Текст книги "Ледяной Простор (СИ)"

Автор книги: Тимур Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Прекратились выстрелы желтых лучей. Тут же поднявшиеся разведчики срезали все точки, откуда они били.

– Ага! – крикнул Куаргир радостно, и тут же повернулся к нему, – твоя работа?

Дар почувствовал облегчение. Преграда была нарушена. Теперь оставалось только заставить этого дэхра отодвинуть стену с дороги…

И тут снова все изменилось.

Что-то чудовищно заскрежетало, дрогнул пол и разные части его начали двигаться относительно друг друга. Начали смещаться стены – в "зрении травы" было хорошо заметно, как, дрогнув, сползаются темные бессветные поверхности. Шум и скрежет доносились с разных сторон, близкие и далекие. Вся огромная плоскость преграды впереди начала уходить в стену, перестраиваясь в совершенно новую конфигурацию.

– Ну наконец-то! Дождались! – зачастил рядом голос моголона. – Д-Цэн перегенетировал экортер! Быстрее вперед!

Он поднялся и резво бросился в темноту.

Куаргир с шипением попытался ухватить его рукой, но не успел. Он удивленно смотрел вслед моголону, пока не уверился что выстрелов больше нет. Тогда с плохо скрываемым раздражением поднялся сам, кляня себя за опасливость.

И они побежали.

Вновь ожили кристаллы на потолке, освещая дорогу. Тангры рядом бежали почти бесшумно, а впереди удивительно быстро скользила фигура мологона. Иногда он оглядывался, проверяя следует ли Дар за ним.

– Мы почти пришли, – его длинный палец указывал вперед. – Уже здесь…

Дар заметил, что изо рта Меелгинна вырываются облачка пара.

После стало видно, что и его собственное дыхание клубится белыми облачками. Пришло ощущение мороза.

Почему может быть так холодно на корабле?

Дар не успер удивиться, как случилось что-то куда более странное. Освещенный коридор вдруг вытянулся, и люк, к которому они бежали сейчас, рывком ушел в страшную даль, его стало едва заметно. Дар опешил, тормозясь. Но мгновением позже, будто резиновый, люк притянулся ближе, подрагивая почти на расстоянии руки. Что-то происходило с глазами, или с пространством – он поднял руку, чтобы потрогать. Рука была вытянутая, став вдесятеро тоньше и длиннее, пальцы шевелились на ней – там, вдалеке. Сразу за ней возник моголон, его черты выглядели неестественно.

– Мы уже в Дыре, – раздался звук его голоса, хотя губы были так далеки, что он едва мог видеть их. – Дыра всегда играет с пространством и зрением. Ты помнишь окружение, беги словно ничего не менялось!

Меелгинн повернулся и стал быстро удаляться.

Дар последовал совету, и все же расширившимися глазами оглядывал окружающее, где реальность перестала существовать. Слышал как позади удивленно вскрикивают тангры, пытаясь понять происходящее. Но воин не должен понимать – он должен приспосабливаться. И разведчики Куаргира скоро просто молча топали следом. Если глаза обманывают тебя – просто прищурь их, и всех делов!

Люк приблизился рывком – большой, тусклый, часть его была покрыта старыми овальными пятнами не то ржавчины, не то крови. И тут же отдалился куда-то, став маленьким. Появившаяся фигура Меелгинна навалилась на этот стальной овал, пытаясь сдвинуть в сторону. Но не его это была работа, не для его тонких многосуставчатых пальцев. Дар подбежал с вытянутыми вперед руками, он уже не доверял своим глазам. Вытянутые руки помогли не натолкнуться на неожиданно близкий люк. Теперь эти длинные тонкие руки ощупывали ледяной металл, в поисках затвора, но не могли найти. После новая мысль пришла к нему. Дар приблизил лицо, помня как отпирал люки на Цу-Рецц и в рабовозе под Балианнаром. Но тут это не сработало – пар дыхания оседал на металле без видимых последствий, лишь покрывая корочкой льда. Дар и Меелгинн загнанно переглянулись, чувствуя как утекает драгоценное время.

