Текст книги "Заложник любви"

Автор книги: Терри Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Хотел ли Ник, чтобы она не отпустила его? Нет. Все бы это вылилось в слезы и сцены прощания, но он бы все равно настоял на своем. Ей нужно начать все заново и в другом месте. Зажить нормальной жизнью, с мужем, который заботился бы о ней, и с отцом, чье заключение не омрачало бы больше ее дни. Но где же записка?

Рассказ Джорджа о подробностях последнего наступления мятежников прервал размышления Ника, шарившего рукой по карманам и столу.

– Что-нибудь потерял?

– Только голову, – сказал Ник, невесело усмехнувшись. – Что еще новенького?

Джордж мог бы только пожать плечами, ничем не выдавая себя, но он сказал:

– Я догадываюсь, что у тебя творится на душе, старик.

Ник уныло уставился на него. «Увиливай, хитри, – шептал ему внутренний голос, – смейся, ври, делай же что-нибудь!» Но вместо этого он только посмотрел на Джорджа, потеряв неожиданно всякую способность притворяться.

– Неужели у меня все написано на лице?

– Ты сейчас в плохом душевном состоянии, и каждый, кто посмотрит на тебя, увидит это и все, что ты задумал, тоже.

На секунду Ника объял страх. Неужели Джордж все знает?

– На что ты намекаешь, дружище?

– Не зря тебя носило по всему городу!

– Я сопровождал мисс Хэннесси. Насколько я помню, моя задача в том и состоит, чтобы держать ее подальше от Уиткрафта.

– А как ты собираешься это сделать, не позаботившись об освобождении ее отца? Иначе она будет торчать на этом острове вечно! Кстати, она не собирается никуда уезжать?

– Вроде бы нет.

– Тогда, значит, три авиабилета, купленные Полем Бьянка, не для нее, ее отца и тебя?

Про себя Ник выругался, но на лице сохранил выражение вежливого безразличия.

– Не думал, что ты мне враг, Джордж!

– Мой дорогой, ты меня обижаешь!

– Но если ты попытаешься помешать мне…

Джордж в задумчивости приложил большой палец к нижней губе.

– Отчаянные сорвиголовы, вот кто мы теперь, да?

Ник рассмеялся сухим и хриплым смехом. Нет, Джордж не прав.

– Нет, это не так! Извини, Джордж, я немного сегодня не в себе. Я и не думал тебе угрожать!

– Рад это слышать. Этот тип Бьянка, что разыскивал тебя в посольстве…

– Бывший муж Конни. Специалист по антитеррористическим актам.

– Из военно-морского флота, он говорил. Идут, куда прикажут, делают все, что прикажут.

– Рэмбо в костюме аквалангиста.

– Наши американские кузены понимают толк в террористах, – сказал Джордж.

– Я говорил с Полем сегодня утром перед тем, как выйти из отеля. Он поможет нам освободить ее отца и увезет затем их с этого острова.

– Значит, она уезжает с Бьянка и своим отцом, а ты остаешься. Заключительная сцена «Касабланки», разве не так?

– Да, что-то в этом роде, – согласился Ник.

– Или «Сказка о двух городах», она подходит к случаю еще более. Ты уже все продумал, Николас!

– Только так его можно вызволить!

– А тебя засадить на его место?

– Что ж, придется мне стать отступником и самому пойти к мятежникам.

Правительство Ее Величества не ведет переговоры с террористами, и ты об этом прекрасно знаешь.

– Но мятежники-то не знают! Они считают, что британский дипломат – более ценное приобретение, чем поднадоевший престарелый американский доктор.

Последовала пауза. Оба думали о том, что произойдет, когда мятежники обнаружат, что это не так. Джордж встал. При его незначительной полноте ему можно было дать от сорока до шестидесяти лет. Сейчас он выглядел на шестьдесят.

– Знаешь, из всего штата посольства о тебе я был всегда самого высокого мнения.

– Занеси это в мое персональное дело.

– Тише! Ты не в том положении сейчас, чтобы разыгрывать из себя обиженного человека. Но, по правде говоря, ты никогда не вписывался в обстановку даже своего собственного кабинета.

Ник поставил локти на стол, подпер голову руками и посмотрел на Джорджа. Он выглядел сейчас даже больше, чем на шестьдесят лет.

