Текст книги "Альма 2. Точка бифуркации (СИ)"

Автор книги: Тимофей Бермешев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Дык, одаренных-то почти три десятка, а такой экземпляр у него всего один.

– Было три десятка.

– Это да... – вздохнул он.

– Иван Абрамович, – судя по голосу, полковнику уже порядком надоело спорить с этим фанатиком науки, – мне вам нужно подробно объяснять, как получить подобные сведения? Учитывая скорость регенерации вашего "пациента", которая не снилась даже нам, а также наличие в вашем полном распоряжении двух одаренных, способных вытащить с того света кого угодно, мне не ясна суть ваших претензий.

– Но...

– Никаких но. Сейчас вы пойдете вниз и сделаете все, что от вас потребуется. Умрет при этом цель или нет мне абсолютно не интересно. Нам нужны сведения и вы мне их предоставите.

– Сколько у меня времени? – тяжело вздохнув, сдался проф.

– Сутки. Ожидание сейчас работает против нас. Постарайтесь уложиться как можно скорее.

Раздались звуки удаляющихся шагов, и тихий голос Архипа, о чем-то спорящего с Митровым уже где-то внутри дома. Видимо Альцман, потерпев поражение в споре, решил молча удалиться в свою лабораторию.

– О чем вообще спор? – покачал головой я, – почему бы не использовать какой-нибудь усыпляющий газ или что-то типа того? Запускаешь, ждешь и все – бери всех тепленькими.

– Думаешь ты один такой умный? – с набитым ртом поинтересовался у меня Стен, – не действует. Проверяли уже и неоднократно. Я вчера в лаборатории сидел как раз в это время. Дублирующаяся ЦНС, полностью невосприимчивая к воздействию наших препаратов. На больших концентрациях возникает легкая сонливость и замедление реакции, но чтобы добиться такого эффекта в крупном помещении потребуется время. А если там будут люди? И ведь они там есть, что самое-то плохое. Мало того, что для них это смертельная доза, так еще и палево неимоверное. Как только людские охранники начнут падать, тут же начнется такая паника, что мама не горюй! А кому это надо?

– У них двойная нервная система?! – выпучил глаза я.

– Не ожидал, да? – криво ухмыльнулся оперативник, – вот и мы тоже. И это еще при всех их прочих достоинствах. Жуть, короче.

– Хм... – рассказывать о том, как я в свое время пытался просканировать Асю и не смог, я естественно не стал. Помню, как пытался это сделать украдкой, пока она спала, но каждый раз как будто натыкался на невидимую стену, преодолеть которую был не в силах. Более того, во время моих осторожных прикосновений она начинала волноваться во сне и, со временем, я оставил эти попытки. Тем более, что поделать с этим все равно ничего не мог, а спросить почему так, по понятной причине, было некого, – а БОВ?

– Совсем крыша потекла? – покрутил пальцем у виска Стен, – применять боевые отравляющие вещества в городской зоне? Да ты хоть знаешь какое количество того же иприта требуется в воздухе, чтобы в радиусе километра вымерло все живое?

– Знаю, – смутился я, – но это же просто идея. Тем более что сейчас есть другие, более новые разработки в этой области.

– Смертоносность которых выше в разы и которые находятся в таких глубоких спец.хранах, что тебе даже во влажных фантазиях не снились. Да, Дима... я-то думал, что ты у нас с головой все-таки дружишь.

– Да ну тебя. Лучше скажи, Альцман уже опробовал нечто подобное на пленнике?

– Нет, конечно, – хмыкнул Стен, – да и как ты себе это представляешь в наших условиях?

– Как обычную химиотерапию, – пожал плечами я, – принцип-то один и тот же. Разница только в концентрации, активности и так, по мелочи.

– Ну надо же какие мы, оказывается, подкованные, – удивился подросток, – откуда такие познания?

– Доктора одного внимательно слушал, – доедая пирог и переходя к квасу, ответил я.

