Текст книги "Время лечит"

Автор книги: Тэмми Блэквелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21

Они ждали нас около дома. Судя по выражениям лиц остальных, они знали, что так и будет, но я чувствовала, будто попала в засаду.

– Что нам делать? – спросила я, глядя на пару сверкающих внедорожников, словно они могут внезапно трансформироваться и напасть на меня.

Чарли выхватил у Талли ключи и оказался прямо передо мной.

– Уходи. Давай. Просто садись в машину и уезжай. Не останавливайся, пока можешь ехать. – Его лицо побледнело, глаза светились как нефриты.

– Что? Нет. – Я шагнула в сторону Талли. – Я не оставлю ее с ними.

– Не сработает, – сказал Джэйс, схватив Чарли за руку. – Это Альфа-Стая.

Чарли не сдвинулся.

– Чувак. Что должно произойти, все равно произойдет.

Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд, как обычно делают парни, и Чарли, наконец, отошел.

Мы в тишине подошли к нашей подъездной дорожке, мы с Талли держались за руки, передавая друг другу мысли поддержки. В машинах никого не было, и по сильному запаху я поняла, что они уже давно зашли в дом. Туда мы и направились. Когда мы подошли еще ближе, я начала слышать обрывки разговора.

– А что твои брат и сестра делают на охоте? – спросил мужчина с выразительным и странно знакомым акцентом.

– Они сидят в кустах и стреляют во всех, – ответила Энджел. – Разве там, откуда вы приехали, люди не ходят на охоту?

Я отпустила руку Талли и перешла на бег. Не позволю этому старому черту обижать мою маленькую сестричку. Дверь была не заперта, и я влетела в нее.

– Отойдите от нее, – сказала я Стефану, сидевшему на корточках перед Энджел в гостиной. Отец стоял позади, положив руку на ее плечо, и буравил мужчину глазами.

– Харпер, приятно видеть тебя снова. – То, как он это сказал, с акцентом и искренне, было почти успокаивающим. Почти. Он напоминал мне Алана Рикмана в роли Северуса Снегга, и не тем, что он, возможно, непонятый хороший парень.

– Отойдите от моей сестры, – повторила я сквозь зубы. Я устала после ночи, но все равно хотела силой оттолкнуть его от Энджел. У меня все скрутило от того, что он был так близко. К несчастью, он был не один. Еще три человека стояли около нашего дивана, поставив ноги на ширине плеч и скрестив руки на груди. Со стороны казалось, будто они решили, что диван – это президент США.

Стефан поднялся, отряхивая пыль со своего дорого костюма.

– Я просто общался с ребенком, Харпер. Не обязательно разводить такую драму.

– Меня. Зовут. Скаут.

– Прозвища для маленьких детей. – Учитель математики год назад сказал мне то же. Тогда мне было стыдно. Сейчас – просто выбесило.

Папа тоже не был впечатлен.

– Проявите уважение к моей дочери или убирайтесь из моего дома, – сказал он, прижимая Энджел чуть ближе к себе.

Если бы я стояла рядом, он бы и меня попытался защитить.

– Примите мои извинения, мистер Донован. – Он кивнул в мою сторону. – Не хотел оскорбить, Скаут.

– Как там Лиам? – спросила я, не собираясь сдаваться. – Не расстроился, когда его выдернули с теплых Флоридских пляжей?

Лицо Распутина осталось спокойным и собранным, но в его глазах сверкнул гнев.

– К несчастью, мы пока не смогли обнаружить юного мистера Коула.

Естественно. Лиам терпеть не может тепло, поэтому я и направила Стефана в сторону южных штатов. Надеюсь, где бы ни был брат Алекса, он находился достаточно далеко от Стефана и остальной Альфа-Стаи.

– Поэтому вы здесь, Мистер Василь? Потому что, честно, мы с Лиамом не были так уж близки. Поэтому, если это все, зачем вы явились, может, закончим это все? Мы были в походе всю ночь, и я бы очень хотела завалиться спать.

Рот Стефана загнулся.

