Текст книги "Роди мне ребёнка (ЛП)"

Автор книги: Тереза Рэйгэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Там кусочки льда. Дай столько, сколько ей нужно. Ещё она любит, когда ей массируют спину.

– Это необязательно, – сказала Джилл.

– Не слушай её, – прошептала Челси, – она не знает, что лучше для неё. Не знала. Не узнает.

Дверь за Челси закрылась, прежде чем Джилл успела возразить.

– Извини, – сказала Джилл. – Ты не обязан оставаться. Это может затянуться на долгие часы. Как знать?

– Я хочу остаться. Но можешь попросить меня выйти, если захочешь.

– Ладно, – сказала она, её взгляд опустился на животик и потом снова поднялся на его лицо. – Это странно, ты не находишь? Мы знаем друг друга меньше суток, но ты знаешь о моей матке больше, чем о чём—либо ещё.

Он рассмеялся.

– Я так же знаю, что у тебя странные друзья.

Она захихикала, покраснела и оглядела палату.

Ему, вдруг, стало интересно, что являлось первопричиной того, зачем он пришёл к ней в палату. Если бы он понял это, не было бы этого неловкого момента. Он посмотрел на дверь в надежде, что кто—нибудь войдёт и спасёт их от самих себя.

– Родители зайдут позже?

Она покачала головой.

– Они в Нью—Йорке. Деловые люди.

– Ммм.

– Они не сильно обрадовались тому, что я выбрала, – добавила она.

– Понятно. А что с Томасом? Он—то в скором времени появится?

Она выглядела сильно смущенной, что заставило его задуматься о том, почему каждый раз, когда он открывает рот, все вокруг чувствуют себя неуютно. Обычно он был не многословен и теперь понял почему.

– Кто сказал тебе о Томасе? Я убью Челси, когда она вернётся...

– Ты, – сказал он, – ты упомянула Томаса. Ты думала, что целуешь Томаса, когда я положил тебя на сиденье в машине.

Она нахмурилась.

– Я сказала?

Он кивнул.

– Я слышала, что люди говорят во сне, но целуют...

Она вздохнула.

– Не переживай. Я бы соврал, если бы притворился, что мне не понравилось, знаешь ли, целоваться.

Флуоресцентный свет отразился в её глазах, и искра пробежала между ними.

Момент они смотрели друг на друга, оценивая, пока раздражающий писк не вернул их с небес на землю.

Джилл зажмурила глаза и вонзила пальцы в матрац.

Подойдя к кровати с той стороны, где стояла Челси, Деррек отпустил боковину и взял руку Джилл в свою.

– Всё хорошо, – сказал он, хотя он совсем не был в порядке, и она не выглядела на все сто. Едва ли прошло пять минут с того момента, когда ушли её подруги. Какого черта происходит?

Она сидела, закрыв глаза и сжав зубы, а вены на её шее и на лбу готовы были лопнуть.

Его сердце забылось быстрее, когда он попытался придумать, что сказать ей, чтобы ей стало уютнее и отвлекло её от боли.

– Может нам нужно подышать, – сказал он.

Она не ответила, но её пальцы крепко сжали его руку, и, надо признать, рукопожатие у неё было крепким.

Гудение монитора не прекращалось. Это беспокоило его.

Джилл подтянула колени к груди и натянула одеяло.

Он наклонился ниже и помассировал её плечи.

– Помогает?

Она внезапно открыла глаза, уставившись на него. Он бы не удивился, если бы она вдруг повернула голову, и её бы стошнило гороховым супом. Вместо этого она схватила его за рубашку, при этом ущипнула его, и сказала:

– Вытащи из меня своего ребёнка!

Он бы рассмеялся, если бы у него не шла кровь, и ему не было больно, и, если бы она не сверлила его самым пугающим взглядом, который он когда либо видел, принимая во внимание то, что его мама была королевой устрашающих взглядов.

