Текст книги "Невеста дома Доустер (СИ)"

Автор книги: Тина Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 52

– Никогда, – прошептала я, и в голосе не было ни тени сомнения.

Он улыбнулся, но в этой улыбке было что-то болезненно-тёплое.

– Возможно, буду жалеть я. Хотя, кому я вру… – он выдохнул и покачал головой. – Я уже жалею. О том, что ты, мелкая бестия, украла моё сердце. Боюсь, для других женщин в нём больше никогда не найдется места.

– Хорошо, – шепчу я, обвивая его шею руками, – меня это устраивает.

– Эгоистка, – пробормотал он, скользнув пальцами по моей щеке.

– Я такая, – улыбнулась я. – Поцелуй меня, муж. Я хочу быть единственной женщиной в твоей жизни.

Он не ответил. Просто наклонился и поцеловал. Не спеша, с тем терпением, которого я от него не ждала.Поцелуй был тёплый, глубокий, с лёгкой горчинкой – как утренний кофе с дымком. В нём не было страсти, в нём было признание. И обещание, которое он, возможно, не сможет сдержать, но всё равно произносил губами на моих губах.

Он поцеловал меня снова, а потом еще раз – уже не сдержанно, не осторожно, так, чтобы я знала, что принадлежу именно ему. Его руки скользнули по моим плечам, по спине, притягивая ближе, пока между нами не осталось ни капли воздуха. Он целовал глубже, настойчивее, почти яростно, и между короткими вдохами его голос стал хриплым, низким:

– Ты… хочешь быть единственной женщиной… сразу пяти мужчин?

Я тяжело дышала, ладонями ощущая его сердце, бьющееся под рубашкой.

– А ты… согласился бы так жить?

Он отстранился всего на мгновение. Его взгляд стал тёмным, затуманенным, будто в нём сплелись желание и боль.

– Это невозможно, – выдохнул он, – но если бы… если бы можно было… Он провёл пальцами по моей щеке, кончиками зацепив губы. – Тогда я бы этого хотел. Потому что ты… идеально подходишь каждому из нас. И если нельзя найти пять таких, как ты, – он усмехнулся, с лёгкой горечью, – то я согласился бы делить одну. Только бы ею была ты.

Я не успела ответить – он снова поймал мои губы, и этот поцелуй был уже совсем другим. Голодным, отчаянным, будто в нём сливались и ревность, и жажда, и нежность, не знающая меры. Он дышал тяжело, пальцы его запутались в моих волосах, и я чувствовала, как таю под каждым касанием.

Он вдруг прервал поцелуй, но не отпустил – наоборот, подхватил меня на руки, будто я весила меньше перышка. Я вздрогнула от неожиданности, но руки сами обвили его шею.

– Куда ты меня несёшь? – спросила я, хотя ответ был очевиден.

– Куда полагается носить жену, – хрипло ответил он, и в уголках его губ мелькнула улыбка.

Он опустил меня на кровать, но не отстранился – наоборот, навис надо мной, всё ещё тяжело дыша. В его глазах было столько противоречий: желание, нежность, вина, усталость.

– Не хочешь… провести со мной время иначе? – шепчу, прикасаясь к его лицу.

Он смотрел на меня долго, как будто взвешивал что-то внутри себя, а потом улыбнулся – тихо, почти по-мальчишески.

– Я как раз собирался попросить у тебя прощение, – сказал он, наклоняясь ближе.

Я не удержалась – рассмеялась, не сдерживая радости,

– За что же, муж мой?

Он провёл пальцем по моим губам, взглядом лаская каждую черту.

– За всё…

– Тогда не останавливайся, – ответила я, всё ещё улыбаясь, и его губы снова нашли мои.

Он не ответил. Только по-мужски коротко выдохнул – и в этом выдохе было всё: сдержанная страсть, нежность, невозможность больше держать дистанцию. Его губы снова нашли мои – неторопливо, будто он хотел запомнить вкус каждого движения, каждой реакции. Пальцы скользнули вдоль моей шеи, по ключицам, к плечам, оставляя за собой едва ощутимый жар, спустились к груди.

