Текст книги "Из уст в уста"

Автор книги: Тьерни Макклеллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18

Портер смотрел на снимок Ванды Фей и Дженни, как на змею. Словно боялся, что фотография может его укусить.

– Откуда у тебя это? – прохрипел он.

– Нашла в кабинете Эдварда Бартлета, – откровенно призналась я.

Наступила пауза. Портер разглядывал меня, слегка прищурившись. Как будто до него не сразу дошел смысл моих слов.

– В кабинете Бартлета? Что ты там делала?

Этот вопрос я решила пропустить мимо ушей.

– В картотеке Бартлета я обнаружила интересную папку. В ней оказались еще кое-какие фотографии.

В доказательство я извлекла очередной снимок. Но Портер едва на него взглянул.

– Ну и что? – спросил он. – Какое это имеет отношение ко мне?

Надо отдать ему должное: держался он отменно. В его голосе даже прозвучало раздражение человека, которого беспокоят по пустякам.

– Полагаю, ты отлично знаешь, какое эти снимки имеют к тебе отношение, – не сразу ответила я. – Кроме того, тебе хорошо известно, кто такие Ванда Фей и Дженни.

– Ошибаешься. – Портер оставался невозмутим. Он сунул руки в карманы и прислонился к столу администратора, приняв небрежную позу. – Понятия не имею.

Его голубые глаза в упор смотрели на меня. Голубые, как и у Дженни. Постойте, если я ничего не путаю, в школе на уроках биологии нам втолковывали, что голубоглазость – рецессивный признак. То есть у голубоглазых родителей практически всегда рождается голубоглазый ребенок.

Портер Мередит вполне мог быть отцом Дженни.

– Вы утверждаете, что понятия не имеете, кто эта женщина и маленькая девочка? – вмешался Матиас.

– Именно. – Портер имел наглость улыбнуться. – В жизни не видел ни той, ни другой.

Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент, когда Матиас произнес «девочка», мне вдруг послышался голос умирающего Бартлета: "Это была девочка Портера Мередита".

Господи, неужели Бартлет имел в виду дочку Портера? Я уставилась на фотографию. Неужто этот прелестный ребенок вырос и стал убийцей? Но почему? Зачем ей сейчас убивать Бартлета, человека, с которым ее отец когда-то дружил, но которого в последнее время старался избегать? Какой смысл?

– Портер, – решительно начала я, – ты можешь говорить что угодно, но на папке с фотографиями стоит твое имя. Убедись сам.

Мистер Мередит весьма натурально изобразил недоумение.

– Ну-ну, очень странно.

Его наглое самодовольство, похоже, действовало на нервы не только мне, но и Матиасу. Он выдвинулся вперед:

– Действительно странно. И как вы это объясните?

– У меня нет объяснений. – Глаза Портера теперь напоминали кусочки голубого льда. – Да и не считаю нужным что-либо объяснять. Однако мог бы высказать догадку, почему снимки оказались именно в этой папке. Обычная канцелярская ошибка.

Канцелярская ошибка? Версия для слабоумных дурачков: Бартлет сунул фотографии в папку с надписью "Портер Мередит" не глядя. Он нас за идиотов держит? Не иначе.

– Напутали при составлении картотеки. – Портер небрежно пожал плечами. – Обычная история.

– И вы думаете, мы этому поверим? – Матиас саркастически хмыкнул.

– Мне плевать, чему вы поверите. – Глаза мистера Мередита недобро полыхнули, в его голосе послышалась угроза.

И говорил он теперь громче. Двери в глубине приемной отворились, из них высунулись головы и с любопытством уставились на нас.

Матиас не жалует зевак. Я заметила, как он стиснул зубы, но тоже повысила голос. Если Мередиту наплевать, слышат ли нас его подчиненные, то мне тем более.

– Подружка Бартлета сказала, что когда-то он оказал тебе большую услугу. Что она имела в виду?

– Шутишь? – презрительно фыркнул Портер. У него был такой вид, словно он вот-вот расхохочется. – Какую услугу мог оказать мне человек вроде Бартлета? – Он глянул на секретаршу и был награжден восторженной улыбкой. Переведя взгляд на меня, Портер добавил: – Скорее уж наоборот.

