Текст книги "Тёмный Рассвет. Дорогой ненависти (СИ)"

Автор книги: Тимур Керимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

6 глава. Сломленная. Часть первая

Дроид, сопровождаемый парой молчаливых штурмовиков, принес обед. Девушка поела, не чувствуя вкуса пищи и не прислушиваясь к собственным ощущениям. Поела просто потому, что организм нуждался в источнике энергии. Налила себе воды и хотела выпить, но вспомнила, что накануне именно в вино что-то подмешали. Впрочем, совсем не пить нельзя… с этой мыслью Сайлорен снова взяла стакан. Уморить себя голодом и жаждой насмерть не получится. Палпатин не позволит. Да и в глубине души девушка сомневалась, что у нее хватит на это решимости. Рядом со стаканом лежала таблетка. Проглотив ее, Сайлорен почувствовала, что голова проясняется. Хотя бы одной проблемой меньше…

Когда спустя несколько часов дверь внезапно открылась, девушка невольно отшатнулась к стене и прикрылась одеялом. Двое штурмовиков остановились на пороге, молодой человек с планкой капитана прошел в комнату и, окинув Сайлорен цепким взглядом, бросил ей сверток ткани.

– Одевайся.

– Зачем? – вскинула голову девушка.

– Ты предпочтешь, чтобы мы вывели тебя отсюда голой? – глаза офицера нехорошо заблестели.

Сайлорен качнула головой и, вытянув из-под одеяла руку, встряхнула сверток. Очередное платье. Длинное, струящееся, в светлых тонах. Девушке очень хотелось разорвать его так же, как и предыдущее, но она понимала, что этим сделает только хуже, и поэтому, отвернувшись к стене, быстро натянула его через голову. Спустила босые ноги на пол и под пристальным взглядом офицера расправила юбку. Туфли пришлось надевать те же. Волосы заколоть оказалось нечем, и они так и остались лежать на плечах растрепанными локонами. Офицер жестом указал на дверь. Штурмовики снова взяли ее на прицел.

Идти оказалось недалеко – Палпатин оставил свою новую игрушку ночевать в пределах личных покоев. Когда очередные двери разъехались, Сайлорен сжала зубы, унимая нервную дрожь. За порогом царил сумрак, чуть слышно звучала музыка. Император сидел в кресле, прикрыв глаза. Он слышал, как Сайлорен переступила порог, но реагировать не спешил, вслушиваясь в ее эмоции в Силе. Страх. Всепоглощающий страх, подобного которому он в своей ученицы ещё не видел – ни когда ее приволокли после неудачного бегства, ни когда он собрался послать Вейдера убить ее подругу-джедая, ни когда ее пытал Штель. Занятно… Он наконец повернулся к ней и заметил, как девушка вздрогнула, тут же попытавшись взять себя в руки.

– Садись, девочка моя, насладимся бессмертным искусством вместе, – он указал на мягкое кресло подле его собственного. Сайлорен пару мгновений помедлила, затем покорно села. Она не шевелилась и, казалось, даже дышала через раз, устремив взгляд куда-то в пустоту. Музыку она не слышала. Палпатин некоторое время наслаждалась ее смятением, затем тихо проговорил:

– Надеюсь, тебе хорошо спалось?

Девушка промолчала и отвела взгляд в сторону. На лице на мгновения промелькнула тень и тут же исчезла.

– Почему молчишь, милая моя? Не бойся меня, скажи.

Сайлорен, глядя в пол, тихо произнесла:

– Лучше, чем раньше.

Старик непринужденно рассмеялся.

– Мне приятно это слышать. Тебе понравилось, девочка моя?

– Спать на кровати гораздо приятнее, чем на полу.

Тон девушки, почти лишенный эмоций, напоминал речь механической куклы. Несколько минут тишину нарушала только изумительная мелодия, звучавшая откуда-то сверху и переливавшаяся словно драгоценный камень

– Ты так невинно красива в этом наряде, – прервал молчание Император. – Тебе определенно идут платья, не находишь?

– Нет, не нахожу, – Сайлорен упрямо смотрела на носки своих туфель, выглядывавшие из-под светлых складок юбки. – Мне перестало нравиться мое отражение в зеркале, поэтому я в него больше не смотрюсь.

