Текст книги "Крепкий орешек (ЛП)"

Автор книги: Тесс Оливер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21
Леджер

Орсон Стейт Пенн, 7 месяцев до освобождения.

В нашем отделении было несколько счастливчиков, для которых всегда была почта, письма от людей снаружи, чтобы они знали, что о них всё ещё думают. Мой сокамерник и я не были частью этой банды. Моему отцу поставили диагноз рак поджелудочной железы всего через два месяца после того, как меня посадили. И поскольку я обычно был виновником всего, что шло не так в семье, моя сестра и мама сделали больше, чем могли, намекая на то, что сильный стресс мог вызвать такую ужасную вещь, как рак, и что я, безусловно, позаботился об этом. Во время нескольких визитов моего отца, когда он был ещё достаточно силён, чтобы навещать меня, он уверял меня, что я не имею никакого отношения к развитию его болезни. Хотя я не был полностью убеждён. В конце концов, после первых нескольких писем от моих родителей и сестры, новизна, какой бы мрачной она ни была, письма их любимому заключённому прошла. И они все почти перестали писать. В некотором смысле, на какое-то время было легче разорвать связи.

Я знал, почему я не получал писем, но мне показалось странным, что Танк, по крайней мере, не получал писем от любви всей своей жизни. Она не пришла навестить его в день посещений. Всё это подкрепляло мои мысли о том, что её на самом деле не существовало. Что он просто рассказывал истории о женщине, которая была лишь частью его воображения. Единственным недостатком в этой теории было то, что у парня, похоже, просто не хватало мозговых клеток, чтобы придумать такие удивительные, яркие истории.

Мы с моим сокамерником почти не разговаривали в последние несколько дней. Быть запертым с кем-то в тюремной камере на часы, дни и месяцы подряд не способствует крепкой дружбе. Чем больше я узнавал Танка, тем меньше он мне нравился. Я был почти уверен, что он чувствовал то же самое по отношению ко мне.

Всё ещё раздавали почту, когда прозвенел звонок на обед. Мы направились к двери, как дрессированный скот, ожидающий, когда его выпустят из загона пастись. Пока мы стояли там, сквозь решётку просунули письмо.

– Харвилл, это для тебя.

Танк схватил письмо быстро и с таким энтузиазмом, что, казалось, он этого ожидал. Он подошёл к маленькой полке, где хранил свои вещи, и использовал ручку зубной щётки как нож для вскрытия писем. Его пальцы жадно вцепились в письмо.

– Это от Джейси? – спросил я.

Он не ответил мне, разворачивая письмо. Ёмкое старательно написанное сообщение не привлекло внимания Танка, он не стал читать письмо, просто отбросил его в сторону. Он достал фотографию, которая была вложена внутрь конверта.

– Она нашла, – пробормотал он себе под нос.

Он поднял крошечную картинку, чтобы рассмотреть её при свете. На обороте была надпись. Он перевернул фото и прочитал слова про себя. Последовал смех, в котором слышалась насмешка.

– Ты хочешь её увидеть? Хочешь увидеть самую красивую жену в мире? Я попросил маму найти школьную фотографию Джейси.

Я многозначительно посмотрел на письмо, которое, как мне показалось, написала его мама. Оно валялось в стороне, как будто это была просто обёртка от картинки. Я не был до конца уверен, хочу ли я смотреть. Не потому, что это не соответствовало бы образу Джейси, который я сформировал, но, увидев её лицо, я бы сделал её намного более реальной. И мне было ненавистно сознавать, что у мудака, стоявшего напротив меня, есть кто-то вроде неё, кто ждёт его.

Реального выбора не было. Танк подошёл и подтолкнул фотографию ко мне.

– Ты, наверное, думал, что я её выдумываю. – Боже, он был глуп. На самом деле он считал старую школьную фотографию, присланную его мамой, доказательством того, что она принадлежала ему.

Я зажал картинку между большим и указательным пальцами. Это была она. Это была девушка, о которой он говорил. Это не мог быть кто-то другой. Она была той девушкой, которую все в старшей школе хотели знать, хотели сидеть рядом в классе, хотели дружить с ней. Её голубые глаза смотрели на меня в ответ. Даже на крошечной школьной фотографии было видно, что она была невероятна. Я перевернул фотографию. «Моему милому Джеймсу, с любовью, Джейси».

