Текст книги "Время лечит"
Автор книги: Тэмми Блэквелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Ненавижу, когда он прав.
– То есть, им придется стать волками-одиночками?
– Ты постоянно забываешь, что мы койоты.
Я бросила в него солонкой, но он ее поймал.
– Да, им придется жить в изоляции. И это не то чтобы слишком легко. Почти все места, где может спокойно жить оборотень, уже заняты. Даже окрестности больших городов заняты, из политических соображений. Оборотень мало куда может податься, чтобы ему не бросили вызов.
Что будет означать бесконечную борьбу, так как даже если они победят, земля не будет им принадлежать. Долго так не проживешь.
– А Провидицы?
Чарли смотрел в стол.
– Чарли, расскажи мне, что становится с ними!
– В чем-то им легче, ведь им нельзя бросить вызов.
– Но…
– Но они считаются нечистыми. Грязными. Все остальные оборотни и провидицы будут делать все, чтобы изгнать их... Бабушка Хэйган говорит, что большинство кончает с собой.
Я мало знаю о кровяном давлении, но я чувствовала, что мое достигло критических масштабов.
– Это такая чушь! Весь этот мир оборотней какой-то бессмысленный.
– Я знаю, это выглядит жестко, но обычаи…
Я подняла руку.
– Ну-ка стоп. Я не хочу знать, насколько ваши традиции древние и священные. Потому что это женоненавистническое запугивание.
– Блин, Скаут, почему бы тебе не сказать, что ты чувствуешь на самом деле.
– Скажи мне, почему Провидицы не восстали? – Я продолжала набирая обороты. – Вы же почитаете их и жить без них не можете. Говорите, что они вторые по старшинству, а потом обращаетесь с ними как со скотом, или с рабами, или со скотом, угнанным в рабство! Вся это чушь про самых важных членов стаи только для того, чтобы держать их в ежовых рукавицах.
– Погоди, я никогда…
– Талли просто сама невинность и посмотри, что вы с ней делаете со своими глупыми правилами! Сначала родной отец выбрасывает ее и продает стае Хэйганов, потому что она ничего не Видит. Потом, когда она начинает Видеть Все, ей нужно волноваться о том, что толпа мужиков, которые думают, что она им принадлежит, похитят ее. А теперь она неразрывно связана с Джэйсом, только потому что я не знаю, когда заткнуться. Да что, мать вашу, с вами не так?!
– Ты что, только что выругалась?
– Ответь на чертов вопрос! – сказала я так громко, что все в доме остановилось.
– Скаут, – сказал Чарли медленно и спокойно, будто говорил со злившимся животным. – Не я придумал правила. Никто из нас. Я не знаю, кто их придумал – Джордж Вашингтон, Наполеон, миссис Фей с соседней улицы или кто-то настолько же древний, но я уверен, что это не были члены стаи Хэйган. Черт, мы койоты, никто нас никогда ни о чем не спрашивает. Так что, пожалуйста, сбавь обороты своего праведного гнева.
Я знала, в его словах есть смысл, но выносить свою злость на оборотнях было легче, чем признать, что я только что сломала жизни своему брату и лучшей подруге.
– Конечно, ты понимаешь, насколько эти традиции ужасны?
– Традиции делают нас теми, кто мы есть.
– Где ты такое вычитал, в печеньке с предсказаниями?
– На самом деле, узнал от тебя.
Я приподняла брови.
– Прошлый май. Я не хотел идти на выпускной, но ты сказала мне, что это важно, и это традиция, а традиции, цитирую, «делают нас теми, кто мы есть».
– Это другое, – возразила я. – Это не носить в течение нескольких часов уродский костюм и ленточку ради важного этапа в жизни. Это Джэйс и Талли, которые вынуждены всю жизнь прожить в браке без любви, потому что иначе их будут гнобить, и, в конце концов, они рано уйдут из этого мира.
– Откуда ты знаешь? – Чарли наклонился над столом, будто бросая вызов.
