Текст книги "Мореплаватели солнечного восхода"

Автор книги: Те Ранги Хироа

Невозможно переоценить достижения древних открывателей новых земель, которые переселились, в Полинезию с соседней Микронезии. Но как восстановить их имена, чтобы воздать им должную славу? Память об этих путешественниках стерлась в ходе веков, а отрывочные сведения, дошедшие до нас, либо приняли фантастический характер мифов, либо искажены позднейшими историками. Эти историки различных архипелагов интересовались в основном сказаниями о переселенцах, которые отплыли из Центральной Полинезии после XI–XII вв. нашей эры, и всячески воспевали вождей, от которых якобы вели свое происхождение. Однако они признают, что острова были заселены еще до появления там мореплавателей более поздних поколений.

Если предположить, что Гильбертовы острова были тем последним архипелагом цепи Микронезийских островов, откуда древние мореплаватели попали в Полинезию, то можно сделать вывод, что на своем пути они могли заселить три группы вулканических островов: Гавайские на северо-востоке, острова Общества на юго-востоке и Самоа на юге. Коралловые атоллы, встречавшиеся на этом пути, служили удобными стоянками; однако они не могли стать центрами поселений из-за незначительных размеров и скудных природных ресурсов. Знаменательно, что предания о древних поселенцах сохранились на всех упомянутых выше группах островов.

Гавайские мифы повествуют, что ко времени появления там предков современного населения острова были заселены карликовой расой менехуне. Менехуне упоминаются в легенде о вожде по имени Гаваи'и-лоа, который встретил их до того, как попал в Полинезию, отклонившись где-то от Микронезийского пути по направлению на северо-восток. Возможно, что менехуне были потомками древних переселенцев, которые во время своих странствий были отнесены к Гавайям ветрами и течениями с Гильбертовых островов или с какого-либо другого острова, расположенного еще далее на запад. Эта теория подтверждается тем, что древние гавайцы, судя по преданиям, не знали о продовольственных культурах, между тем, если бы они прибыли сюда из Центральной Полинезии, то, конечно, им были бы известны культурные растения, которые позднее завезли с собой переселенцы с Таити.

Острова Общества в Центральной Полинезии были заселены древней группой манахуне, о существовании которых упоминается как в преданиях, так и в исторических документах. Манахуне, вероятно, жили здесь в то же время, что и менехуне на Гавайских островах. Переселенцы могли легко переплыть с Гильбертовых островов на атоллы Феникс, Манихики, Рака-ханга и Пенрин, а оттуда – на подветренную группу островов Общества.

В самоанских мифах упоминается о том, что какие-то древние люди жили на островах еще до прихода туда потомков Тангалоа, происходя якобы от червей, расплодившихся в гниющей виноградной лозе. Хотя фантазия приписывает древним обитателям островов местное происхождение, мы все же склонны предположить, что это были потомки мореплавателей, которые опередили более поздних переселенцев и попали на свою новую родину с Гильбертовых островов, миновав по пути Токелау. С островов Самоа эти «потомки червей» направились дальше к югу и заселили Тонга, где они уже известны под человеческими именами.

Первые поселенцы знали мало видов продовольственных культур и разводили лишь ограниченное число домашних животных. Вероятно, они происходили от той же исходной группы, что и более поздние полинезийцы. Однако, находясь на более низкой ступени развития, древние жители были вынуждены предпринимать новые миграции, когда возросшее население уже не соответствовало количеству продовольственных ресурсов, которыми они располагали на коралловых атоллах. Подобные переселения, по свидетельству местных преданий, происходили не раз на атоллах Туамоту и Мангарева. В Новой Зеландии поселились племена, у которых не было ни культурных растений, ни домашних животных; возможно, они были когда-то вытеснены с Тонга или каких-либо других более северных островов. Во время этих переселений экономически более слабые группы, которым недоставало пищи, по-видимому, раньше пускались в путь, а самые обеспеченные задерживались дольше.

