Текст книги "Тёмный Рассвет. Дорогой ненависти (СИ)"

Автор книги: Тимур Керимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Знаешь, ты мне чем-то напоминаешь мою сестру.

Пальцы играючи прошлись по дрогнувшим губам, теребя и раскрывая на них ранки. Потом Палпатин чуть наклонился и, припав к шее девушки, провел по ней языком, словно пробуя на вкус.

– Я ощущаю вкус твоего страха.

Сайлорен, задрожав от отвращения, попыталась отстраниться, но оковы почти не позволяли шевелиться.

– Чудовище, – еле слышно прошептала она.

– Ты боишься, хотя и хочешь скрыть свой страх. Как глупо. Всё только начинается. Ты, милая моя ученица, забыла самый главный принцип, который я когда-то усвоил потом, болью, кровью и слезами, – он привычным движением опустил плиту в горизонтальное положение, так что теперь Сайлорен видела только темный металл потолка с вделанными в него светодиодами, и резко бросил через плечо:

– Всем выйти вон.

Дождавшись, когда комната опустела, Император оперся рукой о гладкую поверхность стола и глянул Сайлорен прямо в глаза.

– Когда-то, когда я был молодым, глупым и честолюбивым, мой учитель после одной из наиболее тяжелых и кровавых тренировок сказал мне: расскажи мне о сильных сторонах своих, и я буду знать, как их обезвредить; расскажи о своем величайшем страхе, и я заставлю тебя встретиться с ним лицом к лицу; расскажи, что ты больше всего ценишь, и я пойму, чего тебя можно лишить; расскажи, чего ты страстно желаешь, и я откажу тебе в этом. Эти слова стали краеугольным камнем моего обучения и становления. Вырвав из моего сердца все, что было можно, учитель наполнил мою душу Силой Темной стороны. А ты забыла те уроки, которые я тебе давал. И теперь, девочка моя, ты умрешь здесь, скуля от боли и ужаса. Умрешь с осознанием того, что я найду и убью твою подругу, и ты ничего не сможешь сделать, потому что ты слаба! Умрешь, понимая, что не смогла её защитить. Твои последние мгновения будут наполнены болью собственного бессилия. Это твой самый большой страх. Потеря близких. Знаешь, ты схожа с Вейдером. Он так боялся потерять жену и ребенка, что предал всех, кого знал. И все равно не сумел их уберечь. Во всяком случае, жену.

Император зашелся хриплым смехом. И направил на девушку пучок молний, которые змеями впивались в ее распростертое тело, заставляя корчиться в оковах с риском вывихнуть заведенные за голову руки. Так продолжалось минуту, может, больше. Наконец владыка ситхов небрежно шевельнул запястьями и не спеша направился к своему креслу. Девушка на допросном столе все еще содрогалась, словно молнии по-прежнему жгли кожу и сознание. Потом боль постепенно стала уходить. Сайлорен закрыла глаза, глубоко дыша и собираясь с силами. Она начинала понимать, что дальше будет ещё хуже. Ведь сделан только первый шаг по пути в ад.

Заметив, что пленница затихла, Палпатин усмехнулся и ударил снова. Он не собирался давать ей возможность отдохнуть и сосредоточиться на чем-то другом, кроме боли. Молнии зашипели. Сайлорен глухо вскрикнула. На этот раз пытка продолжалась недолго. Остановив разряды и опустив руку, Император взглянул на дверь. Словно по неслышному приказу та открылась, и в комнату вошел невысокий мужчина с холодными глазами и абсолютно лысой головой. Подойдя к темному владыке, он преклонил колени и негромко проговорил:

– Владыка, вы меня вызывали?

– Да, Маарек, – Император чуть улыбнулся. – Сегодня ты покажешь мне искусство, которое так долго шлифовал в застенках СИБ (СЛУЖБА ИМПЕРСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ).

– Как прикажете, мой господин.

– Приступай. Но сначала вызови мою стражу.

Выполнив приказ, Штель выкатил из темного угла комнаты двухэтажный столик, заставленный различными приспособлениям. Между тем Палпатин сцепил пальцы и стал внимательно наблюдать за работой палача.

