Текст книги "Зимних Дел Мастер"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава седьмая. В вихре Танца
Зимовой и Госпожа Лето… танцевали. Этот танец никогда не останавливался.
Ведь на самом деле Зима не умирает. Не умирает так, как это делают люди. Она таится в запоздалых заморозках, в предвестниках осени холодными летними вечерами, а в жару она спасается бегством в горы.
Лето тоже не умирает. Лето прячется в почве, зимующие под землей почки набухают и тянут беленькие ростки под опавшую листву. Какая то его часть устремляется в сердце самой жаркой пустыни, где не бывает зимы. Для животных это всего лишь погода, часть их существования.
Когда появились люди, они дали им названия, также как древние народы наполнили звездное небо героями и чудовищами, превартив их этим в истории. И люди полюбили истории, поскольку то, что стало историей, можно изменить. Но в этом то и была загвоздка.
Госпожа Лето и Зимовой танцевали круглый год, меняясь местами осенью и весной и такой порядок существовал тысячи лет, вплоть до тех пор, пока одна девочка не потеряла голову и не кинулась в пляс в самое неподходящее время.
Но История тоже живет своей жизнью. Можно представить ее пьесой. Представление продолжается весь год и если исполнителем роли окажается не настоящий актер, а всего лишь девочка, случайно забредшая на сцену, то несладко ей придется. Она должна будет носить костюм, играть роль и надеяться, что все хорошо закончится. Измени Историю, даже не желая того, и История изменит тебя.
Вообще то, мисс Тик употребила намного больше слов и в том числе такие сложные, как „антропоморфная персонофикация“, но у Тиффани в голове все отложилось именно в таком виде.
– Значит… Я не богиня? – спросила она.
– Ох, как мне не хватает школьной доски, – вздохнула мисс Тик. – Хотя, вряд ли она пережила бы утопление, да и мел размокнет…
– То, о чем мы думаем, произошло во время Танца. – громко сказала Матушка Ветровоск. – Вы с Госпожой Лето… перемешались.
– Перемешались?
– У тебя могут проявиться кое-какие из ее дарований. В мифах о Госпоже Лето говорится, что под ее ногами расцветают цветы. – продолжила Матушка Ветровоск.
– Расцветают, где бы не ступила, – чопорно поправила ее мисс Тик.
– Что? – огрызнулась Матушка, расхаживающая туда-сюда перед камином.
– Там говорится, „Где не ступила бы ее нога“, – пояснила мисс Тик. – Так более поэтично.
– Ха, – ответила Матушка. – Поэзия!
Инетерсно, будут ли у меня из-за этого неприятности? – подумала Тиффани.
Вслух она спросила – А что насчет настоящей Госпожи Лето? Она будет сердиться?
Матушка Ветровоск остановилась и поглядела на мисс Тик, которая ответила: – Ах, да… Эээ… Мы изучаем любую возможность…
– Другими словами, мы не знаем. – сказала Матушка. – Вот в чем правда. Это же боги. Но, раз уж ты спросила, то да, она может быть несколько раздражена.
– Я не видела ее в Танце. – сказала Тиффани.
– А Зимового ты видела?
– Хм… нет. – ответила Тиффани. Какими словами можно описать то удивительное, бесконечное, золотое кружение, длящееся всего один миг? Когда ты не ограничена ни телом, ни мыслями. Но там было два голоса, которые спросили „Кто ты?“.
Тиффани надела ботинки. – Э… Где она сейчас? – спросила она, завязывая шнурки. Кто знает, вдруг ей придется удирать.
– Наверное спряталась под землю на зиму. Госпожа Лето не разгуливает по земле, когда зима настает.
– До сих пор не разгуливала. – с готовностью встряла Нянни Огг. Казалось, что все происходящее доставляет ей удовольствие.
– Ах, миссис Огг напомнила еще об одной проблеме. – сказала мисс Тик. – Зимовой и Госпожа Лето, ммм, они… никогда не… – она умоляюще поглядела на Нянни Огг.
– Они встречаются только в Танце. – пояснила Нянни Огг. – Но сейчас ты здесь и он считает тебя Госпожой Лето, нахально разгуливающей вокруг, поэтому ты можешь… как бы это сказать…?
– … вызывать в нем романтические побуждения. – быстро вставила мисс Тик.
