Текст книги "Из уст в уста"

Автор книги: Тьерни Макклеллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

С чем я себя и поздравила.

Пока Солонка и Перечница пытали вашу покорную слугу, Матиас стоял в двух шагах от моего стола. Я искоса глянула на него. Мне мерещится или он действительно выглядит чрезвычайно обеспокоенным?

На остальных я избегала смотреть. И без того на душе кошки скребли.

Всю жизнь, когда нервничаю или расстраиваюсь, моя шея покрывается красными пятнами. И сейчас я чувствовала, как она начинает гореть. Спорю на последний доллар, моя шея выглядела так, словно ее натерли ядовитым плющом.

Но нет худа без добра: я немного воспрянула духом, подумав, что, возможно, Матиас разволновался из-за пятен на моей коже, а не из-за настырных копов, и теперь размышляет, не сбегать ли за каламиновым лосьоном?

Сообщив новость о глуховатости Эми, бездушный полицейский продолжил:

– Мы также опросили близкую приятельницу покойного… мисс Глорию Турман. – Имя было мне знакомо. Я его видела не где-нибудь, а на документах, поданных Бартлетом в суд. – Мисс Турман заявила, что вчера, уходя из дома, мистер Бартлет сказал, что собирается встретиться с миссис Скайлер Риджвей. – Рид метнул на меня взгляд. – Мы находим это весьма занятным. Человек направляется на встречу с вами, а потом в него стреляют.

Не было причин сомневаться, что все присутствующие также находят заявление мисс Турман очень интересным. Клиентка с голубыми волосами, подавшись вперед и приоткрыв рот, не сводила завороженного взгляда с моей особы.

Но более всех прочих меня встревожил Матиас.

Он выглядел так, словно получил удар под дых.

Глава 10

– Так вот, миссис Риджвей, Глория Турман утверждает, что в день убийства Бартлет собирался встретиться с вами, – повторил Рид, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Он сделал паузу и неторопливо оглядел комнату. Малый словно выступал перед судом присяжных. Обернувшись ко мне, он добавил:

– Что вы на это скажете?

"Брехня!" – сказала бы я, но, боюсь, это короткое и емкое высказывание повредило бы мне в глазах Солонки и Перечницы. Впрочем, дела мои складывались настолько плохо, что, похоже, мне уже ничто не могло повредить. Разве только участие в заговоре с целью убийства президента Кеннеди.

– Она лжет. – Я смотрела Риду прямо в глаза. – Глория Турман и прежде лгала насчет дома, который я продала Бартлету, лжет и теперь.

– Вы так думаете? – ровным тоном осведомился бездушный коп.

– Нет, знаю.

– А ежели она говорит правду? – вставил Констелло, его деревенский выговор стал еще заметнее.

Я не совсем понимала, куда он клонит, но решила подыграть.

– Положим, она не врет и Бартлет действительно сказал, что отправляется на встречу со мной. Хотя ни о чем подобном мы не договаривались. – На отрицательной частице «не» я повысила голос, дабы все в комнате слышали. – Но Бартлет мог воспользоваться мною как прикрытием. Домом, в котором его застрелили, я занимаюсь совершенно официально. Мое имя значится на щите, установленном во дворе. Бартлет сказал своей даме, что встречается со мной, но на самом деле он знал, что в доме Каррико его поджидает кто-то другой.

Я сочиняла на ходу. А что еще оставалось? Моей целью было заронить сомнение в крепкие головы копов. Возможно, тогда они перестанут видеть во мне злодейку.

– Другой вариант: убийца назвался моим именем, – продолжала наворачивать я. – Тот… вернее, та, что назначила свидание Бартлету, сказала, что она – это я. Бартлет думал, что увидит меня, но в доме Каррико его поджидал совсем другой человек.

Тут я выдохлась.

Солонка и Перечница смотрели на меня так, словно я потеряла не нить рассуждений, а последние крупицы разума.

Не удержавшись, я украдкой оглядела аудиторию. На лицах Джарвиса, Барби, Шарлотты и ее клиентки с голубыми волосами было написано одно и то же: эта женщина (то бишь я) нуждается в помощи, желательно психиатрической.

