Текст книги "Зимних Дел Мастер"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Я не шуткую! О здоровенной горе или о молотке! Делай что хочешь, только не желай, не переживай и не надейся!
Роланд закрыл глаза, но тут же дотронулся до век.
– Я вижу! С закрытыми глазами!
– Айе! И с закрытыми очами ты узришь поболе, чем с открытыми. Ну-ка, оглядись по сторонам, коли посмеешь!
Роланд, не открывая глаз, сделал несколько шагов вперед и огляделся по сторонам. На первый взгляд все осталось таким же. Может только стало еще более мрачным. И затем он заметил это… Оранжевые вспышки в темноте, мигающие линии.
– Что это такое? – спросил он.
– Не ведаем мы как они сами себя прозывают. Мы же зовем их марами. – ответил Роб.
– Вспышки света?
– Ага, та была дюже далеко. – сказал Роб. – Но коли хочешь взглянуть на них поближе, то одна из них как раз позади тя…
Роланд резко повернулся.
– Ты сделал клас-сическую ошибку – словоохотливо продолжал Роб. – Очи то не разувай.
Роланд закрыл глаза. Мара стояла прямо за ним дюймов в шести от него.
Он не вздрогнул. Он не закричал. Он знал, что на него смотрят сотни фиглов.
Сначала он подумал: это скелет. Свет мигнул и теперь мара выглядела как птица, высокая птица вроде цапли. Затем она превратилась в силуэт, нарисованный линиями, как это изображают дети. Снова и снова она проявлялась в темноте тонкими светящимися линиями.
Вот у нее проявился рот и она наклонилась вперед, показывая сотни игольчатых зубов. Затем она исчезла.
Фиглы зашептались.
– Айе, молодчина. – сказал Роб Всякограб. – Глянул ему в пасть и даже шагу назад не шагнул.
– Мистер Всякограб, я слишком испугался, чтобы побежать. – пробормотал Роланд.
Роб Всякограб сплоз к самому уху парня.
– Айе, – прошептал он. – А то нам это не ведемо! Знашь сколько парней стало героями лишь потому, что слишком испужались, чтобы дать деру! Но ты даже портков не обмочил и это уже хорошо! Дале по дороге мар будет все больше и больше. Не пускай их внутрь главы своей! Гони их прочь!
– Почему? Что они…? Нет, не говори мне! – быстро сказал Роланд.
Он шел через тени, открывая и закрывая глаза, чтобы ничего не упустить. Старуха ушла, но сумрак начал заполняться людьми. Многие из них просто стояли или сидели. Были и такие, что безмолвно бродили среди теней. Он миновал мужчину в старинном одеянии, уставившегося на свою руку так, будто никогда раньшее ее не видел.
Им встретилась женщина, укачивающая воображаемого ребенка и тихим, дестким голосом выпевающая какой-то бессмысленный набор слов. Она улыбнулась Роланду странной, безумной улыбкой. Прямо позади нее стояла мара.
– Ну хорошо. – мрачно сказал Роланд. – Можешь рассказать мне, что они делают.
– Они воспоминания едят. – ответил Роб Всякограб. – Думы твои для них существуют наяву. Все, что желаешь и на что уповаешь – то для них харчи! Паразиты они, вот кто. Вот что случается, когда за такими местами нет пригляда!
– И как мне их убить?
– О, как злостно ты щас сказанул. Послушайте ка Величего Героя! Не утруждайся ими, хлопец. Они на тя не нападут, а у нас есть здесь работенка.
– Ненавижу это место!
– Ага, в пекле малек поживее будет. – сказал Роб Всякограб. – Притормози-ка – мы вышли к реке.
Через Подмирье текла река. Она была черная и маслянистая и сочно плескалась о берега.
– Я слышал об этой реке. – сказал Роланд. – Здесь должен быть перевозчик, верно?
– ДА.
И внезапно он оказался перед ними – в длинной лодке с низкими бортами. Перевозчик был конечно же в черном и капюшон был глубоко надвинут, чтобы полностью скрыть лицо, что, явно, было только к лучшему.
– Здорово, приятель. – бодро поприветствовал его Роб Всякограб. – Как делишки?
– О НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ВЫ ОПЯТЬ, – сказала темная фигура голосом, который скорее можно было почувствовать, чем услышать. – Я ДУМАЛ, ВАМ СЮДА ВХОД ЗАПРЕЩЕН.
– Да всего лишь мелкое непоразумение. – ответил Роб, съезжая по роландовым доспехам. – Но ты должон нас пропустить, потому как мы уже мертвы.