В мгновение ока Джилл Гаррисон превратилась из милой молодой девушки в женщину, одержимую дьяволом.

– Если ты ничего не сделаешь, – сказала она, – я закричу.

– Я думаю, мы должны хотя бы подышать.

– Думаю, тебе следует... – она покраснела, и нос её сморщился, будто она жевала мыло. И она сделала то, о чём предупреждала. Она закричала. Громкий и пронзительный звук заставил его сжать зубы, и у него заболела голова.

Где, чёрт возьми, всех носит?

Прежде чем он успел нажать красную кнопку вызова, дверь открылась, и две медсестры окружили кровать.

– Вы кто? – спросила одна из медсестёр, проверяя показания на мониторе.

– Отец ребёнка, – ответил он.

Джилл выглядела плачевно: голова запрокинута назад, шея напряжена, и она так напряжённо сжимала его руку, что ногти впились в кожу.

Медсёстры обменялись взглядами, пожали плечами, одна из них заполнила карту и коротко сказала:

– Вызывай врача. Ребёнок вот—вот родится.

Деррек бы исчез сию же секунду, если бы Джилл не держала его мёртвой хваткой. Он был уверен, что его грудь кровоточит, и, если она отпустит его руку, будет не лучше.

Дверь снова открылась, и Сэнди с Челси вбежали вслед за доктором.

– Я сказала тебе, что он ещё здесь, – сказала Сэнди Челси.

– Это что, преступление для отца, видеть, как рождается его ребёнок? – спросила Челси.

Деррек решил, что Челси ему нравится.

– Сдать сперму за деньги в клинику, – сказала Сэнди, – ещё не делает его отцом.

Сатана... нет, Челси стояла рядом с Дерреком и держалась за перила.

– Ты прекрасно справляешься, – сказала она Джилл. – Продолжай дышать. Вот так. Ты справишься.

Челси начала свои дыхательные упражнения, и Джилл присоединилась к ней. Доктор и медсёстры обсуждали положение дел. Сэнди взяла камеру и направила на них.

До него доносились слова Сэнди, как она изредка бормотала слова "придурок" и "идиот".

Челси сохраняла идеальное спокойствие, она вручила Дерреку смоченную холодной водой тряпочку и велела протирать лоб Джилл. Радуясь, что у него появились обязанности, он свободной рукой попытался смягчить её страдания. Не имея ни малейшего желания увидеть кровь, он сосредоточился на лице Джилл, которое, как он отметил, было в форме сердечка. За исключением тёмных кругов под глазами, её кожа была бархатистой и безупречной. И хотя её губы были сухими и потрескавшимися в данный момент, они были пухлыми и красивой формы. У неё были красивые глаза, когда она смотрела на мир, высокие скулы и изящные брови. В ней была необъяснимая красота, которой он раньше не замечал.

Щёки Джил раздувались, когда она и Челси готовились к выдоху, и Деррек заметил, что дышит с ними в унисон. Все трое трижды выдохнули, и так продолжалось следующие тридцать минут, пока малыш не появился на свет.

Плач малыша не был похож на плач остальных малышей, которых он слышал. Крик малыша был гораздо мягче, по правде говоря, и звучал как музыка для его ушей.

Деррек обернулся, улыбнулся в камеру и повернулся к Джилл.

– Мальчик, – сказал доктор.

– Мы справились, – сказала Джилл слабым голосом.

Он думал, что она обращается к Челси, пока не заметил, что Челси присоединилась к медсёстрам.

– Ты справилась, – сказал он. Он взял стакан с кубиками льда и, после того как дал ей несколько штучек, вежливо предложил бальзам для потрескавшихся губ. Потом он отошёл, чтобы медсёстры вручили Джилл её ребёнка... их ребёнка.

