Текст книги "Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка"

Автор книги: Том Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

16. Мафия нянюшек

Полный порядок, Шарлотта, ты всего лишь устраиваешь праздник в честь дня рождения своего сына, очаровательного мальчугана с нависающей над глазами кудрявой челкой, собираешься собрать всех его маленьких друзей. Так почему же ты сидишь за телефоном у старого журнального столика с малахитовой столешницей и усердно грызешь ноготь большого пальца? Чего ради ты с такой безгласной мукой в глазах сквозь термостойкое стекло разглядываешь другие башни на Восточной 72-й улице?

– Проклятье, – говорит Шарлотта. – Так и знала, что что-нибудь я обязательно забуду. И я забыла про шампанское.

Так что роскошная красавица Шарлотта вертится в кресле, пока ее алебастровые ноги, голени которых остаются скрещены, крепко обтянутые скользкими, поблескивающими шкурками нейлона и шелка. Затем она принимается судорожно листать лежащий у телефона блокнот, отчего часть ее пышной прически в стиле отважного принца Лесли II так свисает женщине на глаза, что бедняге, то и дело фыркая, приходится сдувать в сторону непокорные пряди.

Полный порядок, Шарлотта. Ты забыла про шампанское в честь дня рождения твоего малыша? Но ведь это пустяки!

– Знаете, а ведь вы чертовски правы, – говорит мне Шарлотта. – Насчет нянюшек. Я не шучу! Если бы мы попытались устроить праздник для Бобби и его малолетних друзей без шампанского для нянюшек, то на этом мероприятии можно было бы сразу поставить крест.

Она тяжело вздыхает.

– Нянюшка Бобби и так уже достаточно разозлилась. Все эти бесконечные смутные намеки насчет праздника у В ___, в честь малышки Сары. Знаете, что Вэн, ее мать, вручила каждому ребенку в качестве праздничного подарка? Электрический грузовик. Я говорю о настоящем электрическом грузовике. Нет, разумеется, на самом деле они не так велики. Они даже меньше «ягуара». Ребенок может забираться в кабину и водить этот грузовик! А стоит эта радость пятьсот долларов. Пятьсот долларов! Можете вы себе такое представить? Нам пришлось везти проклятую штуковину домой. Вам следовало посмотреть, как мы пытались забраться в такси. Разумеется, Вэн дьявольски ожесточилась против нянюшек.

Шарлотта опять вздыхает.

– Ну вот, и будь я проклята, если мы станем делать что-то подобное. Роберту пришлось во вторник взять выходной, чтобы отправиться к Шварцу. И, понятное дело, в тот же самый день туда с какой-то там ерундовиной прибыли шведы. Эти шведы носят предельно скверную одежду. Такое чувство, что напялили на себя полосатый картон. Они думают, что это очень по-европейски. Так или иначе, Роберт раздобыл какую-то птичку со встроенным в нее магнитофоном, я толком не знаю. Дети могут чего-нибудь туда наговорить, птичка все записывает, а потом воспроизводит. Что-то вроде этого. В общем, вы понимаете. Не знаю, мне наплевать, как все устроено, но, по-моему, это чертовски славный подарок ко дню рождения, однако наша миссис Дж___ ему наверняка не обрадуется. Я в этом не сомневаюсь.

Еще один вздох.

– Для начала она захотела, чтобы мы устроили праздник в честь дня рождения в доме отца Роберта на 70-й улице. Я серьезно! Эта квартира ей, видите ли, не нравится. Она приводит ее в замешательство. Знаете, кто на самом деле правит нью-йоркским Ист-Сайдом? Мафия нянюшек. Нет, я вполне серьезно! Там действительно существует целая мафия!