Фигура вытянула руку. Рукав черный балахон открылся и на Роланда указало то, что на его взгляд было костью.
– НО ОН ОБЯЗАН ЗАПЛАТИТЬ, – обвиняюще сказал перевозчик голосом могил и кладбищ.
– Только когда окажусь на другой стороне. – твердо ответил Роланд.
– Ох, да ладно те! – сказал Вулли Валенок перевозчику. – Не зришь что ли – энто Герой! Если нельзя доверять Герою, то кому же доверять?
Одеяние так долго рассматривало Роланда, что казалось прошла сотня лет.
– О, НУ ТОГДА ЛАДНО.
Фиглы начали карабкаться на борт гниющей лодки со своим обычным энтузиазмом и криками – „Кривенс!“ „Когда выпивку дадут?“ и „Вот мы и в Стиксе!“, а Роланд забирался с осторожностью, подозрительно поглядывая на перевозчика.
Фигура налегла на большое весло и они отправились в путь, сначала со скрипом, а потом – как это не было прискорбно и к вящему отвращению перевозчика – с песней. В какой то степени песней, потому что пели ее невпопад и игнорируя тональность.
– Из-за острова трова из-за на острова…
– ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ ЗАТКНУТЬСЯ?
– На простор речной простор…
– БУДЬТЕ ТАК ЛЮБЕЗНЫ!
– И-за острова на простор речной простор…
– Мистер Всякограб? – спросил Роланд, когда лодка толчками заскользила вдаль.
– Айе?
– Почему рядом со мной сидит голубой сыр, завернутый в обрывок тартана?
– А, энто Горацио. – ответил Роб Всякограб. – Побрательник Вулли Валенка. Он те не мешает?
– Нет. Но он пытается петь!
– Айе, голубые сыры любят малек похмыкать.
– Мнямням мням мнямням… – пел Горацио.
Лодка стукнулась в дальний берег реки и перевозчик быстро вышел на берег.
Роб Всякограб вскарабкался по дырявой кольчуге Роладна и зашептал: – Когда я дам те сигнал, драпай!
– Но я могу заплатить лодочнику. У меня есть деньги. – ответил Роланд. хлопая себя по карману.
– Чегось? – сказал фигл таким тоном, как будто это была какая-то странная и опасная идея.
– У меня есть деньги, – повторил Роланд. – Переправа через Реку Мертвых стоит два пенса. Это старая традиция. Два пенса кладут на глаза мертвым, чтобы они заплатили лодочнику.
И Роланд кинул две монетки в костяную ладонь перевозчика.
– Экий ты разумник. – сказал Роб, – А четыре пенса ты захватить не догадалася?
– В книге говорилось, что мертвым полагается два пенса. – ответил Роланд.
– Айе, мабудь им полагается. – согласился Роб, – Только мертвяков назад никто не дожидается!
Роланд поглядел назад через темную реку. На другом берегу оранжевого сияния стало намного больше.
– Мистер Всякограб, я был пленником Королевы Эльфов.
– Айе, мне то ведомо.
– В нашем мире прошел целый год, но в том мире всего лишь несколько дней… но эти недели тянулись, как столетия. Они были такими… однообразными. Через какое-то время я почти все забыл. Свое имя, тепло солнечных лучей, даже вкус настоящей пищи.
– Айе, нам то ведомо. Мы тя вызволять помогали. Спасибо ты нам так и не молвил, но ты почти все время в отключке был, вот мы и не обижаемся.
– Тогда позвольте мне поблагодарить вас сейчас, мистер Всякограб.
– Да не стоит. Обращайтесь еще. Рады были помочь.
– У Королевы есть питомцы, что кормят вас мечтами, пока вы не умрете от голода. Я ненавижу все, что пытается отнять у вас ваше я. И я хочу убить их, мистер Всякограб. Я хочу убить их всех. Когда у вас отнимают память, у вас отнимают вас самих. Все, чем вы являетесь.
– Какие прекрасные у тя устремления, – сказал Роб, – Но вишь ли, у нас тут мальца работенка есть. Эх, кривенс, вот что случается, когда за местом не присматривают и мары всем заправлять починают.
На тропинке лежала большая куча костей. Кости явно принадлежали животному, а сгнившие ошейники и куски заржавелых цепей подсказывали какому.
– Три большие собаки? – спросил Роланд.