– Куаргир! – крикнул Дар. – Ты нужен здесь!

Еще бы! Если кто и был способен разобраться с незнакомыми замками – то это был именно он.

Куаргир придвинулся и внимательно ощупал запор. После начал манипуляции, уследить за которыми было сложно. Наконец на поверхности появились три рукояти, застывших в разных положениях. Куаргир повернул их почти разом – и это сработало. Раздался свист воздуха из-под люка, герметичность запора была нарушена. Они подвинулись и дружными усилиями навалились, откидывая набок тяжелый ледяной металл.

Заглянувший внутрь моголон вдруг осел на пол с округлившимися глазами и стал быстро-быстро отползать от края, устремляясь куда-то назад. Суровые черные тангры тоже отпрянули, кратко глянув в мрачное нутро помещения за люком. И только Дар, перейдя в "зрение травы", не оценивая, решительно шагнул внутрь.

От холода тут же занемели лицевые пластины…

Внутри было темно, но если бы страх мог светиться, любой сказал бы, что из этого зала бьют ослепительные прожекторы!

Но для зрения махо тут не было черноты…

Повсюду – рядом с ним и в отдалении, у ближний и у дальних стен – двигались живые существа. Они были как безумные – бросались не разбирая дороги. Здесь везде на полу был словно плотный дым, он выглядел в "зрении травы" как черно-фиолетовый. Дым слоями кружился над полом, медленно, но самостоятельно и это было жутко. То здесь то там он собирался в мгновенные завихрения, быстрыми воронками, похожими на пустотелые щупальца, поднимался в верх. Эти щупальца прикасались, охватывали тела живых существ – и те замирали, их полный ужаса взгляд стекленел и останавливался. Будто пробило пробки в ушах – навалились крики, много, давяще, звеняще… Здесь все чуяли близкую неотвратную смерть… И здесь были какие-то странные тангры, Дар с удивлением заметил, что они боятся смерти, боятся до потери сознания! Это не были воины! Какие-то совершенно иные…

– Безымянный! – крикнул он что есть силы, торопливо оглядываясь.

Ему совсем не хотелось задерживаться в этом месте.

Рев криков взметнулся следом – как ответ этих несчастных…

Взгляд наконец-то нашел искомое – то самое светящееся тело, найденное им еще с далекого расстояния. Это существо светилось чистым зеленым светом, с протуберанцами более сильной светимости, выходящей из груди и головы, его точка воли была ослепительно яркой. Дар двинулся к нему, помогая себе руками и локтями, отпихивая рванувшихся к открытому выходу рабов. Это было недалеко – существо стояло совсем рядом.

Новый вопль ужаса прокатился по залу.

Невольно обернувшись, Дар заметил как уровень фиолетового тумана рывком поднялся от пола, достигая уровня груди тангров. Безумно свело ноги холодом, и сразу какой-то дикой тоской отозвалось в сердце. Глаза отдалили и после приблизили увиденное, но это были те же игры зрения. Чувствуя, как смерть надвигается, нависая над ним, Дар рванул за руки Безымянного, уже проталкивающегося навстречу. Но безумие окружающих сделало все бессмысленным. Прыгающие, толкающиеся тела хватали друг друга, цепляясь, падали, увлекали за собой. Многие руки уже схватились за его кости и латнир, замедляя, тормозя, притягивая к полу. Невероятным усилием Дар отцепил их, сбросил всех с себя. Ухватил Безымянного, выдрал из беснующейся массы и послал мощным толчком в проем открытого люка, где были видны фигуры черных тангров и где-то далеко – пугающегося моголона.