Мафия нянюшек! В данный момент все нянюшки (по крайней мере, все ведущие нянюшки) собрались в Центральном парке, у площадки для игр, как раз за каменной стеной, отделяющей парк от Пятой авеню, у подножия Восточной 77-й улицы. Там, сквозь листву дубов, берез и буков, отбрасывающих пятнистую тень, в этот зеленовато-золотистый денек, пока кругом летают навозные мухи, можно увидеть, как нянюшки сидят на скамьях вокруг того овала, который образует ограда площадки для игр. В самом центре овала находятся их подопечные. Все эти маленькие мальчики и девочки либо лежат или сидят в детских колясках марки «инглиш брэбингэм», либо играют на различных качелях и каруселях, одетые в шортики «Черутти» и джемперы, проявляя самое что ни на есть радостное озорство типа «ньюпортская веранда» или «воскресенье в Северном Эгремонте». Овальная ограда снабжена высокими, довольно изящными шипами и стоит там как некая разновидность изысканного частокола, защищающего детишек от обычных ужасов нью-йоркской жизни. По сути, площадка для игр у подножия 77-й улицы являет собой такое место, куда все ньюйоркцы, чувствуя свою безнадежную отстраненность от изысканного стиля жизни, могут прийти, чтобы зарядить свои клетки изысканностью, а потом отправиться себе дальше. В конце концов, там, под лучами солнца, среди пятнистых теней, находятся все нянюшки – наполнительницы всех тех маленьких сосудиков протестантской этики, ангелицы в крахмальной белизне, лучащиеся в свете господнего дня.

Нянюшками обычно бывают средних лет или пожилые женщины, которых принадлежащие к высшим слоям общества семьи в Европе последние сто двадцать пять лет нанимают для присмотра за детьми шести-семилетнего возраста. Такие нянюшки имеют более высокую репутацию, нежели те сиделки, что ухаживают за совсем еще малыми детьми, ибо обладают властью навязывать ребенку надлежащую дисциплину и хорошие манеры. Однако они имеют более низкую репутацию, нежели гувернантки, ибо не внедряют в ребенка никакого реального образования. Однако как в Европе, так и в Соединенных Штатах именно нянюшки стали символом статуса родителей. Ведь, прежде всего, родители, имеющие нянюшек, что присматривают за их детьми, должны также иметь деньги. Это во-первых. А кроме того, родители, нанимающие нянюшек, живут своей собственной жизнью. Этот факт придает им более высокий статус даже в глазах собственных детей. Им не приходится играть смехотворную и нелепую роль измученных, загнанных существ, вечно растрепанных и пребывающих в дурном настроении, которые, подобно слугам, ухаживают за своими детьми. Им не приходится прибираться после детских приступов гнева, затачивать цветные карандаши, успокаивать глупые страхи или, в ином случае, брать на себя какую-то совсем уж унизительную роль. Они могут, скажем, пару раз в день заходить в детскую – воплощенные символы власти, очарования, щедрости, благоговения, от которых исходит томный запах грейпфрутового тоника.

Принадлежащие к высшим слоям общества нью-йоркские и бостонские семьи, по-прежнему живущие в рамках европейской традиции, восприняли систему нянюшек как свою собственную. Если возможно, они нанимают английских нянюшек, неизменно милых и вполне заурядных женщин с прическами в пределах разумного, одеждой в пределах разумного и туфлями опять-таки в пределах разумного. Или, если не получается с английскими, родители нанимают французских нянюшек, которые почти так же хороши, как английские. Кроме того, наличие французской нянюшки позволяет женщине в умеренно-удовлетворенной манере доложить кому-нибудь о том, сколько французских слов уже выучила ее дочурка.

Единственная отчасти забавная странность состоит здесь в том, что нянюшки являются самыми законченными и беззастенчивыми снобками во всей Америке. Сами богачи уже отбросили множество своих символов статуса. Обедают они теперь как попало. Не одеваются как следует. Наконец, не пользуются чашами для омовения пальцев и всеми подобными великими изобретениями. А нянюшки все это замечают и сокрушаются. Они являются продуктами более старой, более строгой системы статуса, иного стиля жизни, а потому переносят все вышеупомянутые изобретения в современную эпоху.