– Ты, как и многие, смотришь на картину и видишь только некоторые её фрагменты, не замечая всего рисунка в целом, – в голосе Палпатина зазвучали наставительные нотки, на долю секунды напомнившие Сайлорен прежние времена – времена ее обучения. Времена, когда жизнь была легче и проще.

– Какой же рисунок я должна увидеть? – спросила она, хмурясь своим мыслям.

– Ситуацию можно рассматривать с нескольких сторон. И негативные последствия обращать себе на пользу. Подумай над этим, девочка моя. Подумай хорошенько.

– Вы уж меня простите, но я не вижу в происходящем никакой пользы для себя. И не смогу увидеть, сколько ни рассматривай. Зачем я здесь? Что ещё вы от меня хотите? Мало того, что уже сделали? – пальцы Сайлорен сжались, но тут же расслабились. Давать волю эмоциям бесполезно.

– Не передергивай, – по голосу слышалось, что Палпатин чуть улыбается. – Лучше перестань спорить и попробуй это прекрасное вино. Насладись этим восхитительным голосом. В опере он звучит поистине завораживающе. Жаль, тебе не доводилось слышать. Эх, музыка, музыка…

– У меня нет настроения наслаждаться высоким искусством. И пить в вашем обществе я больше не стану, – тихо, но с пробуждающейся злостью проговорила девушка.

– Моя дорогая Сайлорен, не надо меня сердить. У меня нет ни малейшего желания причинять тебе боль сверх необходимого. И я хочу, чтобы ты отведала со мной эти прекрасные фрукты и напиток. Твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя. Ты меня хорошо понимаешь?

Сайлорен вздрогнула от этой совершенно неприкрытой угрозы и впервые посмотрела в глаза Палпатину. Потом медленно взяла бокал и отпила глоток вина.

– Теперь вы довольны?

– Да, умница. Пей, не надо волноваться.

Сайлорен сделала ещё пару глотков и решительно поставила бокал обратно на низкий столик.

– Что дальше?

– Я бы хотел, чтобы ты в скором времени продолжила свою работу в качестве моей руки, – Император пригубил вино, посмаковал несколько мгновений и одобрительно кивнул. – И я предлагаю тебе стать моей официальной фавориткой. Все, что причитается к этому статусу, и даже больше, ты получишь с лихвой.

В первое мгновение Сайлорен показалось, что она ослышалась. Она несколько раз прокрутила в памяти сказанное и наконец медленно, с усилием повторила:

– В качестве вашей руки? Вы в самом деле думаете, что я вычеркну из памяти эти месяцы и буду снова покорно исполнять вашу волю? Вы в самом деле так думаете?! – проговорила она, ощущая, как в груди клокочет бессильная ярость.

Император пристально посмотрел на девушку, и она против воли поежилась, чувствуя, как сгущается в комнате темная туча Силы.

– У тебя неплохой потенциал, ты могла бы достичь большего. Я подумываю нарушить правило основателя нашего ордена – Бейна, и, помимо мальчишки Скайуокера, взять в ученицы и тебя. Подумай хорошенько – потом изменить что-то будет уже невозможно. Несколько неприятных моментов в прошлом не стоят загубленной жизни в будущем. А будь ты чуть более послушной, то и их можно было бы избежать.

– Несколько неприятных моментов? По-вашему, пытки, издевательства, травля псами Инквизитория – это всего лишь несколько неприятных моментов? – под взглядом Императора Сайлорен вжалась в спинку кресла, но глаз не опустила. – Я воспринимаю случившееся иначе. И не смогу ни понять, ни забыть ту боль, которую вы мне причинили. Ищите Скайуокера, убеждайте его, обучайте – я вам служить больше не буду. Ни при каких обстоятельствах, – она чувствовала, что страх подкатывается к горлу и старалась сказать все прежде, чем голос начнет предательски дрожать.

Палпатин, откинувшись в кресле, несколько минут смотрел на неё и, казалось, просто наслаждался музыкой и напитком в бокале. А потом внезапно произнес:

– Что же, это твой выбор.

