Текст книги "Мгла моего сердца (СИ)"
Автор книги: Тесс Скай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Часть третья
Синяя птица
Глава 1
Мы только громче заорали, тревожа спокойный сон жителей окрестных домов, и кинулись врассыпную. Но не сумели далеко убежать. В ночи раздались звуки сирен, вынуждая Джера выматериться, запрыгнуть в иномарку и резко нажать на газ, отчего автомобиль, с визгом провернув покрышками по асфальту, быстро скрылся за поворотом. А вместо него, с двух сторон, окружая нас, показались полицейские машины.
Дальше все, как в тумане, кошмарном сне или дурацком фильме. Набежали бравые парни, скрутили отъявленных преступниц, не позволяя им даже пикнуть, запихнули по разным автомобилям и помчались в участок. Находясь на заднем сидении машины, я обескуражено моргала. По бокам суровые полицейские зыркали так, что сама мысль о побеге казалась недопустимой.
Руки скованы наручниками за спиной, но мне странно, что никто не видел ожерелья, ведь я все еще ощущала его на запястье.
Прикрыла веки, ненадолго задумавшись над своей дальнейшей участью.
Быть может, было бы лучше, если бы те же самые полицейские нашли мое хладное тело в луже крови? А так… Что почувствует мама и скажет Рома, ее супруг, когда они узнают, что я натворила? Что решат подруги? Соседи? Макс?
Ох, зря о бывшем муже вспомнила! Они с бывшей свекровушкой косточки мне перемоют по полной! Пройдутся по всем родным, кого знали! Горечь накатила такая, что захотелось завыть, слезы лились по щекам крупными градинами. Но рыданиями не помочь, как и словами, сейчас остается только думать! А наговориться я успею в отделении, куда мы так спешим! Надюшка не подведет, знаю, но и мне нужно задуматься о тактике. Нас попытаются сломать, чтобы сознались, ну, а улик предостаточно! Свидетели? Готова спорить, что и в них нет недостатка! Айвен постарался, мне не скрыться от его гнева! Сейчас главное стоять на своем, вдруг, случится чудо, кто-то услышит нас и вызовется помочь! Попыталась отрешиться, чтобы успокоиться, на нервах ничего умного не произнесу. А как там, за решеткой?
…Выкрашенные в тоскливо-зеленый цвет стены, на одной – забранное решеткой окно, а рядом – железная, обязательно скрипучая кровать. Себя стало очень-очень жалко. А если они увидят жемчуг, который в спешке, очевидно, не рассмотрели! Представила во всех красках, как зареванную меня притащили и бросили в камеру. А спустя пару минут явился здоровенный мужик с бензопилой. Так и виделось, как заработала бензопила, а я завопила. Суровые полицейские тотчас подскочили, повалили меня на пол, а один ухватил за левую руку.
– Раз не снимается – отпилим! – прошипел он, и на зеленую стену брызнули кровавые капли…
– Эй, просыпайся, спящая красавица! – одновременно с тем, как я вздрогнула, полицейский, что сидел справа, толкнул меня.
Неужели и вправду уснула? Верилось слабо, но раздумывать некогда.
Меня выволокли из машины и потащили к железной двери, о чем гласила надпись над ней, смотреть было некогда. Мне пришлось почти бежать, не поднимая головы, только видела собственные ноги и молилась, чтобы не упала.
Грубо втолкнули в один из кабинетов, силой заставили сесть на стул.
Робко огляделась. Небольшая комнатка, заставленная стеллажами. Большего не увидела, а грубиян в форме, развалившийся в кресле напротив, выкинул на стол передо мной пачку фотографий. Я отшатнулась, едва не упав.
– Смотри…те, госпожа Москвина, что вы натворили! – издеваясь, произнес он, и я, сглотнув, наклонилась.
На первой, кажется, была Эвелина, ну по крайней мере мне так показалось.
Вроде, в том уголке виднелся клочок ее темно-синего платья.
