Текст книги "Невеста дома Доустер (СИ)"

Автор книги: Тина Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Пролог

– Они же убьют её, как только всё поймут, – услышала я приглушённый женский голос за дверью. – Это твоя вина, что она родилась бесполезной. Главное, чтобы они выполнили наши договорённости, а остальное меня не волнует, – отрезал мужчина.

Я затаила дыхание, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле. Эти голоса не принадлежали моим родителям. Формально – да. Но на самом деле это отец и мать той, с кем я согласилась поменяться жизнями. Значит, теперь и мои.

– А если они выяснят это до свадьбы? – женщина понизила голос до шёпота. – Ведь ещё неизвестно, кто из братьев возьмёт её в жёны. – Тогда научи свою дочь вести себя как положено, чтобы этого не произошло. Пусть хоть женские чары применит. Красота-то у неё есть. – Но она же наша дочь, Альберт… – Эта бестолочь не может быть от меня, – рявкнул он так, что я вздрогнула. – Скажи спасибо, что я не развёлся с тобой, когда узнал, кого ты мне подсунула. Воспитал как свою. Пришло её время послужить моему роду.

Я закрыла глаза, стараясь справиться с нахлынувшими мыслями. Та, чьё тело я заняла, – Мишель – всегда считала себя дочерью отца. Да, драконья сущность в ней так и не проснулась, магия застряла на уровне слабых искр. Но для меня, жительницы мира, где максимум технологий – это электроника и гаджеты, даже такие крохи были чудом.

Почему я согласилась на обмен? Наверное, потому что заманчиво оказалось испытать то, о чём я столько лет только читала. Мишель явилась ко мне во сне и рассказала всё. Она – пустая. Бесполезная. Её завтра отправят в дом Доустер – стать женой одного из пяти братьев. За это лживый «отец» получит гору галеонов и ещё какие-то привилегии, о которых Мишель толком не знала. Но зато она точно знала другое: когда драконы поймут, что им подсунули пустышку, жить ей долго не придётся.

Пустые не могут выносить дракона. А развестись с молодой женой Доустеры по какой-то причине не смогут. Почему? Даже Мишель не знала. Разводы в этом мире были, но здесь действовал какой-то особый закон.

Мне стало её жалко. А что до меня… В моём мире меня мало что держало. Разве что привычка. И давайте будем честны – после сотен прочитанных романов о других мирах я просто не устояла. Хотелось рискнуть. Хотелось… жить иначе. И вот я здесь.

В мире Хор, в доме рода Раск, стою под дверью спальни и подслушиваю разговоры «родителей». Завтра меня отправят в новый дом. В дом Доустеров. Там мне предстоит стать женой одного из братьев.

Самому младшему – чуть за тридцать. Старшему – около трёхсот. Драконы живут по тысяче лет, так что в моём понимании первые триста можно смело записывать в «юношеские». Видимо, именно так и поступил старший, наслаждаясь жизнью до последнего. Зачем им срочно понадобилась жена, причём любая – вопрос, на который у меня пока нет ответа. Но скоро узнаю.

Скрип пола за дверью заставил меня вздрогнуть. Кто-то приближался. Я отпрянула и бесшумно юркнула в свою комнату. Сердце колотилось, дыхание сбивалось.

Я закрыла за собой дверь и наконец позволила себе перевести дух. Завтра… Завтра всё изменится. Чтобы отвлечься от мыслей, я оглядела комнату Мишель. Она была девчачьей до невозможности: лёгкие ткани на окнах, серебристые ленты, пара безделушек на полках, аккуратно сложенные платья в шкафу. Я перебирала её вещи с любопытством гостьи, которая вселилась в чужую жизнь: пахнущие лавандой наряды, коробочку с амулетами, тетрадку с ровными строчками. В каждом предмете ощущалось чужое дыхание, но теперь это было моё.