Даже Матиас смотрел на меня как-то странно.

– Миссис Риджвей, небось вам известно, что про вас рассказывает ваш бывший дружок, Портер? – Констелло любовно поглаживал усы, словно это было домашнее животное.

Я вздохнула. Лучше бы мы и дальше обсуждали Глорию Турман.

– Известно. Он лжет…

– Миссис Риджвей, – перебил Констелло, – а вам не кажется, что больно много людей вдруг принялись сочинять про вас байки?

Чернявый коп был прав. Получалось, что параноик, страдающий манией преследования, доверяет людям больше, чем я.

Осознав, как выгляжу в глазах копов, – и, что немаловажно, всех остальных свидетелей допроса, – я решилась. Спокойно и четко пересказала полицейским то, что услышала вчера вечером от Портера.

– Он меня подставил. И я ума не приложу, зачем он это сделал, если только по какой-то причине ему не понадобилось замутить воду. Мистеру Мередиту определенно есть что скрывать.

Мои откровения не потрясли Солонку и Перечницу. Да и всех прочих тоже.

Сострадание проявил только Матиас. Теперь он смотрел на меня не странно, но с жалостью. Рид и Констелло переглянулись. На их физиономиях не читалось ни удивления, ни сочувствия, – лишь голый скептицизм.

– Итак, вы полагаете, что Эдварда Бартлета убил кто-то из двоих – или мистер Мередит, или его подружка? – небрежным тоном осведомился Констелло, словно мы беседовали на вечеринке за бокалом вина. – И какой, по-вашему, у них мотив?

Он меня поймал.

– Откуда мне знать! – И чуть не добавила: "Это ваша забота – найти мотив", но, слава богу, успела захлопнуть рот, прежде чем эти слова сорвались с языка.

Впервые за время допроса Констелло согласился со мной, кивнув чернявой головой.

– Вот и мы никак в толк не возьмем, с чего бы им убивать Бартлета, – промурлыкал он. – Потому ищем в другом направлении.

Глядя в его черные глаза, я без труда сообразила, в каком направлении они рыщут.

– Ежели вы пристрелили Бартлета, – продолжал Констелло тем же светским тоном, – то таким манером вам удалось убить двух зайцев. Первое, вы избавились от парня, который хотел вас засудить. Второе, по вашей милости подружка Портера, укравшая у вас кавалера, отправится за решетку, потому что, по вашим словам, жертва признала в ней убийцу.

Моя шея опять раскраснелась как маков цвет.

– Мистер Мередит вовсе не мой дружок.

– Но был им, – многозначительно обронил Рид.

Констелло, напротив, продолжал играть роль "любезника".

– Миссис Риджвей, вы небось вообразили, что коли с вас сняли обвинения в убийстве Эфраима Кросса, то теперь вам сам черт не брат.

Зря чернявый коп упомянул отца Матиаса. Про себя я решила, что не стану больше смотреть на слушателей, – моя шея и без того горела огнем, – но краем глаза заметила, что при упоминании об отце мой друг резко обернулся в сторону Констелло.

– Если вы рассчитывали, что мы по старой памяти не станем вас подозревать, – Рид почесал белобрысую голову, – то здорово заблуждались.

Я оторопела. Неужто нашлись люди, считающие меня способной на убийство? Да я даже муравьев в кухне не убиваю. Осторожно собираю их бумажным полотенцем и выношу во двор.

Однако насчет спасения муравьиных жизней я предпочла не распространяться. Информацию про мои взаимоотношения с муравьями могли расценить как еще одно доказательство психической неуравновешенности.

– Вы и вправду думаете, что я стреляла в Бартлета в доме, рядом с которым аршинными буквами начертано мое имя? А затем, не моргнув глазом, вернулась на место преступления, дабы обнаружить тело?

Невероятно, но оба копа дружно кивнули.

Я заметила, что клиентка Шарлотты тоже радостно затрясла голубой головой. Дама наверняка не пропустила ни одной серии "Она написала убийство".

– Мы считаем вас тонкой штучкой, – пояснил Рид. – Такие, как вы, отважатся на что угодно, лишь бы сбить с толку следствие.

Почему-то я не приняла его слова за комплимент.