Тот подошел к девушке и точным движением повернул ее голову в сторону. Сайлорен почувствовала, как в шею впилась игла. Потом, взяв со стола специальный ножик, Штель начал разрезать одежду жертвы, постепенно оголяя её тело. Сайлорен против воли вздрагивала каждый раз, когда холодное лезвие прикасалось к коже.

– Мальчик мой, поясняй свои действия, чтобы моя милая ученица не скучала, – велел император.

– Владыка, эта инъекция вызывает короткие, но довольно частые судороги и спазмы мышечных связок, боль с каждой судорогой будет расти. Средство не раз доказывало свою эффективность.

Прошло несколько бесконечных минут мучительного ожидания, и Сайлорен почувствовала, как мышцы начинают непроизвольно сокращаться, скручивая обессиленное тело, сперва едва ощутимо, а затем всё сильнее. К тому же каждый приступ сопровождалось ударом дубинки, усеянной короткими острыми лезвиями, которая безжалостно рассекала кожу. Задыхаясь от боли, девушка надсадно дышала сквозь стиснутые зубы. А палач хлестнул ее ладонью по лицу. Раз, другой… Сайлорен против воли зажмурилась, из последних сил сдерживая крик. Гордость требовала сносить боль молча, с достоинством… Дубинка – пощечина – и так снова и снова… Скоро ее губы превратились в кровавую рану. Она не знала, сколько времени прошло, прежде, чем где-то в стороне прозвучал голос Императора:

– Пока хватит, Штель. Девочка моя, расскажи теперь, что ты знаешь о повстанцах, об их базе, а главное – где могут скрыться юный Скайуокер с твоей дорогой подругой. У тебя наверняка есть догадки. Времени поразмыслить было достаточно…

– Ничего я не знаю, – еле слышно выдохнула Сайлорен.

– Молчать не разумно, – было слышно, что Император усмехается. – Думаю, Маареку стоит продолжить.

Вколов своей жертве антидот на предыдущую инъекцию, Штель на мгновение задумался, окидывая Сайлорен оценивающим взглядом. Затем кивнул своим мыслям и, взяв со столика небольшие иглы, начал по одной вгонять их девушке под ногти. Сайлорен попыталась сжать руку в кулак, но Маарек грубо разогнул пальцы, едва их не сломав. С каждой вонзающейся в кожу иглой с губ Сайлорен срывался сдавленный стон. Воткнув пятую, Маарек подключил к ним провода и щелкнул переключателем.

– Владыка, это наверняка поможет ей стать сговорчивее.

Постепенно первая игла нагрелась, потом раскалилась. Снова раздался щелчок – и нагреваться стала вторая.

– Скоро она не то что заговорит – запоет, – убежденно проговорил палач.

Боль разрывала пальцы, вытесняя все мысли прочь… Девушка не кричала – она шипела и хрипела, до изнеможения извиваясь в своих оковах и тщетно пытаясь вырваться. Боль нарастала, хотя, думалось, это уже невозможно. Глаза ничего не видели от застилавших их слез. И этому не было конца. Время словно стазис растянулось, не оставив ничего, кроме боли. Пальцы горели как в огне. Скоро Сайлорен стало казаться, что вся её правая рука объята пламенем.

– Одно твое слово – и все прекратится, – произнес Палпатин. – Скажи, куда улетели мальчишка и джедай, и я остановлю Маарека. Мне даже база повстанцев не так важна, как они. Пойми, чем дольше ты молчишь, тем тебе хуже.

Девушка приподняла голову, силясь что-то прохрипеть, и наконец с покусанных и окровавленных губ слетело:

– Я не знаю…

Маарек наклонился к девушке, резко ударил по лицу, потом стиснул своими короткими узловатыми пальцами её подбородок и тихо произнес:

– Либо ты все расскажешь Владыке, сучка, либо я постепенно превращу тебя в обезумевший от боли фарш.

– Посмотрела бы я, как ты осмелился назвать меня сучкой, будь у меня в руке лазерный меч, – глядя ему в глаза, прошептала Сайлорен.

