Текст книги "Время лечит"

Автор книги: Тэмми Блэквелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

Я проснулась в незнакомой кровати. Не успела я глянуть на будильник (показывавший 7:45), как передо мной появились стакан воды и баночка с аспирином. Когда я попыталась поднять голову, сразу поняла, зачем они нужны.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Чарли, поставив на стол маленькую бутылочку сока.

– Как будто побывала на концерте Джастина Бибера.

– Тошнит и голова раскалывается?

– И сдохнуть охота.

Фрагменты воспоминаний о прошлой ночи медленно всплывали в голове, усиливая желание блевануть и помереть со стыда. Чарли быстро нашел меня, ведь клуб располагался посреди соевого поля. В грузовик ему пришлось тащить сопливую размазню. Дальнейшие события я помню смутно. Чарли привез меня к жилому зданию в южной части города и попытался поднять, чтобы занести в квартиру. К несчастью, у меня слишком длинные руки-ноги, поэтому ему пришлось наполовину нести, наполовину волочить меня по земле. Особенно тяжко пришлось на лестнице.

– Не удивлен. Коза сказала, что ты навернула пять коктейлей. О чем ты думала?

Само собой, теперь, когда у меня трещало от боли в ушах, он наконец-то решил поговорить.

– Во-первых, не пять, а три. – Вроде бы. – Во-вторых, они врут. Нет в этом ледяном чае никакого чая. – Я отсчитала три таблетки и добавила еще одну, чтоб наверняка. – А в-третьих, я думала, что метаболизм оборотня поможет вывести алкоголь до того, как начнутся проблемы. – Я встала прямо, чтобы не подавиться водой, и комната закачалась передо мной во все стороны. – Но ошиблась.

– То есть, выкрутасы Джэйса на выпускном не натолкнули тебя на мысль, что это не так?

Я об этом не подумала, и теперь чувствовала себя особенно глупо.

– Волки крупнее, значит и обмен веществ лучше?

Чарли налил мне сок.

– Хорошо, что бармен догадался разбавить последние четыре стакана. Иначе тебя бы увезли в больницу с алкогольным отравлением. Зачем ты вообще поперлась по барам с Эшли Джонсон?

Томатный сок, как всегда, был отвратителен, но я хлебнула через силу, неспроста же Чарли принес его.

– Мы провели весь вечер в одном баре. И кроме Эшли со мной бы никто не пошел.

– Вернусь к первому вопросу: зачем тебе вообще понадобилось идти в бар? – Он с ожиданием смотрел на меня, но я молчала. – Скаут…

– Я не хотела быть одна. – Я уставилась на сок, стекающий по стенкам бутылки. Он напоминал кровь, и моему желудку это никак не помогало. – Когда я одна, и у меня есть время подумать, мне становится хуже. Поэтому я пошла туда, где думать не принято.

– Половина стаи Хэйганов постоянно там отирается.

– Я заметила.

– Если бы у Маки было другое настроение…

– Я знаю.

Мы долго сидели молча. Я вцепилась пальцами в стакан сока.

– Ты меня ненавидишь? – спросила я, когда больше не смогла выдерживать тишину.

Чарли не ответил. Он даже не моргнул. Я начала думать, что он не расслышал меня, и мне придется снова набраться смелости и спросить, когда он поднял голову и уставился на меня изумрудными глазами.

– С чего ты это взяла?

Ну да, с чего бы?

– Все плохо, Чарли. Все. И это все – моя вина. Я эгоистка, и решила забрать то, что не должно было быть моим. Теперь мы все из-за этого страдаем. Вы все должны ненавидеть меня. Я сама себя ненавижу.

– Ты ни в чем не виновата.

– Виновата. Я разрушила столько жизней, навредила стольким людям. И продолжаю это делать. – Я думала про бар, про лицо Чарли, когда заставила его танцевать с собой, боль от поцелуя. – Это я должны была умереть той ночью.

– Не говори так. – Он прижал ладони к моему лицу. – Никогда больше так не говори.

А затем он поцеловал меня.

Он придвигался медленно, и у меня было миллион шансов, чтобы сказать «нет», но я все равно удивилась, когда его губы коснулись моих. Это был совсем другой поцелуй, не такой, как прошлой ночью. Он был робким и нежным, призывающим к ответу. Я закрыла глаза и потерялась в ощущениях, в тепле, растекавшемся по моему телу.

