Текст книги "Разбей мне сердце (ЛП)"

Автор книги: Т.Л. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Т.Л. Смит
Разбей мне сердце

Глава 1

Теодора

Мое дыхание прерывистое. Такое вообще возможно? Что бы дыхание было прерывистое? Черт!

Грубые руки толкают меня, и я падаю на колени. Свои связанные руки вытягиваю вперед для опоры, перед ударом о землю. Если удар будет сильным, я боюсь, что они могут начать кровоточить.

Серьезно, Теодора, это то, о чем ты беспокоишься?

Слышу смех, и мысли уходят. Я не уверена, должна ли сидеть прямо или согнуться – на мне слишком короткая юбка, чтобы оставаться в таком положении, – но если бы они хотели что-то со мной сделать, думаю, они бы уже это сделали. А пока все, что они сделали, это связали меня, надели на голову маску, закрывающую глаза, и бросили в машину.

– Это она! – раздается низкий рокочущий голос, который заставляет меня выпрямиться, когда он отдается у меня в груди. Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть этого человека, но потом понимаю, что для этого нет абсолютно никакой причины, учитывая, что я ничего не вижу из-за черной шапки на голове, которая фактически закрывает мне обзор.

Руки все еще связаны передо мной, но они не касаются земли, которая является твердой поверхностью. Может быть, цемент? Не могу точно сказать.

– Да, она, – меня снова толкают вперед, на этот раз я недостаточно быстра, чтобы предотвратить столкновение своего лица с полом. Я ударяюсь лбом при соприкосновении, и зажмуриваюсь, когда меня пронзает вспышка боли.

– Нежнее, – произносит этот грубоватый голос. – Я не хочу ломать ее... – Я сглатываю, когда он замолкает, – ...пока.

Чьи-то руки отталкивают меня назад, заставляя сесть на согнутые ноги, в то время как одна рука обхватывает мое горло и сжимает его.

Это тот момент, когда я должна закричать. Я должна сделать что-нибудь, что угодно, чтобы сразиться с этим человеком. Но мое тело не хочет этого. Вместо этого оно замирает от его прикосновения.

Я слышала истории о том, как это происходит, о том, как твое тело замыкается, хотя ты должен бежать, кричать, делать что угодно, лишь бы освободиться. До этой самой секунды я не верила, что такое возможно. Как может не сработать твоя реакция «Бей или беги»?

Я хорошая девочка, никогда в жизни не совершала ничего плохого.

– Босс, мы можем легко от нее избавиться.

Что-то обрывается во мне.

– Нет, – прозвучало хрипло, но мне удалось выдавить это слово.

Руки, продолжают сжимать мое горло, не двигаются, когда он наклоняется ближе, я чувствую его дыхание, которое сквозь шапку пахнет мятой.

– Нет, – говорит он. – Ты хотя бы знаешь, почему ты здесь, Теодора? – этот человек произносит мое имя так, словно знает меня. Я не знаю его – этот голос, я бы его запомнила. Попытки проанализировать его не приносят мне пользы. Я не вижу его реакции, поэтому руководствуюсь внутренним чутьем в том, что хочу сказать.

– Нет, – отвечаю я, потому что понятия не имею, почему я здесь. Что делает ситуацию еще хуже, потому что я могу быть неуклюжей и забывчивой. Но чтобы я сделала что-то, что поставило меня в такую ситуацию, когда они говорят о нанесении мне физического вреда? Нет. Ничего.

– Может, тебе стоит спросить Люси?

Я отшатываюсь от его слов, наконец, пытаясь высвободиться из этой хватки. Он удерживает меня на месте, и давление усиливается при каждом моем движении.

– Итак, теперь ты знаешь, не так ли? – я слышу, как он делает глубокий вдох, вдыхая меня.

– Где она? – спрашиваю я с большей злобой, чем думала, что смогу на это решиться. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, которые я не могу вытереть, поэтому они беспомощно стекают по моей щеке и впитываются в шапку.

– Итак, это привлекло твое внимание, – он отстраняется. Думаю, так оно и есть, потому что я больше не чувствую запаха его дыхания у своего лица, а его рука на моем горле ослабевает, пока не спадает совсем. – Теодора! Ты ведь не возражаешь, если я буду называть тебя так?

