Текст книги "Бегущая с демоном"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Вся площадка уже объята хаосом. Прежде-люди носятся повсюду, пытаясь организоваться. Рыцарь Слова не ведает жалости. Он разрывает проволоку ограды, пока не остаются одни клочья. Он кричит на пленников, заставляя их вставать и бежать, спасаться. Вначале ни один не движется. Потом некоторые начинают выползать – самые смелые, пробуя новый воздух свободы. Другие следуют за ними, и вскоре весь лагерь уже мчится в ночи. Кое-кто, в ком осталась доля человечности, остается, чтобы помочь детям и старикам. Прежде-люди пускаются вдогонку, завывая от гнева и разочарования, но их снова отбрасывает в сторону вспышка магии Рыцаря. Джон Росс уверенно шагает по лагерю, расправляясь с теми, кто пытается помешать. Пожиратели уже появились, их ужасно много, они прыгают и скачут вокруг, видя в нем свежий источник корма. Ему совсем не улыбается служить для них катализатором, но ничего не поделаешь. Пожиратели реагируют, потому что такова их природа. Они пришли, привлеченные болью и несчастьем людей.

Он прокладывает путь через более обширную часть лагеря, разрушая клетки и освобождая пленников, и тут видит демона. Демон подходит к нему почти незаметно, появляясь из тени. Выглядит он по-прежнему почти по-человечески, хотя и гротескно – многие маски спали с него за ненадобностью. Прежде-люди сопровождают его, и на их лицах отражаются ненависть и страх, затаившиеся в его сверкающих глазах. Хотя демон появился, чтобы остановить его, Джону Россу не страшно. Его уже пытались остановить подобные существа. Все они мертвы.

Он поворачивается к демону лицом. За его спиной вырвавшиеся на свободу обитатели клеток мчатся в сторону равнин. Может, некоторым и удастся избежать погони. Может, они отыщут свободу в другом месте. Рыцарь сделал для них все, что мог.

Вокруг теснятся пожиратели, предвкушая, как сытно они пообедают тем, что высвободится в результате сражения Росса с Демоном. При свете факелов они ползают вокруг, словно тени. Текучие формы напоминают волны, накатывающие на берег.

Рыцарь берет посох и наступает на демона. В этот момент на него падает сеть. Она тяжелая, густая, сплетенная из стальных ячеек, с грузами на концах. Его сбивает с ног. Внезапно прежде-люди окружают его, набрасываются из засады. Это ловушка, и Рыцарь в нее угодил. Прежде-люди наступают, стараясь вырвать посох из рук, дабы лишить его единственного оружия. Вокруг бешено снуют пожиратели: ярость влечет их, словно костер – мошек. Приближается демон, с горящими глазами, излучающий ненависть.

Свет срывается с его посоха и устремляется в толпу атакующих…

Джон Росс проснулся с криком, отбиваясь от врагов, которых уже не было рядом, изо всех сил молотя по тонкому одеялу, в которое закутался, когда сон сморил его. Он подавил крик, перестал биться и сел. Черная трость была крепко зажата у него в руках. Он сидел, глядя в пустоту, возвращаясь из сна, вновь обретая ощущение времени и пространства. Переносной кондиционер надсадно гудел возле окна, прохладный воздух обвевал потное лицо. Дыхание было частым, затрудненным, кровь стучала в висках. Сердце готово было взорваться в груди.

Порой так и бывало. Он спал, видел сны и просыпался посреди сна: будущее рассыпалось на мертвые обломки, но проблема так и не разрешалась. Освободится ли он из-под сети или будет убит? Все возможно. Время в его снах лишено структуры, поэтому он ничего не знает. Иногда ответ появляется в более поздних снах, но не всегда. Он пытался жить с этой неопределенностью, но принимать ее так и не научился.

Он взглянул на часы возле кровати. Поздний день. Он проспал всего три часа. Он снова закрыл глаза, несмотря на горечь. Три часа. Сегодня он просто обязан спать, ведь силы ему понадобятся. Придется вернуться в мир своих снов, в будущее своей жизни, чтобы сдержать обещание выполнить то, чему нельзя помочь. Такова цена за то, кем он является.