И тут стало хуже. Дым вокруг неожиданно уплотнился, в нем появились темные жгуты-сгущения, физически осязаемые, двигавшиеся как полупрозрачные черные щупальца. Они хищно изгибались, нереально быстро прикасаясь к существам вокруг него в мгновенных поцелуях смерти. Тангры, моголоны и безымянные замирали от этого убивающего касания, валясь на пол и медленно исчезая. Дар не поверил своим глазам – даже в "зрении травы" – он больше не видел тех, кого коснулись черно-фиолетовые тени. Эти неподвижные тела будто растворялись в фиолетовом дыму…

Безымянный уже выскочил в проем, подхваченный крепкими руками разведчиков, они толкали его дальше по коридору и теперь протянулись к Дару, чтобы помочь ему выскочить следом из черного зала ужаса. Но в этот момент что-то прикоснулось к нему сзади, пронзив льдом латнир и позвоночник, заставляя потерять равновесие.

Мгновенной мертвенной слабостью отозвались все мышцы…

Он рухнул на холодный пол, угасающим сознанием понимая, что больше не может ни двигаться, ни видеть, ни слышать…

Глава 10 – Шарки

Хладнокровно наблюдал экортер «Речная Змея», как под тонкой плоскостью его каменно-металлической кожи, в теплых и освещенных внутренностях маленькие существа боролись, изничтожая друг друга. Они были разные по темпераменту, размеру и виду, одни постоянно жили внутри корабля, другие появились совсем недавно. Шарки видел короткие вспышки разрядов и блеск лезвий, слышал крики и стоны на дюжине языков, многие из которых не понимал.

Согласно Закону, которому была подчинена вся деятельность шарки на корабле, он уже направил сигнал своему генетику-дэхру, и тот обязан сам распорядиться полученной информацией. Теперь шарки мог просто смотреть – пусть холодно, но с внимательным любопытством.

Когда-то экортер был военным кораблем, ходившим в опасные и дальние походы. Его родила Центральная Верфь, чтобы перевозить маленьких живых – предназначенных к победе или смерти существ, обернутых в тонкую фольгу нешаркиевой брони. Он был еще совсем молодым и ранимым кораблем, с однозначным уровнем твердости. Но наравне со старшими братьями, старыми кораблями боефлота Короната, уже рвался вперед. Его послали в поход, и он стремился с ними, охваченный умопомрачительной надеждой разгадать загадку личного мироздания, понять задачу своего рождения – и исполнить ее… В тот раз атакующая группа ломила к внутренним сферам противника, как сперматозоид стремится к клетке своего деления – безудержно, безумно и неотвратимо… Он получил свою долю жутких прыжков, смятых пространств, остервенелого сопротивления тех, куда стремилась его жизнь, получил свою долю жестоких ударов и лучевых ожогов. После, уже со второго похода он даже был снабжен – быстро, а не так как иные из его старых сопровождающих! – тяжелым внушительным оружием. Две сингулярные кокки, сразу вызвавшие уважение друзей, несмотря на его возраст, украсили борта… Эх, юность… Эти кокки и сейчас симметрично возвышались на броне носовой части, внушая должный страх врагу, а друзьям – уважение и надежду. Экортер в своей короткой боевой жизни знавал тяжести изнурительных походов, мгновения борьбы и короткого острого счастья – когда многочисленные шлюзы десанта отворялись и оттуда высеивались, высыпались к поверхности из его чрева тысячи юрких капсул, как сперматозоиды, каждая со своей маленькой жизнью, со своей волей, своим огнем… Не всегда удавалось им соприкоснуться с желанной поверхностью. Но однажды это случилось! То был последний его рейд. И вновь сломали старшие братья внешнюю броню защит, а он высеял своих малышей. Они полетели туда, вниз, чтобы навсегда изменить что там было, навсегда преобразить и улучшить… Экортер чувствовал себя настоящим творцом! Тогда, в экстазе, казалось, что он уже почти понимает смысл жизни, своей по крайней мере! Это был ослепительный миг всепожигающего счастья. Душа дэхра, слитая с камнем шарки, будто вспыхнула изнутри, будто готова была переродиться во что-то совершенно иное – не камень, но и не душу, покинув обе формы родить грандиозное третье… Что это могло быть? Может быть он мог стать планетой… А может и – другой звездой? Его торжествующий стон пронзил сжавшиеся пространства связи и все частоты. Не потонул в таких же воплях остальных шаркиевых громадин, а прорезался сквозь все – полный счастья и завершения… Но…

