Текст книги "Пират Его Величества"

Автор книги: Тим Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Гектор опустил взгляд на тело. Голова повернута набок, но достаточно было одного взгляда на профиль, чтобы уловить явное сходство.

– Мне очень жаль. Если бы вы не стали стрелять по нам, этого могло и не случиться.

Молодой человек ничего не ответил.

– Как называется корабль? – как можно мягче осведомился Гектор.

– «Санто-Росарио». Мы отплыли из Кальяо вчера утром. – Голос юноши был сиплым от горя.

– С каким грузом?

Вновь сын капитана не ответил. Гектор опознал симптомы глубокого душевного страдания и понял, что, сколько вопросов ни задавай, толку будет мало.

– Кровопролития больше не будет, если вы и ваши люди не станут сопротивляться. Мы осмотрим корабль, а затем мой капитан решит, что делать.

За спиной у себя Гектор услышал, как Изреель призывает других членов абордажного отряда к бдительности и советует быть готовым к любым неожиданностям. Затем заскрипели и загремели открываемые люки грузового трюма.

Обыск захваченного судна – самый напряженный момент. Никто не знает, что можно обнаружить в сумраке трюмов; вдруг там затаился какой-нибудь матрос с ножом или дубиной или кто-то держит зажженный фитиль возле крюйт-камеры, угрожая взорвать корабль, если враги, взявшие его на абордаж, не уйдут. Рингроуз держал команду «Санто-Росарио» под прицелом пистолета, и они с Гектором ждали, пока их товарищи выясняли, что за груз везет корабль.

На лицах буканьеров, появившихся из люков, читалось разочарование.

– Какие-то мешки с кокосами и несколько тюков тканей. Может, парусному мастеру и пригодятся, – воскликнул один из них. – Корабль без полезного груза, один только балласт. В нижнем трюме несколько сотен свинцовых чушек.

– Если это свинец, то боцман будет в восторге, – заметил Рингроуз. – Прихватите слиток, будет на что поближе посмотреть.

Вернувшийся буканьер нес в руках, как младенца, болванку какого-то тускло-серого металла. Рингроуз вытащил нож, поцарапал клинком слиток.

– Нет, не свинец, больше похоже на олово с примесями, – заявил он. – Гиффорд будет разочарован. Но при нужде из него вполне можно лить пули. Возьмем один на «Троицу», попробуем.

Гектор повернулся к юноше.

– Мой капитан хотел бы взглянуть на судовые документы, – сказал он. – И на прочие бумаги – коносаменты, письма, карты. И еще мне нужно поговорить с лоцманом.

Сын капитана перевел взор снова на Гектора, в его глазах застыла глубокая печаль.

– Всем занимался отец. Это его корабль, на паях с друзьями. Он всю жизнь плавал в этих водах, и ему не нужны были ни лоцман, ни карты. Он все держал в голове.

– И все равно мне нужно взглянуть на судовые документы, – настаивал Гектор.

Казалось, юноша смирился с неизбежным.

– Вы найдете их в каюте.

Он повернулся и зашагал к кормовому поручню, где и встал, глядя на море, погрузившись в свои горестные переживания.

Гектор отправился в капитанскую каюту, а Изреель, который вновь появился на палубе, ни на шаг не отставал.

– Все равно, что-то тут не так, – бормотал гигант. – Если корабль плывет с пустыми трюмами, тогда зачем сопротивляться? У них же нет ничего такого, что стоило бы защищать. И почему такой превосходный корабль вышел в бесцельное плавание?

– Возможно, судовые бумаги подскажут, – ответил Гектор.

Обойдя тело капитана, они подошли к двери каюты. Гектор попытался ее открыть. К его удивлению, дверь оказалась заперта.

– Странно, – сказал он. – Изреель, посмотри, нет ли ключа в кармане у капитана.

Изреель обыскал труп, но ничего не обнаружил.

– Придется выломать дверь, – сказал он и, отступив на шаг, от души ударил по деревянной створке ногой. Дверь содрогнулась в раме, но только Изреель собрался врезать по ней второй раз, как послышался щелчок открывающегося замка. Внезапно Гектору пожалел, что у него нет при себе никакого оружия. Опасаясь, что изнутри – кто бы там ни был – могут выстрелить через деревянную панель, он быстро отступил вбок, уходя с линии огня.

