Текст книги "Рип (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Я прочистил горло. Я чувствовал свой голос. Я был поражен – у меня есть голос. Хозяин не придет, чтобы снова забрать мой голос.
Рука женщины сжала мою, все еще держа ее у своего сердца. Она повторила:
– Меня зовут Талия. А тебя?
Сжав ее руку, я заставил свой голос звучать. И затем я прохрипел:
– Двести… двадцать… первый…
Женщина откинулась на спинку стула и вдохнула. Несколько слез потекли по ее щекам, но когда я уже собирался отступить, думая, что причинил ей боль, ее губы шевельнулись, и она улыбнулась, хотя губы ее дрожали.
– Ты говоришь, – сказала она с облегчением. – Ты можешь говорить. И твой акцент... – она покраснела, но покачала головой, скривив губы. Она казалась... счастливой?
– Ты можешь произнести мое имя? – спросила она. Я сосредоточился на ее губах, когда она сказала: – Талия.
Я прислушался к звукам. Я прокрутил их в голове и сказал:
– Тал... Тал... я... – вздох облегчения вырвался у нее изо рта. Она двигалась, пока не оказалась прямо передо мной.
Я посмотрел на ее лицо, на ее милое личико, на ее ласковые глаза, очарованный тем, как она смотрит на меня. Я приложил палец к ее сердцу, затем приложил палец к своему и спросил:
– Ты... для меня?
Свист воздуха прошел через ее приоткрытые губы. Ее слова застряли в горле. Ее темные глаза ярко сияли, когда слезы наполняли их, делая ее длинные черные ресницы влажными.
Медленно ее руки продвигались к каждой стороне моего лица и задевали мои длинные мокрые волосы. Я задержал дыхание, сердце громко билось. Потом она сделала то, чего я никогда раньше не чувствовал, – прижалась губами к моему лбу.
Я сглотнул, чувствуя, как ее губы прижимаются, словно к моему сердцу. Солнце. Что-то внутри говорило мне, что это было похоже на ощущение солнца, сияющего на моем лице.
Я нахмурился, когда эта мысль пришла мне в голову. Я не помню, как много раз стоял на солнце, запрокинув голову, согревая лицо, но что-то внутри подсказывало мне, что я делал это однажды или много, я не знал.
Женщина отодвинулась. Ее палец скользнул вниз и провел по моей татуировке с номером. Ее длинные ресницы трепетали, и она сказала:
– Это рабский номер, данный тебе в детстве. То, что с тобой делали, было больным, извращенным и очень-очень неправильным. Они, этот человек, звали тебя по этому номеру всю твою жизнь. Но у тебя было имя. У тебя все еще есть имя.
Я успокоился, и что-то давно забытое пыталось проникнуть в мой разум.
Имя. Имя? У меня есть имя?
Я всегда был 221.
Я 221.
Я 221 Хозяина.
Я…
– Заал, – неожиданно сказала женщина. Мое тело напряглось, волна боли пронзила мою плоть. – Тебя зовут Заал. Ты помнишь?
Я стиснул челюсть, когда вспомнил это имя. Заал.
Я упал, задыхаясь. Тал... руки Талии обвились вокруг меня. Я подумал о том, что она сказала. Я был свободен. Хозяина здесь нет. У меня есть имя. Заал. Столько всего пронеслось в моей голове. Я отстранился. Я обратил внимание на свои цепи у стены и почувствовал ледяной холод.
Я не свободен. Она лгала.
Талия удивленно откинулась на спинку стула, и я резко дернулся. Я видел боль на ее лице, но она солгала…
– Заал… – проговорила она и потянулась к моей руке. Я отодвинул ее с рычанием, повернувшись к ней спиной.
Гнев бежал по моим венам, огонь рос в моем животе. Хозяин наказывал меня, я знал это. Прислав мне эту женщину, заставил ее внушить мне, что я свободен. Я был наказан. Он наказывал меня за что-то. Я просто не знал, что сделал не так.
Встав на ноги, я вернулся к своим цепям. Вода, которой Талия мыла меня, все еще была на темной твердой поверхности.
Я сел рядом с цепями, на холодном мокром полу, спиной к стене. Я держал голову опущенной. Хозяин скоро будет здесь, чтобы наказать меня.
