Текст книги "Время лечит"
Автор книги: Тэмми Блэквелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12
Я провела весь день, думая о началах. Не потому, что я действительно думала, что дух Алекса вернулся с той стороны, чтобы вести меня – спасибо большое, мне и так хватало навязчивых мыслей о том, что он жив – но потому что это была моя единственная зацепка. Доктор Дунбар – психоаналитик, что консультировала меня по скайпу раз в неделю с самого несчастного случая, сказала, что сны – это просто выражение моих подсознательных подавленных воспоминаний и мыслей. Она выглядела разумным человеком, так что я решила довериться ей в этом вопросе.
Проблема была в том, что я не знала, о каком именно начале идет речь. Я все еще склонялась к моменту происхождения оборотней. Если бы я поняла, что заставило первого шифтера превратиться, тогда, возможно, это бы объяснило и мое превращение, но если единственная доступная информация, – это корявая сказочка Талли, значит, на этом фронте мне мало что светило. Но было и много других начал, в которых стоило разобраться. Начало сделки между Хэйганами и Коулами. Мои воспоминания возвращались к тому моменту, когда в конце прошлого лета я впервые встретила Алекса. Вспоминала, как едва успела заметить его, прежде чем Лиам отвлек меня своей поразительной Лиамностью. Там могла быть разгадка, но понять Лиама, все равно что понять, зачем существуют реалити-шоу.
Я все еще пыталась воссоздать тот неловкий день секунда за секундой, когда Талли и Джэйс вломились в дверь на три часа раньше, чем должны были бы.
– Я думала, они придут только после обеда, – сказала Энджел, отвлекшись от шкафа, в котором я позволила ей все перебрать. Она взяла на себя все кухонные обязанности, когда больше некому было готовить по-настоящему, и очень серьезно решила кормить нас обеих в рамках своих умений обращаться с микроволновкой и плитой. – У меня хватит моцареллы только на две тарталетки... придется положить чеддер, но будет не вкусно.
– Все нормально, бурундук. Я не хочу есть.
Джэйс отбросил свою сумку и уставился в стену, пытаясь просверлить ее взглядом. Талли хотела сделать то же самое с его головой.
– Что случилось? Почему вы дома?
– Нас уволили, – сказала Талли. Ее голос дрожал от гнева.
– Мы сами ушли, – поправил Джэйс.
Мысль о том, что организованную и ответственную Талли уволили, не укладывалась у меня в голове.
– Как вы умудрились потерять работу?
– Нас не уволили, – рявкнул Джэйс. – Мы ушли сами. Я не собираюсь работать на какого-то скользкого козла...
– Он не скользкий. В отличие от тебя, он держит себя в руках.
Энджел слушала, внимая каждому слову. Я так и видела, как она максимально драматично пересказывает все произошедшее родителям.
– Энджел, иди, начинай готовить. Я через минутку подойду, присмотрю за плитой.
– Еще рано обедать! Мы только час назад позавтракали во второй раз!
Знаю, я не хотела, чтобы люди ждали от меня приказов только потому, что я Вожак Стаи, но мне бы хотелось, чтобы Энджел чувствовала необходимость слушаться меня. – Тогда иди приберись в своей комнате.
– В моей комнате чисто!
– Тогда приберись в моей!
– А что значит «скользкий»? – спросила Энджел Джэйса, стоя достаточно далеко от меня, чтобы я не успела схватить ее за голову.
– Это значит, что он не следит за своими руками и делает неприличные предложения сотрудникам.
Я подняла бровь:
– Да?
– Он позвал меня на свидание. Это не считается неприличным предложением.
– А где были его руки, если он за ними не следил? – спросила Энджел, с явным непониманием на лице.
– Энджел, серьезно, тебе нечем заняться?
– Нет, я хочу послушать про руки Адама. Он что, невалид? Его руки отвалились, как нога дяди Джозефа?
– Думаю, ты хотела сказать инвалид, бурундук.
Талли перестала зыркать на Джэйса и взъерошила волосы Энджел.
– С его руками все нормально. Твой брат просто все преувеличивает.