– Есть люди… – начал Джордж и замолчал, не найдя нужных слов впервые со времени знакомства с Ником, и продолжил, стараясь говорить обычным голосом: – Есть люди, которые уважают и ценят тебя.

– Спасибо, Джордж. Послушай, я написал тут записку. Если Конни догадается, принесет ее. Позаботься о Конни, пожалуйста.

– Я должен поставить посла в известность о твоих намерениях, сам знаешь, я сделаю это как бы невзначай. Ник рассмеялся:

– До свидания, Джордж.

– До свидания, Ник.

– Поль!

В ресторане отеля «Империал» Поль Бьянка подхватил Конни и закружил ее в воздухе.

– Как поживает моя девочка? – спросил он, вернув ее полу.

– Отлично, но что ты тут…

– По долгу службы, Конни, ты ведь помнишь, чем я занимаюсь? – он легонько стукнул ее по носу.

Посмотрев в глаза высокого и крепкого мужчины со стрижкой «ежик», Конни вспомнила их условный знак. Постукивание по носу означало «помолчи!». Она вспомнила и многое другое. Она вспомнила, как ей было спокойно рядом с ним и какой он был всегда к ней добрый и внимательный.

– За тобой никакой вины, – приказал он. – Почему ты всегда смотришь на меня как-то виновато?

– Разве?

– Ты смотрела на меня так на лестнице здания суда после развода. Я же еще тогда тебе сказал, что все в порядке, помнишь?

– Мне нелегко дался развод. Как ты живешь, Поль?

– Отлично! Ты выглядишь великолепно! Все те же проблемы?

Он имел в виду ее отца. Все их разговоры неизменно сводились к нему. Заключение отца свело и развело их. Как освобождение отца повлияет на ее отношения с Ником? Конни крепко сжала руку Поля.

– Сядем!

– Да, а то я, пожалуй, упаду, – вздохнула она.

Конни подготовилась к тому, что этот день принесет ей нечто необычное, но думала она, что это нечто необычное случится во время их завтрака с Ником. Однако она уже прождала его с полчаса, а его все не было. Так они не договаривались! После двадцати минут ожидания ее нервы начали сдавать, и она не могла найти себе места.

Окна ресторана, выбитые во время наступления мятежников, были забиты теперь досками, и в ресторане было еще темнее, чем прежде. Пока придет Ник, она успокоится, поболтав с Полем.

Она столько раз поворачивала голову в сторону арки, откуда должен был появиться Ник, что у нее заболела шея.

Поль откинулся на спинку сиденья и крикнул официанта. Конни сидела напротив.

– Я знаю, – сказала она, – ты никогда не выдашь того, что говорить не имеешь права, но я сама пришла к кое-каким выводам относительно того, каким ветром тебя сюда занесло.

– Ну и..? – он развернул салфетку и положил ее себе на колени.

– Чем меньше ты болтаешь, тем секретнее твоя задача. Может быть, Америка хочет вернуть себе влияние на Лампуре? Может быть, ты здесь, чтобы выяснить шансы мятежников на победу? Может быть… – она отпила немного сока из своего стакана, ее рука дрожала. – Может быть, ты здесь ради… некоторой спасательной операции?

Может быть, подумала Конни, и ее сердце бешено заколотилось, это и есть тот план, о котором Ник не хотел ей рассказывать?

Поль покачал головой:

– По правде говоря, я здесь с частным визитом. Просто решил повидаться с тобой. Не нужна ли тебе сейчас моя помощь, Конни?

– Но откуда ты узнал, где я? Почему ты приехал именно сейчас?

– Меня вызвали, а кто – это вот секрет.

– Но зачем?

– Чтобы помочь тебе, девочка моя! Но я буду выступать в совершенно нейтральном качестве.

– Ты говоришь, как Ник!

– Ник? – то, как Поль тщательно выговорил имя, насторожило Конни.

Разумеется, естественно, что бывший муж заинтересовывается, услышав о другом мужчине, и совершенно естественно это для Поля, потому что Поль никогда не любил неясности. Она прикусила губу. Но эта ее тайна все равно когда-нибудь раскроется.

– Я думаю снова выйти замуж, Поль.

– Да? – к ее удивлению, Поль искренне обрадовался. – За кого?