От скромности этот человек не умрет.

– Вы закончили? Я уже сыт по горло вашими домогательствами.

Портер огляделся, дабы удостовериться, что публика по-прежнему внимает нам. Она, конечно же, внимала. Бросив на меня взгляд, который заморозил бы воду, он торопливо продолжил:

– Скайлер, я хотел бы кое-что сказать. Пожалуйста, выслушай внимательно. Ты слушаешь?

А он как думал? Предположил, что я по памяти разгадываю кроссворд из вчерашней газеты?

– Не сомневайся.

– Мы больше никогда не будем вместе. – Портер провел рукой по своей модной стрижке. – Все кончено. Я серьезно. Прошу, прекрати выдумывать идиотские предлоги, чтобы увидеться со мной. – Мне почудилось, что по его губам скользнула тень улыбки. – Надо смириться с положением вещей.

Когда я сильно разозлюсь, мне становится трудно дышать. Такое ощущение, будто чья-то могучая рука давит на грудь. Судя по физиономиям подчиненных Портера, они слышали каждое слово и теперь с любопытством изучали мою особу.

– Ты отлично знаешь, черт возьми!.. – Я почти кричала.

Очевидно, мой бывший дружок добился желаемой реакции: на его лице промелькнуло удовлетворение.

– Если ты не перестанешь преследовать меня, – продолжил он медленно и четко, словно и не слышал моего вопля, – придется обратиться в полицию. Очень жаль, Скайлер, но если ты не прекратишь свои домогательства, у меня не будет другого выхода. – Этот мерзавец повторял одну и ту же мысль на разные лады, дабы до всех дошло, если кто еще не понял.

Его трубный глас, наверное, был слышен в самолете, пролетавшем над Башней.

Я с трудом подавила желание врезать по его наглой физиономии.

– Прими добрый совет, приятель, – обратился Портер к Матиасу. – Не бросай эту даму. В такой ситуации она очень опасна.

Матиас разъярился не меньше меня. Я с интересом пригляделась к нему. Оказывается, в гневе у него белеют губы.

– А теперь послушай меня, приятель, – Матиас ткнул пальцем в Портера. – Если ты вообразил, будто я поверю в этот идиотский розыгрыш, который ты здесь устроил, то ты еще больший болван, чем кажешься.

– Да ну? – Губы Портера скривились в полуулыбке. – А кто сказал, что я тебя разыгрывал? И откуда тебе знать, правду я говорю или лгу?

– Я знаю Скайлер, – без колебаний ответил Матиас. Я вздернула бровь. Боже, неужто он и вправду уверен, что за три месяца сумел хорошо меня изучить? В таком случае он доверяет своим инстинктам много больше, чем я своим. – Если она говорит, что ты лжешь, значит, так оно и есть. – Матиас продолжал сверлить взглядом противника. – Иных доказательств мне не требуется. Ты соврал насчет снимков и теперь наговариваешь на нее.

Если он надеялся взбесить Портера, то его постигло разочарование. Мистер Мередит не шелохнулся, и странная полуулыбка играла на его лице.

Я глянула на Линнду. Она наблюдала за мужчинами, словно за игроками в настольный теннис, – отличное упражнение для глаз. Каждый раз, когда взгляд девушки падал на мистера Мередита, ее словно осеняла небесная благодать.

Ясное дело, Линнда на крючке у Портера. Видала я поклонниц Элвиса Пресли, которые взирали на своего кумира с меньшим восхищением. Похоже, девушка была готова на все ради своего начальника. Так уж на все? Любопытно было бы проверить.

– Говорю вам, я никогда не видел этой женщины и девочки! – отрезал Портер. – И вы ничего не сможете доказать… – Он начинал повторяться, и я решила заняться Линндой.

Придвинувшись к ней, я доверительно произнесла:

– Знаете, перед смертью Бартлет сказал, что в него стреляла девочка Портера Мередита. – Мне не пришлось повторять по буквам. Мисс Кудряшка сразу смекнула, как можно интерпретировать слова Бартлета, и насторожилась. Я подошла к ней почти вплотную. – Так и сказал: девочка.

Линнда бровью не повела и в свою очередь поделилась конфиденциальной информацией:

– Портер предупредил, что вы можете заявить нечто в этом роде.