– Знаете, кто это? – вкрадчиво поинтересовался полицейский, и я столь рьяно замотала головой, что снова едва не оказалась на полу.
– Я вопрос задал, госпожа Москвина! – рявкнул он.
– Будьте любезны отвечать, – сбоку подошел еще один мужчина с очень недобрым взглядом.
– Нет, не знаю, – выпалила на одном дыхании. Ничуть не лгала, потому что сложно узнать кого-то знакомого в том куске мяса, что показали мне на фото.
– Будь любезны, взгляните сюда, – мне под нос подсунули новое изображение.
Судя по всему мужчина, только без головы. Меня затошнило, и я опять сказала:
– Я не знаю, кто это.
– И эту даму не узнаете? – с третьей фотографии на меня смотрела Васнецова.
Зажмурилась, потому что не думала, насколько страшно видеть мертвые, застывшие глаза. Почему никто не догадался прикрыть их?
– Ответ тот же?
– Это Васнецова, – сейчас можно было сказать правду. – Писательница…
– Адан Елена Сергеевна, – пояснил первый, – и знаете, какую награду предложил ее супруг за поимку убийцы?
– Н-нет, – мысленно покаялась во всех своих грехах, надеясь, что Всевышний будет ко мне милосерден. Похоже, что никто, кроме него не сумеет помочь.
– А зря, – хмыкнул полицейский, на которого смотрела.
И он яростно ударил по столу, так что я подпрыгнула и залепетала:
– Это не я… не я…
– Ага! – щелкнул пальцами второй. – Значит, вы утверждаете, что убивала ваша подруга Надежда Викторовна Коневская?
– Нет, – собралась и ответила твердо. – Мы не убивали!
Охнула, получив пощечину. Больно!
– Отвечай, кто из вас это сделал! – и снова удар, голова дернулась в другую сторону, из разбитой губы потекла кровь.
Я всхлипнула и, не обращая внимания на шум в ушах и мельтешение перед глазами, в который раз повторила:
– Это не мы…
– А где были вы? – голос второго слышался нечетко, будто издалека.
Я открыла глаза, немного поерзала, пытаясь устроится удобнее на жестком стуле.
– Москвина, не спите! Рано еще! – посмеиваясь, указал первый полицейский.
Рискнув посмотреть, я заметила третьего, более молодого полицейского, который вел протокол. Он поднял взгляд, и я сумела заметить сочувствие в его глазах. Искра надежды мелькнула и пропала – кто он такой? Вряд ли парень сумеет помочь!
– Итак, Елизавета Алексеевна, расскажите свою версию того, что произошло позапрошлой ночью на съемочной площадке фильма «Обрученные на рассвете?» – подавшись ко мне через стол, вполне вежливо попросил первый, и я, не зная, что сказать, тихо спросила:
– С самого начала?
– Конечно! – второй снова подскочил ко мне, обдавая запахом пота и дешевого табака.
Отвернувшись, чтобы не видеть его перекошенного от ярости лица, я заговорила, тщательно подбирая слова, придерживаясь той версии, что мы с Надюшей придумали для Андрея.
– Мы встретили Эвелину второго июля в торговом центре, куда зашли за покупками… – старалась, чтобы голос звучал уверенно, усиленно делала вид, что вспоминаю события. А вот плакала по-настоящему, рассказывая, как спасалась от насильника. Роль негодяя досталась кому-то из съемочной группы, придумала наугад, выбрав среднестатистического молодого человека.
– То есть вы утверждаете, что вас пытались изнасиловать? – скептически усмехнувшись, поинтересовался первый.
– Так и было!
– О, слышь, Толян, у нашей Лизки голос прорезался! – второй навис надо мной, и меня опять затошнило.
Отвечать ничего не стала, опустила взор, рассматривая рисунок на истертом паркете. Тот полицейский, что избрал для себя роль «плохого», резко схватил меня за волосы и дернул. Показалось, что с меня снимают скальп. Я думала, что уже испытывала адскую боль? Как же жестоко ошибалась! Вот она, самая настоящая, жуткая, все усиливающаяся боль! Глаза застилала кровавая пелена, и даже когда мужчина отпустил, боль не ушла, и мне хотелось кричать.