Я стараюсь держать язык за зубами от его слов.

– Послушай, ты учишься гораздо быстрее, чем Люси.

Я тихонько вскрикиваю, когда меня окружают тяжелые шаги. Чьи-то руки подхватывают меня под мышки и грубо поднимают, так что я стою на собственных ногах.

– Где она? – я спрашиваю того, кто все время говорит. Я не могу сказать, где он сейчас, потому что его руки не касаются моего горла, но, думаю, он здесь главный, поэтому я обращаюсь к тому месту, где, как я предполагаю, он стоит.

– Люси украла у меня больше миллиона долларов, Теодора. Ты поможешь мне вернуть их. Иначе Люси забудет, как дышать.

От его слов я широко открываю рот.

Миллион долларов? Блядь.

Как?

Почему?

Так много вопросов.

И последнее, но самое важное.

Как, черт возьми, я могу заработать столько денег?

Я умная. Я зарабатываю хорошие деньги, управляя одной из самых прибыльных компаний по производству одежды в мире, но я и близко не подхожу к этому заработку. А моих сбережений почти нет, так как я только что купила свой первый дом.

– Ты понимаешь меня, Теодора?

Мой мозг слишком занят, пытаясь понять, как собрать такую сумму денег. Продажа моего дома не даст мне и половины, а у Люси нет ни имущества, ни денег. Наши родители давно умерли, так что остались только мы с Люси.

– Сколько у меня осталось времени? – спрашиваю я.

Шапка сорвана с моего лица, мои светлые волосы, которые я откидывала назад, теперь прилипают к губам, и я убираю их языком. У меня перед глазами все расплывается, и я с трудом могу что-либо разобрать, когда он снова начинает говорить, поэтому я закрываю глаза и слушаю его голос.

– У тебя один месяц, Теодора.

Мое сердце замирает, и я открываю глаза, прислушиваясь к этому голосу.

Мужчина, стоящий передо мной, совсем не такой, как я ожидала. На самом деле, это совсем не так. Если бы я увидела его идущим по улице, я бы остановилась и посмотрела. Если бы он был одной из моделей моей компании, я бы осталась на всю съемку, вместо того чтобы объяснять, чего я хочу, а затем уйти, как обычно.

Нет. Этот мужчина? Он привлекательный плохой мужчина, не более того.

Его глаза, смотрят прямо сквозь меня, а волосы, скорее всего, каштанового цвета и кажутся спутанными. У него кольцо в носу и небольшая бородка.

Кто этот мужчина?

Он похож на привлекательную супермодель. А не на человека, который только что схватил меня за шею и сказал, что у меня есть месяц, чтобы отплатить ему за то, чего я даже не совершала.

Одна его рука, на которой нет татуировок, тянется к карману. Он достает свой мобильный, фотографирует меня и кладет его обратно.

Его янтарные миндалевидные глаза пристально смотрят на меня, оглядывая с головы до ног, после произносит.

– Ты выглядишь иначе, чем Люси.

Мои светлые волосы не сочетаются с ее черными волосами. Мои широкие бедра тоже не сочетаются с ее узкой талией. Если поставить нас рядом, то единственное, что мы унаследовали от нашей матери, – это губы, и больше ничего. Мы обе похожи на наших отцов – разных отцов.

– Ты собираешься причинить мне боль? – спрашиваю я, умудряясь смотреть прямо в его янтарные глаза.

– Я же сказал тебе, пока нет, – его руки опущены по бокам, но когда я смотрю вниз, одна из них дергается. Я быстро отвожу взгляд и смотрю назад, где никого нет.

– Они за этой дверью, – его мрачный голос пронзает меня, когда я смотрю на красную дверь, которая могла бы обеспечить свободу. Но что толку, если он знает, кто я? Он делает несколько шагов, его губы у самого моего уха. – Ты могла бы убежать. Ты определенно могла бы сделать это еще веселее...

Я быстро оборачиваюсь, но он не отстраняется, вдыхая мой аромат. Мое тело замирает, когда стук в красную дверь заставляет его чуть отстраниться, чтобы больше не касаться моей шеи. Дрожь, которую я пыталась сдержать, пробежала по моему телу.