– Местоположение сироты сейчас не имеет особого значения. Есть более серьезные вопросы, заслуживающие нашего внимания.

– Мистер Василь говорит, что у вас, ребята, неприятности, – сказал папа. – Ты что-нибудь об этом знаешь?

Я открыла рот, чтобы что-нибудь съязвить, но Джэйс меня опередил.

– Вопрос с Талли решен. Она остается со мной. Церемонию партнерства проведем весной.

Папа удивленно помотал головой, а Энджел, которая была до этого удивительно тихой, скорчила моську.

– Что за церемония?

Стефан улыбнулся. Это недобрый знак.

– А ты не знала, что твой брат женится?

Он хотел нанести удар в слабое звено, чтобы раскусить весь наш блеф. Когда Энджел откроет рот, нам конец.

– Почему вы просто не говорите «свадьба»? Я не знаю, что такое партнерство, – сказала она, будто свадьба Джэйса и Талли совершенно естественная вещь. – Это так называется в вашей стране? А что это за страна? Вы похожи на того дядю из мультика про лося и белку. Бобер и Наташа.

– Знаешь, – сказал Стефан, видно устав от младшей Донован. – В России, моей родной земле, дети уважают старших.

– Мы в Америке тоже так делаем! – заверила его Энджел.

– Оно и видно. – Уголок рта Стефана снова завернулся. Он забыл про Энджел и повернулся к Джэйсу. – Возникли некоторые сомнения в искренности твоего заявления. Боюсь, чтобы разобраться в вопросе, необходима аудиенция с ее Высочеством.

Глаза Талли расширились, а Чарли нервно сглотнул так громко, что это слышали все в комнате, но Джэйс просто склонил голову.

– Это честь для меня, Полемарх.

Полемарх? Какого лешего?

Как бы там ни было, Стефан был доволен титулом.

– Твое присутствие будет необходимо через 15 дней. Твоя спутница жизни, к сожалению, отправится со мной сейчас и будет находиться под присмотром Стратиго, пока ее судьба не будет решена.

– Нет. – Я не знала, что такое Стратиго, как не знала, что такое Полемарх, но я знала, что Талли с ними не поедет. – Она останется со мной.

– Само собой. – Стефан сложил руки вместе, дополнив свой образ злодея. – Ты тоже встретишься с королевой.

Чарли выругался, и это, скорее всего, плохой знак.

– Зачем вашей королеве встречаться со мной?

Стефан глянул на моего отца и сестру.

– Были выдвинуты обвинения, – наконец сказал он. – Серьезные обвинения, что требуют суда. Суд назначен на ту же дату, что и заявление гоплита Донована.

– Простите, я что-то запуталась. Под гоплитом вы имеете ввиду Джэйса?

– Да.

– А вы, вроде как Полемарх?

– Полемарх – это мой формальный титул.

– А они. – Я указала на парней.

– Стратиго. – Терпение Стефана заканчивалось. – Это греческий. Значит «элита среди воинов».

– И я останусь под их элитным присмотром?

– Именно.

Я посмотрела на солдат Стефана, которые даже не моргнули во время разговора. Внешне трое были почти совсем не похожи. Тот, что справа, был среднего возраста, как и Стефан. Афроамериканец почти двух с половиной метрового роста. Его мускулы выпирали из под костюма, как грейпфруты. Если бы я встретила его на улице, я бы подумала, что он бывший профессиональный баскетболист. Парень слева больше напоминал хоккеиста. Блондин с очень квадратной челюстью и ледяными синими глазами тоже производит сильное впечатление. Мужчина с бронзовой кожей, стоявший между ними, был примерно моего роста. Он стоял в той же позе, что и остальные, но при этом напоминал готовую к броску змею. Он был самым маленьким из трех, но настолько же опасным.

Глядя на них, было ясно: они уйдут только вместе со мной и Талли. Это читалось в их позах и квадратных челюстях.

– Куда мы поедем? – Алекс сказал мне, Альфа-Стая живет в Румынии. Я всегда хотела посмотреть Европу, но не так же.

