Текст книги "Неторопливо, бережно, всецело (ЛП)"

Автор книги: Тэмми Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ты же не хотел обидеть меня.

– Но ты не могла этого знать. – Боже, какой я тупой. Спорю с ней о причинах, почему она ударила меня.

– А потом мой отец толкнул тебя лицом в грязь. – Кажется, это её разозлило.

– Проклятье, принцесса, если бы я увидел, как моя дочь вырубила какого-то козла, я бы тут же предположил, что виноват он. Твой отец поступил правильно. – И я верю в то, что говорю. Именно для этого и существуют отцы. Не мой, конечно, но у меня всегда был Пол и остальные. Они бы защищали меня даже ценой своих жизней. Её отец сделал то же самое, что мои братья сделали бы ради меня, не меньше.

– Твой папа знает всё про то нападение?

Рейган кивает, закусив нижнюю губу.

– Ты сможешь меня простить?

– Нечего прощать, – отвечаю я. Она пристально смотрит на меня. Я исправляюсь: – Прощаю. Честное слово.

Она делает глубокий вдох.

– Спасибо.

Будем ли мы говорить о главном? О причине, почему она избегает меня.

– Я не должен был заставлять тебя чувствовать так, что тебе захотелось убежать, – признаюсь я.

Мы могли бы избежать всех этих неприятностей с ударом в лицо и валянием в грязи, если бы я заткнулся и молчал про свой член и то, как она его возбуждает. И от одной только мысли об этом я тут же чувствую небольшое движение в своих штанах. Из меня вырывается стон.

– Что такое? – спрашивает Рейган. – Тебе больно?

Да. Мне больно. Но не в том смысле, в котором она думает.

– Немного, – соглашаюсь я. Да, запястье ещё болит.

– Мне нравится, что я тебе нравлюсь, – говорит она. Её голос звучит так тихо, что мне едва удаётся разобрать слова.

– Что? – спрашиваю я и наклоняюсь ближе к ней. Она отстраняется.

Рейган улыбается и качает головой.

– Мне нравится, что я тебе нравлюсь, – говорит она снова, в этот раз немного громче.

Уголки моего рта приподнимаются в улыбке.

– Ты заставляешь меня чувствовать, – признаётся она. Её лицо больше не бледное – щёки стали розовыми.

– То же самое могу сказать и о тебе, – отвечаю я.

– Ты уже можешь перестать так самодовольно ухмыляться, – говорит она, но со смехом. Это хорошо.

– Ты говоришь мне, что я тебе нравлюсь, и ждёшь, что я не буду ухмыляться. – Я прикладываю к груди здоровую руку. – Ты, должно быть, шутишь. Мне стоило сделать сальто.

– Мне не нравятся мужчины, – тихо говорит Рейган.

– О. – Я и не предполагал, что она может быть лесбиянкой. Неожиданно. Но мне уже доводилось ошибаться. – Тебе нравятся женщины?

Она прячет лицо в ладонях и, смеясь, поднимает голову.

– Нет! – сквозь смех говорит Рейган. – Мне не нравятся женщины. – И снова её глаза пускаются в пляс – она смотрит куда угодно, только не на меня. – Мне нравятся мужчины. Но ты единственный, кто понравился мне за долгое время. – Она закрывает глаза и со стоном откидывает голову назад.

– Как же это трудно – быть обычной девушкой! – восклицает Рейган.

– Принцесса, уж какой, но обычной тебя не назовёшь, – говорю я, мой смех уже готов вырваться наружу.

Она пожимает плечами, похоже, слегка огорчённая.

– Я не знаю, как измениться.

Я смеюсь.

– Я бы ни за что не стал ничего в тебе менять.

Её глаза встречаются с моими. Там столько беззащитности, но я вижу и ещё кое-что. Надежду?

– У меня такое ощущение, будто я знаю тебя целую вечность, – говорит она.

– Угу. – Я ей нравлюсь. Я ей очень нравлюсь. И внезапно я чувствую себя таким самоуверенным, каким не чувствовал уже очень давно.

– Если ты скажешь мне, что хочешь, чтобы я держался от тебя подальше, пока буду в лагере, то просто скажи. – Я делаю паузу и жду. Она ничего не говорит. – Но если ты не скажешь мне держаться от тебя подальше, я буду и дальше пытаться узнать тебя поближе. А когда ты вернёшься в Нью-Йорк, в университет, я приглашу тебя на ужин.