Сайлорен сцепила пальцы и, прижав их к губам, прикрыла глаза. Перед ней с самого начала этого разговора никакого выбора не было. Внезапно до нее донесся негромкий голос Императора:

– Вставай, милая моя, пойдем.

Сайлорен вздрогнула и подняла голову – Палпатин скользил по ее фигуре похотливым взглядом.

– Я не соглашалась на роль вашей фаворитки.

На бледных старческих губах появилась усмешка, а в следующий миг Сайлорен ощутила на горле невидимую удавку, стремительно затянувшуюся и почти полностью перекрывшую доступ воздуха в легкие. Словно этого было мало – Палпатин шевельнул рукой, и Сайлорен мгновенно согнулась пополам от боли, волной прокатившейся по всему телу, по каждому нерву.

– Я научу тебя покорности, дорогая. Если не понимаешь по-хорошему, буду тебя как банту дрессировать.

Сползая с кресла и судорожно хватаясь за ошейник, Сайлорен прохрипела:

– Зачем вы делаете это…

– Ты знаешь, зачем. Не сопротивляйся. Или, может быть, ты бы предпочла повторение вчерашнего опыта? Ты хочешь, чтобы я снова тебя заставил? Хочешь? Я не против, – Палпатин шагнул ближе и чуть наклонился над девушкой, с интересом наблюдая ее попытки подняться. Сайлорен посмотрела на него с нескрываемым ужасом. С трудом, опираясь на кресло, она смогла встать и непослушными губами прошептала:

– Не надо… я… иду.

– За мной, – резко приказал Император. – Не заставляй себя ждать.

И девушка, чувствуя, как страх скручивает всё внутри, опустив голову, покорно последовала за Палпатином.

* * *

Когда Император, наконец, пресытился своей жертвой и, одевшись, ушел, перед этим потрепав её по голове, Сайлорен не смогла даже встать и дойти до освежителя. Она вытянулась на кровати, обессиленная и опустошенная.

Все это время девушка, словно заклинание из детской сказки, повторяла про себя: «Это происходит не со мной…» Но полностью отрешиться не получалось – и снова в душе мешались боль, страх, стыд и отвращение. И отголоски этих чувств продолжали звенеть в ее сознании даже сейчас, когда она пыталась заснуть.

Время шло. Веки, наконец, сомкнула дремота, сменившаяся вскоре глубоким сном. И в этом сне Сайлорен снова видела их неудавшееся бегство. Коридоры крейсера тянулись бесконечным лабиринтом, двигаться было неимоверно трудно, словно против сильного течения. И Бэрилл рядом смотрела холодно и отчужденно. Ангар, её корабль, Скайуокер взбегает по трапу первым, за ним Бэрилл – и трап поднимается прежде, чем Сайлорен успевает приблизиться. Она стоит и смотрит, как Скимитар стартует, стремительно накреняется и вылетает в звездную бездну. Оставив ее в одиночестве. Брошенную, преданную… А затем темнота космоса начала затягивать ее как черная дыра. Пропало ощущение собственного тела, ощущение себя. Сайлорен стало казаться, что она словно распадается на миллионы осколков. Тихий, еле слышимый шепот начал твердить на самом краю сознания: она обманула тебя. И у Сайлорен, задыхающейся от душевной боли, не хватило сил возразить.

Проснулась девушка в слезах. Казалось, комната переполнена отчаянием, разочарованием, обреченностью. Она вдыхала эти эмоции, не в состоянии уже различить, где ее собственные переживания, а где внушение Палпатина. Действуя на автомате, словно дроид, Сайлорен надела опостылевшее платье и села на край огромной кровати, слепо глядя прямо перед собой.

Когда спустя некоторое время Император возвратился в свои покои, он долго всматривался в ее бледное лицо, а потом негромко проговорил:

– Ты плакала.

– Ну и что? – тихо отозвалась Сайлорен. – Какое вам до этого дело?

– Почему? – казалось, Палпатин просто не расслышал дерзости.

– По-вашему, у меня недостаточно причин для слез, после того, как вы меня пытали и насиловали?

– Ты плачешь не поэтому, – Император подошел к ней и легко коснулся щеки кончиками пальцев. – Ты плачешь, потому что осознала всю глубину предательства.

