Текст книги "Люби ее или потеряй ее (ЛП)"
Автор книги: Тесса Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава двадцать первая
Рози в десятый раз проверила свой внешний вид в витрине магазина. Шикарная куртка. Ботинки. Узкие черные джинсы. Была ли она похожа на ресторатора? Или даже на начинающего?
Она расправила плечи и выдохнула, легкая улыбка изогнула ее губы.
Да. Она была.
Ладно, она собиралась сделать этому ресторану очень выгодное предложение, но она смотрела достаточно HGTV, чтобы знать, что люди делают это постоянно. Это было практически ожидаемо. Она просто хотела, чтобы ее предложение было рассмотрено достаточно серьезно, чтобы перейти к стадии переговоров – и так оно и будет. Что бы сказала ее мать, если бы была здесь и видела, как Рози сомневается в себе?
Наверное, не так уж много. Но она передавала благонамеренный упрек с приподнятой бровью, которая говорила: Они должны нервничать из-за встречи с нами, Рози.
Рози на мгновение закрыла глаза и перевела дыхание. Она была здесь, она не была самозванкой, и ее вера в себя была нетронута.
Благодарная за то, что память матери дала ей ощущение уверенности, Рози посмотрела на время на своем мобильном телефоне и отказалась паниковать. Риэлтор опаздывала, чтобы показать ей коммерческое помещение, но это не означало, что она сочла ее непрофессиональной по телефону или не восприняла ее всерьез. На короткое время ей приснился кошмар, что риэлтор и Марта принадлежали к одному и тому же кружку вязания и лишили Рози шансов купить помещение – в маленьком городке это было бы не так уж неправдоподобно, – но она сохраняла оптимизм.
И разве это не было мило?
Рози склонила голову набок и подставила шею прохладному октябрьскому ветерку. Был субботний день, и она все еще чувствовала, как горят пятничные бакенбарды на небритом подбородке Доминика. Пульс затрепетал у нее между ног, и она судорожно вздохнула. Рози не была экспертом в вопросах брака или секса. На самом деле она ни в чем не была экспертом, кроме, может быть, количества чеснока, которое нужно класть в соус чимичурри. Однако. Она была вполне уверена, что у супружеских пар обычно не бывает лучшего секса в их жизни через десять лет после свадьбы. Просто догадка.
Даже сейчас, стоя за пределами помещения, где она мечтала открыть свой ресторан, ноги, удерживающие ее в вертикальном положении, были не более чем голограммами. Настоящие она оставила в отеле "Гансеворт". Очевидно, ее мозг тоже остался позади, потому что за последние несколько часов содержимое ее головы превратилось в кашу. Если бы она облизнула губы, то почти почувствовала прощальный поцелуй Доминика.
После звонка риэлтору и завтрака с беконом они с Трэвисом и Джорджи отправились на внедорожнике Uber из Манхэттена в Порт-Джефферсон. На этот раз Рози и Доминик не чувствовали себя неловко из-за того, что КПК проходил поблизости от них. Доминик сидел рядом с Рози в среднем ряду, описывая круги большим пальцем по ее ладони, его горячего внимания к ее бедрам было достаточно, чтобы заставить ее ерзать на кожаном сиденье. После того, как они высадили Трэвиса и Джорджи, ее остановка была следующей. У нее в животе порхали бабочки, когда Доминик проводил ее до входной двери Бетани, поцеловав ее, прежде чем впустить внутрь. Целовать ее. Конечно. Если это то, что ты назвал полным и безоговорочным завладением ее ртом. Еще одно прикосновение его языка, и она бы затащила его внутрь и повесила носок на дверь гостевой комнаты Бетани.
Не входите. Изнасилование мужем в процессе.
Рози расстегнула куртку и подула прохладным воздухом на декольте и подмышки. Здорово. Теперь она собиралась встретиться с риэлтором в пятнах пота. Настоящий профессионал и достойный человек.
Не только их занятия любовью продолжали снова и снова прокручиваться в ее голове. Нет, ее мысли были заняты столькими моментами из вечера пятницы. То, что он сказал. Какой… способной и невероятной он заставил ее почувствовать себя.