– Знаете, что наша няня говорит насчет этой квартиры? Они, знаете ли, связываются друг с другом по телефону. Да у них целая сеть. Наш телефон без конца трезвонит, и все время названивают нянюшки. Они звонят и говорят, что якобы малышка Сара хочет поздороваться с малышом Бобби. А после того, как дети, в обычной манере мелких кретинов, повоют друг на друга секунд пятнадцать, трубки берут нянюшки и начинается бесконечная болтовня.

Так или иначе, но однажды, после того как малышка Сара В___ зачем-то здесь побывала, Шарлотта не помнит, зачем именно, мисс С___, нянюшка В___, она абсолютная тиранка, так вот, мисс С___ разговаривала с миссис Дж___, а вся беда в том, что бедная миссис Дж___ стопроцентно верит каждому заявлению этой женщины, и вот мисс С___ ей рассказывает… конечно, Шарлотта смогла услышать только самую концовку в исполнении миссис Дж___ однако можно было понять, о чем та говорила – она говорила о том, что у Роберта и Шарлотты такая квартира, где все выглядит очень дешево, не считая того, что им преподнесли в качестве свадебных подарков. И бедная хозяйка подумала, что умрет в тот же миг!

– Нет, ну ничего себе – какие у нее запросы! – возмущается Шарлотта. – Вообще-то мы зовем миссис Дж___ «черной вдовой», за глаза, разумеется. Но знаете ли вы, о какой именно квартире болтают эти нянюшки? – И поясняет: – Представьте, вы приглашены на обед, и эта несчастная парочка… в общем, как только вы входите, вы сразу же видите, что они пустились во все тяжкие. Там цветы и непрямое освещение, желтые отсветы, городские огни, а кроме того, они наняли дворецкого. На девочке наряд хозяйки в стиле «украдите меня», и она смотрится совсем как Малышка Хайди из Швейцарии, мобилизованная в гарем. Ну так трогательно! А мебель там всегда вроде как из универмага «Луи», если вы, ясное дело, понимаете, что я имею в виду. Затем вы садитесь за этот ужасный стол, после чего там совершенно внезапно оказываются сказочное серебро и фарфор, столовый сервиз Уинслоу, судя по всему, настоящий… нет, просто сказочно! Сравнение поистине сокрушительное. И всегда бывает очевидно, откуда что взялось. Их родители и друзья их родителей раскошелились и подарили молодым все это, когда те поженились. Вы никогда не бывали в подобного рода квартире? Это слишком уж… – Шарлотта даже не знает, как выразиться… и это совсем не так трогательно. Ну что ж, Шарлотта вовсе не собирается сокрушаться по этому поводу. Но ведь именно так думают нянюшки!

– Я прекрасно знаю, что именно «черная вдова» думает про эту квартиру, – говорит Шарлотта, осматривая свой собственный горный пейзаж шезлонгов, комодов, столов, диванов и ковров от стены до стены. – Однако на самом деле она исключительно резко настроена лишь против того, что это новое здание. Няня считает его просто ужасным. Вот почему она хочет, чтобы мы устроили праздник в доме отца Роберта. «Черная вдова» говорит, что отец Роберта будет просто в восторге. Как бы не так! Я прекрасно помню, как печально все закончилось у Тейлоров. Они все-таки устроили праздник в доме ее родителей, на Девяносто какой-то улице, в прелестном старом местечке. Только так, видишь ли, их нянюшка не испытала бы смущения, представ перед другими нянюшками.