Он тихо лежал в кровати, глядя в потолок. Он знал, что снова уснуть не удастся. Никогда ему не уснуть сразу после возвращения из сна: адреналин приливает, нервы напряжены до предела. И сейчас – так же. Он пытался вообще больше не спать или спать понемножку, чтобы уменьшить влияние сна. Но так не прожить. Иногда такое просто не вынести.

Он отпустил свои мысли. Память о временах и местах, где был мир и где он хоть немного ощущал комфорт, давно канула в Лету. Детские годы превратились в расплывчатое пятно. Юность представляла собой разрозненную череду лиц и событий. Даже взрослые годы, до того, как он встретил Госпожу, не отложились ясно в его сознании. Вся жизнь казалась потерянной. Растраченной зря. Когда-то казалось правильным и необходимым поступать так. Его страсть и верования управляли его целью, а важность цели перевешивала все остальное.

Но это было давно. Больше не осталось уверенности, что он сделал правильный выбор. Теперь он в себе не уверен.

Он вызвал в памяти образ Джози Джексон, пытаясь отделаться от тяжелых мыслей. Она материализовалась перед ним – длинные волосы, загорелая кожа, морщинки и яркая улыбка. Мысли о ней успокаивали. Она улыбалась ему, и они разговаривали. Он ничего о ней не знал. Он не мог осмелиться думать о ней более серьезно. Через три дня он будет уже далеко. Разве важно, какие чувства она в нем вызывает?

Но если неважно, тогда почему бы не доставить себе удовольствие на минутку?

Он уставился в потолок, разглядывая трещины в штукатурке, и среди теней видел миры, столь далекие, что казались сном.

Или кошмаром.

Джози Джексон исчезла. Джон Росс заморгал. В уголках глаз стали набухать слезы, и он поспешил вытереть их.

Глава 11

Нест Фримарк провела субботнее утро, убирая в доме вместе с Ба. Не имело значения, что наступил уик-энд Четвертого июля, и что Нест было очень нужно выйти наружу. Неважно и то, что она очень поздно легла накануне. Субботние утра всегда предназначались для уборки – извечный порядок. Ба встала в семь, завтрак был на столе в восемь, а в девять они уже приступили. Дела в разгаре. Тут уж не поспишь. Старина Боб уже ушел из дома к тому моменту, когда Нест и бабушка взялись за работу. Между ними существовало четкое разделение обязанностей: прежде всего это касалось разделения на дела внешние и внутренние. За внутренние отвечала Ба. Подстригать газоны, убирать листья, разгребать снег, рубить дрова, копать и рыхлить грядки в огороде, добывать деньги и перевозить все необходимое – все это входило в компетенцию дедушки (кроме цветочных клумб). Если он следил за порядком во дворе, Ба была к нему благосклонна, освобождая от работ по дому.

Нест, в свою очередь, помогала как внутри, так и снаружи, начиная с субботних уборок. Она встала вместе с Ба в семь, принимала душ и одевалась, потом завтракала яичницей, тостом и соком. Чем раньше начнешь, понимала она, тем скорее все будет готово. Ба уже дымила, как паровоз, и пила водку с соком, завтрак стоял перед ней нетронутым. Старина Боб с неудовольствием на нее поглядывал. Нест съела яичницу с тостом, выпила сок в полном молчании, стараясь не смотреть ни на кого из них, погрузившись в мысли про Два Медведя и события прошлой ночи.

– Откуда он узнал, что я здесь? – раздосадованно спрашивал Пик, когда они возвращались парком, и жаркая июльская темнота окутала их, словно черный бархат. – Я ведь был невидим! Он не должен был увидеть меня! Между прочим, что он за индеец?

Нест и сама хотела бы это знать. Несмотря на индейскую кровь, Два Медведя не был похож ни на одного из тех, кого она прежде встречала. Он странным образом успокаивал: крупный, уверенный, разумный, но было в нем и нечто устрашающее. Чем-то напоминает Духа – парадокс, объяснить который она не могла.