– Заал? – произнесла Талия. Она была тихой, ее голос был чуть громче шепота.
Моя грудь сжималась, когда она называла меня так. Заал. Раскаленная добела боль пронзила мою голову, когда я услышал имя Заал. У меня перехватило дыхание, и я начал раскачиваться взад-вперед. Я прижал руки к глазам, чтобы остановить боль.
Рука прижалась к моей щеке и оставалась там, пока боль не утихла. Я открыл глаза. Талия сидела передо мной. Она смотрела на меня с грустью в глазах. Комок встал мне поперек горла, и я прошипел:
– Зачем... почему... ты... делаешь это... со мной?..
Ее лицо исказилось от боли, и она откинулась на спинку стула, губы ее дрожали.
– Делаю что? – прошептала она. Ее голос был дрожащим.
– Это... – сказал я ей, положив руку на грудь. – Ты причиняешь боль... здесь... – Я указал пальцем на сердце. Я чувствовал себя разбитым, разбитым из-за ее обмана.
Я доверился ей.
Она сделала паузу, ее красивое лицо застыло, пока она не отвела взгляд. Ее губы поджались.
– Как? – тихо спросила она. – Как я могу ранить твое сердце?
– Ты... лжешь, – ответил я. Я видел, как она повернулась ко мне лицом, казалось, в замешательстве. Я поднял с пола цепь, поместил ее рядом с рукой и показал ей следы на запястье. – Я не свободен.
Я не знал, как долго я был здесь, в этой новой камере, но я был прикован. Мои запястья и лодыжки кровоточили. Дважды в день к моим ногам бросали еду в мешке. Я мочился в ведро в углу. Также было и у Хозяина.
– Нет, – отреагировала Талия. Ее голос дрожал. – Ты свободен. Твоего похитителя здесь нет.
Еще больше боли пронзило мою грудь, пока она продолжала лгать.
– Цепи, – сказал я. – Я не свободен. Меня держат в цепях, во тьме. Я не свободен…
В темной камере воцарилась тишина. Талия долго ничего не говорила. Потом она встала. Я не поднимал глаз. Я знал, что она уйдет. Но ее ноги не двигались.
– Заал? – позвала она. – Возьми меня за руку.
Я покачал головой. И все же она не уходила. Я чувствовал, что она смотрит на меня. Когда я поднял глаза, она смотрела прямо на меня. Ее рука оставалась вытянутой.
– Зачем? – спросил я. – Зачем тебе моя рука?
По ее щеке скатилась одинокая слеза.
– Свобода, – ответила она. – Я хочу показать тебе свободу.
Глава 11
Талия
Ты… для меня?
Даже сейчас, когда протянула ему руку, чтобы вытащить из этой гребаной камеры пыток в подвале, я не могла выбросить эти слова из головы. Я не могла прогнать выражение его лица, смотрящее на меня с такой надеждой, таким облегчением, что я была его.
Ты… для меня?
В тот момент я была для него последней надеждой. Я могла видеть это. Видела это в его зеленых глазах. Он тронул меня до глубины души. Этими простыми, искренними словами он что-то во мне разбудил.
Он не сдвинулся с места, но внимательно смотрел на мою руку, как на запретный плод, который ему так хотелось отведать. Он разбивал мне сердце, пока внутри него шла борьба. Его противоречивые глаза метались из стороны в сторону. Он хотел мне верить. Он так сильно хотел мне верить, что эта вера, словно отчаянный маяк, сияла в его зеленых глазах.
Я потянулась вперед и подтолкнула свою руку ближе к нему.
– Возьми меня за руку, Заал. Позволь мне показать тебе правду. Доверься мне, всегда доверяй мне. Я никогда не буду тебе лгать. Я обещаю.
Он взглянул на тяжелые цепи, брошенные сбоку от него, и снова посмотрел мне в глаза. Он нахмурился. На его лице промелькнуло одобрительное выражение, которое заставило меня поверить, что он собирается довериться мне. Он поднял руку, но остановил ее в воздухе. Его челюсть и кулак сжались одновременно. Затем он растопил мое сердце: поверив мне, он сделал над собой усилие и вложил свою большую руку в мою.
