Текст книги "Неторопливо, бережно, всецело (ЛП)"

Автор книги: Тэмми Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– К сожалению, у меня для вас не очень хорошие новости, – тихо сообщает ветеринар.

Рейган прикрывает рот рукой, и с её губ срывается стон. Я прижимаю её к себе, предчувствуя, что будет дальше.

– Мэгги уже пятнадцать лет. Что довольно много для её породы.

– Но она ещё вчера хорошо себя чувствовала, – протестует Рейган.

– Это не так, – качая головой, отвечает ветеринар. – У неё опухоль в брюшной полости. Очень большая. Настолько, что произошёл разрыв, вызвавший кровотечение в желудке. Мне очень жаль.

Рейган смотрит на меня, и в её глазах теплится надежда.

– Но вы ведь можете удалить опухоль, правда?

Ветеринар качает головой.

– Мне жаль, но в данной ситуации мы ничего не можем сделать. Я бы рекомендовала её усыпить.

– Когда? – задаёт вопрос Рейган. Она думает, что у Мэгги ещё есть время.

– Сейчас, – говорит врач. – Заставлять её мучиться негуманно.

Рейган издаёт сдавленный крик, и я прижимаю её к себе, но она отталкивает меня и идёт в угол кабинета. Она мечется взад-вперёд, но потом останавливается.

– И больше ничего нельзя сделать? – спрашивает она тихо.

– К сожалению, ничего. – Ветеринар проявляет максимум сочувствия. – Хотите, чтобы я принесла её, и вы смогли попрощаться?

По лицу Рейган текут слёзы, и я замечаю, как Мэт вытирает свои. Он даже не знал чёртову собаку, но всё равно плачет из-за неё. В этом весь Мэт.

– Да, пожалуйста, – шёпотом произносит Рейган.

Через несколько минут они приносят Мэгги, привязанную к доске, на которой та спокойно лежит. Она совсем не выглядит несчастной, но внешность может быть обманчивой.

– Можно я побуду с ней минутку наедине? – просит Рейган.

Мы все выходим в коридор и ждём. Минут пять за закрытой дверью слышится бормотание, а потом выходит Рейган и кивает. Она готова.

Врач и медсестра заходят в кабинет.

– Сначала мы дадим ей немного успокоительного, а потом сделаем укол, который вызовет остановку сердца.

Глаза Рейган опухли и покраснели, а щёки мокрые от слёз. Она вытирает их, но это не помогает. Ветеринар даёт Мэгги успокоительное, и та опускает голову. Её глаза широко открыты, а дыхание спокойное.

– А теперь мы сделаем ей укол, – предупреждает врач.

Рейган гладит бок Мэгги, но ближе не подходит. Я не сомневаюсь, что она уже попрощалась. Мэгги сопротивляется, когда в заднюю лапу вводят иглу, и Рейган начинает всхлипывать. Подходит Мэт и накрывает её руку своей, а я опускаюсь к голове Мэгги. Она борется изо всех сил, так что я наклоняюсь ближе и шепчу ей на ухо. Глаза Мэгги расширяются, и она расслабляется. Её дыхание замедляется, а потом полностью останавливается. Я смотрю на её грудную клетку, и мой желудок сводит от осознания того, что она не двигается. Рейган совсем разбита, так что я встаю и прижимаю её к себе. Она зарывается в мои объятия и всхлипывает, уткнувшись в мою рубашку. Я успокаиваю её и крепко обнимаю, не представляя, что ещё можно сделать. Слышу, как Мэт договаривается о кремации, а они, прежде чем забрать собаку, снимают с неё ошейник и отдают хозяйке.

Рейган всхлипывает, когда Мэгги уносят, а потом плачет на моём плече до тех пор, пока слёзы не сменяются лёгкой икотой. Я же просто обнимаю её, потому что больше ничего сделать не могу.

– Тебе лучше? – спрашиваю её.

Она кивает.

– Я думала, нам просто выпишут какие-нибудь витамины.

Убираю волосы с её лица. Они влажные и прилипают к губам.

– Мне жаль, – говорю я в ответ.

Рейган сжимает в руках мою рубашку и, глядя мне в глаза, задаёт вопрос:

– Что ты ей прошептал?

Я откашливаюсь в кулак, потому что в горле стоит ком размером с яблоко, и отвечаю:

– Это неважно.

– Расскажи мне, – просит она.

Делаю глубокий вдох и, набираясь смелости, прочищаю горло.