– За здешнего британского дипломата. Его зовут Ник Этуэлл.

Улыбка на лице Поля продолжала сиять, но глаза стали совершенно непроницаемыми, такими, в которых Конни никогда в жизни не удавалось ничего прочесть.

– Это тот человек, который помогает тебе в спасении отца? – спросил он равнодушно.

– Пожалуйста, не ревнуй!

– С чего ты взяла, что я ревную, Конни?

– Ты не думай, я не совершаю ошибку, как это было у нас с тобой. Теперь все по-другому, по-настоящему.

Чем с большей искренностью она говорила и смотрела в его глаза, тем недовольней он становился. Поль мог многое сказать, не открывая рта.

– Ты хорошо знаешь этого парня, Конни?

Она расправила плечи:

– Очень хорошо!

Выдержав испытующий взгляд Поля, она почувствовала, что сказала сущую правду.

– Я уверена, он тебе тоже понравится.

– Я уже успел встретиться с ним, Конни. Он пришел ко мне в номер прямо из твоей комнаты, я полагаю.

– Я же взрослая женщина, Поль!

– Может быть, но мне это не нравится.

– Это уж совсем не твое дело!

– Тогда зачем я здесь? И где он?

Конни сумела выдержать целых пять минут, не бросив ни одного взгляда на арочный вход ресторана.

– Я не знаю. Я сойду с ума, если он не появится сейчас же! После всего того, что случилось с отцом, я страшно боюсь потерять еще одного человека, которого люблю. Это разобьет мне сердце!

– Именно это он как раз и собирается сделать, Конни, – Поль схватил ее за руку, бормоча ругательства, известные только во флоте, и потянул ее к выходу. – Идем отсюда!

– Не смей меня трогать! Что ты делаешь?

– Извините, но вам действительно не следует так обращаться с женщиной, – сказал Ник, отводя от лица ветвь комнатной пальмы, стоящей у входа в кадке, и подходя к ним.

– Вы как раз вовремя! – сказал Поль. – Я уж подумал, что вы без нас отправились в свою чертову экспедицию в горы.

Ник был слегка удивлен, но виду не подал.

– Насколько мне известно, вы уже успели познакомиться, – сказала Конни, сердито поглядывая на мужчин, ей не хотелось быть третейским судьей в споре двух. – Кто-нибудь объяснит мне наконец, что происходит?

Ник вытер лоб платком и сунул его в карман. Вид у него был, как всегда, элегантный, но волосы растрепаны. Посмотрев ей в глаза, он не смог скрыть своей тревоги.

– Встреча в посольстве затянулась несколько дольше, чем предполагалось первоначально. Извини, дорогая, – он ткнулся губами в ее щеку.

Конни отступила, чтобы видеть обоих, глаза ее смотрели настороженно.

– Не надо меня принимать за дурочку! Вы что-то затеяли! Вместе! Признавайтесь!

– Примерно так жены начинают разговаривать со своими мужьями на второй день после свадьбы, – шепнул Нику Поль.

Ник сунул руки в карманы, зазвенела мелочь.

– Никак не найду одно коротенькое письмецо. Ты не видела его, Конни?

Она открыла сумочку и достала конверт.

– Не отвлекай меня пустяками, Этуэлл!

Ник взял конверт и повертел в руках. На какое-то мгновение Конни показалось, что он проверяет, не читала ли она письмо. Еще одна его попытка отвлечь ее от главного!

– Ты, конечно, и не думал, что тебе суждено встретиться с моим бывшим мужем! – промурлыкала Конни.

Ник улыбнулся, само воплощение обаяния и вежливости:

– Мир так тесен!

– И, по-моему, станет для тебя через минуту еще теснее! – забеспокоилась Конни.

– Все правильно, Конни! Я хочу намылить тебе за ушами, приятель! – Поль ткнул Ника кулаком в бок.

– Извините, ничего не понял!

– Он хочет сказать, что тебя ждут неприятности, он постарается, – пояснила Конни.

– Что-то не так? Какое из сказанных мною слов мне говорить не следовало?

– Ты всегда говоришь то, что следует, – успокоила она Ника. – А ты, Поль, не задирайся! Но, Ник, зачем ты организовал эту нашу маленькую встречу?