Дверь распахнулась, и через порог шагнула женщина.

Гектор был так изумлен, что от удивления раскрыл рот. Женщине было, вероятно, лет двадцать, однако держалась она с такой уверенностью в себе, словно привыкла к всеобщему уважению, даже почтению. Она была одета безукоризненно – длинная темно-зеленая дорожная накидка, отделанная на плечах и рукавах рядами черной тесьмы. Широкий воротник тонких кружев оттенял кожу цвета слоновой кости. Очень темные волосы казались почти черными, прическа представляла собой ниспадающие длинные локоны, отчасти прикрытые легкой шалью. Овальное лицо было идеально симметричным, с высоким лбом и большими темными глазами. Теперь эти глаза с вызовом, смешанным с презрением, смотрели на Гектора.

– Мне бы хотелось поговорить с тем, кто у вас за старшего, – спокойно промолвила незнакомка. Она говорила медленно и отчетливо, словно бы обращалась к тупоумному слуге.

Гектор стоял, ошеломленный и потерявший дар речи, чувствуя себя круглым дураком. Он нервно сглотнул, не в силах найти слов.

– Я – донья Хуана де Костанья, жена алькальда королевского уголовного суда города Пайта, – промолвила женщина. – Со стороны вашего капитана было бы благоразумно организовать мое безопасное возвращение к семье с возможно меньшей задержкой. Предполагаю, что вас, как пиратов, больше интересует то, что можно украсть. – Чуть взмахнув рукой, она сказала в открытый дверной проем у себя за спиной: – Мария, будь добра, принеси сюда кошелек.

К возросшему удивлению Гектора, из каюты вышла еще одна женщина. Примерно того же возраста, она была одета явно попроще, в коричневое платье с длинными рукавами с небольшим воротником из белого льна. Орехового цвета волосы были непокрыты. Очевидно, девушка была компаньонкой доньи Хуаны. В руках Мария держала маленький мешочек из мягкой кожи.

Донья Хуана взяла мешочек и протянула его Гектору.

– Вот, можете забрать, – промолвила она с едва заметной снисходительностью в голосе. – Это избавит вас от необходимости обыскивать каюту – других ценностей там нет. В кошеле все мои драгоценности.

Гектор взял у нее мешочек и сквозь тонкую кожу ощутил какие-то броши неправильной формы и еще что-то, более гладкое на ощупь – как он догадался, жемчужное ожерелье. Компаньонка Мария встала на полшага позади хозяйки и тоже смотрела на Гектора с презрением. Кожа у нее была потемнее, на лице виднелись веснушки, и Гектор отметил, что руки девушки, которые та, не скрывая гнева, сложила перед собой, маленькие и очень изящные. Ни одна из женщин не выказывала и тени страха.

Гектор прочистил горло, силясь справиться с охватившим его замешательством, и сказал:

– Мы вовсе не желаем вас обидеть, но мой долг – осмотреть каюту. Мне необходимо забрать судовые документы.

– Тогда исполняйте, что должны, – твердо сказала донья Хуана. – Вы обнаружите, что несчастный капитан Лопес, – и она бросила взгляд на труп капитана, – хранил свои бумаги в сундуке под кормовым иллюминатором. Но я бы была весьма обязана, если ваши люди воздержатся от обыска и не станут трогать одежду и личные вещи, принадлежащие мне и моей компаньонке. Все наши ценности уже у вас.

– Я с уважением отнесусь к вашей личной собственности, – промолвил Гектор. – А пока, я уверен, нашему штурману, мистеру Бэзилу Рингроузу, будет приятно с вами познакомиться.

Рингроуз выпученными глазами глядел на властную красоту молодой женщины. Она бросила на него взгляд, заставивший штурмана отшатнуться.

