Текст книги "Мореплаватели солнечного восхода"

Автор книги: Те Ранги Хироа

Глава XVIII. СЕВЕРНЫЙ УГОЛ

 
Вот Гавайи, остров, люди!
Народ Гавайев – потомки гаитян
 

(Песнь сказителя Кама-хуа-леле)

Отправляясь в свой путь с Гаваи'и, матери островов, находящейся в центре Полинезии, отважные мореплаватели держали курс на созвездие Меремере (Пояс Ориона), там они открыли и заселили новые a Гавайи[67]67
  Гавайские острова были открыты капитаном Куком в 1778 г., хотя есть гипотеза о посещении их испанскими моряками еще в XVI в. Кук назвал их Сандвичевыми островами (в честь лорда Сандвича), и это название сохранялось очень долго. С конца XVIII в. у берегов архипелага стали появляться европейские и американские корабли. В числе их были и русские: «Надежда» и «Нева» (1804), «Рюрик» (1815), «Предприятие» (1824–1825) и др. Русские моряки оставили чрезвычайно ценные описания Гавайских островов и быта их жителей. Богатая природа островов и их удобное положение посреди Тихого океана привлекали множество торговцев и разного морского сброда. В 1790–1820 гг. с островов усиленно вывозили ценное сандаловое дерево; его истребили за эти годы полностью, а население от непосильной повинности (перетаскивание тяжелых бревен на руках) во множестве гибло. С 1820 г. на островах стали все чаще появляться китобои, для которых Гавайи представляли удобную стоянку. Торговля с европейцами и американцами была выгодна гавайской правящей верхушке, но на массу населения ложились лишь новые, дополнительные повинности. Из-за эпидемий и падения рождаемости население сильно сокращалось в численности. Вследствие соперничества великих держав ни одной из них' не удалось захватить Гавайские острова. Этим соперничеством искусно пользовались местные короли из династии Камехамехи, объединившей под своей властью еще в начале XIX в. весь архипелаг. Однако к концу XIX в. власть американского капитала на островах чрезвычайно усилилась. Лучшие земли были захвачены американскими монопольными компаниями, которые стали разводить на островах товарные культуры-сахарный тростник и ананасы. Для работы на плантациях стали ввозить китайцев, японцев и филиппинцев, которые постепенно составили значительную прослойку, а позднее даже большинство населения Гавайев. В конце XIX в. агенты американского империализма свергли власть местной королевской династии (в 1893 г.), и после нескольких лет фиктивной «республики» США объявили об аннексии Гавайских островов (в 1898 г.). В настоящее время туземцев на островах осталось очень мало: около 22 000 человек из общей численности населения примерно в 425 000. Туземная культура и старый общественный строй целиком разрушены. Господствует чисто капиталистическая система хозяйства с жестокой эксплуатацией как туземных, так и ввезенных рабочих.


[Закрыть], расположенные на 2400 миль к северу. Этот северный архипелаг тянется лентой с юго-востока на северо-запад и состоит из островов Гавайи, Мауи, Кахулави, Ланаи, Молокаи, Оаху, Кауаи и Ниихау. За Ниихау расположилось несколько скалистых островков и рифов. Когда на сцену выступили европейские мореплаватели, эти внешние островки не были населены, но Нихоа и Неккер с их скалистыми террасами, каменными изваяниями богов и оставшимися орудиями были молчаливыми, но красноречивыми свидетелями предшествующих посещений их полинезийцами.

Различные местные мифы о происхождении островов указывают на то, что древними учеными разных школ были созданы противоречивые теории. Хотя знаменитому Мауи на Гавайях также приписывают честь открытия огня и то, что он поймал солнце в петлю, все же местный рыбак отнял у него изобретение рыболовства, которое на других островах приписывается этому герою. Процесс вылавливания островов из моря описывается в песне мореплавателей, которые приглашали Лоно-каехо вернуться с ними с Таити на Гавайские острова.

 
Возвращайся и живи на зеленохолмистых Гавайях,
На земле, которая возникла из океана,
Которая была извлечена из моря,
Из самых глубин Каналоа;
Белый коралл океанских пещер был пойман на крючок рыбака,
Великого рыбака из Капааху,
Великого рыбака Капу-хе'е-уа-нуи.
 