Рыдая громко, в голос, я никак не могла остановиться, пока не получила очередную оплеуху.
– Угомонись, истеричка! – приказал «плохиш», а тот, что притворялся хорошим, великодушно протянул бумажный носовой платок. Явно издевался!
Я перестала рыдать, только мелко дрожала и всхлипывала. Платок мне кинули на колени, а затем предложили:
– А теперь, девочка, не упрямься. Видишь ли, у моего напарника нервы ни к черту. Хочешь, он выйдет?
Я тупо взирала на полицейского, пытаясь осознать, чего от меня требуется.
В ушах звенело, боль не отступала, и мне хотелось лишь одного, чтобы меня оставили в покое, пусть даже запрут в камере с зелеными, нагоняющими тоску стенами.
– Будем разговаривать? – мне и в страшном сне не могло присниться, что стражи порядка будут разговаривать со мной именно таким тоном.
– Я устала, – выдала чистейшую правду.
«Хороший» полицейский тяжело вздохнул, сжал переносицу, будто задумался, покачал головой.
– Ну раз не хотите, то… – перевел выразительный взор на «плохиша».
Тот злорадно усмехнулся, но мне уже было все равно, кое-как собравшись с силами, я села прямо.
– Елизавета, вы меня расстраиваете, режете без ножа, – снова нарочито горестно вздохнул первый.
– И вы меня, – не дерзила, лишь высказала вслух то, о чем думала.
– Встать! – прозвучал очередной приказ, но я не смогла подняться, силы кончились, и ноги не держали, становясь ватными.
– Давай! – махнул рукой первый и отвернулся от меня, делая вид, что занялся другими делами.
Я приготовилась, что мне снова причинят боль, съежилась, зажмурилась, начала считать, чтобы не думать, не жалеть себя, попытаться отрешиться.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, – хотелось забиться в уголок, чтобы меня не трогали. – Девять, десять… – остановилась, когда поняла, что внезапно замерзла.
Открыла глаза и оторопело заметила, как изо рта при дыхании вырываются облачка пара. Вздрогнула, повернулась, затряслась сильнее. В воздухе в предрассветных солнечных лучах, пробирающихся сквозь оконное стекло, падали снежинки, кружась, они ложились и таяли на полу. Полицейские не двигались, на лицах всех троих читалось изумление. Я задыхалась, будто пробежала пару километров, но не могла насмотреться на колдовское зрелище.
Дверь распахнулась от резкого удара, и я мгновенно прижалась к спинке стула, так и не сумев подняться, чтобы броситься прочь. Да и куда убежишь, когда на пороге стоит ухмыляющийся Айвен.
– Не ждала? – издевательски вопросил он.
Я настолько испугалась, что страх просто поглотил все остальные чувства, а потом схлынул, оставляя вместо себя неуемную отвагу. Теперь я видела перед собой истинного врага, того, из-за кого начались все мои беды! Если бы Айвену не понадобился медальон, он бы никогда не разыскал меня и не довел до того состояния, в котором я пребывала сейчас.
– Ублюдок! – прохрипела, жалея о своей слабости.
– Лизавета, Лизавета! – показав идеальные зубы в хищно-презрительной улыбке, он покачал пальцем. – Не нужно оскорблять мою матушку! Она не заслужила!
– Я тебя оскорбила! – вызывающе вздернула подбородок.
– Девочка показывает коготки? – демонстративно удивился, пригрозил. – Смотри не сломай!
И вот тут все чувства внутри меня взыграли, я кинулась на обидчика, ярость придала сил. В прыжке вознамерилась ударить Айвена головой, так как руки все еще были скованы за спиной.