– Хм... принцип-то, конечно, может и один и тот же, да где все это взять? Мало у нас всего необходимого для подобных исследований. Многое просто нельзя достать, а часть остального тут же вызовет кучу вопросов. Вот и приходится обходится тем, что есть. Впрочем, в бытовых и несложных ядах недостатка нет, а значит проф скоро приступит к испытаниям.

– Что, будет травить упыря, а Алиса с папой потом вытаскивать его с того света?

– Зачем такие сложности? – приподнял брови он, – просто возьмет образцы тканей и посмотрит на их реакцию в пробирке.

– Так а... тот факт, что отрезанные части тела тут же рассыпаются прахом его не смущает?

– Нисколько, – ухмыльнулся подросток, – обугливание происходит только на солнце. А так, отрезанные части тела, сохраняют свою структуру и форму на расстоянии до трех метров от тела. Правда, если утащить их дальше, то тоже рассыпаются. В чем тут прикол не знаю, но дед был в восторге.

– Эээ....

– Не парься, – хлопнул меня по плечу Стен, – потом все подробности узнаешь, не ты один у нас не в теме. Проф, как закончит, так сразу объявит общее собрание по результатам своих исследований. Тут ему, конечно, не собрание академии наук, но выступить и насладиться открытыми ртами он сможет. Поэтому не будем расстраивать старика заранее твоей осведомленностью, а пойдем-ка лучше разомнемся внизу. Не забыл еще, как топориком орудовать?

– Опять?!

– Что значит "опять"? Ты ж тут уже целых полчаса отдыхаешь! – возмутился наставник, – в мое время тебя бы уже погнали пинками, а я, видишь, вежливо еще с тобой разговариваю.

– Блиин, – страдальчески закатив глаза, я принялся с кряхтением подниматься на ноги, – да когда же все это закончится...

– В гробу, – радостно просветил меня парень, – да и то не факт. Так что давай, поднимай быстрее свою ленивую жопу и тащи ее вниз. Лучше прольешь лишний раз пот там, чем кровь в бою.

– А если кровь вражеская? – буркнул я, подходя к лестнице.

– Да ты у нас оптимист! – хохотнул голос за спиной и мощный пинок под зад отправил меня вниз. Небо и земля поменялись местами, но натренированное тело, даже без моей подсказки само извернулось в воздухе, приземлившись точно на ноги. Натруженные мышцы отозвались тупой болью.

– Сволочь, – потирая икры, посмотрел на оперативника я.

– То ли еще будет, – подмигнул мне он, мягко спрыгивая следом за мной на землю. Лестницей он пренебрег, разумно подозревая, что как только он начнет по ней спускаться, я тут же в отместку выбью ее снизу, – погнали.

– И на кой хрен, ты еще и топоры решил сегодня вспомнить, – сокрушался я, топая по траве, к заднему входу в усадьбу, – мечей тебе мало, что ли...

– Эх, не видел ты еще, что настоящий мастер может ими сделать...

– Видел, – буркнул я, по инерции потерев рукой, давно уже заросший бок. На последней тренировке мне пришлось рубиться против Владимира. У меня было два фальшиона, у него всего один топорик. Рассказывать чем это все закончилось не имеет смыла. Ну, не соперник я ему пока. Даже близко не соперник. Хоть все и говорят, что я не стою на месте и делаю большие успехи.

– Это еще что, – отмахнулся подросток, – подумаешь, вырвал у тебя оружие сгибом и ошеломил. Ничего особенного он тогда не продемонстрировал – не было необходимости. А вот это как раз уже твоя вина как ученика. Чем выше ты поднимаешься, тем труднее с тобой учителю и тем больше он раскрывает секретов. Так что будем сейчас восполнять твои пробелы в знаниях.

– Я думал, что с топором будет проще...

– Хех! Как бы дико для тебя это ни звучало, но с ним еще уметь надо. Это с мечом почти любой идиот справится, на начальных азах, разумеется. А фехтование топориком – целое искусство!

– Самое популярное оружие древности?

– Самым популярным было копье, балбес, – возвел глаза к небу Стен, – пойдем уже.

– Будешь показывать мне какого это быть настоящим берсерком? – улыбнулся я, заходя в пустой зал (видно Владимир тоже решил немного передохнуть).

