Текст книги "Феникс по имени Рита (СИ)"
Автор книги: Тина Ворожея
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава шестнадцатая. Две лягушонки в сверкающей коробчонке или большой бал крутых байкеров
Место проведения праздника было за городом, в ресторане с нежным названием « Эдельвейс». Именно сюда устремились мотоциклы всевозможных марок, расцветок и крутости, как только красное солнце начало опускаться за горизонт. Мы с Юлькой сидели в маленьком, придорожном кафе и пили холодную, коричнево-прозрачную «Пепси Кола». Я нервно крутила в руках высокий стакан, кубики льда мягко звякали о его запотевшие, холодные стенки. Длинная, растянутая коллона мотоциклов и их серьезных всадников в банданах и неизменной черной коже, громыхая и бибикая, важно следовала к месту проведения своего праздника. Три официантки и повара, которые покинули кухню ради такого зрелища взахлеб, увлеченно комментировали происходящее на дороге.
– Ой, смотрите, смотрите у этого какая бородища!
– А-а-а, какой мотоцикл крутой!
– Ух, ты какой красавчик, вон тот с флагом! И мотоцикл у него, что надо! Вот бы прокатиться с ним!
– Он бы прокатил тебя до ближайших кустов, Элька! Это же Тимур Шахов, сыночек нашего мэра, сволочь еще та! – худенький паренек в белом фартуке и поварском колпаке насмешливо подмигнул маленькой, грудастой официантке.
Услышав знакомое имя, я вопросительно посмотрела на дочь. Она мгновенно покраснела, смуглые щеки заполыхали словно маков цвет, а белые зубы прикусили нижнюю губу. Но черные глаза прямо встретили мой взгляд. Она согласно кивнула головой на мой безмолвный вопрос.
– Та-аа-к… Час от часу не легче, – протянула я, в который раз удивляясь легкомыслию своей дочери.
Про семейство Шаховых давно ходили не совсем хорошие слухи. Поговаривали, что наш мэр, тот еще мафиози, но старались говорить это шепотом, тихонечко и в основном на собственной, безопасной кухне или же в кругу близких друзей. Открыто противостоять бессменному уж который год мэру желания не было. Оно пропало после громкого дела об исчезновении одного правдолюбца журналиста. Мне почему то стало очень холодно при мысли о будущих, возможных " родственниках." Зябко вздрогнула и махнула головой отгоняя не добрые мысли. Поглядела на притихшую дочь.
– Ты серьезно? Из всех парней в городе ты выбрала именно этого?! – я даже не ожидала от себя, что способна шипеть словно растревоженная змея.
Юлька на миг виновато опустила голову, но затем гордо расправила плечи, упрямо тряхнула черными кудрями. Как в детстве наморщила капризно нос и надула накрашенные яркой помадой губы.
– Я люблю его, мама! Как же ты не понимаешь?! – ее голос прозвучал слишком громко во внезапной тишине маленького помещения.
Разом все три официантки и парень в белом, поварском колпаке повернули головы в сторону нашего столика и с любопытством принялись рассматривать наш байкерский наряд. Юля убедила меня, что выделяться одеждой на таком мероприятии будет глупо. И теперь я в тесных, черных джинсах, в новеньком, кожаном жилете поверх открытой, белоснежной маечки и в темной бандане на распущенных волосах, чувствовала себя ряженой куклой. Юлька была одета похоже, только свободная, черная футболка надежно скрывала кругленький животик.
– Хорошо, будь по твоему. Встретишься ты сегодня с этим Тимуром. Пора нам тоже присоедениться к празднику. Смотри коллона мотоциклов уже давно проехала, – я кивнула в сторону большого окна, дорога ведущая к ресторану была непривычно пуста.
Юлька поспешно, словно опасаясь, что я передумаю и откажусь от посещения праздника, ринулась в сторону выхода. Мне пришлось последовать за ней оставив на столе деньги за напиток.
– Смотри, девушки, тоже из этих! – уловила я за спиной чей-то громкий шепот.