Мы замерли на короткое время в таком положении: он сидел, я стояла, а наши руки были соединены. Поднявшись на ноги, огромное тело Заала возвышалось надо мной. Его рука все еще держала мою, и я знала, что он не отпустит меня. Он был таким свирепым и неукротимым во внешности и поведении. Но его крепкая хватка на моей руке сказала мне, как он боялся понятия своей свободы... довериться мне... когда, в его измученном уме, я могу привести его только к большему наказанию и большей боли.
Он глубоко вздохнул и прошипел:
– Я слаб. Я чувствую слабость.
Вздохнув, я склонила голову набок.
– Я знаю. Но ты станешь сильнее. С каждым днем ты будешь становиться сильнее.
Поглаживая большим пальцем шрам на его руке, я наблюдала, как напрягаются его мышцы. Наши взгляды встретились; что-то неописуемое, осязаемое прошло между нами. Я добавила:
– Пойдем со мной.
Заал кивнул, и я повела его к лестнице. Когда мы дошли до нижней ступеньки, он замедлился, а затем остановился. Я снова взглянула на его настороженное лицо и автоматически сжала его руку.
Он глубоко вздохнул и снова последовал за мной, на этот раз вверх по лестнице. Когда мы достигли вершины, я открыла дверь. Яркий свет немедленно затопил пространство. Заал, словно ослепленный, попятился назад и уперся спиной в стену.
Я повернула голову, чтобы заметить, что он щурится. Его свободная рука защищала лицо от света. Он задыхался, как будто только что пробежал марафон, но его рука все еще не отпустила мою. Нет, совсем наоборот. Его хватка стала железной, почти болезненной.
– Заал? – позвала я и последовала туда, где он прятался в тени. – Что случилось?
Я осторожно отвела его руку от лица. Его глаза быстро моргали. Он указал на луч света, освещающий пол.
– Свет, – прохрипел он.
Я нахмурилась в замешательстве.
– Свет? – переспросила я.
Он кивнул головой и тяжело сглотнул. Когда я посмотрела ему в лицо, меня осенило.
– Ты никогда не выходил на улицу при свете дня?
Заал уставился на свет, в луче которого танцевали пылинки, и ответил:
– Я всегда в темноте. Прикованный цепями в темноте. Я убиваю только в темноте.
Я знала, что с ним обращались, как с животным. Но лишить имени, заставить всегда склонять голову, наказывать за слова и бросить в темноту с детства? Лишить дневного света? Это ранило меня глубже, чем любой нож. Держать вдали от солнца…
Мой большой палец снова пробежал по его руке. Его нефритовые глаза встретились с моими.
– Не нужно бояться света. Позволь мне показать тебе.
Я могла бы поклясться, что сердце Заала билось так громко, что я слышала его в нашем коконе тишины. На мгновение мне показалось, что он не собирается покидать подвал. Слава богу, он нашел в себе мужество сделать шаг вперед. Его ноги двигались, как будто осваивая новое пространство.
Я прошла через дверь в коридор. Впечатляющая фигура Заала заполнила каждый дюйм дверного проема. Он посмотрел на порог между подвалом и коридором. Я заметила пот, поблескивающий на его теле.
Он поймал мой взгляд и признался:
– Я никогда не выходил из своей камеры один, без цепей.
Прогоняя слезы, я крепче сжала его руку и заверила:
– Ты не один.
Его глаза расширились. Инстинктивно я подошла ближе, зная, что он нуждается во мне.
Заал глубоко вздохнул и положил наши соединенные руки на свое сердце.
– Талия, – сказал он с сильным грузинским акцентом, вздохнув с облегчением. И этот звук принес мне умиротворение.
Я подождала, когда он сделает первый шаг. И, крепко сжимая мою руку, он переступил через порог. Заал стал осматривать глазами пространство коридора. Его голова склонилась от яркого света, а глаза сузились. Его обнаженная грудь вздымалась и опускалась от того, что, как я предполагала, было адреналином, бушующим в его теле.
Я потянула Заала дальше, вглубь дома. Как только он позволил себе расслабиться, звук открывающейся входной двери эхом отразился от деревянных стен. Вошли Савин и Илья.
Заал напрягся.
Взглядом я встретилась с моими быками.
Савин и Илья достали свои глоки (прим. пер. – австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд австрийской армии).
– Охранники, – прорычал Заал, отталкивая меня к стене. Его огромное тело заслонило меня от Савина и Ильи. Он наклонился, готовясь нанести удар.