Он не ожидал такой прыти от измученной девушки, поэтому поймал меня, но не устоял на ногах, и мы выпали в коридор. Благодаря тому, что упала на него, не ударилась. Здесь царила тишина, и так же медленно падали снежинки, два человека застыли, словно восковые фигуры в музее.
– Урод! – попыталась куснуть мерзавца, надеясь дорого продать последние минуты своей жизни.
– Ух, какой темперамент! – гад притворно восхитился. – А по виду и не скажешь, что в этой цыплячьей душе бушуют такие страсти!
– Умри! – веря, что и без помощи медальона, моя мечта осуществится, в сердцах пожелала я.
Айвен неодобрительно прищелкнул языком:
– Лизавета, радость моя, неужели жизнь тебя еще не научила, как сильно нужно бояться своих желаний? – мгновенно перевернулся и теперь смотрел на меня сверху вниз.
Я опять всхлипнула, скованные наручниками руки пронзила острая боль, и по щеке против воли покатилась слезинка. Айвен прикоснулся к ней большим пальцем, медленно стер, и, словно сожалея, спросил:
– Зачем?
В эту минуту я ненавидела его так сильно, мощно, неудержимо, что даже боль вдруг исчезла. Все поглотила ненависть, она билась внутри сердца, изнуряла душу, туманила разум, застилала дневной свет.
– Просто убей! – проговорила я, плюнув ему в лицо.
Айвен дернулся, зрачок в его глазах дрожал, то сужаясь, то снова расширяясь, почти заполняя всю светлую радужку. Не торопясь, он вытер капли моей слюны тыльной стороной ладони, дотронулся до них языком. Я шумно вдохнула, ощутив внутри странное, пугающее чувство. Айвен склонился ниже, прикоснулся к моим губам, пробежался по ним языком. Сбросив оцепенение, я постаралась укусить наглеца. Но он со смехом отодвинулся.
– Я. Тебя. Ненавижу! – вложила все эмоции, которые испытывала в данный момент.
– Что же, мне безумно жаль, что мы так и не смогли стать друзьями, Лизавета! – гада не проняло.
– С такими друзьями – врагов не надо!
– Ой, как грубо! – и снова эта искушающая, дьявольская улыбка скользнула по его губам. – Но я докажу тебе, что ты не права! Поступлю, как друг, – медлил, испытывая на прочность мои нервы. – Убью быстро!
– Приступай! Будучи живой, я никогда не отдам тебе медальон! – горячо пообещала я.
– Твое право, – ничуть не расстроился он.
– Начинай! – вытянулась под ним, как могла, даже голову запрокинула, открывая шею.
– Как скажешь, дорогая, твои желания стали для меня законом! – Айвен больше не играл, опустил одну руку на мою шею, готовясь сжать пальцы.
«Это конец!» – обреченно подумала я, ожидая, новый приступ боли, завершающий мою жизнь, надеясь, что он пройдет быстро. Жаль только – последнее, что чувствую, это тяжесть тела Айвена и его прерывистое дыхание.
Долгожданная боль и еще более желанное избавление от нее все не приходило. Дышать стало труднее, но не потому, что жестокая рука сжимала мою шею, а потому, что кто-то развалился на мне всем своим немалым весом, устроив голову на моем плече, и замер, словно и впрямь отправился на тот свет! Не веря в свою удачу, распахнула глаза. Айвен не двигался.
– Что за хрень? – засмотревшись на танец снежинок, поинтересовалась я у пустоты.
– Лежать не надоело, а? – послышался задорный женский голос.
Попыталась скинуть тело Айвена и осмотреться, извивалась, как могла, и наконец, мне удалось освободиться и с трудом сесть. Первое на что обратила внимание – витая рукоять старинного клинка, явно серебряного, торчащая из спины моего врага. Порадоваться бы, но я испугалась сильнее, вскинула голову и часто заморгала, не доверяя тому, что вижу.