Поль наклонился к Нику:

– Я люблю, когда она сердится. А ты?

Ник кивнул, но ничего не ответил. Он старался запомнить ее лицо. Поль усмехнулся, приняв этот пристальный взгляд за упрямство.

– Ты нашла себе ровню, девочка!

– Не называй меня девочкой, Поль! А ты меня не пытайся дурачить, Этуэлл! Зачем Поль приехал сюда?

– Он разве не сказал тебе?

– Загоняй ему иголки под ногти, он и тогда не скажет, так их там натаскали.

– А я, значит, натаскан давать всегда правдивые ответы? Я же могу кой-когда и соврать!

Конни скрестила руки на груди:

– Попробуй только! Никто не двинется с места, пока я не добьюсь правдивого ответа! Вы что-то затеяли, и я имею право знать, что именно!

Ник и Поль обменялись взглядами, соображая, как бы половчее перехитрить Конни Хэннесси, коли уж та уперлась рогом. Поль кивнул, и Ник попробовал ответить:

– Я уверен, что твой бывший муж приехал сюда для того, чтобы поддержать тебя в трудную минуту.

Конни фыркнула:

– Хоть бы постеснялись так меня дурачить!

Ох уж эти двое! Стоят и будут весь день стоять вот так, как два истукана, и ничего от них добиться будет невозможно!

Конни воздела руки к небу:

– О Господи, зачем ты только свел меня с упрямым американцем и невозмутимым англичанином?

Поль поднял мозолистую руку:

– Разбирайся с ним! Я здесь всего сутки.

Конни захотелось сжать невозмутимого англичанина в объятиях и держать его так всю оставшуюся жизнь. Злость боролась в ней с горечью, а он стоял, холодный и собранный, готовый лгать ей прямо в глаза.

Кстати, он так и не ответил ей утром на ее вопрос. Она надеялась, что они смогут поговорить за завтраком. Женится он на ней или нет? Так есть ли у них будущее?

– Я хочу поговорить с тобой, Ник!

– Поговорим в машине! Времени уже нет, дорогая!

Глава 9

Ник остановил лэндровер на краю поляны и усмехнулся. Они проделали сейчас именно то, от чего он сам не раз отговаривал Конни. Они приехали в горы к мятежникам. Отличие состояло лишь в том, что приехали они не на джипе, а на лэндровере, позаимствованном Ником в посольском гараже. Этот лэндровер отвезет Конни, ее отца и Поля назад в Лампура-Сити.

Все время подъема в горы они молчали, разглядывая проплывавшие мимо непроходимые джунгли. Любовь и мрачные опасения сплетались в душе Ника, как колючие ветки розового куста. Но все же в его душе преобладала решимость довести начатое дело до конца.

Где-то кричали птицы. Сердце у Ника билось уже не так неистово, а свои потные ладони он предпочитал объяснять жарой.

Конни явно не догадывалась о его намерениях. В противном случае она бы уже накинулась на него с упреками и уговаривала бы его, умоляла, одним словом, делала бы все возможное, все то, что она делала тогда в кабинете Уиткрафта, только, должно быть, с еще большим пылом. Уж такая она была женщина, сумевшая рассмотреть в нем благородного идеалиста, которого он сам уже давно похоронил в себе, сумевшая оживить в нем все лучшее, что соответствовало ее представлению о том, каким он был. И он должен таким быть. Но скоро она возненавидит его идеализм!

Ручеек страха стекал у него между лопатками. Он по-деловому сделал глубокий вдох и улыбнулся своим спутникам. Поля не проведешь, он знает его намерения и потому знает также, что он сейчас волнуется, а Конни спокойно обозревает пустую поляну, не подозревая, что…

– Откуда они должны появиться? – спросила она.

– Они вообще могут не появиться, – резко сказал Поль.

С тех пор как они покинули отель, Ник то и дело ловил на себе его косые взгляды. Когда они утром встретились в номере отеля, Поль сказал, что план Ника его впечатляет, не говоря уже о его храбрости! Но последние часы Поль обходился с ним так, словно Ник наградил Конни дурной болезнью.

– Может, стоит выйти из машины? – предложил Ник. – Может, они хотят убедиться, что мы безоружны?