Итак, мы можем допустить, что древнейшими жителями Гавайских островов, островов Общества и Самоа были экономически наиболее слабые члены первобытного общества. Вынужденные оставить Гильбертовы острова, они в поисках пристанища расселились по радиусам к северу, югу и востоку. Переселенцы заняли ближайшие к Гильбертовым вулканические острова и приспособили свою культуру к новым природным условиям. Эти рядовые члены общин не только уступали людям из высших слоев в экономическом и культурном отношении, но были также слабее физически. Различия в росте и телосложении между вождями и рядовыми членами общества вызывались не только воспитанием и естественным отбором, но и разной пищей, соответствующей социальному положению каждого. Не приходится удивляться, тому, что лучше вооруженные племена с такой легкостью подчинили себе этих более ранних поселенцев[30]30
  В истории заселения Полинезии могли быть случаи, когда пионерами освоения новых островов были наиболее слабые общинники, принужденные покинуть родину. Но считать эти случаи общим правилом нельзя. Судя по преданиям, на поиски новых островов отправлялись нередко младшие сыновья вождей с дружиной, различные недовольные элементы общества, воинственные и предприимчивые люди. Очень вероятно, что ранние насельники некоторых островов стояли на более низком уровне культурного развития, чем позднейшие поселенцы, и последние их побеждали. Но вряд ли это всегда было так.


[Закрыть].

Отбросим же, однако, вопрос о происхождении и судьбе древних поселенцев и отдадим им должное как первым людям, которые проникли в бурные, неизведанные просторы Тихого океана.

Выдвигалась теория, что некоторые острова были заселены рыбаками, чьи суда были отнесены ветрами в сторону во время рыбной ловли. Однако это предположение необоснованно, ибо нам известно, что полинезийские женщины не выходили в открытое море на ловлю рыбы. Поле рыболовной деятельности женщин ограничивалось лагунами, не выходя за пределы окаймляющих остров рифов. Они покидали прибрежные воды только в исключительных случаях, когда вся семья отправлялась в гости на ближайший остров, или во время больших походов. Ладьи, где были только рыбаки-мужчины, могли сделать остров обитаемым только на протяжении жизни одного поколения. Между тем даже на самом отдаленном острове проживало как мужское, так и женское население. Совершенно ясно поэтому, что первые поселенцы намеренно отправлялись в плавание, захватив с собой продовольствие и воду. Они могли, конечно, и отклониться от ближайшей цели своего плавания и заблудиться в просторах океана; в этом случае продолжительность странствования зависела от запаса пищи и воды, а когда они истощались – от выдержки людей. Команда опытных рыболовов, везшая с собой все снаряжение, могла пополнить свои продовольственные запасы в родном для них океане: взяв с собой свои рыбачьи снасти, они ловили бонитов, акул и других рыб. Во время своего путешествия Блай проплыл в открытой лодке расстояние в 3000 миль от островов Тонга в Полинезии до Тимора в Малайском архипелаге; для полинезийцев самым удивительным было то обстоятельство, что рыба кишела за бортом, а Блай и его спутники страшно нуждались в пище и не могли поймать ни одной рыбы, так как у них не было ни лесок, ни крючков[31]31
  О капитане Блае см. ниже, главу XVI и примечание к стр. 172


[Закрыть]. Бичи рассказывает о встретившейся ему полинезийской лодке, которая во время сильного западного ветра была отнесена на 600 миль к востоку от родного острова. Один из находившихся в лодке полинезийцев согнул железный скребок, придав ему форму крючка, и поймал большую акулу, которая преследовала лодку. Так загадка Самсона была разрешена: «Из самого пожирателя вышло мясо»[32]32
  Автор намекает на библейское сказание о Самсоне, загадавшем загадку филистимлянам: «Из ядущего вышло ядомое, из сильного вышло сладкое». Разгадка – пчелиный мед, найденный им в трупе убитого льва.


[Закрыть].

Многие этнографы придерживались нелепой теории, что будто бы при господствующих пассатах полинезийцы не могли плыть на восток. Основываясь на этом вымысле, они выдвигали предположение, что родиной полинезийцев является Америка и якобы в Тихий океан они проникли с востока. Мы сейчас докажем, что эта теория – сплошная чепуха. Достаточно сказать, что бывают сезоны, когда преобладают западные ветры, достигающие большой силы. Миссионер Джон Вилльямс проплыл по прямой линии на восток от Самоа до островов Кука, не меняя курса; Кроме того, капитаны, плавающие на шхунах в южных морях, подтвердят вам, что если бы им нужно было отправиться в исследовательское плавание, они предпочли бы плыть против господствующих ветров. В. этом случае после истощения продовольственных запасов они могли бы, подгоняемые попутным ветром, быстрее вернуться домой.