– Никуда вы не поедете. – Мой отец покраснел. – Убирайтесь, сейчас же, – сказал он Стефану. – Я не знаю, кто вы и какие, по-вашему, у вас полномочия, но вы сейчас же уйдете и даже не посмотрите на моих детей, иначе я вызываю полицию и составляю ордер. Вы поняли?

Краем глаза я заметила, что Чарли принял позицию, более удобную для драки. Я сделала то же самое.

– Мистер Донован, я уверен, что вы знаете о статусе вашего сына. В наших обычаях оповещать родителей, и мы не делаем разграничения между родными и приемными.

– Я знаю, кем являются мои дети.

– Тогда, я думаю, вы понимаете, что эти вопросы находятся не в юрисдикции вашего правительства.

Стефан стряхнул пылинку с костюма.

– При решении таких проблем, я – правительство. Я привожу исполнение законы нашего рода и слежу, чтобы они не нарушались.

Он провел пальцем по одному из локонов Энджел. Талли схватила меня за руку чтобы удержать.

– Такое красивое дитя. Жаль, если с ней что-то случится. Но трагедии случаются, если не соблюдать правила.

Отец стал пурпурным.

– Послушай сюда, сукин ты...!

– Я пойду. – Мое сердце колотилось, и в ушах стоял звон. – Сама. Обещайте, что с моей семьей ничего не будет.

– Да будь я проклят, если я...!

– Нет. Папа, я пойду, и ты отпустишь меня. – Я посмотрела на Энджел. Она была напугана и запутана. – Это недопонимание. Я вернусь через две недели, обещаю.

Ничего я обещать не могла. Я чувствовала завихрения вокруг Стефана и его людей. Я уже была сурово наказана.

Даже Энджел это чувствовала.

Бурундук вырвалась от отца, и обхватила меня.

– Не уходи, – сказала она. – Пожалуйста, не уходи.

Я наклонилась, чтобы обнять ее. Я потеряла преимущество в бою, но боя и не будет. Я не лгала. Я пойду с ними сама, да и Талли не будет сопротивляться. Чарли и Джэйс могут, но они поклялись слушать меня, и я прикажу им ничего не делать.

Я в мае избежала смерти. Пора платить по счетам.

– Я должна пойти, – сказала я, запоминая ее запах. – Все будет в порядке. Присмотри за домом и за мамой, и за папой, и за Джэйсом, пока меня не будет.

Слезы упали мне на плечо.

– Ты обещала, Скаут! Обещала!

– Что я обещала, Бурундук?

– Что никогда-никогда не оставишь меня!

Мои глаза зачесались.

– Я просто ненадолго уеду. Все будет в порядке.

Надеюсь, все будет в порядке.

Я однимала ее, пока она не перестала плакать. Думаю, Стефан и его три поросенка не были рады видеть наше прощание, но мне было плевать на их удобства. Я встала и повернулась к отцу.

– Я запрещаю тебе.

– Папа, я уже взрослая. Ты не можешь мне запретить…

Его губы сжались так, будто их вообще не было.

– Тебе уже 18, но я все еще твой отец.

– Поэтому я достаточно упряма, чтобы сделать это. – Я подошла и чмокнула его в щеку. И прошептала ему в ухо: – Не позволяй Энджел играть на улице или ходить куда-то одной.

– Мне это все не нравится, – пробормотал он.

– Потому что это хрень.

Он глянул на меня отеческим взглядом.

– Фигня. Все фигня, – сказала я.

Я была готова прощаться.

– Чарли, остаешься за главного. Пригляди за Джэйсом, пока я...

– Я тоже еду. – Глаза Джэйса были полны решимости.

– Что? Нет. Ты остаешься.

– Нет, я еду.

– Простите, что прерываю этот очень продуктивный разговор, – сказал Стефан, – но ты присоединишься к нам только в полнолуние.

Джэйс наклонил голову.

– При всем уважении, Полемарх, но у меня есть право оставаться со своей Парой.

Стефан выглядел так, будто он сейчас врежет Джэйсу, но вместо этого он сказал:

– Конечно. Ты можешь остаться со своей Провидицей.