Она обдумывала эту встречу, пока убиралась вместе с Ба, вытирая пыль и полируя мебель, протирая жалюзи и ставни, моя унитазы и раковины, ванную и душ. В обычный день уборки они ограничились бы вытиранием пыли и пылесосом, но в первую субботу месяца делали все по полной программе. Кроме того, девочка помогла бабушке со стиркой и мытьем посуды, и около полудня они уже со всем покончили. Когда Ба отпустила ее, Нест жадно проглотила сандвич с арахисовым маслом и желе, запила его большим стаканом молока и выскочила в заднюю дверь, так что дверь снова с шумом захлопнулась за спиной. Скверно, но уже ничего не поделаешь.

– Он назвал себя шаманом, – сообщила Нест Пику прошлой ночью. – Может быть, поэтому он видит то, чего не видят остальные люди. Разве индейские шаманы и знахари не обладают особой силой?

– Откуда же мне знать, чем обладают знахари и чем – нет? – ворчливо пробубнил Пик. – Разве я похож на эксперта по индейцам? Я живу в этом парке, и у меня не бывает отпусков, чтобы ездить по стране и изучать жизнь индейцев. Почему ты сама не знаешь, чем занимаются индейцы? Разве вас не обучали этому в школе? Кстати, что у вас за образование? Будь я на твоем месте, я бы уж знал все из истории, что может быть полезно…

И так далее, и так далее. Она едва успела вставить словечко, чтобы попрощаться, когда они добрались до дома. Иногда Пик просто несносен. Почти всегда, если по правде сказать. Но все равно – он ее лучший друг.

Нест повстречала Пика на шестом году жизни, в начале лета. Она сидела у песочницы вечером после ужина, поглядывая в сторону парка, замечая вспышки там, где в изгороди были прорехи, теперь заполнявшиеся свежей растительностью. Девочка мурлыкала себе под нос, бесцельно перебирая песок и наблюдая за парком, когда вдруг увидела пожирателя. Он крался в тени заднего двора Петерсонов, согнувшись и прячась от света. Она внимательно следила за ним: интересно, куда и зачем он идет.

– Жуть, правда? – раздался чей-то голос.

Она быстро огляделась по сторонам. Никого.

– Здесь, здесь, – проговорил голос.

Она посмотрела вниз: там, на другой стороне песочницы, сидело нечто, напоминающее деревянного человечка, сделанного из палочек и листочков, с маленьким стареньким личиком, вырезанном из дерева, и с бородой из мха. Он был настолько мал и неподвижен, что вначале она приняла его за куклу. Потом он немножко пошевелился, и она догадалась: перед ней живое существо.

– Я ведь не напугал тебя, а? – спросил с ухмылкой, протягивая к ней ручки-палочки.

Она отрицательно покачала головой.

– Вряд ли. Не думаю, что тебя можно напугать. Если ты не боишься пожирателей и этой здоровой собаки. Нетушки. Лесовика она точно не испугается, сказал я себе.

Она уставилась на него.

– Что еще за лесовик такой?

– Это я. Он самый и есть. Лесовик. И был им всю жизнь. – Он усмехнулся шутке, потом откашлялся с официальным видом. – Мое имя – Пик. А твое?

– Нест.

– Говоря по правде, я знал это. Я ведь наблюдал за тобой, юная леди.

– Да?

– Наблюдение – это основное занятие лесовиков большую часть времени. Они чертовски хороши в этом. Лучше, чем коты, например. Ты не очень много можешь знать про нас. Так я и думал.

Она подумала минуту.

– Так вы эльф?

– Эльф! – в ужасе воскликнул он. – Эльф? Надеюсь, что нет. Надо же, эльф! Что за чушь! Лесовики вполне реальны, юная леди. Лесовики – порождение леса – словно оборванцы и музыканты, вот только работаем мы очень тщательно. Всегда были и всегда будем. У нас есть важные способности, требующие развития.

Она кивала, не совсем понимая его слов.

– И чем вы занимаетесь?

– Я присматриваю за парком, – с гордостью заявил Пик. – Все делаю сам. Работы – море! Я должен поддерживать баланс магии. Ты ведь знаешь, что такое магия? Дело в том, что большинство вещей обладает минимальной магией, а другие – гораздо большей. Многие вещи могут нарушить баланс, значит, я должен старательно следить, чтобы не допустить этого. Но при этом я не всегда удачлив. В этом случае нужно собрать вместе черепки и начать сначала.