– Я поблагодарил её за то, что она защищала тебя все эти годы, и сказал, что очень это ценю. И что она может уйти спокойно, потому что у тебя есть я. Я пообещал, что буду защищать тебя вместо неё.

Рейган падает в мои объятия и плачет ещё сильнее. Мэт протягивает мне бумажную салфетку, чтобы я вытер слёзы. Он едва заметно кивает и похлопывает меня по плечу. А потом крепко сжимает мой затылок, но я не сопротивляюсь, потому что именно так братья меня поддерживают. Всегда. Рейган отпускает меня и быстро обнимает Мэта. Он легонько сжимает её, и я замечаю, как он целует её в макушку. Чёрт. Теперь она часть нашей семьи. Без сомнений.

Рейган

Пит забирает мои ключи у Мэта, который, должно быть, оставил их у себя, когда мы пошли в ветеринарную клинику. Я не жалуюсь, учитывая, что едва переставляю ноги, не говоря уже о том, чтобы сесть за руль. Пит забирается на место водителя, регулирует сиденье и зеркала и поворачивается ко мне.

– Хочешь, я позвоню твоему отцу?

Я качаю головой.

– Я сама. – Мне нужно позвонить родителям. Но если попробую сделать это прямо сейчас, то снова расплачусь. Пит бросает взгляд на часы и чертыхается. – Что? – спрашиваю я.

– По идее, в одиннадцать я должен быть на собрании в колонии для несовершеннолетних, – объясняет он, а потом берёт мою руку и сжимает её. – Я позвоню им и скажу, что не приду.

– Нет, – протестую я. Не хочу, чтобы он менял свои планы. Моя собака мертва. И то, что он не пойдёт помогать этим парням, её не вернёт. – Тебе стоит пойти. – Я поворачиваюсь и обращаюсь к Мэту: – Хочешь сегодня съездить в больницу и навестить свою подругу?

Он смотрит мне в глаза.

– Тебе и так сегодня хватило переживаний. – Его взгляд начинает метаться по машине – видно, что он расстроен.

– Она умирает, Мэт, – тихо говорю я. – Тебе нужно её увидеть.

Пит садится так, чтобы видеть Мэта в зеркало заднего вида. Ему любопытно, откуда я столько знаю. Мне, наверно, стоило рассказать о нашем разговоре прошлой ночью, но я подумала, что это должно остаться между мной и Мэтом.

– Кто умирает? – спрашивает Пит.

– Кендра, – тихо отвечает Мэт.

– О нет. – Пит вздыхает и качает головой. – Тебе нужно поехать, Мэт. И мы поедем с тобой.

Мэт делает глубокий вдох и показывает на меня.

– Она может поехать. А ты – нет.

Пит хмурится.

– Почему? – удивляется он.

– Потому что тебе нужно встретиться с парнями в колонии. – Он смотрит мне в глаза и задаёт вопрос: – Мы сможем поехать сегодня?

Я киваю.

– Конечно. – Это лучше, чем сидеть и тосковать по Мэгги.

Мы проезжаем по городу и высаживаем Пита у колонии для несовершеннолетних. Он выходит, поправляет джинсы и притягивает меня к себе. Мы стоим перед машиной, а Мэт в это время пересаживается на место водителя. Я отряхиваю футболку Пита – на ней местами осталась шерсть Мэгги.

– Тебе будет комфортно в компании Мэта? – беспокоится он. – Мне не обязательно идти на собрание. Я могу побыть с тобой. Мне совсем не хочется оставлять тебя сегодня одну.

– Мне нужно чем-то заняться.

И это правда. Если я останусь дома, то весь день буду думать о Мэгги. А Мэту нужно навестить друга. Я это чувствую. Кроме того, Мэт меня не пугает. Я смотрю на его лицо, и мне хочется крепко-крепко его обнять. Он через многое прошёл, а я понимаю, каково это.

Пит стучит по капоту машины, и Мэт высовывает голову в окно.

– Какого чёрта тебе надо? – ворчит Мэт. Но их перепалка – всего лишь забава. Я просто обожаю их манеру общения друг с другом.

– Ты ведь привезёшь её потом домой, да?

Он пожимает плечами.

– Если она сама захочет туда поехать.

Пит протягивает руку и убирает прядку волос мне за ухо.

– Я хочу, чтобы ты спала в моей постели.

У меня в животе порхают бабочки.

– Хорошо, – шепчу я в ответ.

– Сделаешь мне одолжение? – просит он.

Для него я готова сделать что угодно.