Я вернул ему фотографию и хотел вслед за этим врезать по его самодовольной физиономии. Дверь позади меня открылась. Без каких-либо комментариев я повернулся и вышел. Я слышал его целеустремлённые шаги прямо за спиной, так что знал, что он будет злорадствовать весь обед.

Я взял поднос и встал в очередь. Вся еда была одинакового цвета и имела одинаковый вкус. Если её облить достаточным количеством кетчупа, то было съедобно. Но это была тюрьма. Для некоторых парней внутри это было трёхразовое питание, которого они никогда не получали снаружи. У меня было достаточно плохих лет в подростковом возрасте, чтобы я не раз убегал. В те не слишком запоминающиеся времена мне приходилось рыться в чужих объедках в мусорных баках, просто чтобы сохранить еду в своём желудке. Но как бы плохо я ни старался стать полным разочарованием, мой отец никогда не сдавался. Он всегда посылал полицию искать меня, и они тащили меня обратно домой. Потом я потратил несколько месяцев, пытаясь показать ему, что достоин его любви. Но всегда случалось что-то, что возвращало меня обратно на улицу.

Мой сокамерник, если все его рассказы были правдой, никогда не ходил голодным и ездил на новой блестящей машине. Последние несколько дней он был подавлен и в отвратительном настроении, но эта маленькая фотография подействовала на него как наркотик. Казалось, он вернулся к своему обычному, напыщенному, как грёбаный петух, прежнему я. До сих пор оставалось загадкой, почему его маме пришлось отправить фотографию и почему это была просто школьная фотография. Где были их совместные фотографии? Если они были парочкой в старшей школе, где была эта грёбаная банальная фотография с выпускного вечера перед серебристой картонной вырезкой луны?

Новый заключенный, парень, маленький и с редеющей головой, как недоеденный ощипанный цыплёнок, стоял на несколько человек впереди в очереди. Он выглядел настолько нервным, насколько это вообще возможно, если не считать того, что он описался в штаны и упал в глубокий обморок. Два придурка позади него, Гас и Лонго, два мудака, которые были столь же подлыми, сколь и большими, нацелились прямо на парня. Гас продолжал наступать на пятки ботинок маленького человечка. И Лонго резко толкнул парня локтем в спину, чтобы заставить его двигаться дальше. Дважды он был близок к тому, чтобы уронить свой поднос с едой.

Танк повернулся в очереди и указал головой в сторону представления. На его лице была широкая ухмылка. Я не улыбнулся в ответ.

– Они придурки, – сказал я достаточно громко, чтобы Гас и Лонго услышали. Танк напрягся и бросил на меня хмурый взгляд типа «потише».

Гас бросил на меня оценивающий взгляд. Я пристально посмотрел на него в ответ. Он решил проигнорировать замечание. Я думал, что он мог бы.

– Чёрт, у тебя сегодня нет чувства юмора, – покачал головой Танк. – Должно быть, ты всё ещё кипишь от ревности к моей горячей жёнушке. Она нечто другое, это уж точно, чёрт возьми.

Если бы я был хоть немного умён, я бы отказался от серого мясного рулета и вернулся в камеру. Я был напряжён, как натянутая резинка. Я не был до конца уверен, была ли это фотография, которая повергла меня в мрачное настроение, или у меня просто было это из-за всего дерьма, происходящего вокруг меня. Я усердно работал над тем, чтобы держаться подальше от неприятностей. Я не хотел оставаться в этой грёбаной тюрьме ни на минуту дольше, чем необходимо, но хорошее поведение никогда не было моей сильной стороной.

На этот раз сильный удар Лонго в ребра новичка заставил его выронить свой поднос. Он в ужасе уставился вниз, когда мясной рулет приземлился прямо на ботинки Лонго.

– Ты маленький, грёбаный хорёк, – усмехнулся Лонго. Глаза парня чуть не вылезли из его маленького белого лица, когда Лонго потянулся к нему.