– Одна дюже здоровая собака с тремя главами, – ответил Роб Всякограб. – Оченно популярна в Подмирье энта порода. Может вырвать глотку. Сразу в трех местах! – кровожадно добавил он. – Но поклади перед ним три собачьих сухарика и бедна щеночка будет целый день сидеть над ними и скулить – он пнул кости. – Айе, были времена, когда такие местечки были полны жизни. Глянь-ка, что еще они натворили.
Перед ними на тропинке стояло нечто, что вполне могло быть демоном. У него было отвратительное лицо и столько клыков, что кое-какие из них наверняка были лишь данью моде. Еще у него были крылья, неспособные поднять его в воздух. Демон где-то нашел осколок зеркала и каждые несколько секунд кидал в него беглый взгляд и вздрагивал.
– Мистер Всякограб, – сказал Роланд. – Есть здесь что-нибудь, что я смогу убить этим мечом?
– Ах нет. Убить не сможешь, – ответил Роб Всякограб. – Уж не мару. Энто ведь не магичный меч, вишь ли.
– Тогда зачем же я тащу его с собой?
– Потому как ты Герой. Кто-нить слыхивал о Герое без меча?
Роланд выхватил меч из ножен. Он был тяжелым и совсем не походил на стремительно взлетающее серебряное лезвие, что он так часто воображал перед зеркалом. Он скорее походил на железную дубинку с заостренными краями.
Роланд ухватил его двумя руками и с трудом закинул его в середину медленно текущей, темной реки.
Не успело лезвие коснуться поверхности, как из воды поднялась бледная рука и поймала его. Рука пару раз махнула мечом и затем исчезла с ним под водой.
– Так и должно было быть? – спросил Роланд.
– Что ты меч запульнешь? – воскликнул Роб. – Нет! Не должон ты был справный меч запулять в водицу!
– Нет, я про руку. – сказал Роланд. – Она вдруг…
– А, они временами появляются. – Роб Всякограб махнул рукой, как будто подводные хвататели мечей были повседневным явлением. – Но у тя теперь оружия нету!
– Но вы сами сказали, что меч не опасен для мары!
– Айе, но это как поглядать, вишь ли! – сказал Роб и заспешил вперед.
– Но ведь без меча я буду еще более геройским героем, верно? – спросил Роланд. Остальные фиглы рысцой следовали за ним.
– Текни-чески, айе. – неохотно ответил Роб Всякограб, – Но мабудь и более мертвым.
– К тому же, у меня есть План. – сказал Роланд.
– У тя есть План? – спросил Роб.
– Да, то есть айе.
– Накорябанный на бумажке?
– Я только подумал… – Роланд остановился. Зыбкие тени расступились и перед ними оказалась большая пещера.
В центре пещеры находилась большая каменная плита, окруженная тусклым желтым свечением.
– Вот мы и пришли. – сказал Роб Всякограб. – Хорошо прогулялись, айе?
Роланд моргнул. Сотни мар кучковались вокруг плиты, но держались на некотором расстоянии, не спеша подходить поближе.
– Я вижу… там кто-то лежит. – сказал он.
– Это сама Лето. – ответил Роб. – С ней ухо востро надо держать.
– Востро?
– Ну… осторожно. – услужливо объяснил Роб. – С богинями могет быть чуток мудрено. Они дюже метафорические создания.
– А не могли бы мы просто… схватить ее и побежать? – предложил Роланд.
– Ох, айе, к энтому все и идет, – сказал Роб. – Но сначала, мистер, ты должен ее поцеловать. У тя с этим как, все в порядке?
Роланд немного напрягся, но ответил. – Да… эээ, нормально.
– Дамочки обычно энтого и ждут. – продолжал Роб.
– И затем мы кинемся бежать? – с надеждой спросил Роланд.
– Айе, потому как именно тут-то мары и попытаются нас остановить. Не нравится им, когда люди бегут отседова. Ну давай же, хлопец.
У меня есть План, думал Роланд, приближаясь к плите. И я буду усиленно думать о нем, а не о том, что я иду через толпу контурных чудовищ, которых можно увидеть лишь с закрытыми глазами, и не о том, что мои глаза уже слезятся. Все, что я воображаю для них является явью, так?
Я сейчас моргну, я сейчас моргну, я сейчас…
… моргну. Они появились перед ним лишь на мгновение, но ему не сразу удалось унять дрожь. Мары были повсюду и каждая ощеренная зубами пасть смотрела на него. Не должно быть такого, чтобы зубы могли смотреть на тебя.
