Текст книги "Выбор завоевателя"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 16

Коммандер Кавано и полковник Пембертон снова появляются, выходя из-за угла здания через 16,85 минуты после своего исчезновения из радиуса обзора камеры. Их сопровождает офицер, которого я идентифицирую как лейтенанта Уильямса. Я увеличиваю изображение, изучаю их лица и сравниваю выражение с моими алгоритмами. Хотя заметно некоторое напряжение лицевых мышц, я заключаю, что оно гораздо слабее, чем было бы после срабатывания вражеской мины-ловушки. Также замечаю, что коммандер Кавано держит в левой руке два переносных носителя информации.

Лейтенант Уильямс меняет направление, и идет к кораблю-штаб-квартире экспедиции, и поднимается на борт через бортовой люк. Коммандер Кавано и полковник Пембертон приближаются ко мне. Я снова анализирую выражение их лиц и с вероятностью 93% делаю вывод, что нет необходимости срочно устанавливать с ними связь. Потому я жду, когда они дойдут до грузовика и коммандер Кавано заговорит.

– У нас для тебя работенка, Макс. Сложные математические расчеты и химический синтез. Справишься?

Я замечаю в его голосе ту же самую напряженность, что отметил ранее в выражении его лица.

– Это звучит весьма интересно, коммандер. Я сделаю, что смогу.

Они входят в кабину лифта. Я включаю механизм и за 22,82 секунды поднимаю их к люку. Еще через 22,44 секунды они снова оказываются в рубке. Коммандер Кавано тратит 1,04 секунды на изучение наклеек на переносных хранителях информации, затем выбирает одну из этих карточек и вставляет ее в щель.

– Отлично, вот тебе данные. Ознакомься.

Блоку ввода требуется 0,23 секунды на переписывание данных и преобразование их в стандартный формат. В течение этого процесса я замечаю через внешние камеры грузовика, что лейтенант Уильямс выходит из экспедиционного корабля и направляется к грузовику. Я также вижу, что в руке у него переносной хранитель информации.

Форматирование заканчивается, и еще 0,04 секунды я провожу, сортируя и компонуя данные в предпочтительном для меня порядке. Затем 2,66 секунды изучаю их. Наиболее интересны данные по профилям ультразвуковых импульсов, полученные 20,88 минуты назад, как я теперь понимаю, лейтенантом Уильямсом и его коллегами. Мои внешние микрофоны уловили лишь разрозненные фрагменты волн, что не дало мне возможности провести тщательный анализ и идентифицировать их источник. Получив в свое распоряжение эти данные, я расширяю пределы восприимчивости микрофонов.

– Интересно. Есть ли у вас данные активных сенсоров?

– Вот.

Коммандер Кавано вставляет вторую карту. Как и было обещано, там находятся экспериментальные данные, полученные активными сенсорами. Кроме того, там содержится полный динамический профиль структурного распада керамики.

– Какой уровень экстраполяции для вас желателен, коммандер?

– Для начала просто изучи данные и прикинь, что к чему. Лейтенант Уильямс даст тебе основное задание.

– Я понял.

Я провожу краткий предварительный анализ, изучаю микроскопические и макроскопические эффекты, создаю в первом приближении карту напряжений, соответствующую диаграмму молекулярных энергетических уровней внутри керамики и индуцированныхплоскостей кристаллизации, подсчитываю профили переноса энергии между всеми сверхзвуковыми частотами и плоскостями кристаллизации и экстраполирую на основе этого анализа вероятные резонансные частоты.

Процесс занимает 3,67 минуты, в течение которых я поднимаю кабину лифта с лейтенантом Уильямсом.

– Я осуществил первоначальные исследования, коммандер. Вы готовы загрузить новые данные и поставить задачу?

Выражение лица лейтенанта Уильямса меняется. По своим алгоритмам я с вероятностью в 68% заключаю, что он не слишком доволен. Вычисляю 92-процентную вероятность того, что эти эмоции относятся к проекту, над которым я работаю.

– Или этот вопрос должен быть поставлен напрямую лейтенантом Уильямсом?

Лейтенант Уильямс дергает губой. Интерпретирую это как средней степени недовольство.