Я не знаю, кто отстранился первым. Может, Чарли решил передохнуть, а может, мое тело сообразило раньше, чем мозг. Я только знаю, что, как только его губы отделились от моих, магия исчезла. Я даже ничего не сказала. Я просто оттолкнула его и ушла. Без слез, без бега, без драмы. Просто встала, вышла из комнаты, кивнула парню, которого иногда видела в «Ренди». Затем дошла до ближайшего куста и полностью очистила содержимое своего желудка. К сведению, «Эл-Эй» на вкус еще хуже, если он покидает твой организм обратным путем. Как только я смогла двигаться, я столкнулась со следующей проблемой – транспорт. Чарли наверняка оставил ключи в машине, потому что старый ржавый грузовичок никому не нужен, но угонять его машину было бы уже слишком. Я могла бы вызвать такси, но, насколько я помню, мой телефон остался в баре, а поскольку таксофоны вымерли сами по себе, я влипла. Я подумала, не вернуться ли обратно, но не смогла себя заставить. Около 15 минут я шла в ту сторону, где должен располагаться дом, когда старая машинка остановилась рядом со мной.

– Скаут, это ты?

Я хотела пошутить что я – злая сестра близнец Скаут, но осеклась, так как Джой могла мне поверить.

– Почему ты идешь по улице в таком красивом платье?

– Я иду по тропе позора[15]15
  В английском языке есть выражение Walk of Shame – тропа позора, которое обозначает возвращение девушек домой после вечеринок. Вид у них при этом может быть далеко не идеальным.


[Закрыть].

– Это что-то из верований баптистов?

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

Пауза.

– Конечно шучу. – Пауза. – А смешно?

Я остановилась и заслонила глаза от сияющего утреннего солнца.

– Не смотри на меня так. Откуда мне знать, я же католичка.

– Ты ведь слышала раньше о тропе позора?

– Я смотрю телевизор, Скаут.

Она высунулась из окна, не скрывая того, что критически изучает мое лицо.

– Ты такая бледная. Даже бледнее чем обычно. Ты в порядке? Тебя подвезти?

Я, не мешкая, открыла дверь, и с удовольствием залезла в машину с хорошим кондиционером. Мое платье задралось непростительно высоко, но у меня не было сил его поправлять. У Джой есть свои собственные женские ноги, на которые она может смотреть, сколько влезет, если ей так захочется.

Джой молчала целых 30 секунд.

– Так с кем ты замутила?

Я закрыла глаза руками, но солнце все равно не оставляло меня в покое.

– Ни с кем. – Ну, кроме Чарли, но ей не обязательно этого знать. – Мне не поэтому стыдно.

– Хочешь поговорить об этом?

– Абсолютно точно нет.

Три секунды молчания.

– Ты стала поживее, у тебя стало гораздо лучше со здоровьем.

– Ага.

Четыре секунды молчания.

– Я снова встречаюсь с Джоном, слышала?

– Неа.

– Ах да, все это расставание было недопониманием! Короче, он как бы самый милый парень, он посылает мне милые сообщения и оставляет милые записи на стене, и купил мне милые-премилые цветочки без всякой причины!

– Мило.

– Вот и я говорю! А знаешь, что он еще делает?

– Что-то очень-очень милое?

– Очень милое! Он приходит в «Ферму» и ждет, пока я не закончу работать. Целыми днями! Даже когда я только открываюсь в пять утра!

– Это не мило, Джой, это психоз. – Кто просыпается к пяти утра? – Джой, я думаю, нам надо поговорить об одержимости и рамках в отношениях.

– Да, нет, все не так.

Я приоткрыла глаз и тут же пожалела. Лучше бы у меня было похмелье в пасмурный день.

– Хватит на меня так смотреть, – сказала она. – Не думай, что я дура. Он приходит, потому что там этот парень, которого я боюсь. Менеджер считает, что я сама себя накручиваю, а уволиться я не могу. Поэтому Джон охраняет меня.

Я все-таки не сильно уверена в благородстве Джона, но…

– Тебя кто-то достает на работе, и твое начальство никак не реагирует?

– Ну, он как бы ничего не делает. – Джой свернула на главную дорогу. – Он просто как диснеевский злодей. У него акцент, как у Распутина, израненное лицо, и знаешь, такой злой взгляд, от которого у меня мурашки. Плохие мурашки.

Меня как будто сосулькой проткнули.

– Акцент Распутина? Типа русский?

– А есть нерусский Распутин?

