Текст книги "Тайник"

Автор книги: Тоби Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Нора поняла, что этот человек знает о ней практически все. Он принес ей цыпленка по-флорентийски с рисом и вареной морковью и подал со стаканом хорошего красного вина. В интервью журналу «Мир радио» она как-то упомянула, что это ее любимое блюдо. Реакция певицы была двойственной. Она была тронута и вместе с тем не могла скрыть раздражения. Эти непрерывные попытки скрасить заточение, сделав его максимально комфортным, приводили ее в замешательство. По лицу своего тюремщика она поняла, что он ей сочувствует и стыдится своей роли.

– Кто вы? – спросила Нора, не совсем представляя, что именно хочет выяснить. Его имя вряд ли ей что-нибудь сказало бы.

Мужчина посмотрел на нее, и в его взгляде мелькнуло смятение. Нора молча наблюдала за ним, недоумевая, почему он так растерялся.

– Не имеет значения, – наконец ответил он.

Слова эти прозвучали так печально, что на глаза у Норы навернулись слезы. Увидев это, человек попятился и с несчастным видом вышел из комнаты.

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

К тому времени, когда Фрингс появился в «Лисе и гончей», он уже накачался болеутоляющими пилюлями. Репортер заглатывал по штуке в час, наслаждаясь их дурманящим действием. Нора так и не появилась, что, конечно, огорчало, но скорее умозрительно, чем эмоционально. Фрингс попытался проанализировать факт ее отсутствия и сделать выводы, но это потребовало слишком большого умственного напряжения, которое в данный момент было ему не по силам. Вместо этого покурил травку, чтобы посмотреть, как она будет сочетаться с анальгетиками.

На пути в «Лису и гончую» он испытал два не связанных между собой ощущения. Во-первых, голова как бы отделилась от тела и витала в воздухе, в то время как тело двигалось по улицам совершенно самостоятельно. Во-вторых, Фрингс ощутил в себе некую сверхпроницательность по отношению к окружающим. Ему казалось, он способен мгновенно оглядеть всю уличную толпу и запомнить каждое лицо. Пройдя еще немного, он снова впился взглядом в пешеходов, чтобы отфильтровать людей, которые преследуют его. Чтобы избавиться от «хвоста», к «Лисе и гончей» пошел кружным путем. Подойдя к пабу, с облегчением отметил, что рядом нет никого из тех, кого он видел в толпе.

Заказав кофе, Фрингс стал ждать Пула, размышляя, чем объясняется его уверенность в отсутствии слежки – химически обусловленным обострением восприятия или интоксикацией организма, лишившей его возможности трезво оценивать окружающее. Оставалось надеяться, что до встречи с Берналем он успеет прийти в себя.

Пул незаметно вошел в паб точно в назначенное время. Увидев синяки на его лице, Фрингс подумал, что они похожи на двух гладиаторов за совместной трапезой. Губа уже не болела, но когда он говорил, швы немилосердно тянули кожу.

– Я пару раз видел, как вы играли. Получил большое удовольствие.

– Сплошная подстава, – пробурчал Пул.

– И тем не менее…

Пул молча смотрел на журналиста.

– Я получил ваши фотографии, – нарушил неловкую паузу Фрингс.

– И что вы о них думаете?

Пул был явно рад перейти к делу.

– Не сомневаюсь, что они подлинные. Проблема в том, что я не могу их напечатать. Во всяком случае, пока.

Пул огорченно вздохнул.

– Не морочьте мне голову. Вы просто не хотите их печатать. Когда вам надо, вы печатаете что угодно.

Фрингс на мгновение оторопел от такой резкости, но все же заставил себя улыбнуться.

– Нет, вы меня не поняли. Сейчас объясню.

– Валяйте.

Официантка принесла Пулу кофе, и Фрингс воспользовался паузой, чтобы немного собраться с мыслями.

– Человек на этих фотографиях…

– Берналь.