Небрежно прислонившись к стене, стояла и улыбалась мне незнакомая молодая женщина с длинными, выкрашенными в синий цвет волосами. Одета она была дорого, броско и весьма оригинально. Белая блуза с широким воротом, поверх нее бархатный корсаж на шнуровке, подчеркивающий высокую, упругую грудь. Длинные ноги обтягивали кожаные штаны с широким поясом, а ниже – летние сапоги на высоком каблуке.
– Ты кто?
– Можешь звать меня Бьянкой! – разрешила она.
– А… – мне никак не удавалось придти в себя, мысли скакали зайцами, и я не могла утихомирить их.
– Звучит патетически, но я пришла спасти тебя, – Бьянка обошла меня, присела, присвистнула. – Эк, тебя угораздило! – прикоснулась к ожерелью на моем запястье.
– Ты его видишь? – с замиранием сердца спросила я.
– Вижу, не слепая! – хмыкнула она. – И могу тебя поздравить! Повезло, так повезло, сам принц, пусть и не на белом коне, сделал тебе предложение!
– А-а-а… – паникуя, огляделась, взгляд замер на теле Айвена. – Он… – выдохнула. – Надеюсь, ты меня заочно вдовой сделала!
– Нет. Айвен скоро очухается!
– Ты его не убила? – истерично взвизгнула, недоверчиво разглядывая кровавое пятно на светлой рубашке мужчины.
– Себе дороже! Возможно, я бы попыталась, но, убив Айвена, рискую нажить огромные неприятности!
– А-а-а, – подвывая, высказала я свое отношение.
– Бэ! – резко бросила она, и одним движением разорвала цепь, сковывающую мои руки, и почти мгновенно оказалась передо мной. Кажется, я никогда не привыкну, что эти существа умеют столь быстро передвигаться.
Ошалело рассматривая протянутую когтистую конечность, я решила уточнить:
– Ты…
– Тарлана, только истинная, в отличие от него, – Бьянка предугадала мой вопрос, кинула на Айвена презрительный взгляд. – Он полукровка, правда, сильный, зараза! Амиор не сына делал, а идеального убийцу!
Я схватилась за голову. Столько информации, событий, когда сложно доверять, и неизвестно, как отличить правду от лжи.
– Давай поговорим, когда оторвемся! Мы еще не ушли, – прочитав мои мысли, произнесла она и тише добавила. – Меня Ярослава прислала! Я ее должница и обязана помочь тебе!
Слова плохо доходили до моего сознания, чувствовала себя мухой, угодившей в кисель. Вроде, сладко и вкусно в начале, но потом ждет мучительная и долгая смерть. Странный звук, раздавшийся сбоку, заставил вскинуться и проворно, без всякой поддержки вскочить. Дрожа всем телом, я наблюдала за тем, как руки Айвена медленно увенчали черные когти, а затем принялись безостановочно шарить вокруг.
– Бежим! – тронула меня за плечо и потянула за собой Бьянка.
Сделав несколько шагов, я опомнилась.
– Бежим! – строже повторила тарлана.
– Где Надя? – я вспомнила о подруге, заозиралась, не зная, куда поспешить.
– Мне велено спасти только тебя, – подошла ко мне и оповестила Бьянка.
– Нет, – бросилась бежать наугад.
Айвен пришел в себя и сейчас старался дотянуться до кинжала. Успела бы, устрашилась – вот это силища! Заглядывала во все двери, которые были открыты.
В конце длинного коридора мне повезло. Как вихрь, я влетела в кабинет, где увидела всхлипывающую, сидящую на полу в разорванной одежде Надюшку. Полицейские, как и прочие, были обездвижены.
– Они? – на миг остановилась, боясь услышать горькую правду.
– Н-н-нет, – захлебываясь от рыданий, откликнулась Надя, и я, радостно кивая, поковыляла к ней.
Присела, глотая слезы, и минуту мы таращились на падающий снег, говорить ни мне, ни ей больше не хотелось.
– Куда теперь? – спустя непродолжительное время поинтересовалась я.
– Не знаю, давай, хотя бы выйдем на улицу, – предложила она, поднимаясь.