Согласно мифу, Капу, обладатель такого длинного прозвища, ловил рыбу в Капааху и вытащил на своем крючке кусок коралла. Он собирался отбросить ненужную добычу в сторону, когда один жрец посоветовал ему принести в жертву богам свинью и прочесть соответствующую молитву, чтобы коралл мог вырасти в целый остров. Капу так и поступил, и коралл превратился в большой остров Гавайи. Воодушевленный своим успехом, Капу продолжал вылавливать из океана куски коралла; одну за другой приносил он в жертву свиней, а кораллы превращались в Мауи, Оаху и другие острова архипелага.

Другой миф повествует о самопроизвольном возникновении островов, явно отражая влияние теологии древнего Гаваи'и из архипелага Общества:

И вот появляется Гаваи'и-нуи-акеа, Великий Гаваи'и открытых просторов, Возникший из полной темноты.

Единственный в своем роде местный миф приписывает прародителю Уакеа (Пространство) сотворение островов при помощи брака с разными женщинами уакеа – гавайская форма таитянского Атеа; он также соответствует богу Ватеа на архипелаге Кука и новозеландскому Ранги (Небесное пространство). В гавайском мифе, точно так же как и в мифах архипелага Кука и Новой Зеландии, уакеа женится на Папе, которая в дальнейшем именуется Папа-ханау-моку (Папа, которая породила остров).

Папа родила острова Гавайи и Мауи и дочь по имени Хо[68]68
  В 1893 г. гавайские агенты американского империализма свергли последнюю королеву Гавайев – Лилиуокалани, которая пыталась проводить самостоятельную политику, и провозгласили «республику». Эта «республика» была лишь подготовкой прямого захвата Гавайских островов Соединенными Штатами, который и произошел в 1898 г. Королева Лилиуокалани была одновременно талантливой поэтессой и композитором.


[Закрыть] охоку-ка-лани. После этого, чтобы восстановить свои силы, она отправилась на юг, на Таити. За время ее отсутствия Уакеа сошелся с Каулой, которая родила ему Ланаи, названную позднее Ланаи Каулы. Затем уакеа сошелся с женщиной по имени Хина, и та родила остров Молокаи. После рождения этих островов золотая ржанка Лаукаула, совершая свой ежегодный перелет с Аляски на юг, залетела на Гавайи, где услышала о неверности уакеа. Прилетев на Таити, Лаукаула, которую песня называет «порхающей ржанкой», рассказала Папе о новых женах уакеа. Папа пришла в страшную ярость и поспешно вернулась на Гавайи; там она отомстила уакеа, сойдясь с Луа и родив остров Оаху, который носит почетное название Оахунуи-а-Луа (Великий Оаху, сын Луа). Затем Папа простила Уакеа и, вернувшись к нему, родила остальные острова: Кауаи, Ниихау и Кахулави.

В другой песне о сотворении мира Кумулипо, созданной в честь предка короля Калакауа, дается новая трактовка мироздания. Сестра этого короля, Лилиуокалани, которую ее политические противники заключили во дворце Иолани, а позже в Гонолулу, перевела эту песнь, изданную в Бостоне. Песнь разделяется на 16 эпох; из них первые семь охватывают период темноты, на что указывают заключительные строчки каждой эпохи: «Это ночь». Продолжительный период ночи характеризуется различными терминами, По-'еле-'еле (Глубочайшая темнота), По-канокано (Непроницаемая темнота) и По-киникини (Мириады ночей).

В гавайском диалекте, как и в таитянском, пропал звук «k», свойственный древнему полинезийскому языку; «k» заменил теперь первоначальное «t». Вместо «ng» употребляется «n», вместо «r» стало «l», a «w» заменило «v». Поэтому гавайское По-'еле-'еле соответствует таитянскому По-'ере-'ере и новозеландскому По-керекере. По-канокано соответствует таитянскому По-та'ота'о и новозеландскому По-танготанго. По-киникини соответствует По-тинитини – термину, распространенному на других островах. Буквы гавайского алфавита были установлены в 1826 г. комитетом миссионеров, которые пользовались ими для изображения звуков полинезийской речи. В этот период на Гавайях уже началась замена «t» на «k», но эта замена еще не наблюдалась на острове Кауаи, где «t» употреблялось до сравнительно недавнего времени. Полковник Сполдинг на основании материалов Американского совета миссий в Бостоне написал реферат, прочитанный в Гавайском историческом обществе в 1930 г., в котором объясняется, как был составлен гавайский алфавит. Комитет из 9 миссионеров брал по очереди разные буквы и путем голосования решал вопрос об их необходимости. Окончательный доклад с шутливым названием «Доклад комиссии врачебных экспертов о состоянии гавайского языка» содержал выводы, написанные в стиле, оправдывавшем название. Наибольшая трудность заключалась в выборе между «l» и «r», «k» и «t», «w» и «v». Установлено, что «k» в состоянии выполнять свои собственные функции, а также обязанности своего двойника «t». Хотя были прописаны две пилюли, чтобы изгнать «l», эта буква должна была остаться для выполнения не только своих обязанностей, но и функций своего сотоварища по ярму «r». «R», тесно связанное с жизненными отправлениями, было изгнано пятью или шестью голосами или порциями слабительного, хотя для его сохранения было прописано почти столько же укрепляющих средств. «Т» хотя и претендовало на роль полноправного члена организма, претерпело ампутацию при помощи ножа и пилы большинством голосов; «v», смежный член, претендовавший на ту же роль, разделил судьбу соседа, а мягкий (неразборчиво)[69]69
  Вероятно, в тексте стоит буква «w» заменившая букву «v».


