Текст книги "Время лечит"

Автор книги: Тэмми Блэквелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3

Я лежу голая на сырой земле и не могу собраться с мыслями. Хорошие новости – я не умерла. Плохие новости – обратное превращение длилось дольше и проходило сложнее, чем первое. И, что еще хуже, все это время я находилась в сознании.

Мне кажется, он был рядом со мной, пока я превращалась. Или же мне померещилось, сложно сказать. Мой мозг был слишком перегружен болью и страхом и не мог нормально работать. Поэтому я не поняла, что кто-то приближается ко мне, пока рука не коснулась моего плеча, вызвав болезненные искры на обновленной чувствительной коже.

– Прости. – Талли присела на корточки рядом со мной. – Мне так жаль.

Я хотела сказать ей, что все в порядке, но если бы открыла рот, вырвался бы крик.

– Вот, – сказала она, накрывая мою голову. – Оно мягкое и тонкое. Жечь все равно будет, но это все, что я могу сделать.

Она не солгала. Все горело, словно я натерла свежий загар наждачкой. Как только все мои важные части тела были прикрыты старым купальником Талли, я смогла снова лечь на землю и сконцентрироваться на том, чтобы вспомнить, как дышать.

Я, наверное, задремала, потому что очнулась от того, как другая рука убирает волосы с моего лица.

– Скаут, ты меня слышишь? – Я кивнула, но открыть глаза отказалась. – Если я тебе помогу, сможешь встать?

– Не знаю. – Говорить было сложно и непривычно.

Подошел кто-то четвертый.

– Ничего, – сказал он. – Я ее понесу.

– Нет, я, – сказал первый парень, и неожиданно я оторвалась от земли.

Он пах домом и корицей.

– Чувак, серьезно, думаю, она должна идти сама.

– Я ее держу. – Его голос прозвучал громко и уверенно. По крайней мере, от громкого звука мне было уже не так больно.

– Она в порядке, – убедила Талли Джэйса. – Он позаботится о ней.

Я расслышала, как Джэйс клацнул зубами от напряжения, хоть он и стоял в нескольких метрах от меня. Если бы я сосредоточилась, я могла бы расслышать, как воздух покидает его легкие, и неровно бьется сердце. Способность распознавать отдельные звуки в окружающем хаосе осталась после превращения. То же можно было сказать про Чарли.

– Ты голодна? – спросил он, после того как у меня заурчало в животе. – Ты ела что-нибудь прошлой ночью?

– Зайца. – Воспоминание о крови в моем рту и ломающихся костях заставило меня поперхнуться. – Я съела зайца.

– Ты поохотилась? Хорошая девочка.

Что-то в моей груди затрепетало, уловив явную гордость в его голосе. Все будет хорошо. Чарли был здесь, и он мной гордился.

Прошло две секунды, и пришло осознание. Я открыла глаза и увидела знакомую шею и очертания челюсти. Боль от превращения почти прошла, но я ощутила, словно кто-то с размаху заехал мне кулаком прямо в душу. Я не видела мальчика, которого любила с тех самых пор, как узнала это слово. Передо мной стоял койот, который столкнул Алекса с обрыва.

– Отпусти меня, – сказала я и начала брыкаться. – Блин, Чарли, отпусти.

Он поставил меня на землю, и я заковыляла подальше от него, мое тело тряслось, но уже по совсем другой причине. Я едва успела доползти до дерева, пока меня не скрутили судороги, и схватилась за ветку, чтобы не упасть на землю. Моя бледная рука ярко выделялась на фоне темной коры, и мне вспомнилось, как едва ли час назад она была лапой. Я прислонилась к дереву, и темнота начала застилать мое зрение.

– Скаут? – Талли стояла прямо позади меня, ее руки висели в воздухе. Она хотела прикоснуться ко мне, но боялась.

– Я в порядке, – сказала я, медленно выпрямляясь. Это была даже не совсем ложь. Кроме небольшой изжоги и слишком чувствительной кожи, в физическом плане со мной было все в порядке. Минуточку...