Я шлёпнул своим подносом о край прилавка с такой силой, что моя рубашка забрызгалась картофельным пюре. Я бросил на Гаса взгляд, чтобы он не вмешивался. Он поднял руки и отступил. Лонго схватил парня за рубашку, и это выглядело так, как будто он собирался запустить его через всю комнату. Никто из охранников не обратил на это внимания, а если и обратил, то они просто игнорировали происходящее. Они часто делали это до тех пор, пока не проливалась кровь.

Моя рука обвилась вокруг шеи Лонго ещё до того, как он понял, что я подхожу к нему сзади. Я сжал кулак и сильно ударил костяшками пальцев ему между лопаток.

Глаза Лонго сощурились, когда он искоса посмотрел на меня.

– Дело сделано. Ты заставил его уронить свой поднос, теперь оставь его, блядь, в покое.

Собралась толпа. Сцены любого рода были интересным изменением по сравнению с рутиной. До сих пор я никогда не был в центре внимания ни разу. Я увидел двух охранников, стоявших позади зрителей со своими дубинками, готовых вмешаться, если их попросят.

Лонго отпустил рубашку парня, и тот отшатнулся, оказавшись вне досягаемости.

Я опустил руку, готовый уйти, но видимо задел самолюбие Лонго, и он не собирался отпускать меня так легко. Его кулак полетел на меня, задев мой подбородок и резко отбросив мою челюсть в сторону. Я выпрямился и пустил в ход кулак. Он угодил прямо в середину его лица. Кровь хлынула у него из носа, когда он упал спиной на щит из оргстекла, который ограждал работников кухни от заключённых. Он упал на колени, его массивная рука прикрыла нос.

Некоторые из зрителей одобрительно кивнули, когда охранник ткнул меня дубинкой в спину и вывел из кафетерия. Мои ноги тяжело ступали по цементному полу. Я сделал это. Я облажался. Надо было отказаться от дерьмовой еды и вернуться в камеру.

Глава 22
Леджер

Всё в этом казалось совершенно правильным и одновременно совершенно неправильным. Я слишком многое скрывал от Джейси, а она, в свою очередь, понятия не имела, как много я знал о её жизни. Мне просто нужно было больше времени. Мне нужно было, чтобы мы были на более твёрдой почве. Мне нужно было её доверие. Мне нужно было, чтобы она поняла, как сильно я забочусь о ней. Тогда я бы рассказал ей всё.

Мы объехали всю пристань для яхт и по тропинке до следующего пляжа. Мы мало разговаривали, больше просто катались вместе, наслаждаясь пляжной погодой и физической нагрузкой. Долгая прогулка, казалось, снова подняла настроение Джейси.

Я подъехал к ней рядом.

– Я купил подержанное маленькое барбекю. Если ты не против, я приглашу тебя сегодня вечером на один из моих великолепно приготовленных бургеров. Ты даже можешь взять с собой Рекса. Что скажешь? – Я надеялся, что мы проведём ночь вместе, но день прошёл не совсем так, как я планировал.

– О, я могла бы съесть мастерски приготовленный бургер. У тебя есть солёные огурчики и майонез? Я немного разборчива в своих вкусах. Прямо как мои сладкие закуски.

– У меня есть и то, и другое. Кажется, что у нас одинаковые предпочтения в готовке.

Был поздний вечер, когда мы катились по последнему участку пляжа, ведущему к пирсу. Наплывал прохладный туман и начинал стирать воду и пляж. Зонтик Майка был опущен, что означало, что он закрывался на ночь. Мы крутили педали быстрее, не желая, чтобы ему пришлось задерживаться только из-за нас.

Мы добрались до лестницы, ведущей на пирс, спешились и подняли наши велосипеды по трём ступенькам наверх. Магазины вдоль пирса закрывались ранней осенью, главным образом потому, что мрачный прибрежный туман, который всегда окутывал Роквуд-Бич, не располагал к приятной прогулке.