– Откуда я знаю что?
– Брак. Откуда ты знаешь, что он будет без любви?
Я хотела что-нибудь ответить, придумать что-то умное не в стиле Скаут, но не смогла, так как ответ на его вопрос вошел на кухню, и ее опухшие глаза и щеки в засохших слезах не оставляли никаких аргументов.
Глава 19
– Талли, я… – Что я могла ей сказать? – Мне жаль. Я не знала, что делаю, хотя это и не оправдание….
– Все в порядке, – сказала она, отмахнувшись от меня. – Это был умный ход. Любой вожак сделал бы то же самое, если бы хватило ума.
Ее голос звучал, будто она проглотила мешок щебня, и меня это бесило. А еще меня бесили ее глаза, светившиеся голубым на фоне покрасневшего лица. Она говорила о себе как о ящике с оружием или клочке земли. Я сбросила ее с горячей сковороды в кипящий котел, и Джейса заодно.
Чарли глянул на нее.
– Ты в порядке?
– Ага, – ответила она слишком радостно для человека с текущей по щеке слезой. Чарли крепко обнял ее. У Талли на лице проявилась дрожащая улыбка.
– Я скучала по тебе, – сказала она.
– Я тоже по себе скучал.
– Ты ведь знаешь, все самое трудное еще впереди.
– Я и не надеялся, что будет по-другому. – Он поцеловал ее в лоб, прежде чем широко зевнуть.
Талли сказала ему родительским тоном:
– Когда ты в последний раз спал?
Посмотрев на циферблат на микроволновке, Чарли ответил:
– Зависит от того, какой сегодня день.
Она подняла его руки так, чтобы они сошлись в районе ее груди.
– В кровать. Сейчас же.
Он, как по команде, снова зевнул.
– Знаешь, а это не такая уж плохая идея. – Уходя, как будто этого было не достаточно, он шепнул Талли через плечо: – Поговори с ней.
Прекрасно. Совершенно никакого давления.
Когда Чарли ушел, я продолжила попытки исправить ситуацию.
– Я все поправлю, я придумаю как, клянусь, Тал. Я все исправлю. – Она даже не посмотрела на меня, уходя к холодильнику за едой. – Я имею в виду, должен же быть способ, я не позволю тебе бродяжничать, или типа того…
– Хватит. Просто перестань. – Она все еще смотрела в холодильник, но у меня было ощущение, что она разговаривает со мной, а не с пачкой сока. – Я не хочу об этом сейчас говорить, понимаешь?
– Но Тал…
– Скаут, нет. – Она посмотрела мне в глаза полным уверенности взглядом. – Оставь эту тему. Я не могу сейчас об этом думать.
Я выполнила ее просьбу, рассчитывая, что рано или поздно она поговорит со мной, но вскоре надежда на это растаяла. Неделя тянулась, но она так ни разу и не подняла тему, и быстро меняла ее, когда я пыталась тонко намекнуть. Между нами возникало множество неловких ситуаций, но не так много, как между ней и Джэйсом.
Согласно Чарли, для них было важно выглядеть парой. Я ощущала себя не столько вожаком стаи, сколько агентом звездной голливудской пары. Мне пришлось придумывать, куда им лучше сходить, чтобы как можно больше сплетников увидело их близость (настолько близкую, какая может быть у людей, которые не могут трогать друг друга).
Подгонять это все под их рабочее расписание и домашний арест Джэйса было даже слишком весело. Когда Эшли Джонсон позвонила и спросила, встречаются ли они, я мысленно обрадовалась, и в тот момент поняла, что с моей жизнью все не так. Когда мы с Талли, наконец, поговорили с глазу на глаз, произошло то, чего я не ожидала.