Маарек лишь усмехнулся. Его рука скользнула по ее телу, чуть задержалась на груди, пошла вниз, и вдруг резко нанесла удар в живот. А потом еще и еще. Дыхание девушки сбилось. Но самого удара Сайлорен, казалось, почти не ощутила. Боль куда более мучительная заполняла ее сознание. Правая рука по-прежнему горела, кисть уже почти не чувствовалась. А затем Штель занялся и левой рукой, так же спокойно, методично и безжалостно. Щелкнул переключатель. Иглы стали нагреваться… Через несколько минут Сайлорен рванулась всем телом, силясь разорвать стальные наручники, вырваться, освободиться от этой запредельной боли. На грани потери сознания она услышала, как Палпатин рассмеялся. Плохо отдавая себе отчет в происходящем, не чувствуя ничего, кроме горящей боли в пальцах, она снова и снова тщетно пыталась освободиться. Вены на руках вздувались синими жгутами. Кровь с разбитых искусанных губ струилась по подбородку. Внезапно девушка вскрикнула и отключилась. Измученное сознание укрылось спасительной темнотой беспамятства. Только тело ещё продолжало конвульсивно вздрагивать. Император перевел взгляд на палача и проговорил:

– Заканчивай. Долго она не выдержит. Для первого раза достаточно, – он снова посмотрел на неподвижное тело своей бывшей ученицы. Ее глаза были закрыты, кожа там, где ее не покрывала кровь, была мертвенно-бледной.

– Подлечи её. Она умрет только тогда и так, как я этого захочу.

– Как прикажете, Владыка.

Дождавшись, пока Дарт Сидиус со своими стражниками выйдет из комнаты, Маарек подошел к своей жертве. И начал медленно, неспешно отключать свои орудия пытки. Потом коснулся рукой подбородка Сайлорен, размазывая кровь. Поднес руку к губам и, слизнув красные капли, прошептал:

– Я сыграю на тебе настоящую симфонию боли. Ты прекрасно для этого подходишь.

Затем, вызвав одного из дежурных офицеров, он велел позвать тюремного врача.

– Владыка приказал, чтобы её привели в относительный порядок. Она нужна ему живой как можно дольше.

– Хорошо, господин.

– Ты все понял?

– Да.

– Как закончишь, скажешь старшему, он отведет её в камеру.

С этими словами Маарек Штель оглянулся на Сайлорен ещё раз и вышел из комнаты допросов. Шагая по направлению к своей каюте, он думал о том, что ему очень повезло, и Император наконец по-настоящему оценит его талант и усердие.

Тем временем Сайлорен, опустошенная и бесчувственная, неподвижно лежала на плите. Только веки чуть подрагивали. Открыв свой чемоданчик, врач достал набор необходимых средств и одно за другим начал вкалывать их едва дышащей девушке. Потом смазал её пальцы бакта-гелем. Закончив, он стал ждать, пока терапия окажет нужный эффект. Наконец Сайлорен судорожно вздохнула и открыла глаза. В их глубине застыли страх и боль.

– Я еще жива? – спросила она охрипшим голосом.

– Да. Пока ещё да. Я подлатал тебя как мог и как мне позволили. Но долго ты тут не протянешь. Тем более, если будешь молчать.

– Знаю, – прошептала девушка, – все равно спасибо вам.

– Не благодари. Я исполняю приказ.

Он активировал комлинк и тихо что-то передал.

– Сейчас придут охранники и отведут тебя в камеру. Постарайся просто лежать и не двигать руками. Им надо зажить.

– Хорошо бы, – с тяжелым вздохом ответила девушка. Лежать и не двигаться… да, это было единственное, чего она хотела. Лечь, закрыть глаза – и больше не открывать их никогда. Или открыть – и понять, что все случившееся было просто ночным кошмаром…

Шаги солдат гулко резонировали в пространстве почти пустой комнаты. Старший смены освободил девушку, заново сковал ей руки и приказал встать и идти за ним. Сайлорен попыталась подняться, но едва перестала опираться на плиту, как пошатнулась и с глухим стоном осела на пол. После укола Штеля мышцы не желали повиноваться.

– Её нужно отнести в камеру, – бесстрастным тоном произнес врач.

– Такого приказа не было! – старший смены нахмурился.

– Как врач и тот, кому Владыка приказал контролировать её состояние, я говорю, что она не может идти. Если новой пленнице Императора станет хуже, ты сам будешь за это отвечать, – он демонстративно повернулся к собеседнику спиной и набросил на плечи девушки черный широкий халат. Она вздрогнула, когда материя прикоснулась к кровоточащим ссадинам, но не издала ни звука.