– А ты можешь применять магию? – с любопытством спросила она.

– Могу. Больше, чем многие лесные существа, но ведь я и старше. Я здесь с незапамятных времен.

Девочка в задумчивости покусала губы.

– Ты, может, гном-Тихогром?

Пик стал пунцового цвета.

– Я – гном-Тихогром? Что за вопрос? Зачем я все это объяснял? Вечная беда с этими шестилетками! Не могут удерживать внимание. Нет, я не гном-Тихогром! Это же сказка! Ничего такого в реальности не было. Лесовики не шастают вокруг, превращая солому в золото, во имя Господа! Да что же у тебя за образование!

Нест ничего не говорила, напуганная бурной реакцией человечка. Листья у него на голове сердито шумели. Он так резко топал ногами, что девочка испугалась, как бы они не отвалились. Она нервно поглядывала в сторону дома.

– Нет, не нужно! Нечего искать бабушку, которая выбежит и прогонит меня прочь! Не так уж ты меня и испугалась. – Пик горестно простер руки, – Просто я временами бываю ужасно расстроен всей этой чепухой, что содержится в сказках. А тебя расстраивать я вовсе не хотел. Знаю, тебе всего шесть лет. Посмотри, мне уже сто пятьдесят! Разве я знаю что-нибудь о детях?

Нест бросила на него взгляд.

– Это тебе-то сто пятьдесят? Не может быть.

– Может. Я был здесь до того, как возник город. Когда вообще не было домов. – Он поднял брови. – Тогда жизнь была куда проще.

– Так как же ты прожил столько лет?

– Это совсем немного для лесовика! Нет, сэр! Двести пятьдесят – вот это уже почтенный возраст, но никак не сто пятьдесят! – Пик вскинул голову. – Ты же веришь мне, правда?

Нест серьезно кивнула, будучи не до конца в этом уверенной.

– Это очень важно. Потому что мы с тобой будем друзьями, Нест Фримарк. Вот почему я здесь – чтобы сказать тебе об этом. – Пик выпрямился. – А теперь что ты думаешь? Можем мы стать друзьями, хотя я и покричал на тебя?

Нест улыбнулась.

– А как же.

– Друзья помогают друг другу, ты знаешь, – продолжал лесовик. – Может быть, и мне иногда потребуется твоя помощь. – Он кинул на нее заговорщический взгляд. – Может быть, мне понадобится твоя помощь в сохранении равновесия волшебства. Здесь, в парке. Я могу научить тебя тому, что сам знаю. Кое-чему, по крайней мере. Что ты об этом думаешь? Тебе это по душе?

– Мне нельзя ходить в парк, – серьезно сообщила ему Нест, бросив взгляд украдкой через плечо на дом. – Ба говорит, можно ходить туда только с ней.

– Хм. Ну, да. Полагаю, это имеет смысл, – Пик дернул себя за бороду и состроил гримасу. – Родительские наставления. Нельзя нарушать. – Он просиял, – Но это через год-другой закончится! Станешь чуть постарше – и все. Тогда-то и начнутся уроки. И возраст у тебя будет подходящий. А пока – у меня идея. Нам нужно лишь немножко волшебства. Вот, возьми меня и посади на руку. Осторожнее. Ты ведь не из числа неуклюжих детей, которые все роняют?

Нест сделала руки чашечкой, и Пик ступил на них. Расположился поудобней и велел ей поднять к лицу.

– Ну вот, так меня и держи. – Его ручки, словно перышки, прикоснулись к ее глазам, и он начал бормотать странные слова. – А теперь закрой глаза. Хорошо, хорошо. И держи их закрытыми. Подумай о парке. Представь, как он выглядит из твоего двора. Нарисуй картинку в своем воображении. Не двигайся…

Теплое, тягучее чувство растеклось по телу Нест, беря начало где-то в области глаз и распространяясь по рукам и ногам. Время замерло.