– Да, Берналь. Вообще-то я не должен вам это говорить и вряд ли в этом есть необходимость, но раз уж вы здесь со своими снимками, почему бы и нет, черт побери. Видите ли, Берналь решил расколоться. Он сливает мне очень важную информацию, которую можно использовать для расследования деятельности мэрии.

Фрингс и сам удивился, как официально он вдруг заговорил.

– Мне бы очень не хотелось, чтобы эти фотографии испортили все дело.

– А что за расследование?

– Это все, что я пока могу вам сказать.

Пул наклонился над столом.

– Если вы не напечатаете эти фото, я пошлю их в чертовы «Ньюз» или в чертову «Трибьюн». И не водите меня за нос. Раз вы считаете, что они могут помешать вашим планам, то вываливайте все начистоту.

Фрингс прищурился.

– Чем вас так достал Берналь?

– А вы как думаете?

Фрингс вспомнил о Пуле еще кое-что. У того была «красная» подружка. Значит, дело касалось забастовки. Парень явно не блефовал. Репортер решил раскрыть карты, надеясь, что Пул поймет, как много может выиграть он сам и рабочее движение в целом, если найдет общий язык с Фрингсом.

– Берналь решил сдать мэра. Он снабжает меня информацией о коррупции в мэрии.

– Этого мало.

– Я и сам пока многого не знаю. Он тянет время. Но то, что мне уже известно, обещает стать сенсацией.

Подошла официантка, чтобы налить им кофе. Фрингс ждал, когда Пул заговорит. Но тот не торопился высказывать свое мнение.

– А что у вас с лицом?

Фрингс притронулся к губе.

– Порезался, когда брился.

Пул встал из-за стола.

– Ну ладно. Меня порезал один из подручных мэра. А с вами что произошло?

Пул снова сел за столик.

– Это целая история. – Он понизил голос. – Меня сгребли во время забастовки вместе со многими другими.

– Я там был и все видел. Не вас, конечно, а то, что там происходило.

– Меня бросили в камеру, потом вызвали на допрос. Там мне задавал вопросы один тип, который был явно не из полиции, а если я пытался темнить, меня метелил один из копов. Они хотели, чтобы я прекратил поиски, которыми сейчас занимаюсь.

– Поиски? – переспросил Фрингс.

– Я ищу пропавшего человека.

– Кого?

– Не знаю, стоит ли…

– Какой смысл упоминать об этом, раз вы не хотите сказать, кого ищете?

Это показалось Пулу логичным.

– Я ищу мальчишку. Его зовут Каспер Просницкий.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Услышав имя, Фрингс заметно оживился. Пул не очень представлял себе, чего можно ждать от знаменитого репортера, любовника Норы Аспен. До этого момента тот не проявлял к собеседнику большого интереса. Но имя Каспера Просницкого словно высекло искру и перед Пулом наконец предстал Фрэнсис Фрингс – человек-легенда.

– Вам знакомо это имя? – удивился Пул.

Журналист ответил не сразу.

– Раз уж вы были со мной откровенны, то и я скажу, что встречался с ним вчера вечером.

Пул откинулся на спинку стула и стал нервно покачивать ногой.

– Где?

– В Низине. На складе рядом со старыми путями.

Значит, Алиса права. Оказывается, Пул был совсем рядом с мальчишкой. По всему выходило, что парень там, а у Пула не хватило духа, чтобы как следует поискать его.

– А что вы делали в Низине?

Фрингс пожал плечами.

– Не могу вам ответить. Но он был там. По крайней мере вчера.

– Господи. Ладно, спасибо. Весьма признателен за информацию.

– У меня есть еще одна новостишка, которая может вас заинтересовать.

– Какая?

– Его мать, Лина Просницкая, умерла.

Пул потер глаза краем ладони. Чем дальше, тем хуже.

– Что с ней случилось?

– Ее вытащили из реки.

Пул кивнул.

– Значит, меня они отдубасили, а его мать убили. Эти типы явно не хотят, чтобы парнишка нашелся. Почему?

