Текст книги "Гарем на шагоходе. Том 11 (СИ)"
Автор книги: Тайто Магацу
Соавторы: Гриша Гремлинов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Он сделал паузу, обводя остальных ледяным взглядом.
– В нашей новой жизни нет места слабости. Нет места неповиновению. Твоя смерть – не трагедия. Это урок. Урок для всех нас. Пусть твой пепел развеет ветер, а твоя кровь станет напоминанием о цене, которую платит каждый, кто забывает своё место. Ты выбрал свой путь. И он привёл тебя сюда. Прощай.
Валериус отступил назад. Ни капли сожаления. Ни тени скорби. Просто констатация факта. Жёстко, прагматично, в его стиле.
Следующим вышел Лазарус. Он хрустнул костяшками пальцев и посмотрел на тело Малакая с презрением.
– Ты был слабаком, Малакай, – пробасил он. – Вечно ныл про веру и богов. А когда дошло до дела, не смог сдержать слюни. Настоящий воин контролирует себя. Ты не смог. Поэтому ты там, а мы здесь. Слабые умирают. Сильные живут. Всё просто.
Он сплюнул на землю и отошёл, уступая место Кассиану. Хранитель знаний подошёл к костру и заговорил тоном лектора:
– Смерть Малакая, безусловно, является прискорбным, но статистически предсказуемым событием. В «Хрониках Падшего Легиона», том седьмой, глава третья, описывается схожий случай с центурионом Гаем Фолием, который во время осады К’тарра нарушил приказ императора и был казнён на месте. Это событие послужило укреплению дисциплины в легионе и, как следствие, привело к победе. Таким образом, смерть брата Малакая может быть рассмотрена не как потеря, а как необходимая жертва на алтарь будущей эффективности нашего подразделения. Я занесу этот случай в анналы. С пометкой «поучительно».
Он кивнул сам себе и вернулся в строй. Я едва сдержал усмешку. Этот парень даже на похоронах умудряется читать лекции, почти жутко.
Потом наступила очередь Ориона. Он вышел вперёд с видом поэта, нашедшего вдохновение. Его глаза горели нездоровым восторгом.
– О, брат! – пропел он, воздев руки к небу. – Ты пал! Но в твоём падении есть извращённая красота! Твоя благородная кровь, смешавшаяся с вонючим машинным маслом… это же симфония! Симфония упадка! Твоё тело, что сейчас станет пищей для огня… оно превратится в танец пламени и дыма! Ты не умер, брат! Ты стал искусством! Ты стал частью этой величественной картины разрушения! Лети же, пепел безумца, лети! Стань удобрением для новых, ещё более прекрасных трагедий!
Он картинно поклонился и отошёл. Я потёр переносицу. Этому парню нужно подобрать хобби. Например, вышивание крестиком… или просто отдать его Сэше в качестве няньки. Будет ему столько красоты в собственной трагедии…
Кристалл, стоявшая всё это время с каменным лицом, вдруг дёрнулась и сделала шаг вперёд. Её глаза метали молнии.
– Урок? Жертва? Искусство? – прошипела она дрожащим от ярости голосом. – Вы все лицемеры! Он умер, потому что был голоден! Потому что наш «новый лидер» морит нас голодом, как собак, и заставляет смотреть на еду, которую нельзя трогать! Он умер, потому что Валериус решил устроить показательную порку, чтобы выслужиться перед своим хозяином! – она бросила на меня полный ненависти взгляд. – Мы все здесь умрём! Рано или поздно! Либо от голода, либо от его руки, либо от руки его врагов! Малакаю просто повезло умереть раньше, чем стало ещё хуже!
– Замолчи, Кристалл, – голос Валериуса был тихим, но в нём прозвучала такая угроза, что вампирша осеклась.
И тут вперёд вышла Изольда. Она подошла к Кристалл и положила ей руку на плечо.
– Глупенькая, – промурлыкала старшая кровососка. – Ты всё ещё ничего не поняла. Малакай умер не потому, что был голоден. Он умер, потому что был слаб духом. Он не смог совладать со своими инстинктами. А наш новый лидер, – она медленно повернула голову и посмотрела прямо на меня, – ценит силу. Силу воли. Силу духа. Он сам – воплощение этой силы. Он показал нам, что такое настоящий контроль. Он показал нам, что такое настоящая мощь. Малакай был пережитком прошлого. Реликтом эпохи, когда мы считали, что наша жажда – это наша главная добродетель. Но мы ошибались. Наша главная добродетель – это верность тому, кто сильнее нас. И я рада, что этот слабак мёртв. Он бы стал обузой.