Провожаемые любопытными взглядами, мы вышли на маленькую стоянку возле кафе. Я завела сверкающий новенькой краской и серебряным блеском хромированных деталей, темно-красный мотоцикл. Юля неторопливо умостилась в его похожую на капсулу межпланетного коробля коляску, ворча одела на голову тяжелую каску. Взревел мощный мотор и мы сорвались с места. Ветер ударил в лицо, погладил губы и горячие щеки, привычно успокаивая меня. " Все будет хорошо!" – кажется так он шептал мне забирась под каску.
Через полчаса мы добрались до ресторана " Эдельвейс". Забор из заостренных кольев, угрожающим частоколом окружал его территорию. Тяжелые, сделаные из крепких бревен обитых нарочито грубым металлом ворота, были открыты настежь. Из их распахнутой пасти словно из преисподней слышались звуки тяжелого рока, которые заглушали громкий голос ведущего и шум многочисленной толпы. Вспыхивали красные, синие, желтые огни прожекторов.
Только я заглушила мотор, как к нам поспешили двое плечистых мужчин. С любезными улыбками которые совсем не шли к их серьезным лицам и пугающе пустым глазам, они попросили предъявить пригласительные билеты. Терпеливо ждали, пока я нервничая искала злосчастные кусочки заветного картона в своем рюкзачке. Убедившись в их наличии почтительно проводили нас на стоянку и словно испарились по волшебству, оставив стоять в огнях набирающего обороты торжества.
Продолжение шестнадцатой главы
Пока я озиралась привыкая к шуму, суете толпы, громкой музыке и мельканию цветных всполохов света идущих от высокой, видимо недавно смонтированной сцены, Юлька исчезла. Вот еще только минуту назад была рядом со мной, а сейчас на ее месте стоял сплошь покрытый татуировками, слегка покачивающийся на длинных и тонких словно спагетти ногах, белобрысый парень.
– Пойдем повеселимся, крошка? – он пьяно икнул и протянул ко мне пеструю от татуировок руку.
– Извините, молодой человек, но вам лучше поискать кого нибудь помоложе! – я легонечко толкнула своего незадачливого кавалера. Он покачнулся на длинных ногах, но смог устоять.
Нырнула в шумную толпу словно в бурлящее море. Люди вокруг смеялись, подпевали музыкантам выступающим на высоких подмостках сцены, громко приветствовали друг друга, одобрительно свистели и хлопали в ладоши при очередной шутки резвого и подвижного мужчины, ведущего концерт. Наверное только я, сцепив зубы от злости на свою легкомысленную дочь, была явно лишней на этом празднике жизни.
Протискиваясь сквозь толпу я не переставала искать глазами Юлю. Взгляд зацепился за мотоцикл поднятый на толстых цепях высоко над землей. Яркие прожекторы скользили по почти обнаженной, девичьей фигурке. Дерзкие грудки вразлет, высокий хвост светлых волос, тоненькие ниточки трусиков и высокие черные сапоги. Ее я узнала сразу. Ирка! Остановилась наблюдая за своей соперницей, за девочкой которую знала с детства. Вздохнула. Хороша ведь стерва!
Я смотрела как она плавно, призывно изгибается, соблазнительно облизывая губы улыбается окружившим ее плотной толпой мужчинам. Посылает им томные, изящные воздушные поцелуи и понимала, что у моего мужа шансов устоять тогда практически не было. Нет, ну наверное если бы он пытаясь противостоять соблазну отрубил бы себе палец, как отец Сергий, в рассказе Льва Толстого…. То тогда возможно, то тогда конечно…
Из раздумий меня вырвал еле слышный в таком невероятном шуме звонок телефона. Боясь, что вызов сейчас прервется, я дрожащими от нетерпения руками вытащила телефон из тесного кармана джинсов.
– Алло, алло! Юлька, ты где?!! – закричала я так громко, что стоящий рядом со мной здоровяк с солидным, пивным животом резко дернулся и на секунду отвлекся от созерцания прекрасной Ирки.
– Мама, мамочка! Забери меня отсюда! – голосок дочери жалобно дрожал и прерывался всхлипами.
– Юлька, где ты?!!! – я кричала и лихорадочно выбиралась из круга людей завороженных Иркиным танцем на мотоцикле.
– Я внури ресторана, на втором эт…, – голос дочери оборвался и частые, равномерные гудки равнодушно стучались мне в ухо.