– Буду показывать, как применять по назначению выдержку и разум, – хмыкнул парень, – и не смей мне портить оружие как в прошлый раз. Нам им еще, возможно, скоро всерьез сражаться придется.

– Да, блин! Нет, я, конечно, понимаю, что учитывая нашу силу, подставлять меч под парирование – это почти гарантированно остаться в бою без оружия. Ни одна сталь не выдержит подобного удара. Но... как-то это неправильно, что ли. Непривычно.

– И что именно тут тебе кажется неправильным? – удивился Стен, – или ты думал, что и в средневековье также красиво рубились на мечах как это сейчас принято показывать в кино?

– Ну...

– Все с тобой ясно, – безнадежно махнул рукой подросток, – поколение пепси и пустых мозгов.

– Эй! Я поколение "Юппи" и одной жвачки, сдаваемой в аренду всему двору на неделю.

– Те же яйца только в профиль, – отмахнулся он, – ты хоть представляешь, сколько стоил в те времена меч? Любой меч. Даже из самого что ни на есть дерьмового железа?

– Дорого? – заинтересовался я.

– Явно дороже, чем жизнь того болвана, что не ценит данное ему лордом оружие. Щиты тебе на что, бестолочь? Их из деревяшек можно сколотить сколько угодно, вот их тогда и тратили. А мечом парировали только в крайнем случае, когда уже тупо нет другого выхода. Специально тупить сталь идиотов не было.

– А как же тогда те тренировки на базе?

– Мда... видать память тебе точно все-таки отшибло, – покачал головой Стен, – тогда дефицита оружия и спортивных снарядов не было – сейчас он на лицо. Тогда тебя затачивали в основном под бой с тварями, теперь – с разумными.

– Среди тварей есть псевдоразумные.

– Не суть. Тогда местность была открытая, теперь предстоит бой в замкнутом и тесном пространстве. Поэтому нужно подготовиться и отработать взаимодействие в этих условиях. Сегодня еще поработаем над индивидуальной базой, а с завтрашнего дня перейдем к работе двойками и тройками. Понятно?

– Ох...

– Вот тебе и ох, – передразнил меня он, подбирая с пола короткий меч. Я выбрал себе легкий топорик на сплошной стальной рукояти, – отрабатываем контратаку. Отвод в сторону круговым и рубящий в шею. Понял?

– Да.

– Тогда поехали. Бой.

Остаток дня прошел, как и предыдущие два... ярко, больно и на пределе сил. Прямо ностальгия какая-то по учебке проснулась.

А на следующее утро меня ждал сюрприз. Спустившись на рассвете на кухню, позевывая и потирая заспанные ото сна глаза, я в полной оторопи застыл на месте. За кухонным столом, сжимая обеими руками кружку с горячим чаем сидел человек. Неимоверно худое, изможденное тело. Тонкие, едва прикрытые обтягивающей кости кожей руки и ноги. Повсюду выступающие синие вены, ярко заметные на бледном, никогда не знавшем солнца теле. Мышц минимум. Можно даже сказать, их вообще нет. Но, тем не менее, тех редких канатиков, изредка проглядывающих кое-где из под тоненькой кожи, вполне хватало на то, чтобы мало-мальски сносно двигаться. Во всяком случае, чтобы сидеть и пить чай точно. Его отчаянно знобило. Кружка, зажатая в пальцах, мелко тряслась.

– Шаман! – расплывшись в улыбке, радостно завопил я.

Глава 8.

– Ааа...кха... пусти, блин, убьешь же, кабан здоровый, – прохрипел оперативник, стискиваемый в моих объятиях.

– Это не я здоровый, это ты еще не отъелся, – радостно воскликнул я, – ты как здесь?!

– Стараниями Алисы, снова на ногах, – прохрипел он и снова приложился к чашке с горячим чаем. Его по-прежнему бил озноб.

– Слушай, – забеспокоился я, – может тебе плед какой-нибудь принести? А то сидишь тут в одних трусах...