– До сих пор не уверен, нравится ли мне это. Но давайте.

Он вставляет карту в паз считывающего устройства.

– Я уверен, что коммандер Кавано объяснил тебе: все, что мы сейчас тебе даем, – секретная военная информация, и она не может быть доверена никому, кроме представителей миротворцев, которые получат допуск к нашим разработкам.

– Нет, я не был об этом информирован, но я бы и сам пришел к такому выводу.

0,04 секунды я изучаю соответствующие разделы законодательства Содружества и устав миротворцев.

– Я также знаю, какие ограничения вы на меня налагаете своим приказом.

Он кивает, выражение его лица слегка меняется.

– Надеюсь. Ладно. То, что я тебе сейчас даю, – это все сведения, которыми располагает командование миротворцев, о броне боевых кораблей джирриш. Основные вопросы следующие: во-первых, можем ли мы использовать против чужих кораблей тот же метод, который применили к здешней стенке, и, во-вторых, как можно сделать это средство более эффективным.

Коммандер Кавано становится за спиной лейтенанта Уильямса:

– И в-третьих, как использовать против кораблей ультразвук в космосе.

Лейтенант Уильямс снова кивает:

– Да.

Коммандер Кавано делает еще два шага, оказываясь прямо перед дверьми.

– По ходу дела, Макс, выводи результаты прямо на экран. Я уверен, что лейтенанту Уильямсу будет интересно.

– Конечно.

Я выбираю данные микроскопа, анализ точек напряжения и диаграмму энергетических переходов и вывожу их на три дисплея рубки. Синхронизируя их работу, начинаю анализировать данные. Блок ввода данных заканчивает переписывание данных с карточки, и еще 0,03 секунды преобразую их в подходящий формат.

Начинаю анализ с рутинного химико-структурного сравнения. В это время коммандер Кавано тихо покидает рубку.

Я продолжаю одновременный показ и анализ, изучая лица двух миротворцев, все еще находящихся в отсеке. Алгоритмы показывают, что лейтенант Уильямс полностью поглощен тем, что видит на экране. Размер его зрачков и редкое моргание позволяют мне с вероятностью в 96% заключить, что он не просто очень заинтересован, но прекрасно понимает данные. Полковник Пембертон демонстрирует высокую заинтересованность, но с вероятностью в 64% заключаю, что она на самом деле слабо понимает материал.

Также с вероятностью в 93% делаю вывод, что никто из них не замечает, что коммандер Кавано покидает рубку. Сопоставляя его действия с его предложением выводить данные в процессе работы прямо на экран, я оцениваю вероятность того, что он сделал это нарочно, в 80%.

Изучение точек напряжения и энергетических переходов закончено, и я вывожу на дисплеи цветные схемы, сделанные по данным исследования керамики с помощью мезонного микроскопа. Продолжаю анализ данных по керамике обшивок кораблей джирриш, одновременно при помощи внутренних мониторов следя за продвижением коммандера Кавано к люку.

С вероятностью в 80% заключаю, что он намерен покинуть грузовик, но этот вывод оказывается неверным. Он открывает аварийный люк и достает аварийный комплект. Я провожу расчеты заново и с вероятностью 60% определяю, что он просто голоден.

Это заключение также оказывается ошибочным. Из аварийного комплекта он достает дротиковый пистолет.

Он прячет оружие под формой и кладет аварийный комплект на место. Смотрит на камеру слежения над входом, выражение его лица меняется. Сравниваю алгоритмы и с вероятностью в 67% определяю: он знает, что я наблюдаю за его действиями, и ему интересно, к каким выводам я пришел. Но он не заговаривает со мной, а просто возвращается в рубку.

Его отсутствие продлилось 68,54 секунды. Я слежу за лицамиофицеров, когда он входит в дверь у них за спиной, и оцениваю вероятность того, что никто не заметил его отсутствия, в 0,85%.

– Интересные данные, Макс. А что по обшивке?

Трачу 0,45 секунды на изучение химической структуры двух типов керамики и начинаю экстраполяцию ультразвуко-каталитического метода в первом приближении.

– Я провел сравнение брони и стенки, коммандер. Они химически идентичны, хотя имеются различия в количестве примесей.