Он рванулся вперед и взглянул на фигуру, лежащую в желтом свечении. Его глаза слезились от усилий, которые он прилагал, чтобы не моргнуть. Это была женщина, она ровно дышала во сне и она выглядела как Тиффани Болит.
* * *
С вершины ледяного дворца Тиффани открывался вид на многие мили вокруг и везде, куда ни погляди, лежал снег. Только на Мелу зеленело. Мел был зеленым островом посреди снега.
– Видишь, я всему научился. – сказал Зимовой. – Мел твой. Поэтому там наступит лето и ты будешь счастлива. Ты станешь моей невестой и я буду счастлив. И всё будет хорошо. Счастье, это когда все по правилам. Теперь я человек и я в этом разбираюсь.
Не вопи, не кричи, сказал Третий Помысел. Но и не молчи, как убитая.
– О… я вижу. – ответила она. – И во всем остальном мире будет зима?
– Нет, в некоторые широты моему морозу не добраться. – ответил Зимовой. – Но в горах, на равнинах вплоть до круглого моря… да.
– Миллионы людей умрут!
– Но только один раз. Вот в чем вся прелесть. И смертей больше не будет.
И Тиффани увидела этот мир воочию, как на Страшденственской открытке: птиц, примерзших к своим веточкам; лошадей и коров, неподвижно стоящих в полях; обледенелую траву, острую, как кинжалы; мертвые трубы каминов. Мир, сверкающий, как мишура, мир без смерти, потому что умирать больше нечему.
Она осторожно кивнула. – Очень… здравый подход, – сказала она. – Но как досадно, что ничего не будет двигаться.
– С этим просто. Снеговики. – ответил Зимовой. – Я могу сделать из них людей!
– Железа, чтобы сделать гвоздь? – сказала Тиффани.
– Да! Это все очень просто. Я даже съел сосиску! И я могу думать! Я никогда раньше не думал. Я был частью. Теперь я отделился. Только когда ты отделился, ты знаешь, кто ты такой.
– Ты сделал для меня розы изо льда. – сказала Тиффани.
– Да! Я уже начал превращаться в человека!
Но розы растаяли на рассвете, добавила про себя Тиффани, и кинула взгляд на бледно-желтое солнце. Его силы хватало лишь на то, чтобы Зимовой посверкивал в его лучах. Он размышляет, как человек, подумала она, вглядываясь в странную улыбку. Он размышляет как человек, никогда не встречавший другого человека. Он хихикает. Он настолько безумен, что никогда не осознает степень своего безумия.
Он просто не имеет ни малейшего понятия, что означает слово „человек“, он не понимает какой ужас он запланировал, он просто… не понимает. И он так счастлив, что почти мил…
* * *
Роб Всякограб постучал по шлему Роланда.
– Не тяни, хлопец. – поторопил он его.
Роланд не сводил глаз со светящейся фигуры. – Она не может быть Тиффани!
– Ага, она же богиня, она может выглядеть как ей вздумается. – сказал Роб Всякограб. – Всего лишь чмокни в щечку и лады? Не увлекайся, у нас времени в обрез. Швидко целуй и гэтьски.
Что-то похлопало Роланда по коленке. Это был голубой сыр.
– Не боись – он только подбодрить тя желает. – сказал чокнутый фигл, которого, как уяснил себе Роланд, звали Вулли Валенок.
Роланд решительно вошел в потрескивающее свечение, потому что никакой мужчина не согласится показаться трусом перед сыром.
– Я немного… смущаюсь. – сказал он.
– Кривенс, ну давай же!
Роланд наклонился и поцеловал девушку в щеку.
Спящая открыла глаза и он быстро шагнул назад.
– Это не Тиффани Болит! – сказал он и моргнул. Мары обступили его со сех сторон.
– Зараз хвать ее за руку и деру, – сказал Роб Всякограб. – Мары озлобеют, как узрят, что мы удираем. – Он жизнерадостно постучал по шлему и добавил. – Но энто не страшно, да? Ведь у тя есть План!
– Надеюсь, что я все правильно понял. – сказал Роланд. – Тетушки говорят, что у меня ум за разум заходит.
– Приятно слышать. – ответил Роб Всякограб. – Значит ему есть куда заходить! А теперя хапай дамочку и деру!
Роланд взял девушку за руку и осторожно потянул с плиты, стараясь избегать ее взгляда. Она что-то сказала на непонятном языке, но в конце фразы явно слышался вопросительный знак.
– Я пришел, чтобы спасти вас. – ответил Роланд. Она взглянула на него золотистыми глазами змеи.