– Не надо, – тонко улыбнулся он, – мне приятно снова чувствовать. Чувствовать всем телом. Пусть даже это и холод.

– Хм...

– Пока не потеряешь – не поймешь, какое это чудо, пояснил он, – просто чувствовать. И уже не особенно важно, что именно.

– Тоже верно, – слегка смутился я, – в конце концов, простуды нам точно опасаться не стоит. Есть будешь?

– Да. Мне нужно приводить тело в порядок. Завтра будет рейд.

– Что?!

– Именно поэтому меня и подняли в кратчайшие сроки, – пожал он плечами.

– Звучит как фраза из "Другого мира", – покачал головой я, – какой из тебя сейчас боец? Тебе бы по-хорошему реабилитация в пару недель нужна. И это при самом благоприятном раскладе.

– У нас нет на это времени, – грустно усмехнулся он, – но мне этого и не понадобится. Я буду работать по специализации, а не лезть врукопашную.

– Какой толк от снайпера в таком бою? – удивился я.

– Поверь, Дима, от меня там толк будет, – улыбнулся Шаман, – тем более что полковник даст мне хорошее прикрытие на случай осложнения ситуации.

– Ну... вам виднее, – решил лишний раз не вдаваться в подробности я, – тут со вчерашнего только бигус остался, и еще салат из помидоров. Будешь?

– Я все буду, – аккуратно ставя позвякивающую чашку на стол, кивнул он, – а мяса не осталось?

– Сейчас гляну, – я зарылся поглубже в холодильник, – нет, только сырое. Килограмма два говядины.

– Отлично, брось их в скороварку, пожалуйста.

Пожав плечами, я выполнил его просьбу, после чего набрал в умную кухонную машинку воды и, выставив таймер на час, плюхнулся за стол. Есть самому, вдруг резко расхотелось. Поглазев некоторое время в пространство, я махнул рукой и отправился в душ. Холодная вода обладала свойством не только чудесным образом приводить мысли в порядок и дарить заряд бодрости, но еще и существенно поднимало желание жить. Особенно когда ты из под нее выскакиваешь...

В ванне к моей несказанной радости никого не было. Поэтому постояв под упругими ледяными струями несколько минут я вылез и насухо растерся пушистым махровым полотенцем, прежде чем снова вернуться в обитель еды и вкусных запахов. На удивление кухня была пуста. Тихонько гудела пароварка, под завязку набитая говядиной, да шелестела листва из открытого настежь окна. Шамана нигде не было. Впрочем, искать его тоже долго не пришлось: чуть дальше по коридору слышалась невнятная возня и пыхтенье.

– Дима, помоги! – с натугой раздалось из недр кладовки, из которой Шаман явно пытался вытащить, что-то пока еще для него слишком тяжелое.

– Это что еще за бандура? – удивился я, подходя ближе и одной рукой извлекая на свет длиннющую, почти в два метра, трубу с обвесами.

– Винтовка моя, – радостно пояснил он, перехватывая у меня из рук это чудо инженерной мысли и, волоком оттаскивая его к дивану, – уф! – алтайский снайпер плюхнулся на мягкое сидение и, вытянув ноги, умоляюще посмотрел в мою сторону, – Дим, там еще ящик с патронами должен быть. Коричневый такой. Небольшой.

Пожав плечами, я снова нырнул в кладовку, во всю источающую ароматы стали и ружейного масла. Искомая коробка нашлась почти сразу и оказалась неожиданно тяжелой, несмотря на свои довольно скромные размеры.

– Держи, – спустя пару мгновений я бухнул коробку прямо на журнальный столик возле баюкающего на руках винтовку оперативника. Столик жалобно крякнул, но выдержал.

– Отлично! – обрадовался тот, – как раз сегодня после обеда и испытаем! Сейчас только патрончики отберу и... ну и собой займусь для начала, конечно.

– Чего их перебирать-то? – не понял я, – Это ж тебе не картошка. Заряжай да стреляй.

– Эх, ты, – усмехнулся оперативник, – вот у тебя, какая армейская специализация?

– Пехотинец, – буркнул я.