Она хмурится.

– На свидание?

– Угу.

– А ты очень в себе уверен, да?

– Угу.

– Почему ты был в тюрьме? – вдруг спрашивает она.

В этот раз застываю я.

– Я думал, тебе всё известно.

Она кивает.

– Я знала, что ты там был, но не знаю за что.

– А тебе не всё равно?

Рейган пожимает плечами.

Я повторяю её движение.

– И что это значит?

– Мой папа тоже сидел в тюрьме, – признаётся она. – Об этом знают не многие, так что будет здорово, если ты никому об этом не расскажешь.

– За что?

– Порой люди, когда они в отчаянии, совершают глупости, – отвечает она.

Да, это так.

– Я тоже совершил ошибку, – стараюсь объясниться я. Однако трудно говорить о том, почему я наделал глупостей, пытаясь защитить одного из своих братьев. Но я даже не успеваю сказать и слова.

– Ты же никого не ранил, нет? – спрашивает она и косится в мою сторону.

– Нет, – признаюсь я. – Только себя. И своих братьев, когда меня посадили. – Я тяжело вздыхаю. – Я разочаровал всех, включая себя самого.

Она улыбается.

– Итак, что мы усвоили из сегодняшнего дня? – Она вся такая светлая, солнечная, и напоминает мне мою учительницу по естествознанию, в которую я по уши втюрился в восьмом классе.

– Я усвоил, что тебя никогда нельзя хватать за одежду, если ты хочешь уйти.

Рейган кивает.

– А я выяснила, что мне очень понравилось делиться с тобой своим шоколадным молоком, – тихо говорит она.

Внутри меня всё сжимается.

– Мне нравится разговаривать с тобой, – признаюсь я.

– А мне с тобой, – шепчет она.

Я снова дотрагиваюсь до своего глаза.

– Твой удар производит впечатление. Напомни мне избегать встречи с тобой в тёмном переулке. – Я на мгновение задумываюсь. – Или в тёмном амбаре.

– Или на залитой солнцем площадке для пикника, – шутливо ворчит она.

Я смеюсь.

– Погоди, вот мои братья узнают, что ты мне врезала.

– И что, они посчитают это забавным?

– Когда мой брат Логан повстречал свою невесту, Эмили, она тоже врезала ему по лицу.

Рейган прикрывает рот пальцами.

– Ого, – выдыхает она.

– Он говорит, что если когда-нибудь повстречаешь девушку, которая ударит тебя прямо в лицо, когда ты этого заслуживаешь, то ты должен на ней жениться. – Я смеюсь. Мне по-прежнему очень нравится эта история. – Логан начал подкатывать к Эмили в ту же секунду, как они познакомились, и она сломала ему нос. – Я поднимаю свою повреждённую руку. – Ты лишь сломала мне руку. Немного другой случай.

– Так ты и не подкатывал ко мне, – со смехом отвечает Рейган.

– О, ещё как подкатывал, – признаюсь я. – Просто я не такой ловкий, как Логан.

– И слава богу, – выдыхает она. Я хмурю брови, и она спешит объясниться: – Если бы ты был менее тактичным, то, наверное, напугал бы меня до смерти. – Она ухмыляется. – Мне нравится всё, как есть.

– Ты хочешь, чтобы я перестал к тебе подкатывать? – спрашиваю я и с нетерпением жду её ответа.

Рейган тяжело вздыхает.

– Нет.

– Как-то не очень радостно ты это сказала, – ворчу я.

– Я не знаю, что делать со всеми этими чувствами, – признаётся она.

Внутри у меня всё сжимается.

– Я тоже.

– Ну, что будем делать? – спрашивает Рейган.

Я приподнимаю повреждённое запястье.

– Думаю, мне нужно к доктору.

Она торопливо выезжает обратно на дорогу.

– Я почти забыла, что у тебя травма!

А вот я не забыл. И всегда буду помнить на будущее, что с ней нужно быть осторожнее. Но ей нравятся те чувства, которые я в ней вызываю. И это хорошее начало.

Рейган

Доктор сообщает, что рука у Пита не сломана. Слава богу. Просто растяжение. И даже не вывих. Он рекомендует Питу принимать противовоспалительные лекарства и держать руку в покое. Похоже, Пит удовлетворён.

Но вот быстро разрастающийся синяк вокруг его глаза вызывает тревогу и вопросы.