Она отпустила ошарашенную Кристалл и вернулась на своё место, не сводя с меня взгляда. Эта женщина опасна. И умна. Она очень быстро учится и адаптируется.
Последними свой ритуал совершили близнецы. Никс и Эреб синхронно сделали шаг вперёд. Они не сказали ни слова. Просто одновременно подняли правые руки, сжали их в кулаки и ударили себя в грудь. Один раз. Глухой, гулкий удар. А затем так же синхронно отступили назад. Жуткие ребята.
Валериус снова вышел в центр. В его руке появился ритуальный кинжал. Он без колебаний провёл лезвием по ладони. Тёмная кровь закапала на землю.
– Кровь к крови, пепел к пеплу, – торжественно произнёс он. – Да примет Бог Крови твою сущность.
Он подошёл к погребальной краде и стряхнул несколько капель своей крови на тело Малакая. Затем повернулся к Лазарусу. Тот держал в руках факел. Валериус кивнул. Лазарус подошёл и бросил его на промасленную ткань.
Пропитанные горючим материалы вспыхнули мгновенно. Огонь с жадным рёвом набросился на тряпки, облизывая тело Малакая. Пламя взметнулось в ночное небо, яркое, яростное, оранжево-красное. Оно осветило поле боя, заставив тени павших гигантов заплясать в жутком танце.
Альпы молча стояли и смотрели, как огонь пожирает их собрата. Их лица в свете огня казались высеченными из камня масками. Я дождался, пока от тела Малакая останутся только обугленные кости. Представление оказалось интересным, но пора возвращаться к делам. Я сделал шаг вперёд, и все взгляды тут же обратились ко мне.
– Шоу окончено, – мой голос прозвучал громко и буднично, разрушая всю их похоронную мистику. – Надеюсь, все прониклись моментом и сделали правильные выводы. А теперь, за работу.
Я повернулся к Валериусу.
– Твои ребята отдохнули. Насмотрелись на огонь. Пора приносить пользу. У нас слишком мало времени, чтобы терять его зря. Отправляйтесь к «Мехатирану». Продолжайте помогать Ди-Ди.
Валериус посмотрел на догорающий костёр, потом на меня.
– Мы всё сделаем, – он склонил голову.
– Отлично, – кивнул я, развернулся и, не говоря больше ни слова, пошёл прочь, в сторону избушки. Я чувствовал на своей спине взгляды десяти пар красных глаз. Они смотрели, как их новый бог, их новый хозяин, разобравшись с делами, просто уходит, оставляя их выполнять распоряжения.
Они – стая бешеных, голодных волков. Но теперь у этой стаи есть вожак. И этот вожак – я. Пока они помнят об этом, они будут полезны. А если забудут… что ж, костёр Малакая показал, что бывает с теми, у кого плохая память.
* * *
Вайлет извлекла из памяти поверженных машин много информации. И вот теперь я сидел в кабинете, таращился в экран и пытался найти в этих данных хоть что-то полезное.
БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ. ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ. КАПИТАН БОРИС ПОТАПОВ:
«…снова выходим в Пустошь. Командование уверено, что этот Волк лёгкая добыча. Я не уверен. Читал сводки, смотрел новости. Этот парень не из тех, кто подставляет задницу под удар. Что-то здесь нечисто. Ощущение, будто нас используют как наживку. Или просто как пушечное мясо, чтобы задержать его. Вчера отправил письмо жене. Сказал, что люблю. Сказал, что вернусь через неделю. Надеюсь, не соврал…»
Дальше шли технические характеристики. Я с мрачным интересом изучал спецификации брони «Кинг-Конга». Композит «Урса-7». В теории, должен был выдержать прямое попадание из рельсотрона. На практике, мой лазер на двадцатипроцентной мощности оставил в нём дыру. Правда, ударить пришлось дважды в одну точку. У всего есть предел прочности.
БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ. КАПИТАН ГЮНТЕР ШТОЛЬЦ:
«Координаты цели подтверждены. Расчётное время контакта 13:40. Вероятность успеха операции 89%. Координация с „Кинг-Конгом“ и „Звероящером“ оставляет желать лучшего. Потапов грубиян, Корвин непредсказуемый авантюрист. Полагаться можно только на себя. Система „Анаконда“ прошла полную диагностику. Давление в актуаторах номинальное. Готовлюсь преподать урок хороших манер этой избушке».