– Вашего!

– О нет, вовсе нет. Сила не ошибается. Дело в твоей подруге.

Сайлорен ничего не ответила и только опустила взгляд, рассматривая причудливый узор ковра возле кровати.

– В глубине души ты все еще веришь ей. Все ещё ждешь, что она придет к тебе на помощь.

– Нет!

– Да! И еще раз да! И поверь мне, она бы пришла. Если бы захотела. Даже на моем крейсере служат простые люди, а люди могут совершать ошибки. И при желании этими ошибками можно воспользоваться. В любой системе защиты можно найти слепые зоны. Если поискать. Да, она могла бы спасти тебя. Уже давно, – Палпатин со вздохом опустился в кресло и указал Сайлорен на низкий пуф подле себя.

– Могла бы. Если бы захотела. Если она проникла сюда в составе диверсионной группы, что могло помешать ей повторить опыт, чтобы помочь той, которая рискнула во имя дружбы жизнью? – Император задумчиво склонил голову к плечу, и в голосе его звучало настолько искреннее сочувствие, что Сайлорен против воли начала прислушиваться внимательнее.

– Ты с самого начала рисковала ради нее всем – моим расположением, моим доверием, своей свободой. Вдумайся в это, девочка моя. Ты шла на риск с самого Альдераана, потому что хотела спасти ее. Потому что видела в ней друга. Потому что не могла даже допустить мысли о том, что она может из-за тебя погибнуть.

Он замолчал и несколько мгновений смотрел на девушку, которая сидела, чуть запрокинув голову, словно чтобы удержать в глазах слезы.

– Но скажи мне, наивное дитя, чем она тебе за это отплатила? Чем помогла? Чем пожертвовала ради твоего спасения? Может быть, она отказалась от своих убеждений? Может быть, она рискнула хоть чем-нибудь? Ответь мне, Сайлорен. Думаешь, она не догадывалась, каким будет наказание за твое неповиновение?

– Я… не приняла бы от нее никакой жертвы, – выдохнула Сайлорен.

– Потому что она ее и не предлагала. В отличие от тебя. А твою жертву она приняла с большой охотой, – безжалостно проговорил Император. – И знаешь, почему? Потому что она больше не считает тебя подругой. Потому что цвет твоего меча оказался для нее важнее вашей дружбы.

– Неправда! – голос Сайлорен сорвался.

– Правда, девочка, правда, – Палпатин тяжело вздохнул. – Она боялась тебя с самой первой вашей встречи. Правда всегда была самым главным козырем Темной Стороны, которая никогда ничего не скрывает. Наоборот, она выпускает наружу то, что всегда таилось в самой глубине твоего естества. Она обнажает душу, снимая налет фальши. Твоя подруга на ледяной базе лишний раз убедилась, что ты во всем ее превосходишь. А значит, ты опасна. Вспомни ее страх в финале вашего тренировочного поединка. Разве друга так боятся?

– Что вы можете знать о дружбе? – отчаянно выкрикнула Сайлорен, силясь задушить посеянные Императором сомнения.

– Мне не нужно знать что-то о дружбе. Мне достаточно знать человеческую природу. Того, кому доверяют, не боятся. Она тебя испугалась – значит, уже тогда не доверяла. Ведь это так просто, наивное дитя. Ее обучали джедаи. Тебя – ситхи. Для нее это приговор, и обжалованию он не подлежит. Разве она не пыталась убедить тебя в том, что Темная сторона Силы – исключительно зло? Не пыталась переманить на свою сторону? Втянуть в борьбу против Империи? Вспоминай, девочка моя. Она боялась тебя с самого начала, пыталась оторвать от привычной среды. А когда ты отказалась – ее страх только усилился. И поэтому едва представился шанс от тебя избавиться без риска для собственной шкуры – она с радостью им воспользовалась.

– Не смейте так говорить о ней! – бушевавшие в душе эмоции заглушали все доводы рассудка, притупляя даже инстинкт самосохранения. Но сейчас Палпатин не искал повода для наказания.