[Закрыть] был применен для исцеления ран после ампутации».

Таким образом, «Комиссия врачебных экспертов» выбрала буквы «l», «k» и «w», между тем как на Таити, откуда расселились полинезийцы, на их месте употреблялись согласные «r», «t» и «w». Мне кажется, то слабительные и нож были применены не к тому пациенту из каждой пары, к какому следовало бы их применить[70]70
  В этой несколько неудачной юмористической форме автор хочет выразить довольно простую мысль: по его мнению, при выработке полинезийской письменности следовало исходить из принципа единой общеполинезийской графики, придерживаясь этимологической (а не фонетической) орфографии, которая больше всего соответствует таитянскому и частью – новозеландскому произношению


[Закрыть]. Одна моя родственница полинезийка спросила меня, когда я выходил из здания музея Бишопа: «Хеле'ое и ке каона?» («Вы идете в каону?»). «Что такое каона?» – притворно удивился я, хотя хорошо это знал. «Город по-гавайски», – ответила она. «Почему вы не говорите таоне?» – спросил я. (Так говорят маорийцы, и таоне ближе в звуковом отношении к английскому «town» (город), чем каона.) «Как могу я произнести это слово, если в гавайском алфавите нет буквы «т»? – возразила она.

Согласно песне «Кумулипо», в течение долгого периода непроницаемой тьмы, который длился бесчисленное количество ночей, появились последовательно моллюски, водоросли, травы, растения, рыбы, насекомые, птицы, мыши, собаки и летучие мыши. В восьмую эпоху Мириады ночей погрузились в Ночные далеко отступающие волны, и День заменил Ночь. В этот период появились Ки'и (Маорийский Тики), женщина Ла'ила'и и боги Кане (Тане) и Каналоа (Та'ароа, или Тангароа).

Упоминается также о сотворении Великого осьминога, который фигурирует в мифах других островов.

Девятая и десятая эпохи посвящены главным образом Ки'и и Ла'ила'и, которые увеличили население мира, положив начало священному акту рождения потомства.

В следующих эпохах перечисляются супружеские пары в форме генеалогии и даются длинные списки разного рода Ночей. Здесь выступают боги Кане и Каналоа, Уакеа и его. жены, братья May и и их отец Акалана; однако боги К у и Лоно не упоминаются.

В четырнадцатую эпоху звезды были развешаны по своим местам, причем в песне перечисляется название 81 звезды. Сказитель заканчивает описание этой эпохи словами:

 
Небеса подвешены,
И Земля подвешивается
В звездном пространстве…
 

Повествование, дойдя, наконец, до предков человека, заканчивается рассказом о Лоно-и-ка-макахики, великом вожде, в честь которого была сочинена песнь. Сказители совершили замечательный подвиг, собрав по порядку свыше 2000 собственных имен и заучивая наизусть длинное повествование. Тот факт, что песнь передавалась из уст в уста свыше ста лет, пока созданный алфавит не дал возможности ее записать, свидетельствует о необычайно развитой памяти гавайцев.

Главные боги Гавайских островов Кане (Тане), Ку (Ту), Лоно (Ро'о, Ронго) и Каналоа (Та'ароа, Тангароа) происходят непосредственно с Таити. Сокращение пантеона до четырех богов привело к тому, что некоторые современные гавайцы склонны толковать древнюю религию в свете христианского вероучения. Кане, Ку и Лоно якобы олицетворяют Троицу, а Каналоа без дальних размышлений отводится роль дьявола. Выбор дьявола, однако, весьма неудачен, ибо, по представлениям жителей прародины Таити, Та'ароа – Высший Творец. Современной рационализации противоречит также и древний миф, согласно которому подземным миром правит Милу (Миру Центральной Полинезии и Южного острова Новой Зеландии).