– А у него на лице такой шрам. – Я провела пальцем от виска к кончику рта.

– А, так ты его видела. У него какая-то зловещая аура, или типа того.

– Или типа того. – Я прекрасно помнила мужчину, подошедшего ко мне на похоронах Алекса. Три минуты. Столько Стефан стоял передо мной, и он произвел неизгладимое впечатление, и не только потому что намекнул, что Алекс не тот, за кого себя выдавал. Нет, было что-то другое, как Джой говорит, аура, которая заставляет тебя бежать, поджав хвост. – Джой, ты знаешь, что он делает в Тимбере?

– Кроме того, что пугает меня до дрожи? Без понятия. Он приходит каждый день, иногда по два раза. Если он один, он просто пялится на всех, будто задумывает убийство. Но большую часть времени с ним еще три парня. Один довольно милый, и они сидят там часами. – Машина остановилась около моего дома.

– Я раньше боялась, но теперь спокойна, потому что Джон со мной, и он самый лучший парень.

Я не думаю, что Джон мог бы чем-то помочь, но я рада, что Джой есть на кого положиться, даже если это невежа-крестьянин. Джой хотела поболтать еще, но ни мои глаза, ни мои зубы не могли выдержать еще больше милоты. Предупредив ее, чтобы была осторожна рядом с русскими, я пошла домой, а она продолжила свой радостный путь.

Когда я вошла, дома было тихо. Родители и Энджел не вернутся до обеда, а Джэйс и Талли еще спят. Я накинула пижаму, легла в кровать и попыталась подумать о сложившейся ситуации со Стефаном, несмотря на барабаны, отбивающие ритм в моей голове.

Логика подсказывала, что он делает именно то, что обещал – ищет Лиама. Но у интуиции было другое мнение. У меня складывалось ощущение, что я должна волноваться, но это глупо. Да, он жуткий мужик, но какое отношение он имеет ко мне? Я была уверена, стая Хэйганов промолчит о моей проблеме с хвостом, потому что я не слышала, чтобы кто-то из родни Джэйса недавно попадал в больницу. Значит, для Стефана я всего лишь девушка в трауре, так?

Я чуяла неприятности.

Мозг требовал успокоиться.

Я была не согласна.

Мозг был не согласен с этим.

Где-то в середине этого бессмысленного спора я задремала. Следующее что я услышала, – это громкий стук в дверь.

– Минуточку, – пробормотала я. Иногда Джэйс случайно закрывает за собой дверь, когда выходит утром во двор, и это глупо. Когда он будит меня из-за этого, это недопустимо.

– Отец тебя убьет, если ты еще раз потерял ключи.

Я распахнула дверь и увидела крепкого мужчину с синими глазами. Точно не Джэйс.

– Мистер Мэттьюс?

Отец Талли не стал утруждать себя вежливостью.

– Я ищу свою девочку!

Черт.

– Эммм... Она ночевала у нас прошлой ночью. – И позапрошлой, и позапозапрошлой. – Она знала, что вы приедете? Мне она ничего не говорила.

– Это внезапный визит. Где она? – Он попытался обойти меня, но я перекрыла путь. – Отойди, детка, это тебя не касается.

– Я бы с радостью вас впустила, сэр, – солгала я, – но мои родители уехали за город, и мне нельзя никого пускать в дом, вы же знаете, какими бывают родители.

Он выглядел так, будто он просто отбросит меня с дороги, но вместо этого кивнул и отошел на шаг назад.

– Тогда скажи Талли, что ее папа приехал и хочет ее видеть.

Я растянула губы в чем-то похожем на улыбку.

– Без проблем. Минутку, мистер Мэттьюс. – И захлопнула перед ним дверь.

Мне не пришлось долго искать Талли. Она стояла на лестнице и выглядела так, будто увидела призрака.

– Где Джэйс? – Я беззвучно двигала губами, так как не знала, насколько хорошо слышит мистер Мэттьюс. После новолуния у нас просто хороший слух, но рисковать явно нельзя.

– Все еще в кровати, – почти шепотом сказала она. – Чарли?

– С утра был в квартире у парня с зебровыми простынями. – Талли подняла брови, но у меня не было времени объяснять. – Что будем делать?

– Что мы будем делать с чем? – спросил Джэйс, ковыляя из спальни. Он глянул на лицо Талли и тут же проснулся. – Что случилось?

– Мой отец.

Джэйс выругался про себя.