Ничто не бывает бесконечным. И за мгновения божественного счастья и прозрения пришлось заплатить – жестоко… Краткий огонь наслаждения выжег его почти дотла. Каталептически замер экортер, бессильно и опустошенно распахнув свои опорожненные внутренности. И в этот миг фотонная торпеда, метко выпущенная противником, протолкнулась, втиснулась в трепещущие внутренности его существа – чудовищным взрывом раздувая и уродуя лоснящиеся новые борта с тонкой корочкой юной брони, ослепляя электрическим взрывом шарки-мозг, отрывая часть за частью члены его существа…

Что было потом он плохо помнил… Весь мир разорвался на маленькие кусочки вещей и времен, белым камнепадом скользя и рухая в глубочайшую пропасть безвремени и безжизни… Так продолжалось бесконечность. Незаметно приползла голодная темнота и долгий холод… А он все не мог до конца умереть… Потом что-то изменилось. Появились железные и злые мокрые стены… Безразличные редкие просветы с острым жалящим огнем… Ухающие чудовищные шлепки в тело, и резкие рывки резаков, откусывающих части его изуродованной плоти, словно механистические трупоеды… Но он был благодарен и этому. Они помогли ему бороться за жизнь, как последние тонкие электроимпульсы в белой броне… Потом снова было уничтожающе темно. Но он уже изменился. Он теперь нашел себя, думал, думал, выводя смысл допущенных ошибок, своей юношеской торопливости и жестокого наказания Судьбы. Он ждал в этой темноте силы и просил мир дать еще один шанс. Он будто оторвался вниманием от этого изуродованого тела, перейдя в высшее существование, достигнув неких сияющих высот, которых нельзя запомнить, но только чувствовать… О… Он закалился в этой безвкусной черноте! Как при изобилии света наращивает тело шарки уровни твердости, так накапливает уровни крепости дух в полной темноте! Но – повезло… Мир услышал его шепот, и Судьба дала еще шанс.

Его собирали заново – послойно, почастично, назойливо склеивая нескладываемое и сращивая несмешиваемое. Снова пришел изобильный свет и яркая жизнь, позволяя расти и расти. Однако шарки уже не был тем мечтательным юношей, что прежде. Через все его существо протянулся глубокий разрывный рубец, и такой же точно прошел через его дух. Иногда можно было сказать – это и был позвоночник. То, что держит вертикально…

Следующая жизнь была проще. И скучнее.

Теперь он плавал один. Из высеивателя десанта он стал продвинутым перевозчиком Торпедные аппараты были давно отстегнуты и сняты с него, а палаты внутренностей перестроены под новые нужды. Шло время и экортер медленно изнашивал металл обшивки, накапливая мудрости и крепости брони. Лишь с грустью вспоминал былых друзей, когда у зон переходов или в портах, издали слышал их переклики, да видел покатые будто мокрые спины боевых экортеров Короната. Но он не звал, не кричал в ответ – лишь молча зажимался в своем одиночестве. Излечение вернуло к жизни, но оставило едкие шрамы: судьба кастрировала его, В семенниках не обитали больше обтянутые в тонкую фольгу задиристые живые. Там сквозила пустота, лишь иногда заполняясь временными существами, вечно прикованными к стенам. Они были ущербны, у них было лишь одно будущее – стать пожранными величавыми исполинами Духов Дыры, что толкают экортеры нырять среди плотновитых складок шевелящихся пространств. Не живые, а так – топливо для Дыр…

Но сейчас они были иными!