Фрингс пожал плечами.

– У них могут быть разные причины, – уклончиво ответил он.

«Спасибо, утешил», – подумал Пул.

– А этот тип порезал вас не потому, что вы виделись с Каспером?

Фрингс красноречиво промолчал.

– Здоровый лоб со светлыми волосами и шрамом на губе?

Фрингс кивнул. Ситуация выходила из-под контроля.

– Я найду мальчишку, – заявил Пул. – Как вы думаете, завтра он будет на том складе?

– Возможно.

Глаза Фрингса опять потухли, но теперь это была всего лишь уловка. Он явно не собирался выходить за определенные рамки.

– Хорошо, я придержу эти фото, – сказал Пул.

– Весьма признателен.

– Вы были со мной откровенны. Пойду вам навстречу. На какое-то время.

Фрингс нахмурился.

– Я вас не задержу.

Пул встал, но руки Фрингсу не протянул.

– Как вас найти, если понадобится?

– Звоните в газету. Мы можем договориться о встрече. Я не собираюсь вас подставлять. Если буду сдавать своих информаторов, мне как репортеру конец.

«Значит, теперь я информатор», – подумал Пул.

– Идет.

Пул вышел на улицу. Там здорово похолодало. Вокруг было пусто. Уличные фонари бросали на тротуары бледные круги света. Мимо протарахтел грузовик. Водитель замедлил ход, желая подбросить припозднившегося пешехода. Пул покачал головой, и машина уехала. Подняв воротник, чтобы защититься от холодного ветра, сыщик медленно побрел домой.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Фрингс пытался рассуждать, прихлебывая кофе уцелевшей частью рта. Почему они так не хотели, чтобы Каспер Просницкий нашелся? Это противоречило здравому смыслу. Неужели им известно, что это он взрывает дома? Тогда логичнее было бы поймать парня и продемонстрировать, что все под контролем. А если власти не в курсе, то почему их так тревожит, что Каспера разыскивают? Чего-то здесь не хватало – то ли информации, толи способностей Фрингса к дедукции.

Или ключ к разгадке лежит в загадочном утверждении Каспера, что мэрская клика должна им деньги? Неужели этот нищий мальчишка способен как-то повлиять на самых могущественных людей в Городе? Если Каспер Просницкий знает что-то опасное для них, почему он ничего не сказал об этом вчера? Что мешало ему разболтать свой секрет?

Покончив с кофе, Фрингс заказал виски со льдом. Просницкий. Берналь. Самуэльсон. Двадцать убийц на свободе. Что все это значило? Просницкий и Берналь. Берналь и Самуэльсон. Просницкий и Самуэльсон? Где ключ к разгадке? Может, отца Каспера убил один из тех осужденных, что избежали заключения? Звенья одной цепи? Или Берналь – связующее звено между двумя параллельными событиями?

Все это сбивало с толку, и Фрингс почувствовал, что кайф его стремительно ослабевает. Почувствовав легкое жжение в губе, он поспешил принять очередную пилюлю.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Новый режим работы, который предстояло освоить Паскису, предусматривал горячий обед в столовой, что было совсем не плохо. В закусочной Костаса, куда он пошел с двумя сопровождающими, ему подали спагетти с томатным соусом и чесночный хлеб. Сопровождающие ели сандвичи с колбасой, запивая их кофе.

– Я вряд ли смогу позволить себе такие обеды каждый день, – заметил Паскис.

– Вы будете получать суточные, – ответил мужчина с щегольскими усиками.

– Они у вас?

– Что вы имеете в виду?

– Мои суточные у вас?

– Конечно. Они выдаются старшему по смене.

– А я могу их получить?

– Ваши суточные?

– Да. Могу я получить эти деньги? Я бы предпочел сам распоряжаться своими финансами, если это возможно.

Усатый пожал плечами:

– Почему бы и нет?

Вынув из кармана пиджака пачку банкнот, он протянул Паскису две пятерки.

