Текст книги "Пират Его Величества"

Автор книги: Тим Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

Гибельное воздействие «северянина» сказывалось и далеко на юге. В родном краю Дана, на Москитном берегу, где жили индейцы мискито, отлив отступил намного дальше обычного, а потом вода устремилась обратно с небывалой силой, и местные хорошо понимали, что это означает: где-то далеко произошло страшное наводнение. Когда четырнадцать дней спустя Дан вернулся домой, ребятишки из деревень мискито все еще собирали выброшенные на берег обломки. Молодой индеец рассказал своему народу, как их с Жаком захватили буканьеры Коксона и отправили на борту «Небесной радуги» в Пти Гоав. Французская колония была охвачена возбуждением: на испанский Мэйн замышлялся флибустьерский набег, а губернатора, монсеньора де Пунке, в городе не было. Призовая команда капитана Коксона не стала дожидаться возвращения губернатора, чтобы тот решил, виновны ли в пиратстве захваченные пленники. Увидев возможность легко захватить неплохую добычу, буканьеры присоединились к французскому экспедиционному отряду, а пленников освободили. Вдобавок они наняли Дана в качестве лоцмана, чтобы тот проводил их к Москитному берегу, поскольку именно оттуда французы предполагали отправиться в рейд на испанские поселения в глубине материка. Жак, встретив среди флибустьеров нескольких знакомых по парижской тюрьме, с радостью согласился вступить в их отряд. Но после высадки французской экспедиции Жак передумал идти дальше, предпочтя остаться на берегу и следить, не появятся ли патрульные корабли испанцев. К тому же Дан отправился навестить свою семью и повидать родичей-мискито, и француз решил дожидаться возвращения друга. Но увидев Дана, когда тот возвратился меньше, чем через неделю, Жак был удивлен.

– Разве они не были рады с тобой свидеться? – спросил он у Дана. Тот, стоя на коленях, собирался разделывать черепаху, предназначенную для их совместной дневной трапезы.

– Конечно, они обрадовались, – ответил индеец, подняв голову и посмотрев на друга. – Они хотели услышать обо всем, что мне довелось увидеть в своих странствиях.

– А разве им не хотелось, чтобы ты подольше побыл дома?

– Это не в нашем обычае, – ответил мискито. – У нас принято, чтобы юноши присоединялись к отрядам чужеземцев, которые высаживаются на наше побережье для набегов на испанцев. Наши парни – хорошие разведчики и охотники, и им щедро платят.

Дан перевернул черепаху на спину и легко пощекотал ее под подбородком острием сабли. Животное вытянуло шею, и молниеносно индеец рубанул клинком. Голова отлетела прочь, похожие на клюв челюсти еще успели щелкнуть в последний раз и едва не зацепили Жака, который отпрыгнул в сторону.

– Как ты залезешь внутрь панциря?

– Запросто. Засовываешь кончик сабли вот сюда, в щель, где смыкаются верхняя и нижняя половинки панциря. Затем аккуратно делаешь разрез сбоку, вдоль места их соединения. В другом месте, как ни пытайся, разрезать невозможно.

Жак, глядя на спутника, потер клеймо каторжника-галерника на щеке. Через несколько мгновений мискито вскрыл черепаший панцирь, точно устрицу.

– Ба! Да у нее нутро, как кишки у коровы, – с изумлением заметил француз.

– Да уж. Ведь черепахи тоже травой питаются.

– Но они же морские твари.

– Если море завтра будет спокойным, – ответил мискито, – я посажу тебя в каноэ и отвезу туда, где видно на четыре фатома в глубину. Увидишь, как на морском дне растет трава. Ею-то черепахи и кормятся.

Он вновь занялся делом и указал на два обесцвеченных участка черепашьей плоти, возле мускулов передних плавников.

– Нужно вырезать вот это, – сказал он. – Если оставить, у готового мяса будет плохой вкус.

– Готовку оставь мне, – нетерпеливо сказал Жак. По его убеждению, мискито выкажет полное отсутствие воображения, попросту зажарив или сварив черепашье мясо. Он уже говорил Дану, что соус из лимонного сока, красного и обычного перца заметно улучшит вкус блюда.