Мне нравилось, как ты танцевала в этом платье. Выглядела такой свободной. Как будто ты можешь сделать все, что угодно. Ты можешь, милая девочка.
Эти чувства были подобны отголоскам прошлого. От Доминика раньше. И он имел в виду то, что сказал. Это значило каждое слово. Интенсивности его прикосновений, его взгляда, его поцелуя было достаточно, чтобы заставить ее поверить… И вот она здесь. Готова купить это помещение. Они с Домиником были надежны. И она, как самостоятельная женщина, была твердой.
Она и ее муж были вплетены друг в друга, и разлучаться с ним было чертовски тяжело. По дороге с Манхэттена она решила вернуться в их дом. На самом деле, она не могла представить, что проведет еще одну ночь без него после того прорыва, который они совершили. Даже сейчас в ее груди цвело столько любви, что она в любой момент могла пуститься в спонтанный танец. Но, во-первых, она не могла сожалеть о своем решении уехать. Следуя своей интуиции и отказываясь продолжать придерживаться статуса-кво, она многое узнала о своей собственной силе. То, что она была готова принять. Она держалась за этот урок и сейчас, стоя в ожидании.
В то время как послеполуденные облака проплывали над головой, проплывая перед солнцем и двигаясь дальше, Рози не могла не прокручивать в голове слова Доминика, сказанные прошлой ночью. После этого единственное, в чем он был уверен, – это в стабильности. Может быть, после того, как меня воспитали в убеждении, что это мужская работа, было легко в него влюбиться. Она обрела уверенность в себе, но неужели Доминику все еще не хватает уверенности в себе, когда дело доходит до того, чтобы быть хорошим мужем?
Если они и справились с этой неуверенностью во время терапии, она не была уверена, что проблемы были решены. Нет, если у нее все еще не было четкого представления о тревогах, терзающих ее мужа. Она знала наверняка только одно: он прилагал реальные, согласованные усилия, чтобы дать Рози то, в чем она нуждалась, и она должна была сделать то же самое. Какие тайны скрывались за его прекрасными зелеными глазами? Она несколько секунд постукивала мобильником по ноге, затем подняла его, чтобы позвонить ему. Он обещал встретиться с ней здесь после выполнения нескольких поручений.
– Миссис Вега? Я Эмма. Привет.
Рози сунула мобильник в сумочку и повернулась лицом к женщине, приближающейся по тротуару. Она была примерно того же возраста, что и Рози. Не местное лицо, но, тем не менее, она тепло улыбнулась, как будто они уже знали друг друга. Они пожали друг другу руки.
– Пожалуйста, зовите меня Рози. Спасибо, что пришли показать мне это место.
Риэлтор вытащила связку ключей и, прищурившись, посмотрела на болтающиеся белые кружочки, на каждом из которых каракулями был написан свой адрес. – Спасибо, что не доставляешь мне хлопот из-за опоздания. Это было прекрасное утро.
– Я слышала это. – Рози переступила с ноги на ногу и постаралась не выдать, как ей хотелось увидеть пустое пространство и визуализировать свой собственный декор на каждой пустой поверхности. – Итак… ты…
– Показывала эту собственность кому-нибудь еще? – Эмма подмигнула ей, когда они вошли в темное торговое помещение. – Два других человека проявили интерес, хотя у меня нет текущих предложений. Это хорошая новость.
Рози последовала за ней внутрь. – Какие плохие новости?
Эмма тяжело вздохнула и нащупала выключатель, наконец включив его и осветив комнату. Рози с трудом сглотнула, быстро сморгнув выступившую на глазах влагу.
Боже мой, это прекрасно.
В последний раз, когда она стояла в этих четырех стенах, там были люди, шум и небрежное убранство. Без этих атрибутов, которые мешали бы ее творческому процессу, ее ресторан сформировался вокруг нее. Одна стена будет выполнена в пряном, текстурированном золотом цвете. Им понадобятся смелые белые акценты, может быть, несколько старинных бра. Бетани могла бы помочь с этим. На столах не было скатертей – она хотела, чтобы свет свечей отражался от блестящих деревянных поверхностей и заставлял темный интерьер сверкать, как звезды на небе. Она оставит остальные стены в их естественном кирпичном состоянии, и Доминик сможет перекрасить их, чтобы они выглядели красиво. Корица, гвоздика и апельсин – эти ароматы напоминали бы людям о ее доме. Опыт.