– Какое?

– Позаботься о Мэте. Он не такой крепкий, каким кажется.

Я не согласна, потому что, могу поспорить, он намного сильнее, чем выглядит, а выглядит он как полузащитник в американском футболе.

– Я присмотрю за ним.

Его губы касаются моих, но это не мимолётный поцелуй. Он вторгается в мой рот, заявляя о своём присутствии. Когда у меня заканчивается воздух, он со стоном отстраняется, положив руки мне на плечи.

– Не забудь позвонить родителям, – напоминает Пит и идёт в сторону колонии. Я наблюдаю, как он удаляется, и любуюсь его спиной. Он оборачивается и, сложив руки рупором, кричит:

– Я люблю тебя.

Я качаю головой и одними губами отвечаю ему. Когда забираюсь в машину, Мэт постукивает большими пальцами по рулю и подпевает песне по радио. Он делает вид, что засовывает два пальца в рот, и хихикает.

– Если вы, ребята, продолжите в том же духе, то меня стошнит. – Но при этом широко улыбается.

Я толкаю его в плечо.

– Не смешно.

– Не до смеха будет, если меня вырвет. Во время химиотерапии меня постоянно тошнило. Так что я в этом спец. – Он смеётся, потом протягивает руку и сжимает моё колено. – Позвони своему отцу, пока мы едем. У нас впереди целый час.

Я достаю телефон и звоню родителям, а они переводят меня на громкую связь. Рассказывая им обо всём, я не могу сдержать слёз. Мама, понятно, расстроена, а отец хочет приехать в город, чтобы убедиться, что со мной всё хорошо.

– Я в порядке, – говорю им. – Я провожу время с семьёй Пита. Так что я не одна.

Отец ворчит.

– Папа, – предупреждаю я.

– Ладно, – прикусив язык, соглашается он.

– Пап, я уже по ней скучаю, – говорю я.

– Знаю, – ласково отвечает он. – Она долгое время была рядом с тобой.

Я слышу, как мама тихо плачет на заднем плане.

– Кто теперь будет тебя защищать? – спрашивает он. – Может, тебе стоит вернуться домой.

– Пап, со мной всё хорошо.

Мэт ухмыляется и подмигивает мне. У меня такое чувство, что стоит только попросить, и на мою защиту встанет всё семейство Ридов. Я заканчиваю разговор с отцом, хотя он ещё пытается спорить, и откидываюсь на сиденье. Мэт делает радио погромче, и всю дорогу до больницы мы молчим.

Он глушит двигатель, делает глубокий вдох и произносит:

– Сейчас или никогда.

Мы вылезаем из машины и идём внутрь. Администратор в регистратуре узнаёт его и приветствует по имени.

– Я пришёл повидаться с Кендрой.

Она указывает Мэту за плечо, и я вижу трёх детей, сидящих в зале ожидания. Мальчик – самый старший, на вид ему лет шестнадцать или около того, держит на руках маленькую девочку. Ей, должно быть, не больше трёх. А за ними в кресле сидит ещё одна девочка, примерно того же возраста, что и Хайли. Старший читает им книжку.

– Сет? – окликает Мэт.

Мальчик удивлённо поднимает голову. Он опускает младшую сестру на пол и встаёт. Мэт протягивает ему руку, и они о чём-то негромко разговаривают. Мне их не слышно, так что я направляюсь к автомату с едой и покупаю жвачку, а когда возвращаюсь, угощаю ею девочек. У меня очень хорошо получается ладить с маленькими детьми.

– Только не проглоти, – предупреждает старшая, толкая младшую в плечо.

Та широко улыбается.

– Ой, – говорит она и высовывает язык, демонстрируя мне, что там ничего нет.

– Ой, – повторяю я и поднимаю книгу, которую они читали. А потом спрашиваю: – Можно мне почитать вашу книжку?

Они кивают и залезают на кресла по обе стороны от меня.

– Рейган, – зовёт меня Мэт. – Посидишь здесь несколько минут?

Я киваю и улыбаюсь.

– А мне можно пойти? – щебечет самая младшая.

– Не сейчас, – отвечает ей Сет, потом садится и тяжело выдыхает. Кажется, что он намного старше своих лет.

Я наблюдаю, как Мэт идёт в соседнюю палату. Он останавливается в дверях, заглядывает внутрь, и я вижу, как поникает его голова. Он подходит к больничной кровати, потом оборачивается и прикрывает дверь, оставив крохотную щёлочку, через которую я наблюдаю, как он опускается и утыкается лбом в колени женщины. Но потом дверь захлопывается, и мне больше ничего не видно.

