Текст книги "Обгоняя смерть"

Автор книги: Тим Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, не беспокойтесь. Спасибо за труды.

Я взглянул на его телефон. На дисплее была надпись: «ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК: ЛАЗАРЬ – НАЗЕМНАЯ ЛИНИЯ». Он снова улыбнулся мне и сгреб телефон.

– Еще что-нибудь?

– Нет, все отлично, – ответил я. Пожал ему руку и вышел на снег. – Спасибо за помощь.

И пошел обратно к машине, не обращая внимания на холод.

* * *

Улицы к центру Лондона были запружены машинами. Движение постепенно замедлялось и в конце концов замерло. Я смотрел, как падает снег, толстым слоем покрывая дымовые трубы, уличные фонари, дорожные знаки и крыши.

Кроме снега и ветра, все словно застыло.

Я набрал второй номер. Соединение произошло, но никто не брал трубку. Я ждал с минуту и, когда стало ясно, что никого нет дома, собрался уже дать отбой.

И тут послышался голос.

Я узнал его.

– Церковь Святого Иоанна Предтечи, – сказал Майкл Тилтон.

18

Я почтой отправил Джону Кэрри полароидный снимок Алекса и поехал обратно в Сохо. Когда припарковался, было уже почти семь – конец смены Джейд. Взяв себе кофе, я затаился в темноте напротив «Ангела». Пугать Джейд не хотелось, но, возможно, увидев меня, она скрылась бы внутри. Пивная была ее убежищем.

Вблизи послышался смех.

Двое мужчин в деловых костюмах вошли в расположенный поблизости ресторан. Группа девушек-подростков, хихикая, остановилась перед пивной. Они переглядывались, поправляли волосы, одергивали юбки. Потом полезли в сумочки за фальшивыми документами.

Из пивной вышел один из барменов, видимо, только что заступивший в вечернюю смену, и высыпал из ведерка лед в канаву. Я попятился глубже в темноту. Он заметил это движение и, сощурясь, вгляделся через улицу. Помедлил секунду, охваченный любопытством, потом скрылся внутри.

На улице стало тихо. Снова пошел снег.

Я отхлебнул кофе.

Показались несколько женщин. За ними шел мужчина, увязая в талом снегу. Женщины тревожно оглядывались, словно опасаясь, что он может к ним пристать. Когда они проходили мимо «Ангела», мужчина приотстал, пряча лицо в воротник пальто, но, миновав вход, прибавил шагу. Одна из женщин, разгоряченная алкоголем, повернулась и спросила:

– Что тебе нужно, черт возьми?

Но, увидев, что его внимание сосредоточено вовсе не на них, успокоилась. Он смотрел на другую сторону улицы.

Прямо на меня.

Наши взгляды встретились на долю секунды, и он как будто заколебался. Но потом снова последовал за женщинами, перешел на бег трусцой и в конце концов обогнал их. Оказавшись на пустом тротуаре, он взглянул вперед, в сторону дорожной развилки.

В моем сознании мелькнуло подозрение.

Когда он двинулся параллельно Китайскому кварталу, я понял: это тот парень, что забрался в мою машину у кладбища.

Он оглянулся, увидел, что я наблюдаю за ним, и прибавил шагу. Я отбросил стаканчик с кофе и пошел следом. В конце улицы он свернул направо и смешался с толпой, шедшей к Шефтсбери-авеню. Там было многолюдно. Магазины еще работали. Рестораны манили людей. К театру стояла очередь.

Он снова оглянулся, столкнулся с кем-то, ускорил шаг и скрылся в толпе туристов, собравшихся вокруг гида и загораживающих тротуар. Он появился по другую сторону группы и перешел улицу.

Потом побежал.

Пробираясь через толпу, я увидел, что он вклинился в другую группу. Одна из туристок покачнулась, когда он протискивался мимо. Ее муж что-то крикнул ему вслед. Но он оглянулся не для извинений – проверял, близко ли я.

Я попытался идти быстрее, опустил на секунду голову и потерял его из виду. Он скрылся за театральной очередью. Я перешел улицу. Неподалеку был переулок, темный и узкий. На одной из стен из вентиляционного отверстия наверху с шипением вырывался пар. Он оглянулся, увидел, что я приближаюсь, и скрылся в переулке.

Темнота поглотила его.