– А я остаюсь со Скаут, – добавил Чарли.

Брови Стефана взлетели вверх, а моя челюсть упала вниз.

– Простите. Я не знал, что ты сделал заявление.

– Не как Пара, – сказал Чарли, выходя вперед и склоняя голову так же, как Джэйс. – Я обязан ей жизнью и останусь с ней, пока этот долг не будет уплачен.

Мой отец почувствовал облегчение от того, что парни едут с нами. Стефан? Не особо. Кажется, он уже сожалел, что ему пришлось арестовывать подростков.

Нам четверым дали вечер на сборы, но к каждому приставили надсмотрщика, чтобы мы не пронесли с собой ничего вроде оружия и прочего. Человек-змея и блондин следили за парнями, а баскетболист остался с Талли. Мне была оказана честь, и со мной остался Стефан.

После еще одного прощания с отцом и Энджел и короткого звонка маме нас вывели во двор и посадили во внедорожники.

Чарли и меня – в один, Джэйса и Талли – в другой.

– Обычно на таких ездят рэперы и наркодилеры, – сказала я, укладывая свою сумку в багажник. – Чем Стефан занимается, когда не марширует в поле, или типа того?

– Работа альфа-самца занимает все время, – сказал он, глянув на меня.

Стефан – альфа-самец?

Прекрасно. Могли бы и раньше сказать. Зачем этот выпендреж с древними языками?

– И у него хватает денег аж на две машины?

– Альфа-Стая финансируется сборами со всех остальных стай.

– Оборотни платят налоги?

Чарли кивнул, залезая на заднее сидение.

– В чем меня обвиняют? – спросила я Стефана, пока баскетболист заводил машину. – Это ведь не уклонение от уплаты налогов?

Стефан повернулся на своем сидении.

– Я удивлен, что ты не сразу задала этот вопрос.

– Это оборотнические дела, странно обсуждать их при свидетелях. – Чем меньше моя семья знает, тем лучше.

– Официально тебя обвиняют в тауматургии.

Я подождала, пока кто-нибудь захочет объяснить, но никто не вызвался.

– Тауматургии?

– Серьезное обвинение, – сказал Чарли с другого края заднего сидения, который, видимо, был в трех милях от меня. – Обвинитель предоставил какие-либо доказательства?

Стефан улыбнулся и в этот раз он ничем не скрыл злонамерения.

– Вчерашняя ночь сама по себе прекрасное доказательство колдовства.

Чарли не ответил, только задвигал челюстью

– Колдовства? – Хотя это прояснило, кто именно сдал нас Альфам. Мистер Мэттьюс разве что святой водой меня не поливал во время своего визита. – Меня увозят из семьи и судят за то, что я вымышленное существо?

– Самый хитрый трюк дьявола в том, что он убедил нас в том, что его не существует, – сказал густой баритон с британским акцентом. Не афроамериканец, просто африканец.

– Многие шифтеры и провидицы верят в существование Тауматургов и бессмертных, – сказал мне Чарли. Прошептал. Хоть в этом и не было смыла. У нас у всех был супер-слух.

– Тауматурги – это ведьмы?

– Да.

– А бессмертные... вампиры?

– Почему девушки всегда думают, про вампиров? – Чарли попытался улыбнуться.

– Они милые и сверкают на солнце, как единороги.

Чарли закатил глаза.

– Бессмертные не вампиры. Они не пьют кровь, спокойно чувствуют себя на солнце и любят чеснок. Они просто не умирают.

– Никогда?

Он пожал плечами.

– Я не знаю. Для нас они просто страшные сказки на ночь, а не люди, бродящие среди нас.

– Что насчет вас, мистер Василь? Вы верите в ведьм?

Стефан не повернулся, вместо этого посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

– Я верю в то, что ты должна задуматься над правом хранить молчание. Королеве не понравится, что ты изображаешь невежество, пытаясь вытянуть информацию.