– Как идут дела? – спрашиваю я у Сета.

– Потихоньку, – отвечает он и кивает в сторону сестёр, которые нас внимательно слушают. И я понимаю, что он не хочет сейчас говорить о маме.

Внезапно у дверей возникает какая-то суматоха, а потом заходит женщина. На ней облегающая юбка-карандаш и жакет, а в руках – сумочка, которая, наверно, стоит больше, чем эти дети тратят на еду за год. Она бежит к регистратуре на своих десятисантиметровых шпильках от Лабутена, стуча каблуками по полу. Затем останавливается, поднимает на лоб свои солнцезащитные очки, украшенные стразами, откидывает назад светлые волосы и спрашивает номер палаты Кендры. После чего забегает внутрь и тоже закрывает за собой дверь.

– Кто это? – интересуюсь я.

– Скорее всего, наша тётя, – пожимая плечами, отвечает Сет.

– Ты не знаешь?

Он качает головой.

– Раньше я её не видел.

Внешне она очень от них отличается. У этих детей тёмная кожа, и очевидно, что они родились от смешанного брака. Она же как белый хлеб, с волосами цвета льна, спадающими ниже плеч. И женщина, которую я видела на кровати, тоже наполовину белая.

– Знаю, – усмехается он. – Я тоже этого не понимаю.

Примерно через полчаса Мэт с женщиной выходят из палаты. Он находит меня глазами и начинает:

– Рейган. – Потом проводит рукой по лицу и почёсывает затылок. – Могу я попросить тебя об одолжении?

Я встаю и иду с ним по коридору.

– Кендра хочет, чтобы дети поехали домой. По крайней мере, девочки. Она бы предпочла, чтобы Сет остался, если, конечно, сам захочет. Их тётя собирается отвезти младших в их квартиру. Как думаешь, ты можешь поехать с ней и оставить мне свою машину, чтобы мне было на чём вернуться домой?

– А ты с нами не поедешь?

– Я останусь, – отвечает он. – До конца. Я обещал, – произносит он шёпотом. – Мне это необходимо.

Мои ключи всё ещё у него, так что я просто киваю.

– Мне остаться с детьми?

Женщина опускается на корточки перед девочками и ласково с ними разговаривает. Они встают, а она берёт их за руки и уточняет:

– Готовы?

– А я могу остаться? – спрашивает Сет, переводя взгляд с Мэта на свою тётю и обратно. Его голос внезапно стал хриплым, и я замечаю, как он прочищает горло, кашляя в кулак. Он хочет остаться. Хочет быть рядом с мамой.

– Конечно, – разрешает тётя и поворачивается к Мэту. – Привезёшь его домой? Когда всё закончится?

Мэт кивает и похлопывает Сета по плечу, а тот смотрит на него и моргает.

Вместе с девочками и их тётей я выхожу на улицу.

– Я Скайлар, – представляется она. – Но все зовут меня Скай.

– Рейган, – говорю я в ответ.

Она нажимает на брелок, чтобы открыть дверцы, и произносит:

– По пути сюда я купила детские кресла, но не знаю, что с ними делать.

Я помогаю ей их установить, и мы усаживаем детей на узкое заднее сиденье её спортивной машины. Она тяжело вздыхает и заводит её.

– Если хочешь остаться, я могу отвезти детей и присмотреть за ними, – предлагаю ей.

– Не нужно, спасибо, – твёрдо говорит она.

– Кендра твоя сестра? – интересуюсь я.

– Сводная, – отвечает она и издаёт гортанный звук. – До сегодняшнего дня мы ни разу не встречались.

Так какого хрена она делает здесь с детьми?

– У Кендры больше никого нет, – объясняет она. – Поэтому мне и позвонили. – Она фыркает. – Меня всю жизнь учили её ненавидеть, – она говорит тихо, чтобы слышала только я, но не девочки. – А теперь они хотят, чтобы я растила её детей. – Она показывает большим пальцем в сторону самой младшей. – Я даже подгузник никогда в жизни не меняла.

– Я могу поехать с вами.

Она качает головой.

– Полагаю, мне нужно самой научиться.

– Вы поедете к ним домой? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня.

– Думаю, там им будет удобнее, так ведь? В своих кроватках. Со своими игрушками.

– Я могу помочь.

Она снова качает головой.