Лейтенант Уильямс машет правой рукой, на его лице нетерпение:

– Нам все это известно. Мы хотим узнать, можно ли этот метод приспособить для разрушения брони.

– Я понимаю, лейтенант. Но мой анализ еще не завершен.

Лейтенант Уильямс что-то бормочет под нос. Я усиливаю звук и выясняю, что это ругательство, которое уже двадцать лет в ходу на Калевале.

– И сколько это займет времени?

Коммандер Кавано выходит у него из-за спины и останавливается рядом с полковником Пембертон.

– Успокойтесь, лейтенант. Макс – сверхразумный компьютер, но не господь бог.

– Да, действительно. – Лейтенант Уильямс подходит ко мне и вынимает из щели карту. – Только я не могу сидеть тут без толку и смотреть, как у него шарики вращаются. У меня есть работа. Где карточки, что я вам дал?

Коммандер Кавано отдает ему два переносных хранителя информации, которые лейтенант Уильямс доставил на борт.

– Я посижу тут и сообщу вам, когда он получит результаты.

– Отлично.

Лейтенант Уильямс поворачивается к полковнику Пембертон и вопросительно поднимает брови:

– Вы идете со мной, полковник?

0,73 секунды полковник Пембертон смотрит на коммандера Кавано, склонив голову вправо на 5,97 градуса.

– Нет, идите. Я остаюсь.

– Хорошо. До свидания.

Лейтенант Уильямс поворачивается и покидает комнату. Коммандер Кавано обращается к полковнику Пембертон:

– Как вы понимаете, никаких особых причин оставаться здесь у вас нет.

Выражение лица полковника Пембертон меняется, выдавая задумчивость и определенное недоверие.

– Мне нравится ваше общество. Кроме того, вам, наверное, одиноко.

Она смотрит по сторонам, обводит рукой рубку, подразумевая весь грузовик.

– Вы совсем один на этом огромном корабле.

Я заканчиваю экстраполяцию применения метода лейтенанта Уильямса к военным кораблям джирриш.

– Я сделал предварительные оценки, коммандер. С вероятностью в девяносто два процента метод лейтенанта Уильямса может быть применен к обшивкам военных кораблей джирриш. Требуется весьма незначительная модификация.

– Великолепно.

Коммандер Кавано глубоко вздыхает. Легкая напряженность на его лице сменяется твердой решимостью.

– Перепиши все, что ты получил, на карточки. Исходные данные, твой анализ и экстраполяцию – все.

Он медлит 1,05 секунды, поджав губы, затем расслабляется:

– И подготовь корабль к отлету.

Я начинаю переписывать данные, как мне приказано, и активирую электронный тест состояния грузовика. Также слежу за выражением лица полковника Пембертон, замечаю некоторую озабоченность, но не более того.

– Вы куда-то собираетесь?

– Именно так.

– Не попрощавшись?

Коммандер Кавано на 0,24 секунды поджимает губы.

– Вы уже сказали, что не собираетесь в ближайшее время отпускать меня. Что вы даже не знаете, как мне доказать миротворцам, что я не опасен.

– И вы думаете, что уход в самоволку – лучший способ доказать свою благонадежность?

Я заканчиваю запись данных и выдаю карты. Коммандер Кавано смотрит на них, затем снова на полковника Пембертон.

– У меня нет времени на психологические игры, полковник. Мы тут придумали, как надрать задницу джирриш. Я хочу проверить теорию практикой.

Полковник Пембертон щурится:

– А как же командование миротворцев?

– А что – командование? Оно получит все данные результатов, для того я и записал карточки. Возьмите.

Полковник Пембертон медленно подходит и берет переносные хранители информации. Все ее движения и выражение лица показываютнастороженность.

– Значит, все это лишь для того, чтобы кому-то что-то доказать? Значит, вы не собираетесь лететь на этом грузовике и биться с военными кораблями джирриш?

На лице коммандера Кавано мелькает недоумение.

– Вряд ли. И доказывать я тоже ничего не собираюсь. Макс, когда корабль будет готов к взлету?

Я слежу за ходом проверки.

– Все наиболее важные компоненты проверены. Все в порядке. Если прикажете, то через три минуты я включу подачу топлива.