– Я? Преувеличиваю?! – Джэйс подскочил с кровати. – Это ты сказала, чтобы он отвалил!
– И он отвалил! Больше не надо было ничего делать!
Я пропускала мыльную оперу по телику, но мне было плевать. Становилось все интереснее.
– Может кто-нибудь рассказать, что именно произошло, и с самого начала?
– Наш начальник в бассейне, Адам, заинтересовался мной. Он часто приходил в бар, валял дурака и слишком долго разговаривал со мной о маринованных огурцах.
– Я их люблю! – встряла Энджел. – Они хрустящие и соленые!
– И пару дней назад он начал звать меня погулять. Я пыталась вежливо ему отказать, но он не понимал.
– И тогда тебе следовало рассказать мне, – добавил Джэйс.
– У тебя не было причин вмешиваться. Я могу сама о себе позаботиться.
Жалко, Талли не могла подраться с Джэйсом. Они бы разобрались быстрее, если бы их разногласия можно было бы решить кулаками.
– И сегодня в кладовке ты это отлично показала.
– Ребята. Нам нужно выгнать Энджел из комнаты, прежде чем я узнаю, что было дальше?
Энджел сидела на розовом кресле принцессы Барби.
– Ничего, Скаут. Мне уже семь. – Она посмотрела на Талли с большой заботой и пониманием. – Он хотел поцеловать тебя, правда?
Уголки рта Талли дернулись.
– Да, хотел.
– А ты не хотела?
– Нет. О чем ему прямо сказала.
Кажется, я понимала, к чему все идет.
– А Джэйс?
– Джэйс решил, что с ударом в челюсть будет понятнее.
Само собой.
– А потом вас обоих уволили.
– Нет, он сказал, что я должен извиниться, иначе меня уволят. Я сказал, что Ад замерзнет раньше, прежде чем я извинюсь, и ушел сам.
Глаза Энджел были размером с тарелки.
– Ты сказал своему боссу плохое слово?
– А с тобой что? – спросила я Талли. – Конечно, он не мог уволить тебя за отказ целоваться и за поведение Джэйса. Это было бы сексуальное домогательство, иск и огромная компенсация на блюдечке.
– Джэйсу нужно было приложить лед к руке... – сказала она.
– И?
Теперь уже Джэйс пытался подавить улыбку.
– Он сказал, что если она пойдет за мной, это будет считаться за заявление об уходе.
– И она все равно пошла за тобой?
– Джэйсу нужен был лед, – повторила она.
– Прости, Тал, но Джэйс прав. Вы оба ушли. – Я ткнула пальцем в Энджел. – И это все, о чем должны узнать наши родители, поняла?
– Талли и Джэйс уволились, потому что их босс плохо себя вел. Поняла.
Конечно, она рассказала родителям совсем не это, и Талли пришлось выслушать от мамы лекцию о том, что нельзя позволять мужчинам собой пользоваться, но хотя бы ту часть, где Джэйс бьет начальника по лицу, она пропустила, и на том спасибо. Но про ругательства она заявила с порога. Джэйс и Талли к концу недели нашли новую работу. Джэйса нанял местный лагерь, чтобы в течение недели вести четыре занятия по баскетболу в день, где он понял, что быть тренером ему нравится; а Талли устроилась в местную забегаловку, где ей пришлось раз в неделю разговаривать с матерью, так что все обошлось. К следующему полнолунию, миссис Мэттьюс умоляла дочь вернуться, но Талли решила остаться со своей стаей.
Вскоре, я поняла, что жду полнолуния. Я знала, что это безумие. Знала, что буду разочарована. Знала, что он не настоящий, но все равно ждала, что встречу серого волка. Я готова была поклясться, что несколько раз во время прогулок в лесу чуяла его запах.
Что интересно, перспектива встретить несуществующего волка была не единственной причиной моего нетерпения. Я возненавидела то, что мои чувства со временем притупились, хоть и не исчезли полностью. Я всегда знала, что происходит в доме, и чуяла по запаху, кто моется в душе. У усиленных волчьих чувств свои нюансы.