– Как хочешь, – спокойно промолвил Дан. – Будешь жарить мясо, используй вот этот желтоватый жир внутри нижнего панциря. Но, пожалуйста, не трогай зеленоватый жир на верхней половине панциря.

– Он ядовит? – осведомился Жак, который почувствовал, что со своими кулинарными замыслами, возможно, и поторопился.

– Да нет. Я поставлю панцирь прямо, после того как выберем все мясо. Когда солнце размягчит зеленый жир, мы соскребем его и съедим сырым. Он очень вкусный.

Вдруг их окликнули, и друзья обернулись на приветственный крик. В сотне ярдов от берега плыло выдолбленное из ствола дерева каноэ под маленьким треугольным парусом. Люди в нем стояли и махали руками. Не мешкая, Дан поднялся на ноги и принялся махать в ответ, приглашая на берег.

– Это Джон, мой двоюродный брат, – объяснил мискито. – Он ходил ловить рыбу.

Дан заторопился вниз по склону гряды, чтобы поприветствовать родственника, и, к изумлению Жака, как только новоприбывший ступил из своего каноэ на сушу, Дан упал ничком на песок. Какое-то мгновение Жак думал, что его друг споткнулся и упал. Но потом мискито поднялся, и теперь уже кузен распростерся перед Даном, уткнувшись лицом в песок. Полежав пару мгновений, он встал на ноги. Затем оба обхватили друг друга руками, крепко обнялись, прижавшись щекой к шее. Жак зашагал к ним и отчетливо расслышал, как индейцы громко и с чувством принюхиваются. Должно быть, изумление отразилось у него на лице, потому что после того, как Дан представил француза, мискито добавил:

– Ничего удивительного тут нет. Так мы приветствуем тех, кого любим и с кем долго не виделись. Мы называем это «киа валайя», что означает «нюхать, понимать».

Индейцы обменялись новостями, и когда Дан снова повернулся к Жаку, то вид у него был задумчивый.

– Джон ловил рыбу на севере. До него дошли слухи о группе бледнолицых на пирогах, которые плывут вдоль побережья. Три сильно нагруженные лодки. Направляются в нашу сторону, но идут очень медленно, так как люди слабы и больны. Также брат говорит, что пять дней назад был замечен испанский патрульный корабль.

Дан задал кузену еще несколько вопросов, потом добавил:

– Могу предположить, что люди в пирогах – англичане или французы. Коли так, их нужно предупредить об испанском патрульном судне. Если я захочу отправиться туда, чтобы разузнать побольше, то Джон одолжит мне каноэ. Я мог бы обернуться дня за три, если ветер не переменится. – Казалось, Дану не терпится отправиться в плавание.

Жак чуть подумал, потом ответил:

– Тогда ладно. Я подожду тебя здесь.

– Тем временем свои рецепты с черепахами можешь опробовать на моем братце, – весело промолвил Дан.

* * *

Замеченные индейцами мореплаватели оказались намного ближе, чем предполагал Дан. Еще до полудня второго дня он издалека приметил три пироги: лодки лежали на берегу реки, впадавшей в море, и от того места, где Дан оставил Жака, его отделяло менее тридцати миль. Индеец осторожно миновал песчаную отмель в устье реки, держась так близко к берегу, что парус каноэ задевал нависающие мангровые заросли, тянувшиеся непроницаемой стеной по обе стороны устья. Когда Дан добрался до лагеря, первым, кого он увидел, был Гектор. Через миг друзья с изумлением и радостью приветствовали друг друга.

– Каким чудом ты оказался здесь? – воскликнул мискито, когда Гектор помог ему выволочь каноэ на болотистый берег. – Я думал, ты на Ямайке.

– Я улизнул оттуда и присоединился к людям Залива, – объяснил Гектор. – Но из-за жуткой бури мы попали в наводнение, и нам пришлось все бросить. Когда мы плыли вдоль побережья, то встретили других рубщиков кампешевого дерева. Все пострадали от того же страшного наводнения. Мы объединились, оставив самые большие лодки. Но плавание было очень тяжелым. Мы питались дикими фруктами, да иногда удавалось подстрелить какую-нибудь морскую птицу.