Коммандер Кавано кивает:

– Давай.

Полковник Пембертон медленно качает головой:

– Таким образом вы ничего не докажете, коммандер. Только сломаете себе карьеру и будете объявлены вне закона.

– Вряд ли моя карьера сейчас имеет значение. Макс, дай знать, когда включишь подачу топлива.

– Да, коммандер.

Полковник Пембертон тянет руку к коммандеру Кавано:

– Коммандер… Фейлан, выслушайте меня.

Голос ее звучит тихо и умоляюще. Анализирую выражение ее лица и тон голоса и заключаю с вероятностью в 87%, что ее тревога является искренней.

– Я понимаю, как вам хочется отсюда выбраться, и я вам сочувствую. Но поверьте, что бы вы ни задумали, ничего не выйдет.

Коммандер Кавано улыбается. Учитывая напряжение его лицевых мышц, заключаю, что ему вовсе не весело.

– Увидим.

3,66 секунды оба молчат. Я изучаю выражение лица полковника Пембертон, отмечаю перемену эмоций. Последняя из них – изумление:

– Вы отвезете информацию сестре на Доркас?

Коммандер Кавано кивает. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слегка удивлен ее догадливостью.

– Очень хорошо, полковник. Высший балл за сообразительность. Уже почти пора. Так что лучше идите и берегите карточки.

Полковник Пембертон не двигается с места, но в ее лице и голосе наблюдается презрение.

– И зачем все это? Думаете, ваша сестра вправе получить эту информацию раньше всех в Содружестве?

Кавано на мгновение краснеет. По выражению его лица с вероятностью в 92% заключаю, что причиной этого является гнев, а не растерянность.

– Позвольте кое-что вам сказать, полковник Пембертон. Прежде чем лететь сюда с Эдо, я почитал сообщения. На Доркасе была осуществлена одна атака – только одна – против корабля джирриш, блокирующего орбиту. Это произошло более десяти дней назад. В систему не прислали даже дозорного корабля, чтобы понять, что там творится. Положение дел указывает на то, что командование миротворцев просто списало наш гарнизон со счетов.

Он показывает на карты в руке полковника Пембертон:

– Возможно, у них будет шанс спастись с помощью этой технологии. Так что я знаю, ради чего рискую.

Полковник Пембертон выпрямляется, добавляя к своей нормальной высоте еще 1,98 сантиметра.

– А если я откажусь уйти?

Коммандер Кавано сует руку под мундир. По выражению лица полковника Пембертон я заключаю с вероятностью в 83%, что она внезапно поняла: у него оружие. Однако она не пытается обезоружить коммандера Кавано.

– У вас нет выбора, полковник.

Полковник Пембертон кивает на дротиковый пистолет. На ее лице отражаются осторожность и презрение, но не страх.

– И вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и правда в меня выстрелите?

Коммандер Кавано снова улыбается. В этой улыбке, в отличие от прошлой, присутствует определенная доля юмора.

– Конечно, выстрелю. Я отчаянный человек.

– Вижу. – В голосе полковника Пембертон по-прежнему не слышится страха. – Вы мне угрожали, и теперь меня не должны судить за то, что я дала вам уйти. Правильно?

– Что-то в этом роде. Макс, как там топливо?

– Осталось около минуты, коммандер.

– Полковнику Пембертон как раз хватит времени, чтобы спуститься. До свидания, полковник.

Опять эмоции сменяют друг друга на лице полковника Пембертон. Через 1,44 секунды она говорит коммандеру Кавано:

– Что же, коммандер, я восхищаюсь вашей верностью семье. Кстати, то, что вы рискуете своим будущим ради сестры, я считаю доказательством того, что джирриш вам не промыли мозги. Не для записи – удачи вам. Для записи – встретимся на военно-полевом суде.

Коммандер Кавано отдает ей честь:

– Надеюсь, полковник.

Полковник Пембертон уходит из рубки. Коммандер Кавано ждет 3,02 секунды, затем снова прячет дротиковый пистолет под мундиром.

– Следи за ней, Макс. Убедись, что она ушла и не сможет нам помешать.

Я уже слежу за перемещениями полковника Пембертон.

– Да, коммандер.