Я провела руками по животу и поняла, что мои раны полностью зажили. Покрутила рукой, которая до этого была в гипсе. Запястье словно никогда не было сломано.

– Превращение исцеляет большинство повреждений, – сказала Талли. – Все клетки возвращаются на свое место, не важно, что с ними стало перед превращением. Ты стала такой, какой была до несчастного случая.

– У меня остались шрамы. – Я ощутила неровности под тонкой тканью.

– Странно. Так быть не должно. – Талли сдвинула брови.

Я нервно усмехнулась.

– Да ты что! Ничего этого вообще не должно было случиться. Помнишь, как у меня вырос хвост, и я бегала по лесу на четвереньках?

– Я знаю, это сложно понять...

– Сложно понять?! – Я затрясла головой. – Это невозможно понять. Я не оборотень, Тал! Я Скаут, обычная девочка, забыла? Если, конечно, мой папа не оборотень, о чем вы все забыли мне сообщить. – Что, кстати, они вполне могли сделать. – Или меня удочерили. – Что вряд ли. – Случившееся выходит за грани понимания. Ты можешь объяснить? Можешь сказать, что происходит? Потому что если у тебя есть хотя бы теория, я слушаю своими большими волчьими ушами!

Талли накручивала волосы на пальцы.

– Я... Я не уверена. – Она глянула на Чарли и Джэйса, но тем нечего было подсказать. – Но мы разберемся. Мы пойдем к Тоби, и он найдет ответ.

Я снова засмеялась. Приятно смеяться, когда не чувствуешь разрывающую надвое боль.

– Ну, теперь-то мне гораздо лучше. Тоби-то точно разберется.

– Он вожак стаи, – сказал Джэйс, будто это действительно должно было меня успокоить.

– И?

– И защита и забота о своих подопечных входит в его обязанности. Он поможет тебе. Обещаю.

Хотелось бы мне быть такой же уверенной.

– Я не вхожу в его Стаю.

– Конечно, входишь. Ты же семья.

– Правда? Чья?

– Моя. Ты моя сестра, забыла?

Я рефлекторно дотронулась до живота, все еще удивляясь, нащупывая шрамы вместо швов.

– Как вы это объясните? – сказала я, сознательно отмахнувшись от утверждения Джэйса о нашей семейной связи. – Что я скажу маме? Мысль об ее выражении лица, когда она увидит заживший живот...

О черт.

– Надо позвонить маме! Она, наверное, в ужасе! – Мама проверяла меня каждые полчаса, с той самой ночи. – Наверное, меня уже ищет полиция!

Талли неловко переминалась с ноги на ногу

– Скаут, она знает, где ты. Мы позвонили ей, как только поняли, что происходит.

– Что она знает? Что я, в моем-то состоянии, решила погулять по лесу среди ночи?

– Она знает, что ты превратилась, – сказал Джэйс. – Она все знает.

По моему телу прошел холод.

– Все?

Джэйс, возможно впервые в жизни, выглядел неловко.

– Да, все.

Я приложила усилия, чтобы говорить спокойно:

– И как давно ей все известно?

– Не знаю. Со смерти моего отца? С момента моего рождения?

Ну, естественно. Знали все, кроме меня. Я удивилась, что все еще ощущала себя преданной после таких заявлений.

– А папа?

– Она должна была рассказать ему, – сказала Талли. – Родители шифтеров – единственные обычные люди, которые знают.

Я попыталась представить себе этот разговор. Моя серьезная, практичная мама рассказывала строгому, не признававшему ничего, кроме фактов, отцу, что у их дочери появилась способность превращаться в собаку при полной луне. Наверное, все прошло очень гладко.

– Значит, все те разы, когда ты уезжал в поход при полной луне, она знала, что происходит на самом деле?