– Какого черта? – выругался Илья.
Услышав слова Ильи, Заал напрягся. Я видела только его спину. Каждый мускул был готов к бою. Это был Заал, которого Лука привез в дом несколько недель назад. Это был жестокий монстр, которого создал Джахуа. Хладнокровный убийца. Результат чрезмерных экспериментов.
– Охранники, – снова зарычал он.
– Заал! – позвала я его. Мой голос, казалось, не имел никакого влияния на его быстро растущий гнев.
– Талия. Ты ранена? – спросил Савин.
– Нет! Не делайте ему больно! – откликнулась я из-за спины Заала. – Он думает, что вы охранники Джахуа!
Я осторожно подошла к Заалу и положила руку ему на спину. Он напрягся и его безумные, все еще мерцающие глаза метнулись ко мне. Его лицо покраснело, и мне стало ясно, что дневной свет усиливает его волнение.
Он схватил меня за запястье и притянул к груди. Его сильная рука обвилась вокруг моей талии, и он закричал Савину и Илье: «Мое!». Я посмотрела на встревоженное лицо Савина. Но услышав защитное, собственническое слово, сорвавшееся с губ Заала, мои бедра сжались, а сердце воспарило.
Мне не было страшно.
– Мисс, – предупредил Илья, жестом предлагая мне отойти.
Я махнула рукой своим быкам и приказала:
– Уходите.
Они посмотрели на меня так, будто я сошла с ума.
– Уходите! – закричала я. Заал держал меня слишком крепко. Он терял самообладание. Я чувствовала это по его дрожащим конечностям и прерывистому дыханию.
– Что? – воскликнул Илья. – Мы не можем этого сделать, мисс. Он может убить тебя!
– Можете. Он не опасен, но думает, что вы охранники. Охранники Джахуа. Я выпустила его, потому что он не представляет опасности. – Илья оглянулся на Савина. – Пожалуйста, уйдите... – умоляла я.
– Черт! – огрызнулся Илья. Опустив пистолет, он повернулся лицом к Савину. – Наружу, – приказал Илья, прежде чем оглянуться на меня. – У тебя есть пять минут, чтобы объяснить, кто мы такие, прежде чем мы вернемся. И если он снова кинется на нас, я снесу его гребаную башку.
Когда дверь захлопнулась, Заал издал разочарованное рычание и потащил меня прочь. Он прижал меня к стене. Его лицо исказилось от ярости, нефритовые глаза загорелись огнем.
– Охранники, – прошипел он. – Охранники Хозяина. Ты солгала…
– Нет, – прошептала я. Его брови дернулись вверх. – Мои охранники, – объяснила я и оттолкнулась. – Это мои охранники.
Заал затих. Его красное от гнева лицо нахмурилось.
– Твои охранники?
Я кивнула. Робко подняв руку, я прижала ее к его щеке. Как только моя ладонь коснулась его лица, напряжение покинуло его плечи. Я заметила, что когда делала так, это успокаивало его.
– Ты освободился от своего Хозяина несколько недель назад. Тебя привезли в безопасное место.
Он моргнул и посмотрел на меня.
– Для тебя.
Мой желудок перевернулся от желания в его глазах. Он думал, что я его безопасное место. Что его привезли сюда ко мне.
– Нет, Заал. Для тебя. Ты свободен. Теперь ты никому не принадлежишь.
Губы раздвинулись, Заал тяжело вдохнул.
– Нет Хозяина? – спросил он в замешательстве. Я покачала головой в подтверждении.
Он поднял голову и оглядел коридор. Я видела, как замешательство поселилось в его мыслях.
– Я свободен? – уточнил он еще раз.
– Да, – прошептала я, поглаживая пальцами его щеку. Он глубоко выдохнул и выпрямился. Затаив дыхание, я наблюдала, как он положил руку на руку, на десятки шрамов, а затем скользнул пальцами к ранам на запястьях и лодыжках.
Я наблюдала, как пальцами он очерчивает свои красные круглые следы и затем как он поднимает голову. Заал встретил мои глаза с непролитыми слезами.
– Я свободен.
Слезы, капающие на его темные щетинистые щеки, были моей погибелью.
– Заал… – прохрипела я.