Дан видел, что выжившие в плохом состоянии. В отряде было два десятка человек, и выглядели они изнуренными. Одного била лихорадка.

– Где-то здесь курсирует испанский корабль. Ты же знаешь, что случится, если они поймают твоих спутников, – предостерег Дан Гектора.

– Но они решили дальше не плыть, пока не набьют животы. Потому и устроили стоянку в устье реки. Они собираются отправиться подальше от моря, поохотиться на диких коров или свиней, если сумеют их отыскать.

Дан покачал головой.

– Глупо. К тому времени тут могут оказаться испанцы. Я привезу для них мяса.

– Изреель! – позвал Гектор. – Хочу познакомить тебя с моим хорошим другом. Это Дан, он был со мной в Берберии.

Профессиональный боец окинул взглядом индейца мискито: длинные черные волосы и узкое лицо с высокими скулами и темными, глубоко посаженными глазами, похожими на отполированную гальку.

– Я не ослышался, ты вроде говорил, что можешь раздобыть для нас еды?

Гектор заглянул в каноэ Дана.

– У тебя с собой даже мушкета нет.

– Мне он ни к чему. Это каноэ моего двоюродного брата, и он оставил в нем свои рыболовные снасти. Но тебе, Гектор, придется мне помочь.

Озадаченный, Гектор уже собирался шагнуть на нос каноэ, но Дан остановил его.

– Нет, твое место на корме, – сказал он. – Я скажу тебе, что делать.

Под руководством Дана Гектор поднял маленький парус. Воспользовавшись речным течением, они проплыли через песчаный нанос в устье и вышли в море. Однако вместо того, чтобы отправиться ловить рыбу, как предполагал Гектор, Дан велел править ближе к берегу.

– Держись мелководья, поближе к манграм, – распорядился он.

Время от времени Дан поднимался на ноги и вставал на носу, молча обшаривая взглядом водную гладь. При этом Гектор всякий раз боялся, что каноэ перевернется из-за его недостаточного мастерства как рулевого. Но Дан умело и легко удерживал равновесие на качающейся лодке и, понимая тревогу друга и чувствуя его неловкость, поскорее снова усаживался на место.

– Что ты ищешь? – не удержался от вопроса Гектор. Он говорил шепотом, так как ему казалось, что Дан не только высматривает свою таинственную добычу, но и прислушивается к ней.

Прошел час, другой, а Дан все не находил того, что искал. Внезапно он предостерегающе поднял руку. Его взгляд был устремлен на что-то в воде, не далее пятидесяти ярдов, возле края мангровых зарослей. Не сводя глаз с цели, он наклонился, протянул руку и взял со дна каноэ прямую палку восьми или девяти футов длиной. Второй рукой Дан пошарил под ногами и вытащил нечто, с виду похожее на очень большую ткацкую шпулю с намотанными на нее несколькими фатомами крепкого шнура. К свободному концу шнура был привязан заершенный металлический шип длиной с предплечье юноши. Аккуратно Дан протолкнул черенок шипа в гнездо на конце палки, потом отмотал кусок шнура, чтобы протолкнуть толстый конец шеста через катушку. Затем он поднялся на ноги и встал в каноэ во весь рост, с гарпуном в руке. Используя оружие как указку, индеец показал Гектору, куда следует править.

Гектор прищурился, пытаясь различить цель – в глаза били косые лучи послеполуденного солнца. Но ничего необычного он не замечал. Зеленовато-серая непрозрачная вода, с какой-то мутью, наверное, из-за растений. Ему почудилась слабая рябь, но уверен он не был. Каноэ беззвучно скользило вперед.

Впереди Дан застыл в классической позе копьеметателя: левая рука вытянута вперед, правая – согнута. Рука, в которой он держал посередине древко гарпуна, замерла возле уха. Он так и стоял – устойчиво, готовый к броску.

Гектор услышал слабое дыхание, какое-то сопение – чьи-то легкие выдыхали воздух. Он склонился набок, пытаясь из-за Дана рассмотреть источник шума и выяснить, что это такое. Неожиданное движение Гектора качнуло лодку в тот самый миг, когда Дан метнул оружие.