И вдруг она почувствовала, что летит – парит над парком Синиссипи, а ветер свистит в ушах, обдувает лицо, и огоньки Хоупуэлла блестят далеко внизу. Она сидит между крыльев гигантской совы, чьи коричнево-белые крылья широко рассекают воздух. Пик сидит впереди нее, и она держит его за талию, чтобы не упасть. Чудеса: они стали одного роста. Сердце Нест бьется где-то у горла, когда сова взмывает и опускается в потоках ветра. А если она упадет? Но она быстро понимает, что движение для нее не опасно, что она крепко устроена на спине птицы, и тогда страх сменяется ликованием.

– Это Дэниел, – кинул Пик через плечо. Хотя ветер дул в другую сторону, она отчетливо услышала его слова. – Дэниел – филин-гуменник. Он переносит меня в парке с места на место. Это гораздо быстрее, нежели добираться пешком. Совы и лесовики почти повсеместно работают на пару. Говоря по правде, что бы я делал без Дэниела?

Сова, повинуясь сжатию колен Пика, повернула к востоку.

– Что ты об этом думаешь, Нест Фримарк? – спросил Пик, махнув рукой в сторону парка.

Нест широко улыбнулась, еще крепче ухватив лесовика за талию.

– Думаю, что это чудесно!

Они полетели дальше при свете луны, пересекая игровые площадки, павильоны и проселочные дороги. Парили к западу над надгробьями из мрамора и гранита на кладбище Риверсайд, к востоку от домов у Минеральных Источников, к югу – над отвесными склонами и узкими берегами ленивой Рок-ривер, к северу, где стоят утлые городские домишки у самого входа в парк. Они пролетели над широким простором Синиссипи к лесистым районам, едва не задевая верхушки деревьев – дубов, вязов, орешника и кленов, что высятся в темноте, пытаясь дотянуться до неба ветвистыми лапами. Отыскали длинный санный спуск, нижний отдел которого расчищен и разрушен в ожидании зимнего снега и льда. Обнаружили олениху и ее оленя на краю рукава реки, там, где никто не может их увидеть. Глубоко в самом сердце парка мелькнули тени, образуя серую мистерию, как будто нечто ожило и задвигалось.

Они миновали толстый старый дуб, выросший куда крупнее своих сородичей, его ствол был искривлен годами и непогодой, ветви скрючились, словно в бессильной ярости и отчаянии. Он напоминал великана, замершего на месте в ожидании момента, когда он рухнет.

Потом – вспышка света ударила в глаза Нест в тот момент, когда они возвращались в Вудлаун, и она удивленно моргнула, на секунду лишившись зрения.

– Нест!

Бабушка зовет. Она снова моргнула.

И вновь она сидит у песочницы, вглядываясь через темноту двора в парк. Руки сложены чашечкой, но они пусты. Пик исчез.

Она не стала рассказывать Ба про этот полет – ей вообще ни с кем не хотелось делиться правдой о парке, даже с ней. Вместо этого девочка решила дождаться возвращения Пика. Он и вернулся, спустя два дня, выйдя через отверстие в изгороди посреди бела дня. Он уселся на ветку у нее над головой, помахал ручкой в знак приветствия, сказал, что им нужно спешить, есть, мол, важные дела и места, куда нужно отправиться. Потом, когда она все-таки рассказала Ба про лесовика, женщина просто кивнула, как будто появление этого существа было самым обыденным делом. И еще велела уделять побольше внимания его науке.

Пик стал ее самым близким другом, ближе, чем школьные друзья, которых она знала всю жизнь. Она не могла объяснить, почему. Кроме всего прочего, он еще был творением леса, а для большинства людей их просто не существует. Он был лесовиком, ста пятидесяти лет, да еще и великим ворчуном. Привередливым и темпераментным. И не пытался интересоваться ее играми и занятиями.