– Боже мной, неужели я останусь такой же горячей? – сказала я, встав прямо под кондиционер в комнате Джэйса. Я только что вылезла из ледяного душа, не надела ничего, кроме спортивного белья, и установила кондиционер в доме на максимально низкую температуру. И все равно чувствовала, что горю.
– Нет, однажды у тебя появятся морщины, сиськи обвиснут, а волосы станут тонкими. Но я все равно буду тебя любить.
Я зыркнула на брата.
– Я не это имела в виду.
– Я думал, ты хотела, чтобы я сбил твою ненормально высокую самооценку.
– Я хотела, чтобы ты сказал мне, что я не вспыхну пламенем. – Я оттянула топ, чтобы холодный воздух циркулировал под ним. – Как ты справляешься с этим каждый месяц?
Я знала, что Чарли поднимается по лестнице. Знала, когда он заехал на нашу улицу пять минут назад, но все равно подпрыгнула, стоило ему войти. Я была не готова иметь дело с Чарли.
– Я не думал, что на этом собрании одежда не обязательна, – сказал он, едва бросив взгляд на меня, а затем повалился на кровать Джэйса. – Серьезно, Скаут, ты не умрешь, если что-нибудь на себя наденешь, – сказал он потолку.
– Может и умру. Я просто плавлюсь. – То, что я все покраснела, тоже не особо помогало.
– Это просто лихорадка. У всех бывает перед полнолунием. Привыкнешь.
«Просто лихорадку» я ощущала последние 30 дней. Это было что-то похуже, но я ничего не сказала, потому что Чарли бы подумал, что я ною и требую внимания.
– Пойду найду Талли. – И одежду.
Конечно, именно в этот момент, Талли вышла из ванной, соединяющей наши комнаты.
– Сейчас приду. Я искала ручку.
– Я прине...
– Ничего, уже нашла.
Ладно посижу здесь в стыде и неглиже.
– Я готова вести протокол,– сказала она, держа ручку и бумагу.
– У собраний стаи есть протокол? – Я не помню, чтобы на последней встрече было что-то подобное. Хотя, я была слишком занята, будучи изгоняемой.
– Должен быть, – сказала моя супер организованная подруга. – Ты в порядке? Ты вся... красная?
– Я просто очень горячая.
– А то. Я бы убила за твои ноги. И талию. И сиськи. – Она посмотрела на свою грудь, которая не была плоской, скорее не очень выпуклой. – Может, пластический хирург Эшли сделает мне твои сиськи. Пойдешь со мной в его офис, чтобы он знал, что и как я хочу?
Она слишком много времени проводит с Джэйсом.
– Смешно. Я имела в виду, то у меня температура под шестьдесят.
Я не полная дура, но иногда упускаю очевидное. К счастью, Талли эксперт в этой области.
– Думаю, наше среднеамериканское лето и впрямь слишком жаркое для полярных животных.
Джэйс скривил лицо в попытках думать.
– Думаешь, это потому что она превращается в одного из этих снежных волков?
Ну, хотя бы не только я до всего долго дохожу.
– Койоты обитают в Кентукки. Полярные волки – нет. – Она нахмурилась. У кого-нибудь другого это вышло бы снисходительно. – Бедная Скаут. Принести тебе льда?
– Обойдусь.
– Ты собираешься объявлять встречу открытой?
– А должна?
Талли с энтузиазмом кивнула. Я поискала что-то похожее на молоток, и остановилась на одной из баскетбольных наград Джэйса.
– Объявляю собрание Стаи Донован-Хэйган-Мэттьюс открытым, – сказала я, стукнув кубком об пол. – Так сойдет?
– Думаю, нам нужно более короткое название.
Вот поэтому мы в шестом классе бросили совместные школьные проекты.
– Название остается. Если хотите, можете сокращать. – Я глубоко вздохнула, дав ей время на то, чтобы объявить, что нам нужен логотип и талисман. Она промолчала, и я продолжила: – Завтра будет наша первая охота в качестве стаи. – И мое второе превращение. – Мы будем упражняться, чтобы понять, сможем ли работать вместе как команда.