– А вот я снайпер, – добродушно хмыкнул он, – и если хочу хоть когда-нибудь куда-то попадать, особенно на большие расстояния, то должен учитывать кучу факторов, таких как скорость и направление ветра, давление, погодные условия, дождь, туман или ясное небо. Знаешь, даже обычная легкая дымка порой так причудливо меняет очертания цели, что потом только диву даешься. И уж тем более, ответственно относиться к выбору боеприпасов. Как бы тебе объяснить... Вот в Средневековье, когда делали стрелы, одни потом отбирали для точной стрельбы, а всякого рода брак, полученный либо от криворуких изготовителей, либо от неправильного хранения боеприпасов, шел, например, на те же осады, когда точность уже не особо важна. Стрельба по замку, например, когда нужно заставить немного понервничать защитников, либо по широкой волне наступающей пахоты. По таким крупным целям, как ты понимаешь, трудновато промахнуться.

– Ну, ты сравнил! – покачал головой я, – кустарное производство с серийно-массовым.

– Да без разницы, – отмахнулся оперативник, – брак бывает всегда и везде. Просто где-то его больше, где-то меньше. Вот и приходится все перепроверять. Ну и подбирать под задачи, естественно. Понял?

– Угу.

– Вот и ладушки, – Шаман достал нож и поудобнее уселся на диване, вскрывая красивую коричневую крышку на коробке. Пара мгновений и у него в руках появился первый патрон. Внимательный взгляд на свет, прокрутка со всех сторон. Чуткие музыкальные пальцы изучают буквально каждый миллиметр блестящей поверхности. В конце довольный кивок и стальной снарядик (по другому этот здоровенный штырь не назовешь) откладывается в сторону, на мягкую сидушку.

– А чего такой здоровый-то? – удивился я, доставая из коробки еще один патрон и рассматривая его со всех сторон. Длинный, почти с ладонь металлический штырь, плавно сужающийся к концу и заканчивающийся тонким матово-черным металлическим же жалом, сумел произвести на меня впечатление, – тут же даже уже не винтовочный калибр...

– Спецзаказ, – пожал плечами снайпер, – унификация, конечно, страдает, зато характеристики отличные. Конструкторы обещали доработать, но пока что, лучшие показатели удалось получить именно при таких габаритах.

– Хм..., – покачал головой я, – и чем твоя винтовка лучше того же "Сумрака"?

– Некорректное сравнение, – покачал головой Шаман, – у каждого оружия есть своя область применения. В одних условиях лучше использовать одно, в других – совсем другое. Ты же не будешь спорить с тем, что в тесном помещении намного эффективнее будет дробовик или пулемет, чем неповоротливая снайперская винтовка. А вот в поле...

– Настолько я пока еще не отупел, – усмехнулся я.

– Ну вот, – продолжил Шаман, – так и в этом варианте, – он погладил длинный полированный ствол своей винтовки, – "Сумрак" хорош на дальних дистанциях. Рекордные показатели точности в мире, великолепная оптика, небольшой вес. "ВКС" же, например, хорош уже для разведки. Отличный глушитель, неплохая точность, отсутствие демаскирующих факторов и при этом хорошее бронепробитие. Идеален для тихой диверсионной работы, выведения из строя коммуникаций и легкобронированной техники противника.

– А ОСВ-96? – заинтересовался я.

– "Взломщик"? – улыбнулся снайпер, – да, его концепция уже намного ближе к моей малышке. Его и "Корд" создавали как мощное средство поражения живой силы противника в индивидуальной броне и за укрытиями. Ну, про небронированные и говорить нечего.

– Так это ж и есть их основное назначение? – приподнял брови я.

– Верно. Однако отличие все-таки присутствует. У меня штурмовая снайперская винтовка. Или ШСН, как говорят у нас на заводах, разные любители аббревиатур. Создана специально для стрельбы за препятствия.

– Пуля их огибает что ли? – усмехнулся я.