Выбравшись я попыталась справиться с паникой охватившей меня. Вдох, выдох и постепенно ватная тишина вокруг меня опять зашумела, засмеялась и запела. Краски вернулись и застывшие люди опять начали двигаться.
– Ресторан, ресторан, где же ты? – бормотала я, пытаясь найти главное здание в этой какофонии звуков и света прожекторов.
Наконец– то на глаза мне попались огромные, неоновые буквы. " Эдельвейс", гласили они ярко– синим, плывущим в темноте вечернего неба цветом. Я ринулась в их сторону подобно вихрю, сметая все на своем пути, толкая возмущающихся мне в след людей.
В прохладном зале ресторана почти не было людей. Играла приглушенная музыка, шумел фонтан в ценре зала переливаясь серебряными струями воды. Скучающий бармен скользнул по мне равнодушным взглядом. Я огляделась по сторонам и решительно направилась к винтовой, ажурной лестнице которая вела на второй этаж. Но внезапная мысль заставила меня круто развернуться и направиться к бару.
Парень за стойкой лениво протирал бокалы белой салфеткой. При моем приближении, молча вопросительно вскинул рыжую бровь с частыми колечками пирсинга.
Я так же молча разглядывала армию разнообразных бутылок, что словно солдаты на параде выстроились на зеркальных полках за его широкой спиной.
– Мне пожалуйста вот ту бутылку, что больше всех и с длинным горлышком, – ткнула я пальцем в свой выбор.
– Сколько грамм налить? – лениво растягивая слова, спросил рыжий бармен.
– Вы меня не поняли, меня не интересует содержимое, мне сама бутылка приглянулась!
В прозрачных, равнодушных глазах парня промелькнул интерес.
– Ну это очень дорогой, элитный ликер! – он с сомнением окинул меня оценивающим взглядом.
Его неторопливость и ленивая грация начали меня сильно злить.
– А, ты никогда по одежке людей на платежеспособность не оценивай. Ошибиться ведь легко можешь!
Две зеленые бумажки плавно опустились на черный глянец барной стойки.
– Столько достаточно за элитный ликер? – почти прорычала я.
Парень проворно сгреб деньги мускулистой рукой, густо усыпанной яркими, крупными веснушками.
– Вполне, вполне! – довольным голосом пропел он, вручая мне пузатую, тяжелую бутылку почти черного цвета.
Я схватила свое возможное оружие и бегом направилась к лестнице. Преодолела ее в три прыжка и очутилась в просторном коридоре. Причудливые светильники на стенах, пушистый темно-красный ковер под ногами и четыре закрытых двери.
Замерла прислушиваясь. Только из-за одной двери раздавались голоса, смех и тихая музыка. Подавив в себе все сомнения повернула массивную ручку и толкнула гладкую, белую поверхность двери. Она открылась на удивление легко, бесшумно и плавно.
Юльку я увидела сразу, она черным пятном резко отличалась от от остальных гостей. Несколько почти голых девушек танцевали под восточную музыку, парни были тоже не совсем одеты. Джинсы да затейливые татуировки, вот и весь их наряд.
Дочь сидела на коленях у того самого парня, которого я прозвала "Мутный Красавчик". Она ласково перебирала его короткие волосы, что-то шептала парню на ухо. По Юлькиному, глупому хихиканью и неловким движениям я с ужасом поняла, что она пьяна.
Злость, ярость, обида, щемящее разочарование и беспокойство за крошечную искру жизни охватили меня. Я ничего уже не видела кроме кругленького живота под натянувшейся футболкой и влажного, пьяного блеска ее черных глаз. В один прыжок я оказалась рядом с парочкой. Рывком сдернула дочку с колен дремавшего парня. Громкий звук пощечины заглушил музыку и разговоры. Юлька потрясенно смотрела на меня, прижав ладошку к покрасневшей щеке. Я ударила ее впервые в жизни.
– Если, ты сейчас не пойдешь со мной домой, то я клянусь, что к утру исчезну уже навсегда! – мой голос был спокоен. Слова четко, размеренно звучали в наступившей тишине.
– Эй, эй, что за дела? – Тимур очнулся от сладкой дремы и сейчас пытался понять, кто я такая и откуда взялась.