Майк стоял у своей кассы, опустив лицо и ссутулив плечи. Двое парней, один высокий с рыжими волосами и пивным брюшком, а другой поменьше, но крепкий и жилистый на вид, стояли позади него. Рыжий был достаточно близко, чтобы дотронуться до Майка. Я никогда не видел, чтобы кто-то из парней ошивался поблизости, и, судя по выражению лица Майка, эти парни не были друзьями.

Я кладу руку на руль Джейси, чтобы остановить её движение.

Она бросила на меня смущённый взгляд, а затем её взгляд последовал за моим в сторону Майка. Рука поднеслась ко рту, когда она тоже поняла, что что-то случилось.

Внезапно рука Майка взметнулась со вспышкой серебра, каким-то лезвием, и высокий парень ответил, ударив Майка о его тележку.

– Вызови полицию, – сказал я, подбегая к ним. Равновесие Майка уже сильно нарушалось из-за его больной ноги, и он с глухим стуком ударился о причал. Я добрался до обоих парней как раз в тот момент, когда тип поменьше нырнул за ножом, вылетевшим из руки Майка. Я отбросил лезвие ногой и ударил коленом в лицо крепыша. Он застонал от боли и тяжело приземлился на задницу. Ошеломлённая толпа появилась практически из ниоткуда, чтобы понаблюдать за происходящим, но никто, казалось, не был склонен вмешаться и помочь.

Высокий парень развернулся и яростно ударил кулаком и сильно попал по моей лопатке. Он был моего возраста, лет двадцати пяти или чуть старше, и его лицо теперь было такого же красного цвета, как и волосы. Он развернулся и пнул Майка в живот, когда тот с трудом поднялся на ноги, затем попытался схватить коробку с деньгами старика. Я врезался в него, сначала больным плечом, и, стиснув зубы от боли, отбросил его в сторону, как падающее дерево. Копилка упала на землю, и наличные рассыпались. Маленький жилистый парень быстро стал хватать купюры. Я всё ещё отбивался от рыжего. Майк сидел на коленях, бледный от попыток отдышаться, наблюдая, как его дневная выручка рассовывается по карманам вора.

Рыжий замахнулся на меня. Он был одним из тех ублюдков, которые сначала забрасывают крючок, а потом ищут свою цель. Я легко увернулся от его кулака, а затем вернул должок своим собственным, более спланированным, правым хуком. Я никогда не бросал кулак, не решив точно, куда он попадёт. Я никогда не делал спонтанных выпадов, чтобы не тратить энергию впустую. Я всегда ожидал результатов. И я их получил. Рыжий отлетел назад. Его серая футболка теперь была красной, как и его лицо и волосы. Он превращался в одну размытую красную массу.

Я слышал сирены и краем глаза видел мигающие огни.

– Леджер, – закричала Джейси сзади. Я резко обернулся. Сообщник рыжего забрал нож Майка. Лезвие сверкнуло в лучах послеполуденного солнца, рассекая воздух. Мой кулак поднялся и ударил парня по локтю с такой силой, что я услышал, как он хрустнул. Он ослабил хватку на ноже, но решил сделать последний выпад в меня другой рукой. Он ударил меня в челюсть достаточно сильно, чтобы мои зубы сомкнулись на языке. Мгновенно металлический привкус крови наполнил мой рот.

Пришло время заканчивать. Глаза мужчины чуть не вылезли из орбит, когда я схватил его за рубашку. Я ударил его кулаком с близкого расстояния, и его голова откинулась назад. Его глаза закрылись. В ту секунду, когда они открылись, я отвёл руку назад для следующего раунда.

Две грубые руки схватили меня за руку, прежде чем я успел нанести удар. Моя рука была вывернута за спину, ещё больше напрягая повреждённое плечо. Меня заставили опуститься на колени.

– А теперь заведите руки за голову. Все вы, – крикнул полицейский. Его напарник кружил вокруг с пистолетом наготове.

– Забирайте их, – крикнул полицейский, обыскивавший меня, своему напарнику. Ещё два офицера были заняты обыском двух воров.

Я открыл рот, чтобы заговорить, но полицейский остановил меня.

– Ни слова. – Он вытащил мой бумажник и передал его другому офицеру.

– Нет, вы взяли не того, – услышал я умоляющий голос Джейси сзади.