– …немного привередливый, по правде говоря…
Рози вернулась к тому, что говорил риэлтор. – Мне жаль, – сказала она, избавляясь от великолепной иллюзии в своей голове. – Ты можешь повторить это?
Эмма понимающе улыбнулась и, отодвинув в сторону остатки мусора, направилась к Рози. – У них появился некоторый ранний интерес к зданию. У первого заявителя возникли некоторые проблемы с кредитом, иначе он уже был бы продан. Тем не менее, после тех укусов, которые мы получили сразу же, владелец решил увеличить цену. – Она сочувственно закатила глаза Рози, что говорило о том, что она не согласна с этим решением, но и ничего не может с этим поделать.
А потом она выдала новый номер, который заставил Рози внутренне побледнеть.
– Я понимаю, – прохрипела Рози. – Боюсь, это не входит в мои…
– Она примет это, – раздался грубый голос у входной двери.
Рози втянула воздух и, повернувшись, увидела Доминика, прислонившегося к стене со скрещенными руками. Крутой парень, прячущийся в тени и наблюдающий за ней.
– Когда ты сюда попал? – Она покачала головой. – Что значит, я приму это?
Он оттолкнулся от стены и подошел ближе, одним взглядом обдав ее жаром, способным соперничать с силой тысячи солнц.
– Ты хочешь этого?
– Да, – прошептала она, поворачиваясь спиной, чтобы у них было что-то похожее на приватный разговор. – Это… идеально. Это все, что я видела в своих снах. – Когда черты его лица смягчились и чистое, незамутненное обожание посмотрело на нее в ответ, она шагнула ближе, вздыхая в приветственных объятиях его тепла. – Это слишком дорого. Мы можем найти какое-нибудь другое место. Может быть, в какой-то момент они даже снизят цену.
Доминик вздернула подбородок. – Рози, посмотри на меня.
Она вглядывалась в его лицо, и ее сердце забилось быстрее от насмешливого изгиба его губ.
– Мы справимся с этим. Ладно? Это твое место.
Назовите ее наивной. Назови ее жадной. Называй ее как хочешь. Ей так нужно было услышать эти слова, жить в этой реальности в тот момент, что она не задавала вопросов своему мужу. Если Доминик, до крайности тщательный планировщик, сказал ей, что они могут позволить себе это здание, то она ему поверила.
– О Боже мой. – Она прыгнула в его объятия и издала водянистый смех, чувствуя себя такой удивительно цельной, когда он тоже смеялся, свободно и безудержно. – О Боже, это происходит на самом деле?
Доминик провел рукой по ее спине, делая глубокий вдох возле виска.
– Продажа за наличные. Где мы должны расписаться?
Эмма слегка фыркнула.
– Н-ну, есть процесс подачи заявки, но я проверила кредитную историю миссис Веги, прежде чем ехать сюда, и я могу с уверенностью сказать, что… ну, вы платите наличными, а ее кредит непогашен, так что я просто быстро позвоню владельцу и..
Входная дверь ресторана распахнулась, и в комнату ворвался Стивен с длинным куском фанеры на плече. Трэвис пристроился сзади, подмигнув Рози, когда проходил мимо.
– Мы просто собираемся начать латать эти половицы сзади, – объяснил Стивен риэлтору. – Повреждение водой, вы знаете. Это будет только хуже, если не решить проблему немедленно, и тогда нам придется пересмотреть условия продажи, верно? Никто не хочет покупать недвижимость с такими хлопотами.
Прежде чем Эмма успела ответить, в комнату влетела Бетани, окруженная облаком пылинок, и уже листала книгу с образцами красок. – Я вижу текстурированное золото и белые пятна, – размышляла Бетани, подмигивая Рози. – Поздравляю, большая шишка.