Я чувствовала, как дрожит воздух между нами, как дыхание становится всё чаще, глубже. Он целовал мой подбородок, линию шеи, спускаясь всё ниже, и каждый поцелуй отзывался внутри чем-то новым, тревожно-прекрасным. С каждым его движением я словно растворялась – в его руках, в ритме сердца, в этой мягкой настойчивости, где не было ни поспешности, ни грубости, только желание быть ближе.

Когда его ладони сомкнулись на моей талии, я прижалась к нему, не в силах сказать ни слова. Он приподнял голову, встретился со мной взглядом – серьёзным, тёплым, почти нежным. – Я же говорил, что не смогу остановиться, – прошептал он, и губы вновь коснулись моего тела.

Мир вокруг исчезал так же быстро, как и мое платье. Даже не думала, что раздеть меня можно так незаметно и практически молниеносно.

Его губы спускались все ниже и очень скоро достигли моих мокрых от нашего общего желания трусиков.

Он отодвинул их и его язык прошелся по моим сочным складочкам.

– Какая вкусная девочка, – шепчет он, а я мои пальцы путаются в его волосах. Как же хорошо.

Он начинает извиняться и делает это так качественно и интенсивно, что я искренне поражена его таланту о чем с абсолютным удовольствием сообщаю на всю комнату громкими стонами.

– Какие шикарные звуки, малышка. Мне нравится, как звучит твое удовольствие, девочка, – шепчет он и снова накрывает меня губами снизу.

Ничего удивительного, что оргазм накрыл меня быстрее, чем я могла представить, награждая мужчину моими сладостными конвульсиями за старания.

– Ты простила меня, Мишель? – спрашивает он, расстегивая брюки и не давая мне сомкнуть бедра.

– Простила, Ашер.

Глава 53

– Хорошо, потому что я хочу закончить то, что мы начали в кабинете. Тогда ты умоляла меня взять тебя. А я хочу, чтобы все твои желания были исполнены.

С этими словами он высвободил свой член и прижал его к моему входу. На этот раз ему не надо было себя сдерживать и он сразу начала проталкивать его глубже. Я была максимально влажная после оргазма, но даже в таком состоянии он едва смог протиснуться и раскрыл меня еще шире прежде чем толкнуться внутрь.

Я застонала еще громке, ощущая, как внутри снова скапливаются волны желания. Потянула к нему руки и мужчина склонился к моим губам, подчиняясь моему желанию, и толкаясь глубже.

Он целовал медленно, будто боялся спугнуть то хрупкое волшебство, что возникло между нами. Его пальцы скользнули по моей щеке, по шее, по груди – нежно, бережно, будто он впервые касался чего-то по-настоящему драгоценного. От каждого движения по телу расходились волны тепла, и я ощущала, как с каждым вздохом теряю остатки воли, растворяясь в нём.

Он шептал тихие, сбивчивые слова, и их смысл тёк где-то рядом с биением сердца: о том, как скучал, как не должен был позволять себе этого, как не смог иначе. И всё это перемежалось поцелуями – короткими, прерывистыми, почти отчаянными.

Его ладони легли на мою спину, притягивая ближе, и я чувствовала, как дрожь проходит по его телу – отклик на мою собственную. Он не торопился, будто хотел растянуть этот миг, впитать его целиком. Наши дыхания смешивались, движения становились всё менее осознанными, всё более настоящими.

– Моя жена, – шептал он, срывая стон за стоном с моих губ и ускоряя свои движения, пока мое тело не сотряслось от нового оргазма. Он довольно хмыкнул, сжал мои бедра и толкнулся последний раз, заливая меня своим семенем.

– Хочу, увидеть тебя беременной моим ребенком, – шепчет он целуя мою шею.

Он чуть крепче обнял меня, и я улыбнулась, не открывая глаз.Мы долго лежали молча, пока я не решила, что пора менять наши планы и выползать из постели:

– Ашер, может, мы наконец займёмся чем-то, кроме создания мне круглого живота?