– Вы уверены, что мне не нужно вызвать полицию, чтобы они арестовали того, кто на вас напал? – спрашивает медсестра. Она флиртует с ним с той самой секунды, как мы переступили порог пункта неотложки.

– Уверен. Это было ненамеренно. – Он смотрит на меня поверх её головы, в то время как она обхватила его запястье. Её руки задерживаются там чуть дольше, чем следовало, и я замечаю, как его глаза опускаются на вырез её топа. Она тут же издаёт какой-то непонятный звук, похожий на усмешку, когда ловит его взгляд.

– Недавно в городе? – спрашивает она. – Не припомню, чтобы встречала тебя. – Она смотрит ему в глаза и улыбается. – Уверена, что иначе бы запомнила.

Пит улыбается мне и закатывает глаза.

– Я из Нью-Йорка, – отвечает Пит и играется со своим пирсингом. Я не могу оторвать глаз от его губ, наблюдая, как он поддевает кончиком языка колечко.

– Что ж, если хочешь, я могу провести для тебя небольшую экскурсию. Только дай мне знать.

– Не думаю, что нам это интересно, – вырывается из меня.

Пит поднимает бровь в немом вопросе, но его глаза так ярко блестят, что я не сомневаюсь – происходящее немало его веселит.

Я спешу продолжить:

– По правде говоря, я не планирую выпускать его из постели для осмотра достопримечательностей. – Эти слова я говорю низким голосом, надеясь, что он похож на страстное мурчание. Затем смеюсь. Этот звук уже больше похож на птичий щебет.

Медсестра застывает.

– О, я не догадывалась…

– Не сомневаюсь, – бросаю я в ответ. Под моим пристальным взглядом она заливается краской.

– Я скоро вернусь, – бормочет она и вылетает из комнаты.

Из Пита вырываются какие-то непонятные звуки. Возможно, смех. Но если так, то он, думаю, умрёт от него. Пит смеётся, его плечи трясутся, и он падает на спину на диагностический стол и начинает гоготать в полный голос, отчего его живот подёргивается. Я поднимаюсь на ноги, подхожу к нему и смотрю на него сверху вниз.

– И что тут смешного? – спрашиваю я.

Пит вытирает слёзы костяшками пальцев.

– Тебе пришлось спасать меня от медсестры, – не переставая хохотать, говорит он. – Это было охренеть как смешно. – Он по-прежнему вытирает глаза, смех постепенно сходит на нет. – Зачем ты это сделала? Она же безобидная.

Я смотрю в сторону двери, вспоминая красивую улыбку медсестры, её длинные тёмные волосы и то, как она предлагала себя. Я бы не смогла тягаться с ней, по крайней мере, по последнему пункту.

– Да, такая же безобидная, как пиранья в аквариуме с золотыми рыбками.

Пит снова смеётся, глубоким, искренним смехом. Когда он умолкает, до меня доходит, как близко я к нему стою. Он поднимает руку и протягивает к моему бедру. Но за секунду до того, как опустить свою ладонь, очень мягким голосом говорит мне:

– Я собираюсь дотронуться тебя. – Моё сердце начинает бешено стучать. – Предупреждаю, чтобы ты меня не ударила.

– Где? – шепчу я. Его рука почти касается меня, но я хочу быть уверенной. Сердце гулко колотится в моей груди.

– Только не бей меня, – шутливо умоляет он, тоже шёпотом.

Я закатываю глаза, но внутри меня словно порхают бабочки.

Его тёплая тяжёлая ладонь ложится на моё бедро. И в этом нет ничего неприятного. Но я всё равно закрываю веки, потому что из-за чувственности его прикосновения и огня, полыхающего в его глазах, мне хочется убежать как можно дальше отсюда. Однако я этого не делаю. Я просто позволяю ему касаться моего бедра.

– Не так уж и плохо, да? – тихо спрашивает он.

Я качаю головой.

– По-моему, очень даже ничего, – еле слышно отвечаю я. Мне тяжело дышать, что уж говорить про способность изъясняться.

Пит садится и очень осторожно, едва ощутимо положив вторую руку на мою талию, притягивает меня ближе, так, что я оказываюсь между его ног.

– Ты хочешь ударить меня? – спрашивает он.

Я снова качаю головой и, наконец, набираюсь смелости встретиться с ним взглядом.

– Нет, – тихо отвечаю я.