В его личных файлах – ни одной фотографии. Ни одного письма. Только таблицы, графики и расчёты. Холодный, педантичный профессионал. В одной из скрытых папок я нашёл коллекцию чертежей антикварных часов. Сотни схем, от простейших солнечных до сложнейших астрономических. У каждого, даже у змеи, есть свои слабости.
И, наконец, самое тяжёлое.
БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ. КАПИТАН МАРК КОРВИН:
«…Волк. Старый ублюдок. Он всё такой же. Прёт напролом, как носорог в брачный период. Но он не учёл одного. Я знаю его. Знаю, как он думает. Он будет защищать Беркута. Это его слабость. Верность старым друзьям. Глупость, которая его и погубит. Скоро всё встанет на места, партия будет доиграна. Нужно просто убрать с доски одну фигуру. Всего одну. Вики, прости. Но этот шанс я не упущу…»
Запись обрывалась. Дальше шли только повреждённые файлы, крики экипажа в момент падения и предсмертный хрип самого Ворона, когда он понял, что я не собираюсь его щадить. Я смотрел на его лицо на экране, искажённое помехами, и не чувствовал ничего, кроме омерзения. Не к нему. К себе. К этой войне, которая заставляет убивать тех, с кем когда-то делил хлеб и патроны.
Я закрыл файлы, выдохнул, откинулся в кресле и закрыл глаза.
ДЗИНЬ.
Тихий, мелодичный звонок вырвал меня из оцепенения. Кто-то стоял у двери моего кабинета. Я раздражённо ткнул пальцем в сенсорную панель сбоку столешницы. На мониторе появилось изображение с камеры в коридоре.
Изольда.
Она стояла на пороге, и её поза казалась воплощением непринуждённой провокации. На ней было облегающее чёрное платье с вырезом, который начинался где-то в районе ключиц и заканчивался ниже пупка. Белые волосы падали на спину и плечи, а красные глаза горели в полумраке коридора, как два уголька.
Я тяжело вздохнул.
АНАЛИЗ СИТУАЦИИ: ОБЪЕКТ «Изольда». ВЕРОЯТНОСТЬ ВИЗИТА С ЦЕЛЬЮ ПРЕДЛОЖИТЬ ПОМОЩЬ С ДОКУМЕНТАМИ: 0,01%. ВЕРОЯТНОСТЬ ВИЗИТА С ЦЕЛЬЮ ПРОДОЛЖИТЬ ПОПЫТКУ СОБЛАЗНЕНИЯ: 99.99%. РЕКОМЕНДАЦИЯ: Игнорировать. Или открыть и посмотреть, что будет дальше. Статистика подобных взаимодействий обещает… разнообразный опыт.
«Спасибо, без тебя бы не догадался», – мысленно ответил я железке и нажал кнопку открытия. Створки бронедвери с тихим шипением разъехались в стороны. Изольда, одарив меня томной улыбкой, вошла в кабинет. Она двигалась с грацией хищницы, уверенной в своей неотразимости. Дверь за её спиной закрылась.
– Я отправил всех альпов помогать Ди-Ди, – сказал я ровным тоном. – «Мехатиран» должен быть на ногах как можно скорее. Почему ты решила, что тебе позволено прогуливать работу?
Она подошла к моему столу и грациозно оперлась на его край, оказавшись совсем близко. Аромат её духов ударил в ноздри.
– Я очень устала, капитан, – промурлыкала она. – Целый вечер ползать, как паук, по ногам этого железного динозавра, проверять гидравлические узлы… Мои волосы пропахли машинным маслом. Мне нужен был отдых. И я подумала… – она провела пальцем по поверхности стола, – … что вам, капитан, он тоже нужен. Разве вы не устали?
– Устал, – кивнул я, глядя ей в глаза. – Особенно от непослушания.
Её улыбка ничуть не дрогнула. Она ожидала этого ответа. Медленно, не сводя с меня взгляда, она обошла стол. А затем, с шокирующей для её аристократического происхождения простотой, опустилась передо мной на колени. Её платье натянулось, обрисовывая каждый изгиб тела.
– Я буду очень послушной, – прошептала она, глядя на меня снизу вверх. В её рубиновых глазах плескался азарт, вызов и обещание.
Я выдержал паузу. Длинную, тяжёлую. Я смотрел на неё, на эту чистокровную вампиршу, гордую и высокомерную, стоящую на коленях у моих ног. Она не сломалась. Она просто сменила тактику. Если нельзя победить силой, можно победить покорностью. Хитро. Но предсказуемо.
