Текст книги "Шпионский берег (ЛП)"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Смутно я слышу, как женщина разговаривает с курьером по-тайски. Ее голос становится ближе, когда она приводит его в комнату Гэвина, и в нем совсем нет тревоги. Посетитель отвечает ей, тоже по-тайски.

В комнате раздаются скрип ботинок, и я слышу, как Гэвин спрашивает по-английски: – Где Сомсак?

– Он не сможет прийти сегодня вечером. Но он просил меня передать вам вот это.

– Он должен сказать мне в следующий раз, когда в планах произойдут изменения. Я надеюсь, цена такая же, как та, о которой мы договаривались?

– Конечно.

– Дай-ка я посмотрю, что ты принес.

Я слышу хруст открываемой картонной коробки, затем пауза.

– Я не понимаю, – говорит Гэвин за мгновение до того, как я слышу глухой выстрел через глушитель.

Первая пуля пробивает стену моего укрытия, едва не задев мою правую руку. Вторая пуля проходит под углом вниз сквозь стену и просвистывает мимо моей лодыжки. Теперь две точки света проникают сквозь отверстия подобно лазерным лучам.

Я слышу, как женщина вскрикивает. У нее не остается времени даже заорать во всю глотку, она успевает лишь слабо пискнуть. Это единственный звук, который ей удается издать, прежде чем третья, четвертая и пятая пули попадают в ее тело.

__________________________________________________________________

Глава 28

Я стою совершенно неподвижно, едва осмеливаясь дышать, зная, что один только скрип, единственный шорох могут выдать мое присутствие. Знает ли убийца об этом секретном шкафе для хранения вещей? Знает ли он, что в доме есть третий человек, все еще живой? И вот я здесь, безоружная и неспособная защитить себя. Не иметь "Вальтера" на бедре – все равно что лишиться конечности, но я приехала в Бангкок без него, потому что путешествовать с оружием в багаже – самый верный способ раскрыть свое прикрытие.

Шаги приближаются, останавливаются. Видит ли он щель в дверной панели? Замечает ли он, что пули пробили насквозь пустое пространство? Если бы я заглянула в одно из отверстий, то, возможно, смогла бы увидеть его, но я не осмеливаюсь пошевелиться, опасаясь, что издам предательский скрип. Сквозь стук моего собственного сердца я слышу, как убийца ходит кругами по комнате. Слышу щелканье компьютерных клавиш, когда он печатает на ноутбуке Гэвина. Он издает разочарованный стон. Он не может войти в него его без пароля.

Я слышу, как захлопывается ноутбук и свистит кабель питания, скользящий по полу. Шаги удаляются и затихают в тишине.

Долгое время я вообще ничего не слышу, но все равно не осмеливаюсь издать ни звука. Я стою совершенно неподвижно, во мраке, пронзаемом этими двумя лазерными лучами света. Хороший охотник терпелив; может быть, он где-то в доме, ждет, когда появится его добыча? У меня болит спина и сводит икры от долгого стояния без движения. Я наклоняюсь к пулевому отверстию возле моей руки и вглядываюсь в него.

Я вижу кровь, взорвавшуюся комету, разбрызганную на противоположной стене. На полу под ней лежит тело тайской женщины, свернувшееся в позе эмбриона, словно защищая жизненно важные органы. Гэвина я не вижу.

Я сдвигаюсь вбок, пытаясь охватить комнату более широким взглядом, и натыкаюсь на одну из коробок. Что-то с грохотом падает на пол, звук кажется оглушительным. Я опускаю взгляд на пластиковый шприц, который приземлился рядом с моей ногой. Такая мелочь. Такая смертоносная штука. Я жду возвращающихся шагов убийцы, когда панельная дверь откроется, раскрывая мое укрытие.

Все, что я слышу, – это тишина.

Трясущимися руками я тихонько приоткрываю панель, и вижу лужу крови у своих ног. Когда панель открывается шире, я вижу источник этой крови: Гэвин, завалившийся набок в своем инвалидном кресле. Его рот приоткрыт, как будто в вечном удивлении. Его ноутбук исчез, но больше ничего в комнате, похоже, не пропало.

– Мне жаль, Гэвин, – шепчу я.

Я не могу не наступить в кровь, когда пересекаю комнату. Мои ботинки оставляют след на полу, приближаясь к телу женщины. Оружие и камеры наблюдения не являются защитой от того, кому вы доверяете, и это было их ошибкой. Они думали, что знают, кого впустили в свой дом. Я перешагиваю через женщину и выхожу в коридор. В доме тишина. Мертвая. Я прохожу мимо вазы с дендробиумами, мимо резных слоников к входной двери.