Я видела один из своих снов с Алексом. Мы сидели на берегу, между нами камни и песок, и говорили о партнерстве. Это был второй раз, после того, как я поняла, что его на самом деле нет, и с каждым разом мы все больше отдалялись друг от друга. Мне не хватало контакта, прикосновения к коже, вкуса его губ, но я знала, что это к лучшему. Я не могла цепляться за умершего парня и надеяться, что в моей голове прояснится.
– Я все-таки считаю, что это твоя вина, – сказала я, наблюдая, как маленькие волны откатываются от моих ног и стараясь игнорировать тот факт, что я ощущаю прохладу воды.
– Моя вина? – Брови Алекса скрылись за челкой. – Я-то что сделал?
– Ты сказал мне спросить у Джэйса про Талли и партнеров.
– Это не то же самое, что заставлять его произнести пожизненную клятву и заставить его принять Талли как спутника жизни.
Он прилег на локти, солнце освещало его лицо.
– Если бы ты сам мне все рассказал о спутниках жизни, а не свалил информационные обязанности на других, я бы не заварила эту кашу. Знание – сила, Алекс.
Если я звучала строго и раздраженно, это только потому, что в тот момент я такой и была.
– Я хочу тебе все рассказывать. Правда, хочу. Но не могу, это все не так устроено.
– Потому что я не могу рассказать себе чего-то, чего не знаю?
– Или потому что я пришел к тебе как наставник, и если буду прямо говорить тебе, что делать, у меня отберут возможность навещать тебя.
Вот блин. Разумные объяснения для моего сумасшествия.
После нескольких минут размышления о своем безумии я заметила, что начали происходить странности, что о многом говорит, когда ты сидишь на берегу и споришь со своим мертвым парнем.
В груди стало тяжело, и я не смогла нормально дышать, что бы не делала. Накатила паническая атака, и она оказалась гораздо сильнее, чем все, что я испытывала раньше.
Когда Алекс заметил, что со мной что-то не так, мир разорвался пополам.
По-другому не описать. Скучный вид на озеро, который мы видели каждый раз, разорвался от ветра, словно бумажные обои. За ним скрывалось поле, явно не из Западного Кентукки. Деревья слишком высокие и тонкие, и вечнозеленые, какие в Тимбере не растут.
Ручей делил поле надвое. С обеих сторон росла высокая трава, а в траве стояли люди, покрытые кровью.
Все глаза, кроме тех, кто уже больше никогда ничего не увидит, были направлены на поединок посреди поля, совсем недавно ставшего свидетелем эпической битвы.
Женщина с одной стороны была маленькой, всего полтора метра, но очень красивой. Волосы, ниспадавшие на талию, были настолько же густо черными, как и ее глаза. Мягкая коричневая кожа была безупречной, как и точеная фигура. Несмотря на свои скромные габариты, она излучала силу. Девушка справа выглядела так, будто из нее вытянули все цвета, кроме красного от кровавых пятен. Другая я выглядела полумертвой, и мне было решительно не понятно, как я еще стою на ногах.
Звучали слова, но я их не слышала, а затем красивая женщина сделала выпад вперед, и я заметила нож, только когда он плотно вошел в живот другой меня.
Я дернулась на кровати, и из моего горла вырвался крик.
– Скаут?
Я едва разглядела лицо Талли в тусклом свете будильника. Ее щеки были мокрыми от слез.
– Плохой сон, – пробормотала я между вздохами. Мои легкие были напряжены, будто я пробежала стометровку.
– Ты?
– Ужасный сон.
Мы просидели так несколько минут, погрузившись в свои мысли.
Когда мое сердце и дыхание замедлились достаточно, я легла обратно на кровать.
– Тал?
– Да?
– Не будет странно, если мы немножко пообнимаемся?
Она сразу же вцепилась в мою руку, и как только контакт произошел, я услышала ее голос в своей голове.
– Я не позволю тебе умереть, – сказала она тем же тоном, что я слышала в полнолуние. Затем я увидела, что произошло после того как нож воткнулся в меня. Мои ноги подогнулись, и я упала бы на землю, если бы женщина крепко не держала меня ножом.