Офицер сжал кулаки и резко выдохнул, но затем приказал своему помощнику взять её на руки. Голова девушки бессильно откинулась назад, глаза смотрели устало и едва осмысленно. Время растворилось в темноте. Сайлорен не запомнила, как оказалась в новой камере. Как её бросили на пол, грубо и равнодушно, совершенно не интересуясь ее состоянием. Она ничего этого не почувствовала. Словно сломанный механизм, она лежала на боку, неловко откинув в сторону скованные руки, и только иногда вздрагивала. То ли её бил озноб, то ли просто было до сих пор больно…

* * *

Забытье постепенно сменилось тяжелым сном. Сайлорен не услышала, как открылась дверь ее камеры, как прогремели по металлическому полу тяжелые шаги. В камеру вошел лорд Вейдер.

Приблизившись к неподвижно лежащей девушке, он небрежно ударил носком сапога по ребрам. Сайлорен глухо застонала и открыла глаза.

– Оставьте меня в покое, – с трудом разлепив спекшиеся от крови губы, проговорила она.

– Покой может быть лишь вечным, – произнес темный лорд, усмехнувшись. – Покой это ложь. Смерть и ничего более.

– Зачем ты пришел? Излагать мне прописные истины?

– Ты знаешь, зачем. Просто скажи мне, где находится база повстанцев, и я обещаю, ты умрешь, быстро и безболезненно. Заснешь и больше ничего не почувствуешь. Пойми, Палпатин тебя отсюда живой не выпустит. Смерть лучше, чем судьба игрушки безумного старика и его прихвостня. И можешь быть уверена, они сумеют надолго растянуть твою агонию.

– Она спасла мне жизнь, – тихо проговорила Сайлорен. Она с трудом приподнялась, опираясь на скованные руки, и пристально посмотрела на ситха. – Я никогда не предам ее.

– Зачем она мне? Я ведь могу ее и отпустить.

Сайлорен вздрогнула, но тут же отогнала минутную слабость.

– Император не отпустит. И ты это знаешь.

– Император все равно ее найдёт. Хочешь ты этого или нет. Её участь уже решена. Ты же можешь облегчить свою, – Вейдер на мгновение умолк.

– Поверь, я не испытываю к тебе ненависти. Просто дай мне местоположение базы повстанцев.

– Я не верю ни одному твоему слову, – покачала головой Сайлорен.

Вейдер почувствовал, как в груди его закипел гнев. Глупая девчонка… неужели она до сих пор не поняла, что ее ждет? Шагнув к пленнице вплотную, он без малейшего усилия поднял девушку за шею. Достаточно установить прямой зрительный контакт, и тогда он сможет прочесть память девушки и найти там всю необходимую информацию. Сайлорен, хрипя, попыталась ухватиться за его черную перчатку, но от усилия искалеченные пальцы свело судорогой. Вейдер чуть встряхнул свою жертву. Что-то было не так. Глядя ей в глаза и направляя Силу, он внезапно наткнулся на ментальный барьер. Прочный и устойчивый. Девушка совершенно осознанно закрыла глаза, не подчиняясь его воле. Темный лорд быстро глянул на руки девушки – и убедился, что силовые наручники на месте. Надавил чуть сильнее – и Сайлорен затряслась, а из носа и ушей начала сочиться кровь, но мысли ее по-прежнему оставались скрыты. Вейдер выругался. Если он надавит сильнее, ее мозг не выдержит и перегорит. Тогда все будет уже бесполезно. Отшвырнув девушку в угол камеры, он прохрипел:

– Твой конец близок. Поверь, ты будешь горько раскаиваться в своем упрямстве.

И ушел.

5 глава. Забавы Палпатина

Вейдер привычно опустился на одно колено перед троном и ждал, пока учитель обратит на него внимание. Палпатин некоторое время ещё задумчиво смотрел в окно, а затем повернулся к темному лорду.

– Ты был у нее. Она сказала, где база?