Глава 3

На следующий день Деррек игнорировал все входящие звонки. Он вышел из машины, взял букет цветов с заднего сидения и направился прямиком ко входу в больницу. Он уже говорил с мамой, папой, Мэгги и четырьмя его братьями и сёстрами. Все они хотели бы приехать и посмотреть на ребёнка.

Все, кроме Мэгги. Мэгги хотела, прежде всего, задушить его, потому что он её не послушался и, только потом, посмотреть малыша. Вместо этого, она ждала его в окружном суде Лос– Анджелеса завтра в три часа по полудню, если он, конечно же, ещё хотел получить право опеки над сыном.

Сейчас его единственной задачей было поговорить с Джилл. Было семь часов вечера. Он планировал навестить Джилл гораздо раньше, но, поспав и приняв дюжину звонков, не заметил, как пролетело время. Сегодня они с Джилл должны выбрать имя для их сынишки. Ему нравились Джо или Мэтт, приятно звучащие имена здоровых и сильных мужчин, а Джилл его выбор не впечатлил. С другой стороны, его сёстры были целиком и полностью за такие имена, как Колтон или Дандре, потому что, как и мама, были фанатками шоу "Американский идол"

Он звонил в больницу утром, и его соединили с палатой Джилл, но никто не ответил. И, хотя он знал Джилл чуть больше дня, он был более чем доволен тем, что она мать его ребёнка. Он был благодарен уже за то, что это не Сэнди.

Репортёрша поймала его на полпути через стоянку, сунув микрофон ему в лицо. Она была высокой с тёмными блестящими волосами, гладко зачёсанными назад.

– Привет, Голливуд. Правда ли, что Джилл Гаррисон родила вам ребёнка, даже не переспав с вами?

Прозвище "Голливуд" ему дали спустя пятнадцать минут после того, как он подписал свой первый контракт с Лос Анджелес Кондорс, что—то насчёт его "магнетизма".

Он хранил молчание. Он считал репортёров муравьями, и если они попадались ему на пути, он просто топтал их. Если они начинали расспрашивать его – он их игнорировал.

Она шла за ним по пятам.

– Правда ли, так же, то, что вы не были знакомы до вчерашнего дня, когда вы были задержаны полицией за подглядывание?

Неужели она говорила с подругами Джилл? Он остановил взгляд на входе.

Она подняла микрофон выше, прямо к его рту.

– Почему вы здесь?

Деррек только улыбнулся и то, потому что вопрос ему уже изрядно надоел.

– Возможно, – продолжила репортёрша, – вы не знаете, что Джилл Гаррисон с Райаном Майклом Гаррисоном уехала несколько минут назад.

Он толкнул дверь, оставив журналистку позади.

Райан Майкл Гаррисон.

Нет, он не знал, но и верить слову репортёрши не собирался. Джилл не должна была покидать больницу до завтра. Она сказала, что ждёт его сегодня для заполнения важных больничных документов.

Пять минут спустя, Деррек вошёл в палату Джилл и обнаружил её абсолютно пустой. Он почувствовал запах антисептиков и моющего средства. Восьмидесятилетняя помощница медсестры вошла следом за ним. Её чёрные с проседью волосы были собраны сзади красной ленточкой, подходящей к цвету губ.

Она положила букет цветов на пустую кровать.

– Она ушла, – сказал он.

Милая старушка улыбнулась ему.

– Она сказала, вы поймёте, потому что ей нужно начинать готовиться к вашей свадьбе.

– Свадьбе?

Она подтолкнула его локтем.

– Извините. Я забыла. Её подруга сказала, что это секрет.

Она изобразила, как закрывает рот на замок.

Он выдавил улыбку.

– Сэнди?

– Да, Сэнди. Милая девушка.

– Даже не представляете насколько.

Деррек взял цветы и отдал их медсестре.

– Это для вас, – сказал он.

Затем он вышел из палаты и направился к лифту. Кто бы мог подумать, что, называя его лжецом, она только и думала о том, как бы убежать. Два сапога пара.