– Нет, пробивает насквозь и поражает цель, – невозмутимо пояснил он, не отвлекаясь, впрочем, от работы. Горка патронов рядом с ним на диване уже существенно увеличилась, – основной упор шел на проникающую способность и динамику. Пуля должна именно шить и не менять своей траектории полета вплоть до самого момента поражения цели. Пробитие: 305мм со ста метров. С километра чуть ниже – около 115-120мм.

– Сколько?! – не поверил я.

– Неплохо, правда? – довольно улыбнулся Шаман.

– Да... блин... да как так-то?! – не мог подобрать слов я, – это ж не танк, в конце-то концов!

– А что тебя удивляет? – не понял оперативник, – наконечник практически весь из чистого искусственного фуллерита. А он, между прочим, почти вдвое прочнее алмаза будет. Если не больше.

– Так... он же хрупкий, – уже полностью выпал в осадок я.

– Научились упрочнять, – пожал плечами снайпер, – дорогой, правда, собака. Тот же самый фуллерен С60, что идет в основу синтеза, стоит почти две с половиной тысячи рублей за грамм. А ведь это еще даже не конечный продукт! Про С70 и водорастворимые соединения со спец.свойствами я вообще молчу.

– Получается, такая штука дороже золота...

– И намного. Но она того стоит. Впрочем, рано или поздно научатся делать дешевле.

– А... – мне пришлось пару раз потрясти головой, чтобы привести мысли в порядок, – как у них это получается? Какая технология? Чем они его вообще...

– Ты меня еще про хим.состав цевья спроси, – хмыкнул оперативник, – я тебе что, ученый? Мне дали оружие – я им пользуюсь. А уж как его делали, по какой технологии и с использованием, каких материалов мне особо не рассказывали. Так, крохи, необходимые для простой эксплуатации. И так повезло, что удалось тогда прототип себе выпросить под тренировки.

– Дела...

– И не говори.

– Выходит, ты завтра будешь стрелять деньгами? – улыбнулся я.

– Ага, – ухмыльнулся он, – кому-то скоро прилетит целое состояние.

– О, уже проснулись, ранние пташки? – в гостиную, снова вернувшую себе первозданный вид, зашел позевывающий Стен.

– Угу.

– И смотрю уже при деле, – одобрительно пройдясь по Шаману взглядом, кивнул он, – эт хорошо. Ладно, Димка, собирайся, давай, поедем с тобой в город. Нужно прикупить кой-чего из продуктов.

– А Виктор на что? – спросил я.

– Витя с Вовой по делам поехали, – пояснил подросток, – личный приказ Митрова. Так что давай, поднимай свой зад и тащи его в машину. Нам нужно до обеда успеть. В два часа Его Гениальность будет давать свой концерт.

– Чего??

– Альцман будет проводить вводный инструктаж по правильному обращению с упырями, балбес, – вздохнул тот, – собирайся, давай уже!

Вздохнув, я поднялся с дивана и отправился в прихожую за кроссовками. Приказ есть приказ, куда деваться...

Обернулись мы довольно быстро. Несмотря на самый пик утреннего движения, пробок на въезде в город не наблюдалось, и нам удалось без проблем не только добраться до супермаркета на окраине, но и вернуться обратно. Успели как раз вовремя (хотя кто бы без нас начал, как-никак мы часть основной ударной группы), ребята уже рассаживались по местам в гостиной, а довольный вниманием Альцман, перебирал бумаги за наспех импровизированной кафедрой (ну, то есть тумбочкой возле телевизора) и готовился начать демонстрацию.

Не став заставлять себя ждать, мы поздоровались с ребятами и с ходу плюхнулись на диван, поставив пакеты с покупками себе под ноги.

– Итак, начнем, – Альцман повернулся к внимающей ему аудитории, – исследуемый объект, продемонстрировал поразительные, по человеческим меркам, показатели...

Стен достал из пакета чипсы и, открыв пачку, принялся тихонько хрустеть. Полковник неодобрительно покосился в его сторону, но смолчал.