Что связывало их вместе, Нест поняла, когда стала старше. Именно парк объединил их в одно целое. Парк, с его пожирателями, с его волшебством, с тайнами и историями, был особым местом, их личным миром, и даже, несмотря на то что любой мог приходить туда, он принадлежал только им. Никто больше не в состоянии был восхищаться им так, как они. Пик был хранителем, а Нест – его учеником. Он учил ее тому, как важно отыскивать повреждения среди деревьев и помогать раненым их обитателям. Объяснял ей природу волшебства, которая населяет все вокруг, и почему им так важно сохранять равновесие, и что для этого нужно делать. Обучал ее, как обходиться с пожирателями, когда они угрожают безопасности тех, кто не может постоять за себя. Привлекал ее на помощь таким людям. Вводил ее в пересечение миров людей и лесных существ, и это изменило ее жизнь.

Между прочим, это он сообщил ей, что ее бабушка, мама и еще три поколения по материнской линии были хранительницами парка.

Нест думала об этом сейчас, когда пересекала задний двор в это субботнее утро. Она остановилась, чтобы почесать мистера Царапкина за ухом и поискать взглядом мисс Шалунью. День был жарким, размеренным, воздух – душным. Друзья хотели пойти купаться, но она еще не решила, присоединится ли к ним. Ее мысли все еще занимал индеец Два Медведя. Она зажмурилась под лучами яркого солнышка, увернулась от мошки, задевшей лицо, и через проем в изгороди направилась к парку. Трава под ногами была сухой и слегка покалывала ноги. В мозгу теснились тысячи вопросов. Появятся ли сегодня духи Синиссипи, как ожидает Два Медведя? Увидит ли она их когда-нибудь еще? Что они скажут? И как ей следует отвечать?

Нест взъерошила кудрявые волосы, отлепив со лба пряди. Она уже хорошенько вспотела, и комары вовсю кусали ее голые руки. Девочка почесывалась. Она уже спрашивала Пика – и не единожды – что, если она единственная, кто может видеть пожирателей или его самого – или знать про магию парка. В первый раз, когда она спросила, Пик ответил, что она – не единственная, ведь бабушка может видеть и лесных созданий, и пожирателей, а также знает все про магию, даже больше, чем Нест. Да ведь есть и другие люди. Позже, когда она изменила вопрос, исключив бабушку и других людей, Пик уклонялся от темы, заявляя, что ей повезло – и пусть радуется этому. Но Нест не могла оставить все как есть, даже сейчас, прожив с этим знанием несколько лет. Это отделяет ее от остальных людей. Проводит границу между ею и миром. И она никогда не удовлетворится, пока не постигнет причины такого порядка вещей.

Несколько недель назад она надавила на Пика так сильно, что он наконец выдал нечто новенькое.

– Это связано с тем, кто ты такая, Нест! – проворчал он, бросая на нее суровый взгляд. Он нахмурил брови, глаза остекленели – всем видом показывал, что лучше не продолжать эту тему. – Подумай об этом. Я лесовик, значит, рожден для волшебства. Для тебя знать о волшебстве и обо мне означает быть рожденной для этого. Либо же иметь с этим очень близкое родство. Знаешь такое слово – родство? Не мне же учить тебя словам!

– Ты хочешь сказать, во мне есть кровь лесных жителей? – тихо спросила она. – Ты на это намекаешь? Что я в родстве с тобой?

– О, ради Бога, следи за своими словами! – Пик прямо-таки побагровел. – Зачем бы я стал говорить тебе подобные вещи?

– Но ты сказал…

– Ты ничуть не похожа на меня! Во мне шесть дюймов росту, и мне уже сто пятьдесят лет! Я лесовик! А ты девочка! Лесные существа и люди – совершенно различной природы!

– Ну ладно, хорошо, оставим это. Я не похожа на тебя. И слава Богу, скажу честно. Тот еще подарочек. – Он пытался возразить, тогда она быстро продолжила – Значит, родство, которое есть между нами, особая связь, которая позволяет нам чувствовать себя в парке как дома…

Но Пик замахал руками, прерывая ее:

– Иди лучше спроси свою бабушку. Ведь это она сказала тебе, что ты владеешь магией. Она и объяснит тебе, почему.

На этом с темой было покончено, и Пик наотрез отказался продолжать. Нест подумывала над тем, чтобы обратиться к бабушке, но бабушка тоже не желала обсуждать причины ее магических способностей, только последствия, которые могут возникнуть, если она, Нест, не будет осторожна. Если она хочет получить от Ба прямой ответ, нужно очень тщательно выбрать время и место, а также очень грамотно сформулировать вопрос. Пока что Нест не знала, как это осуществить.