Густая листва поглотила звук хлопающих дверец лэндровера. Джунгли окутывало облако влажных испарений. Было жарко и душно. Тем не менее Ник отметил, что Конни вся сжалась, будто от холода. Она сделала несколько шагов, вытерла ладони о плиссированные брюки, желая показать свою беззащитность и безоружность безмолвным наблюдателям.

Его сердце переполнял страх за нее. Не было никакой возможности отговорить ее идти с ними в центр поляны. Она дала это ясно понять во время подъема, после того как Ник объяснил ей саму процедуру передачи заложника.

– Он мой отец, – сказала она, – я не собираюсь отсиживаться в сторонке, пока вы будете подвергать опасности себя.

– Полковнику это может не понравиться, – пытался уговорить ее Ник.

– Он видел меня и, я уверена, узнает!

– Да, ты произвела на него впечатление!

Она не в первый раз окинула его взглядом, который говорил: «Уж со мной-то не надо строить из себя дипломата!».

– А что, если полковник не явится сам лично, а пришлет кого-либо вместо себя? – этот вопрос не давал Нику покоя.

Было бы гораздо лучше, если бы Конни осталась у машины. Он боялся, что она может заподозрить неладное раньше времени, до того, как он останется у мятежников.

– Они могут развернуться и уйти при малейшем отклонении от условленной процедуры передачи заложника!

– Объясни мне еще раз эту процедуру!

– Я предполагаю, они незаметно окружат поляну. Потом кто-нибудь из них покажется, и я тогда выйду в центр поляны. Они приведут твоего отца, и мы его обменяем.

– На кого? Они могут заподозрить, что за нашей спиной люди правительства и что они появятся, как только начнется процедура!

– Нет, – Ник не хотел вдаваться во все тонкости и условленные с мятежниками детали. – Мы будем одни, это мятежники будут знать наверняка. После обмена, Конни, прочь отсюда, и чем быстрее, тем лучше! Кстати, перед тем как прийти к тебе на свидание в ресторан, я зашел в твой номер… – «в поисках записки» хотел сказать он, но сказал другое: – Я как попало, извини, побросал твои вещи в чемоданы. Вам нужно убраться будет из этой страны как можно быстрее. Самолет вылетает в четыре часа после полудня.

– Я знаю, когда вылетает самолет! – она что-то заподозрила. – Ты хочешь отделаться от меня?

– Я хочу, чтобы ты и твой отец оказались в безопасности, Конни! Поль любезно согласился мне помочь вывезти вас отсюда.

Ему хотелось верить, что он сумеет переубедить эту упрямицу. Если бы у него в запасе была пара дней, он смог бы убедить ее согласиться вылететь из Лампуры в тот же день, но времени у него на это уже не было. Он надеялся на Поля.

– Все будет в порядке, Конни, не волнуйся.

– Я знаю, – она взяла Ника и Поля за руки. – Мне повезло с вами обоими, и я благодарна за это судьбе и вам обоим также за вашу бесценную помощь. Спасибо тебе, что ты приехал, Поль.

Ник уже собрался было выйти на середину поляны, как Поль отозвал его:

– Знаешь, я могу незаметно исчезнуть за этими деревьями, покружить вокруг поляны и разведать, что можно предпринять. Может, мы смогли бы обойтись без того, чтобы жертвовать тобой.

Ник не сомневался, что Поль – мастер своего дела и сумеет остаться незамеченным, вызнав в то же время все, что ему хотелось бы знать, но Ник не мог рисковать.

– Спасибо, Поль, но твоя задача заключается в другом, ты знаешь.

– Увезти Конни с отцом отсюда как можно быстрее?

– Да.

– И не ждать тебя?

Ник кивнул.

– Она же свихнется от горя! Мне твоя затея уже разонравилась!

– Что ж! У меня нет таких навыков, как у тебя, но если бы сюда привезти незаметно человек двадцать таких, как ты…

Поль фыркнул:

– Хватило бы шестерых! Если бы мы получили соответствующий приказ! И вот что я хочу сказать тебе, парень, она любит тебя, а ты собрался улизнуть от нее, разбив ее сердце!

В плане Ника это было как раз самым больным местом.

– Так будет лучше! – сказал он.

– А ты спрашивал ее саму, что для нее лучше?

– Освобождение ее отца – это самое большее, что можно для нее сделать.