– Но если ты меня ударишь, это будет того стоить, – так же тихо говорит он. Его нос касается моего, а его губы в миллиметрах от моих. Я кладу ладонь на его живот и чувствую, как сокращаются мышцы. Отдёргиваю руку, но он накрывает мою ладонь своей и осторожно прижимает её к себе.

– Мне нравится, когда ты касаешься меня, – говорит он. – Можешь делать это, когда тебе захочется.

Он трётся кончиком своего носа о кончик моего. Его губы нависают над моими, но не касаются их, и я чувствую, что могу упасть в обморок от страха, который соперничает с желанием того, чтобы Пит поцеловал меня.

– Поцелуй меня, – произношу я.

Он замирает, его рука на моём бедре напрягается.

– Нет. – Пит качает головой.

Я отстраняюсь и смотрю в его глаза.

– Всё нормально. Я хочу попробовать.

Он отодвигает меня от себя.

– Нет, – повторяет он снова и качает головой ещё сильнее.

– Но почему? – Поверить не могу, что я умоляю этого парня поцеловать меня. Дожили…

Пит тяжело вздыхает.

– Я не буду целовать тебя, потому что не знаю – то ли ты хочешь поцеловать меня, то ли просто хочешь поцеловаться, хоть с кем-то, для практики.

– А если это и так, и так? – спрашиваю я.

Он качает головой, и мне кажется, что он даже немного злится.

– Когда ты будешь чувствовать всепоглощающее желание поцеловать… – тут он умолкает и бьёт себя в грудь, – когда ты захочешь поцеловать Пита, я поцелую тебя. Если же тебе просто нужна практика, найди себе другого помощника.

Я ничего не понимаю.

– Это всего лишь поцелуй.

Он осторожно берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

– Когда я наконец поцелую тебя, это случится потому, что ты захотела поцеловать Пита, мужчину, который смотрит на тебя, словно зачарованный, который охренеть как боится тех новых чувств к тебе, заставляющих забывать как дышать, который умирает от желания ощутить твой вкус. С той нашей встречи я думаю о тебе почти каждый день, принцесса, и я не хочу, чтобы мысли о тебе исчезли из моей головы. – Он быстро чмокает меня в кончик носа и отстраняется. – Но когда я поцелую тебя, это случится потому, что ты будешь чувствовать ко мне нечто такое же огромное, как я к тебе.

Я ничего не могу с собой поделать. Я смотрю на его промежность. Он усмехается.

– И это тоже.

– Чем тогда займёмся? – спрашиваю я. Поверить не могу. Впервые после изнасилования мне захотелось поцеловать парня, а он оказался настоящим джентльменом и не хочет воспользоваться этим шансом.

– Пойдём за покупками, – отвечает Пит и кивает, словно ещё что-то обдумывает. – Нам нужно поспешить?

Я пожимаю плечами. Наверное.

– Если я не вернусь в течение часа или двух, от папиных звонков расплавится мой телефон.

Пит снова кивает и смотрит на часы.

– Почти время ленча. – Он ухмыляется. – Думаю, настал черёд нашего третьего свидания.

Я закатываю глаза и выхожу вслед за ним из смотровой. Мои коленки всё ещё дрожат от нашего почти-поцелуя. Если бы он действительно поцеловал меня, я стала бы лужицей на полу.

Пит

Я хочу поцеловать её. Очень-очень сильно. Но не буду этого делать. До тех пор, пока она не будет готова. Я не боюсь, что она надерёт мне задницу. Всё потому, что я действительно забочусь о ней. Когда-то давно я уже позаботился о ней, а последние два дня заставили меня захотеть узнать её ещё лучше.

Я вспоминаю, как Логан впервые привёл к нам домой Эмили. Мы смеялись над ним, потому что она осталась на ночь, а до неё на ночь не оставалась ни одна из его многочисленных женщин. У них не было секса, но каждую ночь она спала в его кровати. Он был по уши влюблён в неё. Это была любовь с первого взгляда. Я помню, как пытался понять, что было у него в голове. Теперь же я понимаю. Есть девушки, с которыми просто трахаются. Но есть девушки, с которыми хотят переспать, да так сильно, что это причиняет боль, но этого не делают, потому что они особенные.

Наш пикап останавливается у аптеки, и я, выйдя из машины, обхожу её и беру Рейган за руку. Так мы вместе подходим к раздвижным дверям. Она пытается выдернуть руку, однако я не позволяю. Я держу её крепко, но осторожно. Она вздрагивает, и я боюсь, что Рейган снова может ударить меня. Но вместо этого она делает глубокий вдох, успокаивается, и её рука в моей расслабляется.