– Мисс, мне нужно, чтобы вы немедленно ушли. Нам нужно очистить этот район.

– Офицер, этот человек помог мне. – Майк только-только обретал самообладание. Ему удалось подняться на ноги, но он дрожал и был бледным.

– Сэр, это прекрасно, но мы собираемся поговорить со всеми, кто участвовал в драке. Включая этого человека.

Я хранил молчание. Я знал, что офицеры ничего не услышат и никого не послушают, пока на месте драки не осядет вся пыль.

Джейси обошла вокруг, чтобы встать рядом с Майком, держа его за руку и изо всех сил стараясь утешить его. Она выглядела так будто вот-вот сама заплачет. Я ненавидел то, что ей пришлось стать свидетельницей всего этого. Я остался стоять на коленях, заложив руки за голову. По крайней мере, они не надели на меня наручники. Это было последнее, что я хотел, чтобы Джейси увидела. Затем меня чем-то ударили, что было похоже на ещё один удар кулаком в лицо. И через несколько секунд это нечто превратилось в реальность.

– Офицер Оксбери, – женщина-полицейский подошла сзади. – У него условно-досрочное освобождение.

– Я предотвращал ограбление, – сказал я в знак протеста, но знал, что это бесполезно. Мои костяшки пальцев болели и распухли, когда мои руки завели за спину, чтобы надеть наручники. Два моих спарринг-партнера тоже были в наручниках.

Джейси взяла Майка за руку, чтобы помочь ему идти, и они подошли ближе ко мне.

– Офицер, – обратилась Джейси слабым и дрожащим голосом, – этот человек остановил ограбление. На нём не должно быть наручников.

– Вы должны освободить его, – сказал Майк.

– Мы собираемся отвезти его в участок. Он нарушил условно-досрочное освобождение, – быстро сообщил офицер Оксбери. С таким же успехом этот человек мог просто ударить меня по затылку своей дубинкой.

Лицо Джейси разгладилось от шока, когда она посмотрела на меня сверху вниз.

– Мне жаль, Джейси. – Эти слова были бы намного убедительнее, если бы я не стоял на коленях на земле со скованными за спиной руками.

Её голубые глаза наполнились слезами, и я закрыл глаза. Выражение лица Джейси заставило меня почувствовать, как будто моё сердце было вырвано из груди. Я скрывал это от неё. Я работал, чтобы завоевать её доверие, а теперь эта работа была сведена на нет.

Я слышал голос Майка, но держал глаза закрытыми, думая о том, что всё это значит. Всё шло в правильном направлении, но, как всегда бывает в моей жизни, когда всё было хорошо, я всегда мог ожидать, что вскоре всё пойдёт совсем не так, как надо.

– Офицер Оксбери, – сказал Майк тем ровным, вежливым тоном, который я часто слышал от него в общении с клиентами. – Оксбери? Я когда-то знал одного Оксбери. Дастин Оксбери. Хороший человек. Я сражался с ним во Вьетнаме.

Я знал, что Майк получил несколько хороших ударов, но я ни за что на свете не мог понять, почему он завёл разговор о войне. Затем ответил мой офицер, производивший арест.

– Дастин Оксбери мой дедушка. Он воевал во Вьетнаме.

Я открыл глаза. Джейси нигде не было видно. К Майку вернулся румянец на лице, и казалось, что он только что наткнулся на какую-то удачу. Майк протянул руку для рукопожатия, и они обменялись несколькими вежливыми подробностями о дедушке.

Майк смягчил этого парня. Пока других парней грузили в полицейские машины, мой новый адвокат, Майк, владелец проката велосипедов, добивался помилования от арестовавшего меня офицера.

– Послушайте, офицер Оксбери, вот что произошло. Я столкнулся лицом к лицу с двумя опасными ворами, когда мой друг Леджер поднялся на пирс. Ни секунды не колеблясь, он вступил с ворами в драку. Он спас мне жизнь. Вам не кажется, что он мог бы отделаться предупреждением, может быть, полезным объяснением своему надзирателю по условно-досрочному освобождению о том, как он спас жизнь ветерану?