На моих губах появилась усмешка.
– Насколько именно послушной ты готова быть? – спросил я, понижая голос.
Она всё поняла. В её глазах вспыхнул триумфальный огонёк. Не говоря ни слова, она подалась вперёд. Её тонкие, бледные пальцы потянулись к моему ремню. Пряжка загремела оглушительно громко в наступившей тишине. Вампирша расстегнула молнию на моих штанах.
Её рука скользнула внутрь. Я ощутил прикосновение её кожи – прохладной, гладкой, контрастирующей с жаром моего тела. Привести всё в должную кондицию у неё получилось быстро и без проблем. День был тяжёлым, полным стресса и адреналина, и моё тело реагировало на любую возможность сбросить напряжение. Изольда посмотрела на меня с откровенным, хищным восхищением.
– Впечатляет, – прошептала она. – Достойное оружие для бога войны.
Её пальцы сомкнулись, и она начала медленно, дразняще, вести рукой вверх и вниз. Она чувствовала, как реагирует моё тело, где надавить сильнее, где замедлить темп. Затем она наклонилась ниже.
Я сжал подлокотники кресла. Усталость начала отступать, сменяясь волнами чистого, первобытного удовольствия. Вампирша лукаво посмотрела на меня, не отрываясь от дела. Она работала в приятном ритме, лаская и поглаживая, доказывая свою преданность не словами, а действиями.
Кровососка старательно исполняла свою роль. Подчинялась, демонстрировала свой талант, свою ценность, доказывая, что она не просто очередной солдат, а нечто большее. Она хотела не только удовлетворить меня. Она хотела покорить.
Я откинулся на спинку кресла, позволяя ей делать своё дело. Волны удовольствия становились всё сильнее, накатывая одна за другой. Она почувствовала это и ускорила темп. Её движения стали более глубокими, более жадными.
Ощущения были невероятными. Тепло, влажность, ритмичные движения её головы, которая ходила вверх-вниз, как поршень… Я закрыл глаза. Мир сузился до этих ощущений. До сбившегося дыхания, до тихих, одобрительных стонов, которые она издавала, не прерывая работы.
Она знала, что делает. Знала, как довести мужчину до пика. Она меняла ритм, то замедляясь почти до полной остановки, заставляя меня изнывать в предвкушении, то снова срываясь в бешеный темп.
Я чувствовал, что близок к разрядке. Напряжение стало почти невыносимым. Оно собиралось в тугой, горячий узел, готовый взорваться.
– Сейчас… – выдохнул я.
Она поняла. Её движения стали ещё более глубокими и быстрыми.
И в этот момент плотина прорвалась. Полное высвобождение. Сброс всего напряжения, всей усталости, всего омерзения прошедшего дня. Моё тело содрогнулось в последней, мощной конвульсии.
Изольда облизала губы и посмотрела на меня с победной улыбкой. Вампирша была уверена, что это только начало. Прелюдия. Что сейчас я подниму её, брошу на стол или на койку и возьму то, что она так откровенно предлагала.
Но я не сдвинулся с места.
Спокойно застегнул штаны и ремень. Затем протянул руку, взял её за плечо и одним плавным, но сильным движением поднял с колен, вставая вместе с ней. На миг огонь триумфа в её глазах разгорелся жарче… А затем я развернул её лицом к двери, слегка подтолкнул в спину и повёл на выход.
Она удивлённо моргнула, её улыбка дрогнула.
– Что…
Я не дал ей договорить.
– Перерыв окончен. Возвращайся к работе. Ди-Ди ждёт.
Изольда застыла на полпути к выходу. На её лице было написано такое смешение шока, унижения и ярости, что оно могло бы прожечь броню.
– Ты… ты просто… использовал меня? – прошипела она.
– Ты предложила свои услуги, чтобы доказать свою покорность, – пожал я плечами. – Я принял твоё предложение. Ты была послушной. Я доволен. А теперь иди. У нас мало времени.
Я нажал кнопку у двери, и та с шипением открылась.
Изольда смотрела на меня ещё несколько секунд. Её красные глаза метали молнии. Она сжала кулаки так, что костяшки едва не захрустели. Затем, не сказав больше ни слова, она резко развернулась и вышла из кабинета, чеканя шаг.
Дверь за ней закрылась.