Я хотела рассказать ему, кто он такой. Откуда он пришел. Я хотела, чтобы он рассказал мне, что с ним делали годами, десятилетиями. Я хотела рассказать ему, что Джахуа сделал с его семьей. Но во многом он был просто ребенком.
Он не смог бы понять сейчас. Он был похож на пещерного человека, впервые увидевшего мир.
Я взяла его за руку и, встретив его взгляд, сказала:
– Пойдем со мной.
Заал крепче сжал мою руку. Я повела его из коридора в большую гостиную. Он остановился в дверях. Заал впился взглядом в большую площадь, заполненную плюшевой мебелью, большие окна с видом на наш пляж.
Он тяжело сглотнул.
Я потянула его в сторону кухни. Заал остановился, глядя на приборы, на столешницы. Я смотрела на него и пыталась представить, каково это – видеть все в первый раз.
Я не могла. Я не могла даже представить.
– Здесь готовят еду, – сказала я и подошла к холодильнику. – Ты голоден?
Заал прижал руку к животу.
– Я всегда голоден, – ответил он. – Хозяин кормит меня очень мало. Я должен заслужить еду.
Я молча смотрела на него.
– Как? – прошептала я, не зная, хочу ли получить ответ.
– Убийством, – сказал он, как будто это было обычным повседневным занятием.
Я сглотнула и шагнула вперед.
– Ты много убивал?
Он решительно кивнул головой.
– Это все, что я делаю.
Выдохнув через рот, я указала на холодильник. Но внимание Заала все время обращалось к окнам, выходящим на пляж. Я прислонилась спиной к холодильнику и наблюдала, как его глаза пытаются интерпретировать сцену.
Я тихо подошла к нему и положила руку на его плечо. Он напрягся и повернулся ко мне своим раскрасневшимся лицом. Я успокоилась, и он, казалось, напомнил себе, что я не угроза, выражение его лица смягчилось.
– Хочешь выйти на улицу? – беззаботно спросила я.
Он моргнул, затем моргнул еще раз. Но покачал головой. Его взгляд переместился на окно. Взяв его за руку, мы пошли к окну. Отпустив мою руку, он подался вперед и прижал руки к стеклу.
Теплое чувство шевельнулось в моем животе, когда он смотрел через большое окно. Он изучал все глазами. Возможно, он запечатлевал это на память?
Он думал, что его скоро снова возьмут в плен? Что он никогда больше не увидит этого?
Заал стоял так несколько минут в счастливом молчании. Я захотела дать ему больше.
– Заал. Пойдем со мной, – позвала я и повела его в спальню. Лука и Киса останавливались в этой комнате. У Луки в шкафу все еще висели толстовки с капюшоном. Заал остановился в центре комнаты. Его взгляд был прикован к мебели: кровати, комоду, всему.
Выбрав самую большую толстовку с капюшоном, я подошла к Заалу и расстегнула молнию спереди.
– Надень это, – приказала я.
Заал посмотрел на толстовку, потом на меня.
Я не могла не улыбнуться потерянному взгляду на его лице, от чего-то такого простого, как толстовка. У меня вырвался смешок. Внезапно я обнаружила, что шершавые пальцы гладят мои губы.
Заал зачарованно смотрел на них.
– Как это называется на вашем языке? – спросил он.
Я положила руку ему на пальцы и ответила:
– Улыбка.
– У… лыб… ка, – произнес он это слово, придвигаясь ближе к моим губам. Дышать стало трудно, так как он стоял на расстоянии волоса. Его голова наклонилась ближе, и на мгновение я подумала, что он поцелует меня. Вместо этого он отступил и прижал пальцы к своим губам.
Вновь обретя свой украденный голос, я спросила:
– Ты улыбаешься, Заал?
Он помолчал, потом покачал головой. Выражение его лица изменилось от смущенного до интересующегося. Он спросил:
– Почему ты улыбаешься?
Мое сердце забилось с удвоенной скоростью.
– Когда что-то делает меня счастливой. Когда чувствую себя счастливой.
– Счастливой... – прошептал он. Затем забрал толстовку с капюшоном из моих рук.
– Ты счастлива дать мне это? – он посмотрел на толстовку с явным интересом.