– Думаю, да. Она не любит об этом говорить. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы присоединиться к стае, я пытался ей объяснить, но она всегда уходила от ответа. «Ты едешь к бабушке, ничего больше». Мама всегда пыталась сделать вид, что это не правда, и что я обычный.

Мне нравился такой подход. С тех пор, как я узнала об оборотнях, моя жизнь перевернулась с ног на голову. Если бы я могла вернуться в более спокойные времена, я бы, не раздумывая, это сделала. Вот только я не могла.

– Что нам теперь делать? – спросила я.

Талли ответила:

– Мы идем ко мне домой. Мама и бабушка готовят огромный завтрак – яичницу, бекон, блины, сосиски, пироги, все подряд.

Я вспомнила свой последний обед. Живой заяц? Маленький, пушистый и беззащитный? Брр.

– Тебе надо поесть, Скаут. Превращение сжигает кучу энергии, которую надо восполнить.

– Ладно, мы поедим, – сказала я, пытаясь выкинуть бедного зайчишку из головы, иначе бы у меня совсем не появился аппетит. – А что дальше?

Она заглянула мне в глаза.

– Я не знаю, что будет дальше.

Глава 4

Двор дома Талли напоминал парковку. Мне казалось, что в стаю входят только Джэйс, Чарли, его отец и Тоби, его вредный самовлюбленный брат, и я даже подумать не могла, что всякие двоюродные братья и дяди тоже являются ее частью.

Мои пальцы впились в пассажирское сидение. За 15 минут поездки никто не сказал ни слова, кроме Талли, которая каждые 30 секунд спрашивала, как я себя чувствую. Может, она перестала бы, если бы я могла издавать что-то кроме странных кашляющих звуков.

Я потратила все это время, убеждая себя, что все произошедшее – лишь страшный сон или приступ, вызванный болью и страхом. Но все эти сияющие в утреннем свете машины свели мои усилия на нет. Если бы в моем желудке что-то оставалось, меня бы вновь вырвало.

– Скаут? – Джэйс взял меня за локоть. Я снова издала кашляющий звук. – Скаут, послушай, это важно. – Я повернула голову, и увидела, как он вклинился между сидениями. – Когда пойдешь туда, не показывай им свой страх, что бы ни произошло. Ты должна быть сильной, поняла?

Он сказал почти те же слова, что и Алекс в моем сне, и это каким-то образом вернуло мне дар речи.

– Что? Что ты сказал?

Джэйс дернулся. Он выглядел очень встревоженно, и я чувствовала себя так же.

– Оборотни не похожи на обычных людей. Страх – это признак слабости, а показывать слабость нельзя ни в коем случае. Если кто-нибудь будет приставать к тебе, тебе придется дать отпор. Сможешь?

– Нет. – Честность – это добродетель, так? – Боже, Талли я не хочу туда идти, отвези меня домой.

– Не вариант, – сказал Чарли. – Ты перешла границы территории Хэйганов.

– Я была на своем заднем дворе.

– Не важно, правила есть правила.

Я была готова взорваться. Правила, значит? Я только что пережила одну из самых серьезных психологических травм в жизни, а их волнует всякая фигня вроде территорий и границ? И с каких это пор Чарли стал таким правильным? Он всегда был парнем, считавшим, что правила созданы для того, чтобы их нарушать! Блин, да у него была футболка с такой надписью.

Талли посмотрела вниз, туда, где мои ногти разрывали чехол сидения.

– Ты злишься?

Я ответила свирепым взглядом.

– Хорошо, – сказала она, заглушая двигатель. – Значит, ты больше не думаешь о страхе. – Дверь распахнулась еще до того, как я успела возразить. – Пошли.

Около дюжины парней собралось у дома Талли, и, судя по звукам, внутри было как минимум столько же. Я узнала большинство из них, хотя, скорее всего, виделась с этими людьми раз или два за всю жизнь.

Стоило нам подойти к дому, все разговоры стихли.