Происхождение богов в гавайских генеалогиях сильно запутано. Согласно «Кумулипо», Кане и Каналоа родились одновременно и были детьми Куму-хонуа (Основание земли) и Халоихо (Смотрящий вниз). Через 19 пар в том же списке появляется Уакеа. Такому хронологическому порядку противоречит песнь жреца Пакуй, который считается прямым потомком историков самых отдаленных веков. В этой песне утверждается, что Уакеа вступил в брак с Папой, и у них родились дети Кане и Каналоа. В новозеландском мифе, где Ранги (Небо) занимает место Уакеа. (Пространство), он также вступает в брак с Папой, и от этого союза рождаются Тане и Тангароа. Вопрос о происхождении богов Ку и Лоно, по-видимому, не вдохновлял гавайских сказителей на литературные усилия, но все они соглашаются на том, что Уакеа был сыном Кахико (Древнего) и его жены Купуланаке-хау (Рост власти).

В представлениях о происхождении человека в преданиях тоже много путаницы и противоречий. В песне «Кумулипо» Ки'и (Ти'и, Тики) – мужчина и Ла'ила'и – женщина появляются на сцену в восьмую эпоху, когда День сменил долгий период глубокой Ночи. Уакеа, отец островов и богов Кане и Каналоа, появляется только в двенадцатую эпоху. Таким образом, согласно этой песне, человек родился раньше богов, что вообще соответствует действительности, но противоречит мифам других островов Полинезии.

В длинной генеалогии Опу'у-ка-хонуа рассказывается, как этот предок приплыл на Гавайи из Таити с двумя младшими братьями и одной женщиной и застал эти острова уже населенными людьми. При подсчете поколений от Опу'у-ка-хонуа до Камехамеха I, умершего в 1819 г., получается, что Опу'у-ка-хонуа высадился на острове около 225 г. до нашей эры и что Уакеа родился от человеческих предков в 125 г. нашей эры. Таким образом, выходит, что Опу'у-ка-хонуа прибыл на уже населенные Гавайи за 350 лет до того, как по другим генеалогиям сами острова родились от Уакеа и Папы. В одном из гавайских мифов утверждается, что Уакеа совершил кровосмешение со своей дочерью Хо'охоку-ка-лани и породил Халоа, от которого и произошел человеческий род. Этот миф родствен центральнополине-зийскому, где Хо'охоку выступает под именем Фа'ахоту, или Хакахоту. На Тангареве Атеа также вступает в брак с Хакахоту и порождает предков важнейших родов этого атолла.

Еще большую путаницу внес гавайский историк Кепелино, который после перехода в христианскую веру пересмотрел гавайскую мифологию под новым углом зрения. Он утверждает, что главные боги Кане, Ку и Лоно считались вечными богами, сотворившими землю, небо, небесные тела и живые существа на земле, в том числе человека, который должен был управлять созданным богами миром. Они вылепили мужчину из земли, вдохнули в него жизнь и назвали Куму-хону (Основание земли). Из бока мужчины они создали женщину по имени Лало-хонуа, Эту пару боги поселили на плодородной земле и запретили есть плоды священной горной яблони Кане (охиа капу а Кане). Морская птица соблазнила женщину съесть яблоко; ее примеру последовал и муж. Когда Кане узнал о случившемся, он изгнал супругов. Деревья расступались, чтобы дать им пройти, а затем смыкались за ними, навеки закрывая путь к плодородной земле. Нет необходимости вдаваться здесь в дальнейшие подробности о потопе, которым люди были наказаны за их грехи, и о построении ковчега единственным праведным человеком по имени Ну'у. Этот новоиспеченный миф не связан с мифологией других областей Полинезии и очевидно заимствован из Книги бытия, которой явно вдохновлялся Кепелино, когда писал «Предания Гавайских островов».

Руководители ранних европейских экспедиций записывали в судовые журналы свои впечатления и после возвращения на родину опубликовывали их. Рассказы этих мореплавателей представляют интерес описаниями того, что они действительно видели, но их толкования туземной культуры неверны. Вслед за исследователями пришли китобои и торговцы; эти неграмотные люди не могли оценить устного творчества людей, которые казались невежественными «дикарями». За китобоями явились миссионеры, слишком озабоченные внедрением новой мифологии, чтобы проявить интерес к подробностям мифологии, которую они старались уничтожить.

