Текст книги "Дети Судного Дня (СИ)"

Автор книги: Тимофей Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7. Судилище

– Встать! Суд идёт! – и полный судья в траурно-чёрной мантии и съехавшем на одно ухо парике изо всех сил застучал молотком по столу, жирные щёки при этом желеобразно тряслись. Требуя от других тишины, судья колотил до тех пор, пока секретарь суда не дотронулся до его плеча. После этого секретарь объявил судебное заседание открытым и попытался огласить состав суда, но судья по-хамски оборвал его.

– Я не сплю уже двадцать часов, так что к чёрту все формальности, – громко сказал судья, не пытаясь даже прикрыть рукой рот, ощерившийся гнилыми зубами в чудовищном зевке.

Энди, Алекс и Молчун уселись на скамью подсудимых, за каждым из них каменным изваянием стоял безликий страж порядка со станнером. В зал ввели дига, и вскоре Тайтус занял свободное место рядом с Энди. Пока секретарь начал всё-таки оглашать различные формальности, которые никто не слушал, Энди спросил у дига:

– Тайтус, хочешь, я угадаю, какая будет фамилия у твоей будущей жены?

Глядя прямо перед собой, диг отрицательно покачал головой, он, вероятно, знал эту старую шутку. Но Энди не успокоился и задал этот вопрос Алексу. Алекс наморщил лоб в непривычных раздумьях, но у него не было такого багажа полезных и бесполезных знаний как у дига. Поэтому озадаченный вамп лишь пожал плечами. Энди уточнил у друга год, месяц, день и даже час рождения, сделал вид, что занят напряжёнными вычислениями и через несколько минут, торжествующе хихикая (может быть, снимая этим нервное напряжение), наклонился к его уху и прошептал: «Её фамилия будет миссис Шоу!» Алекс подумал ещё немного и решил, что какая-то доля истины в этом есть. Он повернулся к Молчуну, чтобы спросить, думает ли тот так же, но вэйвер сидел с закрытыми глазами и мечтательным выражением лица.

В общем, наша четвёрка вовсе не производила впечатления людей, отстоящих от смертного приговора за несколько шагов.

– Эй, диг по имени Тайтус, у тебя есть документы, подтверждающие, что ты диг? – поинтересовался судья.

– Это очень важно, – добавил секретарь.

Для кого это было так важно, осталось непонятным: судья прилагал все усилия, чтобы его слипающиеся глаза не слиплись окончательно в счастливых грёзах; присяжные занимались своими делами: женщины говорили о моде и прочей несущественной чепухе, а мужчины – о спорте и о женщинах. Может быть, поэтому диг ничего не ответил.

Секретарь что-то шепнул судье, взял со стола калькулятор и подошёл к Тайтусу.

– Сколько будет 36865 умножить на 81921? – вежливо спросил секретарь, быстро нажимая на клавиши этого электронного счётного устройства, но диг был ещё быстрее, он моментально ответил:

– 3 миллиарда 20 миллионов 17 тысяч 665. Это очень лёгкая задача, – добавил он после некоторого раздумья.

Но секретарь уже не слушал его, с помощью нехитрого теста он выяснил, что хотел.

– Вы обвиняетесь в совершении преступлений, предусмотренных статьями 67, 131, 187 и 229 Уголовного Кодекса Республики.

– Мы это уже знаем, – кивнул Молчун. – И виновными себя не признаём.

Судья, не стесняясь, выругался, как извозчик, причём с абсолютно детской непосредственностью, и дал слово государственному обвинителю, погубившему не один десяток юных и наивных душ.

– Сони Скевинджер! – огласил прокурор имя первого и единственного свидетеля.

Вампы увидели Скевинджера, лицо агента выражало откровенную злобную радость. Но только он открыл рот для принесения присяги, как тяжёлый молоток судьи заткнул его.

– Стоп, стоп, стоп! – возвестил судья. – Я только что вспомнил: диг имеет право на отдельное судопроизводство. Проклятый склероз! Тайтус, или как там тебя, хочешь воспользоваться этим правом?