– Что мы покупаем? – спрашивает Рейган. Она поднимает на меня свои зелёные глаза, и наши взгляды встречаются. Я вижу её настороженность.

– Презервативы, – с непроницаемым видом отвечаю я. У неё отвисает челюсть. Я наклоняюсь ближе и громким шёпотом добавляю: – Шутка. – Подняв своё повреждённое запястье, я уточняю: – Мне нужно какое-нибудь противовоспалительное.

– О, – выдыхает Рейган. Но тут же улыбается и качает головой.

– Что такое? – спрашиваю я и уже понимаю, что она не уверена в том, стоит ли отвечать мне. Но я надеюсь, что шокировал её настолько, что она просто будет собой. Я хочу, чтобы она была собой. А не той девушкой, которая появилась в результате психологической травмы. Мне хочется увидеть её, настоящую.

– Перестань так делать, принцесса, – говорю я. – Ты меня убиваешь.

Она снова напрягается.

– Что я делаю?

Я поднимаю руку и касаюсь подушечкой большого пальца её нижней губы. И я готов к тому, что она вот-вот отстранится.

Или вырубит меня. Но ничего такого не происходит. Она улыбается и склоняет голову, отчего волосы падают на её лицо. Я очень медленно убираю их в сторону и заправляю за её ушко. Рейган же, стеснительно улыбаясь, старается смотреть куда угодно, только не на меня.

– От какой именно боли нужно лекарство? – спрашивает она и направляется вдоль прохода, но я не отпускаю её руку. Сейчас я пошёл бы за ней куда угодно, однако она ведёт нас в нужном направлении.

Я сжимаю и разжимаю повреждённую руку.

– Мне кажется, без разницы. – Завтра мне станет лучше, но Рейган уже роется в поиске нужного средства.

Я подхожу ближе и обнимаю её рукой за талию. Она поднимает на меня глаза, её щёки розовеют.

– Мне нравится, что я могу это сделать, – тихо говорю я.

Она кивает и снова закусывает нижнюю губу.

– Мне тоже.

Я отпускаю её и отхожу, чтобы перевести дух. Тик-Таку определённо нужны мятные леденцы. А мне определённо нужно выяснить его имя – я же не могу всё время звать его Тик-Таком, даже про себя. Я беру для парнишки упаковку мятных леденцов и возвращаюсь обратно к Рейган. Только вот она уже не одна.

Рейган

Мне хочется вернуться к той трепетной, спокойной тишине, которая была между мной и Питом, но он в другом отделе. Зато меня, по-прежнему роющуюся на полке с обезболивающими, замечает Чейз. Он окликает меня по имени и направляется ко мне.

– Рейган, – приветствует он меня так, словно вчера мы не виделись. – Я как раз думал о тебе.

Он всегда говорит сплошные банальности. Отчего трудно сказать, искренен он или нет, и именно это мне в нём не нравится.

– Привет, Чейз, – охрипшим голосом говорю я и оглядываюсь по сторонам, но Пита нигде нет. – Как дела?

– Я вот-вот собирался позвонить тебе. У моего отца есть билеты на завтрашние танцы в загородном клубе. Не хочешь пойти со мной?

– Завтра она занята, – произносит чей-то голос с другого конца прохода. К нам подходит Пит, шагая медленно и неторопливо. Его тело кажется расслабленным, но я знаю, что это не так. Ни капельки.

– А это ещё кто? – спрашивает Чейз.

Пит протягивает ему руку. Чейз смотрит на неё, словно она выпачкана в грязи. Пит опускает руку и берёт мою. Я вырываюсь и скрещиваю руки на груди.

– Чейз, это Пит. – Я киваю в сторону Чейза. – Пит, это Чейз.

– Приятно познакомиться, – говорит Пит.

– Мы с Чейзом вместе учились в школе, – спешу сказать я.

Пит улыбается и говорит:

– Счастливчик.

Чейз хмурится и переводит взгляд на меня.

– Значит, завтра вечером ты занята? – спрашивает он, полностью игнорируя Пита, и это страшно меня злит. Ведь Пит пока что ведёт себя очень вежливо.

– Я же сказал тебе, что она занята. – Но вот теперь в голосе Пита звучат стальные нотки.