Гарпун мелькнул в воздухе. Но стоило ему покинуть руку Дана, Гектор понял, что сбил другу прицел. Он видел, как вывернулся Дан, чтобы поворотом туловища удержать направление броска.

– Прости, Дан, – выпалил он, извиняясь за свою неуклюжесть.

Его слова заглушил громкий всплеск воды – в том месте, куда ударил гарпун, будто что-то взорвалось с шумом и брызгами. Металлический наконечник и первые два фута древка погрузились в воду, исчезнув из вида. Через секунду из моря, в водовороте взбаламученной, пузырящейся воды всплыла громадная серо-бурая масса, превратившаяся в очертания огромного животного, с округлой спины которого стекала вода. Едва появившись на поверхности, громадина снова погрузилась в море, с той же быстротой, как и всплыла, и волны вновь сомкнулись над нею. В маленьком водовороте гарпун исчез целиком – тварь утащила его с собой.

Индеец стремительно развернулся, выдернул короткую мачту каноэ из гнезда и торопливо обмотал парус вокруг реи. Бросив неряшливый узел на банку, он схватил весло, опустился на колено на дно лодки и начал грести во всю мочь.

– Туда! – не оборачиваясь, крикнул он Гектору, который старался не отставать от друга. Глядя вперед, Гектор видел, что древко гарпуна всплыло само и качается на волнах в нескольких ярдах от лодки. Когда каноэ поравнялось с древком, Дан наклонился и вытащил его из воды. Исчезли и металлический наконечник, и деревянная шпуля. Со стуком швырнув палку на дно каноэ, Дан снова принялся рыскать взглядом по воде. Потом, довольно хмыкнув, указал Гектору на плававшую немного впереди каноэ деревянную катушку. Она быстро крутилась в воде, витки линя разматывались, отчего шпуля дергалась из стороны в сторону и раскачивалась словно бы сама собой. Линь сходил с катушки невероятно быстро.

– Давай! – подгонял Дан. – Нам и ее нужно достать!

Он яростно погружал весло в воду. До крутившейся катушки друзья добрались, когда на ней оставалось всего несколько оборотов шнура. Отбросив весло, Дан кинулся к катушке и схватил ее. Одним стремительным движением он втащил ее на борт и подсунул под банку, крикнув:

– Держись, Гектор!

Мгновением позже Гектор почувствовал, как его швырнуло на спину, банка больно ударила по пояснице – каноэ вдруг рванулось вперед. Линь резко натянулся как струна, между волокнами проступили капельки воды. Он превратился в буксирный трос, привязанный к чему-то невидимому и отличающемуся огромной мощью. Под ударами подводной силы каноэ раскачивало с боку на бок, дергало вперед, и в жуткий миг, когда нос каноэ зарылся глубоко в воду и вода оказалась едва ли не в дюйме от края борта долбленки, Гектор решил, что лодку вот-вот целиком утянет под воду.

Неистовая, безудержная гонка продолжалась три-четыре минуты. Сидевший на носу Дан с тревогой вглядывался в линь, туго врезавшийся в борт каноэ. Гектор был уверен, что трос слишком тонок и не устоит перед безумным напряжением. Он боялся загадывать, что случится, если тот вдруг лопнет.

Затем, без всякого предупреждения, вода впереди каноэ снова взорвалась бурлящим водоворотом. В кружении пены возникла разбушевавшаяся серо-бурая тварь, и на сей раз Гектор отчетливо расслышал, как воздух вырывается из легких животного.

– Пальпа! – выкрикнул Дан с ликованием. – Большая!

Только через час загарпуненная тварь выбилась из сил, к тому времени каноэ далеко протащило вдоль берега. Постепенно промежутки между появлениями добычи на поверхности воды становились все короче – животное выныривало за воздухом все чаще и чаще. С каждым разом Гектору удавалось разглядеть животное все лучше. Поначалу оно напомнило ему маленького кита, потом – тюленя, а тюленей ему доводилось встречать в родной Ирландии, когда те выбирались на прибрежные скалы. Но животное казалось намного крупнее любого известного юноше тюленя, оно имело семь-восемь футов в длину и было намного толще. Когда тварь повернула голову, взглянув на охотников, Гектор заметил отвислые губы, поросячьи глазки и торчащие усы.