Я вернулся на рабочее место и снова откинулся в кресле. Усталость не прошла окончательно. Но к ней добавилось странное, злое удовлетворение.
АНАЛИЗ ЗАВЕРШЁН: ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ОБЪЕКТ «Изольда» ПОПЫТАЕТСЯ УБИТЬ ВАС ВО СНЕ: 37%. ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ОНА БУДЕТ БОЛЕЕ СТАРАТЕЛЬНО ВЫПОЛНЯТЬ ПРИКАЗЫ В НАДЕЖДЕ НА РЕВАНШ: 52%. РЕКОМЕНДАЦИЯ: Всегда запирать на ночь дверь. И наслаждаться повышенной производительностью труда.
Я криво усмехнулся. Иногда ход мыслей этой железки мне очень нравится.
Глава 10
Ночной перекус
АНАЛИЗ СИТУАЦИИ: УРОВЕНЬ СТРЕССА СНИЖЕН НА 34%. ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ СБРОШЕНО. КОГНИТИВНЫЕ ФУНКЦИИ В НОРМЕ. ОБЪЕКТ «Изольда» В ДАННЫЙ МОМЕНТ, ВЕРОЯТНО, ИСПОЛЬЗУЕТ ОБШИВКУ «МЕХАТИРАНА» В КАЧЕСТВЕ БОКСЕРСКОЙ ГРУШИ. РЕКОМЕНДАЦИЯ: в следующий раз использовать более традиционные методы мотивации персонала, например, премию.
Я вздохнул. Изольда – это не Кармилла, с которой можно играть в такие игры, получая взаимное удовольствие. Изольда хищник, который пытается вцепиться мне в глотку. В прямом и переносном смысле. И я просто показал ей, кто здесь главный. Жёстко, может быть, даже жестоко. Но с такими, как она, по-другому нельзя. Либо ты доминируешь, либо тебя сожрут.
Я потёр глаза и снова уставился в экран. Данные, извлечённые Вайлет, полезны, но их слишком много. Схемы, протоколы, личные переписки… Целая цифровая жизнь трёх уничтоженных экипажей. Ядвига для меня всё рассортировала, выбрала то, что посчитала важным. Но полезнее лично взглянуть, она могла пропустить нечто полезное, просто не посчитав его таковым.
Я просидел так ещё около часа, просматривая файлы и делая пометки, пока мой желудок не издал звук, похожий на предсмертный рёв раненого зверя.
Проголодался. Нужно срочно закинуть в топку что-нибудь калорийное.
Я поднялся, размял затёкшие плечи и вышел из кабинета. Коридоры избушки были погружены в полумрак, горело только дежурное освещение. Мой экипаж спал. Ну, или должен был спать. Даже неутомимая Долорес пятнадцать минут назад сообщила, что валится с ног, и я постановил, что на сегодня рабочая смена закончена. Только Вайлет осталась дежурить на мостике, как и полагается неутомимой машине.
Кухня встретила меня стерильной чистотой и запахом моющих средств. В углу, похожий на металлического многорукого шивийца, стоял Фунтик. Сейчас он был выключен, его манипуляторы безвольно висели, а оптические сенсоры не горели. Включать его не было ни малейшего желания. Это означало бы выслушать его вежливые приветствия, выбрать блюдо из меню, а потом ждать, пока он приготовить. Слишком долго. Мне хотелось простого солдатского «жрать».
Я открыл дверь холодильника. Внутренности осветились холодным белым светом, явив моему взору гастрономический хаос, отражающий вкусы всего моего экипажа. На одной полке аккуратные контейнеры с салатом из водорослей и кусочков курицы для Розы. На другой – батарея энергетических батончиков и тюбики с гелем для Вайлет. Ниже – пакетики с кошачьим кормом, рыбка и молочко. И, конечно, стратегический запас колбасы, сыра и вяленого мяса – моя территория.
Пакеты с донорской кровью Кармилла держала в отдельном холодильнике. Потому что Лекса повадилась выбрасывать их из общего. Донорская, вторая группа, резус-положительный. Выглядели они не слишком аппетитно, напоминая пакеты с томатным соком. Я потянулся за куском сыра.
– Тоже не спится? – раздался знакомый голос.
На пороге кухни стояла Лекса. На ней была простая голубая пижама. Шортики и футболка с какой-то мультяшной птичкой. Наряд, впрочем, не скрывал, а скорее подчёркивал её подтянутую фигуру. Длинные каштановые волосы были собраны в небрежный хвост, а в голубых глазах читалась сонная усталость. Она выглядела до смешного домашней и уютной. Контраст с её обычным образом жёсткой полицейской получился разительным.