– В смысле, не переходить за невидимые границы?
– Это работа Талли. Она специально изучала карты, чтобы держать нас в рамках нашей территории. Да, Тал?
– Думаю да. – Ее слова прозвучали не столь уверенно, как бы мне этого хотелось, но я доверилась ей.
– Еще она должна будет привести нас в одну точку. Мы начнем в разных местах.
Я раздала всем распечатанные карты.
– Джэйс, ты идешь к северной границе участка, Чарли – на южную, а я буду превращаться у восточной границы. Как только Талли убедится, что мы превратились, она вытащит из шапки местоположение четвертой точки и поведет нас туда.
– И это все? – Джэйс не был впечатлен. – Мы будем гонятся друг за другом? Это наше упражнение?
– Нет, это только проверка связи. А дальше начнется тренировка.
– И она заключается...?
В моих воспоминаниях вокруг парня, чью любовь к охоте я начала разделять, кружили снежинки.
– Мы завалим оленя.
Глава 13
Я лежу на земле, а моя одежда спрятана в рюкзаке неподалеку. Конечно, оказаться голой посреди леса – не очень круто, но покупать новую одежду каждый месяц мне тоже не улыбается.
У меня не получится.
Они говорят, что во второй раз будет гораздо проще, не так больно. Когда я вылезала из грузовика Чарли, он подал мне руку, и это был наш первый контакт (помимо тренировок) за целую вечность.
– Расслабься, у тебя все получится. Попробуй начать превращение сама. Не жди, пока оно само начнется. Так будет гораздо легче.
Я пыталась. Правда, пыталась. Я легла на землю, думая о том, как мои мышцы растягиваются и преображаются, а кости меняют расположение. Думала о тысячах волосков, пробивающихся сквозь кожу. А еще я думала, как это все больно, поэтому ничего не получалось. Я знала: в этот раз превращение точно убьет меня.
Первая судорога пробежала по моему телу в тот момент, когда солнце полностью скрылось за горизонтом. Было так же больно, как я и ожидала, хотя меня вырвало всего раз. Как только превращение завершилось, я направилась к бургерам, которые прихватила с собой. Это была идея Талли. По ее мнению, если животное не успокоить, восстановив сожженные во время превращения калории, она не сможет связаться с человеческим разумом, и большое количество еды, съеденной сразу после превращения, даст нам большое преимущество. Так как я не хотела снова есть зайца, я решила дать этой идее шанс. Конечно, Волк-Скаут была не согласна. Она съела бургеры, потому что была голодна, но ей хотелось свежего мяса. Она скучала по охоте.
– Ты как? – спросил голос в моей голове. Я пыталась узнать в этом голосе Талли, но не смогла. Это был глубокий, насыщенный голос роковой женщины, а в жизни Талли разговаривала как Ханна Монтана[11]11
Главная героиня одноименного сериала, который дебютировал 24 марта 2006 на Disney Channel.
[Закрыть].
– Я не упала в обморок.
– Прогресс.
– Как скажешь. Мальчики готовы?
– Джэйс почти превратился. Чарли нужна еще пара минут.
Что-то щелкнуло у меня в голове, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы удержать мысль.
– Ты говорила, Джэйс превращается очень быстро.
– Так и есть. Ты уложилась в пятнадцать минут. – А по ощущениям прошло 15 лет. – У тебя природный талант.
– Ты понимаешь, что в таком виде я не очень хорошо воспринимаю иронию?
В моей голове раздался смех.
– Я даже не заметила, что сказала. У тебя прекрасная логика.
– Так как мне скоротать время? Решать кроссворд?
– Что ты хочешь сделать?
Я подумала об этом. Мои мышцы дергались, но не так, как когда я превращалась в монстра. Я жаждала действия.
– Я хочу побегать.
– Так я и думала. Определись сама и беги на запад. Чтобы забежать за границу, тебе придется пройти через город или пересечь трассу, так что все будет нормально.