Наконец тварь отказалась от борьбы. Она вымоталась, у нее не осталось сил нырять. Пальпа неуклюже лежала на воде, совсем рядом, и Дан, перехватывая линь, сумел подтянуть каноэ вплотную. Из рыболовных снастей своего двоюродного брата он выбрал второй гарпунный наконечник, на сей раз покороче и куда шире, и прикрепил его к древку. Улучив момент, мискито нанес несколько ударов. По воде расплылось кровавое пятно. Последовало несколько конвульсивных метаний, а потом животное затихло.

– Пальпа. Ваши моряки называют ее ламантином, – сказал Дан с нескрываемым удовлетворением. – Очень хорошая и жирная. Хватит мяса всех накормить.

– А какова она на вкус? – спросил Гектор, разглядывая толстую тушу. Он припомнил старую матросскую байку, утверждавшую, будто такие твари – сирены, потому что кормят своих детенышей грудью. Но это животное больше походило на разжиревшего тюленя-переростка, с обвислой, как у мопса, мордой.

– Кое-кто говорит, по вкусу она все равно что молодая корова. Другим напоминает превосходную свинину. – Дан крепил тушу к борту каноэ. – Обратно в лагерь плыть будем долго. Пока один из нас правит, другой может поспать.

Гектор прекрасно понимал, что не все пошло, как планировалось. Охота продолжалась дольше, чем должна была бы.

– Дан, мне очень жаль, что я испортил тебе бросок.

Его друг лишь пожал плечами.

– Ты справился, и это главное. Правильно бить пальпу учатся годами. Если бы мой наконечник попал точнее, пальпа умерла бы быстрее. Но важно то, что тварь не сбежала, и теперь у нас есть мясо, которое мы обещали раздобыть.

* * *

Чтобы вернуться к реке, откуда друзья отправились на охоту, потребовалась целая ночь. Добытый ламантин замедлял каноэ, оно двигалось даже медленнее пешехода, и к тому времени, как лодка достигла устья, солнце уже заметно поднялось над горизонтом. День обещал быть, как и минувший, влажным и пасмурным. Дан с Гектором плыли, держась подле зеленой стены мангровых зарослей, вдоль берега, чтобы не унесло отливом, и вдруг услышали отдаленный грохот, похожий на взрыв.

– Что такое? – вырвалось у Гектора. Они с Даном поменялись местами, и его друг правил суденышком, сидя на корме, а он дремал на носу. Теперь же, после подозрительного звука, сон как рукой сняло, и Гектор сразу выпрямился и насторожился.

– Похоже на пушечный выстрел, – сказал Дан.

– Но у людей Залива только мушкеты.

Вновь раздался такой же раскат далекого взрыва, а следом – еще один. На этот раз сомнений не оставалось. Стреляли из пушек.

– Дан, думаю, лучше нам где-нибудь оставить ламантина. Заберем потом, а пока надо бы посмотреть, что там происходит.

Дан подвел каноэ к кромке мангров. Он отвязал тушу ламантина и накрепко принайтовил ее к образованной корнями деревьев решетке.

– Здесь с ним ничего не случится, разве только приливом унесет, – сказал он.

Осторожно они поплыли вперед, пока лодка не достигла места, откуда хорошо просматривалось речное устье.

Через устье неспешно двигалась двухмачтовая бригантина, не пытаясь, однако, войти в реку. На корме развевался большой вымпел, на нем отчетливо виднелись три полосы, красная, белая и золотистая, а в центре красовалось что-то вроде герба. На глазах у юношей корабль приблизился к противоположному берегу на пистолетный выстрел и начал поворачивать. Через несколько минут он лег на новый курс, отправившись обратно поперек устья реки. Гектору на ум пришло сравнение с терьером, загнавшим крысу в угол и возбужденно носящимся туда-сюда, в ожидании шанса прикончить добычу.

– Это то самое патрульное испанское судно, о котором нас предупреждали, – сказал Гектор.