– Он звонил?

– Он за дверью.

Джэйс сказал слово, которое бы обеспечило ему множество наказаний, если бы родители это услышали.

– Может, Талли уйдет через заднюю дверь? Скажем ему, что она уехала, пока мы спали.

– Не прокатит, – сказал Джэйс. – Он видел машину.

– И куда я пойду? – Талли глубоко вздохнула. – Он не отступится.

Будто подтверждая сказанное, он снова забарабанил по двери. Я чисто рефлекторно дернулась, услышав стук.

– Каков план? – прошипел Джэйс.

– Нет плана. Будем импровизировать.

Ужасный подход, если учитывать, что на кону, но другого выбора нет.

– Простите, мистер Мэттьюс, – сказала я, открывая дверь. – Она еще спала. Вы же знаете, ленивая Талли.

Он, кажется, забыл, что я вообще существую.

– Талли, собирайся, ты едешь со мной.

– Но она еще не умылась и не позавтракала. – Кажется, мой план заключается в том, чтобы тараторить, как дура. Прекрасно, что может пойти не так?

Было не важно, что я говорю, так как мистер Мэттьюс потерял способность слышать мой голос.

– У тебя три минуты, чтобы собраться и сесть в машину, или я иду за тобой.

– Но она…

– Нет, – отрезал Джэйс. – Она остается.

«Операция: безмозглая дура» окончена. «Операция: не дать убить Джэйса» началась.

– Тебя никто не спрашивал, пацан.

Глаза Джэйса будто бы загорелись зеленым пламенем. Его рука сжалась в кулак, когда Талли встала между ним и отцом.

– Что ты здесь делаешь, папа?

Мистер Мэттьюс доказал, что забыл о моем существовании, сказав, что именно он делает в Тимбере.

– Кто-то позвонил среди ночи, сказал, что мне нужно приехать и разобраться, чем здесь занимается моя дочка. Сказал, что ты покинула свою стаю и якшаешься с какими-то отморозками и девкой-волком. Мне плевать, с кем вы, ребята, связались, но моя Талли здесь не останется. Она возвращается в свою родную стаю во Френчбурге.

Кто-то позвонил ночью и использовал словосочетание «девка-волк». Надо было сбросить Маки в озеро, пока у меня был шанс.

– Я сказал, она остается. – Джэйс потянул ее назад за воротник.

Я думала, мистера Мэттьюса это разозлит, но он запрокинул голову назад и громко рассмеялся. Он смеялся так долго, что я успела заметить, что все его зубы на месте.

– Что? Ты думаешь, ты теперь ее Вожак? Тебе со мной не справиться, пацан. – Он покачал головой. – Уйди с дороги.

Джэйс напрягся, и Талли сделала единственную разумную вещь: отошла в сторону. Мужчина спокойно расстегнул рубашку, обнажая майку-алкоголичку.

– Я не люблю драться с детьми, – сказал он, сбрасывая ботинки. – Но тебя, похоже, надо проучить.

Без предупреждения, мистер Мэттьюс рванул вперед, и закрученным пинком заставил Джэйса встать на одно колено. Джэйс сразу подскочил и контратаковал, но его удар в печень был остановлен встречным локтем.

Не надо быть экспертом по единоборствам, чтобы знать, куда все идет. Джэйс хорош, но Мэттьюс лучше. Гораздо лучше.

Обычно я всеми руками за честный поединок, но это была не обычная ситуация. Кто-то хотел забрать мою Талли, и я не могла позволить такому случиться.

Мэттьюс прижал Джэйса к полу, что позволило мне обхватить его ногами сзади. Я держала его захватом еще до того, как он понял, что я представляю угрозу. Он пытался схватить меня за запястье, но я нанесла удар ладонью и сжала еще крепче. Наконец, он перестал сопротивляться.

– Забыть, что в комнате два бойца с поясами не просто грубо, это глупо. – Я немного ослабила хватку, чтобы он не потерял сознание, но не достаточно, чтобы вырвался. Я наклонилась так, что мои губы были напротив его уха. – Никуда вы ее не заберете.

Я отпустила его и отпрыгнула назад, потому что недооценивать доминанта было бы еще глупее. К счастью, он не устроил мне сеанс супер-оборотня, а просто сел на пол, потирая шею.

– Считайте это предупреждением, – сказал Джэйс, стоя над ним, как будто именно он победил. – Еще раз попытаетесь забрать мою Провидицу, и не уйдете отсюда целым.

