Текст книги "Око Владыки"

Автор книги: Томас Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Томас Барнс
Око Владыки

Глава 1
Петля

Ниана была уже совсем недалеко. По всем расчетам, уже к вечеру небольшой отряд сёрчеров должен был выйти из дремучего леса и достичь городских окраин.

«Если бы не огромные деревья, на горизонте виднелись бы очертания небоскребов», – подумал Кийт.

За несколько десятков столетий, прошедших после Смерти, многие из старинных зданий рухнули, превратившись в груды строительного мусора. Большинство «высоток» не выдержали испытания войной, часть сдалась перед безжалостным послевоенным временем.

Однако самые прочные выстояли и по-прежнему служили людям.

Сейчас, пробираясь вдоль сплошной стены кустарников агавы, усыпанных крупными лиловыми цветками, Кийт все время ждал, что увидит знакомые силуэты.

Его всегда пленяла городская панорама, открывавшаяся на краю огромного леса, но густые дебри все не заканчивались.

Возникшая на месте погибшего американского мегаполиса Ниана была уже недалеко. В ее порту сейчас, наверняка, разгружались купеческие корабли, и самые разнообразные товары находили свое место внутри бесчисленных складов и ангаров, усеивавших побережье.

В лесу чувствовалось, что Внутреннее море совсем рядом. Порывы утреннего свежего ветра, пробивавшегося порой сквозь густой кустарник, наполняли ноздри запахами морской воды, разлагающейся рыбы и гниющих водорослей.

Кийт оглянулся и осмотрел свой небольшой отряд.

Пятеро его друзей размеренно шли следом за ним. Подошвы их сапог с тихим пружинистым хрустом приминали битые ракушки, толстым слоем покрывающие тропу. Изнурительный поход заканчивался. Каждый шаг, сделанный по направлению к дому, оборачивался очередной каплей радости, копившейся в глубине души у каждого из искателей. Они продвигались вперед и шагали с таким воодушевлением, точно не оставался за спиной почти месяц трудной и опасной кочевой жизни.

Все шли почти налегке. Каждый нес лишь свое оружие и небольшую часть необходимого продовольствия.

Основная часть груза приходилась на долю трех самок кау, сильных и выносливых вьючных животных. В объемных тюках, притороченных к мощным спинам буйволиц, скрывалась не только походная утварь, но, главное, – добыча, с которой усталые путешественники возвращались обратно в Ниану.

Экспедицию можно было считать очень успешной.

Своей цели они достигли, ведь Кийту и его людям удалось открыть один из служебных входов, ведущих вглубь военной базы США. Законсервированный армейский объект не только уцелел во время Смерти, но даже прекрасно сохранился спустя несколько тысячелетий.

Походные тюки почти трещали по швам, потому что были до отказа забиты ценными находками. Внутри древней базы нашлось немало интересного.

Старинное американское холодное оружие не подвергалось тлетворному влиянию времени. Клинки, топоры, гарпуны, – все это находилось в таком же состоянии, в каком было несколько тысячелетий назад.

Армейская посуда служила так же успешно, как и раньше. А военная униформа, скроенная портными прошлого из каких-то уникальных, вечных материалов, пользовалась большим успехом у всех модников и модниц, живущих в крупных городах.

Особенно ценились мотки полиарамидной нити, некогда предназначенной для нужд космической индустрии. Уникальные свойства этого суперпрочного волокна поражали всех. Нить пытались разрубать топором, пилили ножовкой, раскаляли в огне, а потом бросали в ледяную воду. Но космическая нить осталась целой. Запас прочности позволял ей выдерживать любые тяжести.

Оружие, утварь, предметы старинного обихода, – все это и составляло тот обычный набор, который поставлял Кийт для торговых лавок Нианы. Отсюда уже предприимчивые купцы развозили товары в разные края, в разные страны и города, разбросанные на огромной территории от побережья Лантического океана до Метсианской республики и Атвианского союза.