– Я бы сказала не так. – не согласилась Нянни Огг.
– Да уж, я полагаю, что не так! – сказала Матушка. – Я полагаю, ты собиралась использовать Выражения!
Тиффани могла слышать заглавную В, ясно говорящую, что упомянутые выражения в приличном обществе не употребляются.
Нянни встала и попыталась принять надменный вид, но с лицом, как счастливое яблочко, это сделать очень трудно.
– Вообще-то я собиралась обратить внимание Тиффани вот на что. – сказала она, снимая безделушку с заставленной украшениями каминной полки. Это был маленький домик. Тиффани уже успела его заметить; в передней стене у него были две крошечные двери и перед ней стоял маленький деревянный человечек в высокой шляпе.
– Это погодный домик. – сказала Нянюшка, передавая его Тиффани. – Я не знаю, как он работает – там есть какие-то специальные веревочки или что-то вроде того – но перед дождем из него выходит маленький деревянный человечек, а в ясную погоду – маленькая деревянная женщина. Но они стоят на маленьком стержне, видишь? Они не могут выйти одновременно, понимаешь? Никогда. И я не могу отделаться от мысли, что когда погода меняется, маленький человечек может увидеть краем глаза женщину и подумать…
– Это касается секса? – спросила Тиффани.
Мисс Тик посмотрела на потолок. Матушка Ветровоск откашлялась. Нянни расхохоталасьь во все горло, так громко, что даже деревянный человечек смутился.
– Секс? – спросила она. – Между Летом и Зимой? Надо подумать.
– Нечего… об этом… думать. – процедила Матушка. Она повернулась к Тиффани. – Он очарован тобой, вот в чем дело. И мы не знаем, сколько в тебе могущества Летней Хозяйки. Она может быть соврешенно ослабевшей. И тебе придется быть летом во время зимы до тех пор, пока зима не закончится. – ровным голосом закончила она. – Так будет справедливо и никаких оправданий. Ты сделала выбор. Ты получила то, что выбрала.
– А не могла бы я просто найти ее и извиниться… – начала Тиффани.
– Нет. Старые боги не большие поклонники извинений. – ответила Матушка, расхаживая перед камином. – Они знают, что это всего лишь слова.
– Знаешь, что я думаю? – сказала Нянни. – Я думаю, что она наблюдает за тобой, Тифф. Она говорит себе – „Что это за легкомысленная девица разгуливает в моих тапочках? Что же, пусть пройдет в них с милю и там посмотрим, как ей это понравится!“
– В словах миссис Огг что-то есть. – сказала мисс Тик, перелистывая Мифологию Чаффинча. – Боги требуют расплаты за ошибки.
Нянни Огг похлопала Тиффани по руке. – Если ей хочется посмотреть, на что ты способна, покажи ей это, Тифф. Вот так! Удиви ее!
– Вы имеете в виду Госпожу Лето? – сказала Тиффани.
Нянни подмигнула. – О, и госпожу Лето тоже!
Мисс Тик издала звук, похожий на сдавленный смешок, Матушка Ветровоск кинула на нее быстрый взгляд.
Тиффани вздохнула. Хорошо говорить о выборе, но сейчас то у нее выбора нет.
– Ладно. Что еще можно ожидать кроме… ног?
– Сейчас, ээ, посмотрю. – сказала мисс Тик, продолжая листать. – Ага… Тут сказано, что она была, вернее есть, прекраснее звезд на небе…
Все поглядели на Тиффани.
– Тебе надо что-то сделать с волосами. – наконец сказала Нянни Огг.
– Например? – спросила Тиффани.
– Да хоть что-нибудь.
– Кроме ног и прически, – резко сказала Тиффани, – Есть что-нибудь еще?
– Здесь также приведена цитата из одной древней рукописи: „В апреле она ступает по траве и заполняет улья сладким медом.“ – доложила мисс Тик.
– Как мне это сделать?
– Я не знаю, но подозреваю, что это произойдет в любом случае. – ответила мисс Тик.
– И все заслуги припишут Госпоже Лето?
– Я подозреваю, для того, чтобы все это произошло, достаточно лишь ее существования и ничего больше.
– Что-нибудь еще?
– Эээ, да. Ты должна принять меры, чтобы зима закончилась – продолжила мисс Тик. – И, конечно же, вести дела с Зимовым.