– Разве?

Неужто Портер догадался, что Бартлет имел в виду его преданную секретаршу?

– Да, – подтвердила Линнда. – Он даже посоветовал, что вам ответить. – Мое изумление росло. Девушка заговорила еще тише: – Вы правы.

Я настолько оторопела, что некоторое время не могла вымолвить ни слова.

– Что? – наконец выдохнула я.

Она оглядела холл, с удовлетворением отметила, что ее не слышит никто, кроме меня, и повторила:

– Вы правы.

– В чем? – не верила я своим ушам.

– Эдварда Бартлета убила я, – прошептала секретарша. – Застрелила его.

Я инстинктивно отшатнулась. Неужто эта кудрявенькая девчушка только что призналась в убийстве?

Где же Матиас? Они с Портером стояли почти вплотную друг к другу, что-то сердито выкрикивая.

Таково уж мое везение: опять важное свидетельство слышала только я.

Но на всякий случай решила проверить.

– Ты слышал? – отвлекла я моего друга от перепалки с Портером. – То, что сказала Линнда?

Матиас обернулся:

– Нет, а что она сказала?

– Она убила Эдварда Бартлета!

Матиас отнесся к новости довольно вяло. Он внимательно глянул на меня и переспросил:

– Ты уверена?

В ответ я кивнула.

– Вы признались в убийстве Бартлета? – обратился он к девушке.

Минуточку. Не этот ли парень только что утверждал, что доверяет мне безгранично, а теперь уже сомневается в моих словах? Почему он ищет подтверждения у Линнды?

Невероятно, но девушка пожала плечами:

– Ничего подобного я не говорила. Она… гм… видимо, неправильно меня поняла.

Это было уж слишком.

– Что?! – разъярилась я. – Неправильно поняла? Да я собственными ушами слышала!..

– Очень жаль, – перебила девушка с невозмутимым видом, – но вы ошиблись.

Теперь мне и ее захотелось ударить. Матиас изумленно взирал на нас обеих.

– Послушай, Матиас, сейчас она отпирается, но она действительно призналась в убийстве.

Он растерянно переводил взгляд с меня на Линнду, его замешательство росло с каждой секундой.

Зато Линнда и ее босс откровенно забавлялись.

– Скайлер, давай объяснимся. – Портер поднял указательный палец, подчеркивая важность момента. – Ты заявляешь, будто моя секретарша убила Бартлета? Так?

Голос Портера гулко звучал в маленьком холле на радость всем любопытным.

И тут до меня дошло. Получалось, что я обвиняю всех знакомых мистера Мередита. Начала с его официальной подружки, Вирджинии Кеньон. Затем предположила, что он сам мог быть убийцей. А теперь добралась до секретарши.

Кто на очереди? Его престарелая мамочка?

Портер снова надул меня и прекрасно знал это. Тонкая улыбочка на его физиономии сменилась широкой ухмылкой.

– Ладно, вы задали свои вопросы и выдвинули нелепые обвинения. Почему бы вам теперь не убраться восвояси? – Я не двинулась с места, кипя от злости. – А ты, Скайлер, – добавил он, – должна немедленно отправиться в полицию и повторить там все, что наговорила здесь. Они будут рады послушать о том, как моя секретарша стреляла в Бартлета. – Его ухмылка стала еще противнее. – Беги же скорее. Чего ты ждешь?

Признаю: я тугодум. Только сейчас до меня дошло, что Портер опять расставил мне ловушку. Он подучил Линнду. И если я передам полицейским ее слова, то снова предстану перед ними рехнувшейся от любви дамочкой, чего мой бывший дружок и добивается.

Надо же быть такой дурой!

Портер продолжал ухмыляться. Мне ничего не оставалось, как развернуться и с гордым видом удалиться.

– Скайлер, его секретарша действительно сказала, что убила Бартлета? – осведомился Матиас, когда мы, протопав по шоколадно-зефирному ковру, оказались у этих проклятых лифтов.

Вопрос Матиаса лишь усугубил мое дурное настроение. Я с трудом заставила себя ответить:

– Не знаю, убила ли она его на самом деле, но сказала именно это.