Вход в переулок. Я слышал отзвуки его шагов. Потом он появился из мрака, частично освещенный из верхнего окна. Я двинулся за ним по переулку. Он был уже далеко, почти на следующей улице. Дойдя до нее, остановился. Оглянулся. И исчез.

Я дошел до конца переулка и огляделся. На тротуарах толпился народ, по улице проезжали машины. И повсюду были подъезды, крохотные улочки и переулки, в которых можно спрятаться и отсидеться сколько нужно.

Я взглянул на часы. Десять минут восьмого.

И тут мне в голову пришла мысль. Может быть, они заманили меня подальше от «Ангела», чтобы я не встретился с Джейд. Морочили мне голову. Манипулировали мной. Возможно, тот бармен разглядел меня в темноте, вошел внутрь и поднял тревогу.

И вдруг я замер.

Примерно в четверти мили слева от меня Джейд переходила улицу. Между ее пальцами светился огонек сигареты, она поглядела в обе стороны и пошла в противоположном направлении. Я заколебался, внезапно усомнившись, она ли это.

Но это была она.

Джейд.

Я двинулся за ней по другой стороне улицы, то и дело входя под свет уличных фонарей. Поравнявшись с переулком, из которого она вышла, я увидел большую зеленую дверь, слегка приоткрытую. Над ней светились неоновые ангельские крылья. Джейд воспользовалась черным ходом – значит, знала, что я ее поджидаю.

Зачем же вести меня туда, где она появится?

Потому что это западня.

Я заколебался.

Что, если это действительно так? Сперва парень заманил меня сюда, а теперь Джейд поручено завести куда-то еще? Неужели телефонный звонок у «Игл-Хайтс» и впрямь был моим единственным шансом выйти из этой игры? Шансом, который я отверг.

Джейд скрылась из виду в конце улицы.

Я не двигался с места, охваченный неуверенностью. Меня переполняло ощущение, что все это уже было со мной в первые недели после смерти Деррин: я стоял на краю пропасти, глядя, как земля уходит у меня из-под ног.

Но потом я увидел свое отражение в витрине магазина и осознал, какую целеустремленность принесло мне это дело, как много сил оно мне вернуло. И понял, что если хочу идти вперед, то должен заниматься им. Должен предпринять этот шаг.

И пошел за Джейд.

Дойдя до конца улицы, я увидел ее примерно в сорока футах справа. Она переходила дорогу, направляясь к узкой, тускло освещенной улочке. На углу располагался ресторан, украшенный по фасаду мишурой и рождественскими елочками. В остальном это была обычная захудалая улочка, со множеством входных дверей и окон на третьих этажах.

Я быстро нагнал Джейд и замедлил шаг.

– Джейд?

Она остановилась и повернулась. Сперва не могла меня разглядеть, и тогда я вышел из темноты под свет рождественской елки.

Ее лицо вытянулось. Она непроизвольно сунула руки в карманы шубы. Ей казалось, что от меня исходит угроза. Может, и не было никакой западни.

Я поднял руку:

– Я не собираюсь причинять тебе зла.

Она не ответила. Глаза ее бегали.

– Просто хочу поговорить с тобой.

Она медленно кивнула.

– Ты меня куда-то вела?

Она нахмурилась:

– Я пыталась уйти от тебя.

– Почему?

– Потому что ты доставляешь беспокойство.

– Ты знала, что я появился?

– Один из ребят видел тебя на другой стороне улицы.

Бармен. Я был прав.

– Какой смысл в этой приманке?

Она непонимающе уставилась на меня.

– Я имею в виду неряшливого парня.

Выражение ее лица не изменилось.

– Который привел меня к тебе. Какой тут был смысл? Джейд пожала плечами и отвернулась. Но когда снова посмотрела на меня, на лице ее было такое облегчение, словно она только что приняла самое значительное решение в жизни.

– Чего ты хочешь?

– Просто поговорить.

Она снова пожала плечами и кивнула:

– Тогда поговорим.

* * *

Мы шли, и ее взгляд оставался непроницаемым. Я пытался понять, испугана она, самоуверенна или то и другое, но возле машины оставил эти попытки. Возможно, мужчины тянулись к ней, но быстро отходили, поняв, что она не пустит их в свой внутренний мир.

– Это твоя машина? – спросила она, глядя на «БМВ».

– Да.

– Я думала, у тебя что-нибудь получше.

– Джейд, я никакой не магнат.

Она заглянула в салон и снова посмотрела на меня, словно предвидя вопрос.