– Решил устроить ночной дозор у холодильника, – хмыкнул я. – Присоединишься?
Она улыбнулась и подошла ближе.
– Не откажусь. После такого дня аппетит проснулся зверский.
Мы молча начали сооружать себе бутеры. Я нарезал толстыми ломтями хлеб, сыр и ветчину. Лекса налила воды в чайник и включила его. Через пару минут кухня наполнилась тихим гудением закипающей воды и ароматом свежезаваренного чая… из пакетиков. Мы сделали себе по гигантскому бутерброду и уселись за кухонный стол.
– Давно мы так не сидели, – сказала Лекса, откусывая от своего бутерброда. – Ну, в смысле, вдвоём.
– Вечно нет времени, – согласился я, запивая свой кулинарный шедевр горячим чаем. – То война, то вампиры, то неугомонные кошки.
Лекса тихо прыснула. Мы помолчали, наслаждаясь редким моментом спокойствия.
– Слушай, – вдруг сказала она, став серьёзной. – Я всё хотела спросить… Каково это?
– Что «это»? – не понял я.
– Ну… быть этим, – она неопределённо махнула рукой. – Пришельцем. Из будущего. Ты ведь… ты ведь родился через триста лет после всего этого. Для тебя мы все – глубокая история. Как для меня какие-нибудь рыцари в доспехах. Это, должно быть, очень странно.
Я задумался, глядя в свою кружку. Она задала вопрос, над которым я и сам размышлял не раз. Хотя гораздо чаще просто старался выжить и не свихнуться. Спасибо кити-кити, девочка умеет держать в тонусе. Отвлекаться на рефлексию вообще некогда.
– Странно, – кивнул я. – Поначалу было очень странно. Всё кажется знакомым, но другим. Как будто попал в музей, который внезапно ожил. Технологии, которые для меня антиквариат, здесь – последнее слово науки. Люди… люди, в общем-то, не меняются. Те же страхи, те же желания. Но всё равно чувствуешь себя… не на своём месте. Словно смотришь старое кино, в котором тебя почему-то сделали главным героем.
Я сделал ещё глоток и продолжил:
– Но к этому быстро привыкаешь. Особенно когда это «старое кино» пытается тебя убить каждые пять минут. На ностальгию времени не остаётся.
Лекса слушала внимательно, подперев подбородок рукой.
– Значит, ты не скучаешь? По своему времени?
– Скучаю, – признался я. – Иногда. По мелочам. По стерильному воздуху лунных поселений. По куполам над головой. По своему истребителю и простору космических полётов. По прямой нейрозагрузке, которая офигеть как ускоряет обучение. По друзьям, которых больше нет. Но я не жалею. Здесь… – я обвёл кухню взглядом, – здесь я нужнее. Там я был просто солдатом. Одним из многих. А здесь… здесь я могу что-то изменить.
Я посмотрел на неё. Мы снова помолчали, доедая бутерброды. Потом она задала ещё один вопрос:
– Если мы победим Кощея… Магнуса… ты собираешься вернуться обратно? В своё время?
Вот на этот вопрос я только усмехнулся. Совсем не весело.
– Нет, точно нет. Даже если узнаю, как использовать для этого гиперкуб… куда возвращаться? Моего мира уже не будет существовать. Появится другой, который мы построим сами.
Лекса улыбнулась, тоже совсем не весело.
– А ведь эта курица, Миранда Фифи, в чём-то права. Ты действительно разрушитель. И масштаб разрушений – целая временная линия.
– Да, пожалуй, так и есть, – вздохнул я. – Но кто знает, как на самом деле работает гиперкуб? Сотрёт ли новое будущее старую версию? Или же временные линии просто разойдутся на две самостоятельные реальности? Наши физики склонялись ко второму варианту, но точно могут сказать только глифтоды.
– Кто? – удивлённо вскинула бровь Лекса.
– Зелёные человечки. Ксеносы, создавшие технологию гиперкуба.
– А, кажется, ты про них уже упоминал.
– Теряешь хватку, лейтенант, – усмехнулся я. – Острая память следаку нужна не меньше, чем табельное. Кстати, на счёт твоей карьеры… Ты уже приняла решение? Что будешь делать, когда мы прикончим Кощея? Обратно в полицию?
Она отвела взгляд и долго молчала, задумчиво кусая губу.