Надо было сразу поделиться с ним моей догадкой: Портер меня подставил, второй раз подряд. Но я промолчала. Внезапно я так рассердилась на Матиаса, что мне вовсе расхотелось с ним разговаривать.

Никто из нас не раскрыл рта, пока мы не сели в машину и не выехали на запруженную транспортом Главную улицу.

– Знаешь, – вдруг заметил мой приятель, – странно, что только тебе говорят всякие вещи.

Я резко обернулась к нему:

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, просто странно, и все. – Он пожал плечами.

Возможно, я преувеличивала – подозрение в убийстве изрядно потрепало мне нервы, – но, по-моему, слова Матиаса (между прочим, это тот самый человек, который совсем недавно объяснялся мне в любви) можно было истолковать двояко.

1. У меня слуховые галлюцинации. В таком случае я психопатка.

2. Я все выдумала. То есть наврала с три короба.

Но какой мне резон врать? Только с единственной целью – скрыть ужасную правду. Правду о том, как я стреляла в Бартлета.

Я не сомневалась, что ход мыслей Матиаса был именно таков. И о чем после этого с ним разговаривать?

До "Кв. футов Андорфера" мы доехали в гробовом молчании. Похоже, мой приятель решил, что я погружена в свои мысли. И когда я вышла из машины, с треском хлопнув дверцей, он удивленно посмотрел на меня.

Уж не знаю, неужто я предъявляю чересчур высокие требования к мужчине, который твердит, что любит меня? Всего-навсего прошу поверить, что не способна на убийство.

Наверное, я излишне привередлива.

Матиас проводил меня до двери агентства.

– Давай все обсудим, – предложил он.

– Нечего обсуждать. – Я протянула руку за ключами от машины.

Он с удрученным видом отдал ключи.

– Скайлер…

Понятия не имею, что он намеревался сказать. Дожидаться я не стала. Не успел он произнести мое имя, как я уже переступила порог конторы.

Матиас за мной не последовал. Он постоял немного на пороге, и вид у него был столь же ошарашенный, как и в офисе Мередита.

Затем он медленно направился к стоянке, где оставил свой катафалк, сел в машину и уехал прочь.

Добравшись до своего рабочего места, я обнаружила, что меня трясет. Да что, собственно, происходит? Матиас лишь высказал замечание. И, откровенно говоря, он был прав. Действительно странно: почему только мне делают страшные признания? Он же не обвинил меня в убийстве. Вообще ни в чем не обвинил. Однако я повела себя так, словно он вознамерился связать меня по рукам и ногам и сдать в полицию.

Неприятно сознавать, но, боюсь, моя злость на него была вызвана не только полным провалом встречи с Портером. Возможно, подсознательно я делала все, чтобы оттолкнуть Матиаса от себя.

Наверное, он прав: я панически боюсь связать свою жизнь с мужчиной.

Обреченно вздохнув, я отправилась в кухонный закуток за большим стаканом колы. С огромным количеством льда.

Глава 19

В агентстве, кроме меня, находился еще один человек – Барби Ландерган.

Когда я вернулась с запотевшим стаканом, Барби сидела, просматривая бумаги. Из своего угла она не могла не видеть, как мы с Матиасом расставались у входа в "Кв. футы", и несомненно догадалась, что мы оба не в духе. Бывшей подружке явно не терпелось выяснить, что происходит. Она даже привстала, намереваясь подойти к моему столу.

Наверняка хотела осведомиться, не принял ли наконец Матиас мудрое решение бросить меня ради женщины с менее преступными наклонностями. Однако, наткнувшись на мой суровый взгляд, Барби сообразила, что сейчас не время для девичьей болтовни. Она поспешно села и взялась за телефон. И больше ни разу не повернула головы в мою сторону.

Извини, коллега, плохое настроение у всякого человека случается.

Кипа розовых записочек с сообщениями не настроила меня на более оптимистический лад. В основном они содержали пожелания посмотреть дом Каррико.

Однако на одной записочке стояло имя Эми Холландер. Я тупо уставилась на розовый листочек. Конечно, я знала, о чем пойдет речь. Не надо быть ясновидящей, чтобы догадаться: молодые люди в поисках "дома на первое время" желают нанять другого агента.