– Нет, она по-прежнему молчит. Владыка, ее память частично скрыта за своего рода ментальным барьером. Я не рискнул его ломать, потому что при попытке сильного воздействия она либо умрет, либо потеряет рассудок, и мы можем лишиться всех необходимых сведений.

– Силовые наручники должны блокировать ее чувство Силы, – нахмурился владыка ситхов.

– Вы правы, Учитель. Но думаю, это её своего рода природный дар.

Император некоторое время молчал и, наконец, негромко проговорил:

– Любой барьер можно проломить или обойти.

– Я пробовал. Но для этого, как я вам уже говорил, необходимо такое усилие, которое может пережечь ей мозги, либо просто её убьет. И тогда мы уже точно ничего не узнаем.

– Я понял тебя, ученик, – Палпатин жестом отпустил Вейдера и, когда двери тронного зала закрылись за спиной ситха, усмехнулся: – Ну что же, Сайлорен, придется проявить немного терпения. Ты же не думаешь, что сможешь долго играть со мной в прятки.

* * *

Сайлорен лежала на холодном полу своей камеры и не шевелилась. Все тело казалось сгустком черной боли. Она не знала, сколько дней или недель продолжался бесконечный кошмар. Для нее не было смены дня и ночи, были только перемежавшиеся нервным, беспокойным сном допросы.

Палпатин присутствовал на каждом. И Штель старался изо всех сил. Последней его идеей было вырвать ей ногти. Началось все привычно – поднятая вертикально плита, крепления на запястьях и лодыжках. Несколько пощечин, которые Маареку заменяли приветствие каждый раз, когда он подходил к обездвиженной жертве прежде, чем начать…

Потом Штель с гадкой улыбкой проговорил, что у него для неё сюрприз, и взял со своего столика какой-то тускло блеснувший инструмент. Поднес к ее лицу, чтобы она разглядела. Щипцы…

– Тебе должно понравиться. Ты же такая модница, – проговорил он, не переставая улыбаться, и опустился вниз, к её ногам. Через мгновенье правый мизинец пронзила боль, настолько сильная, что девушка вскрикнула и судорожно дернула ногой, пытаясь облегчить её. Но тщетно. И тут она почувствовала, как ногу, жестко фиксируя, стиснули металлические зажимы. После чего новое движение щипцов заставило ее отчаянно забиться в припадке. Боль обжигала пальцы. Сайлорен кричала, уже начисто забыв о гордости и достоинстве. Ей вторил сумасшедший смех палача. Внезапно перед её безумным от боли взглядом возникло лицо Штеля. Он окровавленной рукой стиснул её челюсть и притянул ее лицо к себе, почти касаясь лбом ее лба.

– Тебе понравилось? Скажи мне?! Не молчи! Говори! – от его рёва закладывало уши.

Но девушка не могла вымолвить ни слова. Боль никуда не делась, заполняя собой все сознание.

– Почему ты молчишь, дорогая? Разве тебе не нравится? Разве это не чудесно? Может быть, ты не успела прочувствовать всю прелесть момента? Так ноготков хватит. Или ты все-таки надумала ответить на вопросы Владыки?

Видя, что девушка молчит, он разозлился и несколько раз наотмашь ударил ее по щекам.

– Ты будешь говорить, жалкая тварь.

Экзекуция продолжалась. Сводящая с ума боль в очередном пальце, крик – и мягкий голос Императора:

– Зачем кричать, дитя мое. Ведь можно просто говорить.

Но у Сайлорен не было сил огрызнуться. Даже просто послать к хатту. Когда зажимы стиснули вторую ногу, девушка потеряла сознание. И Маарек, покачав головой, вколол ей очередной стимулятор. Дежуривший сегодня врач, столкнувшись со Штелем в коридоре, когда тот сразу вслед за штурмовиками, тащившими Сайлорен, направлялся в допросную, выглядел неважно и попросил отгул на два часа. Штель не стал свирепствовать и отпустил бледного доктора. В конце концов, от такой боли ещё никто не умирал, а привести жертву в чувства палач и сам может.

Сайлорен со стоном открыла глаза. И встретилась взглядом с Маареком.

– Продолжим? – и начался новый виток кошмара.