Он рассмеялся, тёпло, низко, и провёл пальцами по моим волосам.

– Я же предупреждал, у меня не так много времени, чтобы тратить его неразумно.

– Не настолько же мало, – возмутилась я, шлёпнув его по плечу.

Он навис надо мной и внимательно заглянул в глаза.

– Ты не против зачать моего сына? – спросил он.

– Возможно мы это сделали только что, разве нет? – улыбнулась я. – А что, кстати будет с ребенком, если он будет твой, а твоя тиара с меня слетит?

– Если ты его оставишь, я буду счастлив.

– Конечно, я оставлю его, Ашер. Это же твой ребенок. Наш ребенок. Он наклонился, поцеловал меня в кончик носа и хмыкнул:

– Ладно. Не будем забегать вперед…  Совместим приятное с полезным. Пойдём со мной – в кабинет.

Я прищурилась.

– Работа?

– Отчасти. Но не бойся, я не дам тебе скучать.

Он поднялся, протянул мне руку, и я, бурча себе под нос, всё же вложила ладонь в его. Половину дороги я шла сама, а потом он, не выдержал – подхватил на руки.

– Ты неисправим, – усмехнулась я, обвив его шею руками.

– Считай, тренируюсь переносить жену через все жизненные препятствия.

Мы спускались по лестнице – он легко, будто я весила меньше воздуха, я – смеясь и уткнувшись ему в шею. Запах кожи, лёгкий аромат смолы и дыма – такой привычный и приятный. Все мои мужчины пахли волшебно. Так, словно их создавал умелый парфюмер для меня лично.

Когда мы дошли до кабинета, он распахнул дверь плечом, не опуская меня на пол.

– Вот и полезное место, – сказал он с хитрой улыбкой. – Посмотрим, сможем ли мы там действительно заниматься чем-то кроме того, чем я действительно намерен все время с тобой заниматься в свободные минутки.

– Посмотрим, – ответила я, всё ещё смеясь, и он наконец поставил меня на стол, всё так же придерживая за талию.

Он посадил меня к себе на стол, а сам открыл один из резных ящиков. Внутри лежали старые книги, аккуратно перевязанные лентами, и несколько украшений – я узнала среди них браслеты, кулоны и знакомые символы рода.

– Это наши родовые артефакты, – сказал Ашер, осторожно доставая одно из украшений. – У каждого из них есть не только внешний смысл, но и своя сила. Эти и те, что надеты на тебе, все имею особые свойства.

– Я думала, они просто красивые, – удивилась я.

– Так и должно быть, – усмехнулся он. – Мало кто знает их настоящие свойства. Вот, например… – он достал из шкатулки изящную тиару из белого золота с выгравированными на ней знаками. – Эта такая же, как и моя. Когда-то они принадлежали нашей прабабке. Считается, что тиара способна отводить злые взгляды и ложные мысли. Женщины рода Доустер надевали её на балы и вечерние собрания – чтобы сохранить ясность и холодность ума.

– Выглядит так, будто вы устраивали их часто, – хмыкнула я, и он рассмеялся.

– Может, и не так часто, как хотелось бы, – ответил он, прикоснувшись к краю тиары. – Но когда предки определятся, можем устроить свой бал. Если, конечно, ты захочешь.

– И ты станцуешь со мной?

Он чуть наклонился, ловя мой взгляд.

– Только если будешь моей.

– Это шантаж, – улыбнулась я.

– Он сработает? – его пальцы коснулись моей щеки, и я ощутила лёгкий ток, пробежавший по коже.

– Безусловно, – шепнула я.

Он тихо засмеялся, притянул меня ближе, и я уже не смогла думать о предках, украшениях или балах. Только его тёплые губы, запах, дыхание. Его смех растворился в поцелуе – мягком, глубоком, с обещанием, которое не требовало слов.

Мы ещё немного посидели вместе – он показывал мне старые записи, рассказывал истории о предках, и в его голосе было столько тепла, что я не могла понять, как раньше считала Ашера злым и очень серьезным.

