Текст книги "Пират Его Величества"

Автор книги: Тим Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

Буканьерам Коксона, какими бы оборванцами они ни выглядели, времени на захват приза понадобилось совсем немного. Уже через полчаса «Небесную радугу» отшвартовали, и она взяла курс на Пти Гоав. Гектор остался на палубе буканьерского кеча, теряясь в догадках, увидит ли он когда-нибудь снова Дана, Жака и остальных. Так он стоял и смотрел, как удаляется, на глазах становясь все меньше, маленький шлюп, и тут с тревогой поймал на себе взгляд Коксона. Тот, стоя не далее чем в десяти футах от юноши, пристально наблюдал за ним.

– Твои товарищи доберутся до Пти Гоав через три дня, а то и раньше, – заметил буканьерский капитан. – Если тамошние власти поверят их рассказу, то волноваться нечего. А если не поверят… – Он невесело усмехнулся.

Гектор понимал, что Коксон нарочно подначивает, чтобы посмотреть, как юноша будет реагировать на его слова.

– Разве не странно, – продолжал капитан, и в голосе его послышались злобные нотки, – что племянник сэра Томаса Линча связался с клейменым каторжником? Как такое вообще произошло?

– Мы потерпели кораблекрушение на берберийском берегу. И ради своего спасения нам пришлось объединиться и стать одной командой, – объяснил Гектор. Он постарался, чтобы ответ прозвучал небрежно и безразлично, хотя и ломал голову над тем, как бы, не возбуждая подозрений Коксона, побольше узнать о своем предполагаемом родственнике, сэре Томасе Линче. Если буканьер сообразит, что его водят за нос, Гектор потеряет всякую надежду на воссоединение с друзьями. Лучше самому порасспрашивать капитана, у которого он теперь в плену.

– Вы говорите, что направляетесь на Ямайку. Сколько времени пройдет, пока мы туда доберемся?

Но Коксона не так-то просто было сбить с курса.

– Ты ничего не знаешь об острове? Разве твой дядя ничего не рассказывал?

– Пока рос, я мало с ним виделся. Обычно он отсутствовал, почти все время занимался своими поместьями. – По крайней мере, это предположение практически безошибочное.

– И где же ты провел детство? – продолжал прощупывать его Коксон.

К счастью, допрос был прерван криком одного из впередсмотрящих на топе мачты. Он заметил на горизонте другой парус. Немедля Коксон оборвал расспросы и принялся громким голосом отдавать приказы своей команде, требуя прибавить парусов и начать погоню.

* * *

Вокруг суетились матросы, а Гектор неторопливой походкой направился к бочке с пресной водой, стоявшей у основания грот-мачты. До заката оставалось несколько часов, однако день по-прежнему был неприятно знойным, и под предлогом, будто его мучает жажда, Гектор решил отделаться от Коксона и отойти подальше, туда, где капитан его не сможет услышать.

– Какова из себя Ямайка? – спросил юноша у моряка, который пил из деревянного черпака.

– Уже не та, что раньше, – ответил тот, человек с виду нрава грубого и буйного. На трех пальцах руки, которой он держал кружку, отсутствовали первые фаланги, а когда-то сломанный и плохо сросшийся нос был как будто свернут набок. От мужчины несло застарелым потом. – Раньше, бывало, винный погребок ждал на каждом углу, и шлюхи разгуливали по всем улицам. Расхаживали туда-сюда в своих юбках и красных чепцах, никого не стесняясь, на любой вкус, готовые поразвлечься по-всякому. И никто не спрашивал, где ты серебром разжился. – Мужчина рыгнул, утер рот тыльной стороной ладони и протянул Гектору ковшик. – Все переменилось, когда наш Генри выбился в рыцари. Дела пошли потише, но найти можно все, если знаешь, что ищешь. Главное, язык держать за зубами. – Он бросил на Гектора хитрый взгляд. – Пусть Генри теперь и сэр, но, по-моему, своего он никогда не упустит. Таким, как он, сколько ни давай, все мало будет.

Еще один титулованный джентльмен с Ямайки, и богатый, отметил про себя Гектор. Он терялся в догадках, кто такой этот сэр Генри, кем он может быть и связан ли как-то с его «дядей». Гектор сделал глоток из ковшика.