Чейз сжимает и разжимает ладонь, а потом снова сжимает в кулак. Пит по-прежнему кажется расслабленным. Но это только кажется. Просто ему не нужно рисоваться и показывать, какой он крутой, как это делает Чейз. Пит и так крутой. И даже больше.

– Я хочу услышать это от неё.

– Я… – начинаю я.

Но Пит приобнимает меня и говорит:

– Я беру на себя смелость говорить за неё.

Я поднимаю на него глаза.

– Не говори за меня. – И скидываю его руку, лежавшую на моих плечах. – Ты взял всё, что нужно?

– Ещё нет, – медленно выговаривая слова, отвечает он. Его взгляд блуждает по моему лицу. – Но, наверное, мне пора докупить всё остальное?

Он вопросительно поднимает бровь. Я киваю, и Пит уходит, но лишь после того, как заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо.

– И кто это такой, чёрт побери? – рявкает Чейз, наблюдая за надменной походкой Пита до тех пор, пока тот не скрывается в другом отделе. Только тогда Чейз переводит взгляд на меня.

Я пожимаю плечами.

– Друг.

– И с каких пор у тебя появились подобные друзья? – спрашивает Чейз.

Он делает шаг в мою сторону, и я отступаю назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в стеллаж. Мне не нравится, когда меня загоняют в угол, но Чейз, похоже, понятия об этом не имеет. Мне приходится шагнуть в сторону, чтобы не оказаться зажатой между Чейзом и полками.

– Подобные – это какие? – спрашиваю я, понимая, что он имеет в виду татуировки Пита. Пит как раз проходит мимо нашего ряда и машет нам рукой, а потом подмигивает мне. Мои губы расползаются в улыбке. Я снова пожимаю плечами. – Вообще-то, он очень милый.

– Где ты с ним познакомилась?

Я могу сказать ему правду, а могу соврать. Но тут слышу, как в соседнем отделе Пит начинает напевать строчки песни Элвиса Пресли «Jailhouse Rock»[6]. Я ухмыляюсь. Ничего не могу с собой поделать.

– Он помогает в лагере на этой неделе, – увиливаю от прямого ответа я. Ну, так-то это тоже правда.

– Откуда он? – спрашивает Чейз.

– Из Нью-Йорка, – отвечаю я.

Пит начинает напевать «Jailbreak»[7] группы AC/DC. В этот раз я не могу сдержаться и смеюсь в полный голос.

– А твой отец не против, что ты тусуешься с ним?

Мой отец тоже весь в татуировках, но большинство их скрыто под его одеждой.

– Пит нравится ему, – отвечаю я. – И мне.

Чейз опирается рукой на полку позади меня и наклоняется ближе. Я снова отодвигаюсь от него, и он сердито смотрит на меня.

– Не окружай меня, – предупреждаю я.

Он поднимает обе руки вверх, как при сдаче полиции. На его лице снова появляется вопросительное выражение.

– Ну так что? Насчёт завтра?

– Я не могу, – вырывается из меня.

Мне кажется, до меня доносится приглушённое «Да!», но я не уверена.

Чейз берёт меня за локоть, отчего по моей руке бегут мурашки. Но я вырываюсь.

– Не трогай меня, – говорю я.

Откуда ни возьмись, в нашем отделе появляется Пит и решительно направляется прямо к нам. На его лице читается угроза, и я встаю на его пути, чтобы он не набросился на Чейза, потому что, судя по всему, именно это Пит и собирается сделать.

– Ты всё купил? – положив ладонь ему на грудь, спрашиваю я.

Пит опускает на меня взгляд, беззвучно спрашивая, в порядке ли я. Его рука опускается на мою талию, скользит за спину, и он притягивает меня к себе. Проверяет меня. И я не хочу бороться с ним. Я принимаю его.

От прикосновений Чейза по моей коже бегут мурашки, от прикосновений Пита мою кожу словно покалывает. Не самое приятное ощущение, честно говоря, но это лишь потому, что я не в силах его контролировать. Пит притягивает меня ещё ближе, его ладонь лежит на моей спине, во второй зажаты мятные леденцы и всякая мелочь. Он делает шаг в сторону Чейза, и наши тела теперь настолько близко, что мне приходится сделать шаг назад.

Я повторяю свой вопрос:

– Ты всё купил?

Пит переводит взгляд на меня.

– Я взял всё, что мне нужно, – отвечает он. Вежливо, но слишком мягко, и ясно, что именно он имеет в виду.

Я откашливаюсь и поворачиваю Пита к выходу, чтобы мы оплатили все его покупки.