…Когда солдаты бросили девушку в камеру, она долго лежала неподвижно. Боль не давала отключиться, хотя перед глазами все плыло от неимоверной усталости. Одинокая лампочка в потолке казалась ослепительно яркой, и Сайлорен с немалым трудом отвернулась, устремив взгляд в дальний угол помещения. Как же так могло получиться… Происходящее не желало укладываться в голове. Конечно, решив обмануть учителя, Сайлорен понимала, что риск попасться есть, и готовила себя к тому, что Палпатин разгневается и накажет ее. Облава на Тарисе вписывалась в эти ожидания, хотя воспоминания о почти удавшемся бегстве всколыхнули в груди горечь разочарования. Не повезло, иначе и не скажешь… а свобода казалась такой близкой…

И все-таки даже очнувшись на борту «Палача» и поняв, что Вейдер везет ее Императору, Сайлорен представляла себе, что будет дальше. Без сомнения, накажут. Возможно, попытаются вернуть под контроль. Скорее всего, в итоге убьют… Эти соображения прокрутились в ее сознании не раз и не два, и даже мысль о смерти стала какой-то привычной. В конце концов, она всегда считала себя воином, а воин смерти не боится. Она была готова умирать во славу Империи. Ну что же, теперь она готовилась умереть во имя дружбы.

Но к тому, что происходило сейчас, она не была готова совершенно… Даже в кошмарном сне она не могла раньше себе представить, что ее будут так пытать. Что это будет делаться по приказу Палпатина. Что он будет наблюдать, получая удовольствие от ее мучений. Она даже вообразить себе не могла, что Император, которого она все эти годы искренне уважала, окажется таким кровожадным безжалостным чудовищем… По отношению к ней…

Боль пульсировала в изуродованных пальцах, в разбитых губах, во всем теле. Ради чего все это? Нет, нельзя даже мысли такой допускать. Она знает, ради чего. Ради кого. Чтобы на ее месте не оказалась другая… Та, которая лучом света тянется из прошлой жизни. Которая всегда была рядом. Которая спасла от верной гибели. И пусть сейчас она идет неверным путем – главное, чтобы этот путь не прервался. Главное, чтобы она была жива… Долг платежом красен.

Сайлорен судорожно всхлипнула. Бэрилл… Если бы ты могла вытащить меня отсюда… Нет, не думай об этом. Не смей думать. Ей здесь не место. Второй раз может и не повезти… Девушка закрыла глаза, чувствуя, как по виску в волосы скатывается слезинка. Плакать можно. Особенно сейчас, когда палач не видит. Если она будет молчать – когда им надоест ее допрашивать? Проклятые бунтовщики… если бы можно было их выдать так, чтобы Бэрилл не пострадала… увы, ничего не выйдет. Подруга фанатично предана Альянсу и любую угрозу бросится отражать в числе первых. Значит, нет, значит, молчать. Стиснуть зубы, терпеть и молчать… Герои легенд, которые Сайлорен всегда с удовольствием слушала в отцовском замке, всегда смеялись в лицо своим мучителям и стойко преодолевали все испытания. Но легко восхищаться и рассуждать, сидя дома у камина. И совсем иначе все воспринималось теперь. Как смертный приговор, исполнение которого растянуто во времени. Бэрилл… нет, не вздумай соваться сюда. Хватит Штелю и одной жертвы…

* * *

Сайлорен вытянулась у самой стены своей камеры, сцепив пальцы скованных рук и глядя в темный потолок. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Тело сотрясал озноб. Но девушка не замечала этого. Она дышала. Просто дышала, глубоко и размеренно. Какое же это наслаждение… Сегодня всё снова началось с пытки. На этот раз, пытки водой… Она никогда не думала, что воду можно возненавидеть. Ее опять отвели в комнату для допросов. Девушка не сопротивлялась, справедливо полагая, что лучше экономить те немногие силы, которые ещё остались. Палпатин уже ждал ее, с комфортом расположившись в своем кресле.

– Ну что, поговорим? – по его губам скользнула хищная усмешка.

– Идите к хатту, – прошипела Сайлорен, пока ее снова распинали на допросной плите. Штель наотмашь ударил ее по лицу. Император сокрушенно покачал головой.

– Сайлорен, Сайлорен, где же твои манеры… начинай.