Жизнь древних полинезийцев была тесно связана с морем; поэтому они знали, какие ветры преобладают в течение года. Страны света, или «кавеинга», получали у них название от различных ветров, дующих якобы из «отверстий» в горизонте. Во время продолжительных путешествий на помощь призывался бог ветров – Рака, которого просили заткнуть отверстие неблагоприятного ветра. На Новой Зеландии богом ветров был Тауири-матеа. Поэтому в своем заклинании новозеландский мореплаватель Каху-кока умоляет бога закрыть свой глаз, обращенный на юг, чтобы благополучно совершить плавание с запада на восток.

Приводим слова заклинания:

 
Вот я направляю нос моей ладьи
В открытые просторы, откуда выходит Солнечный бог
Тама-нуи-те-ра, Великий сын солнца.
Не дай же мне отклониться от задуманного пути,
Направь меня прямо к земле, на Родину.
Дуй, дуй, о Тауири-матеа, бог ветров!
Разбуди свой западный ветер, чтобы он понес нас
По морской дороге, прямо на Родину, Гавайки.
Закрой, закрой свой глаз, который смотрит на юг,
Чтоб мог спать твой южный ветер.
Позволь нам проплыть через море Мауи
И не ставь препятствий на нашем пути.
Ладья встрепенулась, она двинулась, она поплыла!
О, теперь заспешит Тане-каха,
Доблестная ладья Каху-кока,
Назад, к бухтам Гаваики-нуи,
Назад – домой.
 

Из песни видно, что Каху-кока просил бога послать западный ветер и задержать юго-восточный. Ясно также, что Каху-кока ни в коем случае не стал бы готовиться к плаванию и призывать на помощь бога до тех пор, пока не убедился, основываясь на своем собственном опыте и на совете старших, что наступает сезон западных ветров.

Вслед за более древними поселенцами на Тихом океане появились новые народы. Вероятно, они имели общее происхождение с первыми переселенцами, но находились на более высокой общественной ступени; предводительствовали ими знатные вожди и ученые жрецы. Мы не знаем точно, что заставило их докинуть восточную Микронезию. Возможно, причиной послужил усилившийся натиск других народов; переселение могли вызвать также внутренние раздоры или жажда приключений. Но как бы то ни было, могущественные вожди направили свои суда на юго-восток, в Полинезию; путь их лежал севернее Самоа и, возможно, пролегал через заброшенные в настоящее время атоллы Феникс или даже через архипелаг Токелау. Эти маленькие коралловые острова со скудной растительностью служили лишь временным пристанищем и не могли, конечно, стать постоянной родиной честолюбивых вождей. Мореплаватели продолжали свой путь до тех пор, пока их суда не достигли высоких вулканических гор подветренной группы островов Общества, четко вырисовывающихся на горизонте. Здесь они поселились, назвав новые острова по имени своей старой родины – Вавау, Упору и Гаваи'и. По мере того как постепенно росло население и совершенствовалось судостроение, новые исследователи с островов Общества отправлялись на дальнейшие подвиги и вновь открывали острова, уже заселенные более ранними мореплавателями. Они подчинили себе местное население, которое уступало им как в военном, так и в культурном отношении. Так острова Общества превратились в центральное ядро, откуда велись открытия по всей Центральной Полинезии и распространялась новая культура.

Глава VII. ЦЕНТР ТРЕУГОЛЬНИКА

 
Гавай'и – фанаурай фенуа…
(Гаваи'и – родина земель….)
 

(Таитянская песенка)

Следуя за передовым отрядом манахуне, группа полинезийцев, отправившаяся на поиски новых земель, достигла подветренных островов вулканического архипелага; эти острова лежали на их пути с запада на восток. Судьба, удача, зов бесстрашных сердец двигали полинезийцами, когда они пробирались к самому центру широко разбросанных океанических островов. Спустя столетия вся область стала называться Полинезией (множество островов), а потомки первых поселенцев и открывателей новых земель – полинезийцами. Заселение этой группы островов Центральной Полинезии произошло примерно в V в. нашей эры. Более чем через тысячу лет честь первого открытия этих островов была приписана британскому исследователю Уоллису. Другой английский путешественник, Джемс Кук, присвоил архипелагу название островов Общества в честь Королевского общества в Лондоне, по поручению которого он вел наблюдения за перемещением Венеры, причем остров Таити был основной базой, откуда велись исследования. Так исследователи другой расы, появившиеся на Тихом океане менее 200 лет тому назад, заслуженно прославили свои имена а первоначальные открыватели островов Океании, жившие на тысячу лет раньше, незаслуженно забыты, ибо они не оставили после себя письменных документов. Только сами полинезийцы, превратив своих предков в богов, выразили свое преклонение перед их отвагой.