Мне не нравился Стефан. Я не собиралась делать ничего, чтобы понравится ему и понимала, что моя ситуация серьезна, хоть я и не понимала, что именно сделала. Я хотела продолжать задавать вопросы, чтобы во всем разобраться, но годы воспитания не исчезают за минуту. Так что я замолчала, и не говорила всю дорогу.

Но свой телефон не убрала.

Они думают, что я ведьма, – написала я Талли.

Это неправда.

Конечно нет!

Трудно будет доказать.

Поч? Палка Гарри Поттера в моей спальне не настоящая. А еще я вешу больше утки.

ЭТО СЕРЬЕЗНО!

Я знаю.

Тогда хватит прикалываться.

Я всегда прикалываюсь. Я же Скаут.

Мне страшно. – Ну блин. все мое спокойствие улетучилось.

Мне тоже. – Это совсем не удивительно. – Как Джэйс?

В ужасе. Чарли?

Рядом с собой я увидела не того парня, которого узнала за лето, а того, кем он был в начале лета.

Плохо.

Куда мы по-твоему едем?

В Алькатрас [19]19
  Алькатрас – остров в заливе Сан-Франциско. На нем находилась тюрьма для особо опасных преступников. Ныне – музей.


[Закрыть] ?

Скаут.

Прости. Защитный механизм.

Когда я нажала отправить, внедорожник дернулся влево. Я увидела, что мы приехали к коттеджам в Безмятежных песках. В Лэйк Каунти было много домов, которые туристы арендуют на лето. Большинство было просто хижинами в стиле тараканника Холидей Инн[20]20
  Сеть гостиниц.


[Закрыть], но Безмятежные пески были рассчитаны и на более обеспеченную публику. Согласно Мег Джэмисон, которая работала у них секретарем летом, самый дешевый коттедж стоил 2500 за неделю.

Тот рядом, с которым мы остановились, в эту категорию не входил.

Большинство жителей Лэйк Каунти относятся к среднему классу. Мои родители не так уж много зарабатывают в школе и в больнице, но мы все равно более обеспечены, чем большинство. Наш дом – один из самых больших в нашем районе.

Хижина была как минимум в три раза больше. Хотя разве можно называть хижиной дом с тремя этажами и гаражом на четыре машины.

Баскетболист вышел из машины и открыл дверь для Стефана, который, в свою очередь, открыл дверь для меня.

– У меня есть наручники, – сказал он мне тем же тоном, каким обычно говорят «у меня есть жвачка» или типа того. – Я не хочу их использовать, но придется, если ты не сможешь себя контролировать.

Мысль о том, что в этой ситуации мои руки будут связаны, была одной из самых пугающих.

– Я не буду создавать проблем, – ответила я. Я не была уверена, что смогу, даже если б захотела.

Глава 22

Внутри дом выглядел так же роскошно, как и снаружи. Сияющие деревянные полы были совсем новыми и пахли дубом с нотками лимонного чистящего средства. Поверх лежали старые бабушкины ковры, какие обычно можно встретить в музеях. Картины в резных рамах казались подлинными произведениями, а не банальными репродукциями, развешанными в каждом втором доме в Кентукки. Только люстра над нашими головами напоминала мне, где я нахожусь на самом деле. Только в западной части штата на потолок могли повесить раскидистые оленьи рога.

Оборотень, открывший нам дверь, поклонился и так и остался стоять, согнувшись. Может быть, из-за низкого положения в иерархии, а может, из-за артрита.

– Сэр, – выдохнул он и склонился еще ниже, когда Стефан прошел мимо.

Стефан снял пиджак, обнажив зверские пятна пота подмышками, и повесил его на руку старого дворецкого.

– У нас еще два гостя, Акей. Приготовь им комнату.

– Конечно, сэр. Поселить их на верхнем этаже, или вместе с колдуньей?

– На третьем этаже есть пустые комнаты. Проследи, чтобы они жили не напротив девушек.

Парень, выглядевший как помолодевший Акей, возник в прихожей, и старый дворецкий начал общаться с ним, и в словах было много гласных и твердых согласных. Как только он закончил отдавать приказ на своем родном языке, молодой человек убежал наверх.