– Ну, так что происходит? – спросил я.

– Нельзя ли куда-нибудь поехать?

– Куда желаешь?

– Я проголодалась.

– Ладно.

Мы сели в машину, и я завел мотор.

– Что у нас в меню?

– Чизбургеры.

– Где?

Джейд улыбнулась:

– Если платишь ты, я знаю одно место.

19

Мы ехали на восток, мимо раковин старых стадионов и складских площадок. Все было темным, ветхим, словно город медленно умирал. Из мрака появлялись тесно стоявшие жилые дома, унылые, покинутые, с черными окнами, уличные фонари не горели.

– Куда мы едем?

– Тут близко, – ответила Джейд, глядя в окно.

Я взглянул на часы. Восемь тридцать четыре.

– Там еще обслуживают?

Она промолчала.

– Джейд?

Она взглянула на меня и заерзала на сиденье.

– Магнат, ты потерял кого-нибудь?

– А?

– Потерял кого-то?

– Почему ты спрашиваешь?

Глаза ее блеснули, лицо было совершенно спокойным.

– Ты печальный.

Я не ответил. Не захотел. Но она была мне нужна – больше, чем я ей. Она отвернулась, ее лицо отражалось в стекле.

– Я потерял жену.

– Каким образом?

– У нее был рак.

Джейд кивнула.

– Как ее звали?

– Деррин.

Она посмотрела в окно.

– Какой она была?

– Она была моей женой, – ответил я. – По-моему, замечательной.

Мы проехали еще с полмили, потом Джейд сказала, чтобы я повернул налево. Из темноты появились кварталы жилых домов.

– Чего тебе недостает больше всего?

– После смерти Деррин?

Джейд снова кивнула.

Я думал об этом.

– Наших разговоров.

Ресторан «Строуберриз» размещался в старом железнодорожном вагоне. Над окном раздачи жужжала голубая неоновая надпись «Горячие блюда». Мы вылезли из машины, и Джейд повела меня к столику. Всего их было семь. Возле каждого стояли обогреватели, их оранжевый свет падал на площадку перед вагоном. В дальнем углу сидела какая-то пара. Больше посетителей не было.

– Не думал, что здесь есть выбор, – сказал я.

Джейд пропустила это мимо ушей и села. Полезла в карманы шубы за сигаретами и выложила на стол их содержимое: ключи, бумажник, выписку с банковского счета, деньги, фотографию, которую положила изображением вниз. На обороте было написано: «Вот почему мы это делаем». Нашла сигареты и достала одну.

– Закажи бургер со всем остальным.

– Это твое любимое заведение?

– В прошлой жизни, – ответила она. – Я приходила сюда с мамой и папой. Им нравились такие места. Своеобразные. – Она указала на вагон. – Здесь был повар по имени Стиви, когда ресторан еще назывался «Раффертиз». Ему нравились мои родители. Он всегда готовил им что-то особенное.

– Они еще живы?

Пауза. Потом она покачала головой.

От обогревателя становилось жарко. Джейд сняла шубу, зажгла сигарету и взглянула на меня:

– Ну, Магнат, что скажешь?

– Джейд, я не частный детектив.

Она ухмыльнулась:

– Но хочешь им быть.

– Разве?

– Ведешь себя таким образом.

Из вагона вышла женщина в униформе официантки прошлых лет, со значком «Строуберриз» и физиономией, способной обратить мужчину в камень.

– Что будете заказывать? – рявкнула она.

– Два чизбургера со всем остальным, – ответила Джейд. – Я возьму пива. Магнат?

Я взглянул на официантку:

– Большую чашку кофе. Черного.

Официантка ушла. Мы с Джейд поглядели друг на друга. Свет от обогревателя блистал в ее глазах, делая их озорными. Она стала раскладывать по карманам вещи, которые выложила на стол.

– Это твои родители? – спросил я.

Джейд взглянула на мой палец, указывающий на фотографию, и перевернула ее. Это был снимок мальчика пяти-шести лет. Старый, выцветший. Мальчик гнал по траве футбольный мяч. Слева от него тянулась проволочная изгородь. Справа, на границе кадра, – жилой дом и щит с надписью: «Игл-Хайтс».

– Знаю это место, – сказал я.

Джейд никак не среагировала.

– Что это за мальчик?

Джейд взглянула на фотографию и произнесла:

– Вот почему мы это делаем.

– Как это понять?