– Пастушка в беде, – сказала она голосом, преисполненным неприятных отголосков и шипений. – Как грустно, как грустно.
– Нам лучше бежать, – выдавил он. – Кем бы ты там ни была…
Не-Тиффани улыбнулась ему. Это была очень неуютная улыбка, с привкусом неестественности. Они побежали. Армия фиглов трусцой устремилась из пещеры вслед за ними.
– Как вы сопротивляетесь марам? – задыхаясь спросил Роланд у Роба.
– А, мы им не шибко по вкусу пришлись, – сказал Роб Всякограб, вбегая в тени. – Мабудь потому, что мы в основном о выпивке размышляем – они с того пьянеют. Не останавливайся!
И в этот момент мары напали на них, хотя это было неподходящим словом. Атака мар была скорее похожа на столкновение со стеной шепота. Никто их не хватал, клыков тоже не было. Было такое чувство, как будто тысячи крошечных существ, вроде креветок или мошек, пытаются тебя остановить.
Но перевозчик поджидал их. Он поднял руку, когда Роланд, шатаясь, подбежал к лодке.
– С ТЕБЯ ШЕСТЬ ПЕНСОВ. – сказал он.
– Шесть? – переспросил Роланд.
– Да он тута и пары часов не пробыл, а проезд вздорожал до шести пенсов! – воскликнул Вулли Валенок.
– ОДИН БИЛЕТ ТУДА И ОБРАТНО, ОДИН БИЛЕТ В ОДИН КОНЕЦ. – сказал первозчик.
– У меня нет столько денег! – закричал Роланд. У него появилось ощущение легкого напряжения в голове. Мыслям приходилось проталкиваться, чтобы добраться до рта.
– Предоставь это мне. – сказал Роб Всякограб. Он поглядел на своих собратьев и постучал по шлему Роланда, призывая к тишине.
– Лады, хлопцы. – объявил он. – Мы остаемся!
– ЧТО? – сказал перевозчик. – О НЕТ, ВЫ УЙДЕТЕ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ СНОВА ТЕРПЕТЬ ВАС! МЫ ДО СИХ ПОР НАХОДИМ БУТЫЛКИ С ПРОШЛОГО РАЗА! НЕМЕДЛЕННО САДИТЕСЬ В ЛОДКУ!
– Кривенс, не могем мы этого сделать, приятель. – ответил Роб Всякограб. – Вишь ли, на нас узы возложены помогать этому хлопцу. Коли он не пойдет, то и мы не пойдем!
– НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ХОТЕТЬ ОСТАВАТЬСЯ ЗДЕСЬ! – резко сказал перевозчик.
– Ничего, мы встряхнем это местечко. – ухмыляясь ответил Роб Всякограб.
Перевозчик побарабанил пальцами по шесту. Раздался стук, как будто кинули кости.
– ОХ, НУ ХОРОШО. НО – И Я ПРЕДУПРЕЖДАЮ – НИКАКИХ ПЕСЕН!
Роланд затащил девушку на борт. Мары сторонились лодки, но когда перевозчик оттолкнулся от берега, Величий Ян пнул Роланда в ботинок и показал наверх. Светящиеся оранжевые контуры, сотни контуров, переползали на другой берег по потолку пещеры. На том берегу их было уже сущее столпотворение.
– Как поживает твой План, мистер Герой? – тихо спросил Роб Всякограб, спускаясь по шлему.
– Я жду подходящего момента. – заносчиво ответил Роланд. Он повернулся к Не-Тиффани. – Я пришел забрать вас отсюда. – сказал он, стараясь не глядеть ей в глаза.
– Ты? – сказала Не-Тиффани, как будто изумившись этой мысли.
– Мы. – поправил себя Роланд. – Все под…
Лодка врезалась в берег с глухим стуком. Мары на берегу стояли плотно, как кукурзные стебли на поле.
– Драпаем. – сказал Величий Ян.
Роланд потащил Не-Тиффани по тропинке, но остановился через несколько шагов. Он моргнул. Вся тропинка впереди была изгибающейся оранжевой массой. Роланд чувствовал легкое давление на него, не сильнее ветерка. Но мары проникли к нему в голову, холодные, колкие. Его план был глупым. План не сработает. Ничего у него не получится. У него никогда ничего не получается. Он своенравен, безрассуден и непослушен, как говорят… его… тетушки.
Позади него Вулли Валенок жизнерадостно воскликнул, – И пусть твои тетки гордятся тобой!