Удивительно лишь, что Эми нашла время сообщить мне об этом лично. Как правило, когда клиенты бросают вас, они просто растворяются в воздухе, и ни звонков, ни приветов. Более того, когда вы им звоните, они не отвечают. И не перезванивают.

Эми, в отличие от многих, поступила благородно, взяв на себя труд объяснить, почему она и ее жених отказываются от услуг риэлтора, устроившего им индивидуальный осмотр места преступления.

Я не сомневалась, что именно такое направление примет наша беседа, и, набрав номер, приготовилась к неизбежному разочарованию. Терпеть не могу терять клиентов. Особенно когда сама ни в чем не виновата.

Голос Эми прозвучал на удивление весело. Настолько весело, что в первую секунду я подумала, что ошиблась номером.

– Привет! – поздоровалась она. – Мы с Джеком хотели напомнить, что по-прежнему не прочь посмотреть те два дома, которые не удалось посетить вчера…

Вот так удивила! От изумления я не могла вымолвить ни слова. В последнее время я только и делаю, что теряю дар речи и снова нахожу. А повторение, как известно, мать учения, поэтому на сей раз я справилась с немотой довольно быстро.

– Ну конечно, с удовольствием покажу вам другие дома.

– Отлично! – обрадовалась Эми. – Мы с Джеком хотим взглянуть на них как можно быстрее. Нас по-прежнему привлекает тот район. – Выдержав паузу, она выразительно добавила: – Но мы не думаем, что нам подходит дом, который смотрели вчера.

Молодые люди давали понять, что мертвец в гостиной – не их стиль.

Непременно возьму на заметку.

– Сейчас же договорюсь с агентами хозяев. – Я старалась не обнаружить своего возбуждения, но, откровенно говоря, едва не заикалась, столь потрясло меня поведение молодой пары.

– Мы также хотели бы посмотреть дома в других районах, – продолжала Эми, словно не заметив моего заикания.

– Ну разумеется, РАЗУМЕЕТСЯ! – Боже, я и впрямь скоро уподоблюсь Джарвису с его тягой к повторам.

– В последнем номере журнала "Домашний очаг" мы обнаружили несколько очень привлекательных предложений, – чирикала девушка. – И если вас не затруднит…

В журнале "Домашний очаг" каждые две недели публиковались фотографии и описания домов, выставленных на продажу в регионе под названием Кентуккиана. Этот регион объединяет округа, расположенные по берегам реки Огайо по обе стороны границы между штатами Кентукки и Индиана. Однако журнал печатает не только снимки домов, но и фотографии риэлтеров. Буквально на каждой странице. А страниц в "Домашнем очаге" более двухсот.

Выходит, Эми должна была знать, что на свете существуют тысячи агентов по недвижимости, которые с радостью помогут ей в охоте за домом. Помимо вашей покорной слуги.

Я испытала прилив глубокой симпатии к этой девушке. Что за прелесть! И какая неслыханная широта взглядов! Подумаешь, наткнулись на полутруп, ерунда!

Напрасно я сравнивала Эми с малышкой Боб-си из детской книжки. О нет, моя клиентка не четырехлетнее дитя. Надо быть очень зрелой женщиной, чтобы проявить такую терпимость.

Еще раз пообещав договориться с хозяевами домов, я повесила трубку и улыбнулась, кажется, впервые за последние сутки.

Но хорошее настроение продлилось не долго. Вновь договариваться с агентами, которых прокатила вчера, – это не анекдоты по телефону травить. Парень, что оставил мне записку, начинавшуюся словами "где, черт побери", осведомился сварливым тоном:

– Давай начистоту, ты будешь завтра или как?

– Можешь на меня рассчитывать, – пробормотала я сквозь зубы.

– Видишь ли, – не унимался он, – в отличие от некоторых, я очень занятой человек. Для многих агентов недвижимость всего лишь приработок, заработают на булавки и довольны, для меня же это дело жизни. Я не могу позволить себе попусту тратить время.

Выслушав такую речь, хочется ответить: "Катись ты…" Но я вспомнила чудесную девушку Эми и в подражание ей продемонстрировала зрелость ума и широту взглядов:

– Я тоже на полном рабочем дне. Так что не сомневайся, не подведу. Мне, как и тебе, не хочется транжирить время.