– Они сказали, что ей осталось всего несколько часов. А потом Мэт привезёт Сета, и тот мне поможет.

Я киваю.

– А пока мы чем-нибудь займёмся. – Она смотрит на девочек в зеркало заднего вида и кричит: – Кто хочет мороженого?

– Я! – пищат они в ответ.

После мороженого и быстрого посещения магазина, где Скайлар покупает подгузники и еду детям, машина останавливается на красный сигнал светофора.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я поехала с вами? – Мне правда не сложно.

Она качает головой и прячет глаза за дорогими солнцезащитными очками.

– Спасибо, Рейган, – говорит она. – Думаю, я справлюсь.

Но я ей не верю. Ни капельки.

Пит

Я беспокоюсь о Рейган, так что звоню ей из тату-салона «У Ридов», где работаю вместе с братьями. Раз дома никого не оказалось, мы с ребятами пошли в салон. Кладу трубку и делаю глубокий вдох. Кто-то высадил её в пяти минутах ходьбы отсюда. Понятия не имею, что произошло с Мэтом, но машина Рейган осталась у него, а она поехала домой с незнакомым человеком. Я от этого не в восторге, но Мэт не сделал бы ничего, что могло бы ей навредить. По крайней мере, нарочно.

Наконец в дверях появляется она. В этот момент я рисую пистолетом контур татуировки на чьей-то спине. Зайдя внутрь, она разочарованно вздыхает.

– Всё хорошо? – интересуюсь я. Но не могу бросить работу. Не сейчас.

– Нормально, – отвечает она. – Хотя это было очень странно.

Эмили сидит на столе, покачивая ногой и облизывая леденец. Она выглядит так чертовски мило в армейских ботинках и джинсах, что мне хочется её обнять.

– Что странно? – спрашивает она.

– Те дети, – говорит Рейган. – Я за них волнуюсь.

Она рассказывает нам всю историю, в том числе про тётю, которая до сегодняшнего дня никогда не видела своих племянников.

– Может, Мэт знает больше и потом всё объяснит? – предполагаю я.

– Я рада, что он поехал, – продолжает Рейган. – Иначе он бы себя возненавидел.

В салон заходит женщина, и все мужчины в помещении оборачиваются, чтобы посмотреть на неё. На ней очень короткая юбка и облегающий топ с открытой спиной.

– Я могу вам чем-то помочь? – интересуется Фрайди, девушка с ресепшена.

– Я бы хотела сделать пирсинг, – произносит она и кусает нижнюю губу.

– Кто-нибудь может сделать пирсинг? – громко спрашивает Фрайди. Она довольно симпатичная и чем-то напоминает Кэти Перри. У неё есть татуировки на плечах, на спине и бёдрах. О тех, что на бёдрах я знаю только потому, что сам их сделал. Там много черепов, перекрещённых костей и прочей странной фигни. И она одевается в ретро-стиле, словно пинап-гёрл[9] из шестидесятых.

– Какой именно пирсинг? – спрашиваю я.

Все взгляды в помещении устремляются к женщине, и она краснеет.

– Тот самый пирсинг! – драматично выкрикивает Фрайди.

– Пит может сделать, – произносит Пол.

Рот Рейган широко открывается, и она подходит ко мне поближе.

– Ты не будешь делать интимный пирсинг, – шипит она. Раньше я делал такое постоянно, но теперь даже желания подобного не появляется. Рейган складывает ладони у моего уха. – Единственные интимные места, к которым ты будешь прикасаться, – мои.

Моё сердце тает. И мне это нравится. Очень.

– Прости, – отвечаю я. – Юная леди сказала своё слово. – Потом поворачиваюсь, и она наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Пол переводит взгляд на Логана, но Эмили что-то очень быстро показывает ему жестами, и тот ухмыляется. А потом качает головой.

– Я не могу, – говорит он.

– Почему? – тяжело вздыхает Пол.

– Потому что я хочу сегодня заниматься сексом, – объясняет Логан. – И завтра. И послезавтра.

Сэма здесь нет. Он, наверно, где-то печёт пирог. И все мы знаем, где Мэт. Пол бросает карандаш на стол, где рисовал эскиз татуировки.

– От вас, парни, никакого толку, – жалуется он. – Подкаблучники.

Я счастлив быть подкаблучником. Логан подходит и даёт мне «пять», а Эмили улыбается Рейган.

– Спасибо, что принимаешь удар на себя, – говорю я Полу.

Для него это будет несложно. Девушка симпатичная.

– Вот что мне приходится делать, чтобы у вас, парни, был секс.