Более того, мне бы хотелось, чтобы Матиас не слышал этой сомнительной похвалы. И все остальные тоже.

Я опять не удержалась. Бросила взгляд на моего друга. Он смотрел прямо на меня широко открытыми глазами.

Казалось, что Солонка и Перечница провели в агентстве целую вечность. На самом деле наша беседа длилась не более двадцати минут. На прощанье Констелло строго напомнил:

– Похоже, не надо повторять, чтобы вы не уезжали из города.

– Уже повторили, – не менее суровым тоном откликнулась я.

Копов провожали взглядом все присутствующие. Стоило им скрыться, как любопытные взоры устремились на меня.

Вероятно, нужно было встать и сделать заявление. Например: "Большое спасибо за внимание. Позволю себе добавить: несмотря на то, что вы здесь услышали, я никого не убивала". Но вряд ли это заявление могло переломить ситуацию в мою пользу. Тем более что, встретившись со мной взглядом, коллеги и клиентка немедленно попрятали глаза. Что толку выступать с речью перед аудиторией, которая от тебя отворачивается?

Пришлось удовлетвориться единственным слушателем, Матиасом.

– Понимаю, все это выглядит не очень хорошо, но знай, я не убивала Эдварда Бартлета.

Он был явно шокирован.

– Господи, Скайлер, я знаю, что не убивала. Меня в этом убеждать не надо.

Так ли?

Я хотела верить Матиасу, честное слово. Но если он ни секунды не сомневался в моей невиновности, тогда почему во время допроса у него глаза полезли из орбит? Проблемы с контактными линзами? Такое объяснение явно притянуто за уши. Хотя бы потому, что он не носит контактные линзы.

– Ты не виноват, если у тебя возникли некоторые сомнения.

Теперь лгала я. Виноват, еще как виноват! Неужто Матиас считает меня способной выстрелить в человека? За кого он меня принимает? За Никиту?

Матиас махнул рукой, словно отметая напрочь какие бы то ни было подозрения.

– Чушь, я в тебе уверен. Всегда. – Тем не менее он поспешил сменить тему: – Так мы пойдем обедать?

– Пойдем. – Я сверлила его взглядом. – И не одни, а вместе с Глорией Турман.

– С подружкой Бартлета? – Матиас едва не пустил петуха и опять вытаращил глаза. Откашлявшись, он уточнил: – Ты предлагаешь пообедать с подружкой Бартлета?

Я кивнула. Хотя мне хотелось не столько пообедать с ней, сколько поболтать о том о сем. Спросить, к примеру, зачем она наврала, будто я сбагрила ее любовничку не дом, а сущую развалину. И с какой стати она заявила копам, будто Бартлет вчера собирался встретиться со мной?..

Я жаждала получить разъяснения. И непременно в присутствии Матиаса. Как ни странно, он вовсе не обрадовался такой перспективе.

– Скайлер, неужто вчерашний случай с Портером тебя ничему не научил?

Похоже, что так. Я уже рылась в ящике стола в поисках телефонного справочника.

Склонившись над ящиком, я не заметила, как Барби встала из-за стола и медленно направилась к нам. А когда подняла голову и увидела перед собой бывшую подружку, мне показалось, что она выросла из-под земли.

– Скайлер, – Барби наматывала платиновую кудряшку на палец, – так уж получилось, что я все слышала…

Ну конечно, «получилось» совершенно случайно. Да она глаз с меня не сводила. Если бы не сумела расслышать, то прочла бы по губам.

– И знаешь, – продолжала она, – если нужна моя помощь, только дай знать.

Я чуть было ей не поверила – мол, старая подруга предлагает забыть прежние обиды и помириться, – но вовремя одумалась. Барби вдруг этак небрежно скользнула взглядом по Матиасу.

– О, привет, – поздоровалась она, словно только что его увидела.

Даже Матиас насторожился.

– Привет.

Барби всем телом подалась к нему. Забыла упомянуть: на ней было алое трикотажное платьице с глубоким вырезом. Такое впечатление, что платье на несколько размеров мало. Спортивные купальники свободнее облегают телеса, чем наряд Барби.