Я привыкла, что люди пялятся на меня. И это были не те взгляды, которые говорят «Эй, смотрите какая красивая девчонка». Скорее «Эй, я не знал, что в город приехал цирк».

Вежливый человек мог бы сказать, что у меня «необычная внешность».

Мои длинные волосы серебристого цвета спадают до талии, кожа белая без единого розового пятнышка, а глаза настолько светлые, что лишь едва отдают голубизной. Почему-то мне казалось, что эти люди уставились на меня не из-за моей внешности.

– Все уже знают? – спросила я Талли, зная, что шептаться бесполезно.

Передо мной сидела толпа оборотней, а на дворе утро после полнолуния. Нечеловеческий слух работал в полную силу, что только усугубляло мою головную боль.

Талли кивнула, и высоко подняла голову, приближаясь к толпе.

– Будь сильной, – пробормотала она так мягко, что это долетело только до ближайших ушей.

Крутая Скаут. У меня ведь должно получиться? Я расправила плечи и подняла голову, смотря на группу своих ровесников, расположившихся на ступеньках и совсем не скрывавших своего намерения подслушать нашу беседу. Один из младших, чьего имени я бы не вспомнила и под пытками, демонстративно обвел глазами мое тело, сделав драматическую паузу там, где оранжевый материал лишь на половину прикрыл бедра. Затем, он улыбнулся и поднял два больших пальца. Я ответила ему совсем другим жестом.

Я поднялась на крыльцо, ожидая, что они разойдутся, и дадут нам войти внутрь. Никто не пошевелился.

– Маки, – сказала я самому крупному парню в группе – Уйди-ка с дороги.

Насколько я помню, Маки – троюродный брат Джэйса. Очевидно, гены, которые сделали Джэйса милым, как плюшевый мишка, а Чарли наградили практически безграничной сексуальностью, обошли Маки стороной. У него был плоский нос вроде пятачка, выпирающий лоб, а подбородок в принципе отсутствовал. Единственное, чем он выделялся, так это Хэйгановскими зелеными глазами.

– А что если не уйду, детка?

Я расслабленно отмахнулась.

– Выбирай. Либо я сломаю тебе нос, прямо как на региональном чемпионате смешанных боевых искусств пять лет назад, либо заставлю в слезах убежать к мамочке, как в тот единственный раз, когда ты посетил додзё[1]1
  Додзё – место, где проходят тренировки, соревнования и аттестации в японских боевых искусствах, таких, как айкидо, дзюдо, дзюдзюцу, кэндо, каратэ и т. д.


[Закрыть] дяди Чарльза. Ну, что предпочитаешь?

– Думаешь, справишься со мной?

Я ухмыльнулась.

– Я это знаю, кретин.

Если честно, я не была так уверена. Последние несколько месяцев я провела в постели, и так не успела поспать после этой утомительной ночи. Не самое лучшее состояние для поединка, но Талли и Джэйс были правы. На рождество я получила хороший подарок от Алекса – единственную книгу в мире, в которой была расписана правда об оборотнях. Алекс понимал мою потребность в научных фактах и объяснениях в моем взаимодействии с магическим миром оборотней. Прочитав ее несколько раз, я усвоила для себя некоторые основы стайной культуры. Иерархия в стае основана на физической силе, и быть задирой здесь не только приветствуется, но и совершенно необходимо. Мне нужно было сразиться с Маки и победить, ну или как минимум просто вступить в бой. Будет печально, если мне надерут зад, но трусость привела бы к еще худшему результату.

Маки пошел на меня, и почти сразу передо мной, утробно рыча, возникли Чарли и Джэйс.

– Хорош, пацаны.

Услышав голос Тоби, Чарли и Джэйс опустили головы и затихли, а в глазах Маки сверкнул страх.

– Расступитесь, придурки. Дайте ей пройти.

И словно Красное море по приказу Чарлтона Хестона[2]2
  Чарлтон Хестон (англ. Charlton Heston) – американский актёр. Одной из его ролей в кино была роль Моисея, перед которым, согласно библейской легенде, расступилось море.