– А как иначе ты объяснишь тот факт, что она и ее приятель взлетели на твоем корабле, не дав тебе ни единого шанса успеть до него добежать? Что они позволили прикрывать отход именно тебе, самой ослабевшей из троих? Взгляни правде в глаза, милая. Они могли бы рискнуть и подождать. Могли бы дать хоть несколько выстрелов, чтобы отогнать от тебя штурмовиков. Много чего могли бы. Когда-то флот повстанцев завязал безнадежный бой с моими войсками у малой планеты Скаариф только для того, чтобы парочка их солдат смогла передать Альянсу планы моей первой Звезды Смерти. Поверь, глупая моя девочка, если бы они действительно захотели, то нашли бы способ тебя вытащить. Но им было нужно только избавиться от потенциально опасного противника.

Сайлорен сжала виски ладонями. Слова Императора вбивались в сознание словно острые тяжелые гвозди, и она не успевала находить аргументы, чтобы их оспорить.

– Твоя подруга никогда не отважилась бы снова скрестить с тобой меч в открытом бою. Но она отлично знала, что тебя ждет за неоднократное ослушание. Первое, что усваивают джедаи, это мысль, что ситхи – абсолютное зло и воплощенная жестокость. И она совершенно сознательно оставила тебя во власти ситхов. Твоя подруга. Скажи мне, это дружба?

Плечи девушки тряслись, на ресницах висели слезы.

– Она спасла мне жизнь…

– Ты вернула ей этот долг трижды. И каждый раз расплачиваться приходилось все дороже. По-твоему, это честный обмен? Несколько месяцев на базе, где тебя все воспринимали как врага – достаточная благодарность за твои жертвы?

Сайлорен опустила голову, пряча лицо за распущенными волосами.

– Признай очевидное, дитя мое. Она никогда не считала тебя своей подругой. Только союзником, а в будущем – возможным противником. Никакие твои поступки не поколебали эту уверенность, потому что воспитывали ее фанатики. И она такая же. Для нее есть только собственная точка зрения. Все остальное не имеет права на существование. В том числе, и ты, потому что ты не примкнула к Альянсу и не отреклась от Темной стороны. Ты ей верила, а она использовала это, а потом фактически предала тебя, бросила на верную гибель.

Палпатин сжал подбородок девушки и заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Так скажи мне, Сайлорен, разве это дружба? Разве она стоила пережитой боли? Обманутая надежда, преданное доверие… ты ждала, но у нее и в мыслях не было пытаться тебя спасти. Скажи мне, разве стоило все этого того, чтобы рисковать собственной жизнью?

Некоторое время Палпатин рассматривал собеседницу, а потом спокойным, совершенно будничным голосом проговорил:

– Думаю, стоит предоставить тебе более комфортные условия содержания. Для тебя уже готовят новую камеру, со всеми необходимыми удобствами. Мне было бы приятно сознавать, что ты хорошо себя чувствуешь.

После этого разговора Император отпустил Сайлорен, не тронув. Охрана действительно отвела ее в новую камеру, очевидно, спешно переоборудованную из обычной жилой каюты. Она была больше и заметно удобнее той, в которой Сайлорен держали в тюремном блоке. Здесь имелся отдельный санузел, а не дыра в полу, как прежде. Также имелась мягкая постель и даже шкаф с тумбой. В шкафу нашлась нормальная одежда, белье, даже расческа. Сайлорен со вздохом оделась и легла на кровать. А что ещё ей оставалось делать? Только есть, спать и ждать, когда за ней снова придут…

* * *

Время тянулось невыносимо медленно. Его течение отмеряли штурмовики, приносившие ей обед и периодически отводившие к Императору. Иногда приходил кто-то из медицинского персонала и делала вкалывал девушке сыворотку излечивающую от наркотической зависимости. И препарат помогал, Сайлорен ощущала, что зависимость организма от дозы наркотика сходит на нет.

Сайлорен чувствовала, как с каждым днем все сильнее начинает ненавидеть своё тело, сыгравшее с ней такую злую шутку. Душу терзало горькое осознание того, что Император использует ее, словно падшую женщину, девку для утех постельных, годную только для удовлетворения его похоти.