Железный Закон рулил его поведением. И шарки неукоснительно исполнял что положено. Тому, кто вернулся пешком с обратной стороны жизни не захочется роптать на Судьбу, какова бы она ни была. Но мыслей его никто не трогал, и тут не было Закона над ним. Так и ныне, экортер с любопытством смотрел, как вырвались со стен существа-топливо. Их азарт напомнил ему что-то очень-очень старое, похожее на его собственных бесстрашных живых в броне из фольги. Легкая мысль тенью пробежала по краю сознания – не запереть ли им проходы внутри его тела? Но они ему нравились, напоминая о прошлой жизни, да и сигнал-сообщение генетику-дэхру он уже послал раньше. Никакого прямого Закона больше не было. И он просто смотрел и смотрел на них, холодно удивляясь. Эти топливные живые уже прошли на другой уровень, снимая со стен таких же как они, и попутно укладывая на пол тех кто им мешал. Экортер зачарованно наблюдал на это разыгрывавшееся действо внутри него. Ему нравилось помогать тем, кто ему нравится. Даже если эта помощь была просто бездействием…

+ + +

Шарки был изобретением «эпохи Круца», когда проснулся и заблистал на всю галактику молодой гений дэхров. Цивилизацию дэхров реццы пасли совсем недолго – в течении всего двух тысячелетий, вычислив их нерастраченный творческий Дана-потенциал. Дехров всегда держали на расстоянии от Центральной зоны Короната, но обращались с ними с уважением, которого те безусловно ничем не заслуживали. Подававшую надежды молодежь дэхров поодиночке имплантировали в научно-прогрессорские структуры и институры Цу-Рецц. Это была обычная поступательная стратегия в общении с юноприближаемыми культурами. Не давать пыльному налету культурного Центра запорошить чистые природные умы натуральной цивилизации, но в то же время избирательно знакомить их с достижениями прошлых блестящих взлетов. По все более талантливым результатам работ имплантированных натуральных одиночек, Сопровождающие структуры видели приближение творческого триумфа нации, тщательно опасаемой реццами от любого контакта с реальным миром Короната.

И результат не замедлил сказаться – подстегнутая общением с высокотехнологичными чужими, цивилизация Дэхро неминуемо вошла в свою Дану – эпоху творческого гения и технических прорывов. И золотой дождь пролился на головы реццов! В данирующее столетие дэхры обогатили Коронат потоком бриллиантовых открытий. Трилекулы металла, давшие рождение самой прочной однослойной броне в Галактике, солярный монощит, солевые Безбрежные преграды, целый спектр новых видов оружия, теория нераспадения энергии, теория обратимости черных дыр, прирученные курканы-защитники – и это перечисление только системообразующих открытий, а более мелких и не счесть… Этот период обновленной технологии получил название "эпохи Круца" в честь наместника на Дэхро – сатрапа Гра-Круца, правившего в то славное время. Однако самым большим подарком дэхров Коронату стал "шарки" – биокаменное нечто, странная коммутирующая масса, полуживое счетное устройство, способное к развитию и самовоспроизводству. Шарки имело зачатки разума, острота которого была в прямой зависимости от его массы и возраста. Это было некое бесформенное полусущество-полумеханизм с керамической структурой, используемой биогенной днк в качестве скелета и проводника импульсов. Этакая невиданная помесь коралла, мрамора, металла, резины и электричества…

Шарки произвело революцию в Безбрежности, сменив находящиеся в употреблении куорды – чуть более быстрые, но куда как хрупкие счетные устройства. Замечательным свойством шарки было и то, что в отличие от куордов шарки не терял энергии в тоннелях Еёйи. Разрастаясь и усложняясь он одновременно служил счетчиком и дополнительным самовосстанавливающимся защитным слоем. Они строились медленно – поатомно – но устойчивость их становилась поразительной. Питание шарки было множественным – твердая оболочка запитывалась от тепла обшивки, выедала лишнюю жару перегретых толкателей, могла полакомиться от резервного источника электропитания на корабле, или от аннигиляторных элементов главного реактора, в случае чего была способна подкрепиться светом ближайшей звезды, а то и запитаться от случайного лучевого удара по броне. Шарки был конечно же способен выполнять все вычисления, необходимые для движения корабля в пространстве, и управления реактором. В то же время эта счетная масса сама по себе была неспособна к самосознанию и выходу за рамки первого уровня рефлексии. Но здесь дэхры вновь приложили свою Дану, изобретя способ улучшить и без того почти совершенное изобретение. Так шарки получил возможность вписывать в себя электроструктуру мозга дехра, куда и перемещалось его сознание, как правило покидая собственное тело. Это было жестоко по отношению к живым, но те кто находился в предсмертии обычно жадно соглашались продолжить свое существование в качестве духа шарки.