Среди островов Общества различают наветренную и подветренную группы. Еще первые путешественники дали некогда имена подветренным островам, но прошли века и переменились названия. Старые классические названия встречаются только в легендах и песнях, а более поздние употребляются в разговорной речи и поэтому были усвоены европейскими картографами. Приводим древние названия, а в скобках – соответствующие им современные названия основных островов подветренной группы: Вавау (Порапора; в европейской передаче Борабора) Упору (Таха'а), Гаваи'и (Ра'иатеа) и Фуахине. Таити, главный остров наветренной группы, расположен на расстоянии более 100 миль от Ра'иатеи. Мо'ореа, известный некогда как Эимео, отстоит от Таити на 7 миль. К группе подветренных относится еще ряд более мелких островов.

Таити, большой и плодородный остров, мог прокормить самое густое на островах Общества[33]33
  Острова Общества (на некоторых русских картах неправильно называемые островами Товарищества), иначе Таити, раньше и глубже других архипелагов были затронуты европейской колониальной политикой. На Таити уже в конце XVIII в. началась усиленная проповедь миссионеров, сначала британских, а позднее (с 1836–1837 гг.) и французских, католических. Архипелаг в дальнейшем стал центром миссионерской пропаганды в Океании: попы готовили здесь проповедников христианства из среды самих новообращенных полинезийцев. Так называемые «тичеры» (учителя, наставники) рассылались затем по разным островам. На самом Таити миссионеры, совместно с агентами европейских правительств, разжигали смуты и усобицы. Дело кончилось тем, что в 1843 г. над архипелагом был установлен протекторат Франции, который местная королева (из династии Помаре, объединителей Таити) была вынуждена признать, хотя она и держалась британской ориентации. В 1880 г. последний, таитянский король Помаре V «добровольно» отказался от власти в пользу Франции, и архипелаг стал французской колонией. С 1903 г. архипелаг Таити стал центром «французских поселений в Океании» (Etablissements Francais). Старый быт и культура островитян, столь романтически описывавшиеся прежними путешественниками и воспевавшиеся поэтами, совершенно разрушены.


[Закрыть] население; в более поздние времена он стал политическим центром вместо Гаваи'и. Еще позднее Таити стал резиденцией колониальных властей Французской Океании, включающей, кроме островов Общества, Маркизские острова, острова Туамоту, Южные и Гамбье. Говоря о мифах и легендах островов Общества, мы будем в дальнейшем называть, их таитянскими, что гораздо проще и короче.

Центр полинезийской культуры образовался на самом большом острове подветренной группы – Гаваи'и, который получил свое название по имени древней прародины. Из этого центра различные группы полинезийцев впоследствии расселились на другие острова. Пришельцы принесли с собой свой язык, единую религию и единую культурную основу мифов и традиций, а также захватили продовольственные культуры и домашних животных. Поэтому культура во всех уголках огромного Полинезийского треугольника имеет сходные черты, происхождение которых восходит к общему периоду ее перестройки в Центральной Полинезии.

По всей Полинезии господствует единый в своей основе язык. Постоянно встречаются те же самые гласные – «а», «е», «i», «о», «и», которые произносятся так же, как во французском или немецком языке[34]34
  Автор допускает неточность: произношение полинезийских гласных надо сравнивать не с французским и немецким, а с итальянским и русским языками.


[Закрыть]; за каждым согласным звуком в полинезийских языках обычно следует гласный. В диалектах, развивавшихся на отдельных архипелагах, произошли изменения в произношении согласных звуков. Для Центральной и Восточной Полинезии характерны звуки «r» и «v» в тех словах, где в Западной Полинезии произносятся «1» и «w». В нескольких диалектах неполно выговариваются отдельные согласные; они передаются в письме, или, вернее, должны передаваться апострофом над местом этого звука в слове. «К» и «ng» пропали в диалектах островов Общества; так, например, древнюю родину называют здесь Гаваи'и, в то время как на других диалектах Центральной Полинезии это слово произносят Гавайки. В Новой Зеландии, где «v» заменено «w», древняя родина называется Гауаики, а на островах Кука, где опускается «h», это слово произносят как Гаваики. На Гавайских островах, где произносят «w» и опускают «k», самый большой остров архипелага произносится как Гауаи'и (Гавайи). На Самоа вместо «h» произносят «s», «v» употребляют чаще, чем «w», a «k» опускается. Поэтому крупнейший остров называется там Саваи'и.