Кроме того, каждый раз он привозил из походов совершенно неизвестные, непонятные предметы. Такие штуки вообще не имели сейчас названия. Покупателям приходилось указывать пальцем на полки, чтобы попросить показать нужную вещь для более подробного знакомства.

И теперь в мешках, навьюченных на спины буйволиц, находилось несколько таких непонятных приборов. Кийт обнаружил диковинки в запечатанных ящиках, хранившихся в глубинах подземной базы. Совершенно случайно удалось обнаружить тайник, секретное хранилище, в которым лежали футляры, покрытые вековой пылью.

Трудно было сказать, например, для чего в давние времена предназначался массивный вогнутый диск, лежащий сейчас на дне мешка. Кийта привлекла прежде всего гравировка, виднеющаяся на его поверхности.

Необычная рельефная эмблема представляла собой главный священный символ христианства – крест. В этом не было бы ничего необычного, подобные древние знаки можно было обнаружить во многих местах, в которых ему доводилось побывать.

Главное отличие заключалось в том, что самом центре креста, на пересечении двух объемных линий, находилось изображение широко открытого человеческого глаза, окруженного, со всех сторон прямыми лучами ресниц.

– «Крест и глаз!» – воскликнул Кийт в подземелье, когда желтоватое пятно его фонаря упало на это изображение. – Как странно!

Ему было прекрасно известно, что этот знак входил в число так называемых «Сорока символов», с помощью которых священники-заклинатели Кандианской Универсальной церкви могли предсказывать будущее.

В шесть тысяч четыреста семьдесят девятом году от Рождества Распятого Спасителя, символ, именуемый «крест и глаз», обозначал силу, способную влиять не столько на тело человека, сколько на его душу. Но Кийту трудно было даже предположить, какое содержание вкладывали в это изображение люди прошлого.

Тем более невозможно было ответить на вопрос, почему столь странный предмет был тщательно спрятан в недрах секретной военной базы перед последней войной в истории прежней человеческой цивилизации?

Тем не менее, Кийт захватил с собой диск, напоминающий большое блюдо. В Ниане он знал одного купца по имени Беддей, который умел продавать и не такие таинственные предметы.

Беддей, в зависимости от своего настроения, мог всучить покупателю старинный микроскоп и как статуэтку знаменитого скульптора двадцать первого века, и как приспособление для раскалывания орехов. В обоих случаях его клиенты оставались довольны и считали, что совершили выгодное приобретение.

Этот торговец тоже не представлял себе, для чего нужен был диск с символом «крест и глаз», но его красноречия, наверняка, должно было хватить на то, чтобы выгодно продать странный предмет.

Вместительные тюки, вздымавшиеся сейчас на спинах буйволиц, были заполнены не только старинным оружием и посудой. Там лежали и несколько мотков древнего оптико-волоконного кабеля, содранного со стен и потолков военной базы.

Прочные провода выглядели точно так же, как и несколько тысячелетий назад, и очень ценились на рынках Нианы.

Хотя продажа кабеля и сулила недурную прибыль, их удалось захватить немного, – слишком тяжелый оказался груз.

Кийт рассчитывал быстро продать свои находки, немного отдохнуть в Ниане и снова вернуться к военной базе. Там оставалось еще много добычи, и в будущем можно было по-настоящему хорошо заработать.

Поиски древних объектов, притаившихся в непроходимых лесных дебрях или в выжженных солнцем пустынях, были главной целью для отважных смельчаков вроде Кийта и людей из его отряда.

Таких, как они, на бескрайних просторах от побережья Лантического океана до северных уголков Канды обычно называли сёрчерами – искателями сокровищ.

* * *

Теперь, после многих успешных походов, Кийт считал, что настоящим сёрчером нужно родиться, хотя в детстве он очень удивился бы, узнав, что превратится в профессионального путешественника.

Когда-то, давным-давно, он готовил себя к жизни служителя Кандианской Универсальной Церкви и учился в Республике Метс, в одной из лучших школ Северного Аббатства.