И повесила трубку, прежде чем этот козел успел что-нибудь добавить.

Повторный звонок к Эми не компенсировал трудностей переговоров с коллегами. Я намеревалась кратко, но прочувствованно сообщить, что с осмотрами домов все улажено, и назначить встречу на завтра в "Кв. футах Андорфера". Однако не Эми взяла трубку.

Ответил Джек, и его тон, мягко говоря, был прохладным:

– А, это вы.

Я рассказала, как обстоят дела.

– Хотел бы уточнить, – строго произнес молодой человек, и мне совсем стало кисло, – сюрпризов больше быть не должно.

Очевидно, Джек не мог похвастаться широтой взглядов. Более того, он был столь суров, словно винил меня лично во вчерашнем недоразумении.

Не хотелось давать волю эмоциям, но меня просто распирало от гнева. Он что же, вообразил, будто я специально подложила подстреленного Бартлета в гостиную? Видимо, для того, чтобы оживить интерьер?

Пришлось досчитать до пяти, прежде чем продолжить беседу. Наверное, надо было досчитать до десяти, но это отняло бы слишком много времени.

– Верно, – отрезала я, – обойдемся без сюрпризов.

Последовавшие звонки окончательно вогнали меня в уныние. Звонили чокнутые, интересуясь домом Каррико. Их набралось немало. Похоже, все придурки Луисвиля, не сумевшие связаться со мной вчера, решили наверстать упущенное сегодня. Некоторые даже не знали адреса, они без затей просили показать им "дом, где произошло убийство".

С этими я расправлялась быстро. Когда с первого слова становилось ясно, что у звонившего проблемы с психикой, просто вешала трубку.

Однако кое-кто из придурков поумнел со вчерашнего дня. Эти водили меня за нос, расписывая, чем их привлекает владение на Озерном проезде. На всякий случай приходилось выслушивать всю эту галиматью и назначать встречи. В их перспективности как клиентов я сильно сомневалась, однако к концу дня договорилась о пяти показах дома Каррико в выходные дни.

Каждый раз я звонила Дениз, дабы согласовать время, и миссис Каррико выказывала все большее расположение ко мне. На пятом звонке она уже приветствовала мою особу как старую и любимейшую подругу.

– Чудесно, милочка. Знаете, я опасалась, что после случившегося к нашему дому пропадет интерес. Но умные люди всегда отличат барахло от подлинного качества, поэтому нам ничего не грозит. Как вы думаете, милочка, мы продадим дом к концу недели?

– Не будем загадывать, – отозвалась я бодрым тоном, который дался мне нелегко. Миссис Каррико даже не догадывалась о причинах бурного интереса к ее "подлинно качественному" жилью. Похоже, она искренне полагала, что стоит полицейским убрать желтую ленту со двора (по ее словам, ленту сняли целых шестнадцать часов назад), и об убийстве немедленно забудут.

Как же.

Я не стала объяснять ей, что из пяти назначенных встреч только одна, последняя, почти не вызывала у меня сомнений. Почти, потому что и тут, на мой взгляд, было не все гладко.

Последней позвонила женщина, назвавшаяся миссис Паттерсон. Судя по голосу, ей было не меньше шестидесяти. Дама поведала, как недавно проезжала с мужем мимо "прелестного особняка в стиле Тюдоров на Озерном проезде" и увидела мое имя на объявлении во дворе.

– Мы с мужем ищем место, где могли бы поселиться на пенсии, и подумали, что этот дом нам подходит. Нельзя ли посмотреть его прямо сейчас?

Когда я передала ее просьбу Дениз, та недовольно заметила:

– Хотелось бы, милочка, чтобы вы предупреждали нас заранее. Но если эта пара прямо-таки сгорает от нетерпения, как вы утверждаете, что ж, видимо, придется их принять, – закончила она страдальческим тоном. Святая мученица!

– Буду вам очень признательна.

– Кстати, – добавила миссис Каррико, – впредь мы с Марвином будем присутствовать во время визитов покупателей. Думаем, так будет лучше. – Она откашлялась. – Хотим уберечь вас от лишних хлопот. Теперь вам не придется искать запасной ключ.