Съедобные растения, домашние животные, сырье и орудия, на основе которых была построена материальная культура полинезийцев, вероятно, прежде всего развились и были испытаны на подветренных островах, а уже оттуда переселенцы разнесли их по остальной Полинезии. Можно представить себе восторг и удивление первых пришельцев с Микронезии, когда перед ними предстали высокие холмы, широкие долины с быстрыми потоками и плодородные почвы большого вулканического острова. Все это было совсем непохоже на неприветливые пески коралловых островов, где в течение веков их предки влачили жалкое существование. Окружающая их среда чудесно изменилась. Мы можем лишь смутно представить себе, с каким интересом старики знакомились с многочисленными растениями, узнавая уже известные ранее и давая названия новым видам, как проверяли они полезные свойства древесины, коры, листьев. Здесь изобиловали деревья для постройки домов и лодок и было много коры растений, из которой получали волокно для тканей и веревок. Особенно полезными оказались базальтовые скалы, которых не было на коралловых атоллах. На атоллах приходилось готовить пищу в земляных печах; в них нагревали куски коралла и раковины тридакны, крошившиеся после каждой топки. На вулканических островах для этой цели использовали базальтовые камни. Их можно было употреблять для приготовления пищи в течение длительного времени. Базальт служил также для изготовления тесел и резцов, которые намного превосходили орудия, сделанные из раковин. Огромные возможности открылись перед искусствами и ремеслами; началось быстрое развитие новых и совершенствование старых ремесел.

Богатые долины с плодородными почвами, на которых возделывались культурные растения, могли прокормить увеличивающееся население. Все съедобные растения, разводимые на этих островах (за исключением сладкого картофеля), и все домашние животные были еще в древности завезены в Центральную Полинезию с Самоа[35]35
  Сам того не замечая, автор подрывает этими рассуждениями свою собственную аргументацию в пользу северного пути переселения. В главе 5 Хироа пытался доказать, что раз полинезийцы не употребляют лука и стрел и не знают гончарного и ткацкого ремесел, следовательно, их предки не могли пройти через Меланезию, а шли через Микронезию. Здесь же оказывается, что важнейшие свои культурные блага они все-таки получили через Самоа, – а значит, через ту же Меланезию. Более подробно автор развивает эту же мысль в главе XXI. Ясно, что и домашние животные и культурные растения не могли прийти этим путем сами, без людей.


[Закрыть]. О том, как они распространились, будет сказано ниже. Обилие пищи на вулканических островах явилось материальной основой для дальнейшего культурного развития.

В Центральной Полинезии началась новая, более обеспеченная жизнь; это способствовало не только расцвету искусства и ремесел, но и прогрессу в области социальной организации и религии. По-видимому, знатные семьи и наиболее образованные жрецы поселились в местности Опоа на Гаваи'и, которая и превратилась в культурный центр архипелага. Там была основана школа, а с течением времени в ней были собраны разрозненные отрывки преданий и исторических сведений, которые еще помнили многие переселенцы из Микронезии. Судя по мифам и легендам, систематизация имела только местный характер и была связана с ограниченной областью. Создававшиеся здесь образцы на различных ступенях формирования мифологии постепенно разносились мореплавателями в самые отдаленные уголки Полинезийского треугольника. Таитянская мифология или теология продолжала, однако, тем временем развиваться своим чередом. Предания, списанные Теуира Генри с рукописи миссионера Орсмонда, содержат некоторые изменения, сделанные уже после того, как моряки дальнего плавания покинули свою ближайшую родину – Гаваи'и.