Уэс заполнил дверной проем. Бросив долгий взгляд на спину Бетани, он приподнял свою ковбойскую шляпу в сторону Рози. – Обязан вернуть должок, миссис Вега.
Джорджи нырнула под руку Уэса и вошла с сияющей улыбкой. – Я здесь только для того, чтобы развлекать. Строительное караоке! Кто со мной?
Рози охватило столько эмоций – недоверие и благодарность, для начала, – что потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться на ногах. Помогло то, что руки Доминика обвились вокруг нее, как стальные балки, и он не показывал признаков того, что собирается отпустить ее в ближайшее время.
– Ты все испортишь, Рози, – прошептал Доминик ей на ухо. – Они могут быть нашими друзьями, но они не были бы здесь, если бы не знали, на что ты способна.
Она немного отстранилась, позволяя ему поцелуем стереть слезы с ее лица.
– А ты? – прошептала Рози. – Больше, чем кому-либо, мне нужно услышать, что ты считаешь меня способной.
Его большой палец погладил изгиб ее брови, его пристальный взгляд пробежался по ее лицу.
– Ты будешь править этим миром, точно так же, как ты правишь моим.
В его голосе было столько спокойной уверенности, что ей, должно быть, почудился проблеск трепета. Тем не менее, она начала сомневаться, нужно ли ему поговорить, сказать ей что-то, но в пространстве начал греметь хард-рок, перемежаемый звуком молотка, и быстрая улыбка Доминика прогнала ее опасения прочь.
– Это мой ресторан, – выдохнула она.
Он поцеловал ее в лоб. – Это твой ресторан.
Глава двадцать вторая
Доминик не мог оторвать глаз от Рози.
Все семеро – Доминик, Рози, Трэвис, Джорджи, Бетани, Стивен и Уэс – сидели в кругу посреди пустого ресторана и поглощали пиццу так, словно она могла быть их последней. Рози исчезла двадцать минут назад и вернулась с коробкой вина под громкие аплодисменты всех, кто трудился весь день. Она уже играла роль хозяйки, и, черт возьми, это ей шло. Скрестив ноги на полу, в волосах пыль, куртка давно сброшена, она освещала все помещение. Забудь об украшении, она собиралась стать достопримечательностью.
Доминик проигнорировал бурчание в животе, которое было там с самого утра. Когда он вернулся в гостиничный номер, он колебался между двумя вариантами. Рассказать ей о доме или оставить это при себе. Видя ее такой счастливой, было трудно поверить, что он принял неправильное решение, но его совесть, казалось, была одержима желанием заставить его усомниться в себе. Он допил свой бокал дешевого вина, поставив его между собой и Рози. Это действие привлекло ее внимание, и она подняла бровь, без слов спрашивая, хочет ли он большего. Доминик медленно покачал головой и протянул руку, чтобы переплести их пальцы.
– Ты празднуешь. Выпей еще, – сказал Доминик, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо и запечатлеть долгий поцелуй на ее щеке. – Я прослежу, чтобы ты вернулся к Бетани в целости и сохранности.
– Спасибо, – ответила она через мгновение, ее веки значительно опустились. Вокруг них могла происходить оживленная беседа, но они могли быть единственными двумя людьми в комнате. Как бы он ни ценил поддержку, которую их друзья оказали его жене сегодня, он был бы не прочь побыть наедине с Рози. Нет, он, черт возьми, не стал бы возражать против этого.
Пройдет совсем немного времени, и ему придется делить ее каждую ночь. От этой мысли его плечо дернулось, но он замаскировал это движение, снова наполнив чашку Рози.
Затишье в разговоре заставило группу сделать коллективный вдох.
– Итак, Рози, – сказал Стивен за коркой пиццы. – У тебя уже есть название для этого места?
Доминик затаил дыхание, когда Рози сжала губы, складывая и разжимая руки на коленях.
– Я еще не совсем освоилась, но я подумала… Буэна Онда. Приблизительный перевод этого – ”хорошие вибрации". – Она улыбнулась Доминику, почти застенчиво, как будто он не восхищался каждым словом, слетающим с ее губ, каждой идеей в ее голове. – Такое, каким я хочу видеть это место.