Меня не пришлось долго убеждать. Никогда не любила бегать, и моя жизненная философия заключалась в простом «не беги, если за тобой не гонятся». Волк-Скаут была с этим не согласна.
Во время бега я позволила ей взять контроль. Ей нравилось, как трава щекочет живот, когда она гонялась за белками и сурками. Прыгнула в ручей, расплескав ледяную воду. Шла по одному следу за другим, пока, наконец...
Волк. Тот самый. Мой.
Я была уже в пути, стараясь не потерять след.
– Скаут, остальные уже превратились, тебе нужно двигаться на север.
Мне совсем в другую сторону. Моя добыча движется на юг.
– Скаут, ты меня слышишь?
Слышу? Да. Прислушиваюсь? Не совсем.
– Стая собирается у старой мельницы.
Стая может поцеловать меня под мой белый пушистый хвост. Я закрыла разум от всякого доброжелательного вмешательства и побежала за серым волком. И вскоре догнала его. Он был достаточно близко, чтобы я различала его едва слышные шаги у пруда за холмом. Я приветственно завыла, и стала ждать его ответа. Но ответа не последовало. Он отдалялся.
Черт. Куда он собрался?
Я преследовала его так, как никогда бы не посмела моя человеческая ипостась.
У Алекса ушли месяцы, чтобы уломать меня на отношения, и своих намерений он особо не скрывал. Если бы он хотя бы подумал поиграть в недотрогу, у нас ничего никогда бы не получилось. Но у волчицы не было девчачьих комплексов. Она знала, чего хочет, и была настроена это получить.
Он быстр, но и я тоже. Я замечала, как мелькает мех меж кустов, иногда успевала увидеть хвост или заднюю ногу. И поэтому бежала еще быстрее.
Я не думала о том, что происходит вокруг, и о том, куда мы движемся. Пока я не уловила запах другого оборотня, у меня даже мысли не возникло, что об этом стоило беспокоиться. Я остановилась и осмотрелась. Сердце бешено стучало. Неужели я пересекла границу? Стая Хэйганов ждала меня? Я уже почти запаниковала, когда раздался вой.
Джэйс!
Понимание было жестоким. Я бросила свою Стаю, чтобы гнаться за призраком через лес.
Я развернулась туда, откуда шел Джэйс, и завыла в ответ.
С неохотой, я открыла свой разум для Провидицы.
– Какого черта ты делаешь? Ты скрылась от меня!
– Прости.
– Прости? Я подумала, что ты превратилась обратно, или померла, или бог знает что еще!
– Прости.
Я была рада, что в этот момент не вижу ее лица. Думаю, молчание говорило о многом.
Я пересекла холм и заметила Джэйса. За последний месяц наши отношения улучшились. Все еще оставалось напряжение, перемены, от которых уже нельзя было отвернуться, но он был моим братом. Я знала: он не мог специально мне навредить. Никогда не забуду о случившимся, но нам надо учиться жить дальше.
Это не относилось к Волку-Скаут.
Я прижалась к земле, защищая нежный живот, и зарычала. Мне хотелось, чтобы койот ушел куда-нибудь, где он не сможет причинить мне боль. Но койот-Джэйс, так же как человек-Джэйс никогда не выполнял того, чего я от него хотела. Вместо этого он подошел на расстояние удара и свернулся на земле, открывая уязвимые части. Обе мои стороны признали это актом подчинения.
Я медленно поднялась и подошла к нему. Он внимательно смотрел, не зная, как я поступлю. Я и сама не знала, но, когда прижалась носом к его шее и выдохнула, в моем разуме не было страха и злобы, только тепло семьи.
– Скажи Джэйсу, что он глупо выглядит. У него весь нос в майонезе.
Талли передала сообщение, потому что Джэйс подпрыгнул и начал тереть морду лапами. Я засмеялась, насколько вообще можно смеяться в таком положении.
– Джэйс говорит, что ты будто пытаешься выплюнуть комок шерсти. А еще он уверен, что ты не настолько остроумная, какой себя считаешь.
– Тебе стоит это увидеть, Тал. У него желтый мех на носу. Это очень миленько.