– У Скайлер такая бурная жизнь, правда? – обратилась она к Матиасу доверительным тоном. – Не то что у меня. Да уж, по сравнению с ней я обитаю в тихой заводи.

Я оторвалась от телефонного справочника и пристально воззрилась на Барби. Дамочка явно пыталась внушить Матиасу, что, в отличие от его резвой подружки, ее не подозревают в убийстве каждые три месяца.

– Спасибо, Барби, – поблагодарила я бесцветным тоном.

Она вздрогнула. Должно быть, испугалась, что сейчас получит по заслугам за свое поведение.

– Что? – скосила она глаза в мою сторону.

Я холодно улыбнулась и процедила сквозь зубы:

– Спасибо за предложение. Хорошо иметь столь преданную подругу.

– А, ты об этом. – Барби захлопала густо накрашенными ресницами и снисходительно кивнула: – Ну конечно, можешь на меня рассчитывать. Всегда рада помочь.

Да у этой вертихвостки ни стыда ни совести! Но теперь ей ничего не оставалось, как удалиться восвояси. Предварительно бросив знойный взгляд на Матиаса.

Мне же ничего не оставалось, как отыскать мисс Турман в телефонной книге. Ну и мысленно обругать Барби.

В справочнике была только одна Г. Турман, проживавшая на Васильковой дороге, 93005. Эта улица находилась в микрорайоне Садовые Аллеи, южном пригороде Луисвиля.

Хотела бы я претендовать на звание величайшего риэлтора в мире по той причине, что выучила назубок все улицы в Луисвиле и даже могу указать, где находится Васильковая дорога. Но на самом деле эта улица была мне знакома потому, что давным-давно я сама жила в Садовых Аллеях.

Тридцать пять лет назад ветеранам – в том числе и моему отцу – сделали заманчивое предложение: новехонькие дома за 9000 долларов в рассрочку. В наши дни строительство гаража обойдется дороже. Разумеется, сейчас это жилье выглядит не столь привлекательно, как тогда. Последний раз я наведывалась по делам в Садовые Аллеи два месяца назад, и у меня защемило сердце, когда я увидела обшарпанные дома. Некоторые пустовали, а кое-где во дворах ржавели автомобили.

Единственное, что изменилось со временем в лучшую сторону, так это деревья. Тонкие прутики, которые я помнила с детства, разрослись, покрылись густой листвой, и дома, укрывшиеся в их тени, казались рядом с ними игрушечными.

Если Глория Турман и впрямь обитает в Садовых Аллеях, значит, с деньгами у нее негусто.

Мои родители прожили там всего пять лет, потом у них хватило благоразумия переехать. Они переезжали несколько раз, пока не пустили корни в уютном просторном ранчо на окраине Луисвиля, неподалеку от Садовых Аллей.

Однако я не собиралась сообщать Глории о том, что она и мои родители почти соседи. Вряд ли это обстоятельство сблизило бы нас.

Глория взяла трубку после первого же гудка. Но, услышав, кто ее спрашивает, тут же пожалела, что подошла к телефону.

– Что?.. А чего вы мне звоните? Я… я ничегошеньки не знаю.

Голос Глории дрожал так, словно она находилась в эпицентре землетрясения.

Садовые Аллеи и в самом деле временами потряхивает, мне это известно от мамы. Иногда она звонит и рассказывает, как у них пол в гараже ходит ходуном.

Не многие люди за пределами Кентукки знают, что весь регион лежит на Новомадридском разломе. Я и сама об этом не ведала, пока некий горе-эксперт не предсказал неминуемое землетрясение. Все покупатели недвижимости принялись требовать страховку на случай стихийных бедствий.

Землетрясения так и не случилось. И я была уверена, что тремоло Глории не имеет никакого отношения к подвижкам почвы.

– Мисс Турман, приглашаю вас пообедать.

– О боже, боже, боже!

Можно подумать, я велела ей встретиться со мной на рассвете в глухом переулке и захватить с собой оружие.

– Не беспокойтесь, я не намерена ссориться с вами… – увещевала я собеседницу.

Но Глория не верила в мою искренность, как и я в ее.

– Знаю я вас, таких.

– Мисс Турман, честное слово, я всего лишь хочу кое-что выяснить.