– Позволь мне пойти поговорить с моим напарником. Я сейчас вернусь.

Я посмотрел на Майка.

– Спасибо, что вмешался. Я решил, что как только они увидят, что я условно-досрочно освобождён, ничто из того, что исходило из моих уст, не будет иметь значения. – Я огляделся по сторонам. Большинство любопытных зевак разошлись. – Куда делась Джейси?

– Не уверен. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Я так понимаю, ты никогда не упоминал ей о своём тюремном сроке. Она выглядела немного поражённой, когда услышала, что ты условно-досрочно освобождён.

– Никак не мог набраться смелости сказать ей, и я думаю, вот почему. Я думал, что это будет конец.

Подошёл офицер Оксбери.

– Некоторые свидетели сообщили, что мистер Кейн вмешался, чтобы помочь. Мы не собираемся вас арестовывать, но мне придётся сообщить вашему офицеру по условно-досрочному освобождению о случившемся.

– Я понимаю.

Он протянул руку мне за спину и снял наручники. Я поднялся на ноги и потёр запястья друг о друга. Джейси больше не было на пирсе. Она исчезла. Я не мог винить её.

Глава 23
Джейси

Ужасные моменты на пирсе высосали из меня все эмоции, и я даже не могла собраться с силами, чтобы заплакать. И как бы ужасно я себя ни чувствовала, я не хотела позволять себе роскошь хорошего сеанса слез. Что я заслужила, так это пинок под зад. Я оставалась внизу, вне поля зрения, ровно столько, чтобы увидеть, что Майк каким-то образом убедил полицию отпустить Леджера, а затем я пошла домой. Одна. Казалось, что одиночество всегда было лучше для меня, никто не мог разочаровать меня, разбить моё сердце или разрушить независимость, которую я для себя создала. Я была так рада, что всё так и осталось, одиночество, когда можно было положиться только на себя, но у меня был момент слабости. Я бы позволила красивому, сладкоречивому мужчине, который казался слишком хорошим, чтобы быть правдой, вытащить меня из моей зоны комфорта. Я позволила себе погрузиться в водоворот флирта и секса, и на те несколько блаженных мгновений это был рай. Я просто забыла своё правило номер один – не увлекаться, потому что всегда есть какая-то серьёзная проблема, какая-то невидимая деталь, которая только и ждёт, чтобы вернуть меня на землю. Леджер честно признался, что у него было трудное прошлое, но никогда, ни в одном из наших разговоров, он не упоминал о тюрьме.

Сегодня, конечно, он вёл себя как настоящий герой и в то же время показал, что с ним не стоит связываться. Но история закончилась на горькой ноте, резко горькой ноте. Я понятия не имела, что бы я чувствовала, если бы он сказал мне сам, до того, как мне пришлось услышать это от офицера полиции. Я, вероятно, была бы так же разочарована, но, возможно, менее обижена. Определённо менее шокирована. Я, конечно, понятия не имела, что он сделал. Мне пришлось стереть все домыслы из своей головы. У меня был бывший муж в тюрьме, и я знала, что он сделал. Если бы Леджер совершил что-то столь же непростительное, как Джеймс, тогда мне было бы лучше избавиться от него. Я только жалела, что вообще с ним познакомилась. Я и моя чертовски любопытная соседка с корзинкой кексов.

Я обхватила себя руками, чтобы защититься от холода и взять себя в руки. Мне нужно было уединение моего дома и комфорт моей собаки. Я проходила мимо Бомбейского коттеджа и посмотрела на маленький печальный дом. Быть с Леджером всего в нескольких минутах ходьбы от меня было нелегко, но я должна была оставаться сильной. Я могла бы справиться.

Я вздохнула с облегчением и помчалась вверх по ступенькам. Рекс сидел у переднего окна, его хвост-вертолёт поднимал торнадо позади него. Он был моим самым надёжным другом. Если не считать того, что он время от времени прятал под подушкой дохлую ящерицу, у него не было ни секретов, ни разочаровывающих сюрпризов.

Я открыла дверь и вошла внутрь. Рекс подбежал ко мне со своим обычным слюнявым приветствием. Я упала на колени и прижала его к себе.