– Благодарю вас.

В разговор включился второй охранник, чуть помоложе:

– Вы, должно быть, много повидали, мистер Паскис.

Утверждение прозвучало довольно странно.

– На самом деле я мало что видел, – отозвался архивариус.

Это было так и в то же время не так. Он не видел ничего, кроме входящих и исходящих бумаг. Они составляли все содержание его жизни. Но тот объем информации, которым располагал архивариус, давал основания для подобного замечания, поскольку Паскис имел полную картину криминальной и судебной деятельности в Городе.

– Не скромничайте, – возразил молодой человек. – Вы всю жизнь провели в этом хранилище.

Потом последовали расспросы о гангстерах и психопатах, прославившихся своими «подвигами» в последние годы. Паскис расценил их как способ скоротать время и одновременно поладить с сопровождающими, и потому отнесся к подобному любопытству весьма благосклонно.

Когда принесли счета, возникла неловкая ситуация. Усатый забрал их себе, но Паскис стал настаивать, что заплатит за себя сам.

– Это моя обязанность, мистер Паскис.

– Извините за настойчивость, но ведь у меня есть деньги. Вы сами мне их дали. Я бы предпочел платить за себя самостоятельно. Ведь это не создаст вам проблем?

Усатый недовольно поморщился и, решив не спорить, махнул рукой.

Паскис протянул деньги венгру Ференцу, сидевшему за кассой.

– Можно получить чек? – шепотом спросил он.

Ференц наклонился к архивариусу.

– Еще один? – так же тихо спросил он.

Паскис посмотрел на двух спецназовцев, сидевших за столом. Они тоже скользнули по нему невыразительными взглядами.

– Мне нужен чек.

Взглянув на полицейских, Ференц перевел взгляд на Паскиса.

– Вот возьмите, – произнес он, положив перед собой узкую полоску бумаги.

Получив сдачу, Паскис аккуратно сгреб чек вместе с деньгами.

– Благодарю вас, – сказал он. – Завтра утром вы будете здесь?

Ференц кивнул.

– У меня кое-что для вас есть.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Рыжий Генри и Ян Блок сидели в сауне клуба «Капитолий». Мэр уперся руками в колени, широко растопырив локти. От жара его массивная спина покрылась красными пятнами. Смуглый Блок, габариты которого недотягивали и до половины Генри, распростерся на полке.

– Ну что ж, поляки наконец сломались, – проговорил Блок.

Генри молча кивнул.

– Педжа сказал, ты до смерти напугал этого красного профсоюзного козла. Как там его зовут?

– Энрике Дотель.

– Да, Дотель. Педжа говорил, ты вывесил его из окна и держал за ноги, пока тот не обоссался. И что полякам это понравилось.

Генри опять кивнул.

– Что приуныли, ваша честь? – насмешливо спросил Блок.

Генри повернулся к нему.

– А где все остальные?

– Кто? Альтабелли и Берналь?

Генри кивнул.

– У Альтабелли годовщина свадьбы. Двадцать пять лет назад его угораздило жениться на этой самой Джейн.

– Я знаю, что у него годовщина, – бросил Генри.

Блок был женоненавистником. Иногда это забавляло, но чаще раздражало Генри.

– У Берналя встреча.

– С кем?

Блок пожал плечами, но Генри уже смотрел в другую сторону и этот жест остался незамеченным.

– С кем? – уже громче спросил Генри.

– Не знаю, – поспешно отозвался Блок. – Он не сказал, а я не стал уточнять. Какая муха тебя укусила?

Генри снова повернулся к Блоку.

– Интересно, кто первый нас продаст?

– Продаст?

– Да. Нас четверых – тебя, меня, Альтабелли и Берналя. Кто из нас станет предателем?

Блок несколько удивился, но все же ответил:

– Ну, думаю, что не ты, и точно знаю, что не я.

Генри согласно кивнул, не отрывая взгляда от своих могучих пальцев.

