотало, но вскоре белый цвет стал подавляющим. В самом центре столкновения вспыхнуло кольцо, полыхающее ослепительно ярким пламенем.

Открыв глаза, Кийт облегченно вздохнул. Пальцы его все еще немного подрагивали от напряжения.

Невидимые глазу, закопанные тела мертвых Волосатых ревунов образовали заградительный барьер. Сквозь ментальную защиту теперь не мог пройти никто, кроме Кийта.

Ни одно живое существо не могло преодолеть кольцо-табу. Кийт прикрыл вход в небольшую пещеру тонкой известковой плитой, покрытой изумрудным мхом, для того, чтобы струи дождя не могли захлестывать внутрь.

Когда он выходил за границы ментальной защиты, в первый момент перехватило дыхание. Ему показалось, что под ногами нет твердой опоры, и он проваливается в пустоту. Но через мгновение все стало, как прежде, и он увидел Джиро, стоящего в благоговейном молчании.

– Я молился все время, как ты и говорил, – признался он. – Что это было? Мне показалось, что где-то прогремел гром! Но на небе нет ни облачка.

– Попробуй, подойди к пещере, – попросил Кийт, чтобы проверить себя.

– Это не опасно?

– Попробуй!

С легкой улыбкой он смотрел, как чернокожий гигант направился к дереву и вдруг остановился, точно налетев на препятствие. Растерянно посмотрев на Кийта, он подошел к другому кусту, пытаясь пройти к сосне. Но опять все было безуспешно.

Так он ходил несколько минут, скрежеща массивными подошвами по песку и стараясь подобраться с разных сторон к пещере, но не добился никакого результата.

– Посмотри! – сказал Кийт. – Посмотри на свои следы!

Они пригляделись и увидели, что Джиро протоптал тропинку, образующую идеальный круг!

Ни на шаг вглубь он не смог продвинуться, и возникало впечатление, словно он ходил вдоль невидимой круглой стены.

– Почему же ты не мог подойти? – спросил Кийт.

– Это было невозможно! – признался гигант. – Просто невозможно сделать шаг, если тебя что-то сдерживает! Точно кто-то упирается ладонями в грудь!

Теперь тайник охраняло незаметное, но полыхающее жарким пламенем защитное кольцо. Ментальное поле обладало собственной памятью и каждый раз, когда кто-нибудь приближался к пещере, уже на расстоянии прощупывало его сознание.

Если это был Кийт, излучения его мозга стыковалось с невидимой охраной, и он легко проходил внутрь. В том случае, если сюда хотел проникнуть посторонний, импульсы его сознания вызывали тревогу у ментального поля, и оно противодействовало вторжению, используя скрытую энергию погребенных здесь лемутов.

Сёрчеры уже собрались уходить, как внезапно внимание Кийта привлекли две птицы, те самые, что недавно сорвались с вершины сосны. Теперь они кружили над деревом, иногда снижались до определенного уровня, но тут же взмывали вверх и оглашали воздух отчаянными криками.

Вновь и вновь они пытались подлететь к верхушке, но каждый раз испуганно возвращались наверх.

Приглядевшись, Кийт понял, что это два сокола, самец и самка.

Настроившись на их волну, он почувствовал в их криках невероятную тревогу и беспокойство. Они не могли вернуться на свое место. Не могли преодолеть ментальный барьер, отгонявший их прочь, так же, как и Джиро.

– Подожди меня здесь, – бросил Кийт и решительным шагом двинулся к сосне.

Ментальная защита сразу пропустила его. На краткий миг он только ощутил вязкое, пружинистое сопротивление воздуха и, миновав барьер, оказался внутри кольца.

Как он и подозревал, с верхушки сосны доносился отчаянный писк. Легко взобравшись наверх по сучьям, он обнаружил гнездо, в котором беспокойно метался птенец, уже довольно крупный, но еще не умеющий летать.