– Не против познакомиться с теми шлюхами поближе, – промолвил он, надеясь взять дружеский тон. – Мы больше шести недель плыли из Африки.

– В этом плавании никаких девок, – ответил моряк. – Это в Порт-Ройяле потаскушки хвостами виляют, но капитан держится от него подальше и в порт, если не позовут, не заходит. А покуда у него патент Французика.

– Из Пти Гоав?

– Тамошний вице-губернатор раздает уже подписанные патенты, вместо имени – пустое место. Вписываешь, какое хочешь, и отправляешься на охоту, и все хорошо, пока отдаешь властям десятую часть всей добычи. На Ямайке во многом то же самое было, пока этот ублюдок Линч мешаться не начал.

Но не успел Гектор спросить, что собеседник имеет в виду, как услышал позади себя шаги Коксона по палубе. Раздался резкий окрик капитана:

– Хватит! Ты с племянником губернатора Линча говоришь. Твое мнение его ничуть не интересует!

Моряк злобно взглянул на Гектора.

– Племянничек Линча, вот как? Знал бы, в ковшик бы нассал, перед тем как ты из него пить стал. – С этими словами он развернулся и ушел прочь.

* * *

Над тем, что ему сказал беспалый моряк, Гектор размышлял на протяжении двух дней и ночей, пока буканьерский корабль не достиг Ямайки. От погони за далеким парусом Коксон отказался, когда стало ясно, что догнать добычу нет никакой надежды. На ночлег юноша устраивался на бухте каната на носу корабля, а днем оставался предоставлен самому себе. Всякий буканьер, попадавшийся Гектору, либо игнорировал юношу, либо бросал на него преисполненные злобой взгляды, которые он относил на счет своего предполагаемого родства с Линчем, о чем очень скоро стало известно всем. Коксон не обращал на Гектора никакого внимания. На рассвете третьего дня юноша поднялся на ноги и, пройдя на нос, стал всматриваться поверх бушприта в сторону открывшегося берега. Он чувствовал себя разбитым и усталым, его не оставляла тревога о собственной судьбе.

Прямо впереди из моря вставала Ямайка, высокая и скалистая, первые лучи солнца разрисовывали причудливыми узорами из яркой зелени и темных теней складки и отроги горной гряды, что поднималась несколькими милями дальше от берега. Кеч направлялся в защищенный от ветра залив, где более полого спускавшийся к воде берег образовывал серопесчаный пляж. Ничто не говорило о существовании здесь гавани, хотя за прибрежной полосой виднелись какие-то светлые пятнышки, которые, по предположению Гектора, могли быть крышами хижин или маленьких домиков. Во всем прочем берег был пустынен. Не видно было даже рыбачьей лодки. Капитан Коксон намеревался появиться на острове как можно более скрытно.

Корабельный якорь с плеском и брызгами погрузился в воду, такую прозрачную, что на глубине четырех фатомов было видно песчаное и волнистое морское дно, и уже через считанные минуты Коксона и Гектора везли на корабельной шлюпке на берег.

– Я вернусь самое большее через два дня, – сказал капитан буканьеров гребцам, когда те выволокли лодку на пляж. – Далеко не разбредайтесь, держитесь на виду корабля. Оставайтесь под рукой и будьте готовы отплыть сразу же, как я вернусь. – Он повернулся к Гектору. – Пойдешь со мной. Здесь идти часа четыре. Может, от тебя какая польза будет. – Он снял с себя плотную куртку, которую обычно носил, и протянул ее молодому человеку, велев нести с собой. Гектор удивился, заметив, что из кармана торчат завитушки парика. Под курткой у Коксона оказалась вышитая льняная рубаха с кружевными оборками на груди и кружевными же манжетами. Его превосходного качества чулки и штаны были хорошо вычищены, и капитан буканьеров надел новую обувь – туфли с серебряными пряжками. О причине, заставившей Коксона одеться столь нарядно, Гектору оставалось лишь гадать.

– Куда мы идем? – спросил юноша.

– В Лланримни, – последовал краткий ответ, и Коксон двинулся вперед.