***

– Не могу поверить, что дошло до этого, – сказала Джилл. – Чувствую себя беглянкой.

Сэнди фыркнула.

– Беглецы скрываются. А ты просто едешь домой. Ничего противозаконного. Этот мужчина не имел права сначала взять деньги за свою сперму, а потом отдать их обратно. Как будто свитер одолжил.

– Мам, – четырёхлетняя дочь Сэнди спросила с заднего сиденья, – кто такой мойяк?

Сэнди посмотрела на Джилл и вернула взгляд на дорогу.

– Моряк, – объясняла она Лекси, – это человек, который проводит много времени, собирая креветок.

– Как морской конёк?

– Именно.

– Как Райан? – спросила Джилл у Лекси, хотя могла сама прекрасно видеть со своего сидения. – Похоже, что всё ещё спит?

Лекси заглянула в переносную кроватку.

– Райан шевелит ногами. Кажется, хочет выбраться.

– Мы почти приехали, дорогая, – сказала Сэнди дочке. – Ещё несколько минут.

– Что я собираюсь делать? – спросила Джилл у Сэнди, повернувшись обратно. – Не могу поверить, что докатилась до такого.

– Ты должна оставаться сильной. Дерреку Бейлору нужен его сын. Я не доверяю ему с того самого момента, как увидела сидящим около парка в своей показушной шикарной машине. Выступление его адвоката в новостях только подтвердило мои подозрения. Ему нужен Райан, и он сделает всё, абсолютно всё, чтобы забрать его у тебя.

– Не знаю, – сказала Джилл. – Он не выглядит тем, кто забирает ребёнка у матери. Нужно было поговорить с ним прежде, чем покидать больницу. Было слишком опрометчиво хватать вещи и уезжать на день раньше.

– До того как ты скажешь ещё хоть слово Дерреку Бейлору, нам нужно найти хорошего адвоката. Затем, нужно связаться с “КриоКорп” и узнать, в чём тут дело. Им, наверное, интересно будет узнать, что кто—то распространяет личную информацию о клиентах. Я, например, не хочу, чтобы ты—знаешь—кто, – и они обе знали, что она имеет в виду биологического отца Лекси, – постучался в мою дверь, когда я меньше всего этого жду.

Джилл стало интересно, что же она предъявит “КриоКорп”, ведь Лекси зачали вполне естественным путём. Сэнди влюбилась в парня. Она думала, что нашла своего принца, как Белоснежка. Но он ушёл от неё вскоре после рождения Лекси. Джилл моргнула.

– Ты права. У меня нет времени на объяснения с Дерреком Бейлором. Челси звонила, чтобы предупредить, что у Дэйва Конерстона огромные проблемы с графиком, и у меня два автора, которые жалуются, что до сих пор не получили зарплату. Моя ежемесячная рубрика должна быть сдана через три дня.

– Я понимаю, что твой малыш появился раньше срока, – сказала Сэнди, – и мужик этот свалился как снег на голову, но больше, чем что либо другое, тебе сейчас нужно держаться. Я помогу тебе пройти через всё это. К тому же, как твой редакционный помощник, я собираюсь помочь тебе обрести счастье.

Она помолчала и потом добавила:

– Ну, а если будет слишком лихо, ты всегда можешь обратиться за помощью к маме.

– Издеваешься?

Сэнди сбавила скорость перед поворотом на право на бульвар Вест Лэйк.

– Может сейчас самое подходящее время, чтобы зарыть топор войны, – посоветовала Сэнди. – У твоих родителей денег больше, чем у Дональда. Они могут позволить себе нанять лучшего для тебя адвоката.

– Не могу так поступить.

– В смысле, ты не хочешь.

– Не могу и не хочу. С момента моего рождения родители использовали деньги, чтобы заставить меня плясать под их дудку. В тот миг, когда я впервые воспользовалась своим трастовым фондом, они победили. Мамочка и папочка сядут в свой реактивный самолёт и прилетят сюда так быстро, что у тебя голова закружится. И я снова попаду в этот порочный круг, – задумчиво добавила она.