Конечно, поднять керамическую кошку страшно хлопотно.

Чета Каррико явно опасалась оставлять меня без присмотра. Мало ли что могу учудить! Не исключено, что приступ убийственной ярости повторится, и я опять испорчу их практически новый бежевый ковер.

Разумеется, я не поделилась своими догадками с Дениз.

– Замечательно. Рассчитываю на вашу помощь, – ответила я, прекрасно сознавая, что реальной помощи от супругов Каррико дождаться столь же проблематично, как и от трупа Бартлета.

С миссис Паттерсон мы договорились встретиться у дома на Озерном проезде в половине шестого. Белый «кадиллак» последней модели затормозил на подъездной дорожке почти одновременно с моим "терселом".

Верные своему обещанию, Дениз и Марвин стояли на крыльце, наблюдая, как мы с Паттерсонами шествуем к дому.

Мои новые клиенты оказались такими, какими я их себе представляла, – симпатичной пожилой парой. Единственное, о чем я не догадалась, беседуя с ними по телефону, – их на редкость маленький рост. В миссис Паттерсон было не более полутора метров, муж перерос ее сантиметра на два.

Такое ощущение, будто я показываю дом гномам. Состарившимся толстеньким гномам, которых легче перепрыгнуть, чем обойти.

– О, прелестно! – восхитилась миссис Паттерсон, едва переступив порог.

Познакомив клиентов с хозяевами, я затянула ту же песню, которую пела Эми и Джеку: "Налево гостиная. Обратите внимание на дубовую полку ручной работы над камином…"

Стоило мне раскрыть рот, как чета Каррико скрылась в неизвестном направлении, видимо испугавшись, как бы покупатели не утомили их расспросами. Я не обратила внимания на их исчезновение. У меня была одна забота – не забыть упомянуть о старинных бра в гостиной.

Когда мы с гномами вошли в гостиную, холодок пробежал по моей спине, но я взяла себя в руки. Повествуя о размерах комнаты, я избегала смотреть на то место, где накануне лежал Бартлет.

Впрочем, было бы нелегко точно определить то место. Дениз воспользовалась исключительно эффективным средством: на бежевом ковре не осталось и следа от алого пятна.

Я надеялась, что стоит нам выйти из гостиной, и мурашки сойдут на нет.

Ничего подобного. Пока мы с Паттерсонами осматривали холл, моя тревога лишь возросла. Что-то тут было не так. Но я не могла взять в толк, что именно.

Пожилые гномы бодрым шагом направились в покои хозяев, я же, пропустив их вперед, задержалась, оглядываясь.

Попадая из гостиной в холл, натыкаешься на три двери: в комнаты хозяев, стенной шкаф и ванную. Была и четвертая дверь, в глубине, она вела в гараж.

Миссис Паттерсон охала и ахала над настоящими медными розетками.

– Да, – подтвердила я. – Они стоят здесь с тех времен, когда был построен дом.

Но думала совсем о другом: "Концы с концами не сходятся". Но какие концы? И почему не сходятся? Что мне необходимо вспомнить?

Покинув клиентов, я вернулась назад, в гостиную. Стоя под аркой, невольно уставилась на чистейший ковер. И разумеется, опять вспомнила последние слова бедняги Бартлета: "Это была девочка Портера Мередита". Верят мне или нет, но он выразился именно так. Голову даю на отсечение. Однако смысл его слов оставался неясен. О какой девочке шла речь? О подружке мистера Мередита, его верной секретарше или о дочке? Был ли у Портера внебрачный ребенок? Та самая темноволосая девочка, чья мать подвизалась в древнейшей профессии? Если так, то тогда понятно, почему он побледнел, увидев фотографии.

Но если он действительно был отцом Дженни, то какую услугу мог оказать ему Бартлет? Понятно, что покойный знал о ребенке, недаром он держал фотографии в папке с именем Портера. Не заключалась ли услуга в том, что Бартлет обещал помалкивать? А когда преуспевающий Мередит унизил неудачника Бартлета в ресторане, тот решил, что не станет больше молчать. Поэтому его и убили.

Впрочем, была и другая версия. Не шантажировал ли хорек вонючий старого приятеля?