Коммандер пристегивается к креслу ремнями безопасности.

– Проследи, чтобы отошла от корабля на безопасное расстояние, и взлетай.

Полковник Пембертон подходит к люку и входит в лифт. Я начинаю опускать кабину подъемника.

– Должен согласиться с полковником, коммандер, вы подвергаете себя необоснованному риску. Дозорный корабль с Эдо мог бы передать данные по лазеру миротворцам на Доркасе.

Коммандер Кавано начинает пристегиваться.

– Беда в том, что я не могу доверять Эдо. – Он молчит 0,92 секунды. – Даже если метод Уильямса не сработает, у тебя на борту достаточно топлива, которое может очень понадобиться нашим на Доркасе. Уже одно это оправдывает полет.

Полковник Пембертон, выйдя из кабины лифта, быстро идет прочь от грузовика. Я поднимаю кабину:

– Понял.

Коммандер Кавано заканчивает пристегиваться:

– Я готов. Где полковник Пембертон?

Кабина уже на месте, и я убираю ее в отсек.

– Она в пятидесяти двух метрах от грузовика, направляется к северо-востоку. Утвержденная зона безопасности – шестьдесят метров.

– Пусть отойдет по крайней мере на семьдесят – я не хочу случайно причинить ей вред. И, кстати, никому другому.

Я сканирую близлежащую местность внешними камерами. Поблизости больше никого нет.

– Я уверен, вы понимаете: есть большая вероятность того, что Мелинда Кавано не пережила атаки джирриш.

Желваки на лице коммандера Кавано заметно выдаются. Алгоритмы указывают на агрессивность.

– Я знаю, Макс. Но они с Ариком вытащили меня отсюда. Я должен попытаться им помочь.

Я 0,02 секунды обдумываю эти слова, затем 0,04 секунды изучаю предыдущий разговор. Имя Арика Кавано не упоминалось ни разу.

– При чем тут Арик?

Коммандер Кавано улыбается, тревога отчасти прячется за притворным весельем.

– Продолжай, Макс. Как думаешь, куда они с отцом делись?

Еще 0,05 секунды обдумываю это замечание. Умозаключение коммандера Кавано очевидно, но я не вижу к нему логических предпосылок.

– Вы полагаете, что и они на Доркасе?

– Когда Мелинда там и ей угрожает опасность? А куда еще они могли полететь?

– Полагаю данный вопрос риторическим. Этот вывод тем не менее является необоснованным.

Коммандер Кавано отрицательно качает головой. Выражение его лица говорит о полной уверенности.

– Я знаю своих родственников, Макс. Они спасли меня от джирриш, теперь они пытаются спасти Мелинду. Ставлю на кон свою пенсию, что они там.

– Я не играю в азартные игры, коммандер.

0,06 секунды просматриваю устав миротворцев.

– Кроме того, если вы попадете под трибунал, пенсии вас все равно лишат.

Лицо коммандера Кавано странно морщится.

– И еще говорят, что компьютеры не имеют чувства юмора! Пембертон уже вне опасности?

Полковник Пембертон находится в 82,74 метра от грузовика.

– Да.

– Тогда взлетаем. – Коммандер Кавано глубоко вздыхает и устраивается поудобнее на сиденье. – Моя семья ждет меня.

Глава 17

Прошло почти две полные арки до того, как человек по имени Доктор-каван-а возвратилась в металлическую комнату.

– Вы вернулись. – Пирр-т-зевисти старательно выговаривал слова человеческого языка. – Я уже начал волноваться.

– Я сама немного волновалась, – ответила Доктор-каван-а, запирая за собой дверь.

Несколько мгновений Пирр-т-зевисти изучал лицо инопланетянки – мимика и эмоции были ему непонятны. Но сейчас в выражении этого лица было нечто, встревожившее его.

– Вас долго не было. Что-то случилось?

– Мой командир думает, что вы мне лжете, – сказала Доктор-каван-а. – Он думает, что вы способны отсюда разговаривать со своим начальством.

Пирр-т-зевисти был настолько потрясен нелепостью обвинения, что лишился дара речи.

– Я не лгу! – воскликнул он. – Почему ваш командир так считает?

– Ваши солдаты атаковали наш объект, о котором не должны были знать.