– А… а если я не хочу?

– Что ж, в таком случае вам, очевидно, есть что скрывать и мне придется обратиться в полицию…

– Ох нет! – перебила Глория. Ее голос взмыл вверх на целую октаву. – Зачем нам полиция!

Очевидно, эта дама любила общаться с копами не больше меня.

– Тогда встретимся. Не вынуждайте меня раскрывать перед полицейскими ваши маленькие секреты.

Разумеется, я блефовала. Сейчас мне не удалось бы убедить Рида и Констелло даже в том, что небо голубое. Но Глория об этом не догадывалась.

– О боже, боже, боже, – опять завела она любимую песню. Когда причитания смолкли, я испугалась, не грохнулась ли бедняжка в обморок. – Ладно, если я и соглашусь встретиться с вами, то только в очень людном месте. Вроде ресторана или… автовокзала. Я не какая-нибудь дурочка.

Отлично. Глория желает пообедать на автовокзале и при этом утверждает, что она не дурочка? В принципе я ем все, но когда последний раз заскочила перекусить на автовокзал, мне почудилось, что там кормят исключительно остатками комплексных обедов, которые подают в самолетах.

– И в одиночку я к вам не приду. Нетушки.

До сих пор я думала, что моя собеседница нервничает потому, что ей неловко беседовать с человеком, против которого Бартлет при ее пособничестве затевал мошенничество. Но теперь я сообразила: Глория не просто нервничает. Она боится. Меня. Дамочка искренне полагает, что я нацелилась убрать всех, кто вставлял мне палки в колеса. Начав, разумеется, с главного зачинщика – самого Бартлета.

– Одна я никуда не пойду! – повторила Глория. – И не думайте мечтать!

Наверное, Бонни и Клайду было легче устроить званый обед, чем мне сейчас.

– Мы будем не одни. Не возражаете, если я приведу моего близкого друга? – Я глянула на Матиаса. Он ведь признал меня во всеуслышание своей зазнобой. Долг платежом красен.

– Прихватите своего хахаля? – уточнила Глория и умолкла, видимо соображая, смогу ли я убить ее на глазах парня, с которым у меня интрижка. Но к однозначному выводу так и не пришла. – Я… не знаю.

Ладно, положим, мне она не доверяет. Но неужто эта трусиха думает, что Матиас станет спокойно наблюдать, как я ее расстреливаю? Где Глория нахваталась подобных представлений? На каких задворках жизни?

– Мой друг – профессор колледжа. Он преподает в Кентуккийской школе искусств.

– Ах, он профессор! – В голосе моей собеседницы послышалось облегчение. Очевидно, по ее мнению, для риэлтора убить – раз плюнуть, зато университетской профессуре положено держать себя в рамках. – Ладно, тогда вроде все нормально. Встречусь с вами, ежели ваш профессор явится. И в ресторане, где полно народу.

Ближайший ресторан из тех, что я вспомнила и где всегда было битком набито, принадлежал Джеку Муллу и находился на Бардстон-роуд.

Это заведение пользовалось популярностью по двум причинам: оно было небольшим и там отменно кормили. Сидя в главном зале, вы видели всех и были на виду. Отличное место, для того чтобы людей посмотреть и себя показать.

Мне определенно хотелось себя показать. И не кому-нибудь, а Глории. И как можно скорее.

– Значит, с профессором, да? – Невероятно, но голос моей собеседницы опять задрожал.

Мне пришлось дважды заверить ее, что Матиас самый настоящий профессор и обязательно придет. Наконец встреча была назначена.

Положив трубку, я перевела дух. То-то, наверное, забавно делить трапезу с человеком, который считает тебя убийцей.

А что Матиас? Я незаметно глянула на него.

О черт. Похоже, за обедом не одна Глория станет смотреть на меня волком.

Интересно, полезет ли мне кусок в горло в такой компании?

Глава 11

Прежде я никогда не встречалась с Глорией Турман. Но по телефону она заверила, что узнает меня без труда, поскольку видела где-то раньше. И на этот раз – по-видимому, для разнообразия – Глория сказала правду. Стоило нам с Матиасом усесться за столик, как в ресторан Джека Мулла вошла полная рыжая женщина. Нервно оглядев зал, она немедленно вычислила меня и моего спутника и неторопливо двинулась в нашем направлении, отбивая что-то вроде марша высокими каблуками по черно-белым плиткам пола.