– Этого не произойдет, – прозвучал голос Талли. – Я не дам тебе умереть
– Талли?
– Я слишком крепко держусь? – Хватка на моей руке значительно ослабла.
– Ты шепчешь мне в голову.
– Что?
– Твой голос. Как в полнолуние.
Талли поднялась так, чтобы она могла меня видеть.
– Что я говорю?
– Ну, в целом, что ты не дашь мне умереть, что забавно, учитывая, что я только увидела прекрасный сон, в котором индианка протыкает меня насквозь. – Я потерла живот. – Знаешь, мой живот никому ничего не сделал, но они продолжают так с ним обращаться.
Талли приподнялась и тут же начала копаться левой рукой в волосах.
– Ты это видела? Как? Почему?
Она сощурила глаза и покачала головой, будто пытаясь встряхнуть содержимое.
– Скаут, это невозможно.
Я села на кровати, чувствуя тяжесть в груди.
– А мы тут специализируемся на невозможном. – Иногда я думаю, как было бы хорошо, если весь прошлый год окажется сном.
– Значит, ты видела сюжет про то, как Скаут тыкают ножом посреди таинственных земель. Это не может не радовать.
Я включила свою лампу, и подняла Гвидо, упавшего на пол. Если мы собираемся обсуждать безумные оборотне-провидческие дела, которые, скорее всего, закончатся тем, что мне выпустят кишки, мне нужен свет и моя обезьяна из носка.
– Начинай с начала, – сказала Талли. – У тебя уже было такое видение?
Я хотела сказать нет, но поняла, что совру. Нечто подобное я уже ощущала.
Может быть, у меня были плохие сны все лето, но я не помнила их, когда просыпалась. Возможно, я видела людей в поле и кровь раньше, но не сам момент убийства. Я бы такое заметила.
– А ты когда-нибудь видела это наяву?
– Нет, – сказала я растянув слова.
Это была какая-то «чокнулась ли скаут?» проверка? А если да, прошла ли я ее?
Талли обмотала прядь волос вокруг пальца, размотала и обмотала снова.
– А когда ты слышала мой голос в своей голове, было там что-то еще?
– Я увидела, как упала на колени, что странно, потому что в моем сне этой части не было.
Я уже видела, как в ее голове формируется теория.
– Ты чувствовала какие-то эмоции, которые будто не твои?
– Нет, только что-то вроде неясности и тревожности, как у людей, которые только что пережили кошмар.
Ее вопрос заставил меня сконцентрироваться на сне. Было что-то еще…
– Паника! У меня началась паническая атака. Посреди моего… обычного дурацкого сна, а потом бум! Паника из ниоткуда!
Закрутила. Раскрутила. Закрутила. Раскрутила.
– Давай кое-что попробуем?
Я крепче прижала Гвидо.
– Конечно.
Талли положила руку мне на запястье. Затем она закрыла глаза.
Сначала ничего не происходило, но затем я увидела Стива из «Подсказок Бульки»[18]18
Подсказки Бульки (Blue's Clues) – американский сериал. Стив Бернс – ведущий и главный герой программы.
[Закрыть]. Довольно странно, но еще страннее то, что он был одет в костюм Супердевушки с сияющей тиарой.
– Что ты видела?
– Свидетельство того, что у ведущего из нашего детства окончательно поехала крыша.
Талли отдернула руку, вытаращила глаза. А затем начала хихикать. Не весело, а так, будто уже пора было готовить комнату с мягкими стенами.
Перестав хихикать, что произошло не сразу, она вытерла слезы со щек.
– Что происходит?
– Я теперь могу проецировать. – Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. – Могу проецировать, – тихо сказала она. – Скаут, почему я могу проецировать?
– Потому что ты самая супер-крутая Провидициа?
Она прыснула.
– Еще есть прекрасные теории?
– Слушай, а раз у тебя теперь есть спутник жизни, может это как-то усиливает твои способности?