Джейд улыбнулась:

– Сказала бы тебе, если б знала. Только мне это неизвестно. Но знаю, что символизирует собой мальчик.

– Что же?

– Как это говорится? Э… – Она затянулась сигаретой, уставилась в темноту и выпустила струю дыма в вечерний холод. – Цель оправдывает средства.

– Так.

– Вот что это символизирует.

– Джейд, я не понимаю.

Она кивнула, словно и не ожидала ничего другого, потом взяла фотографию и сунула в карман.

– Тебе приходилось когда-нибудь хранить секреты?

– Конечно.

– Я не о рождественских подарках.

– Я тоже.

– Какие же секреты ты хранил?

– Я бывал в Израиле, в Южной Африке, в Ираке.

– И что?

– Видел там вещи, которые никогда не забуду.

– Какого рода?

Я подумал о Деррин, о том, как таил от нее свою работу. Обо всем увиденном и трупах, через которые переступал.

– Какого рода? – повторила она.

– Такого, что не мог рассказать своей жене. Официантка вернулась с нашими напитками.

– Оставь, Магнат. Тебе придется постараться.

– Я не играю с тобой в эту игру.

– Это не игра, а торговля.

– Я с тобой не торгуюсь.

– Почему?

– Мы приехали сюда не торговаться. Соглашение было другим.

– Не припомню никаких соглашений.

Джейд поднесла сигарету к губам и затянулась.

– Не нужно бы мне курить, – сказала она. – Но у всех у нас есть свои демоны. – Она игриво приложила к губам большой палец и слегка улыбнулась. – Если не откажешься от своего плана, тебе придется столкнуться сразу с несколькими.

– О чем ты говоришь?

– О том, что обнаружишь, если дойдешь до конца… – Она повертела бутылку пива. – Пожалуй, главным образом о том, что если ты не силен в этой жизни, то сломаешься. И я скоро сломаюсь, Магнат, потому что устала.

– От чего?

– Устала убегать. Лгать. Начинать заново.

– Начинать заново? О чем ты?

– О том, что в «Ангеле» ты теперь ничего не найдешь. Все, что тебя интересует, исчезнет. Будешь расспрашивать – только усложнишь себе жизнь. Вернешься – там окажутся новые люди. Все переменится.

– Почему?

– Как думаешь?

Я немного помолчал.

– Пивная – это прикрытие.

Джейд щелкнула пальцами и улыбнулась.

– Для чего?

– Она помогает нам делать наше главное дело. Приносит деньги. Дает средства на жизнь.

– Она принадлежит тебе?

– Нет.

– Кому?

Джейд взяла со стола выписку, раскрыла и положила передо мной. Банковский счет «Ангела». Там был список на двух страницах, но посередине первой имелся прямой платеж: «ГОЛГОФА ПРО, 5000.00».

«Голгофа».

«Ангел» ежемесячно платил пять тысяч компании, о существовании которой налоговому управлению не было известно.

– Существует бумажный след длиной в пол мили, – сказала Джейд, предвосхищая вопрос, который я собирался задать. – Ты будешь блуждать в темноте, как потерявшийся щенок, пытаясь хоть что-то узнать об этой компании.

Официантка принесла еду. Джейд, не теряя времени, впилась зубами в чизбургер, из которого выступили пузырьки сока.

– Ну, и куда денутся сотрудники пивной? – спросил я.

– Остальные… Не знаю. Не я принимаю эти решения.

– А ты?

Она помолчала.

– Я не вернусь. Теперь нельзя.

– Почему?

– Я сижу здесь с тобой – как думаешь, почему?

– И куда отправишься?

Она пожала плечами.

Я вспомнил о номерах, которые сообщил мне Гвоздь.

– Тогда кто принимает решения? Джеральд?

Она засмеялась и чуть не подавилась едой.

– Джеральд?

– Да.

– Нет. Не Джеральд.

– Кто он?

– Джеральд даже не знает о нашем существовании. Он просто мошенник, живет в какой-то берлоге в Камберуэлле. Я только езжу к нему для… – Пауза. – Смены масок.

– За фальшивыми документами.

Джейд подмигнула.

– Ты умен, Магнат.

И откусила еще кусок чизбургера.

– Он делает их для тебя?

– Для всех нас.

– Кого «нас»?