– Один месяц, – повторяет он.

– У меня нет таких денег, – отвечаю я, глядя на него.

– Не хочешь заключить сделку?

Черт возьми! Мой разум говорит мне «нет», беги и попытайся найти способ заработать деньги. Никогда не стоит заключать сделку с дьяволом. И все же, я здесь, киваю головой, потому что у меня пропал дар речи.

– Мне нужно услышать это от тебя, Теодора. Не хочешь ли ты заключить сделку, чтобы загладить вину за неблагоразумие своей сестры?

– Да, – пищу я.

Он делает шаг вперед, поднимает руку, и когда это происходит, я замечаю, как из-под его черного рукава выглядывает татуировка. Еще одна выглядывает из-под воротника на шее. Они у него по всему телу?

Он тянет за прядь моих светлых волос и пропускает ее между пальцами.

– Ты будешь принадлежать мне, пока не будет выплачен ее долг. Ты это понимаешь?

Киваю, кажется, это то, что у меня хорошо получается в данный момент.

– Твоя жизнь уже не будет прежней. Любая работа, которую ты будешь выполнять для меня, будет конфиденциальной. Ты понимаешь?

Я лихорадочно оглядываю пустую комнату.

– Теодора, это не сработает, если ты молчишь. Тебе это ничем не поможет, а меня разозлит.

– Да... – я икаю. – Я понимаю.

Он подходит к складному стулу, который является единственной вещью в комнате, и достает часы, затем надевает их себе на запястье.

Зачем он их снял? Это все, о чем я могу думать.

Что он собирался со мной сделать?

– Моя сестра.

– Жива, – говорит он, успокаивая меня. – Пока, – затем он проходит мимо, задевая мою руку, и уходит, оставляя меня стоять в холодной, пустой, зацементированной комнате. Он тянется к красной двери и открывает ее, впуская свет. И тут я вижу двух парней, которые стоят там и ждут. Оба смотрят на меня, потом на него, когда он что-то говорит им, и они уходят.

Он оборачивается, и эти глаза, которые, я уверена, будут преследовать меня всю ночь, смотрят прямо на меня.

– Спокойной ночи, Теодора Фитцджеральд с Тэтчер Лэйн.

Мои глаза расширяются от его слов – он знает мой адрес, – прежде чем он ухмыляется и поворачивается, позволяя красной двери захлопнуться за ним.

Как только дверь закрывается, я падаю на холодный пол, и слезы, которые я сдерживала, проливаются, оставляя тяжесть на душе.

Люси.

Что ты наделала?

Глава 2

Атлас

Голубые, как океан, глаза – это единственная причина, по которой я не убил ее, эти чертовы голубые, как океан, глаза. Ни одна женщина никогда не мешала мне делать то, что я должен. Именно так я стал тем, кто я есть. Вот почему я так хорош в своем деле. Никто не смеет переступать через меня, и мой бизнес процветает благодаря всему, к чему я приложил руку.

Мы сидим перед моим зданием и ждем. Из-за тонировки стекол машины никто ничего не видит, а даже если бы и увидел, Теодора все равно понятия не имеет, в какой машине она приехала.

Солнце уже село, когда она вышла. Небо стало темным и зловещим, что я нахожу уместным. Когда она вышла, обхватив себя руками, юбка, которая на ней надета – слишком короткая – кажется, задралась немного выше, чем раньше. Ее губы дрожат от холода, и какие же они, черт возьми, красивые. Она опускает взгляд и тянется за своим мобильным; один из моих парней оставил его ей, чтобы она могла добраться домой. Я не могу допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось, у меня на нее есть планы.

Она стоит, сжимая в руке сотовый, оглядываясь по сторонам. Это не оживленный район, но вдоль тротуара и на нескольких близлежащих стоянках припарковано несколько машин. Я наблюдаю, как ее взгляд приближается к той, где мы находимся. Она как будто чувствует меня, и это заставляет улыбнуться. Мгновение она не двигается, просто смотрит на машину, потом опускает взгляд на свой сотовый, скорее всего, вызывая Uber.