– И как мне сделать это?
– Мы думаем, что ты только должна… быть. – сказала Матушка Ветровоск. – А может ты все узнаешь, когда придет время.
Мяу.
– Быть где? – спросила Тиффани.
– Везде. Повсюду.
– Матушка, у вас шляпа пищит. – сказала Тиффани. – Она мяукнула!
– Ничего подобного. – отрезала Матушка.
– Мяукнула и ты это знаешь. – сказала Нянни Огг. – Я тоже это слышала.
Матушка Ветровоск фыркнула и сняла шляпу. Беленький котенок, свернувшийся клубком вокруг тугой кубышки волос, зажмурился от света.
– Ничего не могла поделать. – проворчала Матушка. – Если оставить эту заразу одну, она залезает под комод и орет, и орет.
Матушка огляделась по сторонам, как бы поддзадоривая остальных на высказывание. – Ничего, – добавила она. – Зато голове тепло.
Грибо, спящий в своем кресле, лениво приоткрыл левый глаз.
– Эй, Ты, слезай давай. – сказала Матушка, снимая котенка с головы и ставя его на пол. – Осмелюсь предположить, у миссис Огг на кухне есть молоко.
– Не так много. – оветила Нянни. – Могу поклясться, его что-то пьет!
Действующий глаз Грибо широко раскрылся и он глухо заурчал.
– Ты точно знаешь, что делаешь, Эсме? – спросила Нянюшка и потянулась за подушкой, чтобы бросить ее. – Он ревностно охраняет свою территорию.
Кошечка Ты уселась и начала мыть ушки. Но как только Грибо приподнялся, она невинно взглянула на него и, выпустив когти, прыгнула ему на нос.
– Она тоже. – ответила Матушка. Грибо скатился с кресла, пролетел через комнату и исчез на кухне. Из кухни донесся грохот падающих кастрюль, крышка от кастрюльки, лязгая, прокатилась по полу, завертелась, как юла, и наконец все стихло.
Кошечка, бесшумно переступая мягкими лапками, вернулась в комнату, запрыгнула в пустое кресло и свернулась клубком.
– На прошлой неделе он разодрал на части волка. – сказала Нянни Огг. – Ты не Икспериментировала[7]7
Икспериментировать: поколдовать и посмотреть, что из этого получится.
[Закрыть] с бедняжкой, а?
– Даже и не мечтала. – ответила Матушка. – Просто она знает, что ей нужно, вот и все. – Она повернулась к Тиффани. – Думаю, что Зимовой оставит тебя в покое на какое-то время. – сказала она. – Скоро зима. Он будет очень занят. А миссис Огг тем временем научит тебя… всему, что знает.
И Тиффани подумала: интересно, насколько нескромным будет это учение.
* * *
Посреди продуваемой всеми ветрами вересковой пустоши в глубоком снегу застрял фургон. Внтури него, вокруг остывающей печки сидели странствующие библиотекари, размышляя, что бы им еще сжечь.
Тиффани мало чего удалось разузнать о билиотекарях. Они чем-то напоминали странствующих жрецов и учителей, которые приходили даже в самые крохотные и малолюдные деревушки, поставляя то, без чего люди могут обходиться неделями, но что иногда бывает им до зарезу нужно – богослужения, лекарства, факты. Занять книгу в библиотеке стоило пенни, но библиотекари часто принимали в оплату еду и поношенную одежду. Однако, если принести им новую книгу, то они давали почитать десять книг бесплатно.
Временами, можно было заметить два или три билблиотечных фургона, расположившихся на поляне, и в воздухе пахло клеем, который варили, чтобы починить истрепавшиеся книги. Некоторые книги были такими старыми, что их текст был полуистерт взглядами читателей.
Библиотекари были таинственными существами. Говорили, что они понимали какая книга вам нужна, лишь взглянув на вас, и что они могли отобрать у вас голос словом.
Но сейчас, в застрявшем фургоне, они шарили по книжным полкам в поисках знаменитой книги Т.Г. Маусхолдера „Выживание в снегах“.
Положение становилось все более отчаянным. Волы, тянущие фургон, разорвали привязи и убежали, спасаясь от вьюги, печка почти прогорела и что было хуже всего, догорали последние свечи, а это означало, что вскоре они не смогут читать книги.