Пик вспрыгнул на ее плечо с одной из нижних веток, стоило ей оказаться за оградой. Он имел привычку пугать ее, появляясь внезапно, словно гигантское насекомое, – но Нест уже привыкла. Она посмотрела на маленького товарища и увидела, что в глазах его отразились нервозность и нетерпение.

– Этот странный индеец исчез! – выпалил он вместо приветствия.

– Два Медведя?

– Пошли. Лучше сплюнь три раза через плечо. – Он оседлал ее плечо, постукивая каблуками, словно пришпоривал лошадь. – Исчез, растворился в облаке дыма. Не буквально, конечно, но, пожалуй, мог и так. Я везде искал его. Был уверен, что он вернется за стол и встретит там рассвет. Но даже следов его не обнаружил!

– А он что, спал в парке? – Нест пробиралась мимо изгороди, стараясь не уронить Пика с плеча.

– Хоть зарежь меня. Я обыскал весь парк верхом на Дэниеле! Из конца в конец. Индеец исчез. И следов не осталось. – Пик безжалостно вцепился в свою бороду. – Это малоутешительно, но это – самая малая из наших бед.

– Да? – Нест сделала шаг и пересекла подъездную дорогу, ведущую к площадкам для бейсбола.

– Можешь мне поверить, – Лесовик кинул на нее встревоженный взгляд. – Углубишься в лес, и я покажу тебе.

Никогда не ходившая пешком там, где можно пробежаться, Нест перешла на ровный бег трусцой и понеслась к открытому месту центрального парка, за которым на востоке начиналась густая чаща. Она проскочила мимо площадок и санного спуска. Обежала вокруг восточный павильон, миновав группу людей на пикнике, собравшихся за столами. Несколько голов повернулось было в ее сторону, но затем снова отвернулось. Она ощущала запахи хот-догов, картофельного салата и маринованных огурчиков. На лбу выступил пот, дыхание сбилось, когда она вбежала под изломанный балдахин леса, двигаясь вниз к рукаву реки и густому лесу за ним. Она пробежала мимо прогуливавшейся парочки, обменялась с ними улыбками и поспешила дальше. Пик нашептывал ей в ухо, давая указания (не особенно нужные) о том, как бежать между деревьев.

Она пересекла деревянный мост через ручей, вытекающий из леса и впадающий в реку, и снова повернула вверх по склону. Лес здесь был густой, тенистый, заросший кустарником. Не было ни столов для пикника, ни кострищ, только тропинки для прогулок. Деревья стояли, словно безмолвные часовые, чей сон не тревожил никто с начала веков, и спокойно наблюдали за сменой поколений. Они высились повсюду, мощные и непреклонные. Солнце было здесь непрошеным гостем. Ему едва удавалось пробиться сквозь защиту могучих стражей, и тонкие золотые лучи пробивались сквозь тьму. Пожиратели затаились повсюду, куда достигал взор Нест, их быстрые движения были почти незаметны.

– Прямо впереди, – подсказал Пик, когда они начали подъем, и тогда она поняла, куда они следуют.

Они углубились в старый лес, где тропки сужались и вились, напоминая змей. Колючие ветви кустарника торчали повсюду, иногда угрожая полностью преградить путь. Повсюду росла крапива, в траве щетинился чертополох. Здесь было тихо, настолько тихо, что можно было слышать голоса отдыхающих на пикнике из-за ручья – почти в четверти мили отсюда. Нест тщательно прокладывала путь, выбирая тропинки по памяти, не особенно полагаясь на Пика. Одежда уже промокла от пота, тело чесалось. Комары и мошки жужжали вокруг, лезли в глаза и в нос. Она сердито отмахивалась от них и досадовала, что нельзя выпить чего-нибудь холодненького.