Диг молчал дольше, чем обычно, и Энди даже захотелось помахать перед его лицом рукой, чтобы проверить, не ушёл ли его товарищ в необъятные глубины подсознания, но Тайтус ответил:

– Нет, ваша честь.

Судья снова мучительно зевнул так, что захрустели челюстные хрящи.

– Твоё желание, диг. Продолжай, Пончик.

Агент Скевинджер временно утратил божественный и бесценный дар членораздельной речи.

– Ваша честь… – промычал он. – На столе у вас лежит мой рапорт, зарегистрированный под номером шестьдесят четыре, там изложена вся суть. Я же принёс запись разговора, который вели между собой подсудимые…

Сони включил воспроизведение; судья непреодолимо зевал, зевали присяжные; эпидемия зевоты поразила даже вампов. Молчун загадочно улыбался, закатив мутные глаза под набрякшие веки. Сони сухими, шаблонными фразами закончил выступление, и только тут судья заметил отсутствие в зале одного из важных участников этого душераздирающего действа.

– Зараза, – сказал он между двумя зевками, – что-то я не вижу нашего милейшего адвоката…

Секретарь суда засуетился, но единственное, что это принесло – присяжные начали посмеиваться, а один из них, толстый, как пивная бочка, без помощи рта произвёл продолжительный неприличный звук, что, впрочем, никого не смутило.

– Наверное, по многочисленным вашим просьбам, ваша честь, чёрт всё-таки забрал этого алкоголика, – добродушно заметил этот толстяк с заплывшим жиром лицом и свиными глазками; добродушие его тона весьма расположило к нему Алекса и Энди, они даже обрели кое-какие надежды. – Мы прекрасно обойдёмся без него. Мы только что посовещались (среди присяжных и других присутствующих раздались смешки) и единодушно вынесли решение.

Толстяк с натугой оторвался от сидения и передал судье официальный документ с подписями. Кстати, о присутствующих: в зале, кроме судьи, государственного обвинителя, секретаря суда, Сони Скевинджера, трёх конвоиров, четырёх подсудимых и присяжных, находилось ещё пятеро скучающих господ, причём совершенно посторонних и никому не знакомых. Ни один из них не брился, по крайней мере, неделю, ни у одного не было свежей рубашки и чистых носков. Один из этой странной компании весь судебный процесс как заводной ковырял в носу, вытаскивая на свет божий поразительные произведения искусства. Судья тоже вспомнил о своих носовых каналах, высморкался в ладонь, вытер её о нижнюю поверхность крышки стола и только после этого взял в руки документ.

– Виновен, смертная казнь, – прочитал он четырёхкратно.

Как только вампы услышали роковые для них слова, жизнь показалась им лёгкой и безоблачной.

– Интересно, как они делают эту… смертную казнь? – с безмятежной, даже какой-то застенчивой улыбкой поинтересовался Энди.

– В тело смертника посредством обыкновенного шприца вводится один кубический сантиметр эвтаназина. Жертва спокойно засыпает, через несколько минут мозг перестаёт получать и посылать нервные импульсы, а сердечная мышца прекращает свои сокращения, – пояснил Тайтус. – Возможно, я смогу протянуть дольше всех и пронаблюдаю полный спектр антемортальных ощущений.

Энди удовлетворённо закивал головой. Присяжные тем временем уже уходили через маленькую дверку, судья же неуклюже водил ручкой по документам.

– Господа, господа, подождите же, – неимоверными усилиями секретарю удалось вернуть присяжных на места. – У приговорённых осталось последнее право – право последнего слова, которое мы в обязательном порядке должны выслушать.

– Ах, опять запамятовал; не голова, а коробка с дерьмом, – укоряя себя таким образом, судья отложил ручку в сторону. – Ну, ты, вэйвер, твоё последнее слово. А затем по очереди справа налево.

Указующий перст судьи с грязными ногтями был направлен прямо на Молчуна. Под пристальным взглядом окружающих Молчун встал, невесело усмехнулся и, настроившись на местную радиостанцию, выпалил:

– Государственное время 13 часов 0 минут.