– В книге К. Пайерпойнта Паундсворта „Среди снежных куниц“ сказано, что участники злосчастной экспедиции в Китовом Заливе выжили, питаясь супом из пальцев собственных ног. – сказал Помощник Библиотекаря Гриззлер.
– Очень интересно, – ответил Старший Библиотекарь Свинслей, обыскивающий нижнюю полку. – А рецепт там есть?
– Нет, но он может быть в книге Роскоша Ворона „Кулинария в Затрудненных Обстоятельствах“. Это там мы вчера нашли рецепт Питательного Сюрприза из Вареных Носков…
В дверь оглушительно забарабанили. Дверь фургона состояла из двух половинок – верхней и нижней. Можно открывать только верхнюю часть и использовать выступ на нижней части как подставку. Стук не прекращался и в щель между половинками посыпался снег.
– Надеюсь, это не волки опять. – сказал мистер Гриззлер. – Я всю ночь не спал!
– А у них принято стучать? Надо бы глянуть в „Повадках волков“ капитана У.И. Лайтли, – ответил ему Старший Библиотекарь Свинслей. – А еще проще взять и открыть дверь. Давай быстро! Свечи вот вот-погаснут!
Гриззлер открыл верхнюю половинку двери. На ступеньках стояла высокая темная фигура, трудно различимая в неровном лунном свете.
– Я ищу Романьтизм. – громко сказала фигура.
Помощник Библиотекаря на мгновение задумался и затем спросил: – Холодище-то какой, а?
– Энто вы те люди со всякими разными книжками? – упорствовала фигура.
– Точно… О, книги о любви! Да, конечно! – с облегчением сказал мистер Свинслей, – В таком случае, вам нужна мисс Дженкинс. Мисс Дженкинс, подойдите пожалуйста.
– Да вы тута змерзли, кажись. – продолжала фигура. – С потолка сосульки свешиваются.
– Да, но к книгам мы их не подпустили. – ответил мистер Свинслей. – Ага, мисс Дженкинс, вот джентельмену нужны книги о любви. Это ваш отдел.
– Да, сэр. – ответила мисс Дженкинс. – Какого рода книги о любви вам нужны?
– О, ну тама обкладинка, вишь, со страницами и письменами. – сказала фигура.
Мисс Дженкинс, привыкшая к подобным вещам, скрылась в темном конце фургона.
– Да энти противцы совсем ошалели! – послышался другой голос. Он исходил откуда то из недр искателя книги, намного ниже головы.
– Простите? – спросил мистер Свинслей.
– А, нае проблемо, – быстро ответила фигура. – То мя буркотлива коленка донимает, старая беда…
– Почему бы им не спалить все энти книги, а? – пробурчала невидимая коленка.
– Я звиняюсь, знаете, как эти колени могут вас опозорить на людях. От я мученик. – проговорил путник.
– Я вас так понимаю. Мой локоть так же ведет себя в сырую погоду. – ответил мистер Свинслей. В нижней половине тела путника поисходила какая-то борьба и он весь трясся, как марионетка.
– С вас один пенни. – появилась мисс Дженкинс. – И мне нужны ваши имя и адрес.
Темная фигура пожала плечами. – О… Мы никогда наши прозвания и адрес не даем! Это супротив нашей религии, вишь ли. Эээ… Не хочу уподобляться своей коленке, но почему здесь така холодища?
– Наши волы убежали и, увы, снег слишком глубок, чтобы идти. – ответил мистер Свинслей.
– Айе. Но у вас тута печка и все эти старые исхошие книженции. – сказала темная фигура.
– Да, мы знаем. – ответил озадаченный библиотекарь.
Возникла неприятная пауза, обычнаядля таких моментов, когда собеседники даже не собираются понимать чужую точку зрения. Затем разговор продолжился:
– Вот что я те реку, я и… мое колено… пойдем и поймаем ваших коровок, а? – сказала таинственная фигура. – Будет стоить пенни, а? Величий Ян, ты щас у меня дождешься!
Путник исчез. Лишь снег кружился в лунном свете. Какое-то мгновение была слышна возня, затем раздался вопль „Кривенс!“, быстро затихающий вдали.
Библиотекари только собирались закрыть дверь, как вдруг услышали приближающееся мычание перепуганных волов.