При этом выражение лица у нее было в точности как у человека, который направляется к дантисту. Сверлить коренной зуб.

– Ну вот и я, – оповестила мисс Турман таким тоном, словно ожидала награды за свое появление.

Очевидно, Глории подсказали в свое время, что рыжим очень идет зеленый цвет. Ее платье-костюм, колготки и туфли-лодочки – все было ядовито-зеленым. Как и сумочка, серьги в ушах и тени на веках, наложенные аж до самых бровей.

Я в изумлении уставилась на нее. Глория Турман походила на пожилую лягушку-великаншу.

К волосам она прицепила зеленый бантик. Казалось, будто над ее правым ухом уселась бабочка, приняв рыжую шевелюру дамы за огромный цветок. Бантик был пришпилен не очень крепко, и стоило Глории пошевелить головой, как «бабочка» начинала махать крылышками.

Матиас при появлении мисс Турман встал.

Она искоса глянула на него.

– Так вы тот самый профессор? – И, повернувшись ко мне, добавила: – Чтой-то он не больно похож на ученого.

Я промолчала. А что я должна была ответить? Мистер Кросс маскируется?

Матиас был одет как обычно: в видавшие виды ковбойские сапоги, потертые джинсы и синюю рубашку с засученными рукавами. Видимо, Глория ожидала увидеть джентльмена в двубортном черном костюме, гетрах и со скрипкой под мышкой.

– Я Матиас Кросс. Рад познакомиться. – Он протянул руку.

Поскольку мой друг представился по всем правилам этикета, Глория решила, что он все-таки тянет на профессора. Она даже слегка зарделась, пожимая его руку.

– Зовите меня по имени, – кокетливо пробормотала она.

При этом смотрела Глория исключительно на Матиаса. И в течение всей нашей беседы едва удостоила меня взглядом. Видимо, полагала, что смотреть в глаза хладнокровной убийце рискованно. А вдруг я ее загипнотизирую, как кобра, которая перед тем, как напасть, завораживает свою жертву.

У нашего столика стояло два свободных стула, один рядом с Матиасом, другой рядом со мной. Угадайте, какой выбрала Глория. Сев, она придвинулась поближе к моему приятелю. В случае, если я рассвирепею, она бросится искать защиты у соседа.

– А я здесь никогда и не бывала, – заметила она, оглядывая ресторан. – Ой, да тут интересно.

Голые белые стены заведения Джека Мулла украшали черно-белые фотографии в рамочках. На снимках был запечатлен центр Луисвиля во время знаменитого потопа 1973 года и лично Джек Мулл, пожимавший руку людям вроде боксера Роки Грациано и выпускников местных колледжей. Фотографии были действительно интересными, но Глория таращилась на них так, словно в жизни не видела ничего более захватывающего.

Меня не обманешь. Хотя она усердно делала вид, будто потрясена снимками, но я заметила, что она в них не вглядывается, просто скользит по фотографиям глазами. Думаю, ее не столько интересовали эти фрагменты луисвильской истории, сколько не хотелось встречаться взглядом со мной, грозной коброй.

Бессмысленно таращась на фотографию выпускниц давно упраздненной женской гимназии, Глория обронила:

– Вам повезло, что застали меня дома. – Полагаю, она обращалась ко мне. Не к древнему же снимку? – У меня постоянная должность временного служащего. Вообще-то я целыми днями пропадаю на работе.

Постоянная должность временного служащего? Разве эти два понятия не исключают друг друга? Как, например, полицейский и интеллектуал?

– Есть такие агентства, которые подыскивают временную подмогу фирмам, – продолжала Глория. – Я зарегистрировалась во всех. – Теперь она пялилась на фотографию Джека Мулла с женой на фоне их собственного ресторана. – Гоняют по всему Луисвилю. Денечек здесь, недельку там.

– Занятная у вас работа, – вставил Матиас.