– Буэна Онда. – невольно произнес Доминик. Может быть, он просто хотел быть первым. – Идеально, Рози.
Они не прерывали зрительный контакт, пока Бетани не заговорила.
– Мне это тоже нравится. Это звучит успокаивающе. Приветственно. Как семейный дом по соседству, с изюминкой. – Она покрутила пальцем в воздухе, закрыла глаза и глубоко вдохнула через нос. – Я представляю себе большую букву "О" на навесе…
Не сводя глаз с блондинки, Уэс откашлялся в свой бокал.
– Звучит так, как будто ты думаешь о совершенно другом виде большого О.
Бетани что-то проворковала мужчине слева от нее.
– О-о-о, бедняжка. Нужны инструкции о том, как его доставить?
– Черт возьми, я знаю.
Они улыбнулись друг другу сквозь стиснутые зубы, и каждый старался не рассмеяться.
Все, кроме Стивена, который, казалось, потерял всякий интерес к своей пицце.
– Однажды я проснулся, и все заговорили о моих сестрах как о сексуальных объектах.
– Фу, Стивен, – пожаловалась Джорджи со своего места на коленях Трэвиса. – Отвратительно.
– О, это отвратительно только тогда, когда я указываю на это?
Искренний смех Трэвиса эхом отразился от стен. – Давай, детка, – сказал он, вставая и прижимая свою невесту к груди. – Давай избавим твоего бедного брата от страданий.
– Спасибо. – Стивен наклонился вперед, потянувшись за другим куском пиццы.
– Да. – Трэвис направился к двери. – Давай пойдем домой и переоденемся в пижамы. – Он подмигнул группе. – И сразу же избавимся от них.
Стивен уронил ломтик, как будто он горел.
– Ладно. Я достиг своего предела. – Бригадир встал и отряхнул джинсы, повернувшись к хихикающей Рози. – Я рад за тебя, Рози. Ты приносишь в этот город что-то действительно особенное. – Он наклонился и пожал Доминику руку. – Ты быстро становишься моим любимчиком, Дом, поскольку ты единственный оставшийся мужчина, который не спит ни с одной из моих сестер
– Эй, – воскликнула Бетани, ее спина резко выпрямилась. – Я не буду спать с Уэсом.
– Дай этому время, – пробормотал Стивен, направляясь к двери.
А потом их стало четверо.
Уэс выглядел как свинья в дерьме.
– Подвезти тебя, – он сделал паузу, чтобы пригубить свой напиток, – домой, Бетани?
С криком, застрявшим в ее горле – в основном – Бетани встала и вышла. Уэс последовал за ней мгновение спустя. Рози и Доминик повернулись друг к другу и расхохотались. Он поймал Рози, когда она завалилась набок, ее голова упала ему на грудь, музыкальный звук ее веселья согрел каждый уголок его внутренностей. Он ничего не мог с собой поделать, когда смех застрял у него в горле. Не смог удержаться от того, чтобы одним отчаянным движением притянуть ее к себе на колени и зарыться лицом в ее шею.
– Я горжусь тобой, Рози.
Он глубоко вдохнул ее и выдохнул, доверившись подсказкам своего нутра. Они были единым целым. У них была общая жизнь. Они либо двигались вперед в правильном направлении, либо снова сбивались с курса. Доминик не думал, что сможет пережить потерю ее во второй раз.
– Я чертовски горд. Я верю в тебя. – Он сглотнул. – Я также эгоистичен, когда дело касается моей жены, и мне не нравится идея, что все остальные забирают у меня частичку тебя.
Рози подняла голову, между ее бровями пролегла морщинка.
– Что ты имеешь в виду, каждый забирает часть меня?
– Я имею в виду…
Доминик говорил так, как будто он бежал, его внимание было сосредоточено на разных местах вокруг пустого ресторана. Черт, возможно, терапия не была такой уж глупой идеей, потому что, когда он обычно отказывался делиться своими чувствами, сейчас они без усилий вырвались на поверхность. Очевидно, его напряженная верхняя губа начала расслабляться.