Не желая, чтобы Заал подумал, что я смеюсь над его наивностью, я взяла толстовку, протянула ему, чтобы он надел ее. Натянув ее ему на руки и, подойдя к нему спереди, застегнула молнию. Он все еще ждал моего ответа, поэтому я ответила:
– Я счастлива, что ты, наконец, свободен.
Заал помолчал, потом поднял руку. Он провел ею по моим волосам.
– У тебя мягкие волосы, – заметил он.
Озадаченная внезапной переменой в разговоре, я пробежалась руками по его длинным черным, как смоль, волосам и сказала:
– Теперь и твои тоже.
Он провел пальцами по своим почти уже сухим волосам. Его глаза встретились с моими, и он спросил:
– Ты позаботилась обо мне?
Я сглотнула, так как мое горло сжималось от дикого влечения к этому человеку.
– Да, – прошептала я. – Я позаботилась о тебе.
Он снова опустил голову и провел пальцем по моей щеке. Его палец продолжал двигаться вниз, по моей груди, мои соски заныли от его прикосновений. Затем его палец постучал по моему сердцу, прежде чем коснуться его.
– Потому что... ты... для меня.
Время остановилось, когда он снова произнес эти слова. Хотя в данном случае это был не вопрос. Для него это было фактом. В его глазах я была его. Я была для него.
– Пойдем на пляж, – объявила я, не в силах заглушить химию между нами. Его глаза расширились, но прежде чем я дала ему шанс сопротивляться, вывела его из комнаты и повела вниз по лестнице.
Когда мы повернули за угол в гостиную, Савин и Илья стояли в центре. Заал напрягся. Я повернулась и, встав на цыпочки, прижала руку к его щеке.
– Они здесь, чтобы защитить тебя, а не держать в клетке.
Глаза Заала сузились, когда он сосредоточился на моих быках, но он хотел доверять мне. Я видела, что Заал доверяет мне.
Заал на этот раз взял меня за руку. Мое сердце расцвело, когда я улыбнулась ему. Я услышала его прерывистое дыхание и улыбнулась еще шире.
Я пыталась провести нас мимо Савина и Ильи, но Савин шагнул вперед.
– Мисс, можно тебя на пару слов?
Я посмотрела на Савина, его взгляд был суров.
– Что, Савин?
Он перевел взгляд на Заала, потом на меня.
– Наедине, пожалуйста.
– Это может подождать, Савин, – ответила я, затем он спросил:
– Князь знает, что ты делаешь?
Я напряглась. Гнев и намек на чувство вины поселились в моем животе.
– Он в Бруклине, его вызвал Пахан. Ему не нужны неприятности. У него достаточно проблем.
Савин кивнул, плотно сжав рот. Он знал, что я осознаю, что поступаю неправильно. Но я продолжила без колебаний.
– Он хочет, чтобы эта ситуация была исправлена. – Я оглянулась на Заала, который подвинулся ближе к моей спине в защитном жесте. – Я помогаю сделать все правильно, – заключила я.
Заал последовал за мной к задней двери, и его дыхание участилось. Я не оглядывалась назад. Я просто открыла дверь, зимний ветер с океана ударил мне в лицо.
Рука Заала сжалась в моей, но я шагнула вперед, забрав его с собой. Ветер громко свистел, но, по крайней мере, ярко светило солнце. Я остановилась, и Заал подошел ко мне. Его глаза смотрели на солнце. Выражение его лица, когда он осматривал наш частный пляж, было похоже на то, что кто-то возвращается домой после долгого времени. Для меня это был взгляд свободы.
– Хочешь пройти дальше? – спросила я. Заал посмотрел на меня, нервы играли на его темных скулах, но он кивнул.
Я взглянула на его босые ноги. Я боялась, что ему будет холодно, но он не чувствовал зимней прохлады. Я не думала, что что-нибудь, даже проклятый ураган, может повлиять на него в этот момент.
– Я покажу тебе океан, – предложила я. Мы прошли мимо бассейна на нашу частную деревянную дорожку. Воздух был наполнен шумом волн, разбивающихся о песок. Заал шел позади меня. Его дыхание было прерывистым, а мышцы напряженными. Он дрожал от яркого света, но у меня было чувство, что ничто не помешает ему добраться до пляжа.