Все это время мы стояли у входной двери. Меня как-то успокаивало то, что я не одна, и что друзья находятся рядом со мной. Если бы я не боялась показаться трусихой, то бы схватила их за руки и держалась до последнего. Я не хотела находиться здесь, и мне было настолько страшно, что, если бы один из охранников обернулся и попытался напугать меня, меня бы хватил инфаркт.

– Оповестить королеву о вашем прибытии? – спросил баскетболист.

– Конечно, Мандела, – ответил Стефан и повернулся к слуге. – Акей, покажи провидице и койотам дом. – Акей поклонился еще глубже, почти коснувшись пола. – Хашим и Трэвис, отведите ведьму в ее камеру.

Почему-то, слыша, как меня называют ведьмой, я сомневалась, что меня ждет честный суд.

– Будет сделано, босс, – сказал блондин с техасским акцентом. – Нам составить ей компанию?

– Ненадолго. Мы составим расписание смен после того, как я встречусь со стражами.

Трэвис и Хашим поклонились, не знаю уж из уважения или из страха перед Стефаном.

Я ожидала, что меня уведут под конвоем с суровыми лицами, как и доставили сюда, но внезапно Трэвис подошел и подал мне руку.

– Пройдемте, мисс.

Так как из-за нахлынувшего ужаса меня поразила немота, я молча обернула свою руку вокруг его локтя. Когда я почувствовала его теплую и неожиданно мягкую кожу, мое сердце екнуло, но не от страха. Я заглянула ему в лицо, и почувствовала, как краснею.

– Куда вы ее ведете? – грозно спросил Чарли, будучи гораздо смелее меня.

– Мы подготовили специальную комнату для ведьмы, – ответил Стефан. – Ведь мы обязаны думать о безопасности всех, кто находится в доме, включая ее саму, до суда.

Чарли шагнул вперед в сторону Трэвиса, несмотря на то, что едва доставал ему до носа.

– Я пойду с ней.

– Боюсь, ведьма должна оставаться в одиночестве до новолуния. Возможно, ты сможешь убедить королеву, чтобы она разрешила короткие визиты, чтобы ты мог убедиться в ее благополучии.

Чарли не сразу отступил, что на каком-то глубоком эгоистичном уровне обрадовало меня – но я не могла позволить, чтобы с ним что-то случилось только потому, что я боялась оставаться одна. Он посмотрел на меня, и я покачала головой, пытаясь казаться спокойной и властной. Прошла еще пара секунд, прежде чем он склонил голову, как другие, перед Стефаном.

– Я навещу тебя, как только смогу, – сказал он.

– Позаботьтесь друг о друге, хорошо? – сказала я всем троим, так как не смогла обратиться конкретно к Чарли. Я не могла расплакаться у всех на виду. Все было точно так же как, в тот день, когда я предстала перед стаей Хэйганов. Нельзя было показывать страх и эмоции. Это мир оборотней – сила в нем главное.

К счастью, никто не ожидал такой крепости характера от Провидиц, поскольку лицо Талли превратилось в водопад, когда Трэвис и Хашим увели меня, идя так близко, как в обществе считается неприличным. С каждым шагом отдаляясь от своей стаи, я чувствовала, что у меня забирают что-то важное. Мое волнение было явным, так как Трэвис крепче сжал руку.

– Не волнуйся. Мы о тебе позаботимся. – Его тон был вежливым, но каким-то снисходительным.

– Сказал большой злой волк, – пробормотала я, прежде чем поняла, что, наверное, лучше было бы промолчать. Трэвис только рассмеялся.

– А ты тогда одна из трех поросят?

Я нахмурилась.

– Я думала, что буду Красной шапочкой.

– Только в этот раз вместо бабушки – Малефисента, а сама шапочка превращается в большого белого волка.

– Я не ведьма.

– Простите, мисс Донован, но это Альфа-Стая, а не «Закон и порядок». Здесь вы виновны, пока не доказано обратное. – Мне показалось, я увидела на его лице сожаление. – Но такого не бывает.