– Все эти люди вокруг тебя. Просят о чем-то. Напрягают тебя. Даже то хорошее, что они получают – то, что ты хочешь им дать, например, комфорт и счастье? Они уже давно принадлежат только мне. Я жаден до тебя. И я знаю, милая девочка, я знаю, что это должно измениться, чтобы ты могла осуществить свою мечту и быть счастливой. Я хочу этого. Я чертовски сильно хочу, чтобы твоя мечта сбылась. Но это значит позволить тебе летать без меня. Я боюсь этого.
Его жена взяла его лицо в ладони, ее дыхание вырывалось короткими вздохами. – Доминик…
– Боюсь, что ты найдешь счастье в чем-то, что не имеет ко мне никакого отношения. – В отличие от дома, который я купил для нас. – Это делает меня ублюдком, и я не знаю, как это изменить.
Она остановила поток его слов своим ртом, оставаясь там до тех пор, пока подъем и опускание его груди не стали не такими сильными, затем отодвинулась на дюйм. Заглядывая ему в глаза.
– Есть части меня, которыми я никогда не поделюсь ни с кем другим в этом мире. Ни единой живой души. Только ты. И это никогда, никогда не изменится, – сказала она.
Она повернулась у него на коленях, оседлав его, покрывая нежными поцелуями его губы, щеки, губя его. Заводя его снова и снова.
– Никто никогда не увидит, как я плачу или чувствую себя самой слабой в этих четырех стенах. Это то, что я всегда буду беречь для тебя, потому что ты единственный, кто может сделать меня сильнее. Никто никогда не заведет меня и не выведет из себя одновременно или не заставит чувствовать себя защищенной. Или живой. Ты единственный, кто когда-либо это сделает.
Каждое слово, слетевшее с ее губ, зашивало зияющую рану внутри него, завязывало узлы, следило за тем, чтобы она была надежно закрыта. Может быть, его жена была не единственной, кто жаждал слов. И, Господи, он не плакал с тех пор, как был ребенком, но сейчас он был подозрительно близок к этому. Пришлось запрокинуть голову и смотреть в потолок, чтобы подозрительная влага из его глаз не сбежала.
– Доминик, ты правда думаешь, что я когда-нибудь смогу полюбить кого-нибудь так, как я люблю тебя?
Это повернуло его голову и глаза вперед, привело орган в его груди в неистовство. Правильно ли он ее расслышал? – Ты снова любишь меня?
Рози издала тихий звук, на ее лице была смесь сожаления и любви.
– Мне жаль, что я это сказала. Может быть, в то время я была достаточно зла, чтобы убедить себя, что говорю серьезно. Но, Доминик, я не смогла бы перестать любить тебя, даже если бы мне вырезали сердце из груди.
Хрипло выдохнув ее имя, он рванулся вперед и захватил ее рот в грубом поцелуе. О, Господи Иисусе. Его сердце билось так сильно, что могло вызвать землетрясение. Рози любила его. Его жена любила его, и ничто другое на этой гребаной земле не имело значения, кроме как поблагодарить ее за это. Если бы он оторвался от ее рта, он был почти уверен, что из него посыпались бы стихи, а он никогда в жизни не написал ни одного чертова стихотворения, поэтому вместо этого он раздвинул ее губы своими, облизывая ее рот и перехватывая ее безудержный стон.
Доминик знал сигналы своей жены лучше, чем свои пять пальцев, поэтому, когда ее бедра беспокойно обхватили его бедра, он, не теряя времени, встал. Это был бы холодный день в аду, прежде чем он трахнул бы эту невероятную женщину на полу, покрытом опилками и грязью.
Когда Доминик выпрямился в полный рост, ее бедра сжались вокруг него, как гаечный ключ, ее руки были заняты поглаживанием его лица, из ее горла вырывалось мяуканье. Это было все, что он мог сделать, чтобы проковылять в дальний конец пустой комнаты, на кухню, когда все, что он хотел сделать, это расстегнуть молнию, пронзить Рози и довести ее до оргазма. Однако в течение вечера они сорвали несколько бумажных завес с окон, чтобы любой проходящий мимо мог их увидеть, а он этого не хотел.