– Что значит – не должны были знать? – спросил Пирр-т-зевисти. – Он что, недоступен для старейших?

Доктор-каван-а покачала головой из стороны в сторону:

– Извините. Я хотела сказать, что ему не нужно знать об этом месте.

Пирр-т-зевисти растерянно хлестнул языком в воздухе:

– Я не понял слова, которое вы употребили перед «знать».

– Оно обозначает причину или возможную причину.

Пирр-т-зевисти занес слово и его значение в свой постоянно расширяющийся словарик.

– Почему ваш командир решил, что действия джирриш в этот раз имеют особое значение? Полководец Тирр-межаш много видит и всем интересуется.

– Возможно, – сказала Доктор-каван-а. – Но мой командир считает, что мы не имеем права рисковать.

– Риск в том, что продолжается война, – резко произнес Пирр-т-зевисти. – Надеюсь, хоть это он считает правдой?

– Он знает, что правда может быть разной, – сказала Доктор-каван-а. – Он считает вас шпионом.

Несколько мгновений Пирр-т-зевисти всматривался в лицо инопланетянки.

– А вы, Доктор-каван-а? Что думаете вы?

И снова Доктор-каван-а покачала головой:

– Не знаю. Мы подумаем еще. Возможно, придем к выводу, что вы не лжете.

Пирр-т-зевисти устало стрельнул языком. Люди и джирриш вознамерились истребить друг друга, и выход из этой ситуации может быть только один, но и им нельзя воспользоваться из-за параноидальной подозрительности одного из человеческих полководцев.

– Как я могу доказать, что не лгу? – спросил он.

– Не знаю, – тихо ответила Доктор-каван-а. – Простите меня.

Несколько мгновений стояла тишина в металлической комнате. В металлической тюрьме.

– Так что же нам делать? – наконец спросил Пирр-т-зевисти. – Как остановить войну?

Она повернулась и приоткрыла дверь как раз настолько, чтобы сама могла протиснуться.

– Вы уходите? – спросил Пирр-т-зевисти.

– Я должна идти, командир приказал не общаться с вами, пока он не примет решения.

– Но…

– Мне жаль, Пирр-т-зевисти. До встречи.

Она проскользнула в дверь и захлопнула ее. И Пирр-т-зевисти снова остался один.

– Дураки, – пробормотал он. – Безответственные дураки.

Слова эхом отдались в его сознании и угасли. Итак, все кончено. Его собственный народ бросил Пирр-т-зевисти в беде, а теперь и люди отказываются признавать правду.

Дважды дураки – своим отказом они себя обрекают на полное уничтожение. Джирриш выиграют эту войну, как выиграли все прежние войны. Так человекам и надо.

Он с отвращением стрельнул языком. Так им и надо… Но он понимал, что не может сидеть сложа руки и ждать развязки. Ни в коем случае нельзя бездействовать, если есть способ прекратить войну. Некогда он был солдатом гордого и благородного клана Дхаарр. Настоящий солдат сражается лишь для самозащиты.

Значит, остается лишь одно: убедить Доктор-каван-у и ее командира в том, что Пирр-т-зевисти говорит правду.

Он будет надеяться, что до тех пор ни джирриш, ни человеки не совершат новых ошибок. Не позволят войне разгореться с такой силой, что уже ничто ее не сможет остановить.

* * *

Бронски отрицательно покачал головой:

– Не знаю, Кавано. Мне кажется, будь это так просто, кто-нибудь «наверху» уже пришел бы к такому выводу.

– Есть шанс, что кто-то все же додумался. – Лорд Кавано еще раз просмотрел цифры. С помощью компьютера Бронски он наконец сумел сформулировать идею, которая стучалась в его сознание, пока они с Колхиным были на Гранпарре. – С другой стороны, нельзя стопроцентно рассчитывать на это. Командование миротворцев могло сосредоточиться только на высокотеплоемких материалах. Если они вообще экспериментировали с филофлоровыми покрытиями.

– О, не сомневайтесь, они экспериментировали со всем, чем только можно, – заверил его Бронски, снова просматривая кривые на экране и останавливаясь на резко поднимающейся гиперболе. – Эти листья филофлоры и правда ведут себя так?