– Прошу меня простить, – промолвил Гектор и, пригнувшись, нырнул в низкую дверь каюты, чтобы заняться обыском. Дверной проем позади него заслонила какая-то тень, и, оглянувшись, юноша увидел, что компаньонка Мария встала в дверях, сложив руки на груди и не спуская с него глаз. Очевидно, она не поверила на слово, что он не прикоснется к вещам женщин. Смущенный, он начал осматривать внутренность каюты с низким подволоком. Путешествовали две женщины с определенным шиком. На складном туалетном столике лежали дорогие с виду щетки для волос, были расставлены всякие баночки и флакончики. На скамеечку с мягким сиденьем небрежно брошена превосходная шелковая шаль, на крючках для одежды висели два элегантных плаща. Пол маленькой, скудно освещенной каюты устилал шелковый коврик, у переборки стоял большой дорожный сундук, где, судя по всему, хранился целый гардероб. От него пахло дорогими духами.

Гектор открыл крышку морского сундучка, о котором упоминала донья Хуана. В нем находились вахтенный журнал и несколько свитков и пергаментов, а также тонкий кожаный футляр с документами внутри. Это оказались различные письма и коносаменты. Быстро перебрав их, Гектор увидел, что «Санто-Росарио» направлялся в Панаму. Письмо, адресованное губернатору от алькальда, мужа доньи Хуаны, рекомендовало капитана Лопеса самым учтивым образом; нашлось и несколько аккредитивов на имя капитана, составленных крупными торговцами. Бумаги были на весьма значительные денежные суммы. Ясно, что капитан Лопес сам по себе был человеком богатым и хорошо известным в торговых кругах колоний.

Гектор отобрал наиболее важные документы и связал их вместе куском шелковой ленты, которую взял с туалетного столика. Он спиной ощутил осуждающий взгляд Марии. Присовокупив к свертку судовой журнал, юноша выпрямился и огляделся, гадая, что еще следует осмотреть. Обычно капитаны кораблей устраивали всякие тайники, где хранили наиболее ценные вещи и самые важные и тайные бумаги.

– Чтобы вы что-нибудь не сломали, сразу скажу, что потайное отделение вы найдете за сундуком с одеждой, – сказала Мария. – Там капитан Лопес хранил жалование команды и свои деньги, предназначенные для торговых дел. – Тон девушки был презрительным донельзя.

Гектор отодвинул сундук и обнаружил искомое. В тайнике нашлись немалые деньги – монеты в мешочках – и комплект столового серебра – подносы, кувшинчики, серебряные, с позолотой, кубки и четыре изящных подсвечника. Лишнее подтверждение того, что у капитана Лопеса был хороший вкус и богатый стол. Тут же покойный хранил большую папку, неплотно завернутую в кусок клеенчатой ткани. Очевидно, папкой часто пользовались. Раскрыв папку, Гектор обнаружил в ней собрание морских карт. Первая, с очень большими подробностями, представляла воды вблизи Панамы, на ней были отмечены скалы, рифы и мели, указано, как безопасно провести судно на якорную стоянку. Остальные карты во многих отношениях были намного менее точны. На них были нанесены общие очертания всего побережья Южного моря, на всем протяжении от Калифорнии до Южного мыса.

Позвав на помощь одного из буканьеров, Гектор вынес деньги и ценности на палубу и, уложив их в мешок, приготовил для перевозки на «Троицу». Папку в клеенчатой ткани он отложил отдельно.

Шарп уже успел подвести корабль ближе, так что с кораблей можно было перекрикиваться, и когда Гектор объяснил, что нашел, капитан велел ему возвращаться на «Троицу» вместе с документами, ценными вещами и захваченными женщинами.

Однако когда юноша сказал о полученных распоряжениях донье Хуане, та ответила на них категоричным отказом.

– У меня нет ни малейшего намерения ступать на палубу вашего корабля, – надменно заявила она. – Если вашему капитану угодно побеседовать со мною, то он вполне может прибыть сюда.

Какое-то время Гектор раздумывал, не попросить ли Изрееля взять женщину в охапку и перенести в шлюпку, но ему на выручку пришел Рингроуз. Шагнув к фальшборту, он крикнул, обращаясь к Шарпу:

– Проще будет, если вы сами приплывете сюда с призовой командой!

К облегчению Гектора, Шарп согласился с этим предложением; вскоре капитан буканьеров уже стоял на палубе «Санто-Росарио» и Гектор представлял его жене главного судьи уголовного суда города Пайты.