Не смея просить разъяснений, Гектор последовал за буканьерским капитаном. После отплытия из Африки он столько дней провел в море, что земля теперь покачивалась и кренилась у него под ногами, и пока они заново не освоились на суше, а сам он не обрел сухопутной походки, Гектору стоило больших трудов не отставать от весьма проворного Коксона. К оконечности пляжа они прошли мимо маленького поселка из пяти-шести деревянных домишек, крытых банановыми листьями; в этих хижинах жили чернокожие семьи, но мужчин Гектор не заметил, видел только женщин с детишками. Высадившиеся на берег Гектор с Коксоном ни у кого любопытства не вызвали, на них если и взглянули, то мельком. Выйдя к началу тропинки, которая шла в глубь острова, они зашагали по ней, и очень скоро глухой шум моря сменился гудением насекомых и щебетом птиц, доносившимся из густой растительности по обе стороны тропы. Воздух был жарким и влажным, и менее чем через милю тонкая рубашка Коксона промокла от пота и прилипла к спине. На первых порах тропинка держалась берега небольшой речки, но затем, при впадении в нее ручья помельче, свернула налево, и здесь Гектор впервые увидел местных птиц: прочь унеслась небольшая стайка ярко-зеленых попугаев с желтыми клювами, птицы быстро-быстро взмахивали крыльями и на лету пронзительно покрикивали, возмущенные вторжением незваных гостей.

Коксон остановился передохнуть.

– Когда ты в последний раз видел дядю? – спросил он.

Гектор быстро ответил:

– Давно, я еще мальчишкой был. Из братьев отца сэр Томас – самый старший. Мой отец, Стивен Линч, умер, когда мне было шестнадцать, а мать потом уехала и только письма присылает, да и то по случаю. – По крайней мере, подумал он про себя, сказанное отчасти правда. Отец Гектора, из мелких дворян англо-ирландского происхождения, умер, когда Гектору не было и семнадцати, а его матушка, родом из Галисии, вполне могла вернуться к своим родственникам в Испанию. Он ничего не знал о том, что с ней случилось после того, как сам оказался в неволе на берберийском берегу. Но в одном Гектор был уверен: отец никогда не упоминал о человеке по имени сэр Томас Линч, и юноша не сомневался, что сэр Томас никак не связан с семьей Гектора.

– Был слух, что сэр Томас добивается, чтобы его вновь назначили на пост губернатора. Ты об этом что-то знаешь? – сказал Коксон. Он опять принялся чесаться, на этот раз у пояса.

– Не слышал. Я слишком долго был вдали от дома и не в курсе семейных новостей, – напомнил Гектор.

– Что ж, даже если бы он уже вернулся на остров, в Лланримни ты его вряд ли найдешь… – Опять это необычное название. – С сэром Генри они никогда во взглядах не сходились.

Гектор ухватился за возможность узнать побольше:

– Сэр Генри?.. Вы о ком говорите?

Коксон бросил на юношу пронзительный взгляд, в котором сквозило подозрение.

– Ты никогда не слышал о сэре Генри Моргане?

Гектор не ответил.

– Я был с ним в семьдесят первом, когда он захватил Панаму. Чтобы добычу унести, нам потребовалось почти двести мулов, – сказал Коксон с какой-то гордостью. – Благодаря панамскому серебру он обзавелся Лланримни, хотя и рассорился с твоим дядей, который обвинил его в неправильном подсчете захваченных трофеев. Отправил было под арестом для суда в Англию, но у старого лиса есть в Лондоне могущественные друзья, и он теперь вернулся сюда вице-губернатором.

Буканьерский капитан наклонился и снял башмак. На чулке виднелось кровавое пятно. Должно быть, у него на пятке лопнул волдырь.

– Так что в твоих интересах держать язык за зубами, пока не выяснится, в каком он настроении и в каком положении оказались мы сами, – мрачно прибавил Коксон.