Я не торопил её с ответом. Это же её выбор.
Наконец, она снова посмотрела на меня. В голубых глазах плясали лукавые искорки. Она улыбнулась. По-настоящему, тепло и открыто.
– Нет, – тихо сказала она. – Обратно я не собираюсь.
Моё сердце пропустило удар.
– Я тут подумала… – продолжила она, и её улыбка стала шире. – В полиции слишком много бумажной работы. А у вас тут… весело. Вампиры, кошкодевочки, роботы-дворецкие. И капитан – наглый, самоуверенный бабник, которого вечно нужно ставить на место. Кто-то же должен этим заниматься.
Я не смог сдержать улыбки.
– Думаешь, справишься?
– У меня неплохо получается, – подмигнула она.
Сейчас я понял, что все битвы, все потери, вся эта проклятая война стоили того. Ради таких вот моментов.
Я поднялся, обошёл стол и, взяв её за руку, заставил встать. Она посмотрела на меня снизу вверх, и в её глазах я увидел то же, что чувствовал сам. Не просто страсть. Нечто большее.
Я притянул её к себе и поцеловал.
Поцелуй был нежным, глубоким, полным невысказанных слов. Её губы ответили с такой же теплотой. Она обвила руками мою шею, прижимаясь всем телом. Я чувствовал, как бьётся её сердце.
Постепенно нежность уступала место страсти. Поцелуй становился всё более жадным. Мои руки скользнули с её талии ниже, сжав упругие ягодицы. Она тихо застонала мне в губы. Я подхватил её и одним движением усадил на стол, раздвинув ей ноги. Посуда на столе протестующе звякнула.
Лекса обвила ногами мою поясницу, притягивая ещё ближе. Её пижамная футболка задралась, открывая плоский живот. Я оторвался от её губ и начал покрывать поцелуями шею, ключицы…
– Волк… – выдохнула она, запрокидывая голову. – Здесь?..
– Здесь, – прорычал я, срывая с неё футболку.
Мы были на грани. Ещё секунда, и я бы сорвал с неё шорты и взял её прямо на кухонном столе, среди недоеденных бутербродов и кружек с остывшим чаем.
– Какая мерзость.
Голос, полный ледяного, аристократического отвращения, прозвучал как удар хлыста.
Мы замерли и одновременно повернули головы.
В дверях кухни стояла Кристалл.
Она смотрела на нас так, будто мы были парой тараканов на её тарелке. На её лице было написано такое вселенское омерзение, что, казалось, сам воздух в комнате скис.
Лекса тут же вспыхнула яростью, соскочила со стола и попыталась прикрыться. Я же просто выпрямился и скрестил руки на груди, глядя на незваную гостью.
– Тебя не учили стучать? – спросил я.
– В местах общего пользования? Нет, – отрезала она, брезгливо обходя нас по широкой дуге, словно боясь заразиться. – Я пришла не на ваше тошнотворное представление смотреть. Я пришла за едой.
С этими словами она подошла к холодильнику, рывком открыла дверцу и начала вытаскивать пакеты с кровью. Все до единого.
– Это запасы Кармиллы,– констатировал я. – Ты хоть спросила у неё разрешения?
Кристалл захлопнула холодильник и повернулась ко мне. В руках у неё была целая охапка багровых пакетов. В её красных глазах не было ни страха, ни заискивания. Только холодная, злая решимость.
– Мои сородичи полдня вкалывали, таская железки для твоего механика, – процедила она. – Они голодны. Они устали. И если ты, капитан, хочешь, чтобы завтра они продолжили работать, а не устроили бунт, их нужно накормить. Прямо сейчас.
Она выдержала паузу, глядя мне в глаза.
– Или ты предпочитаешь, чтобы они начали пробовать на вкус остальной экипаж? Уверена, твоя кошка покажется им весьма аппетитной. И они даже плюнут на грядущую кару, потому что голодному вампиру, по-настоящему голодному, уже плевать. Он просто должен удовлетворить голод.
Я молчал. На этот раз она действительно права. Это не каприз избалованной принцессы. Чёрт побери, эта мелкая зараза учится. Быстро учится.
Пришлось кивнуть и сказать:
– Хорошо. Корми своих.
На её лице промелькнуло удивление. Кажется, она ожидала спора, угроз, очередного урока дисциплины. Но вместо этого получила простое согласие.
– Отлично, – фыркнула она, тут же ловко затолкав удивление подальше. – И надеюсь, что ты, как наш новый лидер, достаточно быстро решишь вопрос с нашим питанием.