***

Я не думала о том, как будет выглядеть моя камера, но не ожидала увидеть настоящую тюремную камеру. Ну, кто будет монтировать стальные прутья в подвале роскошной виллы на озере?

Тем не менее, именно ее я и обнаружила, когда мы спустились вниз. Камера находилась напротив стиральной машинки и сушилки. Она была несколько больше камер, которые я видела по телевизору, где-то 4х4 метра, и была похожа на незаселенную комнату в общежитии. Кровать с дешевыми белыми простынями стояла у стены, а рядом с ней – облезлая тумбочка. На этом мебель заканчивалась.

Я вполне могу пережить отвратную кровать с грязнющими простынями. Но вот уборная или то, что предполагалось там как уборная, вызывало у меня стойкое нежелание заходить в камеру. В углу стоял унитаз без сидения. Головка душа торчала из потолка на высоте двух метров. Все это было огорожено только белой занавеской.

А еще, со стены свисали цепи.

Владельцам Безмятежного курорта стоило бы посмотреть в словаре, что значит «безмятежность».

– Уютно, – сказала я, пока Трэвис вводил код.

– На случай, если у тебя появятся гениальные идеи, это одни из самых прочных стальных прутьев, которые только можно достать, и их еще больше в этих бетонных стенах. – Техасец указал на коробку у входа. – Как только ты туда зайдешь, я дерну за рычаг, и по этим прутьям пройдет достаточно тока, чтобы превратить твои прямые волосы в блонди афро, если ты к ним прикоснешься.

– Окно, – спросила я, кивнув на маленький просвет под потолком.

– Двойное пуленепробиваемое стекло, к тому же под двумя системами безопасности, каждая управляется отдельным генератором.

– Про полный дом доминантов я вообще молчу.

Трэвис расплылся в улыбке в свете ламп.

– Именно, булочка. – Он наклонился ближе, и его теплое дыхание я почувствовала у себя на плече. – Очень жаль, что ты ведьма. Я бы не отказался узнать тебя поближе.

Теперь я покраснела всем телом.

– Я не ведьма. – Почему мой голос такой весь с придыханием? – Я оборотень...

Он не сдвинулся с места, что было довольно грубо, до ужаса страшно и немножко волнительно.

– Ты пахнешь совсем как оборотень.

Он вновь вдохнул, и от его дыхания все мое тело покрылось мурашками.

Я много раз проигрывала эту сцену у себя в мыслях, но до сих пор не знаю, что бы произошло, если бы Хашим не вмешался. Скорее всего, я бы оттолкнула его и потребовала держать злой нос подальше от меня, и закрепила бы требование кулаком.

Ну, или я убеждаю себя в этом.

– Иди, – прошипел Хашим, и Трэвис отпрыгнул от меня. Я не сразу поняла, но он указал на меня, а затем на клетку. – Ты. Иди.

Зная, что смысла оттягивать неизбежное нет, и в стремлении отдалиться подальше от странностей, которые сейчас едва не произошли с Трэвисом, я вошла внутрь. Дверь за мной со свистом задвинулась, и я услышала гул электричества.

Все это время я стояла и осматривала свою тюрьму, пытаясь не паниковать. Я никогда не страдала клаустрофобией, но раньше меня и не запирали в клетке на несколько недель.

Но я не плакала.

Я держала спину прямо, а плечи расправленными. Волчица, брыкавшаяся под кожей через несколько часов после полнолуния, никак не хотела поддаваться двум мужикам, стоявшим за дверями подвала.

Наконец я почувствовала себя глупо, просто стоя там и оглядывая бетон. У меня было все время в мире, чтобы ознакомиться с обстановкой.

Кровать была маленькой, но матрас удобным. Не слишком мягкий, не слишком жесткий, не свалявшийся и без торчащих пружин.

Тумбочка была грязной и потрепанной, но когда-то была элитной декоративной мебелью.

Уборная была потрясающе чистой и вылизанной, запах хлорки перебивал любые упоминания о грибке или чего-то похуже.

Осмотрев все, я легла на кровать и стала ждать.