Может, и занятная, но, честно говоря, я не удивилась тому, что мисс Турман не задерживается на одном месте дольше нескольких дней. Особенно если на этом месте требуется знание правильного английского.

– Так я и познакомилась с моим Эдди, – добавила Глория. – Работала на него всего неделю, но потом мы уже были не разлей вода.

Что речь идет об Эдварде Бартлете, до меня дошло не сразу. Догадалась, только когда на глаза нашей собеседницы навернулись слезы. Я тронула ее за плечо.

– Поверьте, мне очень жаль, что Эдди больше нет. – Странно было называть Бартлета «Эдди», но, выражая соболезнования, наверное, не стоит вспоминать, кем, с моей точки зрения, покойный являлся на самом деле. А именно хорьком вонючим. – Ужасное происшествие.

Мне и вправду было жаль Бартлета, несмотря ни на что. Даже хорьки вонючие не заслуживают пули в грудь.

Моя искренность произвела на Глорию сильное впечатление. Она вздрогнула и отпрянула, словно к ее лицу поднесли зажженную спичку.

– Зачем надо было его убивать? – пробормотала она, не спуская глаз с мистера Мулла и его хозяйки.

Поначалу я приняла мисс Турман за свою ровесницу. Но при ближайшем рассмотрении стало ясно, что она по крайней мере лет на десять старше. Смерть Бартлета, очевидно, потрясла ее. Черные круги под глазами проступали даже сквозь толстый слой крем-пудры.

– Если бы Эдди не застрелили, он сейчас был бы живехонек, – поведала Глория укоризненным тоном чете Муллов.

С таким утверждением не поспоришь. Наступила неловкая пауза. На помощь пришел Матиас. Мой друг придерживается мнения, что поесть всегда на пользу. Наверное, он так думает потому, что сам хороший повар. Мысль о том, что еда может навредить, представляется ему дикой.

Поскольку из меня повариха еще та, я не раз испытала на себе вредоносность пищи. И в состоянии стресса у меня никогда нет аппетита.

Матиас подозвал официантку и заказал большое блюдо креветок на закуску. Еще одна причина, по которой ресторан Джека Мулла всегда полон, – феноменальное обслуживание. Креветки появились на нашем столе почти мгновенно.

Есть мне хотелось так же, как прыгнуть с моста зимой в реку. Однако Глория при виде креветок взбодрилась. Появление же двух коктейлей «Маргарита» со льдом вызвало у нее неподдельную радость.

"Маргариты" придали ей смелости: она начала украдкой поглядывать на меня. Так косятся на голодного питбуля. Но по крайней мере она не дергалась и не жалась к Матиасу, как прежде, что уже было большим достижением. Надо было воспользоваться первыми завоеваниями и осведомиться, что она наплела полиции, но Глория меня опередила.

– Я не врала полицейским. Эдди и вправду сказал, что идет к вам. – Она энергично кивнула, и зеленая «бабочка» на ее голове затрепетала крылышками. – Как сейчас помню: "Иду на свиданку со Скайлер Риджвей".

Всем своим поведением я старалась внушить Глории, что хочу только одного – добиться правды. Но если правда была такова, то лучше бы я ее не добивалась.

– Вы точно помните?

– Ну да! – «Бабочка» опять взмахнула крыльями, а Глория отхлебнула большой глоток «Маргариты». – Точнее не бывает. – Она повернулась к Матиасу. – Эдди сказал, что идет к Скайлер, и ушел, и больше живым я его не видела.

Браво, Глория, умеешь ты растрогать.

Если мисс Турман рассчитывала на какую-то реакцию со стороны Матиаса, то ее ждало разочарование. Он лишь поскреб бороду. Со стороны могло показаться, что Матиас вообще не слышал Глорию, если бы его правая щека не начала дергаться.

Я заерзала на стуле. Если наша собеседница лжет, то у нее несомненный талант по части вранья. На мой взгляд, она говорила очень убедительно. А уж Матиас тем более должен был ей поверить.

Похоже, Глория не обладала стойкостью к алкоголю. Либо она вливала в себя столько спиртного, что желудку надоело его переваривать. Поэтому выпивка беспрепятственно разлилась по ее телу.