Мистер Мэттьюс зыркнул на Джэйса.

– Она ведь не твоя Провидица. – Он перевел взгляд, полный ненависти, на меня. – Думаешь, она твоя, ведьма?

Я ничего не могла поделать и рассмеялась.

– Это даже не ругательство. Вы врываетесь сюда, хотите похитить мою подругу, бьете моего брата в лицо и называете меня ведьмой? Могли бы хоть сукой назвать. – Джэйс покачал головой, но я не остановилась. – Хотя это тоже не ругательство, раз в месяц я действительно самая настоящая самка собаки.

Мистер Мэттьюс, дрожа, встал в полный рост.

– Библия говорит, мы не должны позволить ведьме жить.

Прекрасно. Сумасшедший глухой мужик еще и сумасшедший религиозный фанатик.

– Там еще написано про «возлюби ближнего» и «подставь другую щеку». Может, вам стоит перечитать эти части.

Мистер Мэттьюс вытаращил глаза и густо покраснел.

– Я не потерплю богохульства.

– Слушайте, я люблю Иисуса и все такое, но это не помешает мне снова повалить вас на землю.

– Считаешь себя самой умной, девчонка? Что ты скажешь, когда Альфа-Стая придет за тобой, чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву? Думаешь, сможешь шутить штуки, когда тебя поведут на казнь?

– С чего вы взяли, что она принадлежит вам?

– Наш договор с Хэйганами перевел ее в стаю ее матери. Ее матери здесь нет, значит, она им больше не нужна, а значит, она вернется ко мне.

– Что если у нее есть Партнер?

Я даже не знала, откуда это взялось. Хотя знала: я слышала это в одном из своих безумных видений во сне, но понятия не имею, что заставило меня это произнести. Я просто хваталась за любую соломинку, чтобы защитить Талли.

Мистер Мэттьюс посмотрел в сторону Талли, но Джэйс загородил ее.

– Ты? – сказал он, глядя на моего брата. – Вы хотите, чтобы я поверил, что «мистер-спортсмен» заявил на нее права?

Его губы искривились в еще более противной улыбке.

– Вам меня не одурачить. Я не чую тебя на ней.

Впервые в жизни я увидела, как Джэйс густо покраснел.

– Союз еще не завершен, но я заявил свои права.

– А если Альфа-Стая потребует клятвы?

– Я поклянусь при всех. Талли Мэттьюс – моя Пара.

Он посмотрел на Талли.

– Талли, не лги папе.

– Я признала Джэйса Донована своим Партнером, – сказала она дрожащим голосом, бледная, как снег.

– Ты понимаешь, что я приму это как клятву?

Талли кивнула, а Джэйс сказал:

– Хорошо. Мы пришлем вам приглашение на свадьбу. А теперь уходите.

Мистер Мэттьюс поднял свои рубашку и ботинки и, выходя, обратился ко мне:

– Я оставляю ее с ним, не с тобой.

– Пока она остается, а вы уходите, мне все равно.

– Они порвут тебя на части и рассеют по всем краям света.

– Трудно будет, мир то круглый. – Я прочертила круг в воздухе.

– Смейся, пока можешь, ведьма, – сплюнул он. – Скоро с тобой разберутся.

Он вышел за двери, едва не сбив с ног Чарли, чьи опухшие глаза не сулили мне ничего хорошего.

Глава 18

– Кто это был? – спросил Чарли, наблюдая за тем, как потрепанная машина с разными дверями выезжает на дорогу. Так как я не особо хотела с ним разговаривать, а Талли была слишком занята, уставившись в пол, ему ответил Джэйс:

– Вожак стаи Мэттьюс.

Если Чарли и удивился, то не показал этого.

– Ты в порядке, Тал?

Она кивнула, не поднимая глаз. Слезы не капали, но я знала, это только потому, что она сдерживает их одной силой воли.

– Само собой, без драки он не ушел. – Чарли взглянул на распухающее лицо Джэйса. – У нас есть время на подготовку, или надо прямо сейчас сматывать удочки?

Я застыла. Само собой, было бы неплохо где-нибудь спрятать Талли, пока мы решаем проблемы, но мы ведь не трусы. Что бы ни произошло, мы останемся и будем сражаться.

– Он не вернется, – ответила я.

Чарли смотрел то на Талли, чьи пальцы скоро намертво запутаются в волосах, то на меня.