– Знакомство с вами – большая честь для меня, – произнес с поклоном Шарп. По-испански он говорил, с трудом подбирая слова и с жутким произношением, и, судя по взглядам, какие он бросал на молодую женщину, ее красота произвела на него не менее глубокое впечатление, чем чуть ранее на Рингроуза.

– Вы командуете этими людьми? – спросила донья Хуана.

Она сумела так поставить вопрос, словно бы они с Шарпом возвысятся над всеми прочими – в том случае, если он действительно главный.

Шарп горделиво приосанился.

– Действительно, сеньора, я – капитан вон того корабля, и я к вашим услугам, – подтвердил он.

– Не сомневаюсь, что на вашем судне все хорошо налажено, но, вероятно, вам будет трудно предложить те удобства, с какими мы расположились на этом корабле. Мы с моей спутницей уже устроились тут, насколько могли уютно, сколь бы непростыми и стесненными ни были условия. Я уведомила вашего помощника, что у меня нет намерений покидать «Санто-Росарио».

Определенно, Шарп лебезил перед знатной дамой.

– Я ни в коей мере не желаю доставлять вам неудобств, сеньора. Разумеется, вы можете остаться. Я накажу своим людям не беспокоить вас.

Гектор терялся в догадках, понимает ли Бартоломью Шарп, каким посмешищем себя выставляет.

– Идем, Мария, нам пора удалиться, – промолвила донья Хуана, развернулась и без лишних слов, в волнах зеленого шелка, величаво вернулась в каюту. Ее компаньонка последовала за нею.

– Знатный за нее дадут выкуп, – заметил кто-то из буканьеров.

К нему, мгновенно придя в ярость, резко повернулся Шарп.

– Держись в рамках приличий! – рявкнул он. – Что будет с леди, решится на совете, а покамест у тебя есть чем заняться. Для начала помоги избавиться от мертвых тел и очистить палубу.

Потом Шарп повернулся к Гектору, который по-прежнему сжимал в руках узел с корабельными бумагами, и спросил:

– Что ты выяснил?

– Корабль шел в Панаму. В этой папке – карта Панамы и прилегающей акватории. Есть также генеральная карта всего побережья. Капитан был важной особой, другом здешнего губернатора, и донья Хуана собиралась остаться с ним.

– Везучий парень, – прокомментировал Шарп.

– Также на борту нашлось немало звонкой монеты, и Рингроуз считает, что из корабельного балласта можно делать мушкетные пули. – Гектор продолжал бы говорить и дальше, но капитан едва его слушал.

– Нужно показать ей, что мы не варвары, – вот что сказал Шарп. – Запри офицеров корабля в форпике, и пусть они дадут слово, что не станут чинить препон. А этим вечером мы устроим прием для сеньоры и ее компаньонки. На этом корабле, разумеется. Возможно, твой приятель-француз исхитрится приготовить какое-нибудь особенное блюдо.

– А как быть с сыном капитана? Вон он стоит. – Гектор кивком указал на молодого человека, по-прежнему стоявшего с несчастным видом у кормового ограждения.

– Помести его вместе с остальными в форпике.

– У его отца нашлась кое-какая дорогая посуду. Чистое серебро.

– Славно. Для обеда пригодится. А потом мы его пустим на лом и поделим вместе с прочей добычей.

* * *

– Похоже, Шарп и впрямь из-за нее голову потерял, – позже вечером говорил Гектор Жаку, колдовавшему на камбузе «Санто-Росарио». Ветер спал, два корабля лежали в дрейфе, и море было спокойным. Француз приплыл на шлюпке вместе с призовой партией, привез с собой всякую кухонную утварь, сушеные травы и крупного тунца, которого замариновал в смеси сахара и соли. Жак приподнял крышку кастрюли, окунул ложку в соус, снимая пробу, и сказал:

– Никогда не недооценивай чар красивой женщины. Особенно среди мужчин, которые так долго пробыли в море. Им так головы можно вскружить, что они от головокружения страдать станут.

Изреель, который прислушивался к их разговору, не скрывал скептицизма.