«Впрочем, так оно сейчас и есть…» – безрадостно думала девушка, неподвижно лежа на кровати и глядя в потолок. На ум стали приходить мысли о самоубийстве – лучше смерть, чем такой позор. Но возможности покончить с собой не было – Палпатин бдительно охранял свою игрушку. Снедаемая этими горькими переживаниями, Сайлорен постепенно погрузилась в сон. А проснувшись, задумалась. В голове крутилась, упорно ускользая, новая мысль.

Пытаясь поймать ее во время одевания, девушка почти не обратила внимания, как открылась дверь и вошли ставшие привычными ей штурмовики с офицером и с ними доктор, который профилактически каждый день её осматривал, продолжая курс терапии, направленный на уничтожение зависимость от КХR-38, и колол что-то, что, по его словам, не даст ей впасть в интересное положение. После стандартных процедур и вопросов о самочувствие он ушел. А в голове у девушки наконец оформилась в слова та самая навязчивая верткая мысль. Бежать. Либо погибнуть, пытаясь это сделать. Потому что это – не жизнь. Это хуже пыток. Прикрыв глаза, Сайлорен задумалась над возможным планом побега. Прошлая попытка не увенчалась успехом, потому что была спонтанна и не подготовлена. На этот раз она будет умнее.

Мысли были прерваны приходом конвоя, приказавшего ей следовать за ним. Покорно заложив руки за спину, Сайлорен, опустив голову, шла по коридору, прислушиваясь к тяжелым шагам штурмовиков. Впереди ее снова ждала ночь бессильного отчаянного унижения. Как она сейчас ненавидела старого извращенца, упивавшегося ее слабостью и стыдом, насиловавшего ее душу так же, как и тело…

В этот раз девушку отвели в комнату, где слуги долго и тщательно приводили ее в подобающей для Императора вид. Потом конвой повел ее к Палпатину, а по дороге Сайлорен из-под опущенных ресниц внимательно рассматривала коридоры и переходы, отмечая все, что может пригодиться впоследствии…

* * *

…Оставшись, наконец, одна, девушка со стоном опустилась на кровать. Все тело ныло, она была противна себе как никогда. Из складок на нижней юбке платья выпали два ножа, которые она смогла стащить со стола и спрятать уже на обратном пути, когда Палпатин ушел из комнаты, а за ней явилась стража. Но разве это оружие… Вспомнив, что недавно произошло, она, прикусив губу и едва найдя в себе силы встать, направилась в ванную комнату, где согнулась в рвотном спазме, силясь очистить желудок от императорского семени. Она больше не осмеливалась спорить с ним и выказывать неповиновение, слишком живо помня ужас первого раза. Ей оставалось только подчиняться.

Пошатываясь, девушка забралась в душ и принялась ожесточенно растирать тело мочалкой. Хватит… Сегодня последний раз, когда Палпатин насиловал её, словно обычную проститутку. Она боец. Она не будет больше безропотно выносить это издевательство. Лучше сдохнуть, чем жить так, – Сайлорен прошипела это почти вслух, больно ударив кулаком в стену освежителя. Да, она осталась одна, после разговора с Императором это воспринималось как данность. Никто не придет к ней на помощь. Но ждала ли она эту помощь на самом деле? Или боялась, что если Бэрилл все-таки прилетит, то Палпатин просто снова получит в руки аргумент, которым сможет ее бесконечно шантажировать? Это уже не имело значения. Бэрилл не явится. В одном Император прав. Она может рассчитывать только на себя… И теперь главный вопрос в том, как подобраться к конвою на расстояние удара, потому что это единственная возможность получить оружие и маскировку.

Следующие несколько дней девушка провела одна. Судя по всему, Палпатин снова куда-то улетел. Когда подошел очередной час обеда, Сайлорен разворошила постель и легла поверх смятого одеял в одной ночной рубашке, вытянувшись, повернув голову к стене, растрепав волосы. С первого взгляда на эту картину любой должен был понять – девушке плохо, ее одолевает слабость, сознание на грани обморока… Она чутко вслушивалась в любые звуки за дверью. Чувство времени ее не обмануло – вскоре дверь с приглушенным шипением скользнула в сторону, пропуская привычную группу охраны. Обострившийся слух четко различал тяжелую поступь штурмовиков, чуть более легкий шаг дежурного офицера и механический стук металлических подошв дроида. Дышать… дышать прерывисто и часто… не двигаться. Поднос с едой негромко стукнул по поверхности стола. Через два удара сердца Сайлорен чуть шевельнулась и глухо застонала. Взгляд из-под опущенных ресниц по-прежнему упирается в стену, а слух – слух подсказывает, что офицер делает шаг ближе.