Роланд полуобернулся, неожиданно разозлившись. – Мои тетушки? Позволь мне рассказать тебе о своих тетушках…
– Нет времени, хлопец! – закричал Роб Всякограб. – Двигай дальше!
Роладн огляделся по сторонам, его голова пылала.
Наши воспоминания для них явь, думал он. Я это так не оставлю!
Он посмотрел на Не-Тиффани и сказал. – Не бойтесь. – Затем он вытянул левую руку и прошептал чуть слышно: – Я помню… меч…
Роланд закрыл глаза и увидел меч – такой легкий, что он едва мог чувствовать его вес. Линия в воздухе, состоящая из остроты. Тысячи врагов были убиты этим мечом перед зеркалом. Он никогда не был слишком тяжелым, он двигался, как продолжение его руки. И вот этот меч здесь. Оружие, рубящее все, что цепляется к тебе, лжет и ворует.
– Мабудь и можно сробить Героя за один заход. – задумчиво сказал Роб Всякограб, наблюдая как мары появлялись, прорисовывая себя линиями, и тут же умирали. Он повернулся к Вулли Валенку. – Вулли Валенок? – сказал он. – Напомни-ка, сказывал ли я, что изредка ты шибко справные вещи речешь?
Вулли Валенок был озадачен. – Коли ты об этом упомянул, Роб, то и я упомяну, никогда ты так не сказывал, никогда.
– Айе? – сказал Роб. – Ну ежели сказывал бы, то мог бы сказать прямо сейчас.
Вулли Валенок обеспокоился. – Энто хорошо, айе? Я что-то справное изрек?
– Айе, изрек, Вулли Валенок. В первый раз. Я тобой горжусь. – ответил Роб.
Лицо Вулли Валенка расплылось в огромной улыбке. – Кривенс! Эй, хлопцы! Я изрек…
– Только не увлекайся. – добавил Роб.
Роланд разрывал мар, как паутину. Появлялись новые чудовища, еще и еще, но серебряное лезвие находило каждого, прорубая дорогу. Они отступали, пробуя новые формы, отшатываясь от пожара ярости в его голове. Меч пел. Мары обвивались вокруг лезвия, взвизгивали и испепелялись в ничто…
… Кто-то стучал по его шлему. Кто-то делал это уже в течении какого-то времени.
– А? – спросил Роланд и открыл глаза.
– Всех перевел. – сказал Роб Всякограб. Тяжело дыша, Роланд огляделся. Хоть закрывай глаза, хоть нет, оранжевых черточек в пещере больше не было. Не-Тиффани наблюдала за ним со странной улыбкой.
– Либо мы валим отсюда, – сказал Роб. – Либо ты можешь еще пошататься тута и подождать новых.
– А вот и они. – заметил Билли Подбородище. Он указал через реку. Оранжевая масса вливалась в пещеру, их было так много, что между ними не оставалось просвета.
Роланд заколебался, с трудом переводя дыхание.
– Вот что я те скажу. – мягко продолжил Роб Всякограб. – Коли будешь справным хлопчиком и спасешь дамочку, то мы как-нить приведем тя сюда и захватим с собой харчей, чтоб и нам было чем заняться.
Роланд моргнул. – Эээ, конечно. – ответил он. – Ммм… извините. Я не знаю, что сейчас произошло…
– Пора гэтьски! – завопил Величий Ян. Роланд схватил Не-Тиффани за руку.
– И не оглядайся, пока не выберешься, – добавил Роб Всякограб. – Энто типа традиция!
* * *
Они стояли на вершине башни. В руках Зимового появилась ледяная корона. Даже в слабом зимнем солнце она сверкала, как тысяча бриллиантов, Это был чистейший лед, без пузырьков, трещин или примесей.
– Я сделал ее для тебя. – сказал Зимовой. – Госпожа Лето никогда не наденет ее. – печально добавил он.
Корона была точно впору и не чувствовалась холодной.
Он сделал шаг назад.
– Свершилось. – сказал Зимовой.
– Я тоже должна сделать кое-что. – сказала Тиффани. – Но сперва я должна кое-что узнать. Ты нашел то, из чего сделан человек?
– Да!
– Как ты узнал, что надо искать?
И Зимовой с гордостью рассказал ей про детей, а Тиффани старательно дышала, заставляя себя расслабиться. Его логика была очень… логичной. В конце концов, если морковь и два уголька могут превратить кучу снега в снеговика, то набор солей, газов и металлов, определенно должнен сотворить из него человека. Это имело… смысл. По крайней мере, для Зимового.