– Ещё увидимся, Чейз, – бросаю я через плечо.

Он машет мне рукой. Мне немножко стыдно, потому что он явно растерян.

Как только мы отходим подальше, он вытаскивает свой телефон, и я уже жду, что скоро мой папа услышит обо всём от отца Чейза. Но мне плевать. Если бы папе Пит не нравился, он бы никогда не отпустил меня с ним одну.

Пит подходит к прилавку и выкладывает свои покупки рядом с кассой. Затем вынимает бумажник из заднего кармана и открывает его. Внутри, вместе с наличностью, я замечаю пару пакетиков из фольги. Моё лицо вспыхивает. Пит расплачивается, закрывает бумажник и убирает его обратно в карман. Потом забирает у фармацевта пакет и благодарит её.

Когда мы выходим из аптеки, он переплетает свои пальцы с моими.

Я поднимаю на него глаза и тут же жмурюсь от яркого солнечного света.

– По-моему, тебе нужно поучиться вести себя прилично, – говорю я, но не могу сдержать смех. Не могу, и всё. – «Jailhouse Rock»? Серьёзно?

Пит пожимает плечами, но при этом ухмыляется.

– По-моему, это было уместно.

Я так громко хохочу, что тут же смущённо прикрываю рот рукой.

– Нет, очень даже неуместно, – отвечаю я.

Он тут же становится серьёзным, а когда мы залезаем в пикап, смотрит на меня.

– Кто этот парень?

– Друг, – пожимая плечами, отвечаю я. – И ничего больше.

– Почему ты не сказала ему, откуда я приехал? – спрашивает Пит. Мне кажется, он даже затаил дыхание в ожидании моего ответа.

– Я сказала.

Он качает головой.

– Ты понимаешь, о чём я.

– Он спросил, откуда ты. Я сказала, что из Нью-Йорка. Что, по-твоему, я ещё должна была сказать?

– Правду. Так было бы лучше всего, – бурчит он.

– Тюрьма – это место, где ты провёл какое-то время, вот и всё.

Пит фыркает.

– Это как если бы мальчишки, которые провели неделю в лагере, говорили, что они из «Каст-Э-Вэй Фармз».

– Но это не так. – Пит качает головой, словно взвешивая мои слова.

Но тут же с подозрением смотрит на меня.

–Ты попросила его не прикасаться к тебе.

– Да, – тихо отвечаю я. – Я многим не разрешаю касаться меня.

И затем я решаю сказать ему правду.

– Я ходила с ним на свидания, пару раз.

– Ты ходила с ним на свидания и до сих пор не позволяешь ему прикасаться к тебе? – Пит удивлённо поднимает бровь.

Я киваю, чувствуя себя неловко из-за его вопроса.

– Хорошо, – ухмыляясь, говорит он.

Я завожу мотор и, положив правую руку на консоль между нами, управляю машиной только левой. Его повреждённая рука ложится рядом с моей, и его мизинец цепляется за мой. Так мне комфортно. Приятно. И одновременно как-то не по себе, но в хорошем смысле, и я не знаю, что мне с этим делать.

– Хватит думать, – говорит Пит, глядя в окно. Он даже не смотрит на меня!

– Ладно, – тихо отвечаю я.

И, усевшись поудобнее, передвигаю руку ближе к его руке.

Когда мы приезжаем в лагерь, я на взводе. Пит смотрит на меня и улыбается.

– Милая, мы дома, – ухмыльнувшись, напевает он. Но тут же становится серьёзным и, опустив голову, заглядывает мне в лицо. – Ты всё ещё думаешь, да? – нежно спрашивает он.

Я киваю. И яростно моргаю, чтобы ушли навернувшиеся на глаза слёзы. Он такой добрый и такой милый, но я мучилась над этим всю дорогу до дома.

– Боюсь, я не могу быть такой, какой ты хочешь, чтобы я была, – еле слышно произношу я. – Не могу.

Я никогда не буду нормальной. Никогда.

– Мы только недавно познакомились, – отвечает он. – Откуда тебе, чёрт возьми, знать, чего я хочу?

Пит отпускает мою руку, и я тут же ощущаю себя как никогда одинокой. Я смотрю в его глаза.

– Мне очень-очень хочется поцеловать тебя, – говорю я.

Он ухмыляется.

– Хорошо.

– Но что если я никогда не смогу? – Никогда не смогу, потому что передо мной будет стоять его лицо, а не лицо Пита?