Прошло еще несколько часов утомительной ходьбы по жаре, прежде чем Коксон заявил, что они почти добрались до нужного места. К тому времени капитан уже сильно прихрамывал, и им приходилось все чаще останавливаться, чтобы Коксон смог заняться досаждавшими ему кровоточащими волдырями. На дорогу, которая, по словам буканьера, должна была занять четыре часа, ушло почти шесть часов, и когда путники наконец выбрались из лесных зарослей и очутились на краю возделанного поля, уже смеркалось. На огромном участке, расчищенном от местных кустов и деревьев, были разбиты поля, на них густо зеленели какие-то растения, похожие на гигантские травяные стебли. Так Гектор впервые увидел плантацию сахарного тростника.

– Вот оно, Лланримни, – сказал Коксон, кивком указав на солидное одноэтажное здание, расположенное на дальнем склоне и окнами смотревшее на поля с тростником. Сбоку от здания виднелись навесы и служебные постройки, которые Гектор принял за мастерские. – Названо так в честь его родного местечка в Уэльсе.

Пройдя по дорожке для тележек, прорезавшей поля с сахарным тростником, и так никого и не встретив, они подошли к самому дому. Вид у Коксона был несколько настороженный, едва ли не вороватый, словно бы он желал скрыть свое появление. В конце концов их остановил какой-то белый, по-видимому слуга, поскольку облачен он был в нечто вроде ливреи, состоящей из красной куртки и белых панталон. Он оглядел обоих с сомнением – и капитана буканьеров в пропотевшей одежде, и босого Гектора, в той же мешковатой рубахе и штанах, какие он носил на корабле.

– У вас есть приглашение? – осведомился слуга.

– Скажи хозяину, что капитан Джон Коксон хочет поговорить с ним. Наедине, – отрывисто сказал слуге буканьер.

– Наедине не получится, – ответил слуга нерешительно. – Сегодня он устраивает праздничный прием к Рождеству.

– Чтобы встретиться с твоим хозяином, я проделал немалый путь, – огрызнулся Коксон. – Мы с ним давнишние знакомые. Мне приглашения не нужны.

Слуга почел за лучшее уступить вспыльчивому незнакомцу, не скрывавшему своего раздражения.

– Гости сэра Генри уже прибыли. Сейчас они в большой гостиной. Если желаете освежиться перед тем, как присоединиться к ним, прошу следовать за мной.

Гектор так и стоял с переброшенным через руку капитанским камзолом. Очевидно, его приняли за прислужника и в дом приглашать не собирались.

– Я собираюсь представить своего спутника сэру Генри, – твердо заявил Коксон.

Слуга окинул взглядом более чем повседневное платье Гектора.

– Тогда, если позволите, я подыщу вам что-нибудь более подходящее к случаю. Помимо прочих, у сэра Генри собрались многие из самых влиятельных на острове джентльменов, к тому же с дамами.

Они последовали за слугой к боковому входу в главное здание. Перед длинным, подведенным под крышу крыльцом было привязано десятка полтора лошадей, а чуть в стороне стояла пара легких открытых двухколесных колясок.

Слуга проводил Коксона в боковую комнату, сказал, что воду и полотенца принесут. Потом он отвел Гектора в заднюю часть дома, где располагались слуги.

– Я подумал, что ты, как и я, вербованный, – извинился он.

– Кто?

Слуга, очевидно, помощник дворецкого, открыл шкаф. Порывшись среди одежды, он нашел пару штанов и повернулся лицом к Гектору.

– Вербованный? – переспросил он удивленно. – Это тот, кто заключил контракт и обязан отслужить своему хозяину, в уплату за переезд из Англии, и в возмещение расходов на содержание.

– И долго служить надо?

– Я подписал контракт на десять лет. Семь еще осталось. Вот, примерь эти штаны. Они почти твоего размера.

Пока Гектор натягивал одежду, помощник дворецкого сумел подобрать короткий камзол и чистую батистовую рубашку с украшенными рюшами воротом и манжетами.

– Тоже надень, – сказал он, – и возьми этот широкий кожаный пояс. Под ним прорех не будет видно. И вот тебе еще пара чулок и башмаки. Должны подойти. – Он отступил и внимательно оглядел Гектора. – Неплохо.

– А чья это одежда? – спросил Гектор.

– Одного молодого человека, который приехал сюда из Англии пару лет назад. Хотел стать надсмотрщиком, но подхватил кровавый понос и умер. – Слуга скомкал старую одежду Гектора и швырнул ее в угол. – Забыл спросить, как тебя зовут.