Его наставник, Пер Лелио, возлагал на своего любимца большие надежды и считал, что со временем тот должен стать настоящим священником. Но судьба сделала неожиданный шаг, и однажды молодой ученик самовольно покинул школу, ошеломив всех стремительным отъездом.

Он выбрал путь вечного бродяги, вечного искателя прошлого и любил свой путь, жалея только об одном – о разрыве с мудрым наставником. Каждый раз воспоминание о покойном священнике неизменно стирало с его лица улыбку, отзываясь в сердце невыносимой, мучительно саднящей болью.

Это было единственное в жизни, из-за чего совесть по-настоящему мучила его.

Трудно было смириться с мыслью, что все служители и ученики Аббатства считали именно его виновником смерти седовласого Лелио…

Однажды встретив на лесной тропе своего старинного товарища по имени Ровер, Кийт радостно улыбнулся и приветственно вскинул руки. Что ни говори, приятно среди непроходимых дебрей случайно увидеть человека, с которым когда-то был близок, с которым провел вместе немало времени на тренировках и веселых пирушках.

Но дружеский импульс тотчас разбился о невидимый ледяной щит, который Ровер выставил перед собой. Он демонстративно игнорировал приветствие и с холодной злобой сообщил, что преподобный Лелио погиб, отправившись на поиски своего любимого блудного сына.

Услышав это, Кийт в ошеломлении застыл, словно прирос ступнями к земле. А Ровер отправился своей дорогой, презрительно бросив на прощание:

– Ты так и не стал соколом, как хотел Аббат. Ты превратился в ободранного стервятника!

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты не создаешь ничего нового. Ты ползаешь по древним развалинам и поэтому превратился в стервятника, пробавляющегося вздутой падалью!

– Я не стервятник, а Соколенок, – прошептал тогда Кийт, с трудом двигая омертвевшими губами.

Соколенок…

В этом слове вмещалось очень многое. Так называл Кийта во время учебы только Аббат, и больше никто. Это имя было символом того сказочного мира, который он всегда мечтал построить, но, видимо, сам и разрушил.

«Держись, Соколенок, держись!» – в трудные минуты всегда ободрял его священник.

Когда фигура Ровера скрылась за поворотом лесной тропы, Кийт взвыл, как раненный зверь. Его друзья стояли в отдалении и угрюмо молчали. Они старались не смотреть, как предводитель отряда, закрыв ладонями лицо, безуспешно пытается скрыть свои рыдания.

Это было в первый и последний раз. Кийт не переносил, когда плачут мужчины. Он редко плакал даже в детстве. Все метсы считали, что слезы губительно действуют на силу воинов и чувство собственного достоинства. Кийт был с этим совершенно согласен. Однако, узнав о гибели священника, он почувствовал себя маленьким мальчиком и наивно захотел повернуть время вспять.

Все было тщетно. Прошлое нельзя было вернуть.

Лишь подарок Аббата, небольшой серебристый медальон, висевший на груди Кийта, оставался крохотным звеном, связывавшим его с прежней жизнью.

Ментальный рефлектор помогал пользоваться скрытыми возможностями собственного организма. Зеркальный овал при умелом использовании собирал в единый пучок три совершенно различных потока – мыслительные колебания мозга, пульсацию сердца и силу нервного напряжения, гнездящегося в солнечном сплетении. Кроме этого, действие медальона лежало в основе управления каналами телепатической связи и разными формами ментальной вибрации, излучающейся при мысленных контактах.

…Возвращаясь из похода, Кийт, как это часто случалось, с грустью подумал о своем покойном учителе.

Сколько интересного он мог бы рассказать священнику теперь, после пятнадцати лет странствий! Сколько впечатлений, заполнявших многочисленные ячейки его памяти, почерпнуты им из реальной жизни!

Почти все его соученики из школы Аббатства познавали мир по книгам и зачастую жили в иллюзорном, искусственном мире. Многие из этих чахлых умников, взращенных на питательной пыли библиотек, может быть, и заняли свои места на иерархической лестнице Аббатств, но что они видели в своей жизни?