Пит сплетает наши пальцы.

– Тебе так хорошо? – спрашивает он.

Вчера это было бы совсем не хорошо, но сегодня вдруг очень хорошо.

– Нет.

Пит тут же отдёргивает руку, словно я ошпарила его кипятком.

– Подожди. – Мне нужно всё ему объяснить. – Это не просто хорошо. Это восхитительно.

Он заметно расслабляется.

– Ты напугала меня.

Я тянусь к его руке и крепко её сжимаю.

– Вот это для меня почти так же интимно, как секс, который когда-нибудь у меня будет, или как поцелуй, который, мне кажется, я хочу разделить с тобой.

– Понятно, – ухмыляясь, говорит Пит.

Я закатываю глаза. Выражение его лица смягчается.

– Так случилось, что мне нравится держаться с тобой за руки, глупая, – говорит он. – Очень нравится. – Он проводит рукой по своему лицу. – Возможно, даже больше, чем нужно. – Его рука сжимает мою. – Так что если даже это всё, к чему ты пока готова, я уже счастлив. Этого мне достаточно.

Он снова склоняется ближе ко мне, заглядывая в моё лицо.

– Я встретился с тобой только вчера. Как много мужчин, с которыми ты знакомишься, тут же пытаются залезть к тебе в трусики?

Я тяжело вздыхаю. Мы встретились задолго до вчерашнего дня, но, фактически, он прав.

– Если так, то ты общаешься с неправильными мужчинами. – Он отпускает мою руку и поворачивается, чтобы открыть дверь пикапа.

– Пит, – окликаю я его.

Он, улыбаясь, смотрит на меня через плечо.

– Рейган, – тон его голоса копирует мой. Но тут Пит поднимает руку. – Я понимаю, что ты уже хочешь переспать со мной, Рейган, – он ухмыляется, – но мы же вчера только познакомились, побойся Бога! Дай мне время, чтобы узнать тебя поближе, хорошо? – Он поправляет свою одежду, как если бы я раздевала его глазами. – Я не просто кусок плоти.

Он не перестаёт ухмыляться, и я понимаю, что это всё шутка, но до меня вдруг доходит, как глупо я себя вела. Я позволила влечению к этому мужчине диктовать мне, что делать: я возвела вокруг себя стены, потом разрушила их, но только для того, чтобы снова построить их, ещё крепче. К концу недели я буду чёртовой крепостью. И лишь в одном можно не сомневаться. Если кому-то и удастся пройти через мои стены, да так, чтобы я сама этого захотела, то этот кто-то – Пит. Потому что мне уже почти этого хочется.

Пит

Когда мы вылезаем из пикапа, нас уже ждёт мистер Кастер. Он с мрачным видом смотрит на моё перевязанное запястье, но замечает, что Рейган глядит на меня с ещё более мрачным выражением.

– Всё в порядке? – спрашивает он, переводя взгляд то на неё, то на меня.

– Просто растяжение, – отвечаю я и поднимаю руку, чтобы пошевелить пальцами. Потом оглядываюсь по сторонам.

В лагере пусто.

– А где все? – спрашиваю я.

Мистер Кастер показывает большим пальцем в сторону бассейна.

– Половина у бассейна. Другая половина в конюшне.

– Линк по-прежнему ругается? – испытывая явный дискомфорт, спрашивает Рейган.

– Твоя мать спасла тебя, когда сказала в его присутствии слово на букву «б». – Мистер Кастер улыбается. Похоже, он ничуть не злится.

Рейган улыбается.

– Как замечательно, что ей удалось предотвратить катастрофу, которую я устроила.

– На твою мать всегда можно положиться, когда дело касается ругательств – она это может. – Её отец переводит взгляд на меня. – Где ты сегодня работаешь? С Гонзо?

Я понятия не имею, что должен делать.

– Где скажете. – Я вытягиваю руки, ожидая его ответа.

Он кивает в сторону домика вожатых, куда меня поселили.

– Уточни у Фила. По-моему, он хотел устроить собрание для молодых парней, и ему нужны солидные мужчины.

Я киваю. Никогда не считал себя солидным мужчиной, но мне нравится, что мистер Кастер причислил меня к таковым.

Я, склонив голову набок, смотрю на Рейган. И надеюсь, что вид у меня как у любопытного щенка. Но, скорее всего, это не так.

– Мы ещё увидимся? – спрашиваю я.