Взрослые шарки становились чрезвычайно умны и полезны, выполняя все необходимые "электрические" услуги на корабле, включая контроль всех источников питания, двигателя, всех навигационных и коммуникационных систем внутренних и наружных служб, сбора, переработки и хранения информации. Что подразумевает – всего, что только может происходить с кораблем и экипажем, исключая лишь мышление живых. Прибавьте к этому отсутствие эго – и станет понятно почему реццы не замедлили оснастить им все свои корабли.

И сейчас шарки наблюдал тысячей глаз и ушей за тем что происходило в его чреве. Маленькие голубые кристаллы кроги были способны соединяться с шарки в общее целое, передавая знание. А происходило многое. Заведенный давным-давно порядок вещей менялся. Живое-топливо, что предназначались в пищу величественным Существам Дыр Иейау, взбунтовало. Эти малыши захватывали уровни и коридоры экортера – неудержимые, яростные. Другие живые, что всегда были частью экортера, механики, воины или слуги, падали без движения на пол, и переставали издавать электрические или звуковые импульсы. Смена взаимоотношений между ними напрямую не угрожала экортеру, однако слуги и механики были потенциально необходимы для нормального функционирования внутренних систем. Были ли маленькие рабы способны выполнять ремонтные действия неизвестно. Потому гибель слуг не могла нравиться экортеру, и он начал задумываться о противодействии, хотя Закон не позволял решать такие вещи самостоятельно.

Потом произошло очень важное. Чей-то дополнительный ум вошел в него, и шарки почувствовал холод генетического контакта, пронзающие его насквозь тонкие, сладкие властные нити, меняющие одну за другой его установки и законы. Как нежно быть не-одному! Чувствовать разделенный на двоих внутренний мир камня… Но, пока длилось и расширялось это счастье, прежде чем новый закон полностью заместил старый, что-то кончилось. Вышел период, данный дэхру для принятия решения, и он ничего не сделал. Теперь шарки должен был исполнить последнюю обязанность, последнюю формальность уже почти ушедшего старого закона. Он молниеносно распорядился электричеством, выслал рязряды сигналов, информируя хозяина о начавшемся бунте. И только потом сладостно упал в объятия новой энергии, направленной перегенетированием…

Маленькие сигналы, неспособные даже слегка нагреть кусочек металл, мгновенно прочеркнули тело шарки, из конца в конец, упершись в небольшой полупрозрачный камень на плоском столе Хозяина, заставляя его мерцать. Но это было бесполезно, уже не могло привлечь внимание Хозяина… Хотя рядом уже мерцал еще один огонек, куда более срочной окраски…

Хозяин экортера "Речная Змея", маленький белоснежный рецц Рибоцан лежал, болезненно скорчившись и зажмурившись, в продолговатом каменном корытце старой тухлой воды, переполненной водорослями и мелкими склизкими кувшинками, среди темных грубых камней корабельных кощун…

В это самое мгновение вещи стали удлиняться и менять свои реальные очертания, подчиняясь не миру, но слоям скрученных пространств. Свое белокаменное тело, облегающее экортер, показалось шарки бесконечно длинным и он запоздало удивился. Момент входа в Дыру был всегда чарующе неожидан! Поля, потенциалы и разряды, словно сбросив узду давления мира, бросились в свой раскованный танец вольности. Это было как яркий удивительный сон, полный цветных взрывов-обманок, каменной щекотки и россыпью мелькавших видений из прошлой и будущей жизни. Все казалось доступным и простым, и на какой-то острый момент шарки даже показалось, что он снова приблизился к той самой разгадке – золотницы тайны своей жизни.