Многие люди, с которыми он сталкивался, даже находясь в лесу, смотрели вокруг, но не видели ничего. Дебри сливались для них в некое однообразное месиво, в случайное соседство растущих там деревьев и кустов.

Кийт воспринимал лес по-другому. Для него каждый уголок и каждый уровень был неповторим, являясь местом, где словно встречаются и контактируют друг с другом растения, наделенные необычным и своеобразным сознанием.

Сейчас, как и обычно, его глаза внимательно ощупывали беспорядочные сполохи растительности, окружавшие отряд.

Взгляд скользил по желто-зеленым зубчатым листьям древесного папоротника и переходил на лиловые цветы, распустившиеся на бесчисленных кустах агавы, растущих вдоль тропы. Цветов было так много, что они напоминали сплошную кипящую пену, облепившую ветви.

Толстые стволы пальм, платанов и сосен, опутанные хитросплетениями лиан, покрывал слой влажного желтого мха. Кийт смотрел на пористые узоры и видел не только причудливые фигуры, которые образовывали пятна мха. Он мог проникнуть мысленным лучом во внутреннюю жизнь любого дерева и считать необходимую для себя информацию.

До слуха доносилось монотонное жужжание насекомых. Гигантские бабочки, взмахивая чешуйчатыми крыльями, срывались с кустов и устремлялись куда-то вверх.

Сейчас Кийт просто провожал их внимательным взглядом. Если бы ему понадобилось, он мог мысленным лучом проникнуть в сознание самого примитивного существа. Но это отнимало уйму сил и он не мог позволить себе безрассудно растрачиваться, впитывая лавину информации, приходящую извне. Способности его были велики, но не безграничны, так что он давно научился ставить барьер, воздвигать защитную оболочку, чтобы потоки самых разных сообщений не захлестнули его сознание, как наводнение.

* * *

День только начинался. Ниана была уже совсем недалеко.

Порой казалось, что после очередного поворота петляющей дороги заросли могут закончиться. Кийт все ждал, что через мгновение глазам могут открыться бесчисленные дюны, солнечные блики, играющее на бескрайней поверхности воды, и вдали покажутся темнеющие силуэты большого города.

Но пока их окружал огромный лес.

Мощные ветви смыкались над тропой, образуя лиственный тоннель. Плотные листья, сложившиеся друг на друга, порой наглухо закрывали небо, и яркий утренний свет, пробивавшийся сквозь них, приобретал необычный изумрудный оттенок.

Отряд снова немного растянулся, и Кийт замедлил шаг, чтобы подождать своих людей. Сначала из-за поворота показались Студи и Флесх. Они шли рядом с навьюченной, тяжело ступающей буйволицей и о чем-то без устали говорили друг с другом.

У обоих были длинные светлые волосы, густыми прядями падавшие на плечи. Но на этом сходство заканчивалось. Флесх был родом из племени белокожих дикарей, обитавших к западу от Внутреннего моря, а Студи вырос недалеко от Калинны, на северо-восточном побережье Лантического океана. Все жители его родного поселения отличались одной особенностью, – они рождались чернокожими, но с белоснежными прямыми волосами.

Рыжеватый метс Дэггу появился следом. Кожаный повод второй буйволицы был обмотан вокруг его запястья, как браслет. Его смуглое лицо украшали разноцветные узоры, древние знаки, которые он каждое утро тщательно наносил на лоб и щеки тонкой кисточкой, доставая краску из маленьких баночек с растительной краской.

Эти знаки представляли собой лишь определенный орнамент, указывающие на принадлежность Дэггу к племени северных метсов. А Кийт имел право пользоваться древними символами, говорящими знающему человеку о том, что их обладатель стоит на первой ступени в иерархии Аббатства. Хотя он и не закончил школу священников, но долгое время обучался там, так что при желании мог бы вернуться в структуру Кандианской Церкви. Конечно, если бы высшие чины позволили бы это сделать…

Раньше Кийт не исключал такой возможности. Блудный сын мог бы вернуться домой. Но после известия о гибели Пера Лелио все перевернулось в его душе. С тех пор он забыл о кисточке и красках, и ни разу символы Аббатства не появлялись на его бронзовом лице.