– И как же вы умудрились отбрехаться?

– Я сказала, что у Талли есть Партнер, и он просто уехал.

Даже до того, как Чарли превратился в зомби, его было сложно застать врасплох. Когда он вытаращил глаза и раскрыл рот, я поняла, что случилось нечто значительное. Будучи эгоисткой, я решила, что его поразили моя быстрота мысли и хитрость.

– Джэйс. Братан. Только не говори, что…

– Я сделал заявление, – сказал он сквозь зубы. Талли всхлипнула.

Какое-то время мы просто стояли. Мне хотелось предложить переместиться в гостиную, где гостит диван, но мне не хватило духа произнести это. Напряжение в комнате можно было резать ножом. Чарли тер глаза, Талли хлопала ресницами и сдерживала слезы, а Джэйс судорожно искал стену, которую можно пробить кулаком.

Наконец, Талли оборвала молчание.

– Простите… – сказала она так тихо, что я едва расслышала.

Джэйс так и не выбрал стену и попытался расколоть собственный череп.

– Даже слушать не хочу.

Я прыгнула к нему еще до того, как Талли успела вдохнуть.

– Не смей так с ней разговаривать, что она тебе сделала?!

– Она? Ничего. – Джэйс наклонился прямо ко мне. – Это ты все испортила. Опять.

– Что я сделала-то?!

– Что сделала? – Внезапно прихожая показалась мне очень маленькой. – В этом и проблема. Ты творишь всякую хрень и даже не понимаешь, что именно делаешь, и никогда не думаешь о последствиях.

– Мне жаль, я… – Я посмотрела на Талли, ожидая поддержки, но она не смогла справиться со своими слезами. – Может мне кто-нибудь сказать, что вообще произошло, чтобы я могла это исправить?!

Джэйс усмехнулся. Жестоко и несправедливо.

– Если он сделал заявление, то пути назад нет. – Жалость в голосе Чарли была почти такой же жестокой, как смех Джэйса.

– Что за заявление? Назад... куда?

– Видите? Она ничего не знает об оборотнях, но продолжает вторгаться в наш мир и все портить.

Ярость вспыхнула во мне, но почти сразу превратилась в чувство вины. Да, я теперь оборотень. И нет, я об этом не просила. Джэйс был прав. Я оказалась чужой и снова и снова ранила всех, кого люблю.

– Джэйс, отведи Талли наверх.

Джэйс оскалил зубы, и собрался огрызнуться на Чарли, но Талли пробормотала что-то вроде «я в порядке» или «все нормально», или «ни за что!»

– Пошли, Тал. – Он хотел коснуться ее плеча, но его рука зависла в сантиметре от нее.

– Тебе не обязательно...

– Мы теперь вместе, – сказал он, зыркнув на меня. – Можно не тратить времени и вести себя соответственно.

Она опустила плечи, сложив руки на животе.

– Пожалуйста, Тал. Я не могу больше здесь оставаться.

Еще один взгляд в мою сторону. Талли кивнула и, проигнорировав меня, ушла вместе с Джэйсом наверх.

– Ты поела? – спросил Чарли, смотря им вслед.

Я слегка покачала головой, сама мысль о еде мне претила.

– Пойдем. Я сделаю тебе тосты.

Я хотела сказать ему, что не хочу тостов и что совсем не хочу, чтобы он жарил их для меня. Я вовсе не хотела говорить с Чарли, но все равно проследовала за ним на кухню, слишком уставшая от Джэйса, чтобы сопротивляться.

– Арахисовое масло и мед, или масло и джем?

– Сухой, – ответила я.

Чарли повел бровью и взял банку с шоколадной пастой.

Его действия привели меня в замешательство. Он себя так вел полгода назад, но сейчас? После всего, что было? После прошлой ночи? Он должен быть таким же озлобленным, как Джейс, а не жарить мне тосты.

– Чарли, ты должен понять, я не знала, насколько важно это «партнерство».

– Конечно, не знала. – Хлеб выскочил из тостера. – И это был единственный вариант, который не подразумевал сражения с целой стаей, к которому, я думаю, мы не готовы. – Он плюхнул шоколадную пасту на тост и протянул мне. – Держи. Тебе нужен белок.

– Чарли, почему ты так добр ко мне? – Знаю, я лезла в улей с гигантскими осами, но мне нужно было знать.

Чарли посмотрел на меня так, будто не понял вопроса.

– Ты одна из моих лучших друзей.