– Линч. Гектор Линч.

– Ты никакого отношения к сэру Томасу Линчу не имеешь?

Гектор решил, что разумнее всего не говорить ничего определенного.

– Нет, насколько мне известно.

– Оно и ладно. Сэр Генри не терпит сэра Томаса… да и его родню, коли на то пошло.

Гектор увидел для себя возможность узнать побольше.

– У сэра Томаса большая семья?

– Немаленькая. Большинство родичей Линча живут дальше, у Порт-Ройяла. Там у них еще поместья. – Слуга помолчал, и следующие его несколько слов прозвучали так, будто он был потрясен. – Но, поскольку Рождество совсем скоро, сэр Генри пригласил кое-кого из Линчей на сегодняшний вечер. Они приехали в экипаже, а это дорога на целый день. И одна из приглашенных очень даже красива.

Гектора повели обратно туда, где ждал Коксон, и юноше никак не удавалось придумать хоть какой-то выход. Капитан буканьеров умылся, привел себя в порядок и надел парик. Теперь он больше походил на джентльмена и меньше – на разбойника. Крепко ухватив Гектора за локоть, он отвел его в сторону и прошептал неприятным тоном:

– Когда мы переступим порог той залы, попридержи язык, пока я не выясню, в каком настроении сэр Генри.

Помощник дворецкого привел гостей к паре высоких двойных дверей, из-за которых доносились гул разговоров и музыка, судя по звуку, мелодию выводили пара скрипок и верджинел. [1]1
  Верджинел – музыкальный инструмент, английская разновидность небольшого клавесина.


[Закрыть]Когда слуга собрался было распахнуть двери, Коксон остановил его.

– Я и сам с этим справлюсь, – сказал он.

Капитан буканьеров мягко открыл створку и тихонько скользунул внутрь, потянув Гектора за собой.

Зала была полна гостей: главным образом мужчины, но Гектор заметил и нескольких женщин, большинство из них обмахивались веерами, стремясь развеять духоту. Затянувшуюся дневную жару усугубляли десятки свечей, и, несмотря на распахнутые настежь окна, в зале стояла неприятная теплынь. Гектор, которому доводилось видеть роскошные гостиные богатых берберийских купцов, был удивлен тем, насколько просто оказалась обставлена эта зала для приемов. В длину она имела шагов тридцать, но оштукатуренные стены сиротливо украшали лишь одна-две посредственные картины, а деревянный пол был гол, даже без ковра. Зала имела вид недоделанный, какой-то незавершенный, словно бы хозяин, устроив здесь гостиную, не имел ни малейшего стремления придать ей уют или сделать приятной для глаза. Потом Гектор увидел буфет. Должно быть, футов сорока в длину, он из конца в конец был уставлен закусками для гостей. Здесь громоздились горки апельсинов, гранатов, лаймов, винограда, были еще какие-то разновидности сочных на вид фруктов, Гектору неизвестных, на многочисленных блюдах были также расставлены разноцветные желе и сахарные кексы, выстроились шеренги и ряды разнообразных бутылок, а в больших чашах находилось что-то вроде пунша. Но внимание Гектора привлекло вовсе не многообразие экзотичных яств. Все блюда, подносы и кубки с едой и питьем, а также черпаки, щипчики и приборы перед ними были изготовлены, как казалось, из чистого серебра, а те, которые не были серебряными, сверкали золотом. Посуда и приборы из драгоценных металлов, нарочито выставленные напоказ, были захватывающей, пусть и безвкусно-вульгарной демонстрацией богатства.

Никто в толпе не заметил появления новых гостей – всех занимали лишь свои разговоры и сплетни. Гектор почувствовал на своем локте руку Коксона.

– Стой тут, покуда я не вернусь. И помни, что я тебе сказал… Ни слова никому, пока я не переговорю с сэром Генри.