По сверкающей в лунном свете поляне, двигались две полукруглые снежные волны. Животные плыли по снегу, как парусники, и мычали на луну. Волны остановились в нескольких метрах от фургона. Мелькнуло расплывчатое, красно-синее пятно и любовный роман исчез.
Но что показалось библиотекарям действительно странным, как они все согласились, это то, что стремительно несущиеся сквозь снег волы, двигались задом наперед.
* * *
С Нянни Огг так просто не смутишься, ее смех прогонял любое смущение. А ее саму ничто не могло сконфузить.
Тиффани, одетая в дополнительную пару носков, дабы избежать нежелательных растительных происшествий, отправилась с ней „обходить дома“, как говорят ведьмы.
– Ты помогала мисс Тенете? – спросила Нянни, когда они вышли из дома. Большие, тяжелые тучи сгрудились на горных вершинах, похоже, что ночью будет снегопад.
– Да, и мисс Левел и мисс Пуландер.
– Нравится тебе это дело? – спросила Нянюшка, закутываясь в накидку.
– Иногда. Нет, я понимаю почему мы этим занимаемся, но временами тебя начинают доставать все эти глупцы. Вот лекарства делать мне нравится.
– Разбираешься в травах?
– Нет. Я очень хорошо разбираюсь в травах.
– О, да ты немного хвастунишка, а? – подначила ее Нянни.
– Глупо заявлять такое, если не уверен в себе, миссис Огг.
– Это точно. Это хорошо. Хорошо, когда разбираешься хоть в чем-то. Так, наше следующее скромное благодеяние…
– вымыть старушку, как можно чище, с помощью пары жестяных тазиков и кучи мочалок. Это было ведовством. Затем они заглянули к женщине, которая только что родила, и это тоже было ведовством; и к человеку с отвратительной раной в ноге, о которой Нянни Огг сказала, что она почти прошла, что тоже было ведовством. Затем, в одном из стоящих на отшибе маленьких котеджей, тесно прижавшихся друг к другу, они вскарабкались вверх по узкой лестнице в крошечную спаленку, где в них выстрелили из арбалета.
– Жив еще курилка? – спросила Нянюшка. – Хорошо выглядишь! Могу поклясться, тот тип с косой уж и забыл, где тебя искать!
– Я его дожидаюсь, миссис Огг! – бодро ответил старик. – Уж коли придется мне умирать, то я и его прихвачу с собой!
– А это моя Тифф. Она учится ведовству. – сказала Нянни, повышая голос. – Это мистер Хогпарсли, Тифф… Тифф? – Нянни пощелкала пальцами перед глазами Тиффани.
– А? – сказала Тиффани, застывшвая в ужасе.
Звук выстрела, раздавшегося сразу после того, как Нянни открыла дверь, был сам по себе устрашающим, но она могла бы поклясться, что стрела прошла прямо сквозь Нянюшку и вонзилась в дверной косяк.
– Как не стыдно стрелять в юную леди, Билл. – строго сказала Нянни, взбивая подушки. – И миссис Доусер жалуется, что ты стреляешь в нее, когда она приходит тебя проведать. – добавила она, ставя корзинку на пол рядом с кроватью. – Разве так обращаются с порядочной леди, что приносит тебе еду, а? Как не стыдно!
– Простите, Нянюшка. – пробормотал мистер Хогпарсли. – Просто она тощая, как спичка и вся в черном. В слабом свете и обознаться нетрудно.
– Мистер Хогпарсли лежит и Смерть поджидает, Тифф. – продолжала Нянни. – Госпожа Ветровоск помогла смастерить особые ловушки и стрелы для Смерти, так ведь Билл?
– Ловушки? – прошептала Тиффани. В ответ Нянни подтолкнула ее локтем и показала на пол. На полу были нарисованы страшные шипастые капканы.
Они все были начертаны углем.
– Верно я говорю, Билл? – повторила Нянни. повышая голос. – Она помогла тебе с ловушками!
– Верно, она их смастерила! – ответил мистер Хогспарсли. – Ха! Не хотел бы перейти ей дорогу!