Поднялось облачко черного дыма, прогремел одиночный пушечный выстрел. Гектор не видел, куда попало ядро, но очевидно, оно летело в сторону трех пирог, по-прежнему лежащих на речном берегу, куда их вытащили лесорубы.

– Вот и понятно, кто верх берет, – заметил Дан. – У испанцев по шесть пушек с каждого борта и, наверное, человек сорок. Своего они добьются. – Он табанил, удерживая каноэ у кромки мангров.

– Чего они ждут? – спросил Гектор.

– Когда отлив сменится приливом. Видишь те буруны? На песчаной отмели у входа в реку? Речное течение и отлив слишком сильны, и бригантина не может подняться по реке. Кроме того, лоцман не станет рисковать напрасно. Он ждет полной воды, а когда будет уверен, что вода поднялась достаточно, тогда преодолеет отмель и проведет корабль вверх по реке. Потом испанцы разнесут пироги в щепки.

Гектор рассматривал испанский сторожевой корабль, теперь направлявшийся туда, где прятались они с Даном. Несомненно, все глаза на борту патрульного судна были прикованы к пирогам на реке. Тем не менее он чувствовал себя уязвимым и беззащитным.

Гектор уже собирался заметить, что одного-единственного попадания пушечного ядра хватит, чтобы разнести пирогу вдребезги, когда почувствовал, как каноэ под ним накренилось. Он вцепился в борт маленького суденышка, но было уже слишком поздно. Вода хлынула через планшир. Оглянувшись через плечо на Дана, он увидел, как тот наклонился, навалившись на борт, и нарочно затапливает каноэ. Уровень воды внутри поднялся, каноэ начало тонуть, погружаясь на ровном киле, пока не оказалось вровень с водой, почти целиком скрывшись из вида. Гектор соскользнул в воду. Он понял, что может встать, хотя ноги на несколько дюймов утонули в придонном иле. Он слегка согнул колени, над водой торчала только голова.

– Чего хорошего, если тебя заметят? – невозмутимо объяснил Дан. – Рыбаки-мискито поступают так, увидев подплывающий незнакомый корабль.

Теперь бригантина приближалась к той точке, где собиралась изменить свой нынешний курс. Гектор видел матросов, деловито суетившихся со шкотами и брасами. Возле фальшборта, глядя на устье реки и указывая на пироги на берегу, столпились вооруженные мушкетами солдаты. Он услышал отданные штурманом команды, и бригантина снова начала разворот, на сей раз показав Гектору корму и руль. Сторожевой корабль оказался настолько близко, что Гектор разобрал герб на флаге – черный орел с распростертыми крыльями под королевской короной.

– Мы можем что-то сделать? – спросил он у Дана.

Повисло долгое молчание, а потом индеец промолвил:

– Гектор, ты сможешь добраться до лагеря так, чтобы тебя не заметили с корабля? Это очень непросто сделать.

Гектор прикинул расстояние, которое предполагалось одолеть. По его оценке, выходила почти миля.

– Через мангры не пройти. Они растут слишком густо, – предостерег Дан. – Тебе придется пробираться вдоль края мангровых зарослей, держась на мелководье.

– Думаю, сумею, – ответил другу Гектор.

– Тогда скажи, чтобы люди Залива готовились к прорыву через час после отлива. В это время пироги через отмель пройдут, но испанцы еще не смогут войти в реку – им не будет хватать глубины.

– Что ты собираешься делать?

– Я останусь здесь и разберусь с патрульным кораблем.

Гектор пытался понять, что скрывается за невозмутимым выражением лица Дана.

– Это что, какая-то хитрая уловка индейцев мискито? Вроде охоты на ламантинов? Или умения притопить каноэ?

– Что-то наподобие того… но твои приятели могут облегчить мне задачу. Пусть соберут сухие ветки, стволы упавших деревьев и все прочее, что отыщут, и побросают в реку, пока отлив не кончился. Можно даже срубить несколько деревьев и тоже их сплавить. – Он слегка улыбнулся. – Но проверь, чтобы они поплыли, а не пошли ко дну, как кампеш.