– Но видишь ли, нужно знать всю песню. – сказала Тиффани. – Эти строчки в основном про то, из чего состоит человек. Но не о том, что такое человек.
– Кое-что я найти не смог. – ответил Зимовой. – Это какой-то вздор. Ничего материального!
– Да, – печально кивнула Тиффани. – Последние три строчки, в которых и заключена вся суть. Мне, право, очень жаль.
– Но я их найду. – сказал Зимовой. – Я найду!
– Надеюсь, что когда-нибудь найдешь, – ответила Тиффани. – Скажи, ты когда-нибудь слышал о Боффо?
– Что такое Боффо? Этого не было в песне! – сказал Зимовой в замешательстве.
– О, с помощью Боффо люди изменяют мир, одурачивая самих себя. – ответила Тиффани. – Это просто изумительно. Боффо учит, что все обладет лишь тем могуществом, что мы сами закладываем в него. Можно магически создавать предметы, но человека из предметов магически не создать. Это всего лишь гвоздь внутри тебя, а не сердце. Всего лишь гвоздь.
Время пришло и я знаю, что делать, подумала она. Я знаю, как должна закончиться История. Я должна закончить ее правильно.
Тиффани притянула Зимового к себе и увидела изумление на его лице. Она почувствовала легкость, как будто ее ноги не касались пола. Мир… упростился. Он превратился в туннель, ведущий в будущее. Она ничего не видела, кроме холодного лица Зимового, ничего не слышала, кроме своего дыхания, ничего не чувствовала, кроме тепла солнца на своих волосах. Это солнце не было яростным огненным шаром лета, но все равно оно было намного больше, чем любой костер.
Куда поведет меня, туда я пойду, сказала она про себя, позволяя теплу вливаться в нее. Я выбираю. Я свой выбор делаю.
И мне придется встать на цыпочки, добавила она.
Гром по мою правую руку. Молния по левую.
Огонь надо мной…
– Прошу тебя, – сказала она. – Забери с собой зиму. Возвращайся в свои горы. Прошу тебя.
Стужа передо мной…
– Нет. Я есть Зима. Я не могу быть ничем другим.
– Тогда ты не можешь быть человеком. – сказала Тиффани. – Вот последние три строчки: „Силы, чтоб дом возвести. Время – ребенка зачать. Любви, чтоб сердце разбить.“
Равновесие… чувство равновесия быстро охватило ее, наполняя воодушевлением.
Центр качающейся доски не двигается. Он не идет вверх, не идет вниз. Он находится в равновесии.
Равновесие… Губы у него были как голубой лед. Позже она будет плакать по Зимовому, который так хотел быть человеком.
Равновесие… старая кельда как-то раз сказала ей: – У тя внутрях есть частичка, что не никогда не растает.
Время таять.
Она закрыла глаза и поцеловала Зимового…
… И притянула к себе солнце.
Стужа к огню.
* * *
Вспышка ослепительно белого света, отбросив тени длиной в сотню миль, расплавила крышу ледяного дворца. Столбы пара, простроченные молниями, с ревом вознеслись в небо и раскрылись зонтиком, затмив солнце. Затем пар превратился в теплый мелкий дождик, который тихо капал и оставлял в снегу маленькие дырочки.
В голове у Тиффани, где всегда было полно мыслей, не осталось ни одной в запасе. Она лежала под теплым дождем на ледяной плите и слушала как дворец рушится вокруг нее.
Когда сделано все, что надо было сделать, не остается ничего другого, кроме как свернуться клубком и ждать, когда затихнет гром.
Что-то еще пристуствовало в воздухе, какой-то золотой проблеск, исчезнувший, когда она попыталась рассмотреть его и затем снова мелькнувший в уголке глаза.
Дворец таял, как водопад. Плита, на которой она лежала, полу-заскользила, полу-поплыла вниз по лестнице, превратившейся в реку. Огромные колонны рухнули, но растаяли в падении и поэтому обрушились вниз водяными струями.
Прощай сверкающая корона, подумала Тиффани не без сожаления. Прощай платье, сотворенное из танцующего света, и прощайте ледяные розы и снежинки. Как жаль. Как жаль.
Плита растаяла и теперь она лежала на траве. Воды было столько, что ей надо было выбирать – вставать или тонуть. Она с трудом встала на колени и подожала немного, пока не смогла подняться и устоять на ногах.
– У тебя есть кое-что мое, дитя. – раздался голос позади нее.