Последнюю буйволицу из-за цветущих кустов вывел Мелон. Его большая голова, раскосые глаза и широкие скулы говорили о том, что он пришел из страны иннуитов, из края вечных льдов, лежащего на самом севере Канды.

Мелон был самым молчаливым и замкнутым членом отряда. Приступы болтливости накатывали на него только в те редкие дни, когда Кийт разрешал вдоволь напиться хмельного меда. Тогда иннуит становился веселым и общительным парнем, но вся его словоохотливость исчезала наутро, как только хмель переставал действовать.

За спиной северянина торчал массивный ствол метателя. Этот карабин, стреляющий шестидюймовыми разрывными снарядами, был очень грозным оружием, обладающим только одним недостатком, – после каждого выстрела его нужно было снова заряжать, а на это уходило довольно много времени.

Несмотря на то, что день только начинался, чувствовалось, что все очень устали за прошедшие сутки. Хотя никто не жаловался, но стоило только Кийту предложить немного отдохнуть перед последним переходом, как сёрчеры без раздумий согласились и опустились на траву, еще немного влажную после утреннего тумана.

Замыкала отряд мощная фигура чернокожего гиганта Джиро. Он шел вразвалку, как бурый медведь, и его бритую наголо макушку усеивали мелкие капли пота.

Посмотрев на своих утомленных друзей, уже успевших присесть, он хмыкнул и жизнерадостно воскликнул, сверкая белоснежными зубами:

– Вы уже рухнули? Клянусь светлым ликом Троицы, еще рано! Еще только утро! Подождите немного, и скоро мы будем грызть копченое мясо! Мы будем петь за праздничным столом! Ждать осталось недолго!

Несмотря на усталость, от фигуры Джиро словно исходила невероятная, неиссякаемая энергия.

Выходец с побережья Лантического океана, он когда-то жил в городе-государстве Д’Алви, правители которого видели смысл своей жизни в постоянных войнах со своими соседями. Во время одной кровавой стычки Джиро попал в плен, и судьба его могла повторить печальную участь тысяч таких же темнокожих молодых мужчин. Его продали на далекую плантацию в рабство, обрекающее каждого на изнурительную работу и скотское существование.

Но неукротимый нрав не позволил гиганту смириться. Почти сразу он бежал, безрассудно и необдуманно, и обязательно погиб бы, если бы не Кийт, попавшийся на пути.

Беглец смог спастись от погони и жестокой расправы. В тот вечер Джиро примкнул к отряду сёрчеров, а Кийт обрел самого лучшего, самого преданного своего друга.

Встретившись взглядом со своим предводителем, гигант ободряюще улыбнулся ему, а потом лукаво спросил у отдыхающих друзей:

– Что, приятели, утомились? Может быть, погрузить вас на спины буйволиц? Или привязать вас к их хвостам, чтобы рогачки втащили доблестных сёрчеров на главную площадь Нианы?

– Привяжи свой язык к хвосту буйволицы, только поближе к ее заднице, и топай таким способом до самого города! – дружелюбно обозвался Дэггу. – Только не отвязывай язык хотя бы до утра, будь добр. Мы хотим насладиться твоим молчанием и спокойно выпить по кружке хмельного меда в честь нашего возвращения.

– Вы все напьетесь после первого же глотка! Потом выпучите глаза и бросите свои задницы на мягкие лежанки! А я допью весь наш бочонок и пойду в гости до самого рассвета.

– Куда же ты собрался, медвежья морда? – поинтересовался Дэггу. – Ты будешь считать ночью звезды на морском берегу?