– Это всё? – судья еле пришёл в себя от удивления.

– Дерьмо! – сказал Молчун и сел на место.

– Ну что же, похвальная краткость, – одобрил судья. – Следующий!

Следующим был Алекс.

– Можно бумагу и ручку? – спокойно, глядя прямо в глаза судье, попросил он. Тот с изумлённо-издевательской физиономией протянул ему чистый лист и собственную авторучку. Алекс подошёл вплотную к стене, растолкав конвоиров, и, прислонив к ней бумагу, начал что-то быстро писать. Но когда возникла небольшая заминка, он повернулся к Энди.

– Энди, я забыл, как будут звать мою будущую жену?

– Миссис Шоу, – выдавил из сдавленного спазмами горла Энди.

Записав имя своей будущей жены, чтобы проверить предсказание Энди, когда вышеуказанная особа появится в его жизни, Алекс старательно спрятал листок в нагрудный карман. Затем он стал в позу оратора, вытянув руку в сторону появившегося судебного медика, и сказал:

– Учтите, что я пользуюсь только одноразовыми шприцами!

Медик с блестящим чемоданчиком в руках и закрытым белой маской лицом успокоительно закивал головой.

– Ещё бы мне хотелось побриться, – добавил Алекс, случайно дотронувшись до своей щеки.

Это желание Алекса было незамедлительно удовлетворено с помощью бритвы с лазерно-лучевой системой.

– Следующий! – судья смотрел на Энди.

Энди медленно поднялся, пригладил рукой свои светлые кудри и уставился скорбным взглядом своих невинных голубых ангельских глазок на судью. По заросшей щеке его скатилась скупая мужская слеза, а затем ещё одна и ещё.

– Можем ли мы подать апелляцию? – дрожащим голосом спросил он и сам поразился своей слабости: в реальной жизни он не ведал страха, всегда шёл напролом судьбе, увлекая за собой Алекса, но сейчас…

– Нет! – отрезал судья. – Поправка к Конституции, заботясь о правах человека в нашем демократическом, гуманном и справедливом обществе, отменила апелляционную бюрократическую волокиту. Ты уже высказался?

– Нет, ваша честь, – хлюпнул носом Энди. – Я хочу сказать… Я, конечно, очень плохой, вы даже не можете представить себе, как я скверен… Но всё же я считаю ваше чрезмерно строгое решение излишне поспешным…

Энди изо всех сил старался воздействовать чарами обаяния на присяжных обоего пола, но его милые, беззащитные улыбки пропали даром. Вампу было невдомёк, что главной причиной суровости суда Республики было то, что стоимость одной ампулы эвтаназина равнялась затратам на содержание одного заключённого в течение суток, а в государственном бюджете была огромная, непрерывно растущая дыра.

– А вы случайно не скатописты? – вдруг спросил судья, внимательно воззрившись на бедного Энди.

– А это обстоятельство могло бы нам помочь, ваша честь? – вамп посмотрел на истекающего соплями судью с верой и надеждой.

– Нет! Это никак невозможно! Решение уже принято! – отрезал тот и в подтверждение своих слов оглушительно пукнул.

Окончательно упав духом, Энди сел.

– Диг, твоё слово.

Тайтус медленно встал и замер в неподвижности, непрозрачные стёкла были направлены на судью, как удав на кролика. Тайтус молчал, и сначала Энди и Алекс подумали, что это обычная диговская пауза, но когда прошло три минуты… что-то тут было не так.

– Диг, ты будешь говорить или нет? – судья в нетерпении стал яростно почёсываться под мышками. – Чего ты ждёшь?

– Я жду курьера, – после своей привычной задержки ответил диг.

– Какого курьера?!

– Курьера с золотыми нашивками.

– ?!!!

«Похоже, Тайтус свихнулся раньше времени», – подумал Алекс.

– Можешь сесть, диг, – сказал судья, но Тайтус остался стоять. Вершитель правосудия повернулся к безлицему медику:

– Начинайте, по моему протоколу они должны быть мертвы ещё десять минут назад.