Щёлкнула ручка двери – и я едва не выронила кружевной платочек, что держала в руках. В комнату вошла женщина – мать Мишель. Её глаза покраснели, щёки влажные от слёз. Она смахнула их тыльной стороной ладони, будто надеялась, что я не замечу.

– Доченька, – голос дрогнул, но она быстро собралась. – Ты должна быть осторожной. До свадьбы никто не должен узнать правду. Ни слова, ни намёка.

Я молчала, позволяя ей говорить, и заметила, как сильно она сжимает кружево платка – пальцы побелели.

– Если они попросят тебя обратиться… или подняться в небо, – она нервно сглотнула, – придумай оправдание. Скажи, что не можешь из-за слабости, из-за болезни, из-за чего угодно. Тяни время. Главное – дожить до свадьбы.

Она шагнула ближе, почти умоляюще.

– Постарайся расположить к себе одного из братьев. Ты красивая, Мишель. Красота – твоё оружие. Если сможешь соблазнить хоть кого-то, он захочет жениться поскорее. И тогда всё будет хорошо.

Я посмотрела на неё, холод пробежал по коже.

– А что будет после свадьбы? – спросила я тихо. – Когда обман станет очевидным?

Словно ударом, мои слова сорвали с неё остатки самообладания. Женщина всхлипнула, прикрыла рот ладонью, и слёзы снова потекли по щекам.

– Бедная моя девочка, бедная, – шептала она сквозь рыдания. – Я так боюсь за тебя…

Но вместо жалости во мне вспыхнуло другое чувство. Она плачет, да. Сожалеет, да. Но защищать свою дочь – не пытается. Она готова отдать её, как товар, лишь бы сохранить покой в доме.

Я сжала кулаки. Я – не Мишель. Я не собираюсь ни плакать, ни покорно ждать смерти.

– Спасибо за заботу, мама, – слова вышли у меня холодными, будто чужими. Я отвела взгляд, чтобы она не увидела отвращения.

Она попыталась прижать меня к себе, но я сделала шаг назад. Мы простились без нежности.

Когда дверь за ней закрылась, я долго стояла в тишине. В груди клокотало. Любит ли она Мишель? Наверное. Но этой любви оказалось недостаточно, чтобы защитить её от «сделки». Мне это совсем не нравилось.

Я посмотрела на платья, аккуратно висящие в шкафу. Всё это – чужая жизнь, чужие слёзы. Но теперь она моя. И я собиралась прожить её так, как захочу.

Глава 1

Утро началось с тяжёлого стука в дверь. Я вздрогнула, хотя ещё не спала как следует. Сон не шёл – мысли гудели, как рой ос.

– Вставай, Мишель, – позвала служанка. – Тебя ждут.

Я поднялась, окинув взглядом комнату. Вчера ещё всё здесь казалось чужим, но сегодня я вдруг остро ощутила – больше никогда сюда не вернусь.

Служанки суетились вокруг, словно вокруг фарфоровой куклы: расправляли на мне платье, натягивали тугий корсет, переплетали волосы лентами, вплетали жемчужные нити. Я не сопротивлялась – зачем? Но внутри с каждой минутой нарастала холодная решимость.

В зеркале на меня смотрела девушка с безупречной кожей, ясными глазами и идеально уложенными локонами. Красавица. «Красота твоё оружие», – вспомнила я слова матери и сжала зубы. Оружие… а не защита.

Мать вошла, тихо, почти неслышно. У неё покрасневшие глаза, но улыбка натянутая, хрупкая, будто вот-вот треснет. Она подошла, поправила ленту на моём плече, её пальцы дрожали.

– Помни, доченька, – шепнула она. – Ни слова о слабости. Ни одного неверного взгляда. Ты сможешь… ты должна смочь.

Я кивнула, не доверяя себе ответить. Внутри всё кипело. Она обняла меня – но как-то осторожно, будто я была не её ребёнком, а хрупким сосудом, который передают из рук в руки.