– Решу, когда мы тронемся в путь, – отрезал я. – А пока проваливай. У нас тут… прерванный ужин.
Кристалл криво усмехнулась, окинув насмешливым взглядом побагровевшую Лексу.
– Приятного аппетита, – ядовито бросила она и, чеканя шаг, вышла из кухни, унося с собой драгоценный провиант.
Мы с Лексой остались одни. Романтический момент оказался разрушен безвозвратно. Она натянула на себя футболку и смущённо посмотрела на меня:
– Кажется, нам стоит найти место… поукромнее.
Я рассмеялся, притянул её к себе и снова поцеловал. На этот раз коротко и нежно.
– Ко мне или к тебе? – уточнил я.
Вместо ответа, она усмехнулась. Развернулась и подошла к холодильнику. Открыла дверцу и извлекла оттуда высокий баллончик с весёлой картинкой и клубничкой.
Взбитые сливки.
– Я бы не отказалась от десерта.
* * *
Едва мы добрались до моей каюты, как я снова впился в её губы, но на этот раз в поцелуе не было нежности. Только голод. Она ответила с такой же яростью, её пальцы вцепились в мою рубашку, сминая ткань. Я подхватил её, прижал к стене рядом с дверью. Её тело было горячим, податливым.
Мои руки скользнули под её футболку. Я рванул ткань вверх, снова избавляясь от этой ненужной помехи. Лекса не осталась в долгу. Её пальцы рванули ткань моей рубашки в стороны. Пуговицы отлетели с сухим треском. Она оттолкнула меня, чтобы сорвать с меня рубашку. Затем шагнула к кровати и стянула с себя шортики вместе с трусиками. Я тоже сбросил всё лишнее.
Она улыбнулась, забралась на кровать и помахала баллончиком.
Я забрался следом, с усмешкой принял его и встряхнул. Направил сопло на её грудь и нажал. От контраста температур девушка вздрогнула. С тихим шипением белоснежная, холодная пена легла на её тёплую кожу, покрывая обе груди пышными, сладкими сугробами. Я щедро украсил оба холмика.
АНАЛИЗ: СУКРОЗО-ЛАКТОЗНАЯ АЭРОЗОЛЬНАЯ ЭМУЛЬСИЯ. ТЕМПЕРАТУРА: 6 ГРАДУСОВ ЦЕЛЬСИЯ. ТЕМПЕРАТУРА ОБЪЕКТА «ЛЕКСА»: 36,6 ГРАДУСА ЦЕЛЬСИЯ. ТЕРМИЧЕСКИЙ КОНТРАСТ ВЫЗЫВАЕТ РЕФЛЕКТОРНОЕ СОКРАЩЕНИЕ ГЛАДКОЙ МУСКУЛАТУРЫ АРЕОЛ. РЕЗУЛЬТАТ: СОСКИ СТАЛИ ЕЩЁ ТВЁРЖЕ. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПРОДОЛЖАТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ. ДАННЫЕ МОГУТ БЫТЬ ПОЛЕЗНЫ ДЛЯ…
«Отключись», – мысленно рявкнул я на чип. Мне не нужен анализ, чтобы понять, насколько это возбуждающе.
Я наклонился. Мой язык коснулся холодной, сладкой пены. Лекса вздрогнула и тихо застонала. Сливки таяли на языке, смешиваясь с теплом её кожи. Я медленно, наслаждаясь каждым мгновением, начал слизывать их, двигаясь по кругу, всё ближе и ближе к центру.
Наконец, я добрался до вершины. Прикусил твёрдую «вишенку».
Лекса выгнулась дугой, её стоны стали громче. Её пальцы вцепились в простыню. Я переключился на вторую грудь, повторяя процедуру. Дыхание девушки стало частым, прерывистым.
Когда с десертом было покончено, я поднял голову. Её лицо раскраснелось, глаза были полузакрыты, губы припухли. Я впился в её губы, двинулся чуть вперёд. Она ахнула, принимая меня.
Каждое моё движение отзывалось её тихим стоном. Я смотрел в её глаза, видел, как в их глубине разгорается пожар.
– Быстрее… Волк… – прошептала она.
Мои движения стали резкими, яростными. Она запрокинула голову, её стоны превратились в крик чистого, незамутнённого удовольствия. Её тело начало биться в конвульсиях, волна за волной, заставляя пальцы судорожно впиваться в простыни.