Он уделял мне время, несмотря на то, что его стол завален бумагами, и взгляд всё чаще возвращается к ним. Я успокаивала себя тем, что у нас еще будет много времени вместе и поэтому решила, что пора дать мужчине поработать.

– У тебя много работы, – сказала я, поглаживая край его рукава.

– Работа подождёт, – ответил он, не отводя взгляда.

– А вот я – нет, – усмехнулась я, вставая. – Пока ты не утонул в своих свитках, я, пожалуй, пойду.

Он поднялся вместе со мной.

– Я провожу.

– Не нужно, – покачала я головой. – Дойду сама.

Он подошёл ближе, обнял, прижимая меня к себе, и шепнул в волосы:

– Ты лучшее, что случалось с этим домом.

Я замерла, чувствуя, как к горлу подступает тепло. Подняла голову, заглянула в его глаза и тихо ответила:

– Я тоже люблю тебя, Ашер.

Он чуть усмехнулся, но в его улыбке не было ни тени иронии. Только нежность. Пальцы скользнули по моей щеке, потом – по губам. И прежде чем я успела вдохнуть, он поцеловал меня – медленно, глубоко, как будто хотел запомнить этот миг.

Я выдохнула, коснулась его руки и направилась к двери.

– К кому ты идёшь? – спросил он, когда я уже взялась за ручку.

– Раз ещё не ночь, найду Варена. – Улыбнулась через плечо.

Он кивнул, чуть нахмурившись, но не стал спорить.

– Он, скорее всего, на тренировочной площадке, – сказал только.

Я помахала ему рукой – и он, всё ещё стоя у стола, проводил меня взглядом, в котором было всё: и любовь, и тревога, и та тишина, что остаётся после поцелуя.

Я шла по коридору, всё ещё ощущая на губах вкус его поцелуя. В голове стояла приятная лёгкость – редкое ощущение полного покоя. Я думала о Варене, о том, как расскажу ему, что люблю всех их, что больше не хочу бояться дурацкого выбора и хоу попробовать выбрать… всех. Хотелось просто жить. Радоваться. Быть рядом с этими чудесными мужчинами.

Дом был тих – даже слишком. Ни шагов, ни голосов, только лёгкий шум ветра за окнами. Я свернула к лестнице, ведущей к тренировочной площадке, и уже собиралась спуститься, когда мир вдруг померк. Все, что я успела ощутить, как кто-то коснулся моей шеи – резкая боль, холод и тьма.

Глава 54

Сознание вернулось рывком. Я не сразу поняла, где нахожусь: холодный камень под спиной, руки не двигаются. Попыталась шевельнуться – запястья туго стянуты ремнями. Воздух густой, пахнет горелым воском и металлом.

Открыв глаза, я увидела над собой своды ритуального зала. Те самые – я узнала их по витражам и символам на стенах. Только теперь внутри царила пугающая тишина. И я лежала не просто на каменном столе – на алтаре, изрезанном древними рунами.

Паника ударила мгновенно. Я дёрнулась, снова и снова, но ремни только сильнее впились в кожу.

– Эй! Кто здесь?! – крикнула я, но звук утонул в гулкой пустоте.

Где-то сбоку мигнуло пламя свечи, и из тени выступила фигура. Высокая, спокойная, уверенная. Сердце сжалось – слишком знакомая походка.

– Флам… – прошептала я, и холод пробежал по спине.

Он улыбнулся.

– Вот и ты, дорогая. Я знал, что предки не ошибаются. Сегодня всё встанет на свои места.

– Флам, пожалуйста… – голос предательски дрожал, но я пыталась держаться. – Не делай этого. Это безумие.

Он подошёл ближе, и свет свечей заскользил по его лицу – холодному, уверенно-величавому, будто он уже сидел на троне.

– Безумие? – усмехнулся он тихо, проводя пальцами по рунам на алтаре. – Нет, Мишель. Это порядок. Так должно было быть изначально. Я слишком долго наблюдал, как эта семья гниёт под тяжестью чужих ошибок. Сегодня я всё исправлю.

Я дёрнула руками, ремни скрипнули.