– Я пойду в шатер к самым веселым девочкам в Ниане и буду считать пальчики на их ножках! – с большим удовольствием откликнулся Джиро. – Когда вы проснетесь утром, не меньше трех красоток превратится в моих самых лучших подружек.

– Сомневаюсь, что ты сможешь это сделать, – покачал головой Студи, тряхнув копной светлых волос.

– Это еще почему, прах меня побери?! – взвился гигант. – Ты что, сомневаешься в моих силах?

– Сил у тебя много, слишком много… Только вот за ужином в Ниане ты запихнешь в свою глотку столько копченого мяса, что брюхо будет болтаться у тебя на коленках! Ты не сможешь стянуть с себя штаны! – с горестным выражением объяснил Студи.

– Его так разнесет от жратвы, что он просто не сможет выбраться из таверны. Застрянет в дверном проеме и будет храпеть там целую ночь! – подхватил Дэггу.

– Клянусь, я свяжу вас обоих и возьму с собой в шатер к девочкам. Я буду развлекаться с ними, а вы сможете только таращить пьяные глаза и слушать радостные стоны, с которыми красотки будут ублажать меня!

Сёрчеры еще немного позубоскалили, подтрунивая друг над другом. Но стоило слабой улыбке сползти со смуглого лица Кийта, как легкое веселье прекратилось. Без слов все поднялись на ноги и пошли дальше. Как бы усталость ни одолевала путешественников, каждый из них понимал, что нужно успеть до темноты достигнуть Нианы.

* * *

Тропа спустилась в низину. Почва здесь была более влажная, немного заболоченная, и каждый шаг отзывался чавкающим звуком.

С обеих сторон теснились заросли болотного кустарника, покрытого крупными ночными цветами. Кийт изумился странному аромату, который источали эти цветы. В нем не было ничего привлекательного, приятного.

– Ну и вонища, – воскликнул Джиро, следовавший последним. – Дьявольщина! В самом грязном отхожем месте так не смердит!

– Ты нарви этих цветов побольше, приятель, – предложил Дэггу, обернувшись. – Нарви и оберни влажной тряпкой, чтобы не засохли.

– Зачем это?

– Отнесешь своим девочкам в шатер пару корзин! Красотки очень сильно будут любить тебя всю ночь! – хихикнул Дэггу, с отвращением сплевывая под ноги. – Тогда они навсегда запомнят твою симпатичную рожу!

Порой казалось, что странный резкий запах, исходящий от мясистой плоти этих бутонов, до предела заполняет безбрежные просторы огромного леса.

К тому же навязчивый аромат цветущих кустарников смешивался со смрадом подгнивающих растений. От такой противной смеси у путешественников к горлу сразу поднялась тошнота.

Сёрчеры продвигались дальше. Но плотный смрад и жуткие миазмы только усиливались.

– Сейчас меня вырвет! – пообещал Джиро. – Сейчас, сейчас! Отойдите подальше, чтобы вас не забрызгало!

Повернувшись к нему, Кийт сказал:

– Терпи, медвежья морда! В следующий раз я отведу тебя в Пайлуд, чтобы ты смог понять, как здесь здорово пахнет.

Он сразу вспомнил про гигантское болото, протянувшееся на сотни миль вдоль северного побережья Внутреннего моря. Однажды довелось побывать там, и Кийт в полной мере отведал то чудовищное зловоние, которое источает каждый уголок безбрежных черных топей.

Только буйволицы кау спокойно шли вдоль стены болотного кустарника. Одна даже сорвала мясистыми губами молоденькую веточку и стала жевать ее с видимым удовольствием.

До этого Кийт шел в постоянном напряжении, тщательно зондируя окрестности мысленным лучом и проверяя свои ментальные ощущения. Но для того, чтобы защититься от мерзких миазмов, он ненадолго отключил все уровни восприятия.

Вскоре стало понятно, что это было роковой ошибкой.