Когда мы дошли до конца причала, я повернулась к Заалу и опустила руку. Паническое выражение промелькнуло на его лице. Я проигнорировала это и продолжила идти.
Я закричала:
– Ты когда-нибудь раньше видел песок?
Я указала на гладкий бежевый песок. Как я и ожидала, Заал покачал головой. Я улыбнулась. Это привлекло его внимание.
– Ходить по песку – одно из лучших удовольствий в мире.
Заал уставился на песок, внимательно изучая его. Я погладила его плечо.
– Иди, – сказала я, – ощути песок. Встречай океан.
Заал, понятно, опасался. Его лицо слегка побледнело, но, когда я ободряюще кивнула подбородком в сторону пляжа, он пошел.
Как только его большие ноги погрузились в песок, у него перехватило дыхание. Его пальцы дрожали, и он наклонился, чтобы зачерпнуть песок руками. Он долго сидел на корточках, зарывшись руками в мягкий песок.
Волна эмоций захлестнула меня, унося каждый вздох. Моя рука прижалась к груди, глаза защипало.
Я, Талия Толстая, двадцатичетырехлетняя дочь босса Братвы из Нью-Йорка, переживала за Костава. Костава, который понятия не имел, кто он, черт возьми, такой.
Чувствуя слабость в ногах, я опустилась на край деревянного причала, обхватив руками талию.
Заал склонил голову, словно статуя. Я почувствовала на губах вкус соли от брызг океана.
Заал поднял голову. Его глаза были закрыты. Солнце целовало его лицо. Я тоже чувствовала солнце на своей коже, как будто я привлекала его лучи. Мне показалось, что я впервые почувствовала это с ним – тепло. Я чувствовала, как ветер перебирает мои волосы. Я чувствовала это прямо сейчас.
Заал вздохнул и открыл глаза. Эти зеленые жемчужины устремились ко мне. Заал медленно встал и склонил ко мне голову. Я улыбнулась дрожащими губами, и хотя улыбка не тронула его губ, она светилась из его глаз.
Заал обернулся. Его огромное тело, вылепленное из огромных мышц, его длинные черные волосы, дикие и свободные, медленно пробирались к бесконечному потоку волн.
Я обхватила руками согнутые ноги и уперлась щекой в колено. Заал шел к приливу. Когда он встретил морскую пену, я наблюдала, как она покрывает его ноги. Отсюда я не могла ни слышать его, ни видеть его лицо, но заметила, как расслабились его плечи. Затем он опустился на колени и погрузил руку в соленое море. В это время года было холодно, но он даже не вздрогнул.
Как и в случае с песком, он некоторое время прикасался к воде, словно молясь. Прошло более пятнадцати минут. Все это время я просто молча наблюдала за ним.
Внезапно Заал встал и глубоко выдохнул. Когда он повернулся ко мне, его зеленые глаза блестели, мое сердце перестало биться.
Он улыбался. Хоть маленькая, слабая, но улыбка изогнула его губы.
И в тот момент я поняла, что теряю сердце из-за объекта глубочайшей ненависти моей семьи.
Заал подошел ко мне. Мои бедра напряглись. Все в нем было грубым: дикие длинные волосы, темная щетина, оливковая кожа. Он был всем, чего я только могла желать.
– Тебе понравился пляж, Заал? – спросила я и подняла голову.
Заал закрыл глаза. Его губы снова изогнулись в улыбке. У меня перехватило дыхание. Когда он открыл глаза, то кончиками пальцев обвел рот.
– Я чувствую себя... счастливым.
Я прижала руку к груди и закрыла глаза, слишком подавленная тем, через что он прошел. Затем пальцы пробежали по моим волосам.
Я открыла глаза. Заал смотрел на меня с беспокойством.
– Почему у тебя грустный вид? – спросил он по-английски. Часть меня тогда удивилась, откуда он знает этот язык? Эта мысль исчезла, как только он приблизился ко мне.
Я покачала головой.
– Мне грустно от того, как с тобой обращались.
Его черные брови опустились. Я знала, что он все еще не мог понять серьезность и величину того, через что прошел. Я знала, что он не помнит, что сделали с его семьей. Он был воплощением жизни в настоящем, жизни сейчас. Конечно, я обожала, что Заал впервые охватывает и наслаждается жизнью.
– Не обращай внимания, – сказала я, махнув рукой.