Внезапно девочка очутилась в самом сердце леса, на поляне, посреди которой возвышался единственный громадный дуб. Другие деревья, казалось, расступились в смущении перед этим монстром, их стволы и ветви ужасно искривились. Они как будто изо всех сил тянулись к свету, полностью заслоняемому густой кроной дуба. Земля вокруг старого дуба была совсем бесплодной, если не считать маленьких площадок травы и кустиков. На древних ветвях великана не пели птицы. Белки не строили своих гнезд. Никакого движения, ни единого звука. Воздух был тяжелым и неподвижным, только жара и тени.

Нест задрала голову, глядя на старое дерево, прослеживая линию, где его густая крона упиралась в самое небо. Она давно не приходила сюда. Ей здесь не нравилось. Дуб-великан делал ее маленькой и беззащитной. Она была в ужасе, когда узнала, какой темной цели он служил и какое чудовищное зло в нем содержалось.

Дуб этот являлся тюрьмой для мэнтрога.

Пик рассказывал ей историю мэнтрога вскоре после их первой встречи. Она помнила древнее дерево с первого полета в парк на спине Дэниела. Она видела его в тусклом туманном свете и хорошенько запомнила. Даже в шестилетнем возрасте она понимала, когда что-либо грозило опасностью. Пик подтвердил ее подозрения. Мэнтроги были, по словам самого лесовика, «наполовину хищники, наполовину развратники, причем ужасными в обеих ипостасях». Тысячелетия назад они охотились на лесных жителей и на людей, пожирая и тех и других, и тогда разражались ужасные катаклизмы, приводимые в действие им одним понятной причиной. Они могли вырвать душу из еще живого тела, оставив жертву в пустоте и безумии. Они питались ей как пожиратели, но их интересовали не только темные эмоции. Они – мыслящие создания. Охотники. Этот вот заключен в дереве уже тысячу лет, здесь его заперла индейская магия, когда он стал совсем уже невыносимым. Он то и дело пытался высвободиться, но магия хранителей парка, лесовиков и людей, всегда была сильнее и препятствовала этому.

«До настоящего времени», – в ужасе подумала Нест, понимая, почему Пик привел ее сюда. Массивный ствол древнего дуба был распилен в трех местах, ветка откололась, так что древесина внизу была испещрена глубокими рытвинами, сочившимися зеленоватым соком.

– Он освобождается, – тихо молвил лесовик.

Нест без слов замерла, уставившись на глубокие порезы на теле дерева, не в силах отвести взгляд. Земля под дубом была сухой и растрескавшейся, обнажились корни, древесина выглядела болезненной.

– Почему это происходит? – шепотом спросила девочка.

Пик пожал плечами.

– Что-то расшатало магию. Может быть, смещение равновесия ослабило ее. Может быть, пожиратели изменили своей диете. Не знаю. Важно одно: мы должны отыскать способ остановить это.

– А мы сможем?

– Вероятно. Трещины недавние. Но сейчас повреждение куда серьезнее того, что я видел прежде, – он покачал головой, потом огляделся по сторонам. – Пожиратели чувствуют. Посмотри на них.

Нест проследила за его взглядом. Пожиратели сновали повсюду в тени, видны были только их глаза. Они выражали безошибочное оживление, а движения выдавали ожидание.

– Что произойдет, если мэнтрог освободится? – спросила она, вздрагивая под неуютными взглядами.

Пик нахмурился.

– Не знаю. Он так долго был в заточении в этом дереве, и теперь, думаю, этого не знает никто. Наверное, он и сам не прочь разобраться.

Нест склонила голову в знак согласия.

– Значит, мы должны удостовериться, что ничего не случится. Что я могу сделать?

Пик спрыгнул с плеча ей на руку, потом скатился по ноге на землю.

– Принеси мне соли. Один из тех больших мешков, какие используют для водяных кондиционеров. Каменной соли, если другой не будет. А еще мне потребуется мешок компоста. Целая тачка. Органическое удобрение или навоз тоже подойдут. А еще смола или деготь. Чтобы заделать эти прорехи. Сделай все, что можешь. Я останусь здесь и буду работать над усилением магии.

Нест покачала головой.

– Пик, что происходит?

Лесовик понял, что она имеет в виду. Он сердито потянул себя за рукав.

– Похоже на войну, я бы сказал. А ты как думала? А теперь – беги.