Мне вдруг страшно захотелось побеседовать с Портером. Но с глазу на глаз, без любопытных соглядатаев. В своей конторе он настолько взбесил меня нелепыми домыслами, что я напрочь позабыла поделиться с ним информацией, добытой у Сиси Смак, про то, как отец Дженни учился с Бартлетом в колледже. Интересно, что Портер скажет на это.

Я заторопилась.

Клиенты, напротив, не спешили. Они прошлись по комнатам хозяев, заглянули в гараж, затем в ванную, и все с толком, с расстановкой, словно стремились запечатлеть в памяти каждую деталь.

Осмотрев второй этаж, мы вновь спустились вниз. Миссис Паттерсон наградила меня ангельской улыбкой.

– Очаровательный дом, голубушка. Очаровательный. – Она заковыляла к гостиной. – А эта комната нравится мне больше всех.

Я последовала за ней, подавив нетерпеливый вздох.

Несмотря на то, что Бартлет собирался утверждать в суде, я неизменно рассказываю клиентам все о приобретаемой ими собственности. И не судебный иск скользкого типа напомнил мне о моих обязанностях. Я всегда отлично сознавала, что агенту по недвижимости лучше ничего не утаивать от клиентов, если он не хочет нажить себе неприятностей.

Сие означает, что я должна предоставить всю возможную и невозможную информацию, дабы клиент мог принять взвешенное решение. Особенно подробно следовало сообщать о недостатках.

Наблюдая, как миссис Паттерсон, сияя улыбкой, бродит по гостиной, иногда наступая на то место, где, по моим воспоминаниям, лежал Бартлет, я взывала к своему чувству долга.

– Очень милая комната, – согласился пожилой гном, бросив на жену взгляд поверх очков.

Трудно поверить, но, похоже, эта парочка не слыхала об убийстве. Наверное, они были единственными людьми в Луисвиле, которые не читали газет. И не смотрели телевизор.

Я собралась с духом, понимая, что, возможно, сейчас распрощаюсь навеки с перспективной сделкой.

– Миссис Паттерсон…

Но старушка взмахнула пухлой ручкой.

– Ш-ш-ш… – Она даже нахмурилась, что совершенно не шло ее добродушному личику. – Пожалуйста, нам необходима абсолютная тишина.

Я обомлела. Абсолютная тишина? Зачем?

Старушка закрыла глаза и принялась глубоко и медленно дышать. Да что с ней происходит? Я глянула на мистера Паттерсона. Однако тот не находил в поведении жены ничего предосудительного. Он даже поспешил встать рядом со своей половиной и тоже закрыл глаза.

Я растерялась. Оба замерли посреди гостиной. Очевидно, гномы вздумали расслабиться. Знаю, неприлично теребить людей во время отдыха, но я решила, что с меня хватит.

– Мистер Паттерсон?

Никто не шевельнулся.

Я повысила голос:

– Миссис Паттерсон!

Седовласая ангелица открыла глаза и глянула на меня поверх очков.

– Простите, голубушка, – прошептала она, – но сейчас ее присутствие ощущается очень сильно, боюсь спугнуть.

– Кого спугнуть? – изумилась я.

Снова холодок пробежал по моей спине, но уже другого свойства, чем тогда, в холле.

– Она ушла. – Старушка опять ангельски улыбнулась. – Но она была здесь. Не сомневаюсь. Я ее чувствовала.

Я же чувствовала лишь раздражение. И немножко страх. Неуверенно оглядевшись, переспросила:

– Была здесь?

– Да-да, голубушка, прямо здесь, в гостиной.

– В гостиной? – Я повторяла как попугай, но ничего не могла с собой поделать.

– Конечно. – Миссис Паттерсон кивнула и, сияя, пояснила: – Душа того бедняги, что вы нашли в этой комнате. Она была здесь, с нами, сию минуту.

После чего мне уже не терпелось поскорее выпроводить Паттерсонов из дома Каррико. А заодно проследить, чтобы они ни в коем случае не остановились поболтать с хозяевами. Не хватало только, чтобы блаженные гномы поведали Марвину и Дениз, как сильно ощущается присутствие убиенного Бартлета в их гостиной. У меня и без того был веселый денек.