[Закрыть], тела расступились открывая мне путь к входной двери, где меня ждал Тоби.

– Как ты, Скаут? – сказал он, когда я подошла ближе.

Как? За последние сутки, я два раза переломала все кости, мои мышцы разрывались, а затем срастались заново, моя кожа горит так, будто я часами лежала на тропическом солнце. Месяц назад мой брат чуть не убил меня. А твой брат, единственный мужчина, которого я любила кроме своего парня, этого парня убил. Как я могу себя чувствовать?!

– Норм.

Надо отдать должное Тоби, он мне не поверил.

– Хочешь есть?

Мой желудок ответил за меня.

– Пошли. У нас полно еды.

Тоби отошел и придержал для меня дверь.

Все, кто был в доме, встали по стойке смирно, кроме одной маленькой пожилой женщины.

– Вот и ты! – бабушка Хэйган обхватила меня своими тонкими руками и сжала с такой силой, какой у женщин ее возраста быть не должно. – О, милая, ты такая худенькая. Мне стоило привезти больше еды. Когда Филис понадобилась операция на бедре, я перестала все успевать.

Бабушка Хэйган из тех бабушек, о которых мечтают все. Она вяжет, печет пирожки и свято верит, что ее внуки – самые идеальные существа на всем свете. Я входила в этот почетный круг, хоть бабушка и была матерью отца Джэйса и кровно не имела ко мне абсолютно никакого отношения. Когда меня выписали из больницы, бабушка навестила меня и притащила с собой нечто, что можно назвать лишь шведским столом. Семь огромных подносов с едой, каждого из которых хватило нашей семье на пять дней, и одна инструкция для всего «Поставить в духовку и печь, пока не зарумянятся».

– Спасибо, бабушка, еды достаточно. – Бабушка всегда считала меня слишком худой. Это не совсем так: даже потеряв вес после больницы, я не сильно приблизилась к модельной фигуре. Просто сейчас я выглядела довольно уставшей. – Я просто не очень хотела есть.

Она потрепала меня за щеку, так высоко, как дотянулась.

– Ну, теперь-то все изменится. Готова спорить, после всей этой суматохи у тебя проснется аппетит, да милая?

– Да, мэм.

Запах с кухни атаковал мои обостренные чувства. У меня закружилась голова, и в один безумный миг, у появилась мысль оттолкнуть бабушку и рвануть туда. Она хихикнула, как умеют только бабушки.

– Ну же, Тобиан, пора уже накормить свою стаю.

Тоби кивнул, и оборотни начали вставать в некое подобие очереди.

Подростки с крыльца встали в конце, хотя Маки уверенно оказался в середине. Джэйс встал прямо за Тоби, а рядом с ним Чарли.

Я достаточно неловко отошла чуть подальше.

– Если это какие-то инстинктивные собачьи штуки, у меня они еще не проснулись, – сказала я. – Где мне встать?

Тоби обернулся на свою стаю. Они переглянулись между собой, а затем снова уставились на меня.

– Почему бы тебе не пойти вперед, Скаут?

Раздались удивленные вздохи и рык. Я не понимала, в чем проблема. Тоби был вожаком стаи, но в первую очередь он был человеком и продуктом воспитания бабушки Хэйган. А я была гостьей и, совершенно определенно, девушкой, о чем он не упомянул всем напомнить в весьма обидной манере.

Тоби может быть огромной занозой в заднице, но иногда в нем проблескивают манеры. В любом случае, не то что бы я могла съесть все одна, хотя у меня и было желание попытаться.

Я успокоилась, набрав полный поднос яиц, блинов, картошки, бекона, сосисок и пончиков. И благослови бог миссис Мэттьюс, мне еще досталась большая чашка хлопьев. В доме было только одно место, где я смогла бы укрыться от взглядов стаи Хэйганов. В качестве бонуса я нашла там штаны.