Плиту развернули. Штель туго намотал длинные волосы девушки на кулак и резко окунул ее голову в чан с водой. «Жаль, на Тарисе не обрезала…» – мелькнула сумасшедшая мысль, а потом вода залила глаза и нос. Сайлорен инстинктивно дернулась, но совершенно предсказуемо вырваться не смогла. Штель топил ее хладнокровно и безжалостно.

В первый раз Сайлорен сумела задержать дыхание, сумела и во второй. Но когда по телу начали пропускать постепенно усиливающиеся электрические разряды, она стала захлебываться. При этом совсем задохнуться ей не давали Штель и доктор, который по приказу Императора тоже присутствовал на допросе и, подключив к ее запястью какие-то датчики, контролировал состояние девушки. Её держали ровно столько, сколько требовалось, чтобы начать задыхаться, запаниковать, почувствовать, как вода просачивается в горло, отчаянно и безрезультатно попытаться вырваться, в полной мере проникнуться ужасом приближающейся смерти – и в самый последний момент вытаскивали. Давали несколько раз вздохнуть – и снова… Так продолжалось несколько часов.

Каждый вдох стал на вес золото, и едва Штель поднимал ее голову, Сайлорен начинала дышать судорожно и часто. Император наблюдал за происходящем с улыбкой.

– Чувствуешь, девочка моя, как дорог становится для тебя воздух?

Сайлорен не ответила, боясь потратить драгоценные мгновения свободного дыхания.

В шею снова впился шприц. Штель с гадкой ухмылкой пояснил, что это для полноты ощущений, и теперь она будет чувствовать все происходящее гораздо острее. С этими словами он снова, на этот раз очень медленно начал опускать её голову в воду. Сайлорен втянула сквозь губы воздух, сколько успела, и закрыла глаза. Главное, не пытаться дышать… неужели решили на этот раз обойтись без электричества?..

Не успела Сайлорен об этом подумать, как на правый бок обрушилась дубинка. От неожиданной боли девушка резко выдохнула. Лицо защекотали поднимающиеся к поверхности пузырьки потерянного воздуха. Удар, ещё удар… она быстро начала задыхаться. И против воли глотать воду, которая начала заливать легкие. В глазах стало темнеть, удары сердца гулко стучали в ушах… Может быть, все-таки это конец?.. Может быть, не сопротивляться, вдохнуть и разом прекратить все страдания? Но разум хотел жить.

Кислородное голодание вызвало глубокий обморок. Сайлорен не чувствовала, как её откачивал врач, как потом солдаты, отпуская грубые шутки, бесцеремонно волокли её бесчувственное тело в камеру. И она не ощущала, как, испытывая постоянный стресс и балансируя на грани жизни и смерти, крохотные наноклетки-мидихролианы в её крови, стремясь выжить, начинают потихоньку размножаться и укреплять её связь с Силой, чтобы девушка смогла уцелеть.

Сайлорен услышала, как щелкает замок, и медленно села. Опять допрос… В камеру вошли двое штурмовиков. Только двое… один из них велел девушке следовать за ними. Сайлорен покорно встала. То ли по забывчивости, то ли решив, что пленница уже вряд ли способна к сопротивлению, наручники надевать не стали, а просто вывели в коридор. Девушка низко опустила голову, чтобы конвоиры не заметили, как заблестели ее глаза. Сделав несколько шагов, она внезапно, чуть запнувшись, начала заваливаться на шагавшего позади штурмовика. Тот инстинктивно вытянул руку, чтобы удержать пленницу от падения, как внезапно получил резкий удар по внутренней стороне бедра и, потеряв равновесие, упал вперед, на вовремя вывернувшуюся девушку. Его напарник ещё только поворачивался, когда Сайлорен, подхватив бластер упавшего охранника, выстрелила. Штурмовик успел немного уклониться, но заряд попал в руку, заставляя разжать пальцы. Бластер глухо звякнул об пол.

Сайлорен быстро оглянулась на второго конвоира, прострелила ему ногу, лишая возможности двигаться.

– Где ближайший турболифт к ангару? – зло глядя на раненого, спросила Сайлорен.