– Заткнись, Мутный Красавчик! – с негодованием, раздраженно махнула рукой в его сторону. Тяжелая бутылка про которую я забыла, зацепилась за толстое стекло круглого стола, раздался мелодичный треск и густая, пахучая жидкость залила белую кожу мягкого дивана, джинсы парня и пресловутые кубики пресса на его тренированном животе. Тимур вскочил и тут же запрыгал на одной ноге, темно-коричневый осколок стекла впился в его босую ногу.
Ругань парней, визг девушек и близкие залпы праздничного салюта слились между собой.
Я протянула руку дочери.
– Ты со мной? – спросила я ее, пристально смотря в черные, родные глаза.
Юлька немного замялась, беспомощно оглянулась на яростно и злобно матерящегося Тимура. Его окружили девицы, пытаясь вытирать салфетками с живота липкий ликер. Кто то из парней вызывал по телефону охрану.
– Я с тобой! – пробормотала она и вложила свою ладошку в мою руку.
Хлопнула закрываясь за нашими спинами белая дверь, глухо запело, задрожало железное кружево ступенек под быстрыми шагами.
Уже на выходе я оглянулась назад. Два охранника тяжело топая черными ботинками быстро поднимались на верх. Стоящий за барной стойкой рыжий парень улыбнулся мне и подмигнул, махнув на прощание рукой.
Глава семнадцатая. Ночь признаний и рвотных позывов
Домой мы с Юлькой доехали быстро. На ночном шоссе почти не было машин.
Окна моего прежнего дома были темны. Они мрачно насупившись черными провалами стекол, смотрели на освещенную фонарями улицу из-за забора. Чуткая Линда зашлась лаем услышав шум подъехавшего мотоцикла.
– Где это твоего папашку носит? – поинтересовалась я у Юли, открывая ворота.
– У него сегодня важная встреча в ресторане намечалась. Ну, а после ресторана наверное… – Юлька замялась и опустила глаза.
Я понятливо покивала головой.
– Ну, да. Сосед так-таки у меня, человек теперь вольный. Вдовец как-никак!
Юля поджала губы и неодобрительно глянула на меня из под насупленных бровей.
– Мама, ты тоже в этом виновата. Зачем молчала тогда? Надо было сразу правду восстанавливать.
Мне стало обидно от таких слов. Но постаралась не придавать им особого значения. Юлька сейчас пьяна, а я ведь трезвая.
Дочь с трудом выбралась из коляски мотоцикла и с интересом огляделась по сторонам. Круглые, белые, солнце накопительные фонари вдоль садовой дорожки, подобно маленьким планетам ярко освещали разноцветные петуньи. Медово-прянно пахли распустившиеся к ночи маттиолы.
– Входи! – распахнула я тяжелую дверь перед осматривающейся по сторонам Юлей.
Мы вошли в просторный холл, я словно фокусник в цирке хлопнула в лодоши и его залил яркий свет.
– Ух, ты! Здорово! – восхищенно воскликнула дочь и пьяно качнулась.
Я сдержанно хмыкнула, проводила ее на огромную кухню и усадила на темно– красный, кожаный диван. Засуетилась приготавливая теплую воду, соль, салфетки.
Юлька задремала, сжавшись в маленький комочек в углу дивана. Но я была безжалостной.
– Пей! – строго приказала я ей, протягивая высокий стакан с соленой водой.
– Ой, водичка! – она качнулась и радостно схватила его. Отхлебнула и с отвращением выплюнула.
– Она же соленая, мама! – возмущенно надула губы Юля.
– Пей сказала! Так легче будет вызвать рвоту, что бы избавиться от той гадости которую ты в себя влила! – Ты о ребенке думала, когда вино пила!?
Юлька всхлипнула и послушно осушила стакан крупными глотками. Вскочила с дивана и прикрывая рот ладошкой.
– Теперь надо рвоту вызвать, – втолковывала я дочери, подталкивая к двери туалета.
Умытую, порозовевшую Юлю, я напоила горячим чаем и заставила съесть бутерброд с сыром и маслом. А затем проводила в спальню. Круглая кровать, которая так понравилась мне в магазине, теперь поразила и ее.
– Круто! Хоть так ложись, хоть эдак! – Юлька бухнулась на мягкую, пружинистую поверхность.
Я включила ночник и отступила к двери.