Насладиться завтраком я смогла в уединении и почти полной тишине. У Талли нашлась пара очень дорогих наушников, которые волшебным образом заглушили весь шум, который раздражал бы меня даже без обостренного слуха. Пока я совершенно бескультурно поглощала остатки молочного коктейля, кто-то нарушил покой моей Крепости Одиночества.

Не знаю, как я поняла, что он у меня за спиной. В один момент все было прекрасно, а через секунду волоски на моей шее поднялись, и в голове начали просчитываться стратегии защиты. Я стянула наушники и обернулась. Это был Лэйн, маленький сын Тоби, торчавший в дверях комнаты Талли.

– Ты не должна быть здесь, – сказал он. – Это запретная комната.

– Ага. Для мальчишек, – ответила я, уставившись на пятно от кленового сиропа на кровати, которое, я надеялась, миссис Мэттьюс не заметит. – Я могу приходить сюда, когда захочу. У меня здесь есть собственный ящик с одеждой и своя зубная щетка в ванной.

Наши родители договорились насчет этого, когда нам было по семь, и мы начали требовать разрешения на ночевки. В моем доме у Талли тоже есть своя тумбочка и щетка.

Лэйн это не впечатлило. Он скорее выглядел рассерженным.

– Ты не особенная. Ты уродка. С тобой что-то не так.

Я демонстративно понюхала воздух, хоть и учуяла его запах сразу же, как только вошла в дом.

– Надеюсь, ты поблагодарил его за спасенную жизнь.

– Он вожак стаи и мой папа. Это его работа.

– Я говорю не о твоем отце, кретин.

Лэйн весь затрясся.

– С тобой что-то не так. Мой папа тебя убьет и избавит от страданий.

Я оскалилась.

– Я разорву тебя на части, и буду любоваться, как кровь покидает твое тело.

Стоило словам слететь с моих губ, мне захотелось запихнуть их обратно. Да, Лэйн был мелким мерзавцем, и его нужно было поставить на место, но специально пугать его было грубо с моей стороны. Он все еще ребенок, и закушенная губа это наглядно демонстрировала.

– Лэйн, послушай… – Но он не хотел. Он выскочил в коридор еще до того как я смогла придумать извинения.

Черт. Теперь придется гоняться за маленьким монстром.

Стало очевидно, что наушники стоили каждого заплаченного пенни, так как им удалось полностью блокировать звук 20 оборотней и провидиц, оравших друг на друга.

– Говорю вам, маленькие девочки просто так не превращаются в шифтеров, – сказал дядя Чарльз. Хоть раз в его жизни лицо покраснело от эмоций, а не с перепоя. – Эта тварь – чудовище.

Он назвал меня чудовищем. Забавно слышать такое от мужика, лупившего собственного сына, как грушу.

– Она не тварь. – Глаза Талли светились просто маниакальной яростью. – За все 18 лет я в первый раз увидела ее такой злой. У нее есть имя, или ваша память стала сдавать так же сильно, как и способность превращаться?

Я увидела, как рука дяди Чарльза сжалась в кулак, но была слишком шокирована, чтобы что-то сделать. К счастью, Джэйс не застыл на месте.

Он схватил старика за локоть и оттащил до того, как тот успел замахнуться.

– Будешь еще обзывать мою сестру, или посмеешь тронуть Талли, и я оборву твою жалкую жизнь, ты понял?

– Она тебе не сестра, сопляк. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

– Хватит, – сказал Тоби, сделав один шаг к отцу и брату, но этого хватило, чтобы оба отступили по углам. – Мы никого ни в чем не будем обвинять, пока не получим доказательства, – сказал вожак стаи, смотря на дядю Чарльза. – И мы будем уважать старших членов стаи, – сказал он, зыркнув на Джэйса и Талли.

Если бы я была Тоби, я бы придушила Джэйса за то, как он отдал честь. Но Тоби просто кивнул, сделав вид, что он командир, а Джэйс не пытался съязвить.