– Это точно! Поэтому больше никаких стрел из арбалета ни в кого, кроме Смерти, хорошо? Иначе госпожа Ветровоск больше не будет тебе помогать. – сказала Нянюшка, ставя бутылку на старый деревянный ящик, служащий мистеру Хогспарсли прикроватным столиком. – Вот твоя порция, свеженькая. Куда она дела твою боль?
– Вот тут на плече, миссус, мне совсем не мешает.
Нянни дотронулась до его плеча и на мгновение о чем-то задумалась. – Это такая белая с коричневым загогулина? Такая вытянутая?
– Точно, миссус. – сказал мистер Хогспраслей, вытаскивая пробку из бутылки. – Качается там и смешит меня. – Пробка с хлопком выскочила. В комнате разлился запах яблок.
– Оно растет. – заметила Нянюшка. – Госпожа Ветровоск придет вечером, чтобы удалить его.
– Ваша правда, миссус. – сказал старик, наливая кружку до краев.
– Постарайся не подстрелить ее, хорошо? Это ее только разозлит.
Когда они покинули коттедж пошел снег, крупные пушистые хлопья, предвещающие много дел.
– На сегодня все. – объявила Нянни. – У меня есть кое-какие дела в Ломте, но я займусь ими завтра.
– Стрела, которую он в нас выпустил… – сказала Тиффани.
– Воображаемая! – ответила Нянни, улыбаясь.
– На мгновение она была совсем как настоящая!
Нянни Огг расхохоталась. – Просто изумительно, что Эсме Ветровоск может заставить людей вообразить!
– Например, ловушки для Смерти?
– О, да! Зато это вернуло старине интерес к жизни. Он уже на пороге. Но по крайней мере, Эсме постаралась, чтобы боли не было.
– Потому что боль висит в воздухе над его плечом? – спросила Тиффани.
– Ага. Она удалила ее из тела, так что ему теперь не больно. – ответила Нянни. Снег скрипел под ее ногам.
– Я не знала, что так можно делать.
– Я умею убирать боль в простых случаях, например, когда зубы болят и так далее. Но Эсме у нас чемпион. Никто из нас не самонадеян настолько, чтобы отказываться от ее помощи. Забавно, как много хорошего она делает людям, учитывая, что не больно то она их любит.
Тиффани мельком глянула на небо, но Нянни была таким неудобным человеком, который замечал все.
– Задумалась, не свалится ли тебе на голову влюбленный мальчишка? – спросила она, широко ухмыляясь.
– Нянни! В самом-то деле!
– Но ты же задумалась, верно? – сказала Нянни, не ведающая стыда. – Конечно, он всегда где-то рядом, если подумать. Ты проходишь сквозь него, чувствуешь его на своей коже, ты стряхиваешь его со своих ботинок, заходя в дом…
– Не надо так говорить, пожалуйста? – сказала Тиффани.
– К тому, же, что такое время для стихии? – весело болтала Нянни. – Чай снежинки сами себя не делают, особенно, если руки ноги надо правильно расположить…
Она косится на меня искоса, проверяя, не покраснела ли я, – думала Тиффани, – я знаю.
Затем Нянни толкнула ее локтем в ребра и засмеялась одним из своих смехов, который заставил бы покраснеть и камень.
– Тем лучше для тебя! – сказала она – Я просто обожала стряхивать с ботинок кое-кого из своих дружков!
* * *
Тиффани уже собралась укладываться, как обнаружила под подушкой книгу.
Название, выведенное кричащим красным цветом, гласило „Игрушка Страсти“ Марджори Дж. Коррсет. Ниже, буквами поменьше, было добавлено: „Боги и Люди сказали – их любви не бывать, но они не слушали никого! Новый роман о страстной любви от автора Разделенных Сердец!!!“
На обложке была изображена девушка в довольно скудных, на взгляд Тиффани, одеждах. Ее волосы и платье развевались на ветру. Она явно была в отчаянии и также слегка замерзла. С некоторого расстояния за ней наблюдал юноша, сидя верхом на коне. По видимому, начиналась гроза.
Странно. Внутри стоял библиотечный штамп, а библиотекой Нянни не пользовалась. Ну что же, почеиу бы не почитать перед сном.
Тиффани перевернула первую страницу. Затем вторую. Когда она добралась до девятнадцатой, то встала и сходила за Словарем без Пропусков.