– Я уверена, он очарователен.
Мы немного побегали по округе. Вскоре Талли отказалась передавать сообщения. Мы катались по земле, когда он впервые заметил шрамы, гораздо яснее проявившиеся на теле волчицы, чем человеческом. Джэйс лизнул мне правый бок и заскулил. Впервые после несчастного случая он увидел нанесенный ущерб.
– Что происходит? Джэйс расстроен.
– Все нормально. Все будет хорошо.
В этом я была уверена. Но в другом койоте сильно сомневалась.
Убийца.
При виде его мой человеческий разум быстро утонул в эмоциях.
– Скаут, стой! Это Чарли, это просто Чарли!
Я не знаю, куда делся Джэйс. Мир сузился, и в нем остались только я и койот, что убил Алекса.
– Скаут!
Я закрыла мысли.
В моем прыжке не было грации и плана. Я просто рванула к нему, не думая ни о чем, кроме мести. Мы столкнулись, рыча и рявкая, и покатились по земле, пока я не оказалась над его телом. Я нацелилась на уязвимую шею, и уже была готова нанести удар, когда он двинулся и поднял голову, чтобы мне было легче укусить.
Я дернулась назад и вжалась в дерево. Все мое тело трясло, и, если бы я была человеком, слезы бы уже катились по лицу. Чарли медленно поднялся с земли и пошел ко мне. Как и Джэйс, он лег рядом, показывая полное подчинение. Я повторила свой жест признания, но в этот раз у меня не было ощущения, что все будет нормально.
Глава 14
– Где наша официантка? Хочу еще блинов.
Стол был завален пустыми тарелками. Я уже умяла два омлета, две тарелки сосисок, две тарелки с беконом, стопку блинов с черникой, два стакана шоколадного молока и три стакана газировки.
– Ее зовут Джесси, что должно быть тебе известно, так как мы 13 лет ходили вместе с ней в школу, а твой брат приглашал ее на танцы в восьмом классе. Она уже думает, что ты укуренная. Может быть, нам стоит заехать в киоск или еще куда, если ты до сих пор не наелась?
Я разрывалась между стыдом и желанием поесть еще.
Охота на оленя прошла не так, как я рассчитывала. Выследить оленя было легко. Земля между озерами просто кишит мерзавцами. Догнать его? Тоже без проблем, я могла бегать за ними до утра. Но после...
– Она слишком занята, чтобы увидеть, что мы едим, – сказала я, оглядывая комнату, полную потных мужиков в кепках и клетчатых рубахах, уплетавших жирный завтрак перед рыбалкой.
– Я ходил на танцы с Джесси Постон? – Джэйс вытянул губу, разглядывая официантку. Ее волосы были темно-русыми у корней, и бледно-черными из-за дешевой краски по всей длине. Она подвела глаза синим, а веки покрасила зеленым. Мой суперчувствительный нос улавливал от нее запах сигарет и бухла, а может и нотки блевотины от воротника формы.
– В восьмом классе она не была такой мерзкой. – Талли посмотрела на Джэйса с сочувствием. – После того, как пару лет назад у ее мамы обнаружили рак, она покатилась под откос.
– Прекрасно, теперь мне стыдно из-за того, что я плохо про нее подумал, – сказал Джэйс.
Я не сомневалась, что в этом и заключался план Талли. Она всегда старалась искать в людях хорошее и давать всем шанс. Ей было не очень приятно осознавать, что мы не такие добросердечные.
Когда Джесси вернулась за счетом, я посмотрела на нее, а не на ее вульгарно накрашенные ногти, и даже улыбнулась. В ответ мне досталась ухмылка и хамоватый вопрос о том, хочу ли я еще шоколадного молока.
Вот теперь мне уже не так стыдно.
– Я плачу, – сказала я, сгребая себе гору чеков со стола.
– Серьезно? Спасибо! – Джэйс будто выиграл в лотерею. – Хотя, если бы ты сказала раньше, я бы взял еще один стейк, а не сосиски.
– Дай мне...