– Постарайся заснуть, разговаривать с тобой завтра будем. Сейчас уже ночь, ты устала и я устала… Спать! Спать! – строго прикрикнула я на дочку.
– Мама..? – глухо всхлипнула мне в спину дочь.
Я обернулась. Она сидела посреди груды подушек на непривычной, круглой кровати. Маленькая, потерянная.
– А сказку на ночь? – улыбнулась мне жалобно, грустно.
Вздохнула возвращаясь, скрипнули пружины когда я садилась на краешек кровати.
– Кончились мои сказки, Юлька. Теперь твоя очередь пришла рассказывать их своему ребенку. Понимаешь? Если рожать собралась, то будь готова отречься на время от себя. От своих глупых хотелок, капризов и минутных порывов. Ребеночек должен здоровым родиться, а все остальное сейчас ерунда которую мы с тобой преодолеем. Ты только глупостей таких как сегодня, больше не вытворяй. Ладно?
Дочка согласно закивала головой. Потянулась ко мне и крепко обняла.
– Прости меня мамочка! Прости за все пожалуйста! – она всхлипнула собираясь заплакать.
– Все, все! Спать! Плакать тебе тоже вредно! – нарочито строго сказала я и поднялась с кровати.
Решительно захлопнула за собой дверь, постояла прислушиваясь. В комнате было тихо.
Плитка шоколада нашлась в самом углу ящика. Я обрадовалась ей как самому желанному сейчас предмету. Стресс требовал задобрить себя сладким и я плюнув на свои прежние обещания себе самой, что ночью никогда-никогда не буду есть, с удовольствием сейчас смаковала горьковатые, ароматные кубики.
Удобно устроившись в кресле возле окна в башенке, которое я называла не иначе как " наблюдательное гнездо", доедая последний шоколад, я смотрела на свой бывший двор. Время за полночь, а Сергея дома нет. Плевать ему на дочку. Он хоть знает о ее беременности? Сейчас очень злилась на мужа, злилась на свою бессоницу, на дочь и на нашу глупую поездку.
Тишину ночи нарушило жалобное поскуливание Линды. Затем раздался шум подъехавшей машины. Хлопнула калитка и пьяно покачивающийся на ногах Сергей, чертыхаясь открыл ворота. Яркий свет фар осветил ночной двор. Плавно, медленно въехал черный джипп мужа. Хлопнула дверь со стороны водителя и с высокого порога упруго спрыгнула стройная, молодая девушка в нарядном платье.
– Алиска, может останешься на ночь? – заплетающимся языком произнес Сергей, пытаясь обнять девушку Алису.
Девушка сердито хмыкнула, отталкивая нетвердо стоящего на ногах мужчину. Поправила съехавшую в сторону бретельку платья. Высокая, коротко стриженная брюнетка, уверенная в себе и своей красоте.
– Нет уж! Сейчас такси себе вызову, что мне с тобой таким то делать? – она негодующе хохотнула, доставая из сумочки телефон.
Такси себя не заставило ждать и через несколько минут проводив девушку за ворота, Сергей бормоча себе что-то под нос зашел в дом.
Я сидела вжавшись в спинку кресла. Прислушивалась к себе пытаясь понять, что чувствую. Врать самой себе не хотелось и я с грустью признала, что еще трогает мое сердце проклятущий Серега. Но чувства были какие то замороженные, я словно со стороны смотрела на себя.
Хотела пойти спать, уже и с кресла поднялась, но громкий шум из дома напротив, меня остановил. Что-то там тяжелое грохнулось и разбилось. Залаяла обеспокоенно Линда.
Решила пойти проверить, как там мой муженек. Жив ли? Мало ли, что случиться может с человеком в таком состоянии.
Дверь была не заперта. В полумраке гостинной, Сергей стоял посредине комнаты и с удивлением смотрел на груду осколков, которые раньше были высокой, напольной вазой.
– М-м-м-арго? – он икнул и пошатываясь, распахнув объятия двинулся в мою сторону.
Я отступила на шаг к двери. Страха перед пьяным мужем не было. Хотя за все семнадцать лет прожитой семейной жизни, я видела его таким впервые. Мне показалось, что в этом состоянии он был смешным. Отталкивающе смешным. Надвигался на меня с широко раскрытыми для объятий руками и хлопал ладонями словно собрался ловить моль.