Мафия нянюшек! Нянюшки редко бывают женщинами блестящего ума, проницательными или лукавыми. Все они вышли из британской традиции Добропорядочной Дамы на низких каблуках, в скверно пошитом платье. Однако они очень тверды во всем, что касается различных социальных материй. И недаром нянюшки просто мертвой хваткой держатся за Ист-Сайд: ведь для них это по-прежнему символ статуса нанимателей. Думаете, все это давно устарело? Ничего подобного! Если кто-то бросает людям символы статуса прямо в лицо и вызов со стороны этой персоны представляется им обоснованным, люди вянут и никнут. Они начинают нервничать. Они начинают выполнять требования нянюшек, которые эти старые фарисейки статуса предъявляют им относительно детской одежды, детских праздников, а также размера и убранства надлежащей родительской квартиры в Нью-Йорке. Мало того, существует целая сеть нянюшек. Все они, как кажется, живут в одном и том же квартале Бронкса – вдоль Мошолу-Парквей, поблизости от зоопарка. Все они, похоже, вместе ужинают по средам, в свой законный выходной. А также, судя по всему, посылают друг другу открытки, якобы от имени своих воспитанников, но на самом деле целиком написанные нянюшками, и это делается в рамках все той же мафии нянюшек. Все они проводят половину рабочего дня, болтая друг с другом по телефону или у частокола в Центральном парке. Все это время нянюшки обмениваются информацией. И какой информацией! Никакой там политики, экономики или культуры. Нянюшки имеют дело со сведениями, значительно более животрепещущими. Кого увидели проталкивающим дрожащее колено меж чьих шелковых голеней в толкотне чьего праздника. Для Добропорядочных Дам на низких каблуках нянюшки слишком уж откровенны. Представьте себе, есть люди, которые рассчитывают услышать о том, что происходило на их собственных праздниках, от их же нянюшки, которая слышала об этом от других нянюшек, которые услышали об этом прямиком из уст самих действующих лиц. А финансы! Нянюшки так безошибочно чуют запах бедности, подкрадывающейся к возвышенным местам, что их, должно быть, специально натаскивали. Так что, понятное дело, все хозяева нацепляют свои наилучшие физиономии, задействуют свое наилучшее поведение – и все исключительно ради нянюшек, ибо даже мельчайшие детали произошедшего будут транслироваться по всему Ист-Сайду посредством сети нянюшек.

– Поначалу я не планировала нанимать нянюшку, – говорит Шарлотта. – Хотя отец Роберта сразу предложил мне оплатить ее услуги. Но я была против: я не хотела, чтобы кто-то еще все время слонялся по дому, я хотела быть независимой и так далее и тому подобное. А затем настал тот странный день, почти сразу после того, как мы сюда переехали, когда я решила сходить погулять с Бобби на площадку для игр в Центральном парке, около 77-й улицы.

Наивная Шарлотта просто посадила Бобби в детскую коляску и повезла его на прогулку. Въехать с коляской в Центральный парк можно возле 76-й улицы. Дело было в понедельник, как кажется Шарлотте, потому что в уикенд они как раз закончили с переездом. И там оказалась очень милая площадка для игр, все эти милые ребятишки, а также все эти милые дамы, сидящие на скамьях вдоль ограды. Шарлотта сразу поняла, что большинство этих дам – нянюшки, потому что на них была белоснежная униформа, однако другие выглядели как самые обычные пожилые женщины, приехавшие из деревни погостить, или как те женщины, которые остаются в гостиной и просто сидят там, болтая, когда вы отправляетесь в плавание. Так или иначе, Шарлотта прикатила в Центральный парк Бобби в детской коляске – и, черт побери, еще никогда в жизни ее не обдавали такими ледяными взглядами! Все тут же перестали разговаривать, как только она там появилась – женщины мигом принялись шептаться, толкать друг друга локтями, бросать на нее самые что ни на есть зловредные взоры. Это было просто неправдоподобно!

– Ну, теперь-то я знаю, в чем дело, а тогда я просто не понимала, что происходит, – говорит Шарлотта. – Видите ли, у нянюшек существует очень жесткая социальная иерархия. Выше всех прочих котируются английские нянюшки, хотя бывает, что и французские. Все зависит от обстоятельств. Однако в любом случае их круг очень замкнут. Ирландские нянюшки пытаются вести себя как британские. Немецкие нянюшки принимаются туда, только если они достаточно стары или уверены в себе. Но что касается бедных негритянских нянюшек, то у них нет шансов – независимо от того, каковы они сами по себе. Существует абсолютно жесткий цветовой барьер, и бедным негритянским нянюшкам приходится сидеть отдельно от всех остальных. Однако есть там и такие персоны (об этом я вам из первых рук могу рассказать), которые котируются еще ниже негритянских нянюшек. К ним относятся матери, которые сами гуляют со своими детьми. Вот уж настоящий позор! Я серьезно! Негритянскую нянюшку, по крайней мере, могут нанять какие-то вполне приличные люди. А вот мать, которой приходится самой гулять с малышом – это просто ничтожество.