Я выхожу наружу, в ночь, и вдыхаю запах влажной земли и гниющей растительности. Фонари все еще горят, направляя меня обратно к клонгу. Я крадусь по тропинке в джунглях к воде, и мой ботинок натыкается на то, что сначала кажется мне корнем дерева.

Я смотрю вниз и вижу, что это вовсе не корень, а нога, протянутая поперек тропинки. В тенистом подлеске я едва различаю остальную часть тела мужчины, лежащего среди переплетения виноградных лоз, словно какая-то новая поросль, прорастающая из джунглей. Это, должно быть, Сомсак, курьер, которого ожидал Гэвин. Еще одна душа, потерянная на войне, в которой он не принимал участия.

Я перешагиваю через тело и иду вперёд. Такова история моей жизни. Оставь мертвых позади и двигайся дальше.

На пристани нет пришвартованных лодок. Если убийца пришел по воде, то теперь он исчез. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем здесь обнаружат тела и вызовут полицию? Расскажет ли лодочник, который привез меня сюда, им о своей ночной пассажирке, щедрой белой женщине, которая заплатила ему наличными? Я обдумываю способы, которыми полиция могла бы меня выследить, но для них это будет нелегко. Я наняла лодку на пирсе далеко от моего отеля. В Бангкоке так много других белых туристов, и, за исключением щедрых чаевых, которые я ему дала, ничто во мне особенно не запомнилось. Теперь это одна из моих сверхспособностей; меня легко забыть.

Мне понадобится эта суперсила сегодня вечером, потому что до моего отеля предстоит долгая прогулка.

***

– Ты идиотка, Мэгги, – говорит Деклан.

Он стоит в моем гостиничном номере, отказываясь уходить, пока я снимаю свою грязную одежду. Я слишком стара чтобы скромничать, и вымотана так, что мне наплевать, что он смотрит, как я снимаю грязные ботинки и брюки и оставляю их в куче на полу. Мы с Декланом никогда не были любовниками, и он никогда не видел меня раздетой, но что тут скрывать, когда мое тело представляет собой дорожную карту боевых шрамов и солнечных ожогов? Сейчас я расстегиваю рубашку, а он все еще не уходит, не отворачивается, просто сердито смотрит на меня, пока я снимаю рубашку и бросаю ее в кучу, от которой разит грязью клонга.

– Мы с Беном потратили часы, разыскивая тебя, – говорит он.

– Вам нужно было поспать.

– Почему ты не отвечала на звонки?

– Я выключила телефон. Не хотела, чтобы меня выследили.

– Мы бы никогда не нашли твое тело, если бы…

– Я ведь вернулась, так о чем разговор?

Деклан оглядывает меня с ног до головы, затем отворачивается, как будто внезапно осознает, что перед ним стоит полуобнаженная женщина. Женщина, которая определенно выглядит измотанной после нескольких часов петляния по переулкам и плескания в каналах. Я не осмелилась нанять такси или лодочника, чтобы они отвезли меня обратно в отель, потому что они могли запомнить мое лицо и сообщить в полицию. Откуда мне было знать, что мои друзья постоянно звонят мне на телефон и то и дело стучат в дверь моего номера?

Теперь Деклан отказывается покидать мою комнату, потому что я могу снова ускользнуть от них. Мы приехали в Бангкок командой, а я уже ушла в самоволку, ничего не рассказав ни ему, ни Бену о вчерашней катастрофе. Я захожу в ванную, закрываю дверь и снимаю нижнее белье. Я отчаянно пытаюсь смыть с себя вонь пота и застоявшейся воды. Я включаю душ и делаю воду такой горячей, какую только могу вытерпеть.

– Почему ты не сказала нам, что уходишь? – кричит Деклан через закрытую дверь.

Я игнорирую его и захожу в душ. Закрываю глаза под струями воды, позволяя грязи смыться в канализацию.

– После стольких лет, что мы знаем друг друга, ты все еще не доверяешь нам? – говорит он.

Может быть я не умею. Может быть, я не умею доверять.

Я выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. Когда я выхожу из ванной, Деклан все еще там, все еще готов к спору.

– Я должна была сделать это сама, – говорю я.

– Сделать что, умереть в одиночку?"