Стоило им пройти еще пару десятков шагов, как тропа пошла вверх, и заросли странного кустарника стали редеть. Вокруг появились взмывающие ввысь стволы пальм и платанов, обвитые ротангами и лианами. Эластичные жгуты сплетались между ветвями деревьев, стоящих друг напротив друга, и висели над головами, как гигантская паутина.

Кийт только успел облегченно вздохнуть, как внезапно его охватил озноб.

Серебряный медальон, висевший на его груди, точно нагрелся в одно мгновение! Ментальный рефлектор разразился яркой вспышкой, ослепительно полыхнувшей перед глазами Кийта.

Тревожный алый свет хлынул в его сознание, затопляя каждый уголок мозга.

Подобное бывало и раньше. По опыту уже было понятно, – медальон подавал предупреждения, сигнализировал о близкой опасности.

Размышлять было нельзя. Судя по всему, угроза находилась совсем рядом, и нужно было сразу определить, с какой стороны вскоре ожидать удар.

За кустами находилась некая сила, излучающая полыхающую ненависть и откровенную агрессию.

Он повернулся к отряду и скомандовал:

– Готовьте оружие!

Никто из сёрчеров не стал задавать лишних вопросов. Путешественники мгновенно собрались в круг и повернулись спинами друг к другу.

Мелон бросил поводья буйволицы и стянул с плеча метатель.

Но ментальное воздействие усиливалось. Голова Кийта наполнилась тупым угрожающим звоном. Однообразное монотонное гудение нарастало и разбухало, врываясь в каждую клетку мозга.

Он почувствовал сильное покалывание, точно десятки острейших лезвий одновременно впились в голову. Ему даже показалось, что левая половина мозга просто начинает неметь.

– Что происходит! – отчаянно закричал вдруг Мелон. – У меня что-то с руками! Не могу ничего делать!

Мощные парализующие импульсы, исходящие со всех сторон, сковали его волю. Сёрчер дрожал от напряжения, пытаясь вставить заряд в карабин, но ладони его словно приросли к прикладу, и он не мог даже пошевелить пальцами.

Остальные путешественники изумленно стонали, пытаясь понять свое странное состояние.

– Прах меня побери! Я потерял свою силу, – взревел по-медвежьи Джиро. – Что происходит?!

Чернокожий гигант обливался ручьями пота, но никак не мог приподнять древко короткого копья, которое он обычно крутил одним пальцем. Все остальные тоже находились в похожем состоянии и безуспешно боролись с внезапно накатившей слабостью.

Казалось, что никто из них не может шевельнуться. Положение стремительно ухудшалось.

Даже буйволицы кау, обычно невозмутимые и спокойные, чувствовали что-то неладное. Животные нервно вращали глазами и тихо постанывали.

Прошло всего несколько секунд, а все сёрчеры уже дышали тяжело, они едва могли вздохнуть и жадно хватали воздух губами, точно ни у кого не было сил даже наполнить легкие.

– Сделай что-нибудь! – просипел Джиро, отчаянно вращая выпученными глазами. – Клянусь светлым ликом Троицы, если ничего не изменится, нас всех смогут зарезать маленькие дети, едва дотягивающиеся до обеденного стола.

Кийт понял, что где-то неподалеку находится шайка лемутов, причем совершенно непохожая на мелких пакостников, обычно хозяйничавших в глубине здешних лесов. Он слышал, что совсем недавно некоторые разновидности мутантов сделали важный шаг в своем развитии и научились концентрировать свою волю. Причем до такой степени овладели телепатическим оружием, что не только мысленно могли контактировать друг с другом, а даже способны были проникать в человеческое сознание и подавлять сопротивление своих жертв.

С такими тварями ему еще не доводилось встречаться!

Он стоял, как вкопанный, и не мог даже шевельнуть рукой, лежащей на ментальном рефлекторе!

Невероятная телепатическая власть противников сковала человеческую волю. Невидимые ментальные тиски стиснули не только сознание, но и тело, заставив Кийта недвижно застыть на месте. Он мог еще ощущать окружающий мир и сознавать, что с ним происходит. Но пошевелить даже пальцем руки он был не в силах…

Собрав все внутренние силы, Кийт постарался сконцентрироваться. Он поставил перед собой только одну задачу – порвать незримое кольцо ненависти, которая все теснее, как петля, смыкалось вокруг путешественников.