Она улыбнулась:

– Из тебя получился бы хороший полицейский. Задаешь правильные вопросы. Но ты понимаешь, что сидим мы здесь с тобой не из-за твоего большого ума, а поскольку наделали ошибок. Уронить тот мобильник было глупой неосторожностью. Джейсон не ожидал, что ты там появишься. И занервничал.

– А кто такой Гэри Хупер?

– Никто.

– Телефон, который уронил ваш Джейсон, зарегистрирован на Гэри Хупера.

– Мой телефон зарегистрирован на Матильду Уилкинс. Но это не делает меня ею.

– Так кто же он?

– Я сказала тебе – никто. Призрак. Разыскивая его, ты будешь все время гоняться за собственным хвостом. Это просто имя. Обыкновенная ложь. – Я наблюдал, как она вилкой гоняет по тарелке еду. – Неприятно разочаровывать тебя, Магнат, но перед тобой, – указала она на себя, – солдат, а не генерал.

– Кто такая Ви?

– Ви?

– Джейсон звал Ви. Как ее полное имя? Вероника?

Джейд поглядела на меня и внезапно посерьезнела.

– Я скажу тебе то, что знаю, – начала она спокойно. – Скажу, потому что устала скрываться. Устала начинать все заново, когда люди вроде тебя пытаются совать нос куда не следует. Устала защищать то, чего я… – Она умолкла. Прищурилась. – Послушай, прежде всего забудь о Джеральде – он ничего не знает. Забудь и Ви. Это просто вымышленное имя. И забудь о «Голгофе». Это приведет только к новой лжи.

– Чем занимается это предприятие?

– Чем, по-твоему?

– Думаю, что ничем. Вы лишь проводите через него деньги.

– Это средство защиты.

– И вы можете отмывать деньги.

– Отмывать деньги? – Джейд улыбнулась. – Это не мафия.

– Значит, «Голгофа» существует только номинально?

Она открыла сумочку и достала кредитную карточку.

– Все наши деньги проходят через него. Все наши карточки зарегистрированы на него. Он покупает нам еду и одежду.

– Таким образом, ни одна из покупок не может вывести на вас.

– Вот-вот. – Она перевернула карточку. Компания «Баркликард». Внизу было напечатано: «МИСС МАТИЛЬДА УИЛКИНС». – Джейд за много лет не купила даже пары туфель.

– Этот Майкл в церкви – какое отношение он имеет к проекту?

– Я об этом почти ничего не знаю.

– Ну, скажи то, что знаешь.

– Он вербует в церкви людей.

– Майкл?

Она кивнула.

– Как понять «вербует»?

– Помогает людям начать заново. Продает им идею.

Продажа идей.

Внезапно из мрака памяти выплыло лицо человека с татуировкой в Корнуолле. «Мой друг торговец, – сказал он. – Продает людям идеи». Я взглянул на Джейд. Она нехотя ела.

– Кто тот человек с татуировкой на руке?

Джейд вздрогнула словно от удара. Глаза ее расширились, лицо побледнело. Она пыталась понять, как я установил эту связь.

– Забудь об этом, – негромко сказала она.

– О чем?

– О нем.

– Кто он?

Джейд облизнула губы и ткнула пальцем в фотографию мальчика:

– Он будет защищать то, что это символизирует, превыше всего прочего. Пойдет ради этого на край земли. Если сможешь получить то, что тебе нужно, без его ведома, сделай это. Потому что единственный другой способ остановить его – все разрушить.

– Что разрушить?

– Этот карточный домик.

– То есть вашу организацию?

Джейд кивнула.

– Только, думаю, делать это уже поздно.

– Почему?

– Они знают, кто ты. Один раз тебя уже предупредили. Они дают тебе шанс. Но явиться в пивную, потом в церковь… Они делают только одно предупреждение.

– И что потом?

– Что потом?

Она умолкла, взглянула на меня, и я понял это молчание. Сердце мое упало. «Сам знаешь, Магнат, что потом».

– Почему?

– Как ты думаешь?

– Алекс?

Она, не отвечая, отпила глоток пива.

– Джейд?

Я почувствовал раздражение. Она все еще защищала это дело. Все еще уклонялась от ответов на мои вопросы, хотя говорила, что намеревается выйти из него. С одной стороны, ей хотелось освободиться. С другой, она так глубоко привязалась к этой жизни, что уходить было страшно – ее ужасали последствия.

– Почему ты мне помогаешь? – спросил я.

– Потому что все это вышло из-под контроля. – Она поглядела на меня. Вытерла губы. – Мы были неосторожны.