– Это было условие Гэвина. Он не стал бы встречаться со мной, если бы я пришла не одна. Кроме того, я не хотела, чтобы вы с Беном оказались на линии огня, на случай, если все пойдет наперекосяк.

– Но именно поэтому мы здесь. Так что мы можем взять на себя часть этого огня.

Я достаю свежую одежду из своей спортивной сумки. Деклан, наконец, поворачивается, чтобы дать мне некоторое уединение, пока я надеваю трусики и чистую рубашку. – Это не твоя битва, – говорю я, застегиваясь. – Все стало слишком сложным, слишком опасным. Уезжай домой, Деклан.

– А дальше что делать?

– Сядь у огня. Выпей виски. Наслаждайся своим уходом на пенсию.

Он смеется и снова поворачивается ко мне лицом. Я еще не натянула чистые брюки, но его взгляд устремлен к моему лицу. – Ты имеешь в виду усохнуть в инвалидном кресле? Такой выход на пенсию?

– Вряд ли тебе нужна инвалидная коляска.

– Но этот день настанет. Для всех нас. Прямо сейчас я все еще стою на ногах и все еще в здравом уме, и я не хочу провести свои последние хорошие годы, наблюдая со стороны, как бушует битва. Для таких людей, как мы, которые были в гуще событий, выход на пенсию – это все равно что быть заколоченным гвоздями в собственный гроб. Теперь у меня есть возможность вернуться в строй, и прошли годы с тех пор, как я чувствовал себя таким полезным, таким живым.

– Так ты здесь просто от скуки?

– Нет! Дело совсем не в этом! Я здесь, потому что, у тебя неприятности. Потому что ты наконец-то вернулась в мою жизнь, и если с тобой что-нибудь случится…

– То что?

Мгновение он молча смотрит на меня. – Вот дерьмо, – бормочет он и направляется к двери.

– Деклан?

– Оденься, бога ради. И держись подальше от посторонних глаз, пока мы не вернемся.

– Куда ты пошел?

– Нам с Беном нужно поработать. – Он выходит из моего гостиничного номера и захлопывает за собой дверь.

Я смотрю на закрытую дверь, моя влажная кожа холодеет от дуновения кондиционера. Мне показалось, или Деклан только что пытался сказать, что у него есть чувства ко мне? Я вспоминаю нашу долгую совместную историю, начиная со стажировки, когда мы пережили самое худшее, что могла обрушить на нас Ферма. Я думаю обо всех тех ночах, когда мы отбивали удары других новобранцев, всегда группой, а не только вдвоем. Мы были четырьмя мушкетерами: Деклан, Бен, Ингрид и я. Он ни разу не намекал мне, что я ему нравлюсь, но тогда я была младшей в группе, на восемь лет моложе его, больше похожа на младшую сестру, по отношению к которой он всегда был джентльменом. Меня отправили в Азию, а он направился в Восточную Европу, и в течение многих лет мы в основном переписывались по электронной почте, иногда встречались, когда наши задания приводили нас в один и тот же город, но только как друзей и коллег. Ничего романтичного никогда между нами не было.

Потом я встретила Дэнни, и Деклан отошел на задний план, временно забылся. Я не рассказала ему о своем браке, потому что не знала, был ли он настоящим или это просто часть операции. А после Мальты мне было слишком больно говорить о Дэнни, даже с моими друзьями. Отчаянно пытаясь убежать от горя и сожалений, я стала вездесущей бродягой, переезжала из страны в страну, не желая, чтобы меня нашли.

До того дня, когда Деклан обратился ко мне по электронной почте. Мы с Беном приземлились в хорошем месте. Ингрид и Ллойд тоже переехали сюда. Этот город тихий и дружелюбный. Много деревьев, много места для отдыха. Тебе бы здесь понравилось. Может быть, группе стоит снова собраться вместе.

Его электронное письмо пришло в тот момент, когда я отчаянно искала безопасную гавань, место, где можно было бы перестроить свою жизнь и сбросить потрепанную оболочку старой Мэгги, поврежденной Мэгги. Мне никогда не приходило в голову, что его послание было чем-то большим, чем просто случайным приглашением в гости.

Теперь я вспоминаю все намеки, которые упустила из виду. Его частые взгляды на меня поверх коктейлей. Выходные мы проводили вместе в летних походах или на распродажах мебели. Было так много подсказок, но я решила проигнорировать их все, потому что не была готова расстаться с Дэнни.

Возможно, никогда и не буду готова.

__________________________________

Глава 29

Диана

Рим

Мир замыкается на мне – думала она, потягивая кьянти в баре на Виа деи Вольски. Она сидела за угловым столиком, спиной к стене, всего в трех шагах от запасного выхода. Вот как она жила теперь, потому что Агентство хотело, чтобы она оказалась в тюрьме, а Филлип Хардвик хотел ее смерти.

Это было то, о чем она никогда даже не задумывалась, что Хардвик, возможно, жив, но это было единственным объяснением недавней цепочки событий. Очевидно, она облажалась на Мальте, и теперь ей предстояло ответить за последствия. Она могла справиться с угрозой со стороны Агентства – ей просто нужно было опережать их достаточно долго, чтобы стереть свои финансовые записи, – но Хардвик – это совсем другое дело. Должно быть, у него были активы, о которых она ничего не знала, достаточное богатство, чтобы поддерживать работу его машины. Теперь у него были все основания желать ее смерти, и течение времени не охладило бы его ярости. Она знала его психологический портрет, и она знала о судьбах тех, кто причинил ему зло. Она видела посмертные фотографии его жертв и читала описания их последних мук. Она знала, что нарциссических социопатов вроде Хардвика подпитывала жажда мести, и он продолжал бы неустанно охотиться за теми, кто стал причиной катастрофы на Мальте. За деньги можно купить что угодно, включая доступ к совершенно секретным файлам агентства, и если он заполучил в свои руки досье по операции "Сирано", то знал имена всех, кто в ней участвовал.

Это был всего лишь вопрос времени, когда он найдет ее.

Она поднесла бокал к губам и замерла, когда в бар вошли двое мужчин. Они стояли в дверном проеме, осматривая помещение. Не ее ли они ищут? Она потянулась под стол за пистолетом, который лежал у нее на коленях. Теперь он всегда был в пределах досягаемости, с патроном в патроннике. Если бы ей пришлось использовать его в баре, это, к сожалению, было бы очень публичным зрелищем, в отличие от смерти туриста Дэйва в Бангкоке, чье тело она могла бы оставить в темном переулке. Здесь были бы свидетели, и полиция скоро села бы ей на хвост, добавив еще преследователей, от которых ей пришлось бы ускользать.

Она наблюдала, уже держа палец на спусковом крючке, как молодые люди продвигаются вглубь переполненного зала. Ее сердце бешено колотилось, опережая ритм музыки, которая звучала из динамиков бара. Время замедлилось. Ее нервы были на пределе, и каждое зрелище, каждый звук усиливались. Стук шейкера для коктейлей. Блестящая влага растекшаяся лужицей по столу. Никогда не чувствуешь себя более живым, чем перед смертью. Она подняла пистолет со своих колен и уже собиралась занести его над столом и прицелиться.

Затем две женщины закричали: – Мы здесь, Энцо! Сиамо, Мы здесь!

Мужчины повернулись к женщинам и помахали им. Улыбаясь, они направились к столику, за которым сидели женщины, и все обнялись, поцеловались.

Диана глубоко вздохнула и положила пистолет обратно на колени.

Наблюдая за двумя парами, потягивающими вино, она завидовала их непринужденному смеху, их нормальной жизни. Они выпьют и потанцуют, а потом разойдутся по домам и крепко уснут в своих постелях, чего она, возможно, больше никогда не сможет сделать. Она подумала о предстоящих годах, о том, что всегда будет оглядываться через плечо. Годы, когда она будет лежать по ночам без сна, прислушиваясь к шагам незваного гостя. Ее смерть, несомненно, была бы жестокой, и она задавалась вопросом, где и когда это произойдет. Через неделю, через год? Через десятилетие?

Пока Хардвик был жив, его люди будут искать ее, и она не видела выхода из этого кошмара.

Если только я не убью его первой.

Она заплатила за выпивку и вышла из бара. Пришло время отправляться на охоту.

_________________________________________________________________________

Глава 30

Джо

Пьюрити

– Старый – не значит захолустный, Джо, – сказал Оуэн Тибодо, готовя бекон на своей недавно установленной индукционной плите. – “Вы, молодые люди, думаете, что уже все знаете, но у нас за плечами опыт всей жизни. Не стоит нас недооценивать.

– Я никогда этого не говорила.

Ее отец повернулся и посмотрел на нее поверх свисающих с носа очков. – Ты недооценила этих призраков, да?

– Ты знал, что они были призраками?

Оуэн рассмеялся и вернулся к своей шипящей сковороде. – Понятия не имел. Может быть, поэтому их называют призраками.

– Все эти новые люди переезжают в город, и я ничего о них не знаю. Все так быстро меняется. – Она наблюдала, как ее отец готовит свои ежедневные пять полосок бекона. Несмотря на все эти жиры и холестерин в его рационе, в шестьдесят семь лет Оуэн оставался худощавым и жилистым, как все мужчины Тибодо, в то время как женщинам Тибодо, казалось, было суждено иметь широкие бедра и мускулистые ноги фермерских девушек. Если бы только Джо унаследовала гены худобы своего отца. Вместо этого эти гены достались ее счастливому брату Финну, который постоянно питался пиццей и чизбургерами и не набрал ни грамма веса.

– Бетти Джонс считает, что было ошибкой устанавливать эту новую индукционную плиту, – сказала Джо. – она говорит, что это снизит стоимость твоего дома при перепродаже.

– Я не собираюсь продавать этот дом.

– Она думает, что люди все еще предпочитают пропан.

– Мне в общем-то все равно, что думает Бетти Джонс. – Он поставил тарелку с яичницей-болтуньей перед Джо. – Люди никогда не готовы от чего-либо отказаться. Как ты думаешь, почему твоя мать так долго меня терпела? – Он сказал это с улыбкой, и было приятно снова увидеть намек на его прежнее чувство юмора, которое исчезло после смерти ее матери два года назад. Это был еще один недостаток того, чтобы быть женщиной Тибодо: все они, казалось, умирали слишком молодыми, в то время как мужчины продолжали жить.

– Когда меня станет, я оставлю этот дом тебе. Индукционная плита и все такое.

Она нахмурилась. – А что насчет Финна?

– Твоему брату достанется лагерь на Хоббс-Понд. Бетти считает, что они стоят примерно столько же, так что все сходится.

– Перестань говорить об этом, папа. Ты будешь жить вечно.

– Я только хочу прожить достаточно долго, чтобы увидеть вас обоих женатыми и с детьми. – Он сел за стол с двумя яичницами-глазуньями и пятью полосками бекона. – Когда это произойдет, Джо?

– Когда прекрасный принц переедет в город.

– Может быть, он уже здесь.

Она фыркнула. – Значит, он все еще замаскирован под лягушку. – Она принялась за омлет с жареным картофелем – то же самое блюдо, которое отец всегда готовил для нее, когда она присоединялась к нему за завтраком, но этим утром он добавил к картофелю болгарский перец, и ей пришлось выбирать его и перекладывать на край тарелки.

– Тебе это не нравится? – спросил он.

– Просто это, гм, по-другому.

Он рассмеялся. – Тебе никогда не нравилось, когда что-то менялось. Я помню, когда тебе было четыре года, ты орала во все горло, когда твоя мама купила новое покрывало на кровать.

– Со старым покрывалом все было в порядке.

Зазвонил ее сотовый. Она подняла трубку и увидела имя Майка на определителе номера.

– У тебя сегодня выходной. Тебе действительно обязательно отвечать на звонки? – сказал Оуэн.

– Майк не позвонил бы мне сегодня без крайней необходимости. – Она ответила на звонок. – Привет, как дела?

– Я думаю, ты нужна нам здесь, Джо. – сказал ее офицер.

– Зачем? Где ты?

– Возле дома Лютера Янта. Пропала его внучка.

Когда она подъехала к подъездной дорожке, обе патрульные машины Пьюрити уже были там. Майк также вызвал следующую смену, и четверо полицейских стояли во дворе перед домом, пытаясь успокоить Лютера Янта. Когда Джо вылезла из своей машины, Майк бросил на нее взгляд, полный глубокого облегчения от того, что теперь здесь появился кто-то другой, чтобы разбираться с Янтом, который рыдал и кричал, чтобы они, черт возьми, что-нибудь сделали! Майк отошел от других офицеров и отвел Джо в сторону.

– В последний раз он видел свою внучку сегодня около семи утра, когда она вышла из дома и направилась в сарай, чтобы позаботиться о животных. Когда она не вернулась в дом, он вышел проведать ее и обнаружил…

– Вы зря теряете время! – закричал Янт. Он сосредоточился на Джо. – Вы! Предполагается, что вы новый шеф полиции. Так какого черта вы стоите здесь, как истуканы?

Джо подошла к нему, вытянув руки ладонями вниз, словно пытаясь успокоить опасное животное. – Сэр, сначала нам нужно выяснить, что произошло. Возможно, что она просто отошла и…

– Нет. Нет, все было не так. Они забрали ее!

– Откуда вы знаете, что ее кто-то забрал?

– Джо, – тихо сказал Майк. – тебе нужно посмотреть амбар.

– Извините меня, мистер Янт, – сказала она и последовала за Майком. Еще до того, как она добралась до амбара, она увидела, что все было не так. Корова свободно бродила по двору, ее поводок волочился по земле. Она могла спокойно покинуть территорию, но оставалась поблизости, настороженная и наблюдающая за ними. Прошлая ночь была ясной и холодной, и земля промерзла до блестящей глазури, так что на снегу не было никаких следов, и невозможно было определить, кто недавно проходил по этой тропинке между амбаром и хижиной. Дверь сарая была широко открыта, и она слышала шумное кудахтанье кур, блеяние коз. Они звучали не радостно, а тревожно.

– Это внутри, – сказал Майк.

Зловещий тон его голоса заставил ее замешкаться в дверях сарая. Она вошла внутрь и увидела свободно разгуливающих цыплят, снующих по соломе, хлопая крыльями. В угловом загоне дюжина коз со встревоженными мордами сбилась в спасительную кучку и дико озиралась.

Она уставилась на стену и поняла, почему они боялись.

Забитый козел лежал кучей серого и белого меха, один мертвый глаз смотрел прямо на нее. Его горло было перерезано, и кровь из перерезанной артерии забрызгала сосновые доски. Она медленно направилась к нему, ее сапоги шуршали по соломе, в горле пересохло, но ее внимание было приковано не к козлу. К стене над мертвым животным был прибит лист бумаги с сообщением, написанным печатными буквами:

МАЛЬТА

ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ.

– Что это значит? – Тихо спросил Майк.

Она сглотнула. – Понятия не имею.

– Жизнь за жизнь. – Майк посмотрел на нее. – Они просят кого-то взамен?

– Или, может быть, речь идет о мести, – сказала Джо. – Расплата за то, что сделал Лютер Янт? Ты забрал мое, теперь я забираю твое.

Они услышали шум снаружи. Хлопанье автомобильных дверей и крик одного из ее офицеров: – Вам нельзя здесь находиться! Это место преступления!

Джо вышла из сарая и увидела, что Ллойд и Ингрид Слокум стоят у дома и спорят с ее офицерами.

– Что здесь происходит? – Требовательно спросила Джо, направляясь к паре.

– Эти люди только что приехали, – сказал ее офицер. – они настаивают на разговоре с вами.

– Мы услышали это по полицейскому радио, – сказала Ингрид. – Возможно, произошло похищение?

– Зачем вы здесь? – спросила Джо.

– Мы можем помочь. Это может быть связано.

– Связано с чем? – спросил Майк.

– Шеф Тибодо знает, о чем я говорю.

Все посмотрели на Джо.

– Я просто хочу вернуть мою Келли! – сказал Лютер. – Мне все равно, как вы это сделаете. Если они могут помочь, позвольте им!

Джо посмотрела через поле на ферму Блэкберри. Вот тут-то все и началось, с мертвого тела на подъездной дорожке, за которым последовало покушение на жизнь Мэгги Берд. Теперь пропала четырнадцатилетняя соседка, и Джо почти не сомневалась, что похищение было частью той же головоломки. Слокумы, с их связями и уникальным набором навыков, могли бы помочь ей собрать все воедино.

– Пойдем со мной – сказала она.

Она повела их в сарай, где выжившие перепуганные козы все еще жались в углу своего загона. Какое-то мгновение ни Ингрид, ни Ллойд не произносили ни слова. Они просто молча уставились на записку, прибитую к забрызганной кровью стене.

– Конечно, не тонко, – сказала Ингрид.

– Что-то, что могла бы сделать СВР? – спросил Ллойд.

– Нет. Я не думаю, что это сообщение оставили русские.

– Что такое СВР? – спросила Джо. Они проигнорировали ее.

– Это призыв к действию, – сказала Ингрид. – Вот как я это поняла.

– Чью жизнь они просят взамен? – Спросил Ллойд.

– Я могу предполагать. Но Мэгги должна знать.

– Может, вы двое скажете мне, что, черт возьми, здесь происходит? – выпалила Джо.

– Позже, – сказала Ингрид и достала из кармана телефон. – сначала мне нужно позвонить.

____________