– В чем дело? – тон не показался девушке раздраженным или озлобленным – просто вопрос с целью прояснения ситуации. Она очень медленно начала поворачивать голову – так что теперь краем глаза видела серую фигуру недалеко от кровати. И снова застонала, стискивая зубы.

– Вам плохо? Я вызову врача, – рука капитана потянулась к закрепленному на запястье комлинку.

– О нет, прошу вас, – голос Сайлорен выразительно дрожал. – Пожалуйста, не надо. Это просто слабость. С утра встать не могу – голова болит.

– Врач вам поможет, – почти никаких эмоций, одно равнодушное спокойствие. Но до комлинка больше не дотрагивается.

– Не надо, – сдавленный полувздох, полувсхлип. – Он и так каждый день мучает меня уколами и таблетками. Пожалуйста… – ещё немного повернуть голову и попытаться поймать взгляд офицера, приподняв веки лишь наполовину. – Помогите мне.

– Что за глупости? – офицер чуть сдвинул брови. Предсказуемо. А чего она ожидала – что он немедленно проникнется к ней полным сочувствием? Не злорадствует – и то хорошо.

– Помогите мне дойти до освежителя, – срывающийся голос и рваное, медлительное движение. – Прошу вас. И больше я не доставлю вам никаких хлопот.

Молчание. Удары сердца отдаются в ушах. На мгновение девушке даже представилось, что этот стук разносится по маленькой комнате, отражаясь от стен и порождая эхо.

– Прошу вас… умоляю… – протянуть к нему чуть дрожащую руку. – Мне станет лучше.

Офицер шагнул ещё ближе. Теперь они смотрят друг на друга, и Сайлорен пытается привстать, опираясь на локоть, но снова падает на бок, прикусив губу.

– Только до освежителя, пожалуйста.

Капитан подошел к кровати почти вплотную и взял ее за запястье.

– Вставайте.

Рывок, резко приводящий тело в вертикальное положение. Сайлорен намеренно не приняла в движении никакого участия, чтобы офицер прочувствовал ее беспомощность.

– Спасибо, – голос снова задрожал. Девушка неловко попыталась даже поднести руку капитана к губам, но тот дернул кистью в сторону, сдвинув брови.

– Вставайте.

Медленно, со стиснутыми зубами Сайлорен спустила на пол ноги и поморщилась от слишком резкого движения. Офицер ее не дернул и не заторопил. Хорошо… Просительный отчаянный взгляд и протянутая вторая рука, которую капитан все-таки принимает, почти без колебаний. Встать, резко выдохнув, как от боли, пошатнуться… И осесть на пол, чуть вперед и влево, заставляя мужчину податься назад и повернуться к застывшим возле двери штурмовикам боком.

– Простите… – отпустить его руки, упереться ладонями в пол. – Простите, мне так неловко… когда врач придет с обходом, я все ему расскажу и выполню все его предписания… – офицер чуть наклонился, снова подавая руку. Девушка ухватилась на локоть, совсем несильно, едва приминая пальцами серую ткань. Медленно приподнялась на одно колено, расфокусируя взгляд и дыша коротко и неровно. Ещё одно усилие… встать на обе ноги. Усилие непомерно. Пытаясь опереться на вторую ногу, Сайлорен потеряла равновесие и взмахнула руками, силясь удержаться.