Медик (на самом деле это был подрабатывающий таким образом в эти трудные времена студент Медицинского института) открыл хромированный чемоданчик палача и начал готовить четыре одноразовых пластиковых шприца с веществом блаженной смерти. Когда он профессионально быстро выполнил эту нехитрую операцию, судья посоветовал:

– Начни с дига, любезный.

Медик взял в руки шприц, но только он сделал шаг к Тайтусу, в дверь в сопровождении четырёх гвардейцев, вооружённых разрядниками, быстро вошёл неприметный человек в строгом мундире Правительственного курьера с золотыми пуговицами и нашивками. В руках у него был огромный запечатанный конверт, который был незамедлительно возложен на не очень чистый стол судьи.

Глава 8. Это ещё не конец

– Что это за мура? – проворчал судья, распечатывая конверт и с опаской поглядывая на курьера. Одновременно он подал знак медику, чтобы тот продолжал своё светлое дело. Но курьер с золотыми пуговицами предупреждающе поднял руку, и на белом халате палача появились четыре рубиновые точки; тот остановился, не желая быть хорошо прожаренным заживо. Судья, грозно нахмурившись, прочитал послание Очень Высоких и Влиятельных Людей:

«Ввиду того, что наш возлюбленный брат Консул Септимус тяжко болен, и появилась угроза его необходимой для государственного блага жизни, мы решили проявить пример бескорыстного гуманизма и милосердия и своей высшей властью, дарованной нам Народом, повелеваем: все осуждённые, приговорённые к смертной казни и ожидающие в данный момент исполнения смертного приговора, полностью и безоговорочно амнистируются без каких-либо последствий.

Слуга Народа, Верховный Консулат Республики»

Энди в радостном изнеможении откинулся назад, больно ударившись головой о металлическую дубинку стоявшего позади него тюремщика. Алекс напряжённо раздумывал о том, писал ли он когда-нибудь завещание, хотя завещать ему было нечего и некому.

– Эти консулы совсем спятили, что ли? – судья включал в свою речь после каждого слова элементы ненормативной лексики, которые мы не можем привести в данной рукописи из опасения, что сие произведение будут читать представительницы слабого пола, чьи нежные ушки не приспособлены для таких речей (в существовании подобных особ, однако, имеются большие сомнения). Судья не заметил, что агент Службы Безопасности Сони Скевинджер проворно включил на запись портативный диктофон, с которым никогда не расставался.

– Мы свободны? – Энди сделал шаг к столь притягательному для него светлому прямоугольнику двери.

– Наши вещи! – напомнил Молчун.

– Да-да, – секретарь как заводная детская игрушка выскочил из зала.

Оправданным преступникам вернули все вещи, кроме толстого кошелька Молчуна – его почему-то забыли записать в бланке для описи. Тайтус внимательно осмотрел своего старого друга – «Юнипак» – и подвесил его на пояс.

– Свобода! – радостно-возбуждённо сказал Алекс, с наслаждением вдыхая пыльный, раскалённый полуденным солнцем воздух, когда они покинули столь гостеприимное заведение с толстыми решётками на немногочисленных окнах.

– До встречи, – Молчун, мрачный, как никогда, одиноко зашагал по дымящемуся асфальту. Вампы хотели двинуться за ним, но Алекс приказал:

– Стойте!

Из уха вампа сочилась мутная кровь, пачкая ворот сорочки. Но кровотечение скоро утихло, вамп наклонил голову, засунул в ушное отверстие палец, и на пыльный асфальт вывалилась чёрная пробка из свернувшейся крови.

– Станнер разрушает нервные клетки, – сообщил Тайтус.

Приятели оглянулись по сторонам, внимание вампов привлёк небольшой бронированный автомобиль, парящий в нескольких дюймах от земли. Рядом стоял Правительственный курьер в окружении четырёх солдат. И, по-видимому, он ждал именно их.

– Диг Тайтус Лайкентрэп? – осведомился курьер, подходя к ним поближе.

– Да, это я.

– Вам пакет, – курьер протянул Тайтусу самый обыкновенный конверт. – Через пять секунд после вскрытия послание самоуничтожится. Всего доброго, граждане Республики!