Гавайцам внушали новые меры оценки, в свете которых древние мифы и предания не имели ни коммерческой, ни культурной ценности. Непрерывность передачи вероучений была нарушена.

Позднее, когда людям вроде Дэвида Мало, Кепелино и Ка-макау поручили записывать местные мифы и предания, они перенесли в гавайскую мифологию христианское учение о сотворении мира и потопе. Самое неудачное толкование туземного фольклора в христианском духе допустил гавайский историк Камакау. В гавайском цикле 30 названий ночей лунного месяца имя бога Кане было присвоено 27-й ночи, считая от новолуния, а ряд из четырех ночей, названных по имени бога Ку, начинался с третьей ночи от новолуния. Гавайцы установили четыре периода табу в каждом месяце, и один из них был периодом табу Ку. Камакау утверждает, что по гавайской мифологии мир был сотворен Кане, который начал работу с 27-й ночи, названной по его имени. Он работал 27, 28, 29, 30, 1 и 2 следующего месяца. За эти 6 дней он закончил сотворение мира и отдохнул на седьмой день, который был третьим днем в месяце или первым днем Ку. Он освятил этот день и объявил его «первой Субботой, великой Субботой бога Ку». Камакау, очевидно, так перестарался, приспосабливая гавайскую космогонию к библейской, что заставил Кане работать в его собственный период табу, который начинался ночью 27-го и кончался только утром 29-го дня. Эбрехем Форнандер, записав эти позднейшие версии, говорит: «Полинезийская легенда о сотворении человека обнаруживает слишком много общего с еврейским преданием, чтобы можно было просто пройти мимо этого». Будучи человеком простодушным, Форнандер связывал полинезийскую цивилизацию с еврейской, возникшей в далекой Азии. Между тем для неверующего исследователя нашего времени ясно, что подобные легенды были местной версией Книги бытия, которую усиленно проповедовали на Гавайях.

Несмотря на то что в гавайской мифологии встречаются противоречия, что в нее позднее вклинилось библейское учение, а в хронологической последовательности богов, героев и предков произошли перемещения, – все же она сохранила некоторые элементы, широко распространенные по всей Полинезии. К ним следует отнести длинные периоды тьмы, сменяющейся светом, упоминание об Уакеа и Папе, как о родителях богов, почитание Кане, Ку, Каналоа и Лоно как главных богов, признание Ки'и первым мужчиной и появление культурных героев Полинезии Мауи, Каха'и и Лака в 16-й эпохе песни «Кумулипо».

Первым поселенцем на Гавайских островах, согласно древней легенде, был Гаваи'и-лоа, который жил ранее на восточном берегу земли Капакапа-уа-а-Кане. Его дедом и отцом были Аниани-ку и Аниани-ка-лани. Я упоминаю эти имена потому, что мы встретимся с ними как с названиями земель в Новой Зеландии, где Гаваи-'и-лоа произносится как Гаваики-роа, что означает Древняя земля. Гаваи'и-лоа и его штурман Макали'и (Плеяды) совершили много рыболовных плаваний на восток, по «Морю, где плавают рыбы». Во время одного из этих длительных путешествий штурман уговорил Гаваи'и-лоа заплыть дальше, чем обычно. Они поплыли, держа курс на Плеяды и Иао-утреннюю звезду (планету Юпитер). Мореплаватели вошли в другое море, называвшееся Многоцветный океан Кане. Доплыв до Темноокрашен-ного моря, они достигли острова, который открыватель земель назвал в свою честь Гавайями. Довольный своим открытием, Гаваи'и-лоа вернулся домой за семьей и свитой и отплыл вторично на Гавайи, где и остался жить в качестве первого поселенца. Современные ученые дают различные толкования этой легенде. Некоторые считают, что плавание Гаваи'и на восток ознаменовалось открытием Гаваи'и – острова в архипелаге Общества. Другие полагают, что земля Капакапа-уа-а-Кане находилась в Индонезии и что Гаваи'и-лоа плыл оттуда на северо-восток через Каролинские острова по Многоцветному океану Кане, усеянному мелями корралловых атоллов и лагун. Миновав Мар-шалловы острова, мореплаватель проплыл 2100 миль по Темно-окрашенному морю до Гавайев. Высказывалось также предположение, что Гаваи'и-лоа жил со своим братом Ки на островах Общества, откуда он отплыл на Гавайи. Дата его поселения отнесена к 450 г. нашей эры и, пока никто не отважился предложить иной даты, мы можем принять ее с оговорками. Достоверным можно считать, что какой-то полинезийский вождь в глубокой древности действительно прибыл на Гавайи со своей свитой, и за неимением лучшего мы можем согласиться с именем Гаваи'и-лоа, хотя оно представляет собой широко распространенное топонимическое название. Не следует доверять легенде, что остров был назван по имени первого поселенца. Более вероятно, что имя его было забыто, а сказители исторических преданий присвоили ему имя по острову, чтобы подкрепить свое утверждение, что этот герой был действительно первым поселенцем.