Звучит как нечто из дурацких сверхъестественных книжек, которые я так полюбила.
– Сомневаюсь. Во-первых, это не обычный эффект для партнерства. А во-вторых, я ни с кем не в паре.
– Но будешь. – Я ходила по тонкому льду из-за истории, в которой сваха Скаут сводит людей навсегда. – Сколько бы я не извинялась, этого не будет достаточно.
Талли обычно очень добрая и прощающая, но в этот раз она превзошла себя.
– Тебе не за что извиняться. Ничьей вины в этом нет.
– Талли. Я привязала тебя к Джэйсу. До конца жизни. – Он мой брат, и я его люблю, но это все-таки не самая приятная перспектива. – Ты должна сильно злиться на меня.
– Я не злюсь.
– Ты, наверное, просто не умеешь. – Раз я была специалистом, я решила научить ее. – Сначала начни думать про меня всякие гадости, самые отвратительные. Запомни, потом будешь про других так думать. Еще надо очень долго злобно пялиться. Очень долго. Иногда бросай в мою сторону язвительные комментарии, чтобы я не забывала, как ты злишься.
– Скаут, я умею злиться, когда требует ситуация. Это не тот случай.
Как она может не злиться? Она должна быть ярости. Ладно бы она хотела выйти за Джэйса, но…
Божечки-кошечки.
– Талли, ты любишь моего брата?
Ее голова поднялась так резко, что я испугалась, что она отвалится.
– Что?
– Поэтому ты не злишься? Ты хочешь быть с Джэйсом?
–Скаут, ты специально, со злым умыслом, привязала меня к своему силой брату и заставила его произнести клятву?
– Конечно, нет.
– Поэтому я и не злюсь. Ты ничего плохого не сделала. Эта ситуация… – Она еще раз глубоко вдохнула. – Не идеальная, конечно. Мои детские мечты не сбудутся. Я не встречу прекрасного парня, который будет считать меня красивой и смеяться над моими шутками. Никаких неловких первых поцелуев и первых свиданий. Никаких двухчасовых телефонных разговоров только затем, чтобы слышать голос друг друга. Ну и что? Мне не суждено влюбиться. Ну и ладно. Это не со всеми происходит. Давай смотреть на вещи реально, ведь я реалистка. Я, хотя бы, проведу жизнь с человеком, который мне не безразличен, с хорошим, с тем, кто не станет специально делать мне больно. У многих и такого нет.
– Тал…
– Это Джэйсу не повезло. – Она поджала колени, каким-то образом приняв позу эмбриона сидя. – Он же Джэйс. Ему должна была достаться какая-нибудь красотка, а в итоге досталась я.
– Это не правда, – сказала я, но она мне не поверила. Я знаю, потому что и сама не верила. Не то чтобы я не считаю ее красивой и прекрасной, и потрясающей по всем параметрам, и что она слишком хороший человек, чтобы дружить со мной, но… она не подходит в девушки Джэйсу, и знает об этом. И я знаю. И Джэйс тоже знает.
– Мы отвлеклись. – Она выпрямилась и прокашлялась. – Я тут получила новую супер-силу, это здесь главное, не забывай.
– То, что ты видела, как меня убьют, тоже важно, нет?
– Это ночной кошмар. Они бывают у всех.
– Ну конечно.
– Ну, может быть, ты, как Руж, крадешь силу у других провидиц? – сказала я, дав ей возможность сделать вид, что будущего она не Видит.
– Хорошая теория, но я не сталкивалась с провидицами, кроме своей матери, и вышивать бисером до сих пор не умею.
– Может, ты недавно упала в бочку с радиоактивными отходами?
– Ну, я случайно открыла нижний шкафчик в ванной.
– Я говорила тебе этого не делать, хочешь, чтобы у тебя третий глаз вырос?
– Зависит от того, появятся ли с этим глазом новые силы? Может я смогу видеть перспективные вложения на бирже или буду знать заранее, кто выиграет дерби Кентукки.