Гектор проводил капитана взглядом, а тот, стараясь оставаться незамеченным, двинулся к группе мужчин, стоявших в центре залы и беседовавших друг с другом. По оставленному вокруг них пространству, по богатству одежд и уверенной манере держаться, было ясно, что это и есть хозяин и его главные гости. Среди них выделялся высокий худой мужчина с желтоватым, едва ли не болезненным цветом лица, облаченный в темно-фиолетового цвета бархатное одеяние с золотой отделкой и с алонжевым [2]2
  Алонжевый парик – «удлиненный» парик, его локоны спадают на грудь и спину. В Англии в настоящее время подобные парики надевают судьи, а также придворные на официальных церемониях.


[Закрыть]париком на голове. Он о чем-то разговаривал с краснолицым толстяком в костюме, смутно напоминавшем военную форму, на груди у того красовалось несколько наград, а через плечо толстяк носил широкий шелковый шарф голубого цвета. У всех мужчин в руках были стеклянные стаканы, и по их жестам и поведению Гектор догадался, что они в изрядном подпитии. Пока он наблюдал за ними, до них добрался Коксон и, обойдя вокруг, приблизился к тому мужчине, что был повыше ростом, и что-то зашептал ему на ухо. Тот, к кому обратился буканьерский капитан, обернулся, и при виде Коксона по его лицу пробежало облачко раздражения. Либо он был рассержен тем, что его оторвали от разговора, либо недовольство вызвало появление Коксона. Но буканьер отступать не собирался и принялся что-то объяснять, быстро и напористо. Когда Коксон замолчал, то высокий кивнул, повернулся и посмотрел в сторону Гектора. Было понятно: что бы там ни говорил Коксон, сказанное имело прямое отношение к Гектору.

Коксон, пробравшись через толпу, вернулся к поджидавшему его Гектору. Буканьер был возбужден и взволнован, из-под парика обильно катился пот, пораженные сыпью участки на шее отчетливо проступали на более светлой коже.

– Сэр Генри желает видеть тебя, – промолвил Коксон. – Теперь ступай за мной, да поживее.

Он повернулся и двинулся впереди Гектора в центр комнаты.

Теперь уже небольшое изменение в обыденном течении приема привлекло внимание нескольких гостей. На вновь появившихся гостей устремились заинтригованные взгляды, и вот уже перед Коксоном и Гектором расступались прочие гости, пропуская их и с любопытством рассматривая. Двигаясь за капитаном, юноша чувствовал себя не в своей тарелке, да и в одежде с чужого плеча ему было неловко. С пугающей уверенностью он осознал, что его обман вот-вот раскроется.

К тому моменту, как Коксон и Гектор достигли середины залы, разговоры стихли. Гости, стоявшие ближе к центральной группе во главе с хозяином, замолчали вовсе, и тишина разливалась среди них, как прилив. Запоздалое явление двух незнакомых лиц сулило какое-никакое развлечение, а потому люди выгибали шеи, стремясь увидеть, что происходит. Коксон остановился перед высоким мужчиной, поклонился и, театрально взмахнув рукой, громким голосом заговорил:

– Сэр Генри, позвольте мне представить вам юношу, которого я снял недавно с купеческого корабля. Судно было похищено у законных владельцев и находилось в руках воров. Молодой человек на нашем острове впервые, но связи у него превосходные. Представляю вам Гектора Линча, племянника нашего уважаемого губернатора сэра Томаса Линча, который, вне всяких сомнений, будет перед вами в долгу за спасение юноши.

Высокий мужчина в фиолетовом камзоле повернулся лицом к Гектору. И тот обнаружил, что смотрит прямо в светлые глаза сэра Генри Моргана, вице-губернатора Ямайки.

– Линч, говоришь? – Голос сэра Генри был на удивление тонким и высоким. По тому, как он слегка невнятно произносил слова, Гектор понял, что вице-губернатора изрядно навеселе. И еще у сэра Генри был весьма нездоровый вид. Белки глаз имели желтоватый оттенок, и хотя лет ему было, должно быть, под пятьдесят, бремя возраста очень сильно на нем сказывалось. Морган выглядел каким-то костлявым, чуть ли не изможденным – длинное лицо, худые плечи и ноги, однако живот, напротив, был толстым и неестественно выдавался вперед, натягивая ткань камзола и грозя оборвать пуговицы внизу. Гектор мог лишь догадываться, чему обязан Морган таким обликом: страдает ли он от водянки, или дело тут, возможно, в последствиях беспрерывного и обильного пьянства. Но в глазах, что оценивающе смотрели на Гектора, светились ум и проницательность.