Я ловко уворачивалась, но затем рассмеялась и немного отвлеклась. Это дало возможность Сергею заключить меня в крепкие объятия. Он обрадованно улыбался, но не смог удержать равновесия и мы вместе рухнули на диван.
– Нет не Марго, а Рита! – зло прошепела я, отталкивая от себя горячие, сильные руки.
– Р-р-р-ита? – неверяще выдохнул Сергей, приподнимаясь с дивана.
– Она самая, жена твоя, Рита! Не забыл ведь еще меня? Ну помнишь, Рио– Рита, Рио-Рита, а Серенький? – насмешливо пропела я мужу не отрывая взгляда от его лица.
Наблюдала как смуглые скулы Сергея, покрываются мертвенной бледностью, становятся серо-зеленого цвета губы, а взгляд черных глаз еще секунду назад пьяный и мутный проясняется. Узнавание, ужас, неверие и еще с десяток эмоций в них. Он совсем по детски всхлипнул и всплеснул руками.
– Белочка! Я допился до белки! – потрясенно прошелестели сухие губы.
Я согласно закивала головой.
– Да, да, Серенький, белочка скоро не заставит себя ждать, если будешь так часто и много пить. А я все же Рита, та самая…
Я устало опустилась в кресло напротив дивана. Сергей вдруг вскочил закрывая руками лицо, пытаясь удержать рвотные позывы, пулей пронесся мимо меня. Хлопнула дверь в ванной комнате, характерные звуки разорвали тишину дома.
Сергея рвало долго. Он надсадно стонал, а затем затихал, что бы снова издавать надрывные, пугающие звуки. Прежняя Рита помчалась бы на помощь, самоотверженно вытирала бы слюни и сопли, омывала бы ему лицо холодной водой. Нынешняя я, хладнокровно, чутко вслушивалась в происходящее в ванной комнате, но прийти на помощь не спешила. Все же облегченно вздохнула, когда через небольшой промежуток тишины услышала шум воды из душа.
Я даже успела задремать в кресле и испуганно подскочила, когда Сергей включил люстру. Яркий свет залил гостинную.
– Извини, кажется я тебя разбудил, но мне этого освещения мало было, что бы разглядеть тебя и увериться в нелепости ситуации! – голос мужа звучал хрипло и глухо.
Он стоял посредине комнаты одетый лишь в светлые, спортивные брюки. С мокрых колечек черных волос вода стекала вниз на крепкую шею и тоненькими струйками терялась в темной поросли на груди.
– Нелепости ситуации!? – повторила я его слова, вставая с кресла.
– Да, что ты знаешь о нелепости ситуации?! Увидеть любимого мужа под голой, прыгающей на нем девкой, которую считала почти дочерью – вот нелепость ситуации!!! Попасть на собственные похороны – вот тебе нелепость ситуации! – я кричала обвинительно тыкая пальцем в неподвижно стоящего Сергея. Слезы текли из глаз, рыдания сотрясали все мое тело. Не смотря на невероятное, чудовищное напряжение, сейчас я чувствовала освобождение. Словно слезы смывали всю мою боль, обиду и ужас. В изнеможении я опять опустилась в кресло продолжая неистово, буйно рыдать. Через минуту ощутила, как горячие руки мужа робко гладят меня по голове.
– Ритка, Ритка, Ритка! – шептал он словно заведенный.
С распухшим носом, с красными от слез глазами, кутаясь в свой старый, махровый халат, который Сергей, принес из нашей спальни я сидела на кухне. Ирреальность происходящего не желала покидать меня, как впрочем наверное и моего мужа.
Он жадно, молча курил возле открытого настежь окна. Подошла, постояла рядом вдыхая свежий, холодный воздух, вслушиваясь в жизнерадостный, ночной концерт лягушек, который доносился от реки. Потянулась и вынула горящую сигарету из скорбно затвердевших губ Сергея. Затянулась алчно, даже не закашлялась когда дым не приятно защекотал горло.
– Как дальше жить будем? – не поворачивая головы спросил меня муж.
– Как то будем… Главное в твоей фразе слово "жить". Для меня как для вроде бы " покойницы", это самое важное! – невесело попыталась пошутить я.