Единственный день, когда мамаша может сама отправиться на площадку для игр в Центральном парке, это среда, выходной день у нянюшек. Так что все матери ходят туда по средам и разговаривают о нянюшках. Это у них излюбленная тема, больное место. Однако в тот раз Шарлотта оказалась в полном загоне нянюшек. Но это было еще далеко не все. У нее оказалась детская коляска не той марки! Эта коляска была белая. Она слишком ярко блестела. Колеса выглядели слишком массивными. Наконец, эта коляска была сделана в Америке. Нянюшки разглядывали проклятую штуковину примерно с таким же видом, с каким прочие люди обычно смотрят на кадиллак.

– Единственным приемлемым на их взгляд типом коляски является этот самый «брэбингем», – поясняет Шарлотта. – Это очень старая модель. Она должна быть доставлена прямиком из Англии. Она стоит целое состояние. Коляска непременно должна быть темно-синей с уймой всяких прибамбасов ручной работы, с такими… я не знаю… в общем, со всякими такими фигулечками тут и там. Эх, жаль, у нас не сохранилась коляска, а то бы я непременно вам ее показала.

О господи, эти нянюшки становятся подлинными диктаторшами, когда речь заходит о том, что родителям следует купить для ребенка. Шарлотта припоминает, что в тот самый первый день, когда она сама прикатила коляску на площадку для игр, там была одна бедная маленькая девчушка лет шести, которая пришла туда вместе со своей няней. Ее няня была цветной. Никто из обеих несчастных созданий еще ровным счетом ничего не подозревал. Малышка заметила своих сверстниц и, гм, захотела с ними поиграть. Ее маленькие глазки загорелись на маленьком личике как свечечки, воткнутые в приготовленный ко дню рождения торт, а маленькие ножки энергично заработали, и скоро она уже была в самой середине площадки для игр, самая натуральная tabula rasa⁷7
  Чистая доска (лат.).


[Закрыть] радости и дружелюбия. Но думаете, ей позволили поиграть? Куда там! Первая же девочка, к которой та малышка по имени Кэри К___ подошла, мелкая сучка по имени Дженнифер (Шарлотта не стесняется в выражениях) просто тупо на нее уставилась, без всякой там улыбки, а затем сказала: «У меня туфельки с застежками марки „Индиан Уолк“». Затем к ним подошла еще одна маленькая девочка и повторила то же самое: «У меня туфельки с застежками марки „Индиан Уолк“». После чего Дженнифер опять повторила: «У меня туфельки с застежками марки „Индиан Уолк“», и обе нахалки принялись буквально выть на несчастную малышку: «У-меня-туфельки-с-застежками-марки-„Индиан-Уолк“». А та бедная девочка по имени Кэри К___ (которая всего-навсего вышла на площадку для игр, желая завести подружек, да вот только на беду не в тех туфельках) сперва собралась было заплакать, но затем сказала: «У меня тоже». Тогда Дженнифер начала говорить нараспев, с сарказмом: «А вот и нет, ничего подобного – твои туфельки просто мусор!» И другие маленькие девочки тоже начали нараспев это повторять, снова и снова. В результате девчушка по имени Кэри К___ рыдает, ее цветная няня не понимает, что происходит, – зато у других нянюшек, в том числе, разумеется, и у нянюшки Дженнифер, по крайней мере, насколько помнит Шарлотта, становятся на редкость довольные рожи.