Руки ее были скованы за спиной, и я быстро огляделась – не увидев Бьянки, решила поискать ключ от наручников здесь.
Добралась до стола, у которого стояли двое полицейских, принялась искать там, скидывая на пол бумаги, фотографии, канцелярские принадлежности. Приглушенный вскрик Надюши заставил меня обернуться через плечо – в дверном проеме стоял Айвен. На сей раз он не ухмылялся.
– Лиза-Лизавета, не разочаруй меня снова!
– Да пошел ты! – огрызнулась в ответ.
– Куда? – в медовом голосе звенела ярость, выдавая чувства Айвена.
– Туда, откуда явился! – ответила резко, так и не обнаружив ключ.
Все внутри сжималось от боли. Страх, неподдающийся воле, заливал все вокруг, даже воздух казался сухим и жестким, отчего хотелось закашлять, а потом бежать прочь без оглядки, не думая, что ждет впереди, оставляя позади жуткое существо, способное убить без жалости. Стиснув зубы, развернулась лицом к Айвену, приказав себе держаться. Чтобы не упасть, потому что колени дрожали, я ухватилась за край стола. Айвен, поймав мой взгляд, молчаливо указал в коридор, вроде, спросил, не вернуться ли ему обратно?
– Сделай одолжение, – прикусила губу до крови, чтобы вернувшаяся боль, напомнила о том, что я все еще жива и очень не хочу умирать.
– Лизавета, – сладкоголосо, будто снова соблазнял меня, обратился Айвен.
– После всего того, что между нами было…
– А что между нами было? – из глубины души вырвалась злость, выжигая слабость и страх, одарила восхитительным безумием, заставила быть смелой. – Думаешь, поцеловал, и я растаяла? Считаешь, я ни разу не получала удовольствия, занимаясь сексом?
– Считаю, и ты думаешь так же! – да, уверенности этому невыносимому типу не занимать, но я, словно пьяна, мне хочется жить, пусть даже еще несколько минут.
Обидно расхохоталась, поднимая левую руку, где сверкала жемчужная нить:
– И все-таки я говорю «нет» в ответ на твое предложение! Нет, нет и еще раз нет! – хохотала так сильно, что опять выступили слезы. Вытерла их, притихла, глядя, как сужаются, светлеют, мерцают глаза Айвена.
– Кто? – изменившимся голосом спросил он, овладел своими эмоциями, широко ухмыльнулся. – Это не было предложением! Мне нужно было, чтобы ты помнила обо мне до самого конца своей прискорбно короткой и глупой человеческой жизни!
Новой, более бурной, мощной волной поднялась в моей душе ярость, когда я мысленно согласилась с Айвеном. Да, спору нет, он все решил тогда за меня.
Несколько минут взаимного удовольствия, и мы расстались бы. Он получил бы медальон и скрылся, оставляя мне сожаления и разбитое сердце. Никогда больше, ни с одним мужчиной я бы не была счастлива, проклятые жемчужины всегда и везде напоминали о купальской ночи и демоне, с которым я ее провела. И в любую минуту, надумай он вернуться, я бы приняла его без сомнений! Тварь! Мерзкая, самодовольная тварь, которая отравила одним присутствием мою душу, испоганила всю жизнь! Неужели покорюсь, сложу лапки на груди, смиренно прося о быстрой смерти?
На красивых губах Айвена завораживающе медленно показалась улыбка, доказывающая, что он узнал о моих мыслях. Сделал шаг, отчего я прилипла к деревяшке, а он снова задал вопрос:
– Кто?
Сдаться сейчас, значит, признать поражение и уйти с миром, оставляя ему все: радость бытия, ощущение победы, подарок крестной. Стараясь не думать, я небрежно уронила:
– Я не спрашивала имя!
– Не играй со мной, Лизавета! Это становится интересным, разумеется, для меня, а вот тебе, девочка, боюсь, не понравится!
– Почему? – меня привлекала игра с огнем, потому что моя жизнь все еще продолжалась.