– Биндлосс, ты слышал? – Морган обратился к своему собеседнику, нарядом напоминавшему военного; очевидно, это был его давнишний собутыльник, судя по фамильярному тону вице-губернатора. – Этот парнишка – племянник Томаса Линча. Нам нужно радушно принять его в Лланримни.

– Не знал, что у сэра Томаса еще есть племянники, – пробурчал без следа вежливости Биндлосс. Он был сильно пьян. Лицо в скором времени должно было сравниться по цвету с его красной формой.

Гектор почувствовал, как рядом обеспокоенно переступил с ноги на ногу Коксон.

– Младшая ветвь семьи, – поспешил объяснить капитан-буканьер подобострастным тоном. – Его отец, Стивен, самый младший из братьев сэра Томаса.

– Тогда как вышло, что он ни разу не бывал у нас с визитом? Кое-кто из Линчей, видно, считает, что для нас он слишком знатен? – недовольно заметил Биндлосс. Он сделал очередной глоток из своего стакана, пролив чуть на подбородок.

– Не будь таким обидчивым, – пожурил своего приятеля сэр Генри Морган. – Сейчас пора рождественских праздников, когда не пристало цепляться к мелочам, и конечно, когда, как не теперь, собираться семьям. – Повернувшись к Гектору, который так и стоял, не промолвив ни слова, он добавил тем же пронзительно-высоким голосом: – Твоя семья будет только рада, что ты появился. Мне приятно сознавать, что воссоединение родственников произойдет под крышей моего дома. – С высоты своего роста он посмотрел поверх голов и окликнул одного из гостей: – Роберт Линч, где вы там? Подойдите сюда и познакомьтесь со своим кузеном Гектором!

Гектор мог только беспомощно стоять, он был парализован твердым пониманием того, что обман сейчас раскроется, причем прилюдно.

Толпа любопытных в дальнем конце зала зашевелилась, когда сквозь нее принялся проталкиваться какой-то молодой человек. Гектор увидел, что Роберт Линч – приятной наружности юноша примерно одних лет с ним, круглоголовый, одетый по моде в парчовый камзол, перехваченный поясом с пряжкой. Веснушки и круглые серо-голубые глаза придавали ему совершенно мальчишеский облик.

– Мой кузен Гектор, да? – В голосе Роберта Линча слышалось нетерпение, но он явно был озадачен.

Подойдя к кружку гостей возле хозяина дома, молодой человек пристально вгляделся в Гектора, не скрывая своего недоумения.

– Да-да. Сын вашего дяди Стивена… Он нежданно-негаданно высадился на берег буквально сегодня утром, вместе с капитаном Коксоном, – ответил Морган, и, повернувшись к Гектору, спросил: – Откуда, говоришь, ты родом?

Гектор решил все же открыть рот в этой зале. Придуманная им маска вот-вот будет сорвана, и он понимал, что больше не в состоянии продолжать обман.

– Это недоразумение… – хрипло произнес он. В горле от волнения совсем пересохло.

Сузив глаза, Морган устремил на него пронзительный взгляд и собрался уже что-то сказать, когда Роберт Линч в удивлении заявил:

– Но у меня нет дяди. Да, есть две тетушки, но никакого дяди Стивена. А о кузене Гекторе никто даже и не заикался.

Долгую, тягостную минуту сэр Генри Морган не говорил ничего. Он уставился на Гектора, потом перевел взор на Коксона, который стоял как вкопанный. Гектор и все, кто мог услышать происходивший разговор, замерли, напряженно ожидая неминуемой вспышки гнева. Но вместо этого Морган неожиданно разразился громким хохотом, похожим на лошадиное ржание.

– Капитан Коксон, вас надули! Вы попались на удочку, заглотнули наживку вместе с леской! Да уж, племянник сэра Томаса!

Рядом с ним загоготал Биндлосс и, размахивая стаканом, добавил:

– А он случаем не сын и наследник сэра Томаса?