– ...учитывая высокие регенеративные способности объекта, удары по крупным сосудам не принесут вам ожидаемого эффекта, – тем временем вдохновенно продолжал профессор, – а именно смерти от потери крови или даже обычного ослабления. Раны заживают моментально, и ваш противник будет терять только ту кровь, которая успела вылететь наружу при ударе. Таким образом, чтобы добиться классического эффекта кровопотери вам понадобится не один и не два рассечения, а много-много больше.

Далее. Нервная система у них дублирующаяся и хорошо защищена. Однако при повреждении она восстанавливается несколько дольше, чем мышечная и соединительная ткань, что может дать вам некоторое преимущество. Тем более, что попадание в эти участки на время парализует противника и вызывает сильную боль.

– Сколько времени уходит на восстановление? – сразу же поднял руку Север.

– От 0,6 до полутора секунд, – пояснил Альцман.

– Это уже что-то, – довольно кивнул оперативник.

– Слабыми точками, – продолжил проф, – являются также глаза, мозг и, как это ни удивительно, зубы. Дело в том, что клыки в их физиологии осуществляют не только питательную функцию, но еще и играют важную эстетическую роль в процессе размножения.

– О, пошла порнуха! – с удвоенным энтузиазмом захрустел чипсами Стен.

– Клыки имеют довольно сложное строение. Сама кость состоит из внутренней и внешней поверхности, которые разделены между собой мягкой губчатой тканью, наполненной жидкостью и мышцами. Именно за счет этого, они могут втягиваться в череп на манер телескопической трубки и быть совершенно незаметными со стороны. В самой же губчатой ткани содержится множество нервных окончаний, которые напрямую соединены с подкорковым центром удовольствий головного мозга. Поэтому различные покусывания и фрикции клыками, являются неотъемлемой частью сексуальной жизни...

– Профессор, не отвлекайтесь от основной темы, пожалуйста, – мягко заметил полковник, под тихие смешки из зала.

– А? Да-да, конечно, – опомнился Иван Абрамович, – так вот, нервные узлы, мозг, глаза и зубы – являются наиболее слабыми точками представителей этой расы. Сердце, печень и крупные сосуды не являются для них жизненно важными органами именно по причине высокой регенерации. Даже при их полном удалении, вампир не теряет сознания и продолжает двигаться, как ни в чем не бывало, чисто за счет своего запаса внутренней энергии. Но об этом чуть позже. Это что касательно физического взаимодействия. Теперь о химии.

Тут уже все далеко не так просто. Дело в том, что их организм обладает поистине удивительной способностью противостоять ядам. То, что смертельно для нас, для них является либо безвредным веществом, либо просто слабоагрессивной средой. Конечно, у нас не было всех необходимых препаратов, дабы проверить весь список известных науке токсинов, поэтому пришлось обходиться тем, что было, так сказать, "под рукой". Все, что пока можно сказать по этому поводу – у них просто колоссальная устойчивость к вредным веществам. При этом в процессе обезвреживания и абсорбции участвует не только печень, но и весь организм в целом. Сами ткани мгновенно разлагают чужеродное вещество на безвредные или даже полезные для себя реагенты, после чего их мгновенно выводят, либо впитывают.

Единственное, что наиболее сносно на них работает, это наша экспериментальная сыворотка, используемая для блокировки перинатальной части головного мозга, или Альмы, как называл ее Антонов.

– Скажи кому про этот отдел из "официальных ученых", а также про его название – не задумываясь в лицо плюнут, – прошептал мне на ухо Стен.

– Дык, квазифизический объект как-никак, – пожал плечами я.

– Оптимальная доза препарата составляет шесть-весемь миллиграмм, или три-четрые микрокапсулы. И вот тут уже высокая регенерация играет против них. В отличие от нас, скорость своего метаболизма контролировать они не могут. Именно с этим, кстати говоря, и связаны их особенности пищеварения. Надо сказать, это поистине уникальная система! С кровью передаются не только питательные вещества, идущие для поддержания жизнедеятельности клеток, обеспечения их всеми необходимыми веществами и строительным материалом, но еще и энергетическая составляющая, содержащая в себе частички информации, активатор их генного кода, и даже энергию, текущую в астральном теле. Кровь не только питает и укрепляет их организм, но еще и дает им жизнь, активируя новые, зарождающиеся клетки. Подчеркиваю, не делящиеся, а именно зарождающиеся, причем абсолютно самопроизвольно. А это, господа, уже практически бессмертие в чистом виде. Более того! В сочетании с обычной, потребляемой нами с вами пищей, она дает поразительный связующий эффект, который...