Айвен разгадал мой замысел, улыбка его стала предвкушающей, а слова жалили, словно злые пчелы:
– Лиза-Лизавета, что ты делаешь? Всего лишь пытаешься продлить минуты своей никчемной, жалкой жизни!
– Пытаюсь, – ни к чему было опровергать, но и сдаваться я тоже не собиралась, решила уколоть врага. – Чего и тебе советую! Зря ты повернулся спиной к двери, вдруг кто-то надумает повторить попытку и убьет тебя?
– Кто-то? – Айвен, точно издеваясь, разогнул правую руку, которую во время разговора держал за спиной. В лучах солнца заиграл клинок, тот, который недавно находился глубоко в его плоти. – Я знаю, чей это кинжал!
Бьянка! Кажется, в этом столетии ее зовут так!
Я даже не поняла, как сумела вдохнуть, а Айвен продолжил добивать меня, пока только словами, но какими:
– Та еще лгунья и предательница! Знаешь, когда-то давно, до нашего с тобой появления на этом свете, Бьянка, которую тогда звали иначе, и Ярослава были лучшими подругами! – По очереди указал на меня и на застывшую, пытающуюся слиться с обстановкой Надю. – Как вы! Но, – поднял вверх указательный палец, – потом Бьянка предала Ярославу и увела у нее мужчину!
Моего отца! – пояснил сразу. – Ну, Ярослава обиделась и отомстила… – ткнул в мою сторону. – Украла медальон, тот, что все еще висит на твоей груди, Лизавета!
Я устала бояться, устала рыдать, устала страдать и чувствовать себя беспомощной! Кто я для этих существ? Кем я была для погибшей Ярославы, которую любила всем сердцем? Отчаяние струилось по венам, заменяя кровь, ускоряя ее течение, заменяя все прочие чувства дурью, что кипит и требует выхода. И больше не думаешь, просто произносишь, едва шевеля окровавленными губами:
– Хочешь вернуть медальон папаше? Да? Подойди и возьми! – дрожащими от не проходящего волнения руками я сорвала медальон и протянула Айвену на раскрытой ладони.
Он не кинулся, как я рассчитывала, кивнул и сделал шаг. С жизнью своей я давно успела проститься, поэтому стояла и прямо, ничего не утаивая, смотрела на Айвена. Наверное, я перешагнула ту, невидимую черту, за которой пропадает страх смерти. Больше я ничего не боялась!
Как и не удивлялась ничему! Поэтому не вздрогнула, когда самый настоящий арбалетный болт пробил плечо Айвена, пригвоздив его к стене.
Откуда я узнала, чем именно был железный стержень, прилетевший с улицы, разбив стекло? Видела в кино! Иногда телевидение бывает полезно! За первым влетел второй, третий и четвертый! Айвен оказался пришпилен к стенке, но сознания не потерял, пытаясь вырвать железки из своего тела. Еще раз восхитилась его силой воли, ведь испытывал сильную боль, у меня бы так никогда не получилось при всем желании!
– Лизка! – крикнула Надя, вскакивая, подбегая, и мы обе ошарашено проследили, как растворяется в сияющем воздухе окно вместе с решеткой.
Не прошло и секунды, как Бьянка заскочила на подоконник:
– Скорее! Иначе не успеем!
– Сдохнешь, сучка! – пообещал Айвен, глядя исключительно на Бьянку, и тут же выдернул один из болтов.
Инстинкт самосохранения – один из самых главных для человека – сработал. Мы с Надюшей, как очумелые, рванули к окну. А Бьянка ответила Айвену:
– Быть может, но не по твоему хотению! Ты слишком слаб, чтобы тягаться со мной, мальчик!
– Посмотрим! – сказал он и выдернул второй болт.
Теперь нас и подгонять не нужно было, мы взлетели на подоконник и сиганули вниз, благо находились на первом этаже.
– Полегче! Мы еще не в моей машине! – предостерегла Бьянка.