– Уж поверьте, – кивнул лорд Стюарт. – Ученые, которые их обнаружили, поначалу подумали, что нашли идеальный материал для печатных плат – крепкий, но эластичный и с лучшим семимагнитным профилем, чем даже у слоунметаллов.

– Можно добавить, что это еще и дешево, – пробормотал Бронски.

– Да, – сказал Кавано. – Альпы Палисадеса практически сплошь покрыты филофлорой. Кстати, те ученые считали, что премия «Кавтроникса» у них в кармане. Они сделали полторы тысячи плат и отправили их на Эвон для дальнейших исследований.

Он невесело улыбнулся, вспоминая:

– И тут кто-то попробовал на них лазерный резак – и попал в точку. Расфокусировка.

– Да, – пробормотал Бронски. – Но вы, конечно, понимаете, что расфокусировка лазерного резака – это еще очень далеко до того, чтобы сделать то же самое с боевыми лазерами джирриш.

– Конечно, – произнес Кавано. – Эти кривые автокогезии легко смещаются под влиянием импульсного нагрева подобного рода. Но мне кажется, это вполне перспективное направление для наших исследований.

– Да уж, – ворчливо согласился генерал. – Запишите все это, и мы отошлем данные с первым же курьером на Землю или на Эдо.

– Генерал, – послышался голос Колхина. – Не пора ли?

– Спасибо, – ответил Бронски, проходя мимо Кавано в рубку. Кавано записал свои расчеты и пошел следом. Он оказался в рубке как раз тогда, когда Бронски сменил Колхина в кресле пилота.

– Надеюсь, мы предприняли достаточные меры, чтобы нас не обнаружили. – Кавано сел за спиной у генерала.

– Я и не планировал прорываться с треском и грохотом и арестовывать всех подряд, если вы это имеете в виду, – ответил Бронски. – Не беспокойтесь, я умею проникать тихо куда надо.

– Корабль посылает ложный опознавательный сигнал? – спросил Колхин.

– Вы удивитесь, если узнаете, какой обширный набор опознавательных сигналов у этого корабля, – ответил Бронски. – Ну, вперед.

Откуда-то снизу послышались щелчки многочисленных переключателей. Чернота небосвода на мгновение сменилась иллюзией туннеля, затем звезды медленно вернулись на экран, окружив висевшую впереди планету.

– Похоже, через полчаса будем на месте, – сообщил Бронски, глянув на дисплей.

– А как с паспортами? – спросил Кавано. – Или нам придется сидеть на борту, пока вы будете разнюхивать, что да как?

– Заманчивая мысль, – ухмыльнулся Бронски. – Но, зная вас, можно ожидать, что вы угоните корабль. Так что получите. – Он бросил пару темно-зеленых паспортов, на вид аркадийских, через подголовник назад.

Да, теперь Кавано и Колхин были аркадийцами. Отец и сын, коммерсанты Баккар и Джил Фортунори. Фотографии и отпечатки пальцев уже были там.

– Впечатляет. – Кавано передал Колхину паспорт. – А вы кто теперь будете?

– Жан-Мишель Маршан, – проговорил Бронски. – Ваш пилот и агент. – Он обернулся к Кавано. – Это значит, что я веду все переговоры, пока вы сидите и улыбаетесь, как пай-мальчики. Понятно?

– Думаю, мы справимся с ролями. – Кавано убрал свой новый паспорт в карман пиджака.

– Хорошо, – снова повернулся к клавиатуре Бронски.

* * *

Высший смотрел в контейнер, который оратор Кув-панав небрежно бросил на его стол.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Это фсс-орган. И что?

– Это не просто фсс-орган, Высший, – процедил оратор клана Дхаарр. – Это фсс-орган Пирр-т-зевисти. Вы помните Пирр-т-зевисти?

– Трудно было бы его позабыть, – сухо ответил Высший. – Особенно после петиций клана Дхаарр по поводу смещения с должности полководца Тирр-межаша, которыми вы меня засыпали. У меня создалось впечатление, что весь клан Дхаарр готовит последний обряд для него.