Когда мы подходим к более позднему периоду прибытия поселенцев с Таити, легенды сменяются преданиями. Исследовательские плавания и заселение, о которых они повествуют, совершались под руководством вождей, ставших прославленными предками гавайских знатных родов. Во всех преданиях отмечается, что до прибытия новых открывателей земель здесь уже жили потомки мореплавателей, прибывших вместе с Гаваи'и-лоа. Их называют народом менехуне (ка пое менехуне). Согласно одному преданию, это были потомки Менехуне, сына Луа-ну'у, который в генеалогиях вождей других островов известен как Руануку.

Вероятно, народ менехуне равномерно расселился по всем Гавайским островам, но мифы и предания особенно тесно связывают его с островом Кауаи. Вполне возможно, что вторгшиеся позднее племена постепенно оттеснили менехуне на Кауаи, последний большой остров на северо-западном конце цепи. Затем менехуне, по-видимому, были вынуждены переселиться на бесплодные и скалистые островки Нихоа и Неккер, о чем свидетельствуют многочисленные террасы, каменные орудия и каменные изваяния. Нихоа, ближайший из двух островков, был известен более поздним гавайским переселенцам в связи с рыболовными экспедициями, а Неккер с его каменными изваяниями в позднейших преданиях уже не упоминается. Стиль террас с приподнятыми площадками и прямыми каменными столбами отражает архитектурное влияние храмов внутренних областей Таити, где эти сооружения также приписываются Древнему народу манахуне. Архитектурное сходство подтверждает теорию о том, что гавайские менехуне приплыли с Таити, а не через Маршалловы острова. Должно быть, первые поселенцы вели жалкое существование на Нихоа и Неккере, где им не хватало воды и растительной пищи. То обстоятельство, что при раскопках не было обнаружено скелетов, говорит о кратковременном пребывании менехуне на этих островах. По морским дорогам они исчезли неизвестно куда.

В сказках острова Кауаи менехуне фигурируют как искусные ремесленники, которые построили много знаменитых открытых храмов и соорудили рыбные пруды. Работали они якобы только под покровом темноты, причем некоторые храмы были выстроены за одну ночь. Рабочие выстраивались в непрерывную линию от каменоломни до строительной площадки и передавали огромные камни из рук в руки. Вождь более поздних поселенцев нанял для строительства партию менехуне, а когда работа была закончена, расплатился с ними одной-единственной пресноводной креветкой. Поэтому соседний холм был назван холмом Креветки, так он и стоит до сих пор как свидетель скупости древних нанимателей. Возможно, что этот эпизод был введен в сказку, чтобы подчеркнуть магическую силу менехуне, которых можно было накормить одной маленькой креветкой. Искусным древним мастерам приписывается также сооружение рва Менехуне в Уаи-меа на острове Кауаи. Ров, по которому текла вода для орошения большой равнины, засеянной таро, проведен за отвесным утесом; стена и русло из ровно отесанных каменных глыб – это единственное в своем роде сооружение, не встречающееся нигде в Полинезии.

Согласно легенде, ко времени появления менехуне единственной пригодной пищей на Гавайях были плоды пандануса, сердцевина папоротника, корень Cordyline (ти) и ягоды охело и акала. На Кауаи, этом оплоте менехуне, обнаружены два вида каменных ступок, которые не встречаются ни на каком другом острове Гавайского архипелага. Из-за своей формы они называются «кольцевыми», или «стременными», ступками. У этих ступок сравнительно узкие эллиптические поверхности, в противоположность ступкам с большими выпуклыми, закругленными поверхностями, которые употребляются на других островах для приготовления тестовидной массы пои из клубня таро. Пои составляла основную пищу более поздних обитателей. Нам кажется возможным связать большие ступки с круглой поверхностью с появлением более поздних поселенцев, которые начали разводить здесь таро и другие культурные съедобные растения, а употребление кольцевых, или стременных, ступок из Кауаи приписать менехуне, которые изготовляли пищу из плодов пандануса или какой-нибудь полудикой разновидности таро.