– Я все равно считаю, что с этим кораблем что-то не так. Может, команда его подожжет, потому что у них был храбрый капитан и он не захотел уступать судейскую жену. Но что-то еще тут есть. Я видел, она вертела Шарпом, как ей угодно было, чуть ли не веревки из него вила. А наш капитан, точно собачонка, заваливался на спинку и хвостиком вилял.

Гектор не мог не согласиться. Он был преисполнен восхищением – какое же непоколебимое самообладание у обеих женщин! Однако он тоже чувствовал какую-то тайну, чувствовал, что женщины что-то скрывают, и ломал голову над разгадкой.

– Если бы я не читал те донесения, то сказал бы, что донья Хуана нарочно задерживает нас, потому что знает, что испанцы собирают эскадру боевых кораблей и та вскоре явится сюда ее спасать, – сказал он.

Жак подул на ложку, чтобы остудить суп.

– Может, ей неизвестно, что в тех письмах.

– Муж никогда не позволил бы ей отплыть, если бы думал, что «Троица» до сих пор ходит в Южном море.

– Тогда спроси себя, чего именно добивается донья Хуана. – Жак хлебнул из ложки, потом добавил в суп щепотку молотого душистого перца.

– Чтобы ей позволили остаться на корабле.

– А еще?

– Чтобы мы не лезли в ее личные вещи.

– Значит, там-то и нужно порыться.

– Но им же пообещали, что мы не станем так поступать, – возразил Гектор.

Жак пожал плечами.

– Тогда сделай так, чтобы об этом не узнали ни они, ни Шарп. Обед подадут на свежем воздухе, не на корме. Есть предложение: пока две дамы и наш галантный капитан наслаждаются моим кулинарным искусством, кто-то должен обыскать их каюту. Дан ловок, что твой горный козел. Он заберется туда через кормовой иллюминатор, осмотрит каюту и успеет убраться оттуда раньше, чем они доедят мой десерт. А это будет силлабаб из кокоса, и его стоит посмаковать подольше.

– У меня идея получше, – сказал Изреель. – В палубе кормовой надстройки есть маленький люк. Его я обнаружил, когда мы осматривали грузовой трюм. Обычно им пользуется корабельный плотник, когда проверяет рангоут. Кто-то худой – либо Дан, либо Гектор – вполне сумеет пролезть оттуда в каюту.

В итоге было решено, что дело пойдет быстрее, если обыск проведут сразу оба, и Дан, и Гектор. В каюту друзья пробрались без особых затруднений. Ничего подозрительного они не обнаружили, не считая большого сундука для одежды, который был надежно заперт.

– Неужели дамы опасаются, что команда украдет их платья? – сказал Дан. Он покопался у себя в кармане и выудил оттуда кусок проволоки, которой обычно прочищал затравочное отверстие мушкета. Засунув кончик проволоки в замочную скважину, он пошуровал ею и мгновением позже приподнял крышку сундука.

– Жак гордился бы тобой. Сомневаюсь, что в свою бытность вором в Париже он проделал бы это быстрее, – прошептал Гектор.

Сундук был набит платьями, юбками, сорочками, нижними юбками, плащами, пелеринами, капюшонами, перчатками и чулками, одежда была напихана так плотно, что Гектор и не знал, удастся ли вообще снова закрыть крышку. Он запустил руки в глубины тафты и шелка, кружев и принялся ощупывать тряпки слой за слоем. Углубившись в мягкие недра на две трети, его пальцы наткнулись на что-то твердое. На ощупь оно напоминало большую книгу. Осторожно выудив находку из укромного местечка, Гектор увидел еще одну папку, во многом похожую на ту, в которой капитан Лопес хранил свои карты. Гектор отступил от сундука, подошел к кормовому иллюминатору, где было светлее, и открыл обложку. Он сразу же сообразил, что держит в руках личный навигационный журнал мертвого капитана, с множеством ежедневных заметок и данными наблюдений. Там были схемы якорных стоянок с промерами глубин, чертежи подходов к гаваням, десятки зарисовок различных участков берега, очертания островов, данные наблюдений приливов и течений. В папке хранилась вся жизнь, весь опыт капитана Лопеса как навигатора. Гектор быстро пролистал страницы, которых была, наверное, почти сотня, и все испещрены рисунками, записями и цифрами. Некоторым было много лет. На листах виднелись пятна от соленых брызг, у них были обтрепанные края, чернила выцвели; наверное, Лопес рисовал их, когда впервые вышел в море. На других листах угадывалась другая рука, и, по-видимому, они были скопированы из официальных навигационных наставлений.