У меня есть старшие сестры и кое в чем я разбираюсь, сказала себе Тиффани. Но эта Марджори Дж. Коррсет просто смехотворно заблуждается в некоторых вещах. Например, девушки на Мелу не часто бегают от парней, достаточно богатых, чтобы иметь свою собственную лошадь – или же бегают недолго, оставляя шанс быть пойманными. И Мэгс, героиня книги, не имела ни малейшего представления о работе на ферме. Какой парень будет заинтересован в девушке, не умеющей ни лекарство корове дать, ни поросенка удержать? Какой от нее толк в хозяйстве? Коровы сами не подоятся и овцы не постригутся, пока ты будешь стоять и красоваться со своими вишневыми губками.
И еще одно. Этой Марджори Дж. Коррсет хоть что-нибудь известно об овцах? Она описывает овечью ферму летом, так? И когда же они стригут овец? Это второе по важности событие в жизни фермы и о нем даже не упомянуто?
Конечно, они могли разводить Лысых Хаббаков или Низинных Коббелвортсов, не требующих стрижки, но эти породы так редки, что любой здравомыслящий автор должен был это отметить.
И та сцена в пятой главе, когда Мэгс бросила овец пастись одних и пошла собирать орехи с Роджером… Ну что за глупость? Овцы могли забрести куда-угодно и каким дураком надо быть, чтобы собирать орехи в июне.
Она прочитала еще немного и подумала: О, понятно. Хммм. Ха. Орехи тут не причем, оказывается. На Мелу такие вещи называли „пойти кукушкино гнездо искать“.
В этом месте она отложила книгу и сходила вниз за новой свечой, затем улеглась в кровать, согрела ноги и продолжила чтение.
Должна ли Мэгс выйти замуж за угрюмого темноглазого Вильяма, хозяина двух с половиной коров или же ей переметнуться к Роджеру, называющему ее „моя гордая красотка“, но который очевидно плохой, потому что у него усы и он ездит верхом на черном жеребце?
Почему она вообще должна выбирать между ними двумя, задумалась Тиффани. В любом случае, она слишком много времени проводит простаивая с многозначительным видом и надувая губки. Им всем делать что ли нечего? И если она всегда так одевается, то подхватит лихорадку.
Просто удивительно, с чем приходится мириться мужчинам. Но это все наводит на размышления.
Она задула свечу и нырнула под стеганное пуховое одеяло, белое, как снег.
* * *
Снег укрыл Мел. Овцы на нем казались грязно-желтыми. Снег скрыл звезды, но сверкал своим собственным светом. Он лип к окнам, скрадывая теплое сияние свечей. Но замок ему скрыть не удавалось. Замок стоял на холме неподалеку от деревни, каменная громада царила над крытыми соломой домишками. Казалось, что домишки выросли из земли, но замок пригвождал землю. Он говорил: Я Владею.
Роланд сидел у себя в комнате и старательно писал. Он не обращал внимания на стук молотков снаружи.
Аннаграмма, Петулия, мисс Тенета – письма Тиффани были наполнены людьми из дальних мест со странно звучащими именами. Иногда он пытался представить себе их и задумывался, не выдумала ли она их всех. Все это ведовство казалось… не таким, каким его расписывали. Оно казалось…
– Ты слышишь, негодный мальчишка? – торжествующе закричала Тетя Данута. – Теперь твоя дверь забита снаружи! Это для твоего же блага. Будешь сидеть там до тех пор, пока не будешь готов извиниться!
– тяжким трудом, если честно. Заслуживающим уважения, как например посещения больных и все такое, но отнимающим все время и не очень-то магическим. Ему доводилось слышать о „танцах без подштанников“ и он прилагал все усилия, чтобы не фантазировать о них, но как бы то ни было, похоже, что ничего подобного не происходило. Даже полет на метле звучал таким…
– И нам стало известно о твоем секретном проходе, о да! Его замуровали! Больше не сможешь показывать кукиш людям, которые так стараются ради тебя!
– скучным. Он отложил перо, с отсуствующим видом глядя на тщательно сложенные за кроватью груды буханок и колбас. Сегодня ночью нужно будет запастись луком, подумал он. Генерал Тактикус писал, что нет ничего лучше лука для нормальной работы пищеварения, если свежих фруктов не найти.