Тот молча махнул рукой вправо по коридору. Сайлорен удовлетворенно кивнула и чуть помедлила, прикидывая, надо ли их добить, но тут впереди открылась боковая дверь и в коридор вышли двое офицеров. Увидев девушку с бластером над двумя лежащими штурмовиками, оба на мгновение застыли. Этого мгновения Сайлорен хватило, чтобы снова вскинуть бластер и выстрелить. Но прицелиться точно не получилось, и имперцы успели отскочить назад, после чего сами открыли огонь. Отчаянно жалея о недоступности Силы и отсутствии меча, Сайлорен перебежала коридор и юркнула в следующую арку, ведущую в указанном конвоиром направлении. И тут по всему кораблю зазвенел сигнал тревоги. Девушка вздрогнула и прислонилась к стене, на долю секунды почувствовав в ногах противную слабость. Отчаяние нахлынуло черной волной. Какая же тварь успела передать предупреждение… надо было всех четверых стрелять на поражение…

Впрочем, теперь поздно сожалеть. Решив не терять время зря, Сайлорен подбежала к турболифту, трясущейся рукой нажала кнопку вызова и оглянулась – офицеры уже достигли этого отрезка коридора и теперь стреляли, укрывшись за поворотом. Казалось, лифт никогда не приедет… Сайлорен продолжала отстреливаться, попутно с грустью отметив, что зарядов осталось маловато. Когда лифт, наконец, спустился, девушка быстро заскочила в кабину и, нажав номер нужного этажа, несколько раз выстрелила назад, пока двери лифта медленно, убийственно медленно съезжались. В последний момент Сайлорен успела заметить, как один из офицеров поднес к губам комлинк. Лифт скользнул вниз. Сайлорен села на пол в дальнем углу и, прижав нагревшийся ствол бластера к щеке, старалась унять нервную дрожь. Но в груди шевелилось очень нехорошее предчувствие, в справедливости которого девушка убедилась, едва лифт остановился. Когда двери разошлись в стороны, Сайлорен увидела направленные на нее дула десятка бластерных винтовок. Позади штурмовиков стоял один из встретившихся ей в коридоре офицеров. Девушка медленно попятилась, прижимаясь спиной к стене. Двое штурмовиком шагнули в лифт, один из них вырвал бластер из ее враз ослабевших пальцев, потом руки девушки грубо заломили за спину и сковали наручниками. Круг замкнулся…

* * *

Прошла еще одна неделя, наполненная бесконечной болью. Штель видел, что стандартный набор пыток не дают практически никакого результата, и это выводило его из себя. Сайлорен плакала, кричала, дерзила, но на все вопросы был один ответ: «нет, не знаю, не скажу». Никто раньше не сопротивлялся так долго и упорно. Император Палпатин уже высказал Маареку своё неудовольствие и даже обронил слово «некомпетентность», от которого Штеля прошиб холодный пот. При этом всерьез калечить жертву было строго запрещено. Правда, потом запрет был частично снят, поскольку результатов по-прежнему не было. Палпатин не часто оставался на борту своего линкора надолго, но сведения о ходе допросов девушки запрашивал почти постоянно. И был явно не удовлетворен немногословными протоколами.

Впрочем, Маарек знал, что рано или поздно сломать можно любую, даже очень сильную волю… Девушку подсадили на самый новый и быстро вызывающий привыкание наркотик КХR-38. Стоил этот наркотик невероятно дорого, так как являлся чуть ли не лучшим в своём роде, однако и эффект имел соответствующий. А главное, зависимость формировалась уже после второй дозы, и с каждой новой дозой только усиливалось.

Через несколько дней после того, как Сайлорен начали колоть КХR-38, Штель стал постепенно увеличивать интервал между дозами. Каждая такая задержка оборачивалась мучительной ломкой. Девушка ничего не ощущала и ничего не хотела, кроме новой дозы. Грани реальности словно стирались – она уже не знала, где она, что она делает, сон и явь переплетались, порождая в измученном воображении только кошмары. Девушку прекратили допрашивать, прекратили выводить из камеры. Жизнь замкнулась в четырех стенах и разграничивалась только приходом врача в сопровождении пары штурмовиков, которые прижимали девушку к полу, пока доктор делал очередной укол. После того, как один раз она в бешенстве бросилась на доктора и чуть не сломала ему челюсть, штурмовиков стали присылать вдвое больше.