– Ты сильная, – прошептала она. И заплакала, отвернувшись, чтобы я не видела.

Я смотрела ей вслед и чувствовала только пустоту. Любовь есть, но она не защищает. Любовь без действия ничего не стоит.

Отец появился через час. Высокий, сухой, с таким лицом, что кажется – оно высечено из камня. На мне задержался его тяжёлый взгляд, оценивающий, будто я не дочь, а товар, выставленный на торги.

– Наконец-то, – сказал он. – Не позорь наш дом, Мишель. Доустеры платят за честь Расков, а не за твои капризы.

Я едва заметно усмехнулась. Не мои капризы, а твои сделки. Но вслух я ничего не сказала. Пусть думает, что держит всё под контролем.

Во дворе уже стояла карета. Чёрная, с серебряным гербом Доустеров на дверце – дракон, свернувшийся кольцом, кусающий собственный хвост. От вида её по спине пробежал холодок.

Послы дома Доустеров были одеты безупречно: длинные тёмные мантии, тяжёлые перстни, взгляды, в которых не было ни любопытства, ни сочувствия. Только долг и обязанность.

Отец с гордостью вывел меня к ним, будто вручал трофей. Мать держалась сзади, всё ещё вытирая глаза.

– Дом Раск выполняет договор, – произнёс он громко, так, чтобы все слышали. – Вот моя дочь.

Один из послов коротко кивнул и жестом указал мне в карету.

Я села, не оборачиваясь. Ни на мать, ни на дом. Прощание вышло холодным. Я чувствовала, что не обязана прощать их за то, что они сделали с Мишель. И раз уж я здесь, я сама решу, как дальше жить.

Колёса скрипнули, и карета тронулась. За окном мелькнул дом, сад, стены, в которых я провела всего лишь несколько дней чужой жизни. Всё осталось позади.

Впереди – дом Доустеров. Пять братьев-драконов. И моя собственная игра.

Дорога тянулась бесконечно. Колёса кареты мерно стучали по каменной мостовой, потом по утоптанной земле, снова по камню. Я смотрела в маленькое окно, стараясь запомнить всё, что попадалось на пути: холмы, облитые утренним солнцем, серебристые реки, стаи чёрных птиц вдалеке. Мир Хор был красив, дик и величественен – словно иллюстрация к тем книгам, которые я зачитывала в своём мире. И всё же сердце сжималось. Я ехала не на праздник. Я ехала туда, где чужие люди решат мою судьбу.

Чем дальше мы углублялись в земли Доустеров, тем ощутимее становилось отличие. Дороги стали шире, мощёные чёрным камнем, у обочин выстроились статуи – высокие, крылатые, с драконьими чертами лиц. Их глаза, вырезанные с пугающей точностью, будто следили за каждым нашим шагом.

Воздух стал плотнее, будто напитан магией. Я почти ощущала её на языке – тяжёлую, густую, незнакомую.

За очередным поворотом показались стены. Не просто стены – исполины из тёмного камня, возвышающиеся так высоко, что голова закружилась, когда я попыталась рассмотреть верхушки башен. Замок Доустеров напоминал живое существо, которое сложило крылья и приготовилось к прыжку. Чёрный камень отливал металлическим блеском, а гербы с драконами висели на каждом пролёте.

У ворот нас ждали. Высокие фигуры в длинных мантиях, охрана с копьями и щитами. Когда карета остановилась, сердце у меня глухо ударило в рёбра.

Дверь распахнулась, и я вышла, чувствуя, как под каблуками звенит камень.

Их было пятеро. Братья Доустер. Они стояли чуть позади охраны, но казались центром этого мира. Сразу ясно: всё принадлежит им.

Первым я заметила младшего – светловолосого, с улыбкой, которая больше походила на усмешку. Его глаза – янтарные, слишком внимательные. Он разглядывал меня, как редкую игрушку.