– Значит, не все он держал в голове, – пробормотал Гектор себе под нос, укладывая папку на место и зарывая под груду надушенных одежд. Затем Дан снова запер сундук, и Гектор вслед за мискито вылез наружу через узкий люк.

– Вот почему капитан подставился под наш мушкетный огонь. Он хотел попасть в каюту и добраться до папки, – сказал Гектор, когда они с Даном вернулись на камбуз и обнаружили, что Изреель водит большим пальцем по подносу, на котором Жак подавал кокосовый силлабаб. – Должно быть, он понимал, что его корабль, скорее всего, захватят, но не хотел, чтобы навигационные записи попали в наши руки. В тот момент, когда капитан решил бы сдаться, он бы выбросил папку в море.

– А другие карты? Те, что лежали в клеенчатой папке?

– Они совсем не такие подробные. На них только общие очертания побережья. Пользоваться ими можно, но Лопес наверняка полагался еще и на свои детальные записи.

– Рингроуз будет счастлив и сбережет уйму чернил и бумаги. Он ведь записывает все такое с того самого момента, как мы оказались в Южном море, – заметил Изреель, облизывая большой палец.

– Рингроуз нанес на карту малую часть береговой линии, – поправил его Гектор. – У меня не было времени проверять, насколько обширны штурманские записи капитана Лопеса, но проплавал он поразительно много. У него могут быть точные мореходные и лоцманские руководства для побережья на всем его протяжении, от Калифорнии до Мыса.

– Это важно? – спросил Дан.

– Я несколько дней проработал в Порт-Ройяле у одного землемера, копировал для него карты. Однажды, напившись, он сказал мне, что действительно хорошие карты Южного моря бесценны. Они стали бы ключом к огромным богатствам. Помнится, он говорил, что испанцы пойдут на убийство, лишь бы подобные сведения не попали в чужие руки.

– М-да, видно, они не только ценны, но и опасны, – вступил в разговор Изреель, не скрывавший сомнений. – Карты капитана Лопеса теперь у нас под рукой, но мы вполне обходились и без них, благодаря тебе и Рингроузу, нашим навигаторам. Если донью Хуану и ее компаньонку освободят и вернут к своим, что тогда? Испанцы узнают, что папка у нас, и примутся выслеживать нас с удвоенными усилиями.

– И любого, кого поймают, будут пытать. Хотя бы для того, чтобы узнать, как много нам известно, кто еще владеет теми же сведениями. А потом придушат втихую, чтобы навеки заткнуть рот, – прибавил Жак.

Гектор немного подумал, потом ответил:

– Тогда мы будем помалкивать о нашей находке… По крайней мере, пока.

– А Шарп? Расскажем ему, что нашли? – спросил Изреель.

И вновь Гектор помешкал с ответом. Недоверие к Шарпу заставляло его осторожничать.

– Нет. Он придет в ярость, если узнает, что донья Хуана его одурачила. Сделаем так, как поступил Жак с теми игральными костями, которые он подобрал в кустах. Он считал, что когда-нибудь они ему пригодятся. Эти карты тоже могут быть для нас полезными, когда дело дойдет до разлада с Шарпом.

– И как нам сделать так, чтобы женщины не узнали, что карты у нас?

– Мы их скопируем, – твердо заявил Гектор. – Дан мне поможет. Было время, когда мы оба вычерчивали карты для турецкого капитана. Дан рисует быстро и аккуратно.

– Все равно, на это нужно время, – возразил Изреель.

– Кажется, капитану Шарпу приятно общество красавицы Хуаны, и он не очень-то торопится с нею расставаться, – сказал Гектор. – Он будет ходить кругами и обхаживать ее еще несколько дней. Так как я помогаю Рингроузу, у меня есть запас бумаги и чернил. При любой возможности мы станем забирать из папки по несколько листов, перерисовывать и класть на место. Думаю, донья Хуана или Мария будут лишь проверять, лежит ли папка у них в сундуке. Сомневаюсь, что у них будет время пересчитывать страницы.