Мы прекратили обсуждать возможные причины возникновения новых сил Талли и провели еще несколько поверок. Когда она прилагала усилия, я могла увидеть фрагменты того, что она пыталась передать, но никогда так сильно, как то, с чего все началось. На следующий день мы включили в эти тесты Чарли и Энджел. Они тоже не добились большого успеха в нашей игре «давайте представим, что мы экстрасенсы». Джэйс, конечно, отказался от того, чтобы Талли его трогала, хоть она и пыталась вложить что-то в его голову, а не достать. Учитывая его нежелание прикасаться к ней, было удивительно, сколько времени он стал с ней проводить. Они так привыкли вести себя на людях, как пара, что и дома стали вести себя так же. Талли сидела рядом с ним на кровати и читала, пока он играл в видеоигры. Они смотрели отвратительно много британского телевидения и смеялись над шутками, которые ни я, ни Чарли не понимали. Они даже стали делать друг другу бутерброды, не спрашивая, что бы кому хотелось. Это было странно. Они долго были друзьями – за пределами школы мы четверо практически не расставались. Но формируемая связь была на лицо. В какой-то момент я подумала, что, может, все и образуется.
А затем наступило полнолуние.
Глава 20
Я должна была догадаться, что что-то произойдет. Намеки были повсюду, и все инстинкты выкрикивали предупреждения, но я игнорировала их, продолжая жить в воображаемом мире, где все хорошо.
Все началось через день после моего дня рождения. К счастью, мое изгнание из стаи Хэйганов не означало изгнания из семьи Хэйганов, поэтому я стала обладательницей вкусного многослойного пирога и подробного семейного древа, подаренных лучшим пекарем и ценителем прошлого, бабушкой Хэйган.
Энджел и я доедали куски пирога и смотрели мультик про рыбок. Энджел была уверена, что я должна оттуда узнать все про настоящую дружбу, потому что она считала, что я об этом ничего не знаю.
– Там, в лесу, кто-то есть, – сказала Энджел, указав на меня ложкой.
– Отличная попытка, бурундук. Ешь свои шоколадно-вишневые слои, и оставь мой ореховый в покое.
Она закусила нижнюю губу.
– Но у меня больше нет.
– Это потому что ты все съела.
Ужасный ребенок. До этого она умудрилась утащить куски миндального пирога у Чарли и Талли.
– Ешь вишневый. Он вкусный. – Я откусила от своей доли и сделала очень довольный вид.
Лицо Энджел загорелось.
– Давай меняться, я тебе вишневый слой, а ты мне ореховый.
– Не давай.
– Но...
– Ешь, или я сама все съем.
Приближалось полнолуние, и аппетит у меня был как у олимпийского пловца и сумоиста вместе взятых.
Энджел немедленно вгрызлась в пирог, куксясь. Ее внимание вернулось к дверям, ведущим на задний двор.
– А в лесу все равно кто-то есть. Это олень?
– Нет, и можешь перестать. Я уже съела ореховый пирог, и тебе нечего украсть.
– Но там кто-то в лесу! – заскулила она и ткнула пальцем.
– Слушай, – сказала я, повернув взгляд в сторону, в которую она показывала. Сначала я ничего не видела, о чем собиралась заявить, но потом один из кустов зашевелился, хотя ветра почти не было.
– Ты видишь...?
– Тихо. – Я заставила ее замолчать и прислушалась, но даже с супер-ушами не смогла ничего уловить с такого расстояния.
Я подошла ближе к дверям. Как только я подошла, кусты снова зашевелились, и я уловила какое-то движение в густом лесу.
– Ты его видишь? – спросила Энджел.
Я цыкнула на нее.
– Ты его видишь? – переспросила она, уже шепотом.
– Я не знаю, – сказала я. – Это, скорее всего, просто олень, или енот.
– Нет, – прошептала Энджел. – Я видела руку.