Рядом с ним – другой: тёмные волосы, строгий взгляд, руки скрещены на груди. Его лицо было таким резким, что хотелось отвернуться, но я не позволила себе.

Третий – высокий, с шрамом, пересекающим щёку. В его взгляде была тень усталости, будто он видел слишком многое.

Четвёртый – казался молчаливым и замкнутым: серебряные волосы, глаза холодные, словно лёд, ни малейшего выражения на лице.

И пятый. Старший. Его невозможно было спутать ни с кем. В нём чувствовалось что-то древнее, тяжёлое, как сама земля. Тёмные, почти чёрные волосы, глубокие глаза, и улыбки на лице не было вовсе. Он смотрел на меня так, будто видел насквозь.

Я сделала реверанс, как учила мать. Подняла глаза.

– Добро пожаловать в дом Доустер, – сказал старший. Его голос был низким, вибрирующим, и от него по коже побежали мурашки.

Глава 2

Слуги шагнули вперёд почти сразу, как только я закончила реверанс. Молча, без слов, они подхватили мои сундуки, чемоданы и даже дорожный плащ, будто это были не вещи, а добыча, которую следовало немедленно убрать из виду.

Я подняла голову.

Первым выступил вперёд светловолосый – казавшийся моложе остальных, с дерзкой усмешкой и глазами, полными живого интереса. Он задержал на мне взгляд чуть дольше, чем требовал обычный этикет, и произнёс: – Торас.

Следом шагнул тёмноволосый, с суровыми чертами лица и тяжёлым, прямым взглядом. В нём чувствовалась сила, и резкость его голоса прозвучала, как удар клинка: – Варен.

Третий – высокий, с отметиной шрама на щеке. Его глаза были тёмными и усталыми, будто он видел слишком многое и слишком давно разучился удивляться. Он чуть склонил голову, назвав своё имя: – Сайлас.

Сереброволосый стоял ровно, холодно, словно статуя, ожившая лишь для того, чтобы выполнить долг. Его взгляд был пуст, как гладь зимнего озера. – Элиан.

И наконец – старший. Он не сделал ни шага, но пространство вокруг изменилось, словно подчинилось одному его присутствию. Его голос был низким, спокойным, но от него мурашки пробежали по коже: – Ашер.

Я ощутила, что каждый из них отметил меня по-своему. Но ни в чьих глазах не было настоящей теплоты.

– Для тебя подготовлены покои, – сказал Ашер. – И выделены служанки. – Его рука едва заметно скользнула в сторону, и я увидела двух служанок. – Они будут при тебе.

– Увидимся за ужином, – добавил Варен.

И всё. Ни одного вопроса, ни одной попытки продолжить разговор. Как по негласному сигналу они развернулись и ушли вглубь замка, оставив меня среди каменного двора, служанок и собственной растерянности.

Служанки шагнули вперёд почти одновременно, словно хорошо выученные тени. Старшая – высокая, с прямой спиной, взглядом, холодным и цепким, как сталь. Младшая – тоненькая, с косой и смущённо опущенными глазами, будто боялась поднять их на меня.

– Прошу следовать за нами, – сказала старшая, её голос прозвучал чётко и без единой эмоции.

Я кивнула и пошла.

Мы пересекли двор, и я почувствовала, как стены замка нависают надо мной. Камень был тёмный, почти чёрный, с редкими прожилками серебра, из-за чего складывалось впечатление, будто он дышит и переливается при каждом шаге. В высоких окнах отражался свет, но он не делал залы теплее – лишь подчёркивал их величие и холод.

Мы прошли под тяжёлыми сводами ворот. Замок поглотил нас, и я ощутила перемену: воздух стал плотнее, будто напитан магией и временем. Широкие коридоры тянулись один за другим, колонны поднимались к потолку, на стенах висели гобелены – сцены сражений, драконов, расправивших крылья, и людей, склонённых к их ногам.