Льстивый смех кругами, словно от брошенного в воду камня, разошелся вокруг Моргана и Биндлосса, когда прислушивавшиеся зрители присоединились к их веселью.

Коксон покраснел. В замешательстве он стиснул кулаки, развернулся, вперив горящий яростью взгляд в Гектора. На миг юноше показалось, что буканьер, лицо которого искажал гнев, сейчас ударит его, но Коксон только злобно прорычал:

– Ты еще пожалеешь об этом, щенок!

Потом, развернувшись на каблуках, капитан широким шагом пошел прочь из залы, провожаемый смешками и хохотками, и кто-то прокричал ему вслед, поверх голов: «Он – сэрГектор!»

Как и положено хорошему хозяину, Морган повернулся к своим приятелям, которые по-прежнему смеялись над униженным Коксоном, и все продолжили прерванную ранее беседу. На Гектора подчеркнуто не обращали внимания. Смущенный и растерянный, в одежде с чужого плеча, он так и стоял, не понимая, как быть дальше. Он боялся выйти за дверь, следом за Коксоном: а если капитан-буканьер поджидает его за порогом?

Гектор стоял, мучительно соображая, что делать, как вдруг почувствовал резкий удар по локтю, отчего он едва не подпрыгнул до потолка. Потом раздался игривый женский голосок:

– Мне бы очень хотелось познакомиться с моим новым кузеном.

Гектор повернулся и увидел перед собой девушку, на пару дюймов ниже него ростом, в легкой вечерней накидке из бирюзового атласа. Незнакомка с озорной улыбкой смотрела на Гектора. Ей было не больше семнадцати лет, однако обольстительную фигуру подчеркивал узкий лиф платья, низкий вырез которого лишь отчасти прикрывала отороченная кружевами горжетка, оставлявшая открытыми взорам полные женственности округлости. Невольно Гектор поймал себя на мысли, что в климате Ямайки женщины созревают столь же рано, как и экзотические островные фрукты, и что они столь же соблазнительны. Темно-каштановые волосы девушки ниспадали волнами на плечи, но она оставила челку из кудряшек, обрамлявших широко поставленные глаза, что с таким интересом и изумлением рассматривали Гектора. В руке она держала веер, которым и привлекла внимание юноши.

– Я – Сюзанна Линч, сестра Роберта, – сказала девушка мягким, очаровательным голосом. – Нечасто бывает, чтобы родственники появлялись откуда ни возьмись.

Гектор понял, что краснеет.

– Прошу прощения, – начал он, – я вовсе не хотел никого обидеть. Моя фамилия и вправду Линч. Я вынужден был пойти на обман, чтобы спасти себя и своих друзей…

Сюзанна, сморщив носик в легкой гримаске, прервала его оправдания.

– Не сомневаюсь. У капитана Коксона репутация человека безжалостного, всегда думающего лишь о себе. В его лице ты обзавелся опасным врагом. Таким, кого в будущем лучше избегать.

– Я о нем почти ничего и не знаю, – признался Гектор.

– Настоящий головорез. Некогда водил компанию с Генри Морганом, в те дни, когда разрешалось нападать на испанцев. Но теперь подобные набеги противоречат политике правительства, во многом благодаря усилиям нашего «дяди». – Здесь она поддразнивающе улыбнулась. – Такие, как Коксон, все равно крутятся поодаль, выжидая момент, когда можно отхватить что-нибудь, оставленное без присмотра. Есть люди, и их немало, кто готов ему помочь.

– Надо думать, в их числе иногда оказывается и сэр Генри.

Девушка окинула Гектора пронзительным взглядом.

– А ты сообразителен. Слышала, Морган говорил, что ты только сегодня утром высадился на Ямайке. Однако кое-что ты уже успел разнюхать.

– Кто-то мне говорил, что сэр Генри Морган до сих пор расположен к своим прежним друзьям-буканьерам.

– Да, действительно, – небрежно отозвалась Сюзанна. Гектор не мог не восхититься самоуверенностью молодой женщины, поскольку она и не подумала понизить голос. – Генри Морган все так же жаден до золота. Но теперь он входит в губернаторский совет и обладает очень большим влиянием. Вот еще один человек, которого тебе следует опасаться.