Нам надо в этом разобраться, хотя бы потому что я терпеть не могу мультики про рыбок.
До того момента, как мы добрались до места, где Энджел последний раз видела человека с рукой, прошло 20 минут, потому что сестре необходимо было переодеться во все черное для «маскировки».
– Видишь, здесь кто-то был. – Одной рукой она держала веточку, а другую манерно поставила на бок. – Трава вся помята.
– Так бывает, когда на траву ложится поспать олень.
И запах соответствует. Вроде.
Это был запах оленя, но какого-то... химического. И где-то под ним скрывался другой запах, едва ощутимый.
Не думая, я опустилась на четвереньки и прижалась носом к земле.
– Скаут, ты нюхаешь землю?
– Хммм... ну да. – Мой мозг судорожно пытался придумать объяснение, в которое могла бы поверить семилетка. – Я как-то видела на «дискавери», как один парень так делал. Он сказал, что растения впитывают запах мыла и кондиционера для одежды.
Ложь была даже слишком убедительной. Вскоре Энджел возилась на земле рядом со мной и клялась, что чует зеленое мыло и отбеливатель со страшным медведем на упаковке. Расследование закончилось, когда она попробовала листик дикой мяты (как она утверждала) и заявила, что нас преследует Пэрис Хилтон. Я отправила ее в дом. На всякий случай, ей надо будет не давать смотреть так много телевизора.
Я не забыла про этот инцидент, но как-то не особо думала о нем. Он был странным, но в моей жизни странным было все. И даже когда у меня появилось противное ощущение, что за мной кто-то наблюдает, я не особо забеспокоилась. Я же Скаут Донован, выгляжу как Фриказоид, весной падаю с горы. На меня пялились всю жизнь.
Я даже не думала беспокоиться до того момента, как уже наполовину превратилась. В первые два раза я не замечала, как усиливается мой нюх, когда я превращаюсь в Волка-Скаут, скорее всего, потому что была слишком занята, пытаясь не умереть от боли. Но в этот раз все было очевидно. Запах становился все острее и острее, чем дальше заходил процесс.
– Талли, у нас проблема, – подумала я, как только смогла более-менее ясно мыслить.
– Еда лежит слева, Скаут. Принюхайся.
– Мы здесь не одни.
Повисла долгая пауза.
– Скаут, его нет.
Это не тот запах, что раньше. Хотя я готова была поклясться, что тот запах тоже был, но я отчаянно пыталась его игнорировать.
– Оборотни. Больше одного. Они были здесь недавно, и я не думаю, что они ушли далеко.
– Ты узнаешь кого-нибудь?
– Нет. – Мой волчий мозг пытался найти нужные слова. – Они... не семья. Хищники. Враги.
Завыл ветер, и принес запах врагов.
Они находились в западном направлении от меня.
– Талли, пистолет у тебя?
Чарли и Джэйс настояли, чтобы мы всегда брали с собой оружие, когда выходим из дома. Когда я отметила, что разрешения на ношение оружия у нас нет, Чарли через пару дней где-то раздобыл фальшивые. По его глазам было видно – вопросов лучше не задавать. Так мы начали постоянно носить оружие в сумках. Как минимум, я надеялась, что постоянно.
– Он в машине.
– Возьми его. Оставайся в машине. Стреляй в любого, кто подойдет слишком близко.
– Скаут?
– Ребята превратились?
– Джэйс уже почти закончил. Скаут, что происходит?
Немедля, я прыгнула через кусты.
– Когда они превратятся, скажи им чтоб, как можно быстрее бежали к тебе.
Я не позволю им ее забрать. Никогда.
К сожалению, животным сложно ощущать время. К счастью, они могут очень быстро и долго бегать. Когда я добралась до Талли, она уже заперлась в машине, одной рукой сжимая ствол.
– Где Чарли и Джэйс?
– В пути, – сказала она вслух, открывая дверь, как только увидела меня.
– Я чую Джэйса.