Мы остановились, будто услышали сигнал. Надя едко посмотрела на меня, и я знала, что означает ее взгляд.
– Почему мы должны верить тебе? – спросила я у Бьянки.
– Не знаю! – пренебрежительно откликнулась она, сделала вид, что задумалась, произнесла. – Разве что, не совсем дурные! Видели, как я спасла ваши жизни! И не думайте, что сумеете ускользнуть от Айвена. Маячок, что на твоей руке, Елисава, поможет полукровке разыскать вас! При условии, что сумеете спастись от других полукровок, которых Айвен оставил у входа! И еще один пункт – там же, у крыльца, полным-полно полицейских! Они отмерли, когда Айвен упустил контроль!
Наши взоры метнулись к оконному проему, потом мы посмотрели друг на друга, осознавая, что выход из этой скверной ситуации один, ну, по крайней мере, пока. Раз выжили, то хотелось бы продолжить! Меня же задело то, как обратилась ко мне Бьянка! Елисава – так называла меня только Ярослава! И я обязана выслушать, что расскажет тарлана!
Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть, и Бьянка приказным тоном проговорила:
– Выпрямились, мило улыбнулись и вперед! Мимо полицейских только так!
– А мы… – Надин оказалась чуть быстрее меня, но Бьянка прервала ее на полуслове:
– Вопросы потом! Сейчас делайте то, что велено!
Решение принято, теперь только вперед, потому что за спиной не дремлет сама смерть! Мы сделали, как указала Бьянка, не без опасений, но пошли за ней, едва успевая из своих последних оставшихся сил.
Немного пугающе было, когда она прошла между стоящими у крыльца полицейскими.
– Эй, красотка, где обещанный телефончик! – со смешком произнес один из мужчин.
Кокетливо поглядывая на него, Бьянка сорвала с ближайшего куста зеленый лист и подала полицейскому:
– Держи! Еще увидимся! – игриво помахала и отправилась дальше.
Смотря ей в спину, полицейские на нас даже не взглянули.
– Видела? – заикаясь, полюбопытствовала у меня подруга.
– Да, только давай не будем это обсуждать!
Крик замер на губах, Надя так внезапно остановилась, что я врезалась в нее, а вот Бьянка осталась верна себе.
– Кого я вижу? Неужели это вы, мальчики?! – так словно Джер и его коренастый невысокий напарник были ее лучшими друзьями, которых она давно не встречала.
– А уж мы как рады встречи с вами… со всеми! – отвечал Джер Бьянке, но смотрел при этом на Надю. Взгляд его будто ощупывал мою подругу, пробегая туда и обратно по ее телу. Надюшка демонстративно вскинула голову, предпочитая смотреть слезящимися глазами на солнце, а не на демона.
Неужели и ей интересно сыграть? Противник определен, теперь остается победить? При случае спрошу, а пока есть дела важнее!
– Отойдите! – приказала полукровкам тарлана, но ни Джер, ни его напарник не шелохнулись.
Джер был уверен в себе:
– При всем уважении, но уйдешь ты, тетушка!
– Не зли меня, племянничек!
– Убьешь? – Джер в притворном ужасе чуть качнулся назад.
– Нет. Но только потому, что ты сын моего брата! Не люблю расстраивать младшего! – Мгновение и кончики ее пальцев заискрились. – Поэтому только покалечу, чтобы надолго урок запомнил!
– Думаешь, испугала? – Джер откровенно насмехался, и Бьянка кинулась на него.
Мы и рассмотреть ничего не успели, а первый полукровка без признаков жизни упал на асфальт, а спустя минуту голова второго откатилась к нашим ногам.
– Чего застыли? – рявкнула на нас Бьянка. – Идем! Моя машина за углом!
– А как… – высказала недоумение Надя, но Бьянка, не глядя, обронила:
– Айвен приберется! Теперь это его забота!
Только Надюша хотела услышать иное, то, как она оглядывалась, убегая, сказало о многом. Подруга, несмотря ни на что, жалела Джера и беспокоилась о нем.