Более поздний фольклор превратил менехуне в гномов и фей или называл их расой карликов. Эти сведения не вернее тех, которые распространяли таитянские сказители о родственниках менехуне – манахуне, обитавших на Таити. Для полинезийцев характерно превозносить своих непосредственных предков и умалять значение их предшественников по открытию и заселению островов. Менехуне были простыми смертными людьми, полинезийцами, которые имеют полное право на честь считаться первыми мореплавателями, пересекшими океанские просторы до самых Гавайских островов.

Примерно к началу XII в. нашей эры на Гавайи прибыло много предприимчивых вождей. Пуна-нуи поселился на Кауаи, Неуа-Лани и Мауеке – на Оаху, Калана-ну'у, Хуа и другие – на Мауи, а Хика-по-лоа – на острове Гавайи. Предания изображают некоторых из них как современников, которые прибыли на Гавайи вместе, но поселились врозь, во избежание столкновений. Возможно, что некий мореплаватель, искатель приключений, поплыв к северу от центрального Гаваи'и, вновь открыл землю, первоначально обнаруженную Гаваи'и-лоа. Этот мореплаватель, вероятно, вернулся на родину и дал навигационные указания тем, кто прибыл сюда позднее как поселенцы и привез-с собой своих жен, семена культурных растений и домашних животных.

Страну, откуда прибыли поселенцы, сказители называл» Кахики, что представляет собой гавайскую форму от Таити. В песне упоминаются разные области прежней родины и, в частности, Пали-ули:

 
О Пали-ули, скрытая земля Кане,
Земля в Калана-и-кауола,
В Кахики-ку, в Капакапа-уа-а-Кане,
Земля с источниками воды, влажная и обильная,
Земля, любимая богами.
 

Однако местным подробностям, введенным позднее в легенду, нельзя особенно доверять. Подобные местные добавления был» внесены народными певцами каждого архипелага в сказания о Мауи и других культурных героях. Гавайская сказка о замечательной красавице Лу'укиа лишний раз подтверждает, этого нельзя принимать на веру названия местностей, упоминающихся в легенде.

Как повествует сказка, Лу'укиа была внучкой Хика-по-лоа, поселившегося на острове Гавайи. Она вышла замуж за юношу по имени Олопана, с которым жила в долине Уаипио на Гавайях. Большое наводнение затопило долину Уаипио, и Олопана с Лу'-укиа отплыли на Таити, где и поселились. В сказаниях Таити Олопана известен как Оропа'а; этот могучий вождь считается родоначальником таитянского племени Оропа'а. Имя его жены Ру'утиа является таитянской формой слова Лу'укиа. Среди предков маорийцев далекого Южного острова Новой Зеландии также числится Ту-те-Коропанга и его жена Рукутиа. Коропанга и Рукутиа – маорийские формы имен Олопана и Лу' укиа. Из этого мы должны заключить, что упомянутые два предка действительно жили на Таити, а их потомки приплыли как на Новую Зеландию, так и на Гавайи из Центральной Полинезии. Однако если Лу'укиа была таитянкой, то интересно, жил ли когда-нибудь на Гавайях ее дед Хика-по-лоа? Скорее всего, гавайские сказители перенесли Лу'укиа в Гавайи на крыльях своей' фантазии, а затем для удобства повествования вернули ее на Таити, чтобы продолжить сказку следующими эпизодами.

Лу'укиа была так прекрасна, что пленила сердце могучего таитянского вождя Моикеха. Подчинившись желаниям Моикеха, красавица стала его любовницей. Гавайское сказание повествует о том, что Моикеха был старшим братом Олопана, который согласился делить с ним жену. Этот вариант основан на гавайском; обычае «пуналуа», согласно которому два друга по обоюдному соглашению могут обладать одной женой[71]71
  О гавайском обычае «пуналуа» как форме группового брака см. Л. Г. Морган. Древнее общество, 1934, стр. 246–247 и Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства, М., 1934, стр. 34–45.