– Пожалуйста, детка, пожалуйста, – захныкала она ему на ухо, ее зубы сильно теребили мочку, заставляя его член набухать, как у ублюдка в штанах. – Сейчас, сейчас, сейчас.
Доминик направился на кухню со словом “детка”, вертевшимся у него в голове.
– Ты давно меня так не называла. Боже, Рози. Я скучал по этому. Я понятия не имел, насколько сильно.
– Детка, – прошептала она, прижимаясь бедрами к его эрекции. – Детка.
Его стон эхом разнесся по темной кухне, когда они ввалились внутрь, врезавшись в металлический стеллаж для хранения и отправив его в полет к ближайшей стене. Не то чтобы кто-то из них перестал целоваться достаточно долго, чтобы это волновало. Доминик сделал два шага и швырнул жену на первую попавшуюся плоскую поверхность. Холодильник из нержавеющей стали. Когда ее сексуальное тело прижималось к его телу, Доминик чувствовал себя богом, поэтому он прижал ладони к стали над ее головой и заставил ее прижаться сильнее. И когда он посмотрел ей прямо в глаза и начал двигать бедрами, она поднялась выше, ее голова откинулась назад от стона его имени.
– Доминик.
Он потянулся вниз и расстегнул молнию, резко выдохнув, когда его член, наконец, получил необходимое пространство.
– Собираюсь подарить это тебе, милая девочка. – Он несколько раз погладил себя и почувствовал, как на макушке выступили капельки влаги. – Сними штаны и скажи мне, как тебе это нужно, – прохрипел он, прикусывая ее подбородок зубами. – Ты всегда хочешь, чтобы это было достаточно сильно, чтобы продержаться неделю, но мы больше не занимаемся этим дерьмом. Больше никаких игр. Больше никаких накоплений, пока мы не будем готовы взорваться. Я собираюсь удовлетворять тугую киску моей жены каждую ночь недели.
Ее глаза были ошеломленными и сияющими, когда они остановились на нем, злые намерения, которых он никогда раньше не видел в выражении лица Рози. Она наклонилась и заговорила чуть громче шепота у его рта, ее язык скользнул, чтобы попробовать его на вкус, медленно, дразняще.
– Я так же сильно хочу удовлетворить огромный член моего мужа.
Доминик зарычал и непроизвольно прижался к шву ее джинсов, его кровь разогрелась до лихорадочного состояния из-за влажности материала. Их рты слились воедино, головы наклонились, и, черт возьми, она была такой сладкой на вкус, что ему пришлось ударить кулаком по холодильнику. Доминик был в двух секундах от того, чтобы разорвать ее джинсы, чтобы он мог войти в свою жену, не теряя идеальной мертвой хватки ее бедер вокруг своих бедер. Прежде чем он смог продолжить, ноги Рози опустились, ее ладони надавили на его вздымающиеся плечи, чтобы облегчить его спину. Прочь. Сбитый с толку, нуждающийся в большем, Доминик не хотел уходить, но потом она опустилась на колени и обвела языком головку его члена.
– Рози. – Наблюдая сверху, как половина его члена погрузилась в рот Рози, Доминик отбил оставшуюся длину своего растянутого члена, наклоняясь к ее дающим губам. – Ооо. Иисус. Иисус. Ты сама напрашиваешься на это.
Посмотрев на него снизу вверх, она кивнула, ее пухлые влажные губы скользили вверх и вниз по его эрекции. Они искушали судьбу, когда он был так явно готов взорваться, но когда траханье с Рози не было сочетанием боли и совершенства? Так будет до скончания веков. Влечение было слишком сильным, слишком всепоглощающим. Они бросали вызов, они насмехались, они ничего не скрывали. Не имея другого выбора, кроме как насладиться этим, Доминик положил одну руку на холодильник, а другой запустил кулак в волосы Рози, медленно трахая ее в рот, его бедра подались вперед и резко остановились, когда он почувствовал сопротивление, прекрасно понимая, что ей нужно немного больше времени, прежде чем принять его в свое горло. Он предвкушал этот момент, как заключенный предвкушает освобождение из тюрьмы. Его королева могла стоять на коленях, но он был тем, кто умолял об этой награде, резкие мольбы срывались с его губ без разрешения.