– Кто «мы»?

Она не ответила.

– Джейд?

– Мы. – Пауза. – Он.

– Кто?

Она взглянула на фотографию мальчика, все еще лежавшую на столе.

– Мальчик? – спросил я.

– Нет, – тихо ответила Джейд. – Его отец.

– Тот человек с татуировкой?

Она колебалась. Не знала, стоит ли отвечать.

– Джейд?

– Нет, не тот.

– Тогда кто?

– Отец мальчика… – Она умолкла, посмотрела на меня. Глаза ее сверкнули. – Думаю, он еще хуже.

– Кто отец мальчика?

– Ты разозлил его.

– Джейд, кто он?

– Ты его очень разозлил. Но пожалуй, это кое к чему привело. Я утратила веру в него, в то, за что он борется и как это делает. – Она умолкла с печалью в глазах, потом подняла взгляд к небу. – И сомневаюсь, что верит Он.

Я тоже поднял взгляд.

– Он? Это что – какая-то миссия от Бога?

Джейд не ответила, но мне стало ясно, что я случайно попал в точку.

– Джейд?

Она отодвинула тарелку.

– Мне нужно вымыть руки.

И пошла, петляя между столиками. Проходя мимо окна раздачи, взяла что-то, похожее на салфетку, и направилась к находящимся рядом с вагоном туалетам. Оглянулась и скрылась за дверью.

Я прождал восемь минут. Мысль, что Джейд может сбежать, мелькнула у меня, едва она поднялась из-за столика. Я встал и направился к туалетам.

За вагоном была свалка – баночки из-под напитков, полиэтиленовые пакеты, тележка для покупок, шприцы. Я увидел, что одно из окон открыто и стекло треснуло сверху донизу. Посмотрел внимательней. Трещина, ближе к верху, была чем-то вымазана изнутри.

– Джейд?

Открытая дверь в женский туалет раскачивалась на ветру. Внутри горел свет, и мне были видны кровавые брызги на ближайшей к двери стене.

Я шагнул внутрь.

Джейд лежала у двери одной из кабинок, уронив голову набок. Пальцы охватывали рукоятку столового ножа, принесенного с бургером, лезвие было в крови. Кровь из глубоких, длинных порезов на запястьях все еще лилась на ее ладони, на одежду, на пол.

Я попятился, не в силах отвести взгляд от кровавого следа на двери кабинки, потом отвернулся. Ночь разверзла передо мной непроглядную черную бездну.

И, глядя в нее, я понял нечто, приведшее меня в оцепенение: Джейд предпочла самоубийство последствиям ухода из своей организации. Решила, что лучше умереть, чем предстать перед людьми, у которых работала.

Ветер снова усилился, и я услышал легкий трепет бумаги. Джейд сжимала обрывок карточки. Я нагнулся, вынул его из мертвых пальцев и положил в карман.

Потом достал мобильник и вызвал полицию.

20

Полицейские прибыли в «Строуберриз» через десять минут после моего звонка. Их было двое: Джонс и Хилтон. Джонсу стукнуло не меньше шестидесяти пяти, Хилтон был значительно младше, нервозный, явно неопытный. Возможно, это его первый вечер на службе. Он держался неплохо, когда Джонс поманил его к туалетам и они склонились над бескровным телом Джейд.

Они отвезли меня в участок в Дэгенхеме и кратко допросили. Джонс явно не считал меня виновным. Свидетели из ресторана подтвердили мой рассказ о происшедшем. Когда Джонс спросил о цели нашего визита, я сказал ему правду, вернее, часть правды. Я знал эту женщину, хотел поговорить с ней, и она согласилась, выбрав любимый ресторан.

– Выяснили что хотели? – спросил он.

– Возможно.

Джонс покачал головой:

– Надеюсь, бензин жгли не зря.

Мне показалось, что он предвидит скорую отставку. И затяжное дело ему ни к чему. Меня это вполне устраивало. Будь он несколькими годами моложе, обошелся бы со мной суровее. Он сообщил, что должен реквизировать на время мою «БМВ» и одежду и продолжит беседу после того, как коронер осмотрит тело.

– Возможно, дня через два, – сказал Джонс, – но я не стал бы на это рассчитывать. Скорее всего мы не вызовем вас до Нового года.

После этого указал мне на дверь.