– Нам подождать, сэр? – спрашивает Гарри.

– Да, – отвечаю я без колебаний. – Езжай за ней.

Закончив со своим мобильным, она снова смотрит на нашу машину, ее руки скользят по юбке, а голова склонена набок, она оценивает, где я. Она ставит ногу за ногу по направлению к машине. Собирается идти сюда? Может быть, даже постучать в окно? Она делает еще один шаг в нашем направлении, но, кажется, останавливается и прикладывает телефон к уху. Кто бы ни был на другом конце провода, он отвлек ее.

– Она с кем-нибудь трахается? – я спрашиваю Гарри, который наблюдал за ней последние несколько недель.

– Никаких признаков присутствия мужчин в ее жизни, сэр.

Она смотрит себе под ноги, когда из-за угла выезжает машина. Должно быть, Uber был где-то рядом, раз приехал так быстро. Садясь в машину, Теодора не отнимает сотовый телефон от уха, но все же бросает взгляд в мою сторону еще раз.

Ухмылка, о существовании которой я и не подозревал, приподнимает мои губы.

Эти глаза цвета океанской синевы так и манят к себе.

***

Люси сидит на кровати с глазами, полными слез.

– Не говори ей. Пожалуйста, не говори ей.

– Она знает, Люси, – я прижимаюсь спиной к стене, наблюдая за ее реакцией. Она не разочаровывает меня, делает глубокий вдох и кричит на меня с кровати, но не делает ни шага в мою сторону.

– Как ты мог, – говорит Люси между приступами икоты. – Как ты мог?

– Люси, – зову я ее по имени, но она не отвечает. Я делаю шаг к ней и приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня. Было время, когда я думал, что она красива, но теперь я вижу в ней уродство, и так оно и остается. – Я все еще могу убить тебя. Ты бы предпочла, чтобы я сделал это?

Люси излишне драматична, это я понял за то время, что мы провели вместе. Она откидывается на кровать, закидывает руки за голову и продолжает плакать. На меня ее театральность не действует.

– Она идеальна. Тея идеальна. Она и так считала меня никудышной, а ты только подтвердил это, – говорит она, не переставая плакать.

– Расскажи мне еще о Теодоре, – прошу я. На самом деле, приказываю.

Люси сразу же перестает плакать и садится прямо. Она склоняет голову набок и смотрит на меня.

– Она тебе нравится, не так ли?

Люси не заслуживает моих ответов, поэтому я ничего не говорю.

– Она симпатичная, но я экзотичная. Ты можешь заполучить меня! Разве ты не хочешь меня взамен? – рука Люси касается моей руки, и я опускаю на нее взгляд.

Мой тон агрессивен, когда я говорю с ней.

– Убери руку, Люси. Сейчас же.

Она быстро опускает руки и отстраняется от меня.

– Расскажи мне о своей сестре Люси. Сейчас.

Ее темные глаза, совсем не такие, как у сестры, смотрят на меня, прежде чем она начинает говорить. И поверьте мне, Люси любит поговорить.

– Она управляет каким-то магазином, – говорит она, закатывая глаза. – Работает там после окончания школы, – Люси откидывается на спинку кровати и начинает играть со своими волосами, накручивая их пальцами. – Она ни с кем серьезно не встречалась со старшей школы. – Она приподнимается на руках и смотрит на меня. – Это то, что ты хочешь знать? С кем она трахается?

– С кем она трахается?

– Ни с кем. Она ханжа со злобным ртом, – Люси морщит нос. – Тея может быть резкой в выражениях, – она ложится на спину и продолжает говорить, глядя в потолок. Когда мне надоедает ее монотонный голос, я ухожу, не сводя с нее глаз цвета морской волны.

Ханжа? В той юбке, что на ней была? Я этого совсем не вижу.

Нет, я вижу, как она наклоняется, как юбка обтягивает ее талию, а мои руки забираются в ее волосы, пока я трахаю ее сзади.

Черт.

Пожав плечами, я возвращаюсь к работе.

Глава 3

Теодора

В этот вечер я не вернулась за машиной, что стояла у моей работы, хотя именно оттуда меня забрали. Я не могу набраться храбрости, чтобы вернуться туда. Пока не могу. Я остаюсь в своем маленьком домике на всю ночь, а на следующий день с трудом встаю после обеда.