– Нет, пожалуйста, что бы ты не задумал, отпусти меня!

– Отпустить? – он прищурился, и в его глазах мелькнуло нечто жуткое – восторг, граничащий с безумием.

– Нет, милая. Дом признает во мне истинного хозяина. Ведь я заберу всё, что принадлежит роду по праву.

Он протянул руку, провёл кончиками пальцев по моему запястью.

– Такая нежная кожа. Скоро тут засияет моя брачная метка.

– Не смей! – я дёрнулась, но он уже начал шептать слова на старом языке. Ремни словно впились глубже.

– Я сниму с тебя все украшения, кроме своего, – его голос стал низким, почти звериным. – И получу всё: замок, власть, силу рода… и тебя.

Он наклонился ближе, его дыхание коснулось моей щеки.

– Твоя магия откроет мне двери, которые были закрыты веками.

– Флам… – прошептала я, чувствуя, как под пальцами оживают знаки на алтаре. – Пожалуйста, не надо!

Он улыбнулся – спокойно, уверенно, страшно.

– Ты не сможешь отговорить меня. Ты – худшая из возможных жен. Нечистая, пользованая потаскуха! Я наблюдал, как ты трахалась со всеми в этом доме. Мне надо было убедиться, что ты соберешь в себе силу каждого из рода моего братца. И ты отлично с этим справилась. Умело раздвигала ноги перед каждым. Чем же я тебе не угодил? А? Мелкая дрянь? Все могло бы пройти куда проще. Я бы трахнул тебя и ты бы стала моей. Ты сама все усложнила. Но ничего, мы исправим и это.

Флам начал шептать – глухо, на древнем, хриплом языке, от которого дрожали стены. Пламя свечей вытянулось в длинные языки, будто потянулось к потолку, воздух вокруг меня сгустился, стал вязким.

Его браслет засветился, и в тот же миг я почувствовала, как под кожей вспыхнула боль – резкая, жгучая, будто меня прожигали изнутри. Я закричала, тело выгнулось, но ремни не дали пошевелиться.

– Прекрати! – сорвалось с губ, но он не слушал. Его голос стал громче, жестче, наполненный силой и фанатизмом.

Браслет на моей ноге вспыхнул багровым светом, пульсируя в такт его словам. От жара кожа будто горела, а по всему телу пробежала волна – и вдруг где-то на запястье сверкнуло.

Бз-з-зин! – первый ожерелье сорвалось, упало на камень, звякнув гулко. Потом слетело кольцо. Третьим свалился браслет. С каждым ударом металла о пол я чувствовала, как силы покидают меня, как связи с мужьями – тонкие, почти невидимые нити – рвутся одна за другой.

– Нет! – я рванулась, но очередной всполох боли пронзил ногу – Флам стоял прямо у алтаря, прижимая ладонь к своему браслету. Его лицо было искажено, глаза пылали.

– Да… ещё немного… – прошептал он, дрожа от восторга. – Вся сила рода… мне.

Последнее украшение – серьги, оставшееся от Элиана, вспыхнуло голубым светом, словно сопротивляясь, но треснули и с глухим звоном скатилось на пол.

Тишина. Только мой хриплый вдох и звук, как металл катится по камню. А браслет Флама сиял всё ярче, и его улыбка становилась всё страшнее.

Ашер

Я поднял взгляд от бумаг, когда дверь в кабинет приоткрылась и в неё, как всегда без стука, просунул голову Сайлас.

– Можно? – спросил он, хотя уже шагнул внутрь. За ним появился Торас – с каким-то беззаботным видом, словно снова сбежал от своих скульптур, и сел прямо на край стола.

– Садись, – сказал я, не поднимая головы. – Раз пришёл, слушай. Разбираем аренду земель и отчёты по поставкам.

– Я засыпаю на таком, ты же знаешь, и все равно вечно тащишь поговорить про отчёты, – протянул Торас.

– Кто-то должен вас всех к порядку приучать, – буркнул я и перевернул страницу.

– Сайлас, докладывай.