Соколенок повернул головку и увидел человека. Взгляды встретились, и неожиданно между ними возник тесный контакт. Кийт сосредоточился, очистив свой ум от тревожных мыслей, и через считанные секунды их ментальные импульсы соприкоснулись.

Он мысленно настроился на птенца, с осторожностью зондируя его мозг. Восприятие было на удивление четким и ясным. Кийту доводилось и раньше мысленно общаться с дикими существами, что порой требовало большого напряжения, но сейчас он не почувствовал никакой ментальной дистанции.

В сознании сёрчера все словно перевернулось. В какой-то момент он к своему удивлению понял, что их сущности непроизвольно слились воедино.

Птенец даже перестал пищать, хотя трудно было поверить, чтобы в этом возрасте хоть на секунду закрылся клюв вечно голодного детеныша.

Кийт протянул руку и осторожно достал его из гнезда.

Родители ни за что не смогли бы вернуться сюда, и ему грозила голодная смерть. Участь его была решена, Кийт осторожно положил его за пазуху и спрыгнул на песок.

Из глубин памяти вдруг всплыл голос покойного Пера Лелио:

«Держись, Соколенок, держись!»

* * *

Джиро недоуменно уставился на крохотную головку, выглядывавшую из треугольного выреза жилета, и прогудел:

– Это жратва для меня? Ты принес мне что-нибудь поесть?

– Наоборот, мы сами сейчас будем кормить этого парня! Вернемся на поляну и дадим ему еды.

– Зачем ты принес этого заморыша? – недоуменно сморщился гигант. – Что ты собрался с ним делать?

– Я же сказал тебе: мы будем его кормить мясом. Соколенок очень любит свежее мясо буйволиц!

Возвратившись, сёрчеры замерли на краю соснового подлеска в тихом бешенстве. Кийт не только собирался накормить соколенка, но и сам намеревался подкрепиться мясом кау.

Сейчас стало понятно, что надеяться на это нельзя. Они безнадежно опоздали. Стоило им уйти с вещами, как тут закипела бурная жизнь.

На противоположном краю уже белели округлые ребра буйволицы, обглоданной дочиста. Рядом с ней из густой травы выглядывал полуобъеденный остов другой.

– Прах меня побери! Мы пропали! Мы остались без жратвы! – завопил Джиро. – Я подыхаю от голода! Не будем же мы жарить мутантов!

Над поляной с пронзительными криками кружили стаи птиц. Они налетали друг на друга, сшибались и сплетались в драке какими-то немыслимыми клубками, клубки эти яростно клокотали, извергая фонтаны перьев, которые плавно опускались на землю.

Массивной туши буйволицы и так не было видно, ее всю облепляли черные птицы, клюющие свежую плоть. А новые все прилетали и прилетали, сгоняя тех, кто уже сумел насытиться.

Даже часть трупов волосатых ревунов уже была объедена, хотя обычно лесные обитатели предпочитали не прикасаться к ним.

Мертвой плотью лемутов питались только дейторы. Насекомые-мутанты, покрытые крупной слизистой чешуей и грозными шипами, торчавшими в разные стороны, обитали во влажных местах вроде этой поляны, недалеко от озер или болот, и не гнушались никакой добычей. Скорее всего, именно дейторы и обожрали мутантов, потому что кое-где в траве с легким шуршанием проскальзывали блестящие стайки этих насекомых.

Ругались птицы, кружившие над буйволицей. Ворчал Джиро, оставшийся без еды.

Вдобавок ко всему, пронзительно пищал соколенок, Кийт забрал его с собой и рассчитывал накормить мясом. Теперь птенцу нужна была пища, а сёрчер терялся в догадках, чем он может насытить довольно крупного детеныша.

Соколенок обиженно пищал, широко разевая клюв, и птенца никак нельзя было успокоить. Кийт решительно двинулся к останкам буйволицы, чтобы согнать всех непрошеных гостей и оторвать хотя бы маленький кусочек мяса для соколенка.