– Со мной никогда раньше подобного не случалось… Я даже не знаю, что и думать, – левой рукой снова вцепиться в запястье, отчаянно, нервно… – Мне очень стыдно вас беспокоить этим пустяком… – правая будто случайно скользит по боку кителя. – Но врач и так возится со мной каждый день, вам ли не знать… – новое неловкое движение. Офицер протянул руку к ее плечу, помогая не упасть. Пальцы коснулись кобуры… – Я боюсь его. Страшно. Страшно и стыдно снова отвлекать занятого человека… – за звуком ее дрожащего, то нарастающего, то затихающего голоса капитан не заметил, как едва слышно щелкнул зажим, скользнул в сторону ремешок… – Спасибо, что вы согласились помочь, – рукоять табельного пистолета под пальцами, чуть ребристая, прохладная… одно движение…

Мгновенно оказавшись на ногах, девушка дернула опешившего офицера в сторону, загораживаясь его телом от вскинутых одновременно бластерных винтовок. Пистолет уперся в висок мужчине, застывшему в растерянности, не успевающей перейти в страх.

– Прикажи своим солдатам бросить на пол оружие и комлинки. Быстро. Иначе ты покойник, – губы девушки, мгновенье назад дрожавшие от боли и слабости, теперь кривились в очень неприятной усмешку.

– Считаю до трех. Потом стреляю. Раз, два… – ее голос звучал спокойно, холодно и жестко.

– Бросьте оружие, – сдавленно крикнул офицер, не рискуя даже глаза скосить туда, где в испуганном изумлении застыли его подчиненные. Их винтовки теперь были совершенно бесполезны, а о том, чтобы сделать хоть шаг в направлении застывших словно в объятиях друг друга девчонки и их командира, не могло быть и речи.

– И комлинки, – добавила Сайлорен, по-прежнему прикрываясь телом офицера от возможных неожиданностей.

– И комлинки, – послушно повторил капитан, мир которого так внезапно сузился до холода прижавшегося к виску дула.

Винтовки и комлинки ударились об пол и скользнули к Сайлорен. Не опуская пистолета, девушка поддела ногой одну винтовку и подхватила ее левой рукой. Меткость без Силы никогда не была ее преимуществом, да и стрелять одной рукой неудобно, но промазать с такого расстояния невозможно. Два выстрела в район темных визоров шлемов. И сразу ещё два, по рухнувшим с криком телам. Всё стихло. Попала. Отлично.

– Сколько времени осталось до крайнего срока вашего возвращения? – шепот девушки обманчиво мягко звучал над самым ухом опешившего от скорой расправы офицера. – Говори, иначе отправишься вслед за ними.

– Это… это глупость, то, что ты делаешь… – дрогнувшим голосом проговорил тот. – Что бы ты ни задумала, тебе это не удастся…

– Отвечай на вопрос, – пальцы Сайлорен сжали его плечо. – Я была Рукой Императора. Я сама разберусь. Ты только о своей шкуре думай – как бы не попортилась.

– Двадцать минут. Я должен сдать смену в двенадцать ноль-ноль по корабельному времени.

– Отлично, – капитан почувствовал, как горячее дыхание шевельнуло волосы возле его уха. А потом уловил, как с едва различимым скрипом приходит в движение спусковой крючок. Выстрела, прошедшего насквозь от одного виска до другого, он уже не услышал.

Позволив телу упасть, Сайлорен окинула комнату быстрым взглядом. Теперь пора убираться отсюда. Броня штурмовиков в качестве маскировки не годилась – эти ребята были на полторы головы выше неё и заметно шире в плечах. А вот капитан с его средним ростом и худощавой комплекцией – кандидатура более подходящая.

Первым делом Сайлорен каблуком разбила все три комлинка. Затем сняла с запястья капитана хронометр. В двенадцать их хватятся. И пошлют кого-нибудь по их обычному пути обхода. Если те не будут спешить, до ее камеры дойдут самое большее за десять минут… Значит, в ее распоряжении около получаса. Неплохо, учитывая, что она ещё по прошлой жизни помнит, как попасть в ангар с этого уровня. Но и не хорошо, учитывая, что по дороге может всякое случиться… Девушка одернула китель, закинула на плечо винтовку и вышла из камеры, бросив только один взгляд через плечо. Три трупа. Она давно уже не испытывала угрызений совести, убивая. Единственное, что вызывало жгучее сожаление, так это то, что среди мертвецов нет старика в темной мантии. Но Сайлорен слишком хорошо понимала, что такое ей не по зубам. Значит, не стоит и задумываться…