– Ты не успеешь до десяти сосчитать, а передо мной уже будет стоять мужчина, одетый с иголочки, готовый на мне жениться. Такой же, как другие парни, с которыми они меня знакомили: высокий, стройный, с прямым носом, одетый со вкусом и с одной из тех супер коротких стрижек с изобилием геля для волос. Больше никто не купит мою любовь.

– Даже Томас?

Что—то глубоко внутри Джилл сжалось.

– Даже Томас.

Сэнди припарковала джип перед домом.

– Скучаешь по нему?

– Больше нет, – сказала Джилл. Она развернулась на сидении так, что могла смотреть Сэнди прямо в глаза.

– Мужчина бросил меня у алтаря. Я думала, такое только в фильмах бывает. Ему даже не хватило вежливости позвонить мне. Вместо этого, он оставил меня одну униженную в церкви.

– Он сказал, что у него были причины. Тебе они известны?

Лекси тяжело вздохнула.

– Мамочка, можно выйти?

– Подожди минутку, милая. Отцепи ремень и собери игрушки.

Джилл почувствовала себя глупой и сентиментальной... и это её не обрадовало. Она вовсе не хотела чувствовать себя плохо или грустно, чувствовать вообще что—то, когда речь касалась Томаса. Она хотела забыть о нём, о человеке, которого, как ей казалось, она любила. Она хотела двигаться вперёд. Томас сделал свой выбор, а теперь она сделала свой. Всё кончено.

***

– Суд назначит посредника в течение следующих тридцати дней. До тех пор, дело прекращено.

Дерреку и его адвокату, Мэгги, разрешили идти.

– Господи, как хорошо, – сказала Мэгги с той самой, широкой улыбкой, которую Деррек слишком хорошо помнил.

– Да, тебе хорошо, – согласился он.

Она одёрнула его за руку.

– Не смотри на меня так.

– Как, так?

– Будто мы снова подростки.

Он шёл следом за ней из зала суда и через холл. Он должен быть счастлив, должен праздновать тот факт, что судья только что пообещал устроить слушание с назначенным судом посредником. Но данный момент, здесь была только Мэгги.

Её каблуки стучали по полу, а он шёл за ней через холл. Она была в жилетке длиной до талии и в идеально сидящей рубашке, которая подчёркивала её рельефные трицепсы. Её волосы были собраны в практичный пучок, которого она никогда раньше не носила. Он ускорил шаг и остановился перед ней, прежде чем она успела выйти из здания.

Она остановилась и рассмеялась, потому что в этом была вся она. У неё была способность делать мир счастливее, освещая его своей широкой улыбкой и весёлым характером.

Ему хотелось её поцеловать. Аарон не был его биологическим братом. Блин, после того, что он сделал, он ему даже не друг. Они с трудом уживались вместе. Мэгги всё ещё была одинока. Для этой игры нужны двое.

– Деррек, – произнесла она своим адвокатским голосом, – мы встретимся на следующей неделе для обсуждения наших дальнейших действий. Мне нужно идти.

Когда их глаза встретились, он мог поклясться, что она заглянула ему прямо в душу. Не думая о том, что делает, он подошёл ближе, положил руку ей на затылок и вытащил заколку из её волос. Пышные светлые волосы рассыпались по её плечам.

– Вот, – сказал он, – вот какой я тебя помню.

– Деррек, остановись, – она оттолкнула его.

– Прошло много времени. Мне просто нужно посмотреть на тебя секундочку. Я хочу поблагодарить тебя за помощь. Ты всегда поддерживаешь меня, Мэгги. Когда мне нужен друг, кто—то с кем я могу поговорить.... это всегда оказываешься ты.

– Ты слишком доверяешь мне. У тебя есть семья и...