Тиффани обернулась и золотой свет принял форму человека. Позади нее стояла она сама, только глаза были… странными, как у змеи. Но рев солнечного пламени все еще звучал у нее в ушах и поэтому ее это не слишком удивило.
Тиффани медленно достала Корнукопию из кармана и передала ей.
– Ты ведь госпожа Лето? – спросила она.
– А ты пастушка, которая стала бы мною? – в словах слышалось шипение.
– Я не хотела! – быстро сказала Тиффани. – Почему ты выглядишь как я?
Госпожа Лето присела прямо на траву. Так странно смотреть на саму себя. Тиффани заметила, что сзади на шее у нее была маленькая родинка.
– Это называется резонанс. – сказала Лето. – Ты знаешь, что это такое?
– Это означает „совпадение колебаний“. – ответила Тиффани.
– Как пастушка может это знать?
– У меня есть словарь. – сказала Тиффани. – И я, между прочим, ведьма.
– Ну что ж, в то время как ты подхватывала кое-какие понятия у меня, я тоже научилась кое-чему у тебя, умная пастушья ведьма. – сказала Госпожа Лето. Тиффани она начала напоминать Аннаграмму. И это было облегчением. Она не была ни мудра и ни мила… еще одна могущественная, но не пугающе умная особа и, честно говоря, она немного действовала на нервы.
– Какова ты на самом деле? – спросила Тиффани.
– Как жар раскаленной дороги, как аромат яблок.
Прекрасный ответ, подумала Тиффани, но не очень полезный, как таковой.
Тиффани села рядом с богиней. – Я попала в беду? – спросила она.
– Из-за того, что ты сделала с Зимовым? Нет. Он умирает каждый год, так же как и я. Мы умираем, мы спим, мы просыпаеся. Да и к тому же… ты была развлечением.
– О? Я была развлечением, вот как? – сказала Тифани, прищуриваясь.
– Что ты хочешь? – спросила Госпожа Лето. Да, подумала Тиффани, точно как Аннаграмма. Намеков совершенно не понимает.
– Хочу? – ответила Тиффани. – Ничего. Только лето, пожалуйста.
Госпожа Лето была озадачена. – Но люди всегда что-то хотят от богов.
– Но ведьмы не берут плату. Зеленая трава и голубое небо, этого достаточно.
– Что? Ты и так их получишь! – голос Госпожи Лето звучал одновременно удивленным и раздраженным, и Тиффани немного язвительно порадовалась этому.
– Вот и хорошо. – ответила она.
– Ты спасла мир от Зимового!
– Я спасла его от глупой девочки, мисс Лето. Я исправила то, что сама же испортила.
– Одну маленькую ошибку? Ты будешь глупой девочкой, если не примешь награду.
– Я буду благоразумной молодой женщиной, если откажусь. – сказала Тиффани и ей понравилось, как она это сказала.
– Зима закончилась. Я это знаю. Я довела дело до конца. Куда повело меня, туда я и пошла. Я выбрала свой путь. Я сделала выбор, когда пошла танцевать с Зимовым.
Госпожа Лето встала. – Поразительно. – сказала она. – И странно. Теперь мы попрощаемся, но сначала я должна сделать кое-что еще. Встань, молодая женщина.
Тиффани поднялась на ноги и когда она взглянула в лицо Госпожи Лето, золотистые глаза превратились в провалы и втянули ее в себя.
И затем лето наполнило ее. Хотя все продолжалось лишь в течении нескольких секунд, для нее время растянулось дольше.
Она раскачивала стебли кукурузы в полях, наливала яблоки зрелостью, побуждала лосося выпрыгивать из потоков – ощущения нахлынули разом и слились в одно величественное, сверкающее, золотисто-желтое чувство лета…
… которое стало раскаляться. Солнце заалело в палящих небесах. Тиффани плыла сквозь воздух, горячий, как кипящее масло, в обжигающее спокойствие самого сердца пустыни, где погибают даже верблюды. Здесь не было ничего живого. Ничто не двигалось, кроме пепла.
Она опустилась на дно высохшей реки с выбеленными скелетиками животных по берегам. Грязи здесь не было, в этом жаровом шкафу земли не было даже капельки влаги. Вместо воды в реке текли камни – каемчатые, как кошачий глаз, агаты; одиночные кристаллы гранатов; громовые агаты с разноцветными кольцами – бурые, оранжевые, бежевые, белые камни; камни с черными прожилками – все они были отполированы жаром.