– Так хорошо, Рози. Дорогая, можно мне, пожалуйста? Пожалуйста. Рози.
Ее глаза дразнили его снизу, этот розовый язычок танцевал по его длине, легко облизывая, прежде чем она сжала его в кулак и опустилась ниже, чтобы втянуть одно из его яиц в рот. Усердно сосала, пока он выкрикивал эпитеты в темной кухне. Она перешла к другому, и Доминик потянулся вниз, ущипнув себя в нужном месте, чтобы предотвратить разрядку. Его жена сжалилась над ним, но это ни в коем случае не означало, что она закончила. С хлопком отпустив его мешок, она снова взяла его член губами и поглотила его по всей длине.
Доминик так сильно прикусил нижнюю губу, что почувствовал вкус крови. – Черт, – процедил он сквозь зубы, его пальцы сжались в ее волосах, его бедра дрожали, его бедра оставались неподвижными, несмотря на непреодолимое желание двигаться глубже. – Не могу. О, Боже. Я больше не могу этого выносить. Встань, – отрывисто приказал он, с проклятием вытаскивая свой член из ее рта.
Не успела она, покачиваясь, подняться на ноги с кошачьей улыбкой, как Доминик снял рубашку. Ее улыбка исчезла, глаза остекленели еще больше, чем раньше. Ухмыляясь так широко, как только мог, когда его яйца были полны и прижаты к нижней части тела, он стянул джинсы с ног Рози. Пуговица оторвалась и со звоном упала на пол, но Доминик мог только судорожными движениями стягивать ее трусики, желая убрать их с дороги. Они приземлились на пол с мягким свистом, который был едва слышен из-за его и Рози неровного дыхания. Доминик наклонился, поднял ее и снова прижал бедра Рози к своим бедрам, впившись зубами в ее шею и заставив ее вскрикнуть, ее ногти впились в кожу на его плечах.
Наконец, наконец, он направил свой член к ее мокрому входу и вошел внутрь, прижимая ее на добрый фут выше к холодильнику. Он поймал ее крик в свою ладонь в самую последнюю секунду, но ничего не мог сделать, чтобы заглушить свой собственный оглушительный стон. Стенки ее киски обвились вокруг него, сжавшись, ее крик поднялся еще на октаву, что сделало почти невозможным для Доминика не кончить на месте. Как он сопротивлялся, когда его жена дрожала и приближалась к нему, ее колени впивались в его талию, он понятия не имел.
Приказав своему телу сдержаться, Доминик опустил голову ей на плечо и вдохнул через нос. Внутрь, наружу, внутрь, наружу, все это время Рози царапала его спину, ее киска сжималась и разжималась вокруг его ноющего члена. Месяц назад он бы уже врезался в нее почти со злостью – и теперь, в этот момент, он понял, что отчаянно искал их старую связь. Тот, кого он знал, был там, но был глубоко похоронен. Этого больше не было. Это было пылающее пламя между ними, более реальное, чем все, что он когда-либо знал. Его жена. Боже, он так сильно любил ее, что его сердце грозило разорваться под давлением.
– Скажи мне, что ты придешь домой сегодня вечером. В наш дом. – Он взял ее за подбородок руками, приподнимая ее лицо и ожидая, пока ее ошеломленные глаза сфокусируются на нем. Чтобы увидеть его. – Дай мне это, Рози. Скажи, что придешь домой, и я трахну тебя сильнее, чем когда-либо в нашей жизни. Твои крики все еще будут отдаваться эхом на этой кухне, когда ты откроешь свой бизнес.
Ее дыхание участилось.
– Я никогда не знала, что ты можешь играть так грязно, – пробормотала она.
– Да, ты знала. – Он расстегнул две пуговицы на ее блузке и отодвинул ткань в сторону, облизывая выпуклость ее груди, его язык проник под кружевную чашечку лифчика, чтобы коснуться соска. Поддерживая зрительный контакт, он провел языком по другой ее груди и с рычанием поласкал ее. – Ты хочешь предварительный просмотр? Это поможет тебе принять решение?