Сайлас всегда был сосредоточен. Его голос звучал чётко, уверенно – он перечислял цифры, отчёты, земли, входящие в его зону ответственности. Я почти не слушал детали, просто отмечал, что всё идёт, как надо. Хоть кто-то из братьев серьёзен.

Минут через двадцать дверь снова распахнулась – на этот раз с таким напором, что чернильница качнулась.

– Где моя женушка? – раздалось от порога. Элиан.

Я поднял глаза.

– Ушла к Варену, – ответил спокойно. – А что случилось?

– Потом расскажу, – сказал он и, обойдя Тораса, сел напротив. – Давай быстро закроем вопрос по землям. Есть покупатель, хочет выкупить восточный участок. Но я считаю, продавать нельзя. Там проходят старые подземные ходы, связанные с родовой магией. Если отдадим – потеряем часть защиты замка. А еще…

Он говорил спокойно, рассудительно, но в голосе чувствовалось напряжение. Мы слушали его доводы. Даже Торас перестал дурачиться, что в целом редкость.

Когда он закончил, в кабинет как раз зашёл Варен. Мы все повернулись к нему. Я ждал, когда за ним запорхнет наша Мишель, но она так и не вошла в мой кабинет.

– Что? – нахмурился он. – Почему вы на меня так смотрите?

– Где Мишель? – спросил я.

– Я… – Варен замялся. – Не видел её со вчера. Думал, она с кем-то из вас.

В комнате резко стало очень тихо. Не знаю как так вышло, но малышка пролезла под кожу каждому из нас и страх за нее стал чуть ли не самым приоритетным занятием для каждого. Особенно, пока в доме Флам. Мы переглянулись – и в следующую секунду воздух будто застыл. На руке Тораса вспыхнуло свечение – яркое, белое – и потухло, не оставив брачной метки.

– Я ей не подошёл, – тихо сказал он, опуская взгляд. – Предки выбрали кого-то из вас.

Мне стало не по себе. Хотел сказать, что это не трагедия, но я не успел. Свет загорелся у Сайласа. Потом у Варена. И – та же тишина. Ни следа метки.

– Что за… – выдохнул я.

– Что-то не так, – резко сказал Элиан.

– Не так? – Сайлас поднял на него глаза. – Она должна быть твоей, это очевидно. Мы знали, что это произойдет. Малышка и так дала нам больше, чем стоило…

– Нет, – ответил Элиан, бледнея. – Она… приняла другое решение.

Я не понял, что он имеет ввиду. Какое решение она приняла? Оставить всех, как щебетала не сегодня? Потому что других решений я не слышал, но это больше похоже на сказку, а в них я не верю.

Хотел спросить, но вдруг почувствовал, как рука начинает жечь. Чертовски плохой знак. Брачная метка возникает приятно. Ослепительный, резкий свет – и ничего. Пусто. Хотелось поздравить Элиана, но… Я посмотрел на Элиана – и понял, что у него то же самое. Никакой метки.

Судя по встревоженным братьям, мы все поняли это одновременно.

– Он что-то сделал, – прошипел Сайлас. – Она никогда бы не выбрала его. Предки же не идиоты!

– Флам, – выдохнул Элиан. – Он наверняка делает это прямо сейчас. Она у него. Наша Мишель – у него!

Я вскочил, сбивая стул. Сердце билось в висках. Идея казалась совершенно бредовой, потому что, предки могли выбрать и этого недоделка тоже. Почему нет? Но эта общая уверенность, что наша малышка в беде… Она была скорее даже инстинктивной.

– В ритуальную, – сказал Элиан и первым же помчался к двери.

Мы сорвались почти одновременно. Я бежал, чувствуя, как под ногами стучит камень, как внутри поднимается та самая паника, что сжимает грудь до боли. Перед глазами стоял тот день, когда она вбежала в ритуальный зал, чтобы спасти Элиана. Маленькая, храбрая, безрассудная. А теперь…

Теперь всё повторяется. Только на этот раз – она там. Наверняка там. Не знаю, как Флам заманил ее туда, но сердце подсказывало, что она в беде. И я не знал, успеем ли мы.