Казалось, что ничего не получится…

Сил не хватало, и дрогнувшее сознание стало излучать волны отчаяния, расходящиеся во все стороны, наподобие кругов на воде. С каждым витком они расширялись все дальше и дальше, охватывая пространство, доступное ментальным способностям Кийта.

В этот момент произошло нечто невероятное.

В его голове совершенно отчетливо прозвучало мысленное послание:

«Держись, Соколенок, держись!»

Как ни был напряжен Кийт, из груди его вырвался вопль изумления, а глаза непроизвольно округлились.

Голос, который только что уловил внутренний слух, не имел тембра. Это был хотя и бесплотный голос, но удивительно знакомый, и похожий на голос только одного человека в мире!

«Держись, Соколенок, держись!» – совершенно отчетливо повторилось послание еще раз.

Фиолетовые фосфоресцирующие молнии полыхнули перед глазами Кийта. Ослепительные зигзаги врезались друг в друга и разлетелись бесчисленными аляповатыми брызгами. Озарилось все вокруг, и ему показалось, что это свечение, возникшее у него перед глазами и невидимое для друзей, заполнило лесную поляну, окутывая всех искателей защитной аурой.

Исчез тревожный звон, еще недавно угнетавший его слух. Застывшие фигуры путешественников ожили, и лица их прояснились.

Раздались оживленные крики и вздохи облегчения.

– Что это было, прах меня побери? – пробасил Джиро, изумленно рассматривая копье. – Ничего не понимаю!

Сейчас он легко вертел увесистое копье между пальцами, удивленно посматривая вокруг. Он перебрасывал его из левой руки в правую, отчего на груди прыгал массивный серебряный крест с изображением Распятого Спасителя.

– Наконец-то! – облегченно завопил Мелон, вскидывая бронзовый ствол метателя. – У меня все нормально!

– Ничего нормального нет! – одернул его Кийт. – Все еще впереди!

Несмотря на то, что сёрчеры испытывали упоительное облегчение, которое охватывает человека, выздоровевшего после мучительной болезни, Кийт не питал никаких иллюзий.

Угроза никуда не исчезла. Он знал это точно и не расслаблялся, пытаясь понять природу опасности.

В мгновения наивысшего напряжения он мог видеть сквозь бумагу, сквозь предметы, даже сквозь стены. Это не могло обычно продолжаться долго, всего одну или две секунды, но этого бывало порой достаточно.

Мысленным взором он скользил вокруг себя, стараясь вычленить из аморфной пелены источник угрозы, скрытый пока в туманной неопределенности. Так слепой, оказавшись в незнакомой комнате, ощупывает стены руками в поисках выхода.

Пульсирующее сознание описывало окружности. С каждым витком оно расширялось все дальше и дальше в пространстве, пока не наткнулось на нечто необычное.

И тут он увидел!

Вдруг, внезапно. Словно выбрал нужную перспективу, и сразу открылся точный смысл того, что еще недавно было полной загадкой.

Это длилось недолго, как видение, но он успел заметить внутренним зрением гнусные пасти, проступающие из тумана. Многочисленные удлиненные морды, покрытые шерстью, выползали из полумрака и постепенно формировались, приобретая четкие очертания злобных живых существ.

Никто из его друзей пока их не видел. Враги скрывались за густой листвой.

– Волосатые ревуны! – сказал он хриплым от волнения голосом. – Готовьтесь, они скоро будут здесь.

Сомнений быть не могло. До Нианы оставалось совсем недалеко. Казалось, до города было уже рукой подать, и все в глубине души считали, что поход завершился. Но оказалось, что испытания еще не закончились. Судя по всему, скоро должна была начаться жестокая драка, если уж на пути сёрчеров попалась шайка волосатых ревунов…