Вскоре из кустов выскочил первый койот. Затем появился Чарли, и мы решили по очереди отправляться за едой. Я поймала енота и почти его съела, пока Человек-Скаут поняла, что произошло. Джэйс с удовольствием доел остальное.
Когда мы поели и слегка очистили свой разум, мы придумали оборонительную тактику. Талли осталась в заброшенном литейном цеху. Это было идеальное место для провидицы – там почти ничего нет, только ровная дорога, ведущая через лес, и захватывающая старинная история, которой можно было бы объяснить присутствие Талли в лесу, если лесной рейнджер забредет внутрь. Ну, если он забредет вечером, а не в три часа ночи. Но вот как защититься от стаи шифтеров? Мы могли бы придумать что-то получше.
– Напомни мне, почему мы не спрятали тебя в одном из тех мест в округе, где бы тебя с трех сторон окружала вода?
Я сидела рядом с Талли. Она уместилась на крыше своей машины, а Джэйс и Чарли бегали по периметру.
– У воды много людей. Сюда никто не приходит.
Отстой.
– Мне здесь нравится. Здесь спокойно, и деревья….
Она свела брови, и крепче схватилась за пушку, из-за чего я стала нервничать.
Нервный волк выглядит так, будто сейчас кого-нибудь съест.
– Я не буду тебе ничего рассказывать, пока ты не перестанешь рычать.
Я стала потише.
– Джэйс говорит, это волки. Три с его стороны, и Чарли считает, что на севере еще один.
– Движутся?
– Ходят кругами. Примерно в миле от нас.
– Ходят вокруг...?
Талли ткнула себе под ноги.
Это была напряженная ночь. Мы с Джэйсом и Чарли по очереди сторожили Талли и бегали по периметру. Никто не издал ни звука, а Талли мы только передавали, что нашли. Волки ни разу не приблизились, но и кругами ходить не перестали. Когда я уже ощутила зов восходящего солнца, они ушли. Но мы все равно превращались рядом с Талли, а она сидела в машине с заряженным пистолетом и службой спасения на быстром наборе.
Мы решили отменить завтрак в «Ферме» и не возвращаться за одеждой. Для таких случаев у Талли для нас были запасные вещи.
Затем мы объехали все ларьки фаст-фуда в округе, в каждом заказав еды на 10 человек. Во время завтрака мы начали обмениваться теориями.
– Было бы неплохо, если бы это была просто потерявшаяся стая, которая заметила нас и проявила любопытство, – сказала я, плюхая кетчуп на булочку.
Джэйс наклонился, чтобы взять сосиски и кексы.
– Так и было. Волки из Мичигана решили погулять и сбегали в Кентукки.
Я выдернула еду буквально у него изо рта.
– Это тебе за грубость, – сказала я, нарочито медленно смакуя завтрак. – Откуда мне знать, какая стая где живет. Я ж вообще ничего не знаю, забыл? У меня даже шапка есть.
– Стаи живут там, где они могут слиться с дикими животными. Здесь нет волков, нет и волков-оборотней, – сказала Талли. – Ближайшая стая – это Бичеры из Мамонт Кейв.
– Во-первых, они койоты, а во-вторых, не стали бы лазить на территорию Хэйганов, – добавил Чарли.
– Мы уверены, что это были волки?
– Пахли точно волками. – Чарли пожал плечами. – Не знаю. Как сказала Талли, оборотни предпочитают не выделяться. Четырех волков здесь точно заметят. Даже если они скитаются, это явно не то место, куда можно забрести в пути между волчьими стаями.
– Значит, самое логичное объяснение, это то что, они здесь из-за нас.
Никто ничего не сказал.
– И что это значит? – Молчание раздражало. – Зачем мы понадобились волкам? Они друзья стаи Мэттьюс? Дальние родственники?
Молчание в машине тянулось, казалось, вечность. Когда я уже была готова закричать, Талли произнесла:
– Это Альфа-Стая.