– Значит, Альтабелли или Берналь. Как думаешь, кто-то из них темнит? Отвечай на вопрос, – строго велел мэр.

– Не знаю. Трудно сказать. Скорее Берналь. Он последнее время какой-то дерганый. К чему бы это?

Генри потер лицо огромной пятерней.

– Не знаю. У меня дурное предчувствие. Похоже, запахло жареным. Я тебе говорил, тут один тип из архива разыскивал Граффенрейда?

Блок кивнул и подался вперед.

– Я напустил на него Смита, чтобы тот чуток за ним последил. Вообще-то этот хмырь не вылезает из своей норы. Но как ты думаешь, кто к нему домой заявился на днях? Фрэнк Фрингс собственной персоной! А потом этот чертов Фрингс тиснул колонку насчет того, что встречался с парнями, которые бросили бомбы.

– Думаешь, это хмырь из архива устраивает взрывы? – озадаченно спросил Блок.

– Да нет, конечно. Мы к нему приставили парочку парней, но совсем по другой причине. Он вообще-то безвредный, если не считать, что искал Граффенрейда. В общем, у меня две проблемы. Эти бомбисты, с которыми якобы встречался Фрингс, и этот тип из архива, который что-то пронюхал про Граффенрейда и наболтал Фрингсу. С одной стороны, журналист мне нужен, поскольку знает, кто эти проклятые бомбисты, а с другой – мне ни к чему, чтобы кто-то совал нос в дело Граффенрейда или любое другое из плана «Навахо».

Блок пожал плечами, явно не разделяя тревог мэра.

– Ну и что? Расколи его. Покажи, где раки зимуют. Ты ведь отлично знаешь, как это делается. Взять хотя бы этого красного ублюдка, которого ты прищучил сегодня утром.

– Не будь идиотом. Фрингса трогать нельзя. Этот парень моментально разродится очередной статейкой, и будь я хоть ангел с крылышками, публика обязательно поведется на его писанину. В общем, я сделал по-другому. Знаешь его подружку? Нору Аспен?

– Красивая девка.

– Ферал ее похитил.

– Вот это да!

Блок не скрывал своего восхищения.

– Он выкрал дамочку из ее собственной квартиры. И оставил Фрингсу предупреждение.

– И что?

– Пока ничего. Вряд ли он сразу прогнется. Сначала мадам должна немного посидеть. Пусть знает, что мы не шутим. Я послал Смита с ним поговорить.

– Пустое дело.

– Возможно. Но он слегка порезал Фрингса. Чтобы у того мозги заработали.

– Ты только не слишком притесняй красотку Аспен. Помни о высоком моральном облике американского мужчины.

Генри покачал головой.

– Еще один облом. Лина Просницкая сбежала из психушки.

– Господь всемогущий! Как ей удалось?

Генри нахмурился.

– Мы сейчас это расследуем. Кто знает, что она делала, оказавшись на воле. Одна из сестер заметила, что ее нет, когда проверяла кровати. Ферал был занят, и я послал Смита, чтобы он все уладил.

– Господи, Рыжий, дела и вправду дрянь.

Генри кивнул, вперив взгляд в противоположную стенку.

– И какое отношение ко всему этому имеет Берналь?

– Не нравится мне, что все происходит именно сейчас. И, как назло, сразу. Мелкие неприятности валятся постоянно. Но тут точно прорвало.

– И что ты собираешься делать?

Генри не ответил. Выглядел он как-то странно. Блок хотел было переспросить, но вовремя передумал.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Было поздно, однако Нора захотела принять ванну. Правда, в комнате без окон понятие о времени было весьма относительным. Да и наркотический сон несколько дезориентировал ее. Ферал не предусмотрел такого поворота событий – хотя просьба была вполне естественной, – и сейчас упрекал себя за это. Здесь возникали определенные материально-технические проблемы. Он пошел в ванную и тщательно убрал все, что пленница могла употребить во вред себе или ему: в первую очередь бритвы, затем бельевую веревку, ножницы, лекарства и спички. Оставалась еще вероятность, что она утопится. Довольно неприятный момент. Но все же Ферал набрал ей теплую ванну.