По этим преданиям, Та'ароа, Создатель, сам произвел себя на свет, ибо у него не было ни отца, ни матери. Бесчисленное множество лет он просидел в раковине Румиа, напоминающей по форме яйцо. Вокруг расстилалось бесконечное пространство, в котором не было ни неба, ни земли, ни моря, ни месяца, ни звезд. Это было время длительной, бесконечной тьмы (по тини-тини) и густой непроницаемой тьмы (по та'ота'о). Наконец, Та'ароа сломал раковину и вышел на свободу. Стоя на раковине, он громко взывал во все стороны, но ни одного звука не раздалось из пустого пространства ему в ответ. Тогда бог вновь вошел во внутреннюю скорлупу раковины Таму-ити (Малое основание) и пролежал там в оцепенении еще несказанно долгий период. Наконец, Та'ароа решил, что пора действовать. Выйдя из раковины, он превратил ее внутреннюю оболочку в основание скал и землю, а из внешней сделал низкий и тесный небесный свод. В основание скал он вдохнул частицу самого себя, превратив его тем самым в олицетворение мужа – Туму-нуи; таким же способом из верхних пластов горных пород он создал олицетворение жены – Папа-рахараха. Каждый из этих элементов занимал определенное место на земной поверхности, с которого ни за что не хотел сходить, отказывался исполнить приказание Та'ароа и приблизиться друг к другу. Тогда бог сотворил камни, песок и землю и вызвал к жизни Ту – величайшего из ремесленников, чтобы тот помог ему осуществить сотворение мира. Вдвоем они создали несметное число корней. Затем свод Румиа был поднят на столбах, и пространство под ним увеличилось. Оно получило название Атеа и было заполнено духом, олицетворенным под тем же именем. Земля и пространство над ней выросли, а подземный мир отделился. Зацвели деревья и растения; на суше и в воде появились живые существа. Позади выросли горы, олицетворенные под именем Ту-моу'а; по горам устремились ручьи и реки. Впереди простирался океан; над ним и над морскими скалами властвовал бог океана Тино-руа. Итак, наверху был Атеа (Пространство), а внизу – Руа (Бездна), посередине же находилась земля Гаваи'и – родина всех земель, богов, царей и людей.

Первоначально под тесным сводом Румии царила тьма. В темноте Та'ароа сотворил или вызвал заклинаниями богов Ту, Атеа, Уру и всех других. Позднее родились звезды и ветры. Атеа в ранний период мифологического творчества был существом женского пола. От Та'ароа и Атеа родился бог Тане, который представлял собой первоначально живую массу неопределенных очертаний. Чтобы придать ей форму, были призваны искусные мастера. Они приходили парами, неся на плечах связки каменных орудий, однако при виде величественной Атеа в ужасе разбегались. Тогда Атеа сама взялась за создание Тане и с успехом оформила человеческое тело, не упустив никаких подробностей, вплоть до внешних отверстий уха, которые она проделала при помощи тонкой спирально закрученной раковинки. После многочисленных пластических операций, которые подробно перечисляются в предании, Тане вышел таким совершенным, что он стал богом красоты (Те атуа о те пуроту). Та'ароа наделил его особой силой, сделав богом ремесла. Другой из высших богов Ро'о родился из тучи и стал соратником и вестником Тане. В более поздний период, в мифологии других архипелагов, Атеа обменялась полом с Фа'ахоту и превратилась в мужчину.

В Таитянском мифе о сотворении человека нет многих из приведенных выше подробностей. Та'ароа с помощью великого ремесленника Ту сотворил Ти'и – первое человеческое существо. В мифе употребляется слово «раху», что значит сотворить; однако одним из имен Ти'и было Ти'и-аху-оне (Ти'и, сделанный из земли); отсюда следует, что Ти'и был создан из земли. Ти'и вступил в брак с богиней Хиной, дочерью Те-фату (Господин, Сущность) я Фа'ахоту (Начало мироздания). Дети Ти'и и Хины в период тьмы вступали в брак с различными богами. Дети от этих браков считались предками знатных вождей, которые имели право носить пояса из красных перьев, что служило знаком высокого общественного положения. Дети, которые были вызваны к жизни заклинанием, считались прародителями простых людей.

Согласно другой версии, Ти'и создал на Атиауру женщину из земли и сделал ее своей женой. Чтобы зачать первого мужчину, он совершил кровосмешение со своей дочерью. В третьем варианте говорится о том, что Та'ароа вступил в брак с Хине-ахуоне (Девушка, сделанная из земли) и дал жизнь Ти'и – первому мужчине. Здесь упоминаются все три варианта, поскольку в дальнейшем мы к этим преданиям не возвратимся.