Кув-панав улыбнулся:

– Вы умело прячете свое разочарование, Высший. Я уверен, вы предпочли бы, чтобы все свидетельства были уничтожены во время огненной церемонии. Скажите-ка, вы с Тирр-джилашем вместе устроили незаконное отделение фрагмента фсс-органа? Или просто помогали замести следы после выполнения заказа?

С небрежностью, отшлифованной многими циклами практики, Высший выдержал его взгляд. Хвост его спокойно покачивался из стороны в сторону.

– Это очень серьезное обвинение, оратор Кув-панав. У вас есть доказательства того, что исследователь Тирр-джилаш совершил какие-либо незаконные действия?

– У меня есть доказательства того, что некоторое количество полужидкой ткани из внутренней части фсс-органа Пирр-т-зевисти было извлечено при помощи шприца, – сказал Кув-панав. – Я также могу доказать, что Тирр-джилаш посещал усыпальницу семейства Пирр незадолго до того, как это преступление было обнаружено.

– Понял, – кивнул Высший. – И сколько же циклов до посещения Тирр-джилаша этот фсс-орган пролежал в своей нише и ни разу не проверялся?

– Это не имеет отношения к делу.

– Да? – возразил Высший. – Мне сдается, это будет первый вопрос, который задаст вам юрист.

Несколько долгих ханн Кув-панав смотрел на него со смесью подозрительности и раздражения.

– Это же первый шаг, Высший, – тихо сказал он. – Первый шаг к вашему свержению.

– Несомненно, – вздохнул Высший. – И я желаю вам удачи в будущем управлении Восемнадцатью мирами. А пока еще это моя забота. Прошу прощения, у меня куча дел.

Кув-панав презрительно выбросил язык:

– Смейтесь, покуда можете, Высший. Но я увижу, как вас сметут. И, возможно, всю систему Клана-над-кланами вместе с вами. – Надменно, совсем как в исторических фильмах клана Дхаарр, он повернулся и зашагал к выходу.

– Оратор Кув-панав! – окликнул Высший. Тот остановился в дверях.

– Да?

Высший указал языком на стол:

– Вы забыли фсс-орган Пирр-т-зевисти.

Кув-панав усмехнулся:

– Подержите его у себя, Высший. Полюбуйтесь на него, поразмыслите. В нем зародыш вашей гибели. – Он вышел, громко хлопнув дверью.

– Я и не думал, что живущие джирриш еще способны так разговаривать, – послышался насмешливый голос Пятнадцатого из-за спины Высшего.

– Что ни говори, оратор Кув-панав склонен к театральности, – согласился Четвертый, возникая прямо перед дверью. – Напоминает мне оратора клана Дхаарр тех времен, когда я был Высшим.

– Думаю, он как раз ему и подражает. – Высший осторожно закрыл футляр с фсс-органом Пирр-т-зевисти. – Сколько старейших снаружи?

– Восемнадцатый наблюдает, – произнес Четвертый. – Похоже, я пропустил твое объяснение, почему оратора должны ждать за дверью старейшие.

– Они будут свидетелями, – проговорил Высший. – Кув-панав хочет, чтобы кто-нибудь подтвердил: он принес фсс-орган в мой личный кабинет, но, когда вышел, органа при нем не было.

– А зачем ему свидетели того, что он оставил у вас фсс-орган?

– Чтобы обвинить Высшего в повреждении органа – а таковое повреждение обязательно будет обнаружено. – Восемнадцатый появился перед столом. – Ты оказался прав, Высший. Там их было аж пятеро, прямо на границе мира теней. По просьбе оратора они его тщательнейшим образом обыскали.

– Невероятно, – пробормотал Четвертый. – Он что, и вправду считает тебя глупцом, Высший? Или возомнил, что ты настолько отчаялся, что уничтожишь оставленное тебе вещественное доказательство?

– Уверен, что нет, – мрачно ответил Высший, выдвигая потайной ящик стола и помещая туда футляр. – Похоже, он собирается тайком стащить фсс-орган и уничтожить его собственноручно.

– Да, такое как раз в стиле этого двуязычного оратора, – согласился Пятнадцатый. – Точь-в-точь повторяет наш ход, когда мы застукали его при похищении фсс-органа Тирр-пификс-ы, чтобы потом шантажировать.