Нора пошла в ванную в халате. Она впервые покинула свою комнату, чтобы сделать несколько шагов по коридору. С закрученными в узел волосами звезда выглядела очень мило и по-домашнему. Войдя в ванную, Нора попыталась закрыть за собой дверь, но Ферал придержал створку рукой.

– Оставьте дверь открытой.

– Собираетесь смотреть, как я моюсь? – Она надула губы.

Что это было? Флирт? Насмешка? Вызов? В любом случае он почувствовал себя неловко.

– Нет. Я останусь в коридоре, но дверь закрывать вам не позволю. Всякое может случиться.

– Думаете, я утону? – с вызывающей улыбкой спросила она.

Фералу было не до улыбок.

– Не знаю.

Женщина равнодушно пожала плечами, отвернулась и сбросила халат. Ферал быстро отвел глаза и с бьющимся сердцем отступил в коридор.

– Водичка отличная, – раздался из ванны голос Норы.

Не зная, что на это ответить, он спросил:

– Вы нашли мыло?

– Благодарю вас.

Ферал молча стоял в коридоре, слушая тихий плеск воды. Потом громко спросил:

– У вас все в порядке?

– Лучше не бывает, – разнеженным голосом ответила Нора.

– Там на раковине лежит полотенце.

Ферал пытался казаться равнодушным, но умирал от желания услышать ее голос снова.

– Да, вижу. Спасибо.

Через несколько минут он услышал, как всколыхнулась и выплеснулась на пол вода. Потом послышалось шуршание полотенца. Ферал словно прирос к полу.

Нора появилась из ванной уже в халате. Мокрые волосы были небрежно откинуты назад, лицо сияло свежестью. Когда она проходила мимо Ферала, ему на руку упало несколько капель воды с ее волос. Остановившись у двери в комнату, она ждала, пока он откроет. Теперь они были совсем рядом, Ферал почувствовал ее дыхание на своем лице.

– Спасибо, – прошептала Нора, переступая порог.

Мужчина закрыл за ней дверь и остался в коридоре один.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Берналь пришел первым. Туман, наползавший на Город с реки, насквозь промочил плащ Фрингса, заставив того дрожать от холода. Присутствие Берналя выдавала лишь оранжевая точка сигареты, вспыхивающая при каждой затяжке. Являться первым было весьма неосмотрительно, но Фрингс решил не высказывать своего неудовольствия. Фабрикант и без того был на взводе.

– Что-то вы рано, – прошептал Фрингс.

– Не вы один боитесь слежки.

Лица Берналя было не разглядеть.

– Вы уверены, что за вами не было «хвоста»?

– А вы?

Продолжать эту тему было бессмысленно, и Фрингс приступил к делу.

– Этот ваш Самуэльсон был осужден за убийство, но его так и не посадили. О нем достаточно?

– Продолжайте.

– Есть еще несколько убийц, которые были осуждены, но избежали тюрьмы. Всех выслали из Города.

Туман приглушал и искажал звуки. Любой скрип или стук пугал Фрингса – журналист не мог определить, откуда он доносится и что означает.

– Не нравится мне здесь, – прошептал Берналь. – Пойдемте на мост.

Над ними возвышались пролеты моста, перекинутого через реку. Когда-то это был железнодорожный мост, но после того как железную дорогу проложили по другому пути, его превратили в автомобильно-пешеходный. Следуя за Берналем, движение которого он мог определить только на слух, Фрингс поднялся по изрытой гравийной дороге на мост. Прежде чем остановиться, Берналь зачем-то прошел ярдов пятьдесят вперед. Взявшись руками за перила, он стал смотреть на реку, затянутую туманом.

– Значит, вы разобрались с Самуэльсоном?