Не плакать. Не плакать. Не плакать.

– Даже... после всего? – Не может все быть так легко. – Чарли, я поцеловала тебя и убежала. Дважды, за последние 12 часов.

– Да, самооценку мне это не повысило, поэтому давай об этом не будем.

– Тогда, почему? – Я глубоко вдохнула. – Я думала, ты будешь злиться.

Чарли отправил по столу еще один тост.

– Я никогда не мог долго на тебя злиться. Дольше всего, когда ты рассказала маме, что мы с Джэйсом играли в войнушку на крыше. – Он слегка улыбнулся, но у меня все равно екнуло сердце. – Не мог простить тебя почти полдня.

– Но последние два месяца...

– Последние два месяца были адом для всех нас. – Все следы улыбки исчезли с его лица, когда он плюхнулся в кресло напротив меня. – И со мной тебе было только сложнее. Мне жаль. Правда. Я замкнулся и не видел ничего вокруг себя. – Чарли начал нервно смахивать крошки со стола. Не похоже на него. – Я кое с кем вижусь, – наконец выпалил он.

К счастью, он был слишком занят крошками на столе, и не видел моей реакции.

– Она хорошая? – Что-то в моей груди было не так. Наверное, легкие исчезли.

– Он клевый.

Чарли поднял глаза и увидел мое лицо.

Смех был настолько внезапным, что я чуть не упала с кресла.

– Это доктор, Скаут. Я хожу к психоаналитику.

– О, тогда хорошо. – Блин, нет. – Я не имею в виду, что хорошо в смысле хорошо... – Либо в комнате внезапно стало очень жарко, либо мои щеки загорелись. – И что, приемы тебе помогают?

– Ну, я не бегаю по лугам и не пою вместе с птичками, но стал легче относиться к происходящему.

– Почему ты так любишь мюзиклы, Чак?

– Ты знаешь Джадда?

– Из «Оклахомы»[16]16
  «Оклахома!» (англ. Oklahoma!) —мюзикл, созданный композитором Ричардом Роджерсом и либреттистом Оскаром Хаммерстайном, действие которого происходит в 1906 году на территории Оклахомы.


[Закрыть]?!

Чарли выдохнул.

– Из «Ренди».

– А, тот Джадд. Да, я видела его утром завернутым в полосатый плед.

– Да, тот Джадд. Я хожу на прием к его отцу. Утром он позвонил и попросил его прийти. Мы несколько часов обсуждали происходящее.

Прекрасно, из-за меня Чарли часами сидит у психолога. Молодец я.

– И он смог помочь? Может, дал какой-нибудь совет, как навсегда вычеркнуть меня из твоей жизни, пока я все не испортила.

– Вообще-то, да. – Чарли глубоко вдохнул и уставился на меня. Сурово. Почти страшно. – Он помог мне понять некоторые вещи.

– Например? – Это было грубо, но мне нужно было знать.

– Например, что мы не можем стать такими, какими были раньше, и какими мы собирались стать, и было бы нечестно пытаться.

Я хотела что-то сказать, но мой язык намертво прилип к нёбу, но я кивнула, как будто все поняла.

– И я понял, что некоторые вещи между нами никогда не изменятся.

– И что же это?

Чарли протянулся через стол и коснулся моих пальцев.

– Мы друзья, Скаут. До бесконечности. Что бы ни случилось, ты всегда будешь моим другом.

Черт. Я плачу. Снова.

– Друзья. До самого конца.

Большие сильные пальцы обвились вокруг моих костлявых.

– Все нормально?

Все это время я думала, что хочу, чтобы Чарли исчез из моей жизни. Я ошибалась. И знала, что ошибалась, потому что когда я поняла, что он никуда не денется, мое лицо едва не треснуло от улыбки.

– Как огурчик.

– Хорошо, потому что у Джэйса и Талли не все так хорошо.

После прорыва на личном фронте, мы перешли к другому кризису.

– Раз у нас с тобой все нормально, ты не мог бы объяснить мне, что именно я сделала не так понятными и конкретными терминами, чтобы я все поняла.

Чарли убрал свою руку.

– Как много ты знаешь о партнерстве?

– В животном мире, или среди оборотней?

– Среди оборотней.

– Ничего.

– Ничего?

– Совсем ничего.

Голова Чарли согнулась, как баян.

– Тогда откуда ты знала, что сказать отцу Талли?

Мой мертвый парень рассказал мне во сне.