– Сколько потребуется времени?

– Мы с Даном сумеем закончить работу меньше чем за неделю. Нам не нужны точные копии, только наброски на скорую руку и записи. Готовые листы я буду прятать в бамбуковой трубке, которую ношу при себе, так что никто даже не заподозрит, что мы делаем. – Гектор обвел друзей взглядом. – Согласны?

Дан и Жак кивнули, и Изреель, бросив взгляд на француза, добавил:

– Жак, вот твой шанс блеснуть. Будем надеяться, что ты сумеешь придумать семь разных блюд к обеду и ни разу не повториться.

На то, чтобы скопировать целиком содержимое папки, потребовалось десять дней. Гектор не рассчитал, что ему очень часто придется выступать в качестве переводчика при Шарпе. Страстно увлеченный восхитительной доньей Хуаной, Шарп пользовался любой благоприятной возможностью, чтобы посетить «Санто-Росарио», и Гектор обязан был быть у него под рукой и распутывать неуклюжие галантности буканьера-ловеласа. Поэтому в каюту влезал обычно Дан, а Гектор, остававшийся на палубе, нарочно приукрашивал и удлинял цветистые комплименты капитана, которыми тот осыпал жену алькальда. К тому времени, как все страницы были скопированы, заигрывания капитана довели экипаж «Троицы» до белого каления. Они потребовали созыва общего совета и настояли, чтобы женщин отправили восвояси. Очень неохотно Шарп согласился.

– Мы отплывем в Пайту, свяжемся с семьей доньи Хуаны и условимся об обмене, – сказал он команде, собравшейся на верхней палубе «Троицы».

– Что за обмен? – выкрикнул кто-то.

– Даму в обмен на лоцмана, который проведет нас по этим водам. Вдобавок мы потребуем, чтобы дали выкуп корабельным имуществом. У нас недостаток парусины и канатов.

– Но можно забрать паруса и такелаж с «Санто-Росарио», – возразил кто-то из буканьеров постарше.

– Этого мало для моей задумки, – сказал Шарп. Выдержав эффектную паузу, он громогласно заявил: – Нам нужны новые паруса, если «Троице» предстоит отправиться в долгое плавание. Я предлагаю снова вернуться в Карибское море – проплыв вокруг Мыса!

Ответом ему стал одобрительный шепоток. Многим по горло надоело мотаться по Южному морю. Шарп повернул голову, посмотрел туда, где вместе со своими друзьями стоял Гектор.

– Нашим посредником назначаю Линча. У Пайты мы перехватим какое-нибудь местное рыбацкое суденышко, посадим на него Линча. Добравшись до берега, он поведет переговоры от нашего имени.

– И что я скажу? – спросил Гектор.

Шарп манипулировал ситуацией и, может, даже искал возможность отделаться от Гектора.

– Скажи испанцам, как только мы без помех получим на борт лоцмана и нам доставят требуемые припасы, мы вернем им «Санто-Росарио» и благородную даму, в целости и сохранности. Корабль оставим в подходящем для рандеву месте. Его мы определим позже.

У Гектора были дурные предчувствия, и юноша не стал их скрывать.

– А с чего испанцы мне поверят? Возьмут и сразу, без затей, казнят.

Шарп цинично улыбнулся.

– Испанцы сделают все, чтобы мы поскорее убрались прочь, и у нас все равно останется донья Хуана.

– Откуда им знать, что с доньей Хуаной ничего плохого не случилось?

– Потому что в Пайту ты отправишься вместе с ее компаньонкой Марией. Она подтвердит, что с доньей Хуаной хорошо обращаются. Мария будет залогом твоей безопасности.

И вновь среди буканьеров, сгрудившихся вокруг Гектора, прокатился одобрительный ропот, и, не успел юноша как-нибудь возразить, как Шарп одарил его одним из своих хитрых взглядов и добавил громким голосом, чтобы услышали все:

– На меня произвело очень большое впечатление то, как ты разобрался с испанцами в Ла-Серене. Уверен, ты и в этом случае прекрасно справишься.