Не успела она закончить своё предложение, как он наклонился вперёд и накрыл её рот своим, слова растворились на его губах. Вместо того, чтобы почувствовать наполненное страстью блаженство, он ощутил удар по голени, когда она пнула его.

– Какого чёрта здесь происходит?

Деррек узнал голос Аарона. Он повернулся к брату как раз во время, чтобы получить кулаком по лицу.

Деррек отшатнулся, но восстановил равновесие. Он поднял руку к щеке.

– Впечатляюще. Не знал, что ты так умеешь.

Аарон с дикостью во взгляде смотрел на Мэгги, не обращая внимания на Деррека.

– Я же говорил, что он всё ещё любит тебя, а ты не верила. Ведь правда? – сказал Аарон, повернувшись к Дерреку. – Скажи, что любишь её. Скажи правду.

Деррек ухмыльнулся.

– Я не обязан, что либо говорить ей.

– Пошли, – сказал Аарон, беря Мэгги за руку. – А ты, – добавил он, повернувшись к Дерреку, – ищи себе нового адвоката, потому что это последний раз, когда ты нас видишь.

И его друг, парень, которого он называл братом, увёл её, а Деррек смотрел на Мэгги. У неё был потерянный, печальный взгляд.

Его рука сжалась в кулак. Он был зол не только на Аарона, но и на себя, потому что не смог себя контролировать. Да что с ним происходит?

Той же ночью, сидя в большом пустом доме, который он приобрёл два года назад и который занимал огромную площадь в восемь тысяч квадратных футов (прим.пер.: семьсот сорок три кв.м.), он задумался о том, что натворил. У него есть большой дом, классные тачки; всё, о чём люди могут только мечтать. У него карьера, о которой он мечтал. А сейчас он сидит, уставившись в огромное окно, глядя на прилив и размышляя, для чего всё это? Включённый телевизор при выключенном свете придавал комнате лёгкое освещение и отбрасывал на стены причудливые тени. Он держал лёд на левой стороне лица.

Поцеловать Мэгги было глупо, но если бы ему предложили шанс всё исправить, он поступил бы так же. Аарон тоже был виноват, ведь он знал, что его брат чувствует к Мэгги. Да блин, каждый парень в Аркадии испытывал то же самое к ней. Она симпатичная и умная, да ещё и кокетка. Всегда была, всегда будет. Она нравилась им всем, вот почему они принесли торжественно поклялись никогда не воспринимать Мэгги всерьёз. Говоря проще, она была недосягаема.

Ничто, особенно женщина, не могло встать между братьями, они всегда и во всём находили компромисс. Но Аарон, видимо, не понимал значения клятвы. После отъезда Мэгги в колледж, они вздохнули с облегчением. По крайней мере, он—то точно, потому что знал тогда и знает сейчас: он любил Мэгги и отказался от любви, чтобы между ним и братьями не образовалась пропасть. Он считал, что это была жертва ради семьи, но сейчас понимал, что это самая большая ошибка в его жизни. Ему нужно было тогда поехать за Мэгги и сказать о своих чувствах. Не следовало отпускать её.

Деррек испустил стон разочарования. Ему совсем не хотелось думать ни о Мэгги, ни об Аароне. Он откинул голову назад, направляя свои мысли к Райану Майклу Гаррисону.

У него есть сын, сын, которого он ещё даже не держал.

В день, когда Райан родился, медсестра хотела дать ему подержать ребёнка, но он, сославшись на больное горло и нежелание заразить малыша, отказался. Правда была в том, что он испугался, испугался взять своего сына. Но сейчас, думая об этом, он больше всего на свете боялся, что у него никогда не будет возможности успокоить сына.

За окном волна разбилась о скалы. Деррек встал на ноги и осмотрелся. Решительность наполнила его, когда он осознал, что сын дал его жизни новую цель и смысл. Он будет бороться за него и не остановится, пока не получит половину опеки.