– Где-то что-то слышала и решила ляпнуть. Я не знала, поможет ли это.

– Получается, ты ничего не знаешь о клятвах и пожизненной связи?

Я помотала головой.

– Ты совсем не понимаешь, что произошло?

– Я разозлила Джэйса и довела Талли до слез. Это, в принципе все, что я знаю.

– Стать Парой могут только оборотень и Провидица. Знаешь, как когда принц и принцесса женятся в детстве, и когда они становятся королем и королевой, страны становятся союзниками?

– Да.

– Примерно так оно и работает.

Я потерла переносицу пальцами.

– Ради всего святого, не говори мне, что вы, ребята, насильно жените друг друга. – Мне захотелось устроить миру оборотней Венди-сварщицу[17]17
  Символ феминизма.


[Закрыть] за такие глупости.

– Не совсем. Провидицы имеют право выбирать, кого они хотят. Многие не заморачиваются.

– Провидицы не верят в брак?

Чарли отодвинулся чуть назад.

– Партнерство и брак не совсем одно и то же. Это как быть замужем или быть... партнером.

Я нахмурилась

– Это как? Более интимно? Ближе? Требовательно? Свадьба Кейт и принца Уильяма выглядит блекло в сравнении? Они типа становятся одной из тех противных неразлучных пар?

– Да.

– Что, да.

– Все перечисленное. – Чарли смотрел в потолок, будто бы ждал ответа. – Это все сложно.

Я пнула его под столом.

– Ну-ка давай еще раз.

– Я и сам не много знаю. Это все таинственные и секретные традиции. Знаю только, что развестись нельзя, и что между ними возникает странная психическая связь, которую можно заглушить, только уехав очень далеко. Именно поэтому миссис Мэттьюс приехала сюда.

– Она с ее мужем давали клятву? Ты же только что сказал, что развестись нельзя.

– Нельзя. – Он наклонился и говорил тише. – Насколько я знаю, он был груб и жесток с ней. Когда она узнала, что беременна, миссис Мэттьюс попросила Альф убрать его из стаи.

– Убрать?

Чарли провел пальцем по горлу. Естественно, оборотни именно так решают все проблемы.

– Ей отказали, но позволили покинуть стаю. Сначала ее направили в стаю Лексингтон, но он и там ее достал с помощью связи между ними. Тогда ее направили сюда, присматривать за Джэйсом.

Бедная Талли. Я знала, что у ее родителей не все гладко, но это просто сюжет реалити-шоу.

– Ты никогда не задумывалась, почему миссис Мэттьюс не ходит на свидания?

Ну, я никогда не задумывалась, что она должна, но…

– Нет.

– Это потому что она все еще связана. Партнеры могут быть только друг с другом. Хотя, я не думаю, что это будет проблемой. – Он наклонил голову и приподнял бровь. – Или что?

– Но ведь есть церемония, так? Чтобы связать их? Они просто не будут ничего устраивать. Мы придумаем что-нибудь еще, и они смогут не по-настоящему прервать свои выдуманные отношения.

– Но Джэйс сказал, что он поклялся.

– Да, но это был блеф.

По мрачному выражению лица Чарли я поняла его ответ еще до того, как он его произнес:

– Его намерения ничего не значат. Как только он заявил права, их судьбу уже не изменить. Ровно через год пройдет церемония, и они будут связаны навсегда.

Будет чудесно, если мое сердце не взорвется до конца дня.

– Год? Но Джэйсу только-только стукнуло 18! Они не смогут пожениться, или что-то там еще!

– Но они должны!

– Или что? Их прикончат?

– Не убьют. Изгонят.

– Изгонят из…?

– Общества шифтеров. Они не смогут быть в стае и владеть территорией.

Мои плечи расправились от облегчения. Я уже думала, что они уже практически сурово наказаны.

– Звучит неплохо. Нас ведь не заставят их выгнать.

– На самом деле, заставят.

Конечно, заставят.

– И как именно?

Чарли дернул бровью.

– Дай угадаю, тут начинаются всякие казни и убийства.

– Укрывание изгнанных считается изменой.

– Либо я не понимаю, что такое измена, либо в этом вообще нет смысла.

– В принципе, смысл есть, – сказал Чарли и вновь откинулся на кресле. – Изгнанные считаются врагами Альфа-Стаи. Помогать врагу правительства считается изменой в любом государстве. С тем же успехом мы могли бы урывать террористов.