– Я вообще-то ничего не понял. Почему они не посадили этих сукиных сынов в тюрьму? Зачем отослали их в захолустье?

Берналь чиркнул спичкой, чтобы зажечь сигарету. Пламя выхватило из темноты лицо человека, доведенного до крайности.

Порывшись в кармане плаща, Берналь вытащил сложенные вчетверо листки бумаги и протянул Фрингсу.

– Что это?

– Две вещи. Во-первых, адрес Самуэльсона. Поговорите с ним. У него найдется что сказать. Во-вторых, финансовые отчеты. Это копии. Я переписал их. Здесь не все, но главное есть. Поговорите с Самуэльсоном. Посмотрите отчеты. Это многое вам объяснит.

Туман пронизали фары приближающегося автомобиля. Фрингс с Берналем молча наблюдали, как он проезжает мимо.

– Вам знакома эта машина? – спросил Берналь.

Фрингс покачал головой:

– Нет.

Он услышал, как Берналь затянулся сигаретой, задержал дым и с силой выдохнул.

– Я рискую. Очень сильно.

– Вы бежите с тонущего корабля. Спасаете свою шкуру.

– Вам легко говорить, мистер Фрингс. А у меня нет выбора. Я пострадаю в любом случае.

Времена, когда Берналь действительно мог выбирать, давно прошли. Тогда олигарх сделал свой выбор и какое-то время наслаждался его плодами. Теперь пришло время платить по счетам. Фрингс не испытывал никакого сочувствия к стоящему рядом с ним человеку, лицо которого скрывала темнота. Тем не менее в его интересах было спасти его от полного краха.

– Я могу вам кое в чем помочь. Это касается человека, который вас сфотографировал.

– Да?

– Я разговаривал с ним и сумел убедить попридержать фото.

– Как вам это удалось? – безучастно спросил Берналь. Он был слишком раздавлен обстоятельствами, чтобы обрадоваться.

– Тот прислал мне снимки. Я встретился с ним и сказал, что вы мне помогаете в одном важном деле, а эти фото все погубят.

– Ну что ж, спасибо.

– Не стоит благодарности… Я преследовал собственные интересы. Но вам все-таки лучше об этом знать.

Они обменялись рукопожатиями.

И тут Фрингс кое о чем вспомнил.

– Кто такой Каспер Просницкий?

Ему показалось, что Берналь поперхнулся.

– Вы его знаете? – настаивал Фрингс.

– Самуэльсон вам все объяснит. Он…

Берналь смолк. Фрингс ждал продолжения, но Берналь не закончил фразу. Репортер молча повернулся и зашагал прочь, крепко прижимая к груди листки. Теперь, когда встреча была позади, он вдруг почувствовал страшную усталость. Мимо прошмыгнула какая-то фигура. Он остановился и, повернувшись назад, увидел, как в тумане растворился мужской силуэт. Фрингс в нерешительности застыл на месте. Вдруг совсем близко послышался крик:

– Кто это?

Из-за тумана Фрингс так и не смог разобрать, кому принадлежал голос – Берналю или кому-то еще. Через мгновение под мостом послышался сильный всплеск, словно что-то упало в воду.

Журналист бросился бежать, не разбирая дороги в кромешной темноте. Дважды он спотыкался и падал, но страх заставлял вскакивать. Он продолжал убегать, пока не очутился в жилом квартале. Там силы оставили его, и он, тяжело дыша, остановился. Положив бумаги на какую-то лестницу, опустился на ступеньку, судорожно глотая воздух.

Что же произошло там, на мосту? Человек, проскользнувший мимо, показался ему знакомым. Или то был обман зрения? Кто это был и как он узнал об их встрече? Знал ли незнакомец, что Фрингс встречается именно с Берналем? И почему Берналь не кричал, когда упал – или был скинут – с моста?

Фрингс, пошатываясь, поднялся на ноги, и его стало выворачивать наизнанку, пока в желудке ничего не осталось.