– Ей-богу, я не хотела давать показания против вас… – Язык мисс Турман уже немного заплетался. – Ну, про тот дом, что вы продали Эдди. Просто повторила, чего Эдди велел сказать. Он думал, что ваша страховая компания не станет доводить дело до суда. – Она опять сделала приличный глоток и, размахивая стаканом для пущей убедительности, добавила укоризненным тоном: – Он говорил, страховые компании всегда раскошеливаются. Вам не пришлось бы последнее с себя снимать. А Эдди перепало бы немножко деньжат.

Изумительная трактовка! Можно подумать, ее Эдди собирал средства для благотворительного фонда. Впрочем, Глория не слишком покривила душой. Бартлет, наверное, всю жизнь занимался благотворительностью – исключительно в свою пользу.

– Он никого не хотел обидеть, – продолжала соломенная вдова.

Очевидно, по мнению Глории, мошенничество – всего лишь безобидная шутка. Она подняла на меня затуманенный взор.

– За такое, – она энергично, хотя и не слишком трезво, тряхнула головой, – за такое нельзя убивать.

Я и бровью не повела. Как, скажите на милость, убедить эту женщину в моей невиновности?

– К смерти Эдварда Бартлета я не имею никакого отношения. – Знаю, я это уже говорила, но повторить стоило.

– Угу. – Глория опять обращалась к чете Муллов на стене.

Это начинало действовать на нервы.

– Послушайте…

Матиас уловил опасную нотку в моем голосе и немедленно вмешался:

– Милые дамы, вы готовы пообедать?

Я была не готова, однако Матиас и Глория поспешили заказать гамбургеры и жареную картошку. Сомневаясь, смогу ли проглотить хотя бы веточку петрушки, я в конце концов выбрала фирменный салат.

В ожидании блюд я усиленно соображала, что бы нам еще обсудить, не касаясь моей мнимой причастности к смерти Бартлета, – эта тема мне уже изрядно приелась. И тут вспомнила о визите мисс Кеньон прошлым вечером.

– Кстати, Глория, вы не знаете, был ли Эдди знаком с Портером Мередитом?

Глория на миг протрезвела и так энергично закивала, что «бабочка» едва не вспорхнула под потолок.

– А то! Они начинали вместе, после того как закончили адвокатскую школу.

Вот так новость! Я подалась вперед.

– И долго они работали вместе?

– Ну, какое-то время, не помню точно. – Глория пожала массивными плечами. Язык все меньше ее слушался. – Но я-то з-знаю, почему они расплевались. Все п-потому, что Эдди запил.

Я кивнула, словно она подтвердила мои подозрения.

– Вот, з-значит, – продолжала Глория. – Как Эдди начал пить, дела у него пошли прахом. Потом он уже защищал только стриптизерш и… – она брезгливо поморщилась, – всяких таких. Но он все равно был потряс-с-сным адвокатом.

Лично я сомневалась в профессиональных достоинствах алкоголика, но виду не подала.

– Они оба состояли в коллегии адвокатов, Эдди и Портер. – Глория тыкала в меня толстым пальцем. – Так с чего, спрашивается, мистеру Мередиту нос задирать?

Я наблюдала за ней, размышляя: понимает ли она сама, что говорит?

– Уж Эдди так переживал, так переживал. Его оскорбили в лучших чувствах. – Глория утерла слезу. Тушь на ее ресницах слегка размазалась.

Верно, о покойниках плохо не говорят. Но давайте начистоту: по-моему, лучших чувств у Бартлета вообще не водилось. Возможно, в его душе обитало лишь одно искреннее чувство, которое он испытывал к деньгам.

– На что же обиделся Эдди?

– Портер в упор его не видел. Делал вид, что и не знаком с ним вовсе.

Я постаралась изобразить праведный гнев. Что было нелегко.

– Однажды мы с Эдди наткнулись на Портера в одном классном ресторанчике в центре, – горячилась Глория, – и Эдди подошел с ним поздороваться. И этот выскочка знаете что сделал? Даже не стал с ним разговаривать! Это же надо! А ведь когда-то Эдди ему здорово помог. – Ее возмущение было безгранично. Впрочем, в таком состоянии границы легко преодолеть.