В период, когда еще царили теснота и тьма, родилось знаменитое семейство полубогов Мауи. У Ру была дочь Руахеа, которая вышла замуж за Хихира (Солнечный луч) и родила пятерых сыновей и дочь Хину. Всех сыновей Руахеа назвала Мауи с теми или иными добавлениями. Младший Мауи родился до срока и был выброшен в море. Боги сжалились над ним, выращивали его в коралловой пещере на дне океана до тех пор, пока он не достиг зрелости. Поскольку у младшего Мауи выросло восемь голов, его стали называть Мауи-восьмиголовый (Мауи-упо'о-еару). Став взрослым, он совершал чудеса; однако на Таити, в противоположность другим архипелагам, его имя не связывают с вылавливанием островов.

^{Центр треугольника с Гаваи'и (Ра'иатеа) – Матерь земель}

Чтобы раздвинуть небеса и осветить мир, были призваны ремесленники с их каменными орудиями, однако все они разбежались, увидев под сводом Румии страшное лицо Атеа, бога Пространства. Первым решился подпереть небо Ру, дед великого Мауи. Ему удалось поднять небеса до горных вершин и укрепить их на листьях арроурута, которые от этого стали плоскими. От такого физического напряжения Ру стал горбатым, и ему пришлось отступиться от своей задачи. Затем за дело принялся Тино-руа, повелитель Океана, но он тоже не достиг цели. Поразмыслив над этой задачей, один из Мауи под именем Мауи-ти'ити'и решил, что нужно убрать столбы, на которых покоилась Румиа, и разорвать щупальца Великого Осьминога, которые придерживали небо; кроме того, нужно было заставить Атеа, – зацепившегося за землю, ослабить свою хватку. Не добившись успеха, Мауи обратился за помощью к Тане, который жил на десятом небе. Действуя режущими и сверлящими инструментами из раковин и большими бревнами, которые служили рычагами и подпорками. Тане отделил Атеа и подбросил его далеко вверх. Так свет вошел в мир и кончилась длинная ночь, господстствовавшая в Румиа. После этого Тане попросил Ра'и-тупуа, обитавшего на Млечном Пути, восстановить порядок в верхней части небес, потому что Атеа, поднявшись наверх, чтобы занять свое настоящее положение, сдвинул все со своих мест. Наконец солнце, луна и звезды заняли отведенные им места, и в небесах воцарились мир и порядок. Внизу, на земле, были выстроены храмы и дома; человек приспособился к окружающему миру, который давал ему пищу на суше и в море.

Земля, созданная таким образом, была названа Гаваи'и; таитянские барды, по-видимому, убеждены в том, что Гаваи'и – тот самый остров, который теперь называется Ра'иатеа. Океан, расположенный к западу от Гаваи'и, назывался Гнилым морем, а океан на востоке – морем Луны. Древний поэт так описывает рождение новых земель, которые, как и Гаваи'и, были вызваны на свет заклинаниями:

 
Пусть больше земель растет из Гаваи'и,
Из Гаваи'и родины земель.
Быстрый дух утренней зари
Несется на улетающих облаках в безбрежные просторы.
Несись же вдаль! Откуда доносятся звуки барабана?
Они доносятся из-за Западного моря,
Где море бурлит и выбрасывает Вавау,
Вавау – первенца в семье,
С флотилией, нападающей с двух сторон.
 

Так, под однообразный грохот прибоя из глубины появился Вавау (Порапора). Таким же образом, под бой морского барабана, быстро следуя друг за другом, всплыли более мелкие острова: Тупаи, Мауруа (Маупити), Мапиха'а (остров лорда Хоу), Путай (остров Силли) и Папаити (остров Беллинсгаузена).

Продолжая свое сказание, певец обычно оборачивался лицом к востоку и пел:

 
Несись же вдаль! Откуда доносятся звуки барабана?
Они доносятся из-за Восточного моря,
Где под монотонный грохот прибоя извергается из пучины Хуахине,
Страна, почитающая своих вождей,
Страна, расположенная в море Луны.
 

Вздымающееся море извергло Маиао-ити, а затем Туамоту, Маркизские острова и Гавайи – отдаленные земли, на которых здесь мы не будем останавливаться. Все острова, образующие подветренную группу, выросли вокруг материнской Гаваи'и.