Он поправляет джинсы и тянет время, помогая выбрать украшение для пирсинга. Потом зовёт с собой Фрайди и скрывается за шторкой. За все эти годы мы усвоили, что выполнять работу в интимной зоне стоит только в присутствии девушки. Это похоже на то, как в кабинете мужчины-гинеколога всегда находится медсестра женского пола. Спустя несколько минут он возвращается, а за ним неуклюже семенит девушка.

Она уходит, а Пол садится и начинает хохотать. Кидает в меня салфетку и говорит:

– Слабаки.

Фрайди встаёт и предлагает:

– А давайте возьмём по хот-догу.

– Я тебя угощу, – отвечает Пол.

– Одни обещания, обещания, – щебечет она.

Он обхватывает её за шею и костяшками пальцев гладит по макушке.

– Фрайди, я бы переспал с тобой, если бы тебе нравились члены.

В ответ Фрайди делает вид, что почувствовала запах чего-то мерзкого.

Она не лесбиянка, хотя Пол считает по-другому. Когда Фрайди начинала тут работать, он подкатывал к ней, и спустя некоторое время она стала рассказывать об одной из своих подружек. Естественно, Пол сделал вывод, что она лесби. Но как-то мы с ней работали допоздна, и она подтвердила, что это не так. Ей нравятся мужчины. Просто работать в их окружении легче, если они думают, что ты лесбиянка. Я так и не сказал Полу правду. За ними так забавно наблюдать. Для меня она не больше чем друг, и мне это нравится. Я не мог увидеть в ней девушку, даже если бы попытался, и так было задолго до того, как я встретил Рейган.

Фрайди зовёт Эмили и Рейган с собой, чтобы купить хот-доги за углом. Они уходят, а я не могу сдержать смех, глядя, как Пол любуется покачивающейся задницей Фрайди. Он ухмыляется и пожимает плечами.

– Чувак, тебе не забраться в её трусики, – подкалываю я его.

– Но никто не запрещает смотреть, – заявляет он, всё ещё ухмыляясь.

В салон забегает паренёк с коробкой в руках. В нашем районе такое часто случается. Детям нужно что-то есть, и они используют любую возможность, чтобы заработать немного денег.

– Хочешь купить одного? – предлагает он, показывая содержимое коробки.

– Сколько? – спрашиваю я.

– Пять долларов, – отвечает он.

Я даю ему десятку и тянусь к коробке, чтобы забрать моё приобретение.

– Ты не возьмёшь его с собой домой, – предупреждает Пол. – Что если он заразный?

О чёрт. А ведь правда. Я засовываю его в карман толстовки и убеждаюсь, что ему есть чем дышать.

– Покажу его ветеринару.

– И лучше сделай это до того, как подаришь его Рейган. У неё только умерла собака, тупица.

– Ладно. Скоро вернусь. – Поворачиваюсь к Полу и с ухмылкой спрашиваю: – У тебя есть наличка?

– Чёрт, мне было бы дешевле оставить тебя в тюрьме, – ворчит он, но засовывает руку в карман и достаёт бумажник.

– Скажи Рейган, что я скоро вернусь, – говорю я и ухожу, осторожно прикрывая рукой выпуклость в кармане. Ту, что мурлычет. Не другую.

Рейган

Чувствую себя немного странно, выходя за дверь с Эмили и Фрайди, но они – часть клана Ридов, и я тоже хочу войти в эту семью.

– Думаю, Пол снова оценивал твою задницу, – заявляет Эмили Фрайди. Та покачивает бёдрами, вокруг которых струится коротенькая юбочка. Она чем-то напоминает Мэрилин Монро с галстуком на шее и в короткой расклёшенной юбке.

Фрайди качает головой.

– Пол считает меня одной из парней независимо от того, что я надеваю на работу.

Эмили подносит к губам пальцы, сложенные буквой V, и проводит по ним языком.

– Только потому, что он думает, будто ты делаешь это так же часто, как и он. – Она смеётся, а Фрайди толкает её в плечо.

Эмили хихикает и поворачивается ко мне.

– Какой ты хочешь хот-дог?

– Со всеми добавками, – отвечаю я, раздумывая, стоит ли взять ещё один для Пита. Но я даже не представляю, какой бы он выбрал. – А что любит Пит? – интересуюсь я. – Вы знаете?

– С луком и горчицей, – в один голос говорят девчонки, и Эмили издаёт короткий смешок.

Фрайди достаёт сорок баксов.