Автомобиль вертикально, без всякого ускорения взмыл на несколько метров вверх и с огромной стремительностью исчез. Тайтус встал так, чтобы содержание послания не было видно вампам, и распечатал его. Считав информацию, он кинул бумагу на тротуар, а через несколько секунд письмо почернело и рассыпалось на пепельные хлопья, которые мгновенно были подхвачены горячим ветром.

– Скажи мне, пожалуйста, Тайтус, – вежливо сказал Энди. – В том указе о помиловании упоминалось имя одного из Консулов – Септимус.

– Это не имя, – отрезал Тайтус. – Это полное название государственной должности – Консул Септимус, что значит седьмой из семи Верховных.

– Ты знаешь его настоящее имя? – вампы окружили бедного Тайтуса с двух сторон и начали засыпать его вопросами, на которые диг отвечал с длинными паузами:

– Да.

– И как его зовут? Мне вообще-то всё равно, но хочется знать имя своего спасителя.

– Его фамилия Веервольф.

– Он диг?

– Да.

– Честное слово, Тайтус, нам искренне жаль, что мы наговорили разных глупостей про наше правительство, – сказал Энди.

– Ты знаком с этим Веервольфом? – поинтересовался Алекс.

– Мы знаем о существовании друг друга, но общаться нам пока не доводилось, – скромно и честно, ведь все диги говорят только правду, ответил Тайтус.

– А остальные шесть Консулов тоже диги?

– Нет.

Они медленно шли по душной улице. Вампы думали о том, что же ещё знает этот диг, и что было в послании, которое он прочитал, а Тайтус думал о том, что уровень радиоактивного фона уже 98 микробэр в минуту и продолжает повышаться, что приводило к необходимости найти поблизости убежище с экранирующей крышей. А потому Тайтус ускорил шаг (способ ходьбы дигов приводил к наименьшим энергетическим затратам), вампы устало плелись за ним. Наконец, они остановились у старого, обшарпанного дома, где когда-то давным-давно находилась мэрия.

– 99 микробэр в минуту, – сказал Тайтус. – Здесь я живу.

– Тебе принадлежит весь дом? – спросил Алекс.

– Нет, только одна небольшая квартирка. 100 микробэр в минуту, – с этими словами Тайтус зашёл в тёмный подъезд и начал подниматься по грязной лестнице. Вампы по молчаливому согласию последовали за ним.

– Прости, Тайтус, но ты не можешь сказать нам, что ты прочитал в письме? – без всякой надежды спросил Энди, но диг ответил:

– Там говорилось о секретном правительственном приказе, что мы должны выполнить.

– И что же мы должны сделать? – встревожился Алекс.

– Мы должны уничтожить трёх человеческих индивидуумов. Добро пожаловать в моё логово!

Глава 9. Логово Тайтуса. День

Взору вампов предстала убогая, заваленная хламом и дюймовым слоем пыли квартирка. У стены стоял сломанный книжный шкаф, а в углу на стуле без одной ножки был накидан целый ворох грязной, несвежей одежды.

– Усаживайтесь, – диг усадил их на единственный целый диван, возле которого стоял единственный целый столик. – Чаю?

Вампы не возражали. Тайтус удалился на кухню, постучал там посудой, но тут же вернулся.

– Увы, всю заварку съели тараканы. Сыграем во что-нибудь? Карты?

– Нет, я в карточные игры не играю, – испуганно замотал головой Энди. – Я хожу по воскресеньям в религиозный кружок, где узнал, что игра в карты способствует попаданию души в ад.

– Ты случайно не заразился от патера Гордона? – захихикал Алекс. – В тюрьме ты преспокойно играл в «Четырёх епископов».

Но смешки не возымели нужного действия, Энди категорически отказался даже взять карты в руки, будто они были творением самого Зла.

– Шахматы? Шашки? Нарды? «Монополия»? «Биржа»? – перечислял Тайтус названия игр, многие из которых вампы слышали впервые.

– Если играть в шахматы, то только в тройные, – вновь упёрся Энди.