Согласно мифу, группа наветренных островов была создана после того, как на Гаваи'и в Опоа сложился религиозный центр. В то время еще не было пролива между Гаваи'и (Ра'иатеа) и'Упо-ру (Таха'а). В ожидании предстоящих событий в Опоа были наложены священные запреты на людей и животных. Петухи не должны были кукарекать, собаки – лаять, люди – выходить из дома. Ветер затих, и море успокоилось. В наступившей страшной тишине красивая девушка по имени Тере-хе тайно пробралась к речке, которая протекала у ее дома, и начала купаться. Чтобы покарать девушку, нарушившую табу, боги потопили ее. Огромный угорь проглотил Тере-хе целиком и, оказавшись во власти ее духа, взбесился, причем сдвинул с места кусок суши между Гаваи'и и 'Упору. Оторвавшийся кусок превратился в огромную рыбу, спокойно поплывшую по поверхности моря. Когда голова рыбы достигла Опоа, хвост ее вытянулся до' Упору. Пока рыба плыла по направлению к горизонту, боги на Опоа продолжали свои священные обряды, однако Ту, великий ремесленник Та'ароа, обратил на нее внимание. Он встал на голову рыбы и направил ее на юго-восток, к горизонту нового неба, где она превратилась в остров Таиарапу. Туловище рыбы Таити-нуи (Великий Таити) осталось во власти духа девушки Тере-хе. Первый спинной плавник рыбы поднялся и образовал самую высокую гору Орохена. Отделившийся второй спинной плавник последовал за туловищем, превратившись в Таити-ити (Малый Таити) и в остров 'Аи-мео, который теперь называется Мо'ореа. От громадной рыбы отпали другие части, образовав маленькие острова Мети'а и Те Тиароа. От маленькой рыбки также отпал кусочек, который превратился в Маи'ао-ити. Таким образом, Великий Таити и более мелкие острова наветренной группы образовались из рыбы-земли, которая отплыла от Гаваи'и, матери земель. Ту выполнил свой долг кормчего и возвратился в священное собрание богов на Опоа.

Обратитесь к карте и вы увидите, насколько полно отражается в мифе географическое расположение островов. То, что Таити вышел из расщелины между Ра'иатеа и Таха'а, вовсе не нужно принимать на веру, как и западную теорию о появлении луны из Тихого океана. Впрочем, голова этой рыбы (Таиарапу) действительно как бы указывает, в каком направлении она двигалась, а остров Мо'ореа как будто расположен на ее следе. Мне приходилось жить в Папеэте, главном городе острова Таити, посещать Таиарапу, обозревать скалистые горизонты Мо'ореа; я неоднократно объезжал эту область на океанских пароходах, но никогда я не осознавал, какое значение имело расположение отдельных островов, образующих архипелаг Общества, пока вновь не рассмотрел карту под углом зрения таитянской мифологии. Эти предания возникли из устных описаний пути мореплавателей, выходивших в открытый океан. Картина взаимного расположения острова настолько соответствует действительности, что кажется, будто перед глазами сказителей лежала со временная карта.

По преданию, когда остров Таити доплыл до своего теперешнего местоположения, на нем уже жили смелые воины. Но из более поздних сказаний мы узнаем, что среди них не было знатных вождей божественного происхождения. Ту вернулся в Гаваи'и и на Таити не осталось богов, во всяком случае тех, которым поклонялись на Опоа. Древние обитатели Таити назывались «манахуне», а управляли ими «фату» – военные вожди. Поскольку последующие поколения вождей официально не возводили к ним свое происхождение, то слово «манахуне» стало обозначать простонародье. Отсюда Таити получил название Таити-ма-нахуне, т. е. Таити, лишенный королей и богов. Так, позднее верховные вожди начали преуменьшать подвиги древнего народа, герои которого послужили прообразами для полинезийских богов. Вернемся все же к изложению местной легенды. Прошло немало времени с тех пор, как Таити встал на свое место. На острове рождались все новые поколения, зрели бананы, налива лись горные смоковницы, петушиные крики оглашали леса, лай собак раздавался на берегу, у кабанов заворачивались клыки, растение ава широко распространило свои корни, цвели посевы таро, зеленели стебли сахарного тростника, плоды хлебного дерева заквашивали в ямах, по острову раздавались песни, сопровождавшие удары колотушек по коре при выделке одежды.