– Ты устала? – спросил он.
Я кивнула головой.
– Да, последние пару недель я почти не спала.
Вернувшись на причал, Заал наклонился и поднял меня своими сильными руками. Я не могла не рассмеяться, когда он это сделал. Он поставил меня перед собой и вложил свою руку в мою.
– Мы отдохнем, – твердо сказал он.
Я позволила ему отвести меня в дом, а потом повела вверх по лестнице. Я отвела его в свободную комнату. Когда мы вошли, то я остановилась у двери.
– Ты можешь спать здесь. – Я указала на кровать. – У тебя есть кровать, Заал. Хватит спать на полу.
Я повернулась, чтобы уйти, как вдруг Заал потянулся к моей руке. Я повернула голову к нему. На его лице был страх. Он прижал меня к груди.
– Куда ты направляешься? – спросил он, его акцент стал сильнее, когда паника пропитала его голос.
– В свою комнату, – прошептала я. Мой пульс участился, я отчаянно смотрела на него.
Его рука опустилась, и пальцы переплелись с моими.
– Я пойду с тобой.
Я знала, что так произойдет. Это был бы тот самый момент, когда я остановила бы себя от падения с обрыва. Это был бы тот самый момент, когда я позвонила бы Луке и сообщила бы, что Заал избавился от чертового наркотика в его теле. Что пришло время прийти и забрать его.
Или я все же спрыгну с обрыва, широко раскинув руки и свободно падая. Я последую туда, куда вело мое сердце. К Заалу Костава, который завладел моей душой.
Подойдя ближе к Заалу, я провела рукой по его груди, мои глаза следовали за пальцами, и я решила упасть.
– Ты идешь туда, куда иду я.
Не глядя ему в лицо, я повернулась и направилась в свою комнату. Когда я вошла, то отпустила его руку и подошла к окну. Я опустила жалюзи. Солнце уже клонилось к закату, яркий зимний день подходил к концу. Я остановилась, когда моя рука задержалась на цепочке. Я была вымотана. Я чувствовала себя измученной, противоречивой, смущенной, но в то же время живой каждой клеточкой своего тела. Адреналин хлынул в мою кровь, воспламеняя все чувства. Причина: Заал.
Глубоко вздохнув, я медленно повернулась. Заал наблюдал за мной. Я знала этот взгляд. Он так смотрел, когда я купала его, когда гладила его член. Держала его, когда мыла ему голову, а потом оседлала его колени.
Добравшись до кровати, я вытащила ночную рубашку из комода. Мои глаза метались взад и вперед к Заалу, который терпеливо ждал у двери. Мое тело так ощущало его присутствие, что большая спальня вдруг показалась мне переполненной и душной. Но правильной.
Бросив ночную рубашку на кровать, я подошла к Заалу и взяла его за руку. Я повела его дальше в комнату. Он последовал за мной, и я указала направо.
– Там есть ванная комната. Возможно, ты захочешь принять душ.
Мое лицо покраснело, когда я вспомнила, как сидела на его коленях в подвале. Грудь заболела, соски затвердели при воспоминании. Я не могла мыслить здраво рядом с этим мужчиной.
Глаза Заала впились в мои. Он облизнул свои губы. Внезапно его палец коснулся ямочек на моих щеках.
– Ты покраснела. – Его глаза сузились, старательно вглядываясь в каждую деталь. – Почему?
Я покачала головой, пытаясь уйти от его вопроса, но он подошел ближе. Я чуть не застонала, когда его твердый торс ласкал мой. Мой взгляд упал на его оливковую кожу, затем на темные края татуировки. Я почувствовала, что мои трусики намокли.
– Скажи мне, – грубо приказал он. Его бедро коснулось моего, и я почувствовала его твердость. Я закрыла глаза и боролась изо всех сил, чтобы обуздать свое желание. – Талия?.. – потребовал он.
Застенчиво, пытаясь что-то сделать со своими дрожащими пальцами, я провела кончиком ногтя по молнии его свитера.
– Возможно, перед сном тебе придется привести себя в порядок.
Я заметила боковым зрением, как он кивнул мне. Неохотно убрав руку с его груди, я пошла в ванную. Я предположила, что Заал последует за мной, но когда я повернулась, чтобы показать ему душ, я была одна.