Это был сон? Если так, то это был невероятно плохой сон.

Я звонила Люси несколько раз, пять, если быть точной, и она ни разу мне не перезвонила.

Неужели она у него? Все ли с ней в порядке?

Может, мы и не лучшие подруги, но она моя младшая сестренка. И это должно что-то значить, верно? Я имею в виду, я согласилась сделать все, что хотел от меня этот мужчина, чтобы защитить ее.

Черт возьми, во что она вляпалась?

Отбросив одеяло, я встаю с кровати и быстро натягиваю все, что попадается под руку, – серые спортивные штаны, которые знавали лучшие времена, и толстовку с капюшоном, которая в десять раз больше меня. Надев свои старые кроссовки и положив сотовый в карман, я отправляюсь к Люси. Она живет с подругой, и это недалеко от того места, где живу я, но мы по-прежнему почти не видимся. Проводя рукой по своему растрепанному хвостику, я бросаюсь бежать. Она должна быть там. Если ее там нет, значит, то, что произошло, не было сном. На что я сейчас очень надеюсь.

Но как же моя машина?

Я оставила ее, так что придется бежать. Но это не имеет значения, мне нравится бегать, потому что, по какой-то неведанной причине, это меня успокаивает.

Я замедляю шаг, когда подхожу к зданию, где живет Люси с соседкой по комнате. У нее апартаменты в многоквартирном доме, Люси живет на третьем этаже. Там всегда сломан лифт, поэтому я знаю, что мне придется подниматься по лестнице.

Дети играют в футбольный мяч у входа, когда я направляюсь к ее жилому комплексу. Взглянув на лифт, я вижу, что табличка «Закрыто», прикрепленная скотчем к дверям, подтверждает мои предыдущие мысли. Перепрыгивая через две ступеньки, я добираюсь до третьего этажа, подхожу к ее двери и замечаю, что она открыта. На всякий случай постучав, Мэнди поворачивает голову и улыбается мне, стоя на пороге с травкой в одной руке и зажигалкой в другой.

– Сестричка, – машет рукой Мэнди.

Ненавижу, когда Люси называет меня так – можно быть уверенной, что это связано с тем, что она чего-то хочет.

– Люси с тобой? – Мэнди смотрит мимо меня, затем начинает раскручивать косяк в руке.

– Ты ее не видела?

Она подносит косяк к губам, и ее волосы, почти всех цветов радуги, закрывают лицо, когда она прикуривает. Я задаюсь вопросом, как часто она поджигала себя, а потом качаю головой.

Мэнди поднимает на меня взгляд, глубоко затягиваясь.

– Нет, но когда увидишь, скажи, что она просрочила арендную плату. Она не может продолжать думать, что я буду ее прикрывать.

– Начнем с того, что ты не должна ее покрывать, Мэнди, – говорю я.

Мэнди пожимает плечами.

– У Люси не так много друзей. Только я, понимаешь?

Что за чушь! Люси может заставить кого угодно сделать для нее что угодно. У нее есть обаяние. Она может обвести меня вокруг пальца, и я это знаю. И посмотрите, к чему это меня привело. Это также причина, по которой я здесь. Этот небольшой визит не для того, чтобы повидаться с моей сестрой. Нет, чтобы отработать ее чертов долг.

Черт возьми, Люси! Мне хочется громко выкрикнуть эти слова, но я сдерживаюсь. Моя сестра когда-нибудь, черт возьми, повзрослеет? Она должна. Люси двадцать три, и ей пора решить, что она собирается делать со своей жизнью.

Я не ее мать.

Я даже не ее опекун.

Даже если мне больно это говорить.

Я слишком долго заботилась о ней. Я порвала с Люси, когда ей исполнился двадцать один год, тогда она показала мне, что не планирует заниматься ничем, кроме наркотиков и вечеринок, так долго, как только сможет.

Я не буду помогать.

Я не могу, потому что моя мать помогала моему отцу-алкоголику, и, в конце концов, это погубило их обоих.

Я не буду помогать.

– Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз видела ее, Мэнди?