– Пол дал мне денег на хот-доги для всех нас, – объясняет она. В этот момент кто-то врезается в неё, и она роняет «двадцатку». А я наклоняюсь, чтобы поднять.

Слышу свист за спиной и сразу напрягаюсь. Но это всего лишь Эмили. Она осторожно приподнимает край моей футболки.

– Прошлой ночью кто-то отлично провёл время, развлекаясь с фломастерами, – произносит она с широкой улыбкой. Моё лицо начинает пылать, и я одёргиваю футболку. – И кто-то не хочет об этом говорить. – Она смеётся и наклоняется к Фрайди, касаясь её плечом. Прищурившись, девушки смотрят на меня. – Как думаешь, насколько высоко поднимается рисунок? – спрашивает она Фрайди, прекрасно зная, что я их слышу.

– Меня больше интересует, как далеко они зашли внизу, – отвечает та.

Они смеются. А мои губы расплываются в улыбке, даже несмотря на румянец, разливающийся по моему лицу.

– Достаточно далеко, – тихо говорю я.

Глаза Эмили снова прищуриваются.

– Они ещё этого не делали, – заявляет она и поворачивается, чтобы сделать заказ.

– Она права, да? – спрашивает Фрайди. Я киваю, а она чертыхается, достаёт из кармана пять баксов и запихивает их в задний карман Эмили. – И сегодня это тоже не произойдёт, потому что он всё ещё будет переживать из-за твоей собаки. – Она кладёт руку на моё плечо, нежно поглаживает и говорит: – Мне правда очень жаль.

Я несколько часов не думала о Мэгги и теперь чувствую вину за то, что забыла о ней. На глаза наворачиваются слёзы, но мне удаётся с ними справиться.

– Чёрт, – ругается Эмили. – Что ты натворила?

Она пристально смотрит на Фрайди.

– Упомянула её собаку, – отвечает та.

– Я же говорила тебе не делать этого, – шипит Эмили. – Пит просил не поднимать эту тему.

Он и об этом позаботился?

– Всё в порядке. Я не против, – говорю я. Мне хочется скучать по ней. Хочется вспоминать её и говорить о ней.

Кто-то толкает меня в плечо, и я снова внутренне напрягаюсь. Не люблю шумные улицы. Совсем. Я двигаюсь ближе к Фрайди.

Она смотрит на меня, пока продавец заворачивает наши хот-доги, а потом произносит:

– Я хочу, чтобы ты понравилась мне, Рейган.

– Я тоже… хочу, чтобы… ты мне понравилась, – медленно отвечаю я.

– Эти парни для меня как семья, – продолжает она.

– Фрайди, – одёргивает её Эмили.

Но девушка поднимает руку.

– Эти парни для меня как семья. Они были рядом, когда я осталась одна. – Наверняка с ней что-то произошло, и мне очень хочется узнать, что именно. – У тебя есть твоя семья, – говорит она. – Так что, если напортачишь с моей, я тебя прирежу. – Она машет пластиковой вилкой в моём направлении, но потом начинает смеяться. – Шучу, – объясняет она. – Ну, типа того.

– Всё ясно, – отвечаю я.

– Она ещё даже не спала с ним, – говорит Эмили. – Оставь её в покое.

Фрайди фыркает:

– Тебя же я не оставила.

– Ты велела нам всё продезинфицировать, если вдруг мы решим заняться сексом в салоне. – Эмили качает головой и ухмыляется. – Так что мы запаслись дезинфицирующим средством.

– Иииу, – издаёт в ответ Фрайди.

Я смеюсь. Эти девушки мне нравятся.

Мы забираем наши хот-доги и идём обратно в тату-салон. Но когда возвращаемся, Пита там нет.

– А где Пит? – спрашиваю я.

– Я послал его по одному поручению, – отвечает Пол. Он делает татуировку и выглядит немного отстранённым.

– Он вернётся? – снова спрашиваю его. Я не в восторге от перспективы застрять здесь, учитывая, что моя машина осталась у Мэта.

– Рано или поздно, – говорит Пол.

Я сажусь и начинаю есть свой хот-дог, но тут салон наполняется людьми. В дверях появляется группа морпехов. Их всего пятеро, и внезапно мне кажется, будто меня загнали в угол. Я отступаю в конец помещения, но это нисколько не помогает справиться с растущим чувством тревоги. Пол поднимает глаза от татуировки, которую делает, и, прищурившись, спрашивает:

– Рейган, с тобой всё хорошо?