– Еще что-то?

– Тебе надо поторопиться. Отлив продлится не больше трех часов. Когда я увижу, как по реке плывут деревья и ветки, то пойму, что ты добрался до лагеря. И как только я сделаю свой ход, люди Залива на пирогах должны уплыть вниз по реке.

– Как я узнаю, что пора?

– Отыщи местечко, откуда сможешь меня видеть. Если мой план сработает, ты сразу все поймешь. Давай, иди.

Вода была приятно теплой, но гниющие растения окрасили ее в темно-коричневый цвет, так что нельзя было увидеть, куда ступает нога. Через несколько шагов Гектор понял, что Дан не зря предупреждал о трудностях передвижения. Корни мангровых растений расходились под водой во все стороны, и юноша то и дело спотыкался и цеплялся за побеги и отростки, так что к своей цели он наполовину плыл, наполовину брел вброд. Из-за мягкого ила каждый устойчивый шаг давался с трудом, и нередко он по щиколотку погружался в наносы. Когда он поднимал ногу, то липкая тина не сразу отпускала ступню, словно стараясь помешать. Чтобы удержать равновесие, Гектор хватался за мангровую поросль и быстро обнаружил, что кора мангров покрыта чешуйками и складками. Вскоре он до крови ободрал ладони. Гектор старался прятаться под нависающими ветвями, но были участки, где спутанные корни сплетались в непроходимый барьер, и он вынужден был плыть вдоль внешнего края зарослей, задерживая дыхание и ныряя, чтобы его не увидели с испанского корабля. Пока он так барахтался, прерывисто дыша, то у него не раз возникали неприятные воспоминания о последних мгновениях ламантина, на которого он с Даном охотился.

Судить о проделанном пути было трудно. Справа стена мангровых зарослей казалась бесконечной, образуя на уровне головы барьер сочной зелени и словно бы покрытых воском листьев, а возле плеча – густое переплетение черных и серых корней. Испуганные маленькие крабики поспешно удирали прочь, исчезая в воде. Черные и оранжевые насекомые уползали вверх, прыжками скрываясь в листве. Один раз Гектор заметил змею – характерным волнообразным движением вбок она торопилась спрятаться в свою нору. Чуть дальше он вспугнул колонию белых цапель и сам испугался, что они выдадут его, когда, подобно обрывкам белой бумаги, птицы, хлопая крыльями, устремились в небо.

Кровожадные насекомые вновь нашли для себя лакомую жертву, опускаясь Гектору на лицо в тот миг, когда его голова появлялась над водой; после некоторых оставались столь же болезненные укусы, что и от ос. Но худшим мучением для Гектора стали моллюски. Как назло, все с острыми кромками, они облепили корни мангровых деревьев громадными гроздьями. Стоило задеть их, как они разрезали кожу не хуже ножа. Вскоре из десятка порезов и ссадин сочилась кровь, и Гектор гадал, не приманит ли попавшая в воду кровь кайманов. Он знал, что рептилии обитают в мангровых зарослях, а Изреель еще упоминал, что, бывало, наталкивался в болотах на питонов.

Так или иначе, Гектор добрался до участка мелководья, где наконец-то ступил не на тину, а на твердый песок. Юноша догадался, что это то самое место, где песчаная отмель упирается в речной берег. Затем в мангровой стене показалась брешь, и Гектор, добредя до прохода, в конце концов выбрался на берег.

Он успел пройти через подлесок совсем немного, как его остановил предупредительный окрик. Впереди стоял один из людей Залива, наведя на него мушкет. Это был дровосек по имени Джонсон, присоединившийся к флотилии беженцев, пока та плыла вдоль побережья.

– Это я, Гектор Линч. Я был с Изреелем, – объяснил юноша. Он истекал кровью, был измотан и облеплен тиной.

Джонсон опустил оружие.

– Не ожидал тебя снова увидеть. А где твой дружок-индеец?

– Там, ждет за отмелью. Он поможет нам выбраться отсюда.

Слова Гектора были встречены недоверчивым взглядом.