– Тогда давайте сыграем в круговой турнир по шашкам, – предложил Тайтус. – Нас трое, следовательно, всего три партии.

Хозяин достал из-под дивана старенькую деревянную доску с чёрно-белыми квадратами и высыпал на стол комплект самых обыкновенных шашек. Но тут Алекс вспомнил одно важное обстоятельство.

– Мы, конечно, польщены твоим мнением о нашем интеллекте, Тайтус. Но состязаться с дигом – значит заранее проиграть.

– Для принятия решения во время игры я буду использовать информацию, полученную из анализа ситуации на два хода вперёд, – невозмутимо успокоил их Тайтус.

Две шашечные армии – белая и чёрная – выстроились на поле сражения.

– Первая партия: я против Алекса Шоу, – решил диг.

Белая и чёрная армии вступили в бескомпромиссную, но и бескровную борьбу.

– Извини, Тайтус, но не мог бы ты повторить, что ты говорил насчёт «трёх индивидуумов»? – попросил скучающий Энди.

– Я сказал, что мы должны убить троих человек. Понимаете, это нужно сделать непрофессионально, чтобы никому не пришло в голову, что это дело рук властей. За четыре спасённые души нам необходимо погубить лишь три. Если вы откажетесь, я тоже не возьмусь за это грязное дело. Но тогда не поздоровится и нам, и вместо трёх жизней оборвутся целых семь.

– Как имена этих трёх несчастных? – спросил сердобольный Алекс.

– Профессор Хайделл, профессор Шварцхельм и инженер Кроули.

– И все из нашего Университета! – поразился Алекс.

Тайтус двинул вперёд белую шашку и на несколько секунд отключился.

– Пока мы болтали, мною параллельно был завершён полный анализ текущей игровой ситуации, – заявил он. – Я проиграл, но только если вы не сделаете грубой ошибки. А я не хочу надеяться на чьи-то грубые ошибки. Итак, я жду от вас ответа, и немедленно. Мы будем выполнять приказ?

«Мы» прозвучало совсем как «вы», то есть вампы. Алекс посмотрел на Энди и встретился с ним глазами.

Алекс молчал. Молчал и Энди. Каждый из них думал своё, а ведь сделать выбор они должны были вместе. У Энди в голове проносились такие мысли: «Нужно соглашаться!.. Хотя… чёрт возьми, если мы откажемся, то приведём в действие силы, о существовании которых можно лишь догадываться… Возможно, вспыхнет гражданская война… А может, даже новый Всемирный Конфликт!.. Даже страшно подумать!» Ангельские глаза горели адским блеском, на лице Энди появилась мечтательная улыбка. И все эти беды будут из-за того, что два всеми забитых вампа скажут слово «нет» одному задуренному дигу!

Алекса мучили совсем иные сомнения. Он не доверял Тайтусу. И, поколебавшись, он спросил прямо:

– Тайтус, а как ты узнал, что Правительственный курьер спасёт нас от эвтаназина?

– Правило номер один: «То, что просчитал один диг, может просчитать и второй».

– Хм. Никогда не слышал о таких правилах, – сказал Алекс, пока Энди получал злобное удовольствие от жестокой игры своего разбушевавшегося воображения. – А какое правило номер два?

– Правило номер два: «Если ты не диг, никогда не стремись понять дига», – Тайтус потрогал кончик носа. – Я только что выдумал эти правила, Алекс, и сам пронумеровал их.

Алекс начал расставлять шашки для игры с Энди; размечтавшийся вамп очнулся от атомных взрывов, существовавших лишь в его голове, и быстро расположил свою круглоголовую армию на клеточной доске. «По-моему, – думал Алекс, – я знаю привило номер три: никогда не доверяй дигам». Из-за столь глубочайших и тягостнейших раздумий Алекс не понял, почему Энди так покраснел от сдерживаемого смеха и тихонько похихикивает.

– Алекс, – вкрадчиво сказал этот белокурый ангелок из самих глубин Преисподней, – спорим на пирожок, что в данной позиции нам гарантирована ничья?