[Закрыть]. Такой обычай, вопреки европейским представлениям, вполне согласуется с местным понятием о нравственности. Все шло хорошо до тех пор, лока другой вождь, чьи притязания были отвергнуты Лу'укией, не посеял семена раздора, солгав ей, что Моикеха поносил красавицу при посторонних. Отказав Моикеха в своей благосклонности, Лу'укиа надела пояс целомудрия, сделанный из плетеного шнура. Он охватывал ее от талии до бедер, причем концы были так искусно связаны, что-одежда не могла быть снята никем, кроме самой изобретательницы узла. Эта одежда позднее называлась «па'у-о-Лу'укиа» (юбка Лу'укиа), а сложный узел применялся для прикрепления поплавка балансира к корпусу ладьи. Один туземный рыбак, показав мне искусный узел на перламутровом крючке, сказал, что он называется «па'у-о-Лу'укиа». Узел в виде восьмерки явно свидетельствовал о том, что невозможность развязать шнур была сильно преувеличена.

После того как Лу'укиа отвернулась от него, Моикеха решил отправиться в дальнее плавание, чтобы забыть красавицу. Он приказал своему приемному сыну и штурману Кама-хуа-леле снарядить ладью для плавания и сказал: «Поплывем на Гавайи, ибо я страдаю от любви к этой женщине. Когда конек крыши моего дома Ланикеха скроется за горизонтом, я перестану думать о Таити».

Кама-хуа-леле направил судно на север под Пояс Ориона, и в одно прекрасное утро мореплаватели опустили свой парус из циновок в бухте Хило. Тогда штурман стал поэтом и, стоя на палубе двойной ладьи, приветствовал новую землю песней, первые строки которой приведены в качестве эпиграфа к настоящей главе. Моикеха поселился на острове Кауаи, где женился на двух правнучках Пунануи. У него родился сын по имени Кила, которого он послал на Таити, чтобы пригласить другого своего сына от таитянской жены Ла'а посетить его на Гавайях. Кила со старым штурманом Кама-хуа-леле благополучно совершил путешествие и вернулся с Ла'а, которого прозвали Ла'а-маи-Кахики (Рака с Таити). Ла'а привез с собой знаменитый таитянский барабан, по звуку которого Моикеха узнал, что судно его сына приблизилось к Кауаи. Пробыв несколько времени со своим отцом, Ла'а посетил Мауи и возвратился на Таити. Он вышел в море через пролив между Мауи и маленьким островом Кахо-лауе, который в память этого отбытия был назван Ке-Ала-и-Ка-хики (Путь в Таити). По преданию, по смерти Моикеха Ла'а-маи-Кахики снова прибыл на Кауаи за останками своего отца, которые должны были покоиться рядом с прахом предков на родине – Таити.

Легенды, относящиеся к этому периоду, рассказывают о многочисленных плаваниях на Таити и обратно. При плавании к югу от Ке-Ала-и-Кахики курс держали так, что Хокупа (Полярная звезда) находилась прямо за кормой. Когда мореплаватели достигали Пико-о-уакеа (Пуп пространства), Полярная звезда погружалась за кормой в море, звезда Неуе указывала путь на юг, а созвездие Хуму становилось в зените. Важное значение имело плавание Каха'и; он посетил Таити и вернулся оттуда с хлебным деревом, которое стали разводить в Куалоа на Оаху.

Последним мореплавателем, упомянутым в гавайских преданиях, был жрец Паао, приплывший из Гаваи'и (Ра'иатеа) около 1275 г. нашей эры. Прибыв на Гавайи, он обнаружил, что престиж главного вождя Канауа был сильно поколеблен. Тогда Паао вернулся на Ра'иатеа за вождем, достаточно мудрым, чтобы восстановить уважение к этому сану. Сначала выбор жреца пал на Лоно-каехо, которого он пригласил с собой на «Гавайи с зелеными холмами». Однако Лоно отказался, после чего Паао уговорил поселиться на Гавайях Пили-кааиеа. Род Пили на основе браков с представителями более древних родов постепенно стал господствовать на островах. Паао, жрецу Гаваи'и (Ра'иатеа), имевшему владения на Вавау (Порапора), приписывается введение на Гавайских островах новых архитектурных форм храмов («хеиау»), а также человеческих жертвоприношений и пояса из красных перьев, надевавшегося при посвящении королей. Многие ученые придерживались мнения, что Паао приехал из Саваи'и на Самоа и что его владения были расположены на Вавау в архипелаге Тонга. Однако все три нововведения, которые ему приписываются, характерны для культуры Центральной Полинезии и не распространены на Западных островах. Поэтому теория о самоанском происхождении Паао должна быть отброшена.