Мэнди, которая явно забыла, что я стою у ее входной двери, поднимает голову и улыбается.

– Ммм... – она чешет в затылке, и я вижу следы никотина на ее пальцах. – Около двух недель или около того.

– Прошло десять дней, если быть точным, – этот мрачный, угрожающий голос раздается у меня за спиной, и мое сердце подпрыгивает в груди. Мои руки, которые я держала по бокам, тянутся вверх, чтобы ухватиться за дверной косяк.

– Мэнди, ты знаешь этого человека?

Мэнди, которая была слишком занята тем, что ловила кайф, даже не подняла головы, и, судя по ее виду, ей было все равно.

– Нет, не знает, – отвечает он за нее. – Я бы предпочел, чтобы все так и оставалось. Как насчет того, чтобы прогуляться со мной, Теодора, раз уж ты одета для этого.

Убрав руки с дверного косяка, я ухитряюсь повернуться к нему лицом. Это происходит медленно и неловко, но мне нужно повернуться, чтобы убедиться, что он настоящий.

Я не поднимаю глаз, пока не замечаю его обувь – черные ботинки. Его джинсы закатаны внизу – они дырявые и обтягивают ноги. И когда я поднимаю взгляд выше, на нем длинная белая футболка.

– Ты набираешься смелости, чтобы посмотреть мне в глаза, Теодора? – поддразнивает он.

– Да, – честно отвечаю я, не отрывая взгляда от его груди.

Он не придвигается ближе, просто протягивает руку и касается меня. Я замираю на месте, когда он нежно гладит меня по щеке и приподнимает голову, чтобы я могла посмотреть на него. Когда наши взгляды встречаются, он опускает руку и вытирает пальцы о джинсы, как будто прикасаться ко мне было чем-то грязным. На мне нет косметики, поэтому я не уверена, зачем ему это понадобилось.

– Как насчет того, чтобы прогуляться? – затем он поворачивается и начинает спускаться по лестнице.

Размышляя, стоит ли мне последовать за ним, я жду, просто наблюдая за ним. Оглядываюсь на Мэнди: она лежит на полу, подняв лицо к потолку и закрыв глаза.

– Теодора, – нетерпеливо срывается с его губ мое имя.

– Она у тебя? Ответь мне, и я пойду за тобой. Люси с тобой? – кричу я. Его больше не видно, значит, он уже спустился на пролет.

– Да, она со мной. Ты это и так знаешь.

Что-то внутри меня сдувается, когда я закрываю глаза. Я переступаю с ноги на ногу и подхожу к лестнице. Касаясь перил, ощущаю их холодный металл кончиками пальцев и смотрю вниз. Он там, стоит на полпути к следующему лестничному пролету, смотрит вверх, наблюдает за мной, руки опущены по швам, губы сжаты в прямую линию, и глаза прикованы ко мне. Знает ли он, что такое эмоции?

Быстро спускаясь по лестнице, я подхожу к нему сзади и останавливаюсь, пока он снова не начинает двигаться. Я чувствую его запах. Это запах копченого дерева и океана, и я думаю, как такое вообще возможно?

Когда мы спускаемся, он придерживает для меня дверь, позволяя выйти первой. Лучи садящегося солнца, светят мне в лицо. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, он наблюдает за мной, оглядывает с головы до ног, и это заставляет меня почувствовать, что мне вообще не следовало выходить из дома в том, что на мне надето.

– Ты обычно так одеваешься?

Игнорирую его слова, потому что ему не нужен ответ о том, как я одеваюсь, я прохожу мимо него, пока не оказываюсь на обочине дороги, чтобы вернуться к себе домой. Я останавливаюсь, размышляя, хорошая ли это идея, а затем понимаю, что он уже бывал здесь раньше. Он знает, где я живу, и, вероятно, гораздо больше, чем позволяет мне думать.

– Ты раздумываешь, не пойти ли тебе к своему дому, но потом поняла, что я точно знаю, где ты живешь.

Я быстро возвращаюсь к нему.