Внезапно он насторожился и замер, как вкопанный.

Показалось, что неподалеку раздался странный звук, совсем непохожий на шум ветра, шелест травы под ногами или на птичью перебранку. Звук повторился за спиной.

Это был необычно. Кийту слышался вибрирующий свист, похожий скорее на высокий дрожащий клекот.

Птенец первым услышал эти сигналы и быстро повернул головку, что-то пискнув в ответ. Следом за ним обернулся и Кийт.

Наконец он увидел свою рыжеволосую спасительницу!

Она проскользнула сверху по лианам, низко опустившимся с ветвей, и застыла примерно в метре над землей, раскачиваясь на упругих стеблях, как на качелях.

Взгляды снова встретились, как и в первый раз. У Кийта вдруг пробежал озноб по коже, когда он посмотрел в ее зеленые глаза, сверкающие из-под гривы медных спутанных волос.

Трудно было поверить в то, что именно эта красавица спасла от смерти его, такого опытного бойца и бывалого путешественника.

Он невольно сделал шаг вперед и спросил, используя мысленные каналы:

«Кто ты?»

Кийт сделал это безотчетно, совершенно не рассчитывая, что она может знать искусство ментального общения. Но неожиданно оказалось, что она прекрасно владеет мысленной речью.

Девушка ответила просто и ясно:

«Друг!»

Теперь Кийт мог получше рассмотреть незнакомку. Девушка поймала его пристальный взгляд, и на щеках, покрытых нежным пушком, проступил легкий румянец.

Покрытая бронзовым загаром, ее кожа дышала свежестью и молодостью. На ней была коротенькая кожаная туника без рукавов, украшенная нисходящими рядами ярких перьев, явно изображающих птичье оперение.

Несмотря на всю свою женственность, она была прилично вооружена. На поясе виднелся кожаный чехол, из которого выглядывала рукоятка кинжала. За плечами, покрытыми разноцветной вязью татуировки, крест-накрест торчали тонкое копье и трубка, из которой девушка так метко поразила лемутов.

«Как тебя зовут?» – мысленно спросил Кийт, поглаживая по головке вопящего птенца.

«Лиа-Лла.»

«Как?» – не совсем понял он.

Девушка сидела на лианах примерно в метре над землей, скрестив великолепные стройные ножки, стянутые на лодыжках ярко-красными браслетами. Кийт не сумел собраться в нужный миг, ему трудно было отвести откровенный взгляд от ее загорелых коленей.

Тогда внезапно рыжеволосая спрыгнула на землю, легко спружинив босыми ступнями. Прижав руку к груди, девушка повторила на прекрасном, чистом языке батви:

– Меня зовут Лиа-Лла.

Голос ее звучал немного необычно. Он вибрировал, и сердце Кийта внезапно заколотилось, как бешеное.

– Лиа-Лла… – эхом отозвался Кийт и повторил, словно пробуя это имя на вкус. – Лиа-Лла…

Происходящее настолько ошеломило его, что в голову даже не приходили вопросы: «Откуда эта лесная жительница знает батви? Где она научилась мысленной речи?»

Он только удивился:

– Почему ты не спрашиваешь, как зовут меня?

– Как зовут раненного мужчину? – спросила она и загадочно улыбнулась, тряхнув густыми прядями. – Ты думаешь, Лиа-Лла должна это знать?

– Конечно! Ты помогла нам!

– Раненного мужа зовут Хрипун! – засмеялась она. – Это будет его имя! Для меня он – Хрипун!

Стоявший рядом Джиро одобрительно хмыкнул и неожиданно одобрил:

– Хрипун… А что, неплохое имя для того, чтобы его носил предводитель отряда сёрчеров. Хрипун!

Не сводя с нее пристального взгляда, Кийт назвал свое настоящее имя, приложив руку к груди. После этого красноречивым жестом заставил и Джиро представиться.