Лиз приехала минут через сорок – единственная из моих знакомых бодрствующая, как я знал, в час ночи. И возможно, лишь к ней одной я мог теперь обратиться в критическом положении. После смерти Деррин люди какое-то время опекали меня. Стряпали, давали советы, сидели со мной в тишине дома. Родных у меня не осталось, поэтому я полагался на тех, с кем бок о бок работал в газете, на друзей моих родителей, на людей, которых знала Деррин. Все они были очень добры ко мне – но почти всем в конце концов надоело нянчиться с опечаленным человеком. И в итоге осталась только Лиз. Хотя она даже не знала Деррин.

Я сказал ей по телефону, где лежит запасной ключ, и попросил захватить для меня какую-то одежду. Пока я ждал, Джонс одолжил мне форменные брюки полицейского и свитер. Лиз привезла джинсы, майку и куртку, я переоделся в пустой раздевалке в глубине участка. Она в теплом спортивном костюме ждала у стола дежурного.

– С тобой все в порядке? – спросила она, когда я наконец появился.

– Все отлично. Поехали отсюда.

Мы пошли к ее стоявшему за углом «мерседесу». Лиз на полную мощность включила печку и протянула мне взятый навынос кофе в картонной коробке. Из маленького отверстия в пластиковой крышке поднимался пар.

– По пути я заехала на заправочную станцию. Подумала, что тебе нужно взбодриться. Черный, без сахара… Как ты любишь.

– Спасибо, – улыбнулся я.

Она тронула машину с места, и какое-то время мы ехали молча.

– Лиз, я очень тебе благодарен.

Она кивнула.

– Расскажешь, что случилось?

Я взглянул на нее. Она не отвела глаз. На ее лице был легкий макияж. Может быть, она не смыла его после работы. Или нанесла перед выездом. Так или иначе, выглядела она превосходно. И, вдохнув запах ее духов, я тут же ощутил связь с ней. Легкое возбуждение. Уставился в темноту и попытался понять, откуда взялось это чувство. День оказался долгим. Тяжелым. Может, то было просто облегчение от сознания, что возвращаюсь домой. Или на долю секунды я понял, как одинок.

– Дэвид?

Я снова повернулся к ней:

– Произошло кое-что неприятное.

– С каким-то делом?

Я кивнул.

– Ты попал в беду?

– Нет.

– Уверен?

Мы остановились перед светофором. Красный свет залил салон машины и отразился в ее обращенных ко мне глазах. Перед нами сиял лондонский аэропорт.

– Дэвид?

– У меня все хорошо, – заверил я. – Правда.

Лиз оглядела мое лицо.

– Если попал в беду, я помогу тебе.

– Знаю.

– Я юрист. Это моя работа. Я могу помочь тебе, Дэвид. Повисла короткая пауза. Между нами промелькнуло нечто невысказанное. А потом снова вернулось это чувство. Боль под ложечкой.

– В чем только нужно, – негромко сказала она.

Я снова кивнул.

– Ты не должен все делать сам.

«Ты не должен быть одиноким».

Лиз чуть подалась ко мне, запах ее духов стал сильнее. Она провела пальцами по моей ноге. «В чем только нужно». Глаза ее были темными, серьезными.

– Я могу тебе помочь, – прошептала она.

И придвинулась еще ближе. Сердце забилось в моей груди, словно пробуждающийся от спячки зверек.

– Мне нужно…

Я вспомнил о Деррин, о ее могиле. Слишком рано. Лиз была так близко, что я ощущал на лице ее дыхание.

– Что? – спросила она. – Скажи, что тебе нужно. Вспыхнул зеленый огонь светофора. Я посмотрел на него, потом снова на Лиз. Дорога была пустой. Позади нас виднелись только темные, похожие на пещеры склады. Она не сводила с меня глаз.

– Я просто…

Лиз пристально вгляделась в меня – и что-то изменилось. Она чуть склонила голову. Потом отодвинулась, включила первую скорость и тронула машину с места.

– Лиз, я просто…

– Я знаю.

– Дело не в том, что я…

– Знаю, – повторила она и бросила на меня взгляд. – Не нужно объяснять, Дэвид. Я понимаю.

Я оглядел ее тело. «Ты не должен быть одиноким». Ее груди. Талию. Ноги. Когда поднял глаза, она смотрела на меня.

Слишком рано.

– Сам в себе не разберусь, – негромко сказал я.

– Я понимаю, – повторила Лиз.