– Нет, Чарли. Я заплачу. Это самое меньшее, что я могу сделать после того, как обломала нам ночью свежую оленинку.
Джэйс усмехнулся, а Талли сжала мою руку.
– Я считаю, что твоя любовь к животным очаровательна.
Джэйс рассмеялся, и я готова была поклясться, что уголки рта Чарли дернулись вверх.
– Это вина Диснея, – сказала я, сжав зубы. – Мне промыли мозги в детстве, и теперь я слишком переживаю за сиротку Бэмби, чтобы делать свое дело.
Все было идеально.
Во время охоты нам совсем не приходилось рассчитывать на Талли. Мы знали друг друга так же хорошо, как самих себя, и наши звери находились в полной гармонии. Затем настало время для вожака стаи нанести последний удар. Олениха посмотрела на меня огромными щенячьими глазами, и я не смогла этого сделать. Я просто встала на месте и позволила ей убежать.
– Знаешь, Талли права, – сказал Чарли. – Твои эмоции подавили волчьи инстинкты. – Его челюсть дернулась. – Немногие оборотни на такое способны.
Он проглотил остатки черной жижи, которую Джесси принесла в кофейных чашках, прежде чем выдавить из себя что-то, что выглядело как улыбка, если, конечно, не смотреть в его глаза.
– Стоило догадаться, что ты будешь творить всякие доминантские штуки в свое второе превращение. Ты никогда не позволяла нам с Джэйсом быть в чем-то лучше себя.
– Это не правда. Из вас получились гораздо лучшие домохозяйки. Вы готовите, убираетесь.
– Слепые трехлетние дети пользуются плитой лучше тебя. Это не достижение, – возразил Джэйс. – Наверное, поэтому ты и оленя не убила. Это, в принципе, тоже считается за кулинарию – заготовление мяса и все такое.
Подколы были дружескими, но я догадывалась, что он раздражен и разочарован.
– Я знаю. Простите.
– Прекрати. – Чарли потянулся через стол, словно собираясь взять меня за руку, но потом осознал, что собрался сделать, и сел обратно, схватившись за чашку. – Ты прекрасно справилась, и не важно, что говорит твой братец-дурачок. – Джэйс открыл рот, но Чарли закрыл его рукой. – Он извиняется.
По глазам Джэйса было видно, что он хочет откусить кусок этой руки.
– Ой... Джэйс, все в порядке. Я знаю, тебе трудно жить с огромным переизбытком тестостерона и катастрофическим недостатком совести. Я прощаю тебя, – сказала я, как обычно начав цапаться.
– Джэйс принимает твое прощение и извиняется, что нам придется покинуть стол, так как у нас появились неотложные дела.
Джэйс показал свой любимый жест.
Еще несколько минут рычания Джэйса, прерываемого монологами Чарли, и я с потрясающей легкостью на сердце отпустила их. Я даже не возражала, когда Чарли тайком утащил счет и оплатил его на выходе.
– Это был наш самый длинный разговор за последнее время, – сказала я Талли, когда они вышли через заднюю дверь.
– Дай ему время, – сказала она, пока мы смотрели на парней через окно. – Смерть Алекса травмировала вас обоих. Такие раны за одну ночь не залечиваются.
Я вздрогнула, но вид Джэйса и Чарли меня немного успокаивал.
– Скаут, нам надо поговорить.
Я все еще не смотрела на нее. По ее тону я понимала, что это не та беседа, в которой мне хотелось бы поучаствовать.
– Я слышала тебя прошлой ночью, прежде чем ты отключилась от меня. Я знаю, о чем ты думаешь, и ты ошибаешься.
– Ничего ты не знаешь.
– Он мертв, Скаут. Ты была там. Даже оборотень не мог пережить такое. – Я с упорством разглядывала пятна кленового сиропа на своей тарелке. – Ты была на его похоронах. Он мертв. Ты должна принять его смерть, прежде чем начнешь исцеляться.
Я сорвалась. Все чувства и мысли, которые я сдерживала с самых похорон, рвались на поверхность.
– Он жив. Я это знаю. Я его видела. На похоронах и в лесу. Он застрял в форме волка, но это он, Талли. Я знаю.
Она хотела взять меня за руку, но я отдернула ее.
– Я знаю, ты хочешь в это верить...
– Это он!
– Нет, не он, Скаут. Мы похоронили его два месяца назад.
– Мы похоронили пустой гроб! – Я, наконец, посмотрела ей в глаза. – Его там не было. Он жив. Я знаю.
Талли вытаращилась на меня.
– Как... как ты узнала, что гроб был пустым?
– Не знаю, откуда, но мне известно, что это правда. Когда я легла на гроб, я поняла, что там внутри ничего нет. – Она должна была понять правду. – Ты не понимаешь? Он как-то перекинулся в волка и исцелился. Нам просто нужно понять, как превратить его обратно в человека. Может, ему просто нужно время, чтобы залечить раны или найти близких, чтобы он себя вспомнил.
Талли была не столь оптимистична, как я.
– Ох, Скаут. Ты должна понять, что это невозможно. Признай, его больше нет.
– Гроб был пустой!
– Потому что мы его кремировали! – Она захлопнула рот, пытаясь вернуть слова обратно. Несколько человек обернулись в нашу сторону.
Реальность будто рассыпалась вокруг меня, а надежда улетала, как частички пепла.
– Что?
На ее глаза навернулись слезы.
– Это обычаи оборотней. Нельзя допустить, чтобы кто-то вдруг провел вскрытие.
– Как? – Мои губы двигались, но я и слова не могла выдавить. – Нет. Не хочу знать. – Я глубоко дышала, стараясь удержать в желудке сытный завтрак.
Мне пришлось несколько минут смотреть на пузырьки в газировки, прежде чем сформировались хоть какие-то эмоции.
– Он мертв.
– Мне жаль, Скаут. – Ее рука легла на мою спину. Моя кожа все еще оставалась чувствительной после превращения, но боль притупилась. Как и остальные чувства. – Я знаю, тебе хотелось верить, что он еще где-то там, но мне казалось, что это всего лишь твой способ мириться с горем. Я не думала, что ты действительно веришь. Мне нужно было сказать раньше.
– А сны? Они тоже не настоящие, так?
– Сны?
– Иногда я встречаюсь с ним, на пляже... где он умер. Он говорит со мной, помогает мне. Я думала... думала, что это все по-настоящему. Что он приходит ко мне так, как может, через сны. – Слова, о которых я не хотела думать, вырывались наружу. Я положила голову на стол, несмотря на липкую поверхность. – Они... реальны. Все как раньше, в полном 3D, с запахами и всем остальным. – Мой голос дрогнул. – Я чувствую его прикосновения. Но сегодня я чувствовала его запах в лесу. Я видела его. – Я подняла глаза на Талли. – Со мной что-то не так, да?
– Все с тобой так, Скаут. Ты пережила нечто ужасное. Твой разум пытается найти способ осознать произошедшее, справиться с физической и душевной болью, которая тебя накрыла.
– Нам пора. – Я подняла голову, оторвав волосы, прилипшие к столу. – Надо забрать одежду, а мама сегодня работает, и… – Глубокий вдох, чтобы не сорвать голос.
– Я пойду с тобой.
Я помотала головой.
– Мне нужно время.
Я знаю, что обидела ее и что должна была позволить ей быть рядом, но не могла. Если бы она пошла со мной, мне пришлось бы делать вид, что я не распадаюсь на части, а к такому я была не готова.
Я даже не помню, как ехала по городу, как спускалась по тропе к месту, где оставила одежду. В густом тумане мне пришлось ходить кругами, чтобы найти нужное место. Я могла бы использовать чутье, но меня вел бы запах, которого не было. Не могло быть.
Она ошиблась. Он был здесь. Я чую его.
Конечно, я знала, что это ложь. Знала с самого начала. Но когда приходится выбирать между тем, чтобы поверить в невозможное, или не доверять собственному разуму, это не так-то просто.
Куски разбитого сердца, которые умудрились собраться вместе, вновь разлетались, оставляя пустоту в груди.