– Что касается твоего плана, то он мне сначала понравился, да, но когда я увидел, что между вами творится…

– Ты ей это все расскажешь потом! – сказал Ник.

Он потуже затянул узел своего галстука.

– Когда вы сядете в самолет, ты скажи ей, что проку ей от меня все равно было бы мало, и незачем ей из-за меня возвращаться на этот остров. Впервые с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, она будет свободна в выборе своего жизненного пути и ничего у нее не будет висеть над головой домокловым мечом. Скажи ей об этом!

– А если без тебя она не сможет жить?

Ник посмотрел на стоявшую на краю поляны Конни. Он увидел, как она выпрямилась и напряглась, и в тот же момент разглядел между деревьями фигуры людей. Она повернулась к нему с мольбою в глазах, и он поспешил к ней. В голове его продолжал звучать вопрос Поля. «А если без тебя она не сможет жить?»

Конни сразу же мертвой хваткой вцепилась в руку Ника. Она не была уверена, что сможет выдержать процедуру и не упасть в обморок от удушающей жары и волнения. Она так долго крепилась, что не должна сломаться в самый ответственный момент.

– Мама так долго ждала этого часа!

Он обнял ее за плечи. Из-за деревьев послышался голос. Ник убрал руку, коснувшись пальцами ее бедра, и отступил в сторону.

Появились разодетые кто во что мятежники. Преобладали, впрочем, цвета хаки и пятнисто-зеленый. Вороненая сталь их винтовок блестела на солнце. Между двумя из них в мятой белой рубашке на поляну вышел, спотыкаясь, высокий седой человек.

Сердце Конни готово было выпрыгнуть из груди. Она закрыла рот руками, чтобы не закричать. Ник сжал ее руку.

– Делай все, как я тебе говорил. Обещай мне!

Она кивнула, не отрывая взгляда от высокого седого человека.

Доктор Хэннесси увидел их. Он остановился и согнулся, будто от боли. Конни почувствовала эту боль в себе. Потом он выпрямился, расправил плечи и медленно, с достоинством, направился к ним, как башня, возвышаясь над солдатами по обе стороны от него. Сзади него шел лысый полковник.

Сначала Конни показалось, что отец сильно постарел, но чем ближе он подходил, тем моложе казался, пока не приблизился настолько, чтобы с улыбкой кивнуть ей. Она увидела того, кого никогда не забывала.

Ее страхи испарились, как не бывали. Как могла она думать, что он превратился уже в развалину, когда только сильный человек может выдержать десять лет заключения и не сломаться!

– Папа, – прошептала она.

С расстояния десяти футов Билл Хэннесси услышал ее.

– Здравствуй, дочь!

Солдаты прикрикнули на него, но он не обратил на них внимания. Они стояли в десяти футах от Ника и Конни.

– Все готово? – спросил полковник.

– Да, – ответил Ник.

– Вот вам ваш пленник, а мы забираем нашего.

Конни нигде не видела других пленников, но ей было не до того. Ник кивнул полковнику и прошел вперед в направлении Билла Хэннесси. Всю жизнь он соблюдал формальности, поэтому и здесь не удержался, чтобы их не соблюсти.

– Добрый день, сэр! Николас Этуэлл. Не могу не выразить мою радость по поводу вашего освобождения и моей встречи с вами, – сказал он и протянул руку.

Хэннесси улыбнулся и пожал ее.

– Я тоже рад. Зовите меня Билл.

Они окинули друг друга оценивающими взглядами.

– Вы и есть тот человек, кого я должен за все благодарить?

Конни не могла это больше вынести. Она кинулась к отцу и обхватила его руками. Он прижал ее голову к своей груди.

– Ну, наконец-то!

Конни удалось справиться с собой. Она схватила Ника за руку.

– Вот кого мы должны за все благодарить, отец! Он нам с тобой помог встретиться!

– Ваша дочь – настоящий герой. Она так самоотверженно сражалась за ваше освобождение!

От взгляда Билла Хэннесси не ускользнуло то, как Ник дотронулся до его дочери. По меньшей мере, это был жест очень хорошего знакомого и друга, имеющего права на подобный жест.