– В этом я сомневаюсь, – промолвил Джонсон, но отвел Гектора туда, где, укрывшись от пушечного обстрела за складкой местности, собрались остальные. На охоту они так и не пошли и теперь обсуждали, как быть дальше.

– Линч говорит, что знает, как отсюда убраться, – сказал Джонсон в качестве вступления.

– Давайте послушаем. – Это предложил человек в летах, с редкими гнилыми зубами, облаченный в изорванную блузу. Как и у товарищей, волосы у него свисали до плеч грязными спутанными космами.

Гектор повысил голос.

– Дан – так зовут моего друга-мискито – говорит, что нам надо быть готовыми к прорыву через час после того, как кончится отлив.

– Ерунда! – крикнул кто-то сзади. – У нас один шанс – дождаться темноты. А потом бежать на лодках.

– До темноты будет уже поздно, – ответил Гектор. – Еще задолго до заката будет прилив, и по высокой воде испанцы смогут заплыть в реку. Наши лодки они расстреляют из пушек.

На помощь Гектору пришел Изреель. Великан стоял чуть в стороне от собравшихся.

– Если мы решим бежать вскоре после начала прилива, у нас будет шанс, потому что мы сможем выбирать курс. У наших пирог будет пространство для маневра, а испанский корабль на мелководье не сунется, глубина не позволит. Если же мы сумеем пройти мимо патрульного корабля, то в открытом море сможем его опередить.

Его вмешательство было встречено одобрительным ворчанием нескольких человек, и кто-то выкрикнул:

– Лучше так, чем сидеть здесь и дожидаться, пока нас не убьют или не схватят доны. Мне не хочется угодить в тюрягу в Гаване!

– И вот еще что! – вспомнил Гектор. – Дан просил, пока мы ждем прилива, набросать как можно больше мусора в реку – упавшие деревья, сучья и всякое такое.

– Неужели он думает, будто испанский корабль запутается в этом плавнике?

Саркастическое замечание вызвало издевательские смешки. И вновь на выручку пришел Изреель.

– Всем известно, что мискито не любят испанцев. Я, например, сделаю то, о чем просил Дан. – Он двинулся от группы лесорубов в сторону речного берега. С десяток человек последовали за ним, и вскоре они принялись таскать на руках упавшие деревья и сухие сучья на берег реки и сталкивать их в воду. Гектор наблюдал, как плавающие обломки медленно дрейфуют по течению, а оно несет их по направлению к морю, неспешно ворочая в потоке.

Больше никто помогать Изреелю и не думал. Несколько человек уселись на землю и закурили трубки. Гектор подошел к тому пожилому лесорубу, что был настроен скептически.

– Мне нужно идти, а вы, если не хотите помогать Изреелю и остальным, то, по крайней мере, сделайте так, чтобы все были готовы сесть в пироги в тот миг, когда я получу сигнал. Я должен следить за патрульным кораблем и видеть, что делает мой друг.

Пожилой странным взглядом смотрел на Гектора несколько мгновений, потом кивнул:

– Ладно. Мы с парнями будет наготове.

* * *

Гектор отыскал на речном берегу местечко, откуда открывался хороший обзор и откуда можно было наблюдать и за испанским кораблем, и за притаившимся Даном. Бригантина по-прежнему совершала патрулирование, все время по одному и тому же курсу, словно по наезженной колее. Юноша гадал, почему капитан не ждет начала прилива, бросив якорь; возможно, испанский командир хочет быть наготове на тот случай, если загнанные в угол злоумышленники предпримут неожиданную вылазку.

Юноша перевел взор туда, где, как он знал, рядом с затопленным каноэ прячется Дан, но не сумел различить ничего, кроме зеленой границы мангрового болота. Устье реки словно бы усеяли черные штрихи деревьев и сучьев, которые Изреель и его товарищи побросали в реку. Отдельные обрубки прибило к отмелям, и они увязли в песке, но большинство уже уносило через песок. Несколько колод уже успело миновать испанский сторожевик.

Гектор обратил взор на буруны, где речная вода перекатывалась через песчаную отмель. Волнение сейчас было куда меньше, чем прежде. Несомненно, отлив вот-вот сменится приливом, и поднявшаяся вода откроет путь по реке вверх.