– На протяжении всего представления они просто сидели там с эдакими масками на лицах, пока их малолетние террористки буквально втаптывали в грязь бедного ребенка, ну а потом изобразили, что недовольны. «Дженнифер, ты же знаешь, что дразнить других некрасиво, – сказала нянюшка Дженнифер. – Никогда больше так не делай». Однако все это время она, разумеется, была просто в восторге, как здорово она натаскала свою воспитанницу.

Нянюшки твердо настаивают на том, чтобы все дети носили туфли марки «Индиан Уолк». Стричь волосы им следует лишь в том или ином конкретном заведении. А одежда! Тут Шарлотта просто машет рукой. Во всех жизненных предписаниях нянюшек не существует такой вещи, как рабочая одежда. Зато здесь есть вся эта катавасия с «ломаной саржей», тонкой пряжей из подшерстка шетлендской овцы, легкой фланелью, тяжелой фланелью, шелком-сырцом, датскими свитерами. Единственное, что спасает даже самую состоятельную семью от полного разорения, так это то, что дети начинают ходить в школу и смотреть телевизор, после чего требуют себе рабочие брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, а их вкусы в целом портятся поистине в средневековой манере. До тех пор, однако, все нянюшки указывают пальцами в сторону магазина «Черутти» на Мэдисон-авеню, и все дети стройными рядами отправляются туда за одеждой.

– Разумеется, – говорит Шарлотта, – есть и в Англии один магазин, который нянюшки по-настоящему ценят. На этот счет они даже проявляют нешуточные эмоции. На стене там висит фотография герцога Виндзорского в раннем детстве, и на ней начертано что-то вроде следующего: «Желаю удачи моим дорогим друзьям. Искренне ваш, Эдвард, герцог Виндзорский». Понимаете, почему они так это место обожают? Эту надпись, понятное дело, сделала нянюшка юного герцога. Так что в данном случае мафия нянюшек вещает практически с английского трона!

Любая нянюшка пойдет на все, лишь бы заставить вас отправиться в Англию – побывать в этом проклятом магазине.

– Роберт, знаете ли, по роду службы много времени проводит в разъездах. То он отправляется в Стокгольм, то в Брюссель. В общем, муж ездит куда угодно, но почему-то только не в Англию. И если бы «черная вдова» в конце концов все-таки не прекратила зудеть по этому поводу, клянусь, в один прекрасный день Роберт бы на четвереньках пополз в свою контору и попросил, чтобы его послали в Лондон. Нет-нет, я не шучу. Хотя вообще-то мой муж проявляет больше хладнокровия в отношении миссис Дж___. Это все я… хотя, знаете ли, есть очень солидные люди. Люди, облеченные властью. И я уверена, что некоторые из этих людей, к примеру, совсем как разносчики блюд на вечеринке, потчуют этих нянюшек, как только могут. Им просто приходится это делать – иначе…

Тут звонит телефон, и Шарлотта опять резко разворачивается. Ее алебастровые голени по-прежнему скрещены и плотно прижаты друг к другу, шелковисто поблескивая. Она изгибается в кресле, чтобы взять телефонную трубку.

– Привет, Роберт… ну, все хорошо… да, я полагаю… вот и отлично… по-моему, просто отлично… хорошо… до свидания.

Когда Шарлотта снова круто ко мне разворачивается, на лице у нее явно читается смущение.

– Это Роберт звонил. Он поговорил со своим отцом насчет того, чтобы отмечать день рождения у них…

А тем временем в Центральном парке, на площадке для игр, у подножия 77-й улицы, внутри лиственного частокола, куда все-таки умудряется заглядывать солнце, мафия нянюшек вовсю разрастается и тянет свои щупальца, а «черная вдова» хватает кудрявую челку Бобби («Слава Богу, хоть что-то в этом семействе наладилось») и засовывает ее под шапочку, сшитую из восьми кусков шетлендской «ломаной саржи», на всякий случай поправляет его курточку с четырьмя пуговицами, а затем берет мальчика за руку и ведет его домой, в башню белого кирпича с вульгарными шезлонгами. Она под завязку набита всевозможной информацией.