Нет. Мне совсем не хорошо. Я думала, что справилась с этим. Но нет. Похоже, я нормально справляюсь, только когда рядом Пит, и эта мысль беспокоит меня так же сильно, как и эти мужчины.

Я киваю, хотя на самом деле всё далеко не хорошо.

Пол откладывает в сторону тату-машинку, ведёт меня в дальнюю часть салона и задёргивает за нами шторку. Я делаю глубокий вдох, потому что была не в силах наполнить воздухом лёгкие с того момента, как мужчины вошли в помещение.

– Лучше? – спрашивает он.

Потом садится, открывает коробку с ручками и, задумавшись о чём-то, начинает рисовать на листочке бумаги.

– Не стой так, – говорит он. – Садись. – И похлопывает по столу перед собой. – Меня раздражает, когда стоят над душой, – объясняет он, хотя даже не смотрит на меня. Просто сидит и спокойно рисует.

– Пол, – начинаю я. – Думаю, мне лучше уйти.

Он кивает, но не отрывает взгляд от рисунка.

– Дай знать, когда будешь готова, чтобы я захватил свои вещи.

– Что? – Зачем ему собирать вещи?

Наконец, он поднимает голову, и его голубые глаза встречаются с моими.

– Я отправил Пита по делам. Он ушёл, зная, что я позабочусь о его девушке. Так что если ты уходишь, я пойду с тобой. Просто скажи, когда будешь готова.

– Мне не нужна нянька, – огрызаюсь я. Но в моих глазах уже стоят слёзы, и я отчаянно моргаю, пытаясь с ними справиться.

– Я и не говорил, что тебе нужна нянька, – отвечает он, и в его голосе слышится раздражение. Он по-прежнему мягкий и заботливый, но внутри что-то закипает. – Тебе не по себе от этих парней, так ведь? – Он задаёт вопрос и снова опускает взгляд на бумагу. Он не обращает на меня внимания, хотя я ясно ощущаю, что ему не всё равно.

Я киваю и прикусываю ноготь, да так сильно, что отрываю кусочек кожицы и вытираю кровь о джинсы.

– Чёрт, – ругается Пол, потом идёт к ящику и достаёт упаковку лейкопластыря. – Если Пит вернётся, а ты тут вся в крови, он будет до конца жизни мне это припоминать.

Пол разрывает зубами упаковку, вынимает полоску пластыря и держит его так, как будто собирается заклеить им мой палец. Я протягиваю руку, потому что понимаю, что он не успокоится. Моя рука трясётся, и мне это не нравится. Он наклеивает пластырь и легонько сжимает руку.

Потом садится обратно и возвращается к своему рисунку. Я устраиваюсь напротив него, и Пол протягивает мне листок, где нарисована простенькая маргаритка за тюремной решёткой, которая тянется к лучам солнца.

– Раскрась её для меня, – просит он.

– Я не умею рисовать, – отказываюсь я, но с места не двигаюсь.

– Но раскрашивать-то все умеют, – фыркнув, отвечает он. – Просто выбери цвета и оставайся в пределах линий. Или выходи за них, если хочешь. – Он пожимает плечами. – Мне всё равно.

Я беру фломастер и начинаю раскрашивать. При этом специально выхожу за линии. Я улыбаюсь Полу, а он в ответ ухмыляется и подмигивает.

Закончив, я рассматриваю рисунок. Маргаритка яркая и красивая, но с покорно опущенными вниз лепестками, и она тянется к солнечным лучам.

– Это ведь я, да? – тихо спрашиваю его.

– Разве? – отвечает он, но не смотрит на меня, а просто продолжает рисовать.

– Ага. – Это я. Похлопываю его по руке, а он смотрит на мои пальцы и изумлённо выгибает бровь. – Можешь сделать мне такую татуировку? – прошу я, почти задыхаясь от восторга.

– Дать тебе время подумать? – предлагает он.

– Ты всех об этом спрашиваешь? – отвечаю я.

– Только когда считаю, что это действительно нужно. – Пол выглядит восхищённым и серьёзным одновременно. Он тяжело вздыхает: – Где ты хочешь её сделать?

– А где ты посоветуешь? – спрашиваю я.

– Может, на плече? – предлагает он. Потом надевает перчатки, щёлкнув ими по запястьям, и спрашивает: – Ты ведь не думаешь, что Пит будет против, если я её сделаю, правда? – Не уверена, что Пола это сильно волнует, но рада, что он поинтересовался.