Алекс подозрительно осмотрел доску, пересчитал шашечные армии, которые не сделали ещё ни хода, заглянул под стол и под диван.

– Спорим? – прямо-таки давился смехом Энди.

– Ну, давай, – буркнул Алекс.

– Ходи тогда.

Алекс двинул вперёд и влево центральную шашку, и тут Энди от хохота свалился под столик. Алекс недоумённо взирал на него, потом опустил взгляд на доску и только тут увидел, почему так веселится его друг: чёрные шашки все, как один, стояли на белых полях, и, следовательно, обе армии были недоступны друг для друга, как будто бы они находились в двух разных измерениях.

– М-да, – сказал Алекс. – Хе-хе.

Общими стараниями вампов чёрные шашки вернулись в нормальное измерение, и Энди сделал первый ход. Тайтус резво вскочил с кресла, в котором сидел.

– Где-то у меня был почти свежий бублик, – и он опять оставил их наедине.

– Ты ему доверяешь? – наклонился к уху Энди всё не успокаивающийся Алекс.

Но тут вернулся Тайтус, руки его были пусты.

– Увы, бублик сожрал мой брат, – развёл он руками.

– Твой брат… он диг? – поднял глаза от доски Энди.

– Он трайкер, – резко ответил Тайтус.

Энди походил и посмотрел на друга-вампа:

– Прости меня, Алекс, ты что-то спросил?

– Я спросил, почему именно мы должны совершить это непотребное дело? – нашёлся Алекс.

– А почему вы начали говорить антиправительственные речи в присутствии агента Пончика? Тем паче, у вас более чем подходящие вамповские особенности организма для этого дела, – спокойно пояснил Тайтус. – Итак, ваш ответ?

– Нет, – сказал Энди.

– Да, – сказал Алекс.

Назревал локальный конфликт, но Энди сразу же подумал, что гражданская война может произойти и в случае насильственной смерти трёх государственных учёных, и поправился:

– Да, мы убьём их.

А мрачный Алекс уже предвкушал фонтаны горячей крови, их безумный и столь сладостный для его очей цвет. Возможно, это милое заданьице даст пищу его зловещей музе и таким образом будут написаны новые главы его произведения в стиле фантазм «Властелин кактусов». Но природная подозрительность, или как называл её сам вамп – предусмотрительность, не уснула окончательно, и потому Алекс спросил:

– Хорошо, мы превратим их в гниющие трупы, а ты-то что будешь делать, Тайтус?

– Информация, – ответ дига был краток в такой степени, в какой были обширны сведения, которыми он завалил вампов в течение следующих минут.

Профессор Хайделл – безусловный лидер этой сверхнаучной троицы. Высочайший специалист в области сверхпроводников, за свои достижения получил Государственную премию, которую израсходовал на покупку автомобиля с антигравитационным шасси. Относительно его личной жизни у дига было мало сведений, но все знали, что Хайделл в значительной степени любвеобилен в отношении хорошеньких студенток. Профессор читал несколько циклов лекций в Университете, один из которых вампы даже прослушали (но если бы они этого не сделали, то ничего бы не потеряли).

Оливер Кроули – «руки» Хайделла, воплотитель его гениальных идей «в металле». Несколько лет назад он работал в закрытой лаборатории, но за неумеренное пьянство это блестящий робототехник и компьютерщик был переведён в Университет, где кое-как сработался с Хайделлом.

(Кстати, о компьютерах: вампы смутно представляли себе этот аппарат, так как электронных вычислительных машин было мало, с каждым годом их выпускали всё меньше, а работали они всё хуже. Даже в таком крупном Университете компьютеров было несколько десятков, а доступ к ним имели лишь посвящённые).

Профессор Шварцхельм – один из лучших в Республике теоретиков в области физикоматематики. Весьма оторванный от жизни человек, Шварцхельм также преподавал в Университете, а, кроме того, занимался теоретическим обоснованием новаторских идей профессора Хайделла.

Главная задача – убрать всех троих, желательно разными способами и через какой-то промежуток времени, чтобы не было видно никакой взаимосвязи.

– Конец информации, – сказал Тайтус.