– Я не прав? Я почти никогда не ошибаюсь, – его губы двигаются, но это почти не похоже на настоящие движения. В них нет эмоций; все, что он говорит, сухо и безжизненно. Он шагает впереди меня, пока не доходит до машины, похожей на ту, что принадлежит моему боссу. Я знаю, что она дорогая, потому что когда она ее купила, то первым делом позвала меня на улицу и показала эту машину. Потом она назвала нам цену, которая превышала ту, что я могу заработать за годы работы.

Он открывает пассажирскую дверь, затем смотрит на меня, его взгляд задерживается на моей мешковатой одежде, прежде чем он машет рукой в сторону своей двери.

– Давай я отвезу тебя за твоей машиной, которую, я знаю, ты еще не забрала с работы.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, понимая, что он так и не назвал своего имени.

Ох, Тея, когда он должен был назвать его тебе? Когда похитил тебя?

Я качаю головой из-за открытой двери и того, что он не ответил на мой вопрос.

Значит, он может знать обо мне все, но мне не позволено знать о нем ничего?

– Садись в машину, Теодора, нам нужно кое-что обсудить.

– Ты не сделаешь мне больно? – я дотрагиваюсь до своего лба, где все еще красуется синяк, оставшийся после того, как он похитил меня.

Его взгляд скользит по этому месту, затем возвращается к моим глазам.

– Нет. Я вообще не прикоснусь к тебе.

Я верю ему. Не знаю почему, но по какой-то причине я верю.

Подхожу к его машине, где он уже стоит, забираюсь внутрь, и он закрывает за мной дверцу. Вглядываясь вперед, я вижу, что внутри машина еще более роскошная, чем у моего босса, и думаю, что, возможно, это обновленная модель.

– Ты не планируешь снова похитить меня? – спрашиваю я, пристегивая ремень безопасности.

– Не сегодня, – говорит он, нажимая на кнопку, чтобы запустить двигатель. Он направляется в сторону моей работы. Мы едем в тишине, и моя нога начинает непроизвольно подпрыгивать, пока я жду. Он не может серьезно предложить подвезти меня и потребовать, чтобы я села с ним в машину, если не планирует разговаривать со мной. Какой в этом смысл?

– Ты выглядишь взволнованной. Часто волнуешься? – спрашивает он, крепко держа руки на руле и глядя прямо перед собой.

– Только когда я в машине с похитителем, – отвечаю я, морща нос, но с улыбкой.

Он фыркает, как будто мои слова его забавляют.

– Может быть, тебе стоит лучше заботиться о своей семье.

О нет, он не просто так это сказал! Надо отдать ему должное, у него есть наглость. Лучше заботиться о моей семье? Кем, черт возьми, он себя возомнил? Все, что я когда-либо делала, это заботилась о Люси. В конце концов, мне надоело, и я не могла продолжать это делать. Тот факт, что это угнетало и меня, означал, что я должна была позволить ей встать на ноги самостоятельно. Она взрослая, и ей пора было повзрослеть.

– Ты, блядь, все знаешь. Держи свои чертовы слова при себе, если только не уверен, что это правда, – мои руки сжимаются, и я сижу и жду, когда он меня отчитает, скажет, что собирается наказать меня за то, как я только что с ним разговаривала. Что-нибудь. Но он ничего не делает, только молча ведет машину, пока в поле зрения не появляется моя синяя машина, припаркованная точно там, где я ее оставила.

Похоже, он все-таки не хотел разговаривать.

Когда он останавливается, то щелкает дверцами и смотрит прямо перед собой.

– Завтра вечером ты пойдешь со мной на мероприятие. Тогда и начнутся твои выплаты, – рычит он, сжав кулаки и нахмурив брови.

Я знаю, что мне не с чем спорить. Я должна пойти на любое мероприятие, на которое он меня пригласит, и делать то, что он попросит, это часть сделки.

– Одежда? – спрашиваю я, надеясь, что голос не дрожит. Я не хочу ничем его выдавать.

– Коктейльная. Утром тебе что-нибудь пришлют на дом.

– Мне нужно на работу.

– Привезут до твоего отъезда, – он меня отпускает.

Я выскальзываю из его машины и направляюсь к своей, а когда оборачиваюсь, он наблюдает за мной. Но я не могу разглядеть выражение его лица.

И?

Именно это меня и пугает.