Что бы написать, что написать… Да! Он напишет ей о званном вечере. Он пошел на него только потому, что отец, когда у него было улучшение, попросил его об этом. Очень важно поддерживать отношения с соседями, но не с родственниками! Так приятно было прогуляться и ему удалось оставить лошадь в конюшне мистера Геймли, где тетушкам не пришло бы и в голову искать. Да… Ей будет приятно почитать про вечеринку.
Тетушки начали кричать, что запрут дверь в комнату отца. И они перекрыли секретный проход. Это означало, что теперь у него остались только вынимающийся камень в стене, открывающий проход за гобелены в соседней комнате; незакрепленная плитка в полу, позволяющая проникнуть в комнату снизу и цепь за окном, по которой он мог спуститься на землю. И на его столе, на книге Генерала Тактикуса лежал набор новеньких, сияющих ключей от замка. Мистер Геймли сделал их для него. Кузнец был вдумчивым мужчиной и видел смысл в дружбе с будущим бароном.
Он мог выходить и идти куда захочет, что бы они не делали. Они могут запугать его отца, они могут кричать сколько им влезет, но они никогда не заполучат его.
Многому можно научиться из книг.
* * *
Зимовой учился. Учеба давалась ему нелегко и медленно. Что поделать, ведь ему пришлось сделать мозги изо льда. Однажды он наткнулся на снеговиков. Их лепили из снега маленькие люди. Как оказалось, только они и люди в остроконечных шляпах могли слышать его. Большие люди знали, что в воздухе не бывает невидимых разговаривающих созданий. Но самые маленькие еще этого не выучили.
На улице большого города стоял большой снеговик. Вообще то, честнее было бы назвать его грязевик. Технически, он был сделан из снега, но снег, пролетев сквозь городской туман, смог и дымы, стал желтовато-серым и затем, то, что попало на мостовую, было отброшено в сточные канавы колесами экипажей. В лучшем случае, его можно было назвать почти снеговик. Но три неопрятных ребенка все равно его лепили, потому, что на то он и снег, чтобы лепить из него что-нибудь, что можно будет назвать снеговиком. Даже если он будет желтого цвета.
Но они старались как могли, используя то, что было у них под рукй – две лошадиные катышки вместо глаз и дохлая крыса вместо носа.
Когда они вставляли их, снеговик заговорил с ними.
Маленькие люди, почему вы это делаете?
Мальчик, который, возможно, был старшим мальчиком, поглядел на девочку, которая могла быть старшей девочкой. – Я скажу тебе, что слышал, если ты тоже скажешь, что слышала.
Деовчка, которая была еще слишком мала, чтобы услышав голос снеговика, подумать – „снеговики не разговаривают“, ответила – Их вставляют, чтобы вы стали снеговиком, мистер.
Тогда я стану человеком?
– Нет, потому что… – она замялась.
– У тебя внутренностев нет. – сказал третий, самый маленький ребенок, который мог быть либо младшим мальчиком, либо младшей девочкой, но он был так укутан в одежду, что невозможно было точно сказать. На нем была розовая шерстяная шапочка с кисточкой, но это мало что меняло.
Однако, кто-то позаботился о нем и вышил буквы „Л“ и „П“ на его варежках и „П“ и „З“ на курточке, „В“ на шапке и „Н“ внутри его резиновых ботиков. Поэтому, хотя было непонятно, кто перед вами, но по крайней сере можно было узнать, где у него верх и низ и куда он смотрит.
Мимо проехала повозка, отбрасывая волну снежной жижы.
Внутренности? – сказал секретный голос снеговика. – Да, сделанные из особой пыли! Но из какой пыли?
– Железной. – предположил старший мальчик. – Железа, чтобы сделать гвоздь.
– Ага, правильно, там так говорится. – подхватила предположительно старшая девочка. – Мы обычно скачем под нее. Э… Железа, чтобы сделать гвоздь, воды – корову утопить…
– Собаку. – поправил ее предположительно старший мальчик. – Там идет: Воды, щенка в ней утопить. Серы – вывести всех блох. А про корову там сказано: Яд – корову отравить.
Что это? – спросил Зимовой.
– Это… Что-то вроде старинной песни. – ответил старший мальчик.
– Скорее стих. Его все знают. – добавила старшая девочка.
– Эта называется „Из Чего Только Сделаны Люди“. – вставил ребенок, повернутый в нужную сторону.