Иногда мне казалось, что фигуры на гобеленах двигаются, но стоило приглядеться – снова замирали.

Пол под ногами сиял – гладкий камень отражал свет от факелов, закреплённых в кованых держателях. Даже звук моих шагов отдавался странным эхом, будто стены запоминали его.

Слуги встречались редко, но каждый, кого мы проходили, склонял голову и замолкал, едва заметив меня.

Наконец мы остановились перед высокой дверью, украшенной резьбой в виде переплетённых крыльев. Старшая служанка толкнула её, и створки раскрылись, открывая мои покои.

Комната оказалась просторной, с высоким сводчатым потолком. Здесь царила не яркая пышность, а строгая, почти пугающая роскошь. Огромное окно, занавешенное полупрозрачной тканью, выходило на горы – оттуда тянуло свежим воздухом и запахом камня.

В центре стояла кровать, такая широкая, что в ней легко могло поместиться трое. Тёмное дерево, резьба драконьих силуэтов на изголовье, покрывала глубокого винного цвета, мягкие подушки. У стены – камин с выложенной чёрным мрамором рамой. Он был потушен, и от этого в комнате ощущалась лёгкая прохлада.

В углу – туалетный столик с зеркалом, рядом – шкаф, двери которого были украшены узорами в форме чешуи. Под ногами – ковёр, мягкий, будто утопаешь в облаке.

На маленьком столике у окна стоял кувшин с водой и хрустальные бокалы. Ничего лишнего. Всё – продуманно, строго и величественно.

– Здесь ваши покои, – произнесла старшая служанка. Голос её был ровным, сдержанным. – Меня зовут Марта. – Она едва заметно склонила голову, показывая уважение, но в её холодных глазах не мелькнуло ни тени тепла. – Её зовут Лиан. – Кивок в сторону младшей, всё ещё не смевшей поднять взгляд.

– Если вам понадобится что-либо, прикажите, – добавила Марта. – Ужин подадут в большой зал. За вами придут.

Обе поклонились и отступили, оставив меня одну в тишине чужого величия.

Глава 3

Я медленно прошлась по комнате, пытаясь осознать, что теперь это место – моё. Ладонь скользнула по изголовью кровати: резные драконьи крылья под пальцами казались странно тёплыми, будто живыми. Каждый предмет, каждая ткань, каждая тень здесь дышала властью рода Доустер.

Я села на край кровати и позволила себе немного передохнуть. В голове крутились лица братьев – каждый со своей маской: суровость, холодность, усталость или насмешка. Но я одёрнула себя. Делать выводы по первым минутам – глупо. Договорной брак и так не обещает ничего приятного, а уж тем более здесь, где я – часть сделки. Лучше узнать их ближе, прежде чем ставить клеймо на каждом.

Я поднялась и решительно направилась в смежную комнату. Там оказалась небольшая ванная, удивительно светлая, несмотря на каменные стены. В полу была вмонтирована глубокая мраморная чаша, наполненная свежей водой, на низкой скамье лежали полотенца, а рядом стоял кувшин с ароматным маслом.

Я сбросила с себя дорожное платье, с наслаждением погрузила руки в прохладную воду и умыла лицо. Потом долго сидела на краю чаши, позволяя усталости уйти вместе с каплями, стекающими по коже.

Когда вернулась в покои, взгляд упал на мои вещи. Чемоданы стояли у стены нетронутыми – слуги занесли их, но ещё не разобрали. Чужая комната оставалась чужой именно из-за этого: ни одного моего предмета вокруг, только закрытые сундуки, словно напоминание о том, что я здесь пока что временно.

Я опустилась на колени и открыла один из чемоданов. Ряды аккуратно сложенной одежды встретили меня запахом дома Расков. Взяла платье, которое казалось удобнее для ужина – лёгкое, из мягкой ткани, серо-голубое с неброской вышивкой по подолу. Оно не слишком роскошное, зато своё, привычное, и в нём я чувствовала себя увереннее.