– Иногда… – Я запнулся. Она снова повернулась ко мне, на ее лицо падал уличный свет. – Иногда мне хочется этого.

Она кивнула.

– Но потом…

– Я никуда не денусь, – мягко произнесла она и снова коснулась моей ноги. – Я могу помочь тебе, Дэвид.

– Знаю.

– Когда будешь готов, я тебе помогу.

Войдя в дом, я достал карточку, которую оставила мне Джейд. Она была забрызгана кровью, на уголках отпечатались ее пальцы. Наверху стоял логотип «Строуберриз». Я думал, Джейд берет салфетку, но она взяла визитную карточку ресторана.

Букву «б» в названии заменял бургер; перекладиной «т» служила рыба. А посередине дрожащим почерком было написано: «Джейд О'Коннел, 1 марта, Майл-Энд».

21

Я заснул в половине четвертого и проснулся в четыре. Звук телевизора был выключен. На полу рядом с диваном стояла пустая чашка из-под кофе, на ней лежал пульт дистанционного управления. Я взял чашку и понес на кухню.

И тут заметил, что фонарь световой сигнализации включен.

Я подошел к окну и увидел в снегу следы, ведущие к дому, потом к крыльцу и боковой стене.

Я поставил чашку на кухонный стол и вернулся в спальню. Шторы были неплотно задернуты. Следы под окнами шли параллельно дому и от угла поворачивали обратно.

Послышался какой-то звук.

Где-то в доме.

Я повернулся, глядя сквозь темноту спальни. Слышалось только, как каплет с желобов талая вода. Я медленно пересек спальню и двинулся по коридору.

Щелк.

Снова тот же звук.

Это дверь?

Я стал припоминать все шорохи и скрипы, раздававшиеся в моем жилище. Но пока прислушивался, ничто не нарушало тишины.

Может, это какое-то животное.

У Лиз была кошка. А следы в снегу, вероятно, мои. Несколько дней назад я там был.

Щелк.

И на сей раз дрогнула ручка парадной двери.

На долю секунды мне показалось, что подошвы прилипли к ковру. Я пристально смотрел на ручку, она медленно и тихо поворачивалась вниз до отказа. Потом дверь приоткрылась. Если бы я спал, ничего бы не услышал.

Дверь полностью отворилась. Фонарь бросал в коридор желтый квадрат света, но больше не было ничего: ни движения, ни теней, ни звуков.

Потом вошел человек.

Он был в черной одежде и глядел в темноту гостиной, повернувшись ко мне спиной. На темени его была маска. Натянув на лицо маску, он поискал что-то на поясе – потом повернулся и посмотрел в мою сторону. Я попятился в спальню.

Ах черт!

В руке у него я увидел пистолет с глушителем. А маска была пластиковая – такую надевают дети в канун Дня всех святых. С прорезями для глаз и рта. Сам дьявол вглядывался в коридор, ища меня в темноте.

В спальне не было укрытия.

Два шкафа с одеждой и обувью. Книжный стеллаж. Комод с зеркалом. Дверь в чулан. И никакого оружия – отбиваться нечем.

Щелк.

Звук из коридора.

Он приближается.

Дверь спальни качнулась к маленькой нише в стене глубиной около двух футов. Это был мой единственный выбор. Я бесшумно скользнул за створ и притянул его к себе до отказа. Смотреть теперь я мог только вправо, в узкую щель между дверью и косяком, и влево, на изножье кровати и комод. Я взглянул влево.

Мне показалось, что я повернулся со страшным шумом: каждый звук, биение сердца, движение век усиливались стократно. Я пытался услышать приближение этого человека, услышать хоть что-то, но в доме стояла тишина. Ни шагов. Ни скрипов. В зеркале комода мне открывалась вся спальня. Прикроватные тумбочки. Книги Деррин. Ее растения. Ванная, раковина, душевая. Дверь и за ней чернота коридора.

Ни единого движения.

Полное безмолвие.

И вдруг появился этот человек.

Проблеск красного пластика. Черные носки его ботинок, начищенные, блестящие в свете сигнального фонаря. Маска, словно вбирающая в себя темноту. Он остановился, оглядел комнату, поворачиваясь всем телом. Но не издал ни малейшего звука, даже когда шагнул в спальню.

Я не шевелился. Не дышал, стараясь себя не выдать. Противопоставить пистолету мне было нечего. Единственный способ защититься: заставить его поверить, что меня нет дома.