Его понимающий взгляд не должен был удивить Конни. Долгие годы она помнила его доброту, но эти годы притупили ее воспоминания о его остром интеллекте. Он всегда читал ее мысли и знал, когда она хочет убежать из дома или же когда она решила поотлынивать от домашней работы… Сейчас он рассматривал свою дочь и Ника Этуэлла ясным и оценивающим взглядом.

– Итак, – он обратился к Нику, – вы заботитесь о моей дочери, так я понимаю?

– Вы были в последнее время нашей главной заботой, сэр. А это майор Бьянка. Он отвезет вас в город, вы сядете в самолет и в считанные часы будете в Сингапуре.

– Что? И американцы приложили руку к моему вызволению из неволи?

– Поль – мой бывший муж, папа.

Билл Хэннесси посмотрел сначала на Поля, потом опять на Ника.

– Знаешь, папа, это длинная история, – попыталась засмеяться Конни.

– Да, прошло столько времени! – неожиданная усталость появилась на его лице и вмиг состарила его, как будто каждый год, проведенный в неволе, оставил на этом лице свою морщинку.

– До чего же ты похожа на свою мать, – сказал он.

Глаза Конни наполнились слезами, как она ни пыталась сдержаться.

– Папа…

– Я знаю, – он покачал головой. – Я понял, что она умерла, когда не увидел ее с вами. Впрочем, я догадывался об этом и раньше, с тех самых пор, как мне перестали давать газеты, в которых я мог бы прочитать о ее усилиях по моему вызволению.

– Она не сдавалась до последнего.

– И ты тоже.

Солдаты развернулись в цепь. Поль завел двигатель лэндровера, выскочил из него и направился к ним.

– Подогнать машину поближе к вам, хотите? – спросил он Хэннесси, заметив его усталость.

– Нет, я подойду к ней. Как хорошо прогуляться на свободе!

Отец позволил Конни поддержать его. Поль взял его за руку с другой стороны. Конни оглянулась туда, где оставался Ник. Он махнул рукой ей:

– Идите! Мне нужно перекинуться парой слов с полковником.

Что-то здесь не так, медленно доходило до ее сознания, но она чувствовала рядом с собой отца и думала о том, что он очень похудел и держится сейчас только за счет силы воли.

– Я посажу твоего отца в машину, а тебе почему бы не попрощаться? – сказал ей Поль.

Конни не видела никого, с кем бы ей следовало попрощаться. Не с мятежниками же прощаться ей! Она не собиралась обмениваться любезностями и с полковником. Хотя, впрочем, если Ник прощается с ним, она, пожалуй, тоже попрощается с ним. Ради Ника. Другой заложник, видимо, еще не прибыл, и будет разумно воспользоваться этим временем, пока его не привезли.

Она направилась к Нику. Не обращая внимания на его недовольный взгляд, она обняла его за пояс и повернулась к полковнику:

– А он смотрится молодцом, да?

Лысый с недоумением посмотрел на нее, прикуривая новую сигарету от предыдущей.

– Он держался молодцом весь этот срок.

– Я не благодарю вас потому, что мне не за что вас благодарить, – сказала она, но почувствовала напряжение в теле Ника и прикусила язык.

Полковник наклонил голову, и на его лице появилась хитроватая улыбка:

– Мы нашли ему более молодую и крепкую, а так же и более ценную замену. Пусть доктор Хэннесси простит меня за эти слова.

– Никаких прощений! – сказала Конни. Ник слегка отстранился от нее и обратился к полковнику:

– Одну минуту.

– У вас, пожалуй, ничего кроме времени и нет, но его-то как раз предостаточно! – ответил полковник.

Смысл этого замечания тоже ускользнул от Конни. Почему-то сегодня от нее ускользало все, каждый ключик, каждый намек. Она улыбнулась Нику.

– Если бы я любила тебя еще больше, то, наверное, сейчас просто лопнула бы от любви. Спасибо тебе, Ник!

Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. К ее удивлению, он позволил ей сделать это в присутствии полковника, солдат, ее отца и Поля. Она не отпускала его до тех пор, пока жужжание насекомых и пение птиц не были заглушены стуком ее собственного сердца, переполненного чувствами, которые она не могла облечь в слова:

– Спасибо, Ник!

Он кивнул. Она засмеялась.

– Ты ничего не хочешь сказать?