Натянув его, я подошла к зеркалу. В отражении смотрела девушка, уставшая с дороги, но уже чуть более собранная. Я провела пальцами по волосам, пригладила непослушные пряди и тихо сказала себе:

– Ну что ж. Начнём эту игру.

Я сидела на кровати и слушала, как гулко отдаются шаги где-то в коридоре. За мной должны были прийти – так сказала Марта. Выйти я могла и сама, конечно: никаких замков на двери, никаких запретов. Но куда идти? Замок – чужой, залов и коридоров больше, чем в лабиринте. Да и сказали ясно: за мной придут. Вот я и ждала.

Наконец дверь отворилась, и в комнату заглянула младшая служанка. Лиан. Смущённо опустила глаза и тихо произнесла: – Госпожа, вас приглашают к ужину.

Я поднялась, подошла ближе и холодно посмотрела на неё сверху вниз.

– К ужину? Замечательно. А кто, напомните, должен был разобрать мои вещи? Или я сама должна рыться в чемоданах, подбирая наряд?

Лиан подняла глаза. В её взгляде не было страха. Только спокойное, почти равнодушное упрямство.

– Мы решили, что вы захотите сделать все сами, – ответила она просто. – Вы могли бы приказать, если вам нужна была помощь.

Я прищурилась. – А прическу мне тоже само́й делать? Или так и идти – с дорожной растрёпанностью? – Я резко провела пальцами по выбившимся прядям. – Видимо, ваши обязанности для вас – дело выбора.

Она не отвела взгляда, и это разозлило меня ещё больше.

– Слушай внимательно, Лиан, – сказала я тихо, но так, что каждое слово было отчетливо слышно. – Я не стану повторять дважды. Вещи должны быть разобраны, платья разложены, а моя причёска приведена в порядок прежде, чем я выйду из комнаты. И если ты ещё раз решишь, что можешь «не считать нужным» делать то, ради чего тебя приставили ко мне – тогда объяснять всё придётся не мне, а твоим господам.

Она чуть склонила голову, не слишком низко, и сказала: – Я вас поняла.

– Вот и отлично, – отрезала я. – Тогда займись делом.

Лиан подошла к моим чемоданам, аккуратно открыла один и принялась развешивать платья на резные крючья у стены. Другой сундук раскрыла, выложив из него ленты, обувь и пару моих мелочей. Я села на стул перед зеркалом.

– Начни с моей прически, – приказала я, и Лиан встала позади, умело расправляя волосы и ловко вплетая их в аккуратную косу с серебряной лентой. Пальцы у неё были лёгкими и уверенными – и это только ещё сильнее подогрело моё раздражение: значит, умеет, просто изначально решила, что я недостойна её стараний.

Пока Лиан заканчивала с моими волосами, я размышляла. Если служанки позволяют себе такое – не спешат, не считают нужным помогать, смотрят без страха – значит, хозяева и впрямь не горят желанием видеть здесь невесту. Им эта свадьба нужна как сделка, и только. Ну что ж, – усмехнулась я про себя. Прекрасно. Если они думают, что со мной можно обращаться, как с пустым местом, ошибаются. Я не Мишель. Я не позволю превратить себя в вещь.

Да, пока что рано делать выводы. Но если уж я ввязалась в эту авантюру, то пойду до конца. И выжму из этой истории максимум.

Когда она закончила, я посмотрела на отражение в зеркале. Девушка с идеально гладкой косой и спокойным лицом глядела на меня с лёгкой тенью улыбки.

– Спасибо, – сказала я. – Я не злая, Лиан, но и ездить на себе не позволю.

Она не дрогнула. Только снова чуть склонила голову. Ни страха, ни смирения в её глазах не было. Лишь холодное признание того, что она услышала меня и поняла.

Я кивнула служанке, и мы вместе вышли из покоев.