– Иван Абрамович, не отвлекайтесь, – одернул его Митров.

– Да-да, конечно... – поморщился, оскорбленный своих самых лучших чувствах, вдохновенно вещающий проф, – так вот...

– Постойте-постойте! – резко перебил их резко нахмурившийся Владимир, – в каком смысле активатор?

– Обычный, – пожал плечами Альцман, – я же уже об этом сказал. Без регулярных вливаний свежей крови их организм теряет возможность воспроизводить новые клетки и, соответственно, начинает стареть. А учитывая их уровень неконтролируемого метаболизма, старение идет существенно быстрее нашего.

– Выходит, что без постоянной подпитки их срок жизни...

– Будет равен примерно семи-восьми годам.

– Тогда что же получается, – ошалело покрутил головой седовласый мастер, – выходит, что они полностью зависимы от нас?

– Именно! – обрадовался внезапной поддержке из зала наш фанатик, – Они просто паразиты! Человеческая кровь нужна им для жизни ничуть не меньше, чем нам с вами воздух. Вот только и без обычной пищи им не обойтись. С отказом от нее, кровопотребление тут же возрастает в несколько раз. А это, как вы понимаете, вредно для популяции и может привести не только к разоблачению их вида, но и к банальной нехватке провианта.

– Так ведь есть же еще животные, – не согласился я.

– Есть, – довольно кивнул проф, – только их кровь совершенно не подходит. То есть пить-то ее конечно можно, но вот толку не будет никакого. Она просто не обеспечивает тех функций и энергии, которую может дать человек. Это как с газировкой: пить, в принципе, можно, но чистую свежую водичку – она никак не заменит.

– Неудачное сравнение, – покачал головой Архип Петрович.

– Не придирайтесь к словам, – отмахнулся от него наш гений науки, – вы меня и так прекрасно поняли.

– Выходит, что два наших вида неразрывно связаны, – ошалело покрутил головой Владимир, – как это возможно?

– Никто этого не знает! – обрадовано заявил профессор, – По словам пленного – так было испокон веков.

– Схожесть двух разных видов не может взяться случайно.

– Да каких разных, – раздраженно дернул щекой Архип Петрович, – тут и дураку ясно, что мы практически один вид. У нас схожее строение, две руки, две ноги...

– У собаки с кошкой тоже по четыре лапы и по два уха, но это не делает их родственниками.

– Кто-то подзабыл теорию эволюции?

– Да кто ж в нее теперь поверит, после появления таких-то тварей, – хмыкнул Владимир, – тем более, когда у нас под боком куча "мертвых зон" из которых лезет вообще уже не пойми что, да еще и в промышленном количестве.

– Ну, знаете ли!

– А как же тогда объяснить их "рассыпание"? – вклинился в спор Север.

– О! Это весьма и весьма интересный феномен! – аж засветился от переполняющих его чувств профессор, – видите ли, структура их тканей на редкость энергонасыщена и напрямую связана с астральным телом. Это опять-таки с одной стороны накладывает некоторые ограничения, но с другой – дает и некоторые существенные преимущества. В частности это выражается в том, что они начисто лишены возможности выхода из своего физического тела путем медитации.

– Как будто для нас это плевое дело, – буркнул Игнат.

– При должной сноровке и концентрации это вполне возможно! – тряхнул вздорной седой бороденкой Альцман, – Я не говорю о том, что это легко, но в отличие от них у вас есть такая возможность. Про то, какие это дает преимущества в бою и в разведке и говорить нечего!

– Иван Абрамович, подобные эксперименты были запрещены в 2004 году лично приказом главного из Москвы, после того как мы потеряли двоих своих лучших сотрудников, пытаясь освоить все грани данной методики, – мягко заметил Архип.