– Слушай, Тоби, не важно, ангел она или демон. Важно то, что полярная волчица привлечет к нам много лишнего внимания, – встрял один из кузенов Джэйса. – Особенно после того, что учудили твои парни месяц назад. Народ уже и так готов отстреливать койотов, а если пойдут слухи о залетных волках, палить станут во все, что движется.

Парня, сидевшего на диване, я бы очень хотела всеми силами избегать, но поскольку он единственный не участвовал в беседе о том, что мы будем делать со Скаут, меня инстинктивно притянуло к нему.

– Я полярный волк?

Чарли кивнул, не сводя глаз со своего брата.

Тоби из тех мужчин, что приковывают к себе внимание. Он похож на рок-звезду, и ведет себя соответственно. Но в присутствии своей стаи он казался чем-то большим. Даже я это признавала. Он был лидером, пусть и находившимся в замешательстве.

– И что мне, по-вашему, делать? Выгнать ее из города? Она не просто случайно забравшийся к нам волк. Кроме того, некоторые из присутствующих здесь, возможно, сыграли в произошедшем какую-то роль.

Джэйс тряхнул головой.

– Ты же не думаешь…?

– Это глупости, – сказала мама Талли. – Джэйс и Чарли не причем. Оборотнями рождаются, тем более она волк, а не койот.

– Факты есть факты, Вера, – сказал Тоби, став первым человеком, назвавшим ее в разговоре по имени. – Сначала оборотень вспарывает ей живот, и на следующее полнолуние она сама отращивает шерсть и когти. Здесь должна быть какая-то связь.

– Это не какая-то зараза, которая передается через кровь. Тобиан, ты прекрасно знаешь, что оборотничество заключается в твоих генах.

Тоби провел рукой по волосам.

– Ну, если у кого-то есть объяснение получше, я слушаю.

15 голосов заговорили одновременно, и большинство отзывались обо мне не особенно тепло, а еще требовали немедленно убрать меня с территории стаи. Не самая приятная беседа, на которой можно присутствовать.

– Весело-то как, – процедила я сквозь зубы.

– Пошли. – Чарли встал и протянул мне руку. Я проигнорировала ее, но пошла за ним. – Я отвезу тебя домой.

Чарли забрал ключи из сумочки Талли, и никто не заметил, что мы покинули комнату.

Утреннее солнце выпарило всю росу с земли. Я слышала, как работают комбайны в дали, а запах свежей земли действовал как антидепрессант. Я была в восторге от того, каким живым казался мир. Мои уши замечали даже самые тихие звуки, а нос наполнялся запахами слой за слоем.

Чарли молчал всю дорогу. И хорошо. Я не знала, что ему сказать. Прошлый месяц изменил нас. Он уже не был похож на того парня, который ехал четыре часа, чтобы удивить меня на выпускном. Он сбросил вес, и его острые черты стали выступать еще сильнее. Под усталыми глазами появились темные мешки. Он даже отрастил косматую бородку, но больше напоминал голодающего художника, чем бездомного. Но хуже всего было что-то, что труднее выразить. Пропала уникальная для Чарли искра. Его глаза стали тусклыми, а плечи покорно опустились.

Той ночью я потеряла обоих парней, которых любила.

Пока мы не подъехали к дому, он продолжил смотреть куда угодно, но только не на Скаут.

– Спасибо, что подбросил.

Небольшой кивок был единственным знаком, что он меня услышал.

Я начала выходить из машины, но замерла, опустив одну ногу на землю.

– Чарли, что будет, если они убедят Тоби, что я не стою всех этих проблем, и он решит выгнать меня?

– Такого не будет.

– Но если будет?

– Скаут, этого не произойдет. А теперь иди и успокой своего отца, иначе через пять секунд он сам вытащит тебя из этой машины.

Я слышала спор родителей даже со двора и понимала, что он прав. Папа узнал обо всей этой истории с оборотнями и не особо обрадовался. Впрочем, как и я.