Он посмотрел ей прямо в глаза и покачал головой.

– Как вы чудесно все это организовали! Ты мне расскажешь потом, как это тебе удалось, ладно? – щебетала Конни, направляясь к лэндроверу. – Так ты идешь?

Он покачал головой, проглотил комок в горле, достал из кармана красный носовой платок и сказал:

– Хорошо, что обмен состоялся. Меня не обманули.

– Поспеши, Ник! – попросила Конни.

– Иди, дорогая! Иди!

Она резко остановилась и повернулась к нему. Он бросился к ней. Всего три шага. Щелкнули затворы винтовок. Он не слышал этого. Прежде чем она поняла, что происходит, он заключил ее в свои объятия и впился долгим прощальным поцелуем в ее губы, в котором не оставалось места ни скромности, ни благоразумию, в нем были лишь страсть, истина и еще нечто такое, чему она не знала названия.

Он сунул красный носовой платок ей в руку:

– Иди!

– Но…

– Иди!

Поль нервничал, сидя за рулем лэндровера.

– Садись быстрее! – приказал он.

Парализующий ужас вдруг объял все ее существо. Двигаясь, как зомби, она поставила ногу на ступеньку. Поль схватил ее за руку и заволок в машину. Как будто издалека она слышала шум джунглей, трескотню и пение птиц, но все звуки утонули в реве мотора, когда лэндровер сорвался с места.

– Подождите! – закричала она.

До нее дошел, наконец, смысл плана, придуманного Ником. Только на секунду она вспомнила, что отец свободен и они теперь могут отправиться домой в Америку. Это радостное чувство тут же разлетелось и обернулось болью. Ее отец, которого Поль успел во все посвятить, с силой удерживал ее, и ее удивила и даже разозлила его сила. Поль гнал машину по горной дороге, петлявшей в джунглях. Ник скрылся за строем солдат.

Шум мотора удалялся. Ник вслушивался и желал только одного: чтобы воспоминание об этих минутах поскорее изгладилось из его памяти. У него перед глазами стояла Конни, в его ушах еще звучал ее голос, бессвязные слова муки и ярости.

Поднятый ствол винтовки указал Нику, куда ему следует идти.

– Наконец-то я узнаю, где вы прячетесь! – нарочито весело проговорил Ник.

– Еще рано веселиться, – полковник махнул сигаретой, и солдат завязал Нику глаза полоской черной жесткой материи, да так, что ни один луч света не мог проникнуть Нику в глаза.

От злости он только стиснул челюсти и сжимал их, пока не почувствовал в скулах пульсацию. Он ненавидел темноту и закрытые пространства. Но теперь, наверное, у него будет много и того, и другого, и поздно что-либо менять.

Все время, пока они шли, липкое ощущение страха не покидало его ни на минуту. Он двигался в направлении, предписанном ему дулом винтовки, он спотыкался о старые лианы коа-поры, падал, но никто не помогал ему встать на ноги.

– Я понимаю, вам придется столкнуться с некоторыми неудобствами, – сказал полковник, – но вам придется смириться с ними и подружиться с нами. У вас просто другого выхода нет.

Соответствующий моменту обезоруживающий ответ, что-нибудь вроде «это будет не так уж трудно» или же «умные слова», но несколько повеселее, оказался бы к месту сейчас, подумал Ник, но ничего не сказал. Ему следовало бы поддерживать беседу и попытаться вести себя непринужденно, чтобы они увидели, насколько он благоразумный человек, заслуживающий того, чтобы с ним иметь деле, но ничего не шло ему на ум.

– Вы храбрец! – заметил полковник.

Его лысина, должно быть, светилась уже не так вызывающе ярко, потому что они вошли в густые джунгли: Ник почувствовал на лице тень. Они карабкались извилистой тропой по склону горы. Полчаса назад ему завели руки за спину и защелкнули на них наручники, ему стало еще труднее сохранять равновесие. Он часто падал, на коленях его брюки порвались, кровь на разбитых коленках спеклась.

Когда они прибыли на место, он уже был похож на бродягу, но настроен был решительно. Он постарался сохранить уверенность в себе, держаться с ними на равных и присматриваться к тому, что могло представлять для него хоть